Иной расклад (гет)

Большой зал изменился: были убраны столы, и вместо них стояли ряды длинных скамей. Свечи под потолком не горели, и от этого атмосфера в зале казалась ещё более напряжённой. Ученики сидели на скамьях и в ожидании смотрели на директора. Дамблдор был хмур, и ничто в нём не напоминало того добродушного и располагающего волшебника, каким он был всё время.

— В наших стенах учатся разные дети, — начал директор. — Есть те, кто полностью посвящает себя учёбе, и те, кто учится кое-как. Есть те, кто не любит или не умеет шутить и разыгрывать других, а есть и те, кто в этом мастер, — директор на миг задержался взглядом на близнецах Уизли. — Но вчера мы выяснили, что среди нас есть человек, не осознающий грань между шуткой и глупостью. Этот человек решил, что будет очень смешно украсить стену школы угрожающей надписью. Всему есть предел. Это уже не невинная детская шалость, это серьёзный проступок. Человек, сделавший это, должен осознавать, что именно он написал. Мы даём сутки виновнику признаться в содеянном. Разумеется, перед попечительским советом встанет вопрос об отчислении. За свои поступки надо отвечать, и это будет хорошим уроком для всех вас. Если же виновный не признается, будут приняты меры. Человек, который это сделал, — Дамблдор обвёл взглядом учеников, но никто не пошевелился и не издал ни звука, — должен был понимать, что он не просто пишет набор слов, он угрожает целой группе учеников. Видимо, он не знаком с историей Тайной комнаты. Что ж, думаю, будет правильным рассказать её. Возможно, это послужит толчком для виновного. Как вам известно, нашу школу основали Годрик Гриффиндор, Салазар Слизерин, Хельга Пуффендуй и Кандида Когтевран. Салазар Слизерин был единственным, кто придерживался мнения о том, что в школе должны учиться только чистокровные волшебники. Не найдя поддержки, он решил покинуть школу, но перед этим создал Тайную комнату, где поселил монстра, убивающего полукровок и магглорождённых. Но ни Тайную комнату, ни монстра никто ни разу не видел, поэтому эту историю считают легендой. Не смотря на это, ни я, никто из преподавателей, не считает надпись на стене удачным розыгрышем. В этих стенах не потерпят взгляды Волан-де-Морта.

Ученики встревоженно зашептались.

— Гермиона, — Гарри взволнованно смотрел на подругу, — ты так побледнела! Не волнуйся, тебя никто не тронет. Не удивлюсь, если это кто-то со Слизерина решил так пошутить. Малфой, например.

— Малфой бы не стал, — покачала головой Гермиона. — Он бы ни за что не стал пачкать руки. Скорее, он бы кого-то подговорил.

— А если наследник Слизерина действительно существует? — испуганно произнёс Невилл. — Что, если это не шутка?

— Директор же сказал, что Тайную комнату никто никогда не видел, — пожал плечами Рон. — Сомневаюсь, что это реальная угроза. Надеюсь, того, кто решил так пошутить, отчислят.

Гермиона вздрогнула. Ей было безумно страшно. Она с ужасом вспоминала, как оказалась в коридоре с испачканными кровью пальцами. Что тогда произошло? Не могла же она написать на стене угрожающую надпись?

Вернувшись в спальню, она с ногами забралась на кровать и задёрнула полог, скрывшись от соседок по комнате. Достала дневник и, несколько мгновений сомневаясь, начала писать:

Том, что происходит? Почему на стене возле Большого зала кровавая надпись, а я ничего не помню о прошлом вечере? Мои пальцы были в крови? Это я написала, да?

Успокойся! Нечего закатывать истерики, я это терпеть не могу. Я без понятия, что у вас происходит. Не забывай, я нахожусь очень далеко от школы и большинство новостей узнаю от тебя. По поводу провала в памяти… Возможно, ты просто переутомилась или надышалась чего-то на зельеварении. Лучше спустись к василиску. Но прежде…

* * *

Ричард Филлион проверял работы учеников шестого курса, когда в окно постучала серая сова. Открыв окно и впустив в комнату холодный ветер, он позволил птице влететь и усесться на стол. Когда он отвязывал письмо, сова недовольно клюнула его в палец, и Ричард выругался. Он замахнулся на птицу, но та даже не шевельнулась и лишь смотрела на него, и мужчина был готов поклясться, что сова смотрит с издевательством.

Письмо было от дяди, и Ричард уже понимал, о чём пойдёт речь. Небрежно разорвав конверт, он достал сложенный лист пергамента и развернул его.

Дорогой мой племянник!

