Шестнадцать (гет)

Когда поздней осенью невидимые ледяные демоны, обретавшиеся в пещерах и на склонах Железных гор, утверждали свою безраздельную власть над Белериандом, спускаясь вниз по Сириону, поднимая бури из удушливой смеси песка и колючего снега на побережье, свивая хороводы из умирающих листьев Нелдорета, Сириуса охватывало дикое желание последовать их примеру и отправиться в путешествие куда подальше, на юг. Вопреки всему, с некоторых пор с этими краями у него были связаны теплые воспоминания.

Холода в этом году сгустились особенно резко и неожиданно, словно природа чувствовала будущую гибель фальшивого солнца, и спровоцированный этим диссонанс отзывался одновременно во всех временах, пренебрегая естественным ходом истории. Несколько недель назад Сириус показал Готмогу, как использовать в целях отопления каменный уголь, залежи которого обнаружились неподалеку от крепости, так что у орков прибавилось работы. Мелиан категорически возражала против того, чтобы те совершали набеги на ее леса, бесконтрольно вырубая деревья, — и теперь над наскоро сооруженными жилищами их подопечных вились клубья черного дыма, придававшие Ангбанду еще более зловеще-мрачный вид. Впрочем, копоть покрывали стены цитадели даже изнутри: вернувшись из Мордора, Мелькор что-то усовершенствовал в своих экспериментах по выведению драконов, и по верхним уровням крепости то и дело носились сгустки ярко-оранжевого искрящегося света с вырывающимися из иллюзорных пастей снопами пламени.

По сравнению с нестихающим оживлением Ангбанда лес Нан-Эльмот казался островком спокойствия и царственной тишины, словно природа здесь была погружена в зачарованный сон. Под ногами хрустели обледеневшие ветки и шишки, прозрачный воздух придавал деревьям почти болезненную для глаз четкость, а изо рта шагавшего рядом с Сириусом эльфа при разговоре вырывался пар, что того несказанно удивляло — сказывалась привычка к мягкому климату южных пустынь.

Сириус рассуждал вдумчиво и тихо, и собственный голос отчего-то казался ему чужим.

— Мой старший кузен, сын незабвенной тетушки Араминты, учился в Дурмстранге, академии, что по слухам находится в таких же холодных краях, что и наши владения, — откровенничал он с эльфом. — По слухам, ибо истинного местонахождения замка они по традиции не раскрывают посторонним. Угадать пытались многие, но ни подтверждений, ни опровержений не получали. Леди Вальбурга вообще считала, что крепость странствует, почти как черная башня, или находится в пространственном кармане, как Нурменгард. Не знаю, шутила ли она, пытаясь заинтриговать нас с Регулусом, или в самом деле знала, о чем говорит. Директор Дурмстранга был ее близким другом.

Со стороны могло показаться, что для эльфа столь странные признания звучат, как набор малопонятных и отдающих безумием высказываний, однако тот вскинул на Сириуса неожиданно проницательный взгляд.

— Вы жалеете, что выбрали другую школу?

— Выбор всегда был за леди Вальбургой, — Сириус криво ухмыльнулся, вспоминая предшествовавшие его отъезду споры между родителями. — Тогда она все еще рассчитывала воспитать из меня достойного наследника. Что до того, жалел ли я… В молодости казалось, что нисколько. В Хогвартсе я нашел настоящих друзей, братьев не по крови, а по духу, они представлялись мне такими настоящими… такими свободными... Много позже, незадолго до ареста, я начал понимать, что люди везде одинаковы, — он тихо рассмеялся. — Роман, тот самый друг моей матери, директор, как-то рассказывал при нас легенду народа, исконно населявшего земли, где, предположительно, располагалась их академия. Эти люди верили, будто боги сотворили землю прекрасной и гармоничной, соответствовавшей красоте верхнего мира. Однако злые духи вмешались, истоптали и расцарапали ее — так появились скалы, обрывы, реки и моря. А еще боги сотворили людей из камня, точь-в-точь как наугрим, и спрятали их в каменном доме, к которому приставили стража. Злые духи проникли в этот дом, подкупив стража, и облили людей грязью.

