Эра и чудеса перемен (джен)

30 ноября 1989

Шел, наверное, один из самых напряженных четвергов на ее памяти.

Чтобы хоть как-то себя занять до момента прихода письма, Эра отправилась готовить или улучшать готовые аудитории для проведения зимних экзаменов.

Она неспешно прошла испытания разных курсов, подмечая и исправляя шероховатости изнутри, а потом проверяя, как это будет выглядеть для профессоров, снаружи.

Потом работа закончилась, а письма от Вармы все еще не было.

Она прошлась еще раз, и со стороны аудиторий профессоров на контрольных точках теперь стали высвечиваться положенные баллы при том или ином прохождении.

Аудитории закончились, а письма все еще не было.

Эра отправилась на кухню и начала готовить блинчики.

На третьем подгоревшем она призналась сама себе, что все ее дальнейшие планы плотно завязаны на то, что они победят в этом конкурсе. Если нет, то ее летний лагерь будет и вполовину не так хорош, как ей хочется.

Если они проиграют, то общее настроение в школе рухнет, и многое ей уже не удастся внедрить.

Если они проиграют, то детей из других стран сюда будет почти не заманить, что означало проблему с финансированием ее благотворительных проектов.

Если они проиграют в этом конкурсе, она проиграет Дамблдору как директор.

Четвертый блин мрачно чадил ей в лицо. Она сковырнула его со сковороды и пошла прочь с кухни, оставляя там миску с тестом и полсотни встревоженных домовиков.

В минуты огорчения многим в голову приходят всегда такие странные идеи. Например, постричь волосы раза в два короче. Выкрасить их в новый цвет. Швырнуть в лицо ненавистному ревизору средство для усиления потенции.

Ей пришла мысль и того чудней: пойти и пообщаться с собственным преследователем-журналистом.

Тома Ланно обнаружился в небольшой кофейне на одной из узких улочек волшебной части Марселя. Он сидел за столиком, хмуро вглядываясь в написанное в блокноте и время от времени что-то там черкал.

— Привет. Я присяду?

От этого в высшей степени нейтрального вопроса волшебник резко подпрыгнул и, выхватив из рукава палочку, направил ее на Эру. Та скептически выгнула бровь.

— Серьезно?

Тома смущенно кашлянул и убрал палочку.

— Не нужно так резко подкрадываться. Да, кстати, что вы тут вообще забыли?

— О, Тома, — Эра присела напротив и откинулась на спинку кресла. — На «вы»? После всех твоих подглядываний за мной? Откуда вдруг такая вежливость и скромность?

— От неожиданности, — а вот этот едкий саркастичный тон был ей куда более знаком. — Так все же, какими судьбами? Неужели по моим статьям соскучилась?

Аэренн повнимательнее вгляделась в собеседника. Он что-то очень уж был напряжен. Словно ожидал от нее удара.

— Статьи, ну да, — медленно протянула она.

Тома немного сжался, после чего демонстративно развернул плечи шире и принялся медленно глотать остывшую кофейную гущу.

— Не припомню чего-то особенно выдающегося от тебя за последний месяц, — сказала она, выждав, пока он все допьет.

Репортер аж поперхнулся от возмущения.

— Ничего выдающегося? Я там такую статью про тебя написал после ваших матчей! Про Хогвартс, про студентов, их учебу, да и вообще… — он замолкал по мере того, как проступала на лице Эры широкая издевательская улыбка. — Ах ты ж зараза!

Эра рассмеялась.

— Два кофе, пожалуйста, — она постучала палочкой по небольшому изображению чашки в центре стола.

— Это так не работает, — покровительственно бросил Тома и замолк, глядя, как этот рисунок увеличивается, распрямляется, обретает объем и становится двумя чашками горячего крепкого кофе.

— Да как так? — он бросил возмущенный взгляд на хозяина кофейни за стойкой. — Я хожу сюда уже четыре года, но никто мне так и не удосужился об этом сказать!

Носа Аэренн снова коснулся запах его застарелой боли.

«Откуда снова? Что я сказала-то?»

