Шестнадцать (гет)

В полумраке ритуального зала тени от танцующего в кристаллах неспокойного света казались щупальцами неведомых монстров, пробуждающих самые потаенные страхи. Сириус несколько раз перечитал письмо, что собирался отправить принцессе Лютиэн. По крайней мере, этой затянувшейся глупости давно следовало положить конец. Он и без того непозволительно долго медлил с разговором. До такой степени, что вместо облегчения чувствовал сейчас непонятную тоску. Лютиэн, безусловно, была надоедливой и эгоистичной полукровкой, от которой леди Вальбурга пришла бы в ужас, но слишком часто в последнее время Сириусу приходилось терять друзей, чтобы он научился переносить расставания с легкостью.

Он опустился в кресло главы рода, задумчиво рассматривая гобелен с зачатками генеалогического древа возрожденных Блэков. Тхурингветиль и Майрон так и не отказались от своей безумной затеи, и последним препятствием на их пути оставался разговор девушки с Мелькором. В действительности, Мелькору достаточно было всего лишь запретить, не вдаваясь в подробности, чтобы Тхури, пережив все муки разбитого сердца, все же согласилась повременить с ритуалом обручения — до окончания войны, эпохи, хода времен. Сириус не склонен был объяснять свои предчувствия отцовской ревностью — интуиция крайне редко его подводила.

Он отступил в тени за высокой спинкой кресла, накладывая на себя чары невидимости. Они с Мелькором не обсуждали возможность присутствия Сириуса при разговоре — но он должен был удостовериться в том, что девушка не наговорит непоправимых глупостей. Мелькор, конечно, догадается о его присутствии. В том, что касалось Тхури, между ними не могло быть секретов.

Она появилась с некоторым опозданием — и точно так же замерла перед гобеленом, прежде чем подойти к Мелькору. Не иначе как представляла еще одно имя, магией вплетенное в родословную, которой она так дорожила.

— Ты уже была в темницах у нашего наследного принца? — вместо приветствия осведомился Мелькор. — Что он теперь говорит?

Тхурингветиль пожала плечами.

— Все по-прежнему. Почти все. Проклинает тебя и отца. Называет Майрона трусом и предателем. Вспоминает свою мать, — тут она помрачнела. — Знаешь, пока я не вижу ничего привлекательного в том, чтобы быть королевой. Мириэль, Индис, Мелиан, Нерданель… даже Варда — мне так их жаль. Они несчастные и одинокие. Артанис и Лютиэн, как бы они ни храбрились, ждет та же участь.

— И их пример не заставил тебя передумать? — прищурился Мелькор. — Ты напрасно считаешь, что союз с Майроном чудесным образом изменит твою жизнь к лучшему. Ты ведь ничего о нем не знаешь.

— Я знаю его с сотворения мира, — сверкнули глаза Тхури, но Мелькор спокойно возразил.

— За пределами арки, возможно, речь идет об одном мгновении, бесконечно растянутом во временном континииуме. Ты не знаешь, кем он был, прежде чем попал сюда. Не знаешь, кем станет, если однажды вспомнит об этом. Ты даже саму себя пока что не знаешь.

— Я знаю, что вы единственные, кого я хочу называть своей семьей, — тихо отозвалась Тхури. — Майрон уже ее часть, с ритуалом или без. Я не такая потрясающая волшебница, как Мелиан, и не могу создать свой, независимый ото всех род. Но я не хочу выбирать между семьей и любовью всей моей жизни. Не хочу, Мелькор. После войны с валар я считала, что больше никогда не смогу даже заговорить с Майроном, верила, что он предал всех нас. И с осознанием этого мне больше не хотелось жить.

— Ты ведь понимаешь, что я могу просто сказать нет, — внушительно проговорил Мелькор. — Не тебе даже — ему. И Майрон поступит в соответствии с моей волей. Для него не будет стоять проблемы выбора. Я знаю это, как знаю все его мысли, даже те, что сокрыты от него самого.