У меня есть две новости. Думаю, ты понимаешь, о чём будет одна из них. Меня сильно напрягает история с надписью на стене. Чтобы там не говорил Дамблдор, просто так оставлять это происшествие нельзя. В ближайшие выходные в школу прибудет отряд авроров, которые проведут обыск в школе. Будь добр, проследи за тем, чтобы всё прошло безупречно. Я очень надеюсь, что ты будешь присутствовать во время обыска. Особое внимание уделите личным вещам учеников и преподавателей, особенно факультету Слизерин. Я знаю, что ты сейчас недовольно морщишься, но отрицать ты не можешь, что вероятность найти тёмные артефакты или иные улики именно на этом факультете крайне высока. Также я надеюсь, что ты будешь внимательно следить за всем происходящим в школе. Если что-то покажется тебе подозрительным, я даю тебе право действовать на своё усмотрение. Только постарайся обойтись без смертельного исхода.

Вторая моя новость, надеюсь, тебя обрадует. Я нашёл тебе невесту. Она француженка, из знатного и богатого рода. Её отец далеко не последний человек в министерстве магии, а мать известный учёный в области трансфигурации. Через две недели, в воскресенье, они ждут нас в своём поместье. Очень тебя прошу отнестись к этому серьёзно. Если мы породнимся с этой семьёй, наше положение только укрепится. Помни, ты мой приемник, и через несколько лет можешь стать министром. Связи и влиятельные родственники никогда не были лишними.

Буду ждать твоего письма с ответом.

С любовью, дядя.

P.s. До меня дошли сведения, что твоя маггла нашла тебе замену. Так что угрызения совести неуместны.

Ричард скомкал письмо и бросил в камин. Огонь яростно накинулся на комок бумаги, превращая известия в пепел.

Внутри Ричарда всё кипело от ярости. Зарычав, он опрокинул стол. Пергаменты с работами студентов разлетелись по комнате, чернильница звякнула, ударившись о каменный пол, стеклянная вазочка с печеньем разбилась на мелкие осколки, и Ричард вздрогнул. Опустившись на колени, он собрал печенье и швырнул его в корзину для мусора. Заворожённо смотря на осколки, он поднёс ладонь к ним и крепко прижал её. Резкая боль пронзила кожу, но он не обратил на неё внимания. Поднеся ладонь к лицу, он внимательно посмотрел на впившееся в плоть куски стекла. Тут же вспомнилась мать.

Она была красивой, мать Ричарда. В отличие от брата, отличавшегося низким ростом и полной фигурой, она была высокой и стройной. Свои густые длинные волосы она приказывала домовикам собирать в замысловатые причёски и очень редко позволяла себе простой пучок на затылке, не говоря уж о том, чтобы ходить с распущенными волосами. Ричард помнил, что никогда не знал, в каком настроении будет его мать. Она могла жестоко наказать его за малейшую провинность, а через несколько минут предлагать сходить погулять, покататься на лошадях или поиграть в его любимые игрушки. Несмотря на страх, Ричард любил её, и когда та умерла, мальчик очень долго страдал и пытался пережить потерю.

Единственное, что он так и не смог простить матери, было то наказание с осколками. Никогда более он не испытывал такого унижения, как тогда, стоя на коленях, ощущая, как в кожу впиваются осколки. Будучи племянником министра, Ричард был уверен, что никто и ничто не заставит его склониться.

Кровь из ранок капала на пол, стекала по ладони, оставляла тонкие дорожки на запястьях и скрывалась под рукавом белой рубашки, на котором медленно распускались, будто цветы, алые пятна.

— Значит, любила, да? — злобно прошипел Ричард, зажмурив глаза и сжимаю раненую ладонь в кулак. — Да, Элиза? Жить без меня не можешь? Конечно… Какой же я дурак, что поверил тебе.

Шатаясь, он дошёл до кресла и вызвал домовика. Тряся ушами, тот вытащил осколки из ладони и забинтовал руку.

Когда домовик исчез, Ричард поднялся, надел мантию и покинул кабинет.

* * *

Он отлично помнил дорогу к дому Элизы. Наложив на себя дезиллюминационное заклинание, он быстрым шагом продвигался по оживлённой улочке, ловко уворачиваясь от прохожих. Весёлая болтовня вокруг раздражала его, напоминала те дни, когда он вместе с Элизой гулял тут, опьянённый любовью.