Он резко замолчал, погружаясь в собственные отвлеченные мысли, и эльфу пришлось напомнить о себе после продолжительной паузы.

— И что же тогда сделали боги? Сразились с духами?

— С ними бесполезно сражаться, — пожал плечами Сириус. — Нельзя убить то, что и так мертво. Магглы не умеют противостоять настоящему колдовству, и выдуманные ими идолы столь же слабы. Духов они способны изгнать лишь в нижний мир, но те всегда возвращаются — в ином обличии, когда человек меньше всего этого ожидает. Боги просто вывернули людей наизнанку, оставив всю эту грязь внутри, — он вздохнул. — А стражника превратили в собаку.

— Вы ведь знаете, лорд Блэк, — внимательно посмотрел на него эльф, — нечто похожее о вале Мелькоре рассказывают среди валинорских нолдор. И если я, как он того желает, смогу осесть в Нан-Эльмоте, мне довольно часто придется слушать подобные обвинения и что-то отвечать на них, хотя, видят звезды, общество нолдор — крайне сомнительное удовольствие.

— Не думаю, что эти фэйри прельстятся лесом, — возразил Сириус. — Нан Эльмот не похож на то, к чему они привыкли в Валиноре. Эта земля их не примет, и она им не принадлежит. А значит, кому-то придется уйти.

— Нолдор выдержали Хелкараксе, — напомнил ему эльф. — Легендарные ледяные пустоши. Я бы не стал недооценивать их жажду мести, особенно после того, как вы поступили с принцем Маэдросом.

Сириус нахмурился. Напоминания об этой истории пробуждали в его душе отдаленное подобие раскаяния. Он никогда не считал физическое унижение эффективным и достойным волшебника наказанием, да и винить Майтимо в том, что тот не смог остаться равнодушным к очарованию Тхурингветиль, язык не поворачивался.

Впрочем, заикнись он об этом, услышан бы не был. Майрон четко дал понять, что удовлетворится только казнью эльфа — суть орочьей породы не позволила бы Шаграту попытаться убить нолдо, если бы того же самого втайне не желал его повелитель. Мелькор в преддверии войны счел этически неверным на глазах у эдайн и орков отменять решения их командира, и оставил Майтимо на скале. Впрочем, в сравнении с предложенными Хамулом методами эта мера казалась вполне гуманной, а Тхури судьба неудачливого поклонника заботила мало — ее мысли отягощало бремя совсем иных тревог.

— Останутся нолдор или нет, Нан Эльмот для нас стратегически важен, — твердо произнес Сириус, стараясь выбросить принца из головы. — Вне зависимости от хода будущей войны нам необходимо доверенное лицо в непосредственной близости к Дориату, а лес — единственная часть королевства, что не охвачена созданным Мелиан магическим куполом. А кто сможет легко договориться с эльфами, если не другой эльф? К тому же, за возможность свободно аппарировать в Нан Эльмот и использовать его богатства не жаль никакой платы.

— Король Тингол назначил высокую цену, — признал эльф. — Выковать меч, достойный правителя эльдар Белерианда, по силам не каждому мастеру, даже из числа учеников валы Ауле. Мне известны секреты железа и камня, сокрытые от великих. Посланник короля, сын Орофера, меня забавляет. Звезды открыли мне, будто он страдает от неразделенной любви, — добавил он с выражением презрения.

Сириус утомленно закатил глаза. Хотя после знакомства с Ариэн он крайне скептически относился к попыткам прорицаний посредством обращения к небесным светилам, весьма неприятно было сознавать свое прямое отношение к страданиям Трандуила. Увы, поделать с этим он ничего не мог, допустить их союз с Вийаллен именно сейчас было бы слишком рискованно. Романтически настроенная Тхури утверждала, что высшие существа, как эльдар, так и майар, способны полюбить лишь раз в жизни, и чувство это длится вечно, но Сириус пропускал мимо ушей будто намеренно позаимствованный из дамских романов вздор.

