Много смертей Гарри Поттера (джен)

В отличие от гриффиндорцев, слизеринцы выбирали наилучший момент для атаки на врага. Гарри напомнил себе об этом, когда класс расселся по местам под надзором человека с Волдемортом в голове.

Вся комната провоняла чесноком, но к этому запаху примешались тонкие оттенки разложения, которые со времён первого убийства Гарии стали более различимыми. Однако, обращать на это внимание Гарри не собирался.

Очевидно, наличие сущности Волдеморта в голове было не очень полезно для здоровья. Гарри не представлял, насколько жестоким наказанием было бы удерживать злейшего врага у себя в голове.

— М-можете звать меня п-профессор Квиррелл, — сказал мужчина, как только последний ученик занял своё место. — И это Защита от т-темных искусств.

Заикание, видимо, должно было создать иллюзию невинности, почти безвредности этого человека — точно так же, как чеснок пытался перебить запах гнили. Интересно, можно ли сравнить лицо Волдеморта с зомби, пришитым к голове? И не было ли под тюрбаном слишком уж жарко? Представив потеющего Волдеморта без возможности что-либо с этим сделать, Гарри не удержался от злорадной ухмылки.

Проигнорировав Гарри, Квиррел лишь прошёлся по нему взглядом, отчего шрам моментально взорвался болью. Он начинал болезненно пульсировать, стоило Квиррелу посмотреть прямо на него, и переставал, когда тот отводил глаза. Профессор даже не прикоснулся к палочке, но смог причинить боль, не привлекая внимания остальных.

Впоследствии Гарри старался избегать встречаться с ним взглядом, даже несмотря на то, что урок оказался менее чем вдохновляющим. Профессор рассказывал о способах борьбы с зомби, но с его непрекращающимся заиканием рассказ оказался вдвое дольше положенного. Он поведал нелепую историю о тюрбане, в которой никто из остальных студентов не усомнился.

Слизеринцы славились хитростью и недоверием. Гарри хотелось верить, что подозревал бы Квирелла с самого начала, даже если бы не встречался с ним раньше.

Он с облегчением покинул класс, но так поспешил, что забыл о своей обычной осторожности и поймал заклятье. Под гадкое хихиканье гриффиндорцев он чувствовал, как волосы осыпаются с головы. Из проходящих мимо него посмеивающихся слизеринцев особенно отличался Драко Малфой. Прошлым вечером, во время речи Гарри, тот выглядел оскорбленным и сейчас игнорировал его с каким-то более весомым подтекстом.

Гарри понимал, что пока Квиррелл наблюдал за ним, бежать в туалет любоваться своим новым отражением будет не лучшей идеей. Одиночество могло негативно сказаться на его здоровье.

На лице Гермионы читался ужас и намерение сейчас же встать с места и пройти к нему через весь кабинет, чтобы как-то помочь, но Гарри мрачно покачал головой. Ей в последнюю очередь нужно лишнее внимание от встречи с аутсайдером вроде него.

Единственным утешением была его стихийная магия, которая питала какую-то особую любовь к его волосам. Гарри очень надеялся, что они придут в порядок к завтрашнему утру. Но у и этого внезапного облысения были свои плюсы: на голой коже ветерок чувствовался совершенно иначе; а если бы волосы не отрасли, он мог бы начать надевать тюрбан, прямо как Квиррелл, чтобы поиздеваться над ним.

Больше всего в этой ситуации раздражал непрекращающийся смех, звучавший со стола Гриффиндора и сопровождаемый знающими взглядами. Слизеринцы молчали. Изредка косились на него, да ухмылялись, но ничего сверх. Некоторые студенты чувствовали неловкость от произошедшего, в то время как другие получали мрачное удовольствие, посмеиваясь над ним вдогонку.

Гарри попытался разделить всех студентов между этими двумя категориями — сочувствующими и злорадствующими. К первой категории относились не только первокурсники. Если он и получит какую-либо помощь, то скорее от них, пусть даже тайно. Из Гриффиндора доверие заслуживали только Невилл да Гермиона, но они, первогодки, существенно помочь наверняка не могли. Вороны и барсуки по-своему относились к Слизерину: их непринятие не было столь агрессивным, как у гриффиндорцев, но и от подозрительности они не отказывались.

Гарри начал разрабатывать план действий. Он не мог справиться в одиночку — учиться лишь на занятиях в классе было слишком медленно. Он не лучший, но ему нужно стремиться к этому. Если он хочет прекратить гонения, ему нужно стать достаточно сильным, чтобы хулиганы начали его бояться. С его-то удачей, Квиррелл будет убивать его множество раз, следовательно, он не мог утешить себя мыслью, что до конца учебы надо потерпеть всего-то семь лет. Он мог застрять здесь навечно, вынужденный повторять день за днём, снова и снова. Знание, откуда придёт один удар, не гарантирует защиты от последующих, о которых узнать ещё не довелось. Обучение самозащите было его первым испытанием, закончить которое он собирался как можно скорее.