Калитка была приоткрыта, и он с трудом протиснулся в щель, опасаясь привлечь ненужное внимание магглов. Ветра не было, и резко открывшаяся калитка могла вызвать вопросы. Конечно, нет никаких трудностей подправить всем память, но тратить на это время Ричарду не хотелось. Пройдя по дорожке он подошёл к домику, в котором Элиза жила вместе с сиделкой, в то время как её родители обосновались в Лондоне, ведя, хоть и небольшое, но прибыльное дело. Ричард знал, что они часто навещают дочь, но всё равно не мог понять, почему они бросили дочь на чужого человека.

В окне на первом этаже горел свет. Подойдя к нему, он осторожно заглянул в дом. Перед его глазами предстала гостиная, совсем как в его недавнем сне. И Элиза была такой же, только вот в отличие от своего двойника из сна, под пледом она прятала обрубки ног. Ричард невольно подумал, что надо было давно попробовать найти заклинание, позволяющее восстанавливать утраченные конечности. Но он не успел.

Элиза вскинула голову, и Ричард, забыв, что она не может его увидеть, резко отпрянул от окна. Элиза улыбнулась и что-то произнесла, и через несколько секунд в гостиную зашёл молодой человек. Увидев его, Ричард горько усмехнулся.

— Надо же, — покачал он головой, глядя на рыжеволосого парня, протягивающего Элизе чашку с чем-то горячим.

Незнакомец стоял спиной к окну, и Ричард не мог увидеть его лица. Тот видно что-то сказал, так как Элиза, слегка запрокинув голову, рассмеялась. Руки, обхватывающие чашку дрогнули, и чай пролился на плед. Элиза вздрогнула и сморщила от боли лицо. Незнакомец тут же сорвал с её ног плед и, опустившись на колени, начал дуть на обожжённую кожу. На щеках Элизы заиграл румянец, и дыхание Ричарда перехватило. Он вспомнил, что Элиза краснела так каждый раз, когда он её целовал. И тогда, за неделю до их разрыва, когда оба переборщили с вином…

Ричард встряхнул головой, отгоняя воспоминания о нежной бледной коже, покрытой веснушками, спине, от которой он не мог оторвать пальцы, об упругой груди с тёмными сосками, к которой он прикасался губами, вызывая тихие стоны у своей любимой, и, наконец, о её тонких пальцах, которыми она перебирала его волосы, оставляла непонятные узоры на груди и шее и тонкие царапины на спине.

В груди заныло, и, не в силах больше смотреть на любимую с другим, Ричард отошёл от окна. До последнего он надеялся, что дядя ошибся или обманул. Конечно, ему можно было понять. Ричард не мог забыть Элизу, не так быстро, а новость о невесте могла быть воспринята им в штыки, поэтому дядя выбрал правильный ход, поставив племяннику мат.

Словно пьяный, он покинул деревушку и дошёл до точки аппарации. Последний раз посмотрев на обитель своего счастья, он аппарировал.

* * *

Авроры прибыли, когда только начался завтрак. Ученики, находящиеся в предвкушении отдыха, недоумённо смотрели на прибывших волшебников.

— Не нравится мне это, — проговорил Гарри.

— Похоже, Филлион в курсе происходящего, — сказал Рон, указывая на профессора зельеварения, который что-то объяснял директору.

— Дамблдор недоволен, — отметила Гермиона. — Похоже, Министерство опять вмешивается в дела Хогвартса, а директор это ой как не любит. Не удивлюсь, если дело в той надписи.

— Сомневаюсь, что из-за глупого розыгрыша, министерство станет тратить время авроров, — покачал головой Гарри. — Тут что-то другое…

В этот момент один из авроров встал перед преподавательским столом и вскинул руку, призывая учеников обратить на него внимания. Когда в зале наступила тишина, он достал палочку и, приложив к горлу, усилил свой голос.

— По приказу министра магии в свете появления угрожающей надписи на стене школы сейчас будет произведён обыск. Всех просим оставаться на своих местах. Сейчас по очереди будут осмотрены спальни всех факультетов, потом личные покои преподавателей. При обыске будет присутствовать преподаватель зельеварения Ричард Филлион. Любые попытки скрыть что-либо будут расценены как неподчинение приказу и повлечёт соответствующие наказания. Просим Гриффиндор построиться и следовать за нами.

Кивнув профессору Филлиону, аврор прошёл к дверям зала, наблюдая за учениками. Гриффиндорцы были ошарашены, Фред и Джордж выглядели особо поникшими, и Гарри подумал, что те точно что-то скрывают в своих чемоданах. Сам Гарри ничуть не переживал, хотя обыск и вызывал в нём бурю негодования. Ему совершенно не хотелось, чтобы кто-то копался в его вещах и читал письмо от родных.