— Меч, что ты изготовил для себя, пришелся бы по сану принцу крови, — искренне оценил он. — Майрон редко высоко отзывается о чужой работе, тем более, в присутствии Мелькора, но даже он выглядел впечатленным. И не язвил, а это говорит само за себя.

— Меч для короля Тингола — почти точная копия моего клинка, — обиженно произнес эльф. — На душе тяжело от одной мысли расстаться с ним. А ваша дочь, милорд, отбросила его, едва взяв в руки, словно речь шла о дешевой жестяной безделушке, наподобие тех, что используют ваши орки, охотясь на зверя.

— Ты не должен принимать близко к сердцу поведение Тхури, — с натянутой улыбкой остановил его Сириус. — Женщины мало что понимают в искусстве войны. В их глазах золото самой низкой пробы всегда будет стоить дороже галворна.

Сириус, признаться, отчасти кривил душой. Знакомство Эола и Тхури отчего-то не шло у него из головы. Если речь шла об интуиции, в этом его наследница не знала себе равных, и хотя редкие из ее предсказаний исполнялись буквально, Тхури не ошибалась в отношении к тому или иному персонажу из их окружения. Там, где Мелькор или Майрон оценивали мастерство и лояльность, она смотрела куда глубже, пусть и не могла потом объяснить причин своей внезапной любви или бескомпромиссной неприязни.

Англахэл, великолепный по технике исполнения меч, отдаленно напомнивший Сириусу легендарный клинок Годрика Гриффиндора, выкованный из черной стали, с рукояткой, инкрустированной редкими драгоценными камнями, за которые гоблины Гринготтса, несомненно, выложили бы целое состояние, отчего-то пришелся девушке не по душе. Тхури смотрела на Эола так, словно тот принес в крепость ядовитую змею, которую необходимо убить, прежде чем та причинит вред кому-то из домочадев.

— Милая, этот металл абсолютно безопасен, — попытался объяснить ей Сириус, однако Тхури не желала слушать возражений. Обняв Тэвильдо, она сидела в мягком плюшевом кресле, поджав ноги, и упрямо отказывалась смотреть отцу в глаза.

— Мне знаком этот меч. Пожалуйста, не мучай меня вопросами! Я все равно не смогу вспомнить, где его видела! Предчувствия у меня нехорошие. Я вижу исходящее от них зло — и от меча, и от авари. Ты ведь сам рассказывал мне о разумных, демонических клинках!

— Ты никак не могла прежде видеть меч, который Эол изготовил лишь несколько дней назад, — попытался успокоить ее Сириус. — Виной всему твое разыгравшееся воображение, Тхури. Ты должна снова начать спать. Майар могут обходиться без отдыха, это верно, но теперь, зная об истинном происхождении Арды, ты должна отдавать дань и своей человеческой природе.

— Снова спать? — Тхури насмешливо взглянула на отца, словно тот предложил несусветную глупость. — Майрон и без того занят, я не могу просить его варить галлонами зелье для сна без сновидений. Да он мне и не позволит принимать эту отраву в таких количествах.

— И будет совершенно прав, — свел брови Сириус. — Ты должна не блокировать свои видения, а принять и постараться расшифровать скрытое в них послание. Это важно не только для твоего душевного равновесия, но и может помочь в будущей войне. Не нравится мне этот хитрый старик. Мелькор не встречал его в Валиноре. Может быть, он и есть король Тху?

— Алатар и Палландо, с которыми вы познакомились в Рун, тоже не были похожи на себя, пока прятались под крылышком у валар, — рассудила Тхури. — Он может быть кем угодно. И меня совсем не устраивает перспектива беседовать неизвестно с кем ночи напролет, пусть даже он всего лишь плод моей фантазии. Хотя, не могу не признать, приятно было снова увидеть этих чудесных маленьких существ, что жили с нами до войны. Майрон признавал их абсолютную бесполезность, но сожалел, что во время нападения валар они все погибли...

