Шестнадцать (гет)

Подготовка к походу против авари проходила в атмосфере полной таинственности и беспрецедентного скандала. На первой настаивала Мелиан, всерьез опасающаяся происков со стороны эльфийского чародея. Вторым обязаны они были вернувшемуся из Дол Гулдура Майрону.

Сириусу не привыкать было к периодическим сценам, что закатывала Тхурингветиль, стоило воспрепятствовать ее участию в очередной авантюре, что замышляли они с Мелькором. Наблюдать нечто подобное со стороны Майрона было довольно забавно — первые полчаса. Принимая во внимание тот факт, что Мелькор обращал на ученика не больше внимания, нежели на назойливо жужжащую над ухом мошку, ссора набирала новые и новые обороты.

Наконец, подхватив на руки Тевильдо, Тхурингветиль удалилась во двор, утянув и Сириуса с собой. Здесь сегодня было многолюдно: орки, верно разгадав дурное настроение хозяев, старались не попадаться под горячую руку, а на ступеньках при входе невозмутимо сидел Марволо и что-то записывал на свитке пергамента.

— Свод заклинаний и законов ритуальной магии, — продемонстрировал он Сириусу свою работу. — Пытаюсь восстанавливать по памяти древние книги. Возможно, хотя бы таким образом удастся сохранить что-то из древнего наследия Слизеринов.

Тхури интереса к историческим изысканиям Марволо не проявила — как однажды она призналась отцу, она категорически не желала иметь дела с человеком, в глазах которого она не просто имела отражение, но еще и выглядела, как леди Беллатрикс.

— Я знал, что Майрон так отреагирует, — пожаловался Сириус, усаживаясь рядом и разминая плечо. — Еще когда Эльвэ написал, что не желает видеть его в Менегроте. И ведь не объяснишь ему, что все это вполне заслуженно.

Тхурингветиль посмотрела на него, как на смертельного врага.

— Похоже, комплименты принцессы Лютиэн заставили тебя окончательно позабыть о том, благодаря кому от Ангбанда вообще что-то осталось, кроме огромной пропасти в горах, а Мелькор выбрался из Валинора живым и невредимым. Лично я не вижу ничего хорошего ни в дружбе с эльфами, ни во вражде с ними. Я вообще не понимаю, на что вам сдался этот Тху. Сидел бы и дальше в своей пустыне, Арды на всех хватит.

— Мы сейчас говорим не об эльфах, — строго остановил ее Сириус. — Мы говорим о сильном маге, с которым не сегодня, так завтра придем к территориальному конфликту. К тому же Мелькора интересует не Тху, а те тайны, что кроются в его чертогах. Подумай сама, что будет, если туда доберется одна Мелиан.

Тхури недовольно покачала головой, но, по крайней мере, не стала возражать.

— Майрон с ума сойдет, пока вы не вернетесь, — вздохнула она. — Вы хотя бы представляете, что для него означает это вынужденное бездействие, когда даже этот, — она негодующе указала на Марволо, — идет с вами?

— По-моему, миледи, вы сами сходите с ума от невозможности взять меч в руки, — насмешливо парировал Марволо. — Забавнее всего, что все это я уже видел однажды.

Сириус тоже видел. И именно это казалось ему наиболее удручающим.

— У нас теперь люди на попечении, — напомнил он Тхури. — Работа найдется и для тебя, и для Майрона, и для Готмога с ребятами. Не знаю, почему Мелькор не захотел взял их с собой, но, вероятно, так будет лучше. И я оставляю тебе палантир, а с собой забираю кольцо, ты в любой момент сможешь поговорить со мной, если захочешь.

Тхурингветиль бросила полный смертельной ненависти взгляд на Марволо, но, к вящему облегчению Сириуса, ссориться с ним пока что не стала.

— У вас же достаточно портключей? — все-таки не удержалась она от обеспокоенного вопроса. — Майрон недавно кое-что сделал с моей брошью. Теперь она может в любой момент перенести меня к нему, достаточно только назвать имя. На случай, если я вдруг по каким-то причинам не смогу аппарировать. Вам нужно нечто подобное.

— Вот и сделайте что-нибудь к нашему возвращению, — обрадовался Сириус удачной идее. Признаться, он втайне опасался оставлять эту парочку без присмотра — воображение порой уводило их непоправимо далеко от соображений здравого смысла. — Покажите людям, как строить, ловить рыбу, готовить пищу на огне. Только не повторяйте ошибку, допущенную с эльфами, и не увлекайтесь магией. По крайней мере, не теперь. Люди должны научиться считать магию благом, полезными силами, что можно обратить себе на службу, а не страшной угрозой, которая в любой момент может превратить тебя в чудовище.