Вечерняя трансфигурация стала для него открытием. Наблюдая за тем, как Макгонагалл превращала стол в свинью и обратно, Гарри прикидывал, как сможет использовать подобное в бою.

Возможно ли создать тренированных боевых свиней, или они такие же тупые, как и неподготовленные? Гарри однажды слышал, что дикие кабаны способны съесть человека и что существовали специальные копья с крестом у наконечника, чтобы защитить охотника, если кабан останется жив. Он на минутку нафантазировал себе армию кабанов, бегущих на Квиррелла. К сожалению, похоже его армии придется сильно подождать. Он не был способен создать крысу, не то что кабана.

Взамен бесплодных фантазий дети потратили много времени на конспект с кучей непонятных пока что терминов. А после они пытались превратить спичку в иголку.

За полчаса лишь Блейз Забини смог совершить небольшое изменение в своей спичке. Гарри даже рядом не стоял и немного расстроился. Он считал, что был кем-то вроде избранного, и что ему полагались какие-нибудь привилегии, вроде предрасположенности к магии. Однако, он продолжал тупить вместе с практически всем классом, пока враги совершали свой заговор против него. Мечты о становлении вундеркиндом от магии похоже не собирались воплощаться в реальность.

Тем не менее, из предметов его привлекали чары и трансфигурация как наиболее полезные. Гербология сможет раскрыть свой потенциал, когда они начнут изучать более опасные растения. Гарри предполагал, что зельеварение станет для него полезным, но ему нужно дождаться пятницы и урока полетов перед ним.

К счастью, его волосы восстановились утром четверга, как он и предполагал. Малфой выглядел почти что разочарованным. Это не останавливало рыжего, Уизли, так его звали, судя по обмолвкам, с двумя или тремя товарищами, чьих имен он не знал. Гермиона и Невилл попытались подарить ему ободряющие улыбки, но этого казалось недостаточно, чтобы перекрыть насмешки однокурсников.

Метлы выглядели старыми и потрепанными, а Гарри опасался, не испортит ли кто ему метлу. Даже если и так, то он все равно не сможет ничего особого с этим поделать. Он постарался взять метлу одним из первых, и выбрал первую попавшуюся под руку. Ну, по крайней мере, метла Гарри легла ему в ладонь с первой же попытки. Увидев, что справилось большинство гриффиндорцев не шибко хорошо, он усмехнулся, отчего злобное выражение наползло на их лица.

Он понимал, что настраивать всех против себя не вполне мудрое решение, но в данный момент он превосходил в знаниях о магии всех первогодок. Опасаться нужно было только людей со второго курса и старше.

Слева от него раздался смешок, когда Невилл поднялся на метле, потеряв управление, и упал на землю. Интересно, была ли та метла предназначена для него?

Если да, то это оказалось не очень эффективно, ведь Невилл отделался лишь сломанной кистью. Малфой засмеялся, едва профессор увела плачущего Невилла, и часть Слизерина присоединилась к его издевке.

Гарри не был уверен как следует поступить — если он заступится за Невилла, то возможно только испортит его отношения с гриффиндорцами. Присоединяться к унижению не выглядело правильным решением. Оставаться в сторонке тоже не вариант, так как Гермиона смотрела на него разочарованием.

Он метался в раздумьях, пока Драко не подобрал напоминалку Невилла, что сподвигло Гарри действовать. Невилл показывал им в поезде напоминалку, и говорил, что это подарок от бабушки. Гарри не понимал, в чем была польза сей вещицы, так как она не показывала что именно ты забыл, но понимал насколько важна она для друга.

— Мне нужна эта вещь, — сказал он Драко.

— Уверен, для того, чтобы напомнить себе, что у тебя нет друзей, — усмехнулся блондин.

— Думаю, я расскажу всем, насколько же Драко хороший и отзывчивый друг… и все такое в том же духе. Держу пари, старшекурсники будут рады написать, что услышали, своим родителям, — произнес тихо Гарри, подойдя к нему.

Он ухмыльнулся при виде побледневшего Драко. В пребывании изгоем есть свои плюсы. Недовольный Малфой отдал напоминалку Гарри, как тут же напоминалка поменяла свой цвет на красный. Определенно, он забыл что-то, но непонятно что именно.

— Тебе точно нужно напоминание, прямо как Лонгботтому, — сказал Драко, натянуто усмехнувшись. — Надеюсь, ты вспомнишь, что бы это ни было.

Уизли возмущенно нажаловался о произошедшем профессору, когда та вернулась. Гарри кротко объяснил, что он всего лишь сохранил напоминалку для Невилла — судя по лицам студентов, все, не считая Гермиону, не поверили ему. Но именно такое впечатление он и собирался произвести.