— Прости, — Эра потянулась и слегка ободряюще сжала ладонь собеседника. — Я не знала, что это может тебя обидеть. Просто я увидела, что этот рисунок зачарован как артефакт, вот и все.

— Как это — увидела? Это же просто железная чашка, прикрепленная к столешнице, — Тома ладонь не вырывал, он вообще казался слегка пришибленным. Эра медленно разжала и отвела руку.

— Смотри, вот тут, по краю рисунка, выжжены в три уровня символы, используемые в артефакторике. Первый уровень, внешний — символы распознания голоса вперемешку с идентификаторами магии. Получается, нужно дотронуться палочкой и что-то сказать. Второй, по центру, состоит из рун перемещения, разделения, преобразования, в общем из всего, что может принести и расставить еду. Третий, внутренний слой заберет все извлеченное и оставленное на столе после повторной активации внутрь. Как я понимаю, после того, как поешь, нужно дотронуться палочкой и сказать что-то типа «счет, пожалуйста».

Тома недоверчиво поднял на нее глаза.

— Ты все придумала, — наконец сказал он обвиняющим тоном. — Такого не может быть.

Теперь Эре вдруг от этого снова стало очень-очень грустно. А когда грустно, то в голову приходят очень странные идеи.

— Ты сможешь проверить правдивость всего, что я сказала, когда захочешь отсюда уйти. А я, пожалуй, пойду сейчас. Это за кофе, — она выложила на стол пару сиклей и встала.

— Подож… — начал было мсье Ланно, но ей не хотелось слушать дальше, и она трансгрессировала.

До заката Эра гуляла по территории около замка, пока наконец ее не перехватил Айрон.

— Письмо, — просто сказал он, протягивая ей плотный желтоватый конверт.

Он показался ей довольно тяжелым. На миг в животе похолодело, а руки задрожали.

— Мне нужно присесть, — только и смогла прошептать она.

Домовик не растерялся, и под ее ногами расстелился теплый плед, на который она тотчас же упала.

Эра смотрела на конверт, который в лучах едва прорвавшегося сквозь тучи тусклого осеннего солнца казался ей единственным источником света вокруг.

— Знаешь, мне не хватит сил открыть его одной, — она поглядела на своего друга. — Может, лучше в Большом зале, перед всеми?

— Нет, — покачал головой тот. — Здесь и сейчас. Хочешь, я открою?

— Пожалуй, да, но мне кажется, что Матхаи мог сделать конверт зачарованным под конкретного человека.

— Тогда соберись и сделай это, — Айрон уселся рядом на плед и прислонился плечом к ее плечу. — Давай, я рядом.

Сургуч поддался не сразу, но Эра все же его осилила. Потом из конверта она вытащила стопку бумаг. Развернула первое, что попалось.

«Уважаемый участник конкурса!

Я, Матхаи Варма, подвел итоги конкурса на поддержку от моей компании «Хакаджаваду» за 1989 год.

Все вы отлично постарались, я тронут и рад видеть, как самоотверженно вы подошли к участию в конкурсе и прославлению прекрасной игры в квиддич!

В этом году проводился розыгрыш трех возможных вариантов поддержки, сроком на пять, семь, а также несмотря на то, что я давно этого не делал, на десять лет.

Таким образом, у нас может быть лишь три победителя.

Победитель, выигравший возможность летать на моих восхитительных метлах на ближайшие ПЯТЬ лет — элегантная и утонченная Академия магии Шармбатон.

Победитель, получающий СЕМЬ лет моей поддержки и любви — яростный и неукротимый Институт Дурмстранг.

Победитель, завоевавший мое сердце своей неистовой любовью к квиддичу и сильным командным духом, за что получает целых ДЕСЯТЬ лет безоблачного счастья от полетов на моих творениях — таинственная и завораживающая, романтичная и дерзкая, стойкая и несгибаемая Школа Чародейства и волшебства Хогвартс!

Поздравляю победителей и желаю всем прочим участникам удачи через пять лет.

Искренне ваш,

Мастер Варма».