Майрон спустился по лестнице следом за Мелькором, не глядя ему в глаза. Тхури обеспокоенно сцепила руки: Сириус видел, что между майар происходит безмолвный диалог, при котором слова излишни, и дочь всеми силами пыталась убедить Майрона не ссориться с наставником перед долгой разлукой. Еще одно унаследованное от Блэков качество Тхурингветиль — она никогда не позволяла глупым недосказанностям и раздорам встать между ней и теми, кого она любила. Неудивительно, что в момент ссоры она могла осыпать человека проклятиями, а спустя несколько минут уже предложить ему чашку горячей медовой воды.

Сириус не знал, о чем говорили Мелькор с учеником, но накануне отправления тоже улучил несколько минут, чтобы сказать тому пару слов.

— Не стоит преувеличивать опасность похода, как уже заметили справедливо, авари все же не валар. Но здесь теперь все остается на тебе. Будь начеку, — добавил он после паузы, — и не своди глаз с горизонта. Она — все, что у меня есть.

— Она больше не останется одна, — заверил его Майрон и встревоженно нахмурился: — Ты думаешь, это может быть ловушкой, и Мелиан затеяла поход, чтобы оставить валар ослабленный и незащищенный Ангбанд?

Сириус отрицательно покачал головой.

— Так бы она никогда не поступила. Не из большой любви к Мелькору, хотя, сдается мне, в последнее время она все же успела проникнуться к нему чем-то вроде уважения. Вы с Тхури ей очень дороги. Ты стал ее первым другом в Арде, а Тхури… Тхури напоминает ей человека из прошлого. Пройдя через арку, начинаешь очень ценить такие небольшие реверансы судьбы.

Майрон кивнул, показывая, что он принял к сведению просьбу Сириуса.

— Тогда и я кое-о-чем тебя попрошу, — осторожно добавил он. — Это касается Марволо. Я не доверяю ему.

— И я — не более твоего, — пожал плечами Сириус. — Вопрос не в доверии, а во взаимной выгоде. Марволо — расчетливый мерзавец, всегда таким был, уже не изменится. Наше покровительство — единственное, что делает легитимным его пребывание здесь, а зелья и заклинания, которые мы от него выучили, действительно сделали проще и жизнь, и войну.

Майрон не выглядел убежденным.

— Возможно, ты и прав, но он слишком привык считать себя повелителем всего и всех, чтобы сейчас испытывать благодарность за то, что вы сделали его слугой. Он сознает, что все еще слаб и зависим, но думаю… — Майрон осекся.

Сириус выждал несколько мгновений.

— Думаешь, что? — тихо спросил он. Майрон решился.

— Думаю, однажды он рассчитывает занять место валы Мелькора. Разве ты не видишь, как он старается казаться полезным, постоянно вьется вокруг его лаборатории, а свое участие в этом походе и вовсе считает личной победой. Да, конечно, он не нанесет ему удар клинком в спину во время сражения, он не глупец, но его опасно держать рядом. Он похож на змею, — довольно точно описал его Майрон. — Может, ее яд и целителен, вот только она никогда не упустит возможности укусить.

— Даже дикие звери не кусают без причины, — возразил Сириус. — Я тебя услышал. Марволо знает, что мой взгляд всегда направлен ему в спину. А Мелькор, знаешь ли, умеет разбираться в людях.

Майрон довольно непочтительно хмыкнул, всем своим видом выражая глубокое сомнение в последнем утверждении.

— С ним что-то происходит, — рассеянно обронил он. — После Валинора. Он не был таким раньше. Вся эта странная задумчивость… и его отношение к валар, оно изменилось. Причем не так, как следовало бы ожидать.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Сириус. Он подолгу гадал, какими могут быть пробудившиеся воспоминания Мелькора, и не улавливал в его поведении ничего, кроме скрытой, давно похороненной в недрах души печали. Несомненно, Майрон, первый из его учеников, не мог не заметить подобного.

— Раньше мне было проще его понимать, — признался Майрон. — Все было логично: есть наша сторона и есть враги. Валар — враги. Они ограничены, они не признают других мнений, кроме предложенного свыше, они живут согласно предопределению, не берут на себя труд задуматься, так жить нельзя. За то, что они сделали с Утумно, за ваше пленение, за годы одиночества Тхурингветиль и ее болезнь их можно было только ненавидеть. А теперь… мне кажется, что ему будто бы жаль их. Он говорит о них, как о части своей жизни, к которой я никогда не буду иметь отношения. Не обо всех, разумеется, он продолжает считать Тулкаса безнадежным болваном, — Майрон невесело рассмеялся. — Но даже Манвэ… Сириус, если однажды нам придется сражаться против них, я не уверен, что вала Мелькор согласится…

