Шестнадцать (гет)

Сириус возвращался в Ангбанд на рассвете, испытывая странное чувство дежавю, будто вот-вот ворота крепости распахнутся, и его взору предстанет рассерженная Вальбурга, прознавшая о том, что сын не ночевал дома. У него были все основания для опасений. Тхурингветиль в ярости ничем не уступала скорым на расправу леди славного рода Блэк, и невозможно было предположить, что вызовет у нее больший ужас: известие о романе с Селмой или подобие примирения с Оссе. С импульсивной майэ станется и то, и другое воспринять, как предательство.

Осведомившись у дежурного орка, Сириус узнал, что Мелькор по-прежнему проводит время в лаборатории, причем на этот раз ему составляет компанию Готмог. Справедливо рассудив, что все тайное рано или поздно становится явным, он с тяжестью на сердце отправился сдаваться. Волшебная палочка у Нолофинвэ все же была слишком серьезным козырем, чтобы скрывать его от остальных.

Представшая перед его глазами картина не могла не впечатлять. В прошлой жизни Сириусу уже приходилось видеть крошечных драконов, но неловко копошащееся в вольере существо напоминало их лишь приблизительно, куда больше походя на детеныша динозавра из маггловских иллюстрированных энциклопедий. Крылья, без которых невозможно было представить настоящего огнедышащего змея, у несчастного создания отсутствовали, задние лапы были настолько неразвиты, что передвигаться оно могло, лишь ползая на брюхе, но внимание, в первую очередь, привлекало вовсе не это, а глаза. Сириус не знал, насколько реалистично предположить подобное, но змееныш был разумен. Он всматривался в самую глубину его души с таким беспросветным отчаянием, что Сириусу захотелось раз и навсегда запретить подобные эксперименты над любыми живыми тварями.

— Это творение чистой магии, — меланхолично отметил делающий какие-то заметки Мелькор. — И оно умирает. Его хроа не связано с Ардой, и без постоянной магической подпитки оно погибнет.

Готмог не отходил от змееныша ни на шаг, и впервые Сириус видел на его лице выражение неподдельной горести. Мелькор же как будто не замечал страданий балрога, неторопливо прогуливаясь по залу.

— Тем не менее, его можно назвать удачным экспериментом. Мы, наконец, поняли, где совершаем ошибку. Если в следующий раз мы соединим чары с тем или иным элементом стихий, дракон выживет и будем практически неуязвим для посторонней магии. Более того, в случае необходимости он сможет продолжить свое существование и за пределами Арды, и в том случае... если его создатель окажется более неспособен оказывать ему необходимую поддержку. У меня даже есть соображения, какой из элементов можно использовать. Металл. Лучше всего — золото.

— Еще остается шанс его спасти, — внимательно посмотрев на Готмога, Сириус присел на корточки рядом с умирающим драконом. — Неиссякаемый магический сосуд сможет как угодно долго поддерживать его существование.

— Только до тех пор, пока дракон находится рядом с ним, — Мелькор недовольно свел брови. — Он не сможет даже нормально передвигаться и со временем превратится в обычного паразита, пожирающего магию. К тому же, в нашем распоряжении нет подобного сосуда, и я не стану тратить время на его создание.

— У нас их целых три, — горячо возразил Сириус. — Только не говори, что сам не думал об этом. Сильмариллы надежно спрятаны, но лично я буду спать спокойнее, зная, что кроме защитных чар их охраняет еще и огнедышащий дракон.

— Дракон, спящий на горе сокровищ, — Мелькор усмехнулся, критически осматривая внимательно прислушивающегося к их разговору змееныша. — Что же, быть посему. Свою службу здесь он уже сослужил, как только стемнеет, мы переправим его в Утумно.

Змееныш все еще выжидающе смотрел на Сириуса, безошибочно распознав в нем своего главного благодетеля, и внезапная мысль ласково коснулась сознания, словно теплое дыхание заходящего солнца.

— Имя, — растерянно проговорил Сириус. — Он хочет, чтобы мы дали ему имя. Но как он сумел донести до меня эту идею? Ведь даже если бы он заговорил, я не понимаю парселтанг…

— Легиллименция, — пояснил Мелькор. — Мне показалось неуместным ставить нас в зависимость от Хамула, выводя сильных и опасных магических существ, что будут подчиняться только ему. Когда этот дракон вырастет, он сможет общаться с любым из нас посредством мыслеобразов. На данном этапе он еще не знает всей своей силы, поэтому обратился к тебе, как к главе рода, имеющему прямой доступ к магии замка. Думаю, ему удалось бы поговорить и со мной, если бы он не видел во мне врага, что в любой момент способен перерезать волосок, на котором висит его жизнь.