Тхурингветиль медленно подошла и опустилась на пол возле его трона. Сириус сейчас стоял так близко, и в сумраке ему казалось, что глаза дочери светятся страшным фосфорическим светом, как если бы она приняла форму гигантской летучей мыши.

— Я не хочу быть твоим врагом, Мелькор, — произнесла она, должно быть, сама изумляясь собственной храбрости. — С этим я жить тоже долго не смогу. Но я думала о том, что ты можешь попытаться мне помешать. И я к этому готова.

— Надеюсь, ты понимаешь, чем рискуешь, угрожая мне, девочка, — медово улыбнулся Мелькор. — Это выглядит так забавно, что я даже не стану сразу бросать тебя в темницы, рядом с твоим новым приятелем-феанорингом. Что же ты приготовила для меня, должно быть, нечто ужасное?

Тхурингветиль легко улыбнулась.

— Расскажи мне, Мелькор, — она говорила тихо, но отчего-то каждое слово ее отзывалось эхом в пустом зале и раскатами грома в ушах Сириуса, — кто такая Ариэн?

Воцарившаяся тишина, казалось, могла убивать — или сводить с ума, приводя к медленной и мучительной смерти; Сириус даже невольно задержал дыхание, боясь несвоевременным вздохом или движением разбить капсулу застывшего времени, после чего весь мир осыплется мелкими осколками к подножию черного трона.

— К чему сейчас ты заговорила об этой майэ Ваны? — голос Мелькора после длительной паузы прозвучал чересчур резко, словно каркание ворона. Тхурингветиль вместо ответа накрыла его ладонь своей.

— И это все, что ты о ней запомнил, Мелькор? — тихо спросила она. — Майэ Ваны, фальшивое солнце, дух огня. Все так красиво и таинственно, в исконном духе Арды. Но кроме этих бессмысленных титулов, кем была Ариэн и что вас связывало?

Сириус не совсем понимал, почему Мелькора, который, ни моргнув глазом, не так давно признался им в создании хоркруксов, повергло в такое замешательство упоминание имени какой-то бестолковой девчонки, сгодившейся лишь на то, чтобы плавать по небу в зачарованной ладье, но слова Тхури определенно достигли поставленной ею цели. И отчего-то ее совсем не пугало это тягостное молчание, что того же Майрона в схожей ситуации уже давно бы довело до истерики.

— Как тебе стало о ней известно? — отчужденно поинтересовался Мелькор. Тхурингветиль повела плечом, и отблески пламени настенного факела заиграли в гранях камней ее любимой броши.

— Я всегда о ней знала, — Турингветиль опустила глаза. — Ты теперь уничтожишь меня?

Мелькор усмехнулся.

— Я уже говорил, Сириус слишком много времени вынуждает тебя проводить в обществе Майтимо. Кажется, до сих пор этот вопрос относился к его излюбленным способам начать разговор.

— Значит, ты меня отошлешь? — мрачно предположила Тхури. — В Дол Гулдур? Или еще дальше, на юг?

— Не сегодня, — Мелькор неторопливо поднялся с кресла. — Думаю, самое скверное, что я могу совершить в данной ситуации — это позволить тебе получить то, что ты хочешь. Ритуал проведем, когда разберемся с Майтимо, и пожалуйста, избавь меня от своих глупых выражений благодарности, — поморщился он, когда Тхурингветиль с радостным возгласом попыталась его обнять. — С лордом Блэком будешь договариваться сама… да, и сделай уже что-нибудь со своим отвратительным котом, — не выдержал он.

Тевильдо безмолвной тенью присутствовал во время всего разговора, доставив немало неприятных минут и Сириусу, беспрестанно опасавшемуся, что животное почувствует его присутствие и выдаст его нехитрое укрытие.

Тхурингветиль со смехом подняла кота на руки, но ее улыбка тут же померкла.

— Мелькор, — позвала она, прежде чем вала покинул зал. Впервые за все это время — словами.