— Мелькор прав, — Сириусу было жаль разочаровывать юношу, но и лгать ему не хотелось. — Валар лишены права на собственную память, на прожитый жизненный опыт. Лишены точно так же, как люди, как фэйри, как практически все обитатели этой вселенной. Возможно, их нынешние действия полностью противоречат былым убеждениям, но они никогда не узнают правды. Да и нужна ли такая истина, когда дело уже сделано? — он задумался, вспомнив одну из фирменных историй леди Вальбурги, повторяемых всякий раз, когда та хотела подчеркнуть беспринципность магглов и их наделенных магией сторонников и покровителей. — Знаешь, когда в Средние века в Европе полыхали костры инквизиции, в небольшом португальском городке жил один могущественный колдун. Магглы не слишком хорошо разбирались в том, кто действительно наделен даром, кого оговорили, а кому просто не повезло родиться отличным от других, хватали и отправляли на смерть всех подряд. Вранье, что пламя не способно причинить вред волшебнику. Сильному, владеющему беспалочковой магии, вроде той же пресловутой Венделин Странной, от которой, по преданию, вели свой род Лестрейнджи, — возможно, но простые, тем более, не попавшие в школу магии, необученные волшебники, особенно маленькие дети, умирали точно так же, как и их маггловские товарищи по несчастью. Тогда этот колдун собрал всех волшебников городка вместе и спрятал их под чарами Фиделиуса. Об этом стало известно инквизиции, вот только найти беглецов они не могли. Тебе известен принцип действия чар: никакая магия не заставит хранителя выдать секрет, он должен поделиться им по доброй воле. И тогда инквизиторы вместе с теми предателями, что желали зла своим же братьям, придумали хитрый план. Они захватили этого колдуна в плен, благо, он никогда и не скрывался, и изменили его сознание лишь в одном: убедили, будто он втайне сражается на их стороне. Пару-тройку месяцев этот колдун свыкался с переменами в образе мыслей, а потом сам сдал своих подопечных инквизиции.

Майрон слушал его с видом неподдельного ужаса.

— И что же с ними стало? Их схватили?

Сириус грустно кивнул.

— Почти сотню волшебников уничтожили, спастись не удалось никому. Люди были потрясены, что их защитник сделался главным палачом. Они поверили в то, что предательство тот замыслил с самого начала, и осыпали его имя проклятиями. Но тот колдун все же был очень силен, и его измененное сознание стремилось вернуться в первозданный вид. Не знаю, как все обернулось на самом деле, но в легенде рассказывалось, что память вернулась к нему в тот момент, когда последний из его подопечных погиб страшной смертью на костре. И тогда тот волшебник, как часто бывает в средневековых легендах, наложил страшные заклятия на убийц, и себя тоже лишил жизни, не в силах справиться с таким грузом на совести. Известная история, — хмыкнул он. — Песен немало сложили, есть даже пара книг и театральная постановка. Вальбурга нас специально возила в Италию, чтобы ее посмотреть, правда, я, как обычно, занимался ерундой и позорил имя Блэков. Это не только слова матушки, я и сам честно так думаю.

На Майрона легенда, однако, произвела эффект, весьма далекий от ожидаемого.

— Если это способ раз и навсегда избавиться от Манвэ и его прихвостней, я буду рад способствовать скорейшему пробуждению их памяти, — ехидно отметил он. — Вала Мелькор может сколько угодно предаваться размышлениям о свободе воли и всепрощении. Моей ненависти на всех хватит.

— Теперь я понимаю, что Тхури в тебе нашла, — безнадежно махнул рукой Сириус и рассмеялся: — Не скучайте тут без нас. Если все сложится благополучно, после нашего возвращения отправимся погулять на юг. Посмотрим, что стало с твоими вулканами.

И ровно в тот момент, когда Майрон, наконец, неуверенно улыбнулся, а Сириус на мгновение расслабился, с удовольствием предвкушая приятную прогулку, мертвый камень на его руке вдруг полыхнул вспышкой жара, и сердце Сириуса будто ухнуло в бездонный колодец.

С искаженным от дурных предчувствий лицом он поднес кольцо ближе к глазам и встретился взглядом с бледной, как смерть, подругой, голос которой уже и не чаял услышать.

— Индис, — прошептал он, крепко сжимая плечо изумленного Майрона. — Вот и ты наконец.

Королева нолдор протянула руку, будто касаясь его лица, отраженного в палантире.

— Здравствуй, Сириус, — тихо отозвалась она. — Прости, что так долго не появлялась. Боюсь, у меня для тебя плохие новости.