— Так что насчет имени? — поторопил его Сириус. — Он ведь ждет нашего решения.

Мелькор утомленно возвел глаза.

— Уж имя вы в состоянии выбрать без моего участия. Обратись к Тхурингветиль, готов поспорить, эта ошибка природы, как обычно случается, вызовет у нее восторг.

Не нужно было обладать пророческим даром, чтобы предугадать реакцию Тхури — маленького дракона она полюбила с первого взгляда, хотя Сириусу, признаться, приходилось прикладывать определенные усилия к тому, чтобы при взгляде на ящера подавлять в себе чувство гадливости.

— Назовем его Фафниром, — не преминула Тхури блеснуть знаниями древних мифов, что Сириус все еще пытался вложить в ее голову. — Отличное имя для дракона, жизнь которого напрямую связана с охраной сокровищ. Видишь, ему нравится! — обрадовалась она, когда змееныш лизнул ее руку раздвоенным язычком.

— Хотелось бы верить, что он не окончит свои дни, как его знаменитый тезка, — ехидно подметил Майрон, к созданию своего валы относящийся с легким скептицизмом. — Припоминаю, его убил герой, человек по имени Сигурд, вырезал ему сердце и съел, проводя колдовской ритуал.

— Перестань рассказывать всякие гадости, — возмутилась Тхурингветиль. — Разумеется, с нашим Фафниром никогда такого не произойдет. Как будто ты не видел здешних людей! Они с ума сойдут от ужаса, если показать им дракона, даже такого маленького. А если кто-то решится причинить ему вред, будет иметь дело со мной!

— Вот это угроза куда более весомая, — рассмеялся Сириус и увернулся от полетевшего ему в голову комка бумаги.

Поговорить с Мелькором по душам ему удалось лишь вечером, когда Фафнир, первый дракон Арды, был с удобствами размещен в подземельях Утумно. Отчасти Сириус опасался того, какое влияние может оказать на непредсказуемого дракона постоянное соседство сильмариллов, а потому пообещал себе навещать питомца как можно чаще.

Поднимаясь по лестницам многоуровневых переходов покинутого замка, единственного места, которое Сириус, как и все остальные, считал настоящим домом Блэков, он вдруг с усмешкой вспомнил старую легенду о спящем драконе, над логовом которого Основатели якобы возвели свою цитадель, что и породило всем известный девиз школы Хогвартс. Издавна дракон почитался хранителем магии тех земель, и наказание нарушителям спокойствия обещало быть страшным и неотвратимым.

В действительности, конечно, дело обстояли куда прозаичнее. Существовали многочисленные исторические свидетельства тому, что Хогвартс был выкуплен у шотландского сквиба по фамилии МакЭдд, которому взамен было предложено занять место школьного смотрителя. В те времена никто и предположить не мог, что школа переживет века и выпустит такое огромное количество юных магов и волшебниц.

Сириус вспомнил о прежней затее зародить традицию изучения магии в Арде и тяжело вздохнул. Война спутала все их планы, а нынешнее противостояние с нолдор грозило затянуться на неопределенный срок. Какое бы решение он в конечном итоге ни принял, пострадают люди. Целые поколения детей вырастут, все сильнее отдаляясь от своих корней, а случайные магические вспышки будут принимать за происки колдунов или козни демонов.

— Я ночью прогулялся до острова, — начал он без долгих предисловий, прекрасно зная, что Мелькору его оправдания ни к чему. — Разговаривал с Оссе. Уйненн не было. По крайней мере, в зоне видимости.

Мелькор ничем не выдал своего удивления, а лишь кивнул, принимая информацию к сведению.

— Не стоит рассказывать об этом дома. Если о вашей встрече станет известно Майрону, война вспыхнет не под стенами Ангбанда, а внутри.

— У Оссе плохие новости. Нолофинвэ нашел мою волшебную палочку. Ту самую, что изготовил отец Мелиан, а я потерял во время войны с валар. Все это очень скверно. Она на порядок сильнее тех проводников, что мы смогли изготовить без знаний старика Олливандера.