Полет обернулся в неожиданно приятную вещь, когда Гарри перестал думать, что метла держалась на соплях.

День прошел успешно. Гарри надеялся, что зельеварение пройдет настолько же хорошо. Возможно он даже научится готовить зелье, которое нашлет на Волдеморта фурункулы или что-то вроде этого.

Лишь одно удивляло — в последнее время не было никаких покушений. Гарри опасался, что таким способом Волдеморт пытался усыпить его внимание.

Наконец, наступила пятница, а вместе с ней и зельеварение. Несмотря на то, что Снейп был главой Слизерина, Гарри не замечал его с первого дня занятий, не считая трапезы в Большом зале, когда он сидел в числе других учителей. Он считал, что глава должен быть более вовлечен в жизнь подопечных, но возможно мужчина предпочитал принцип невмешательства.

Гарри уже начинал привыкать к холоду подземелий, так что кабинет зельеварения в этом плане не беспокоил. Гермиона и Невилл сели рядом с ним, но к несчастью несколько гриффиндорцев тоже разместились рядом.

Снейп вошел в класс, колыхая полами мантии. Интересно, он специально тренировался?

Похоже, свою речь о зельях он отточил до такой степени, что вольно или невольно Гарри восхитился ей. Та часть про «закупорить пробкой смерть», казалось, была тем, что ему нужно.

— Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

— Возможность сымитировать свою смерть, — ответил Гарри, — либо чужую.

Он рассматривал возможность использования зелья в надежде, что Волдеморт и его приспешники отстанут от него, но тот показал себя как тип, который избавится от тела чисто для подстраховки. В конце концов, имя «Убегающий от смерти» обязывает быть параноиком.

— В чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? — спросил Снейп после короткой заминки.

— Это одно и то же, — ответил Гарри. — Люди считают, что волчья отрава ядовита для оборотней, но на самом деле она весьма ядовита для них самих. Если перебрать с дозировкой, то тело оцепенеет, живот заболит и вы свалитесь с диареей.

Отчего-то близлежащие гриффиндорцы почувствовали себя неуютно.

— Собираетесь отравить кого-то, Поттер? — спросил Снейп, глядя прямо ему в глаза.

У Гарри невольно проступило задумчивое выражение на лице. Он учил зелья оттого что ожидал нападения с этой стороны, но также и раздумывал над возможностью подложить яд самому Квиреллу. Еда волшебно появлялась словно из ниоткуда, но он читал, что ее невозможно сотворить из ничего. Вопрос заключался в том, можно ли достать Квирелла без побочных жертв.

Гарри спрашивал себя, почему ему не приходило это в голову раньше. Пока Квирелл жив, он не сможет быть в безопасности, но чье-либо убийство — это серьезное решение. Он не был уверен, что действительно способен убить кого-то, без разницы, насколько плох этот человек.

Может быть он сможет трансфигурировать учителя Защиты в дверной порог. Технически он не умрет, но перестанет мешать.

Снейп почему-то выглядел сбитым с толку.

— Где вы будете искать, если я скажу вам найти безоар?

— В своем кармане, — быстро сказал Гарри. Он скривился от необдуманности своих слов — ему не хотелось, чтобы все знали, что он носит безоар с собой. — Я считаю, что глупо не иметь при себе хотя бы один. В конце концов, вы никогда не знаете, что люди не подсыпят вам что-нибудь неприятное в еду, — сказал Гарри, вытащив безоар.

Он посмотрел прямо на гриффиндорцев. Лицо Уизли налилось краской, хотя остальные не смотрелись настолько же смущённо.

— А если вы потеряете?

— В аптеке, или же в желудке козы, если не смогу купить.

— Итак, Поттер упустил, что смешанные асфодель и полынь образуют Напиток живой смерти. Это сильнодействующее зелье, которое имеет больше применений, чем просто притвориться мертвым. Клобук монаха и волчья отрава также называются аконитом, и он ядовит, как и говорил Поттер. А безоар оградит вас от многих, но не от всех ядов.

Снейп затих на мгновение, перед тем как рявкнуть:

— Почему никто не записывает?

Гарри работал в паре с Гермионой на практической части зельеварения. Хотя он не без оснований считал, что с их зельем все в порядке, Снейп критиковал его, как и все остальные, не считая малфоевского. Когда котел Невилла взорвался, Гарри отреагировал первым. Зелье вызвало нарывы на руках и ногах Невилла, и оно пролилось на обувь некоторых краснознаменных. Когда Снейп причитал о том, что тот добавил иглы дикобраза, перед тем как снять котел с огня, Гарри начал делать заметки. Зелья определенно могли причинить опасность, и выплеснувшись, могли даже стать оружием. Если бы он только мог найти в чем хранить едкое варево, Гарри смог бы пролить его на затылок Квирелла.

— Поттер! — обратился Снейп. — Отведите Лонгботтома в Больничное крыло.