— Как знать, — развел руками Сириус. — Если бродит где-то по свету этот незнакомый старик, возможно, и существа уцелели и всего лишь хорошо прячутся. В конце концов, магия родового гнезда продолжает поддерживать в них силы.

— Поддерживать силы в ком? — с любопытством повернулся к нему Эол, и Сириус понял, что последнюю фразу ненароком произнес вслух, забыв о спутнике.

— Не имеет значения, — понурился он. — Боюсь, все это не более, чем мои домыслы и пустые надежды. Скажи-ка мне, Эол, — вдруг, как по наитию, спросил он. — Ты ведь немало постранствовал по Средиземью, прежде чем мы встретились, мог бы поконкурировать в этом с самой Мелиан, если говорить о тех временах, когда она еще не была королевой. Не встречал ли ты в своих путешествиях бородатого старика с волшебным посохом? Того, кто бродит по свету в сером дорожном плаще и умеет колдовать получше заправского фокусника?

Эол нахмурился, и по огоньку, промелькнувшему в его глазах, Сириус понял, что задал верный вопрос. Если эльф и не знал наверняка, несомненно, о чем-то догадывался.

— Возможно, мой ответ покажется вам сущей глупостью. Сами знаете, лорд Блэк, с каким отвращением я отношусь ко всей этой валинорской братии, и легенды у них еще более нелепы, чем рассказы друга вашей матушки. Однако вот что странно: кое-в-чем они совпадают с тем, что я слышал, когда жил среди авари. И речь в них именно о старике в плаще и широкополой шляпе.

— Все верно, он носит шляпу, — оживился Сириус, представляя себе образ из недавно просмотренных воспоминаний Тхури, несомненно, связанных между собой в единый стройный сюжет. — А еще курит трубку, хотя разрази меня гром, если кто-то в Средиземье выращивает табак, и я ничего не знаю об этом!

— Вероятно, мы говорим об одном и том же существе, — подтвердил Эол. — Человеке или духе, мне неведомо. Эльдар относятся к нему с большим почтением. Рассказывают, то сам вала Манвэ, отринув королевскую власть и приняв земное обличие, спускается в свои владения и неузнанным скитается из края в край, верша дела справедливости, — эльф скривился. — Не слышал ничего омерзительнее и высокопарнее этой глупой сказочки.

Сириус нисколько не удивился — напротив, он будто испытал облегчение. Опасность, исходившая от Валинора, по крайней мере, поддавалась контролю, хотя он никак не мог взять в толк, что за интерес Манвэ насылать мороки на Тхури, заставляя ту проживать совершенно несвойственную ей жизнь в пугающих сновидениях.

— Манвэ, значит, — хмыкнул он, обещая себе разобраться с этим как можно скорее. — Прямо таки Харун аль-Рашид. Что же, видимо, простой защитой сознания нам уже не обойтись... Кстати, возвращаясь к теме оружия, Эол. Я тоже хотел бы заказать тебе клинок. Тот, что не зазорно будет преподнести в дар юному лорду.

— Лорд Блэк желает сделать подарок? — почтительно спросил Эол. — Дозволено ли мне поинтересоваться, кому? Это поможет мне изготовить подходящий меч, что будет верой и правдой служить хозяину и не посрамит дарителя.

— Не такая уж это и тайна, — добродушно усмехнулся Сириус. — Я собираюсь передать этот меч в день совершеннолетия своему сыну, как родовой артефакт.

— Милорд собирается жениться и завести семью? — новость стала для Эола полной неожиданностью. — И кто же его счастливая избранница?

— Милорд всего лишь готовится стать отцом и сделать наследника частью рода по всем законам магии, — пояснил Сириус, отмечая то, как странно и дико эта мысль звучит для него и по прошествии времени после памятного признания Селмы. — Мой сын появится на свет на исходе третьей луны, Эол. И я буду рад увидеть тебя на церемонии наречения имени.