— И что с того? — пожал плечами Мелькор. — Я знал Нолофинвэ в Валиноре, и он не снискал себе славы великого мага.

— Индис учила его, втайне ото всех, разумеется, — возразил Сириус. — Но меня беспокоит не это. Сам Нолофинвэ, быть может, и не сумеет распорядиться палочкой должным образом, но даже слабые заклинания через нее обретают большую силу. Если она попадет в недобрые руки, сам представляешь, что может произойти. Недоброжелателей у нас хватает.

— Значит, мы должны их опередить, — рассудительно заметил Мелькор. — Нолфинги в пути уже довольно давно. По приблизительным рассчетам они не так уж далеко от побережья Белерианда. Мы можем отправиться навстречу и завладеть палочкой. В конце концов, у тебя есть на нее все права.

— Нет, — быстро возразил Сириус. — Не сейчас. Я не стану лишать Нолофинвэ их единственного спасения, пока они благополучно не достигнут берега. Мы не пойдем по пути Феанаро.

Мелькор смерил его долгим насмешливым взглядом.

— Если ты намерен придерживаться подобной стратегии всю войну, самым гуманным будет сдаться валар и не тащить за собой на дно остальных. Следующим шагом ты предложишь вооружить нолдор и вручить каждому из них по проводнику магии? Может быть, им также пригодится и десяток-другой драконов, чтобы силы были равны уж наверняка?

— Ключ к нашей победе не во взаимном истреблении, — яростно воспротивился Сириус. — Нолдор пойдут за своим королем, и если мы сможем договориться, необходимости в убийствах попросту не останется.

— Блаженны верующие, — ядовито прокомментировал Мелькор. — Я бы назвал это прямой дорогой в чертоги Мандоса, если бы появление Нолофинвэ нельзя было бы обратить нам на пользу. Пожалуй, в таком случае мы действительно должны хранить и оберегать его на всем пути в Средиземье.

Сириус нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? Что ты задумал?

Мелькор пожал плечами.

— Я не более твоего стремлюсь к бессмысленным убийствам. Нам сейчас ни к чему терять людей и орков. Полагаю, никто не справится лучше с войной против нолдор, чем сами нолдор. Нолофинвэ сейчас вряд ли преисполнен дружеских чувств к феанорингам. А они едва ли оценят его претензии на престол. Если их силы будут равны, а стан нолдор разделен на два, три, десять лагерей, занятых непрекращающимися распрями, у нас будет достаточно времени для того, чтобы накопить необходимые силы и навсегда отбросить фэйри подальше от наших границ.

— Ты предлагаешь поддержать борьбу между Нолофинвэ и Майтимо? — Сириус даже замедлил шаг, обдумывая удачную мысль. — Это позволит мне сдержать обещание, данное Индис, не нарушая договора с Селеной, — протянул он, не скрывая змеящейся на губах ухмылки. — И победит тот, кто действительно достоит трона.

— Победит более подлый и не чурающийся самых грязных методов, но в целом твое предположение верно, — подтвердил Мелькор. — К тому же, я не стал бы ограничиваться этими двумя. Я возлагаю большие надежды на лорда Келегорма и его братьев. Вряд ли им понравится мысль о том, что за спиной их лидера маячит тень королевы синдар.

Сириус криво усмехнулся. Принцесса Лютиэн некогда сравнила самые значимые фигуры в Средиземье с пауками, что в последние годы развелись в лесу возле замка на холме. Каждый плел свою паутину и не упустил бы случая ужалить собрата, если бы почувствовал в нем конкуренцию или угрозу.

— Во всяком случае, — задумчиво произнес он, — теперь мне есть, что предъявить Индис в качестве гарантий. Не знаю, хорошо это или плохо, но я на редкость паршиво чувствую себя, если по моей вине она грустит. Не люблю с ней ссориться.

Едва ли Мелькора глубоко трогали переживания Сириуса по причине размолвки с Индис, однако тот весьма правдоподобно изобразил внимание и засвидетельствовал свое глубокое почтение королеве вместе с самыми наилучшими пожеланиями ее взошедшему на престол младшему сыну.

Отчего-то Сириус был уверен, что Индис очень обрадует известие о Фафнире. Алиса Лонгботтом обожала уроки по защите от магических существ и всю свою жизнь мечтала увидеть настоящего дракона, не на движущихся картинках в книгах, а в естественной среде обитания.

Сириус искренне надеялся на то, что эта мечта еще может однажды осуществиться.