Он обернулся. Тхурингветиль прижимала к себе Тевильдо так крепко, словно хотела отгородиться им от всего мира.

— Ты ведь никогда не простишь мне этого вопроса. И никогда, ни на минуту не забудешь о том, что мне известно.

— Ты права, — Мелькор криво ухмыльнулся. — Я — не забуду. Вы задали мне непростую загадку, леди Блэк. Теперь я могу с уверенностью сказать, что вы с Сауроном стоите друг друга.

Сириус застал его в лаборатории спустя четверть часа. Тхурингветиль недолго заставила его прятаться за креслом главы рода — почти немедленно куда-то умчалась с котом — не иначе как обрадовать Майрона.

Мелькор невозмутимо работал над очередной непонятной субстанцией, в которой смутно вырисовывался облик хорошо знакомого волшебного существа.

— Что это? — кивнул Сириус на сгусток лавы, которого Мелькор легко касался, не боясь обжечься. — Неужели дракон?

— Если получится, — Мелькор недовольно повел руками и очертания дракона без следа растворились в огне. — Чего-то ему не хватает. Я хочу попробовать использовать силу Готмога. Я повелеваю пламенем, владею всеми доступными в Арде формами колдовства, но валараукар — порождение огня, он их родная стихия.

— Или стихия Ариэн, — проницательно заметил Сириус. — Не такого воспитательного эффекта я ждал от твоей беседы с моей дочерью.

— Тхурингветиль нельзя недооценивать, — с усмешкой отозвался Мелькор. — Сегодня она повеселила меня. Не стоит ее расстраивать. Она единственное светлое пятно в этом море бессмысленности.

— Страшно представить, во что превратится этот мир, если ее время от времени не расстраивать, — буркнул Сириус. — Слишком яркий свет ослепляет, Мелькор, и тебе это известно. Как ей вообще удалось заморочить тебе голову, едва обмолвившись о какой-то девице с неба?

— Тхурингветиль знает о моем прошлом, следовательно, наши судьбы были связаны еще в той жизни, — резонно заметил Мелькор. — Отчего-то это ужасно мешает отдавать ей глупые приказы, хотя я по-прежнему не в восторге от всей этой затеи с обручением. Я начинаю жалеть, что когда-то с таким презрительным равнодушием относился к гобеленам Вайрэ. Любопытно взглянуть, кого еще я мог бы увидеть там рядом с собой.

— Эта женщина что-то значила для тебя? — Сириус не намерен был сдаться так легко. — Ты не можешь бесконечно увиливать от ответов, Мелькор. Если уж на то пошло, мы все здесь повязаны одной веревочкой, и любые несказанности могут стать оружием в руках наших врагов! Мы знакомы не одну сотню лет, и все, что мне известно о тебе — так это то, что ты по неизвестным причинам создавал хоркруксы, и разрази меня гром, если я представляю, что за жизнь ты вел и что я могу от тебя ожидать! Да окружи ты хоть весь Тангородрим непроницаемыми облаками из дыма, я не выйду из дома со спокойной душой, пока ты не расскажешь мне, что это за майэ, и какое отношение она имеет к обручению Тхури!

— Ты умеешь настоять на своем, — Мелькор закатил глаза. — Я полагал, в этом мире каждый имеет право на своих призраков и не вмешивался, когда ты страдал от неразрешенных разногласий со своей матушкой.

Сириус озадаченно замер.

— Она… она как-то связана с твоей семьей?

— Как всегда догадливы, лорд Блэк, — Мелькор явно злился, а от того язвительности в его тоне все прибавлялось. — Ариэн связана с моей семьей самым прямым образом. Собственно говоря, она и была единственной известной мне семьей, — он с нарочитым спокойствием прошелся до книжных стеллажей и извлек из груды свитков перевязанную лентой кипу бумаг с расчетами. — Ариэн была моей невестой, лорд Блэк. И я лично отправил ее на тот свет.

КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ ЧАСТИ