А Гермиона дрожала. Она знала, что дневник точно привлечёт внимание авроров. Что с ней сделают? Неужели отправят в Азкабан? При мысли о магической тюрьме ей захотелось расплакаться и убежать. «Том, Том, ну почему ты не можешь помочь?» — чуть не плача, подумала Гермиона.

Ученики набились в гостиную, ожидая дальнейших указаний. Филлион лениво осмотрел их и произнёс:

— Первый курс, мальчики, за нами. Остальные сидят тут. Будьте добры, аврор Джонс, — обратился он к одному из авроров, — проследите за ними.

Тот кивнул, и Филлион с тремя аврорами удалились следом за мальчишками.

— Успокойся, Гермиона, — сказал Гарри, заметив волнение подруги. — Ничего страшного. Да, неприятно. Но что мы можем сделать?

— Они не имеют права, — покачала головой Гермиона, тщетно пытаясь унять дрожь в голосе. — Чтобы там не приказал министр. Мы несовершеннолетние. Подобные процедуры должны проводиться в присутствии родителей.

— Это не маггловский мир, — раздался резкий голос аврора, и Гермиона вздрогнула. — Так что будьте добры не лезть в наш мир со своими правилами, — презрительно посмотрев на Гермиону, аврор отошёл в другой конец комнаты.

— Да что с ними со всеми не так? — прошипел Рон. — Никогда не думал, что у нас в обществе всё настолько плохо. Что-то теперь я даже аврором быть не хочу, если они все такие сволочи. Да и министр, оказывается, тот ещё…

— Тише, Рон, — шикнула на него Гермиона. — Не надо. Если им что-то не понравится, твоему отцу может не поздоровится. Тебе вряд ли что-то сделают, всё же ты просто ребёнок, а вот твой отец работник министерства. Сомневаюсь, что к нему будут лояльны, если узнают, что его ребёнок таким образом отзывается о власти.

Рон покраснел и кивнул.

Гостиная заполнилась молчанием. Замок, казавшийся надёжной крепостью и вторым домом медленно рушился. Тяжёлые ботинки авроров мяли и пачкали мягкие ковры, холодные взгляды безэмоционально ощупывали детей, будто те были лошадьми на рынке. И даже преподаватели, путь и строгие, но всегда готовые прийти на помощь ученикам, не могли ничего сделать. В маленькое царство, где царило волшебство, вторгся совсем иной мир, искажённый и жестокий, со своими законами и правилами, стремящийся превратить сказку, которая так радовала детей, в серую реальность.

Наконец, очередь дошла до Гермионы и её соседок по комнате. На негнущихся ногах Гермиона поднималась по лестнице, глядя в спину профессору Филлиону. После наказания у профессора зельеварения Гермиона старалась не попадаться на глаза ему, прячась на последнем ряду во время лекций, и занимая стол в углу на практических занятиях. Тот тоже делал вид, что не замечает ученицу. При этом все её зелья, сваренные идеально, он оценивал высшей оценкой, а эссе, которые она всегда писала в большем, чем надо, объеме никогда не портил поправками и зачёркиванием, лишь изредка отмечая особо понравившиеся моменты.

Спальня показалась Гермионе совершенно чужой. Ну не могла эта комната, так спокойно поддавшаяся незнакомцам, быть той тихой гаванью, в которую никто не мог проникнуть без разрешения хозяек. Гермиона судорожно вздохнула, когда аврор резко открыл тумбочку возле её кровати и начал выкидывать на пол книги, пергаменты, перья, шкатулку с безделушками, которую подарила ей покойная бабушка. Наклонившись, он вытащил из-под кровати чемодан и открыл его. Гермиона покраснела, когда увидела, как на пол летит её одежда и нижнее бельё. Ну неужели у них нет женщин-авроров? Два других аврора тихо пересмеивались, глядя на девочек и гору Гермиониных вещей. Когда чемодан опустел, Филлион коротко приказал:

— Теперь кровать.

Подушки, покрывало и одеяло полетели на пол.

— Ага! — победно воскликнул аврор, увидев под простыней очертание тетради.

Он не стал заморачиваться, а просто разодрал простыню и достал дневник.

— И что же это такое, юная леди? — поинтересовался он у Гермионы.

— Дневник, — еле слышно ответила Гермиона.

— А зачем же его прятать так хорошо? Или это какой-то запрещённый дневник?

— Просто хотела оставить свои секреты с безопасности, — тихо ответила Гермиона, опуская глаза в пол.

— Так-так, любопытно, — аврор раскрыл дневник.

Гермиона было дёрнулась, чтобы выхватить его, но профессор Филлион схватил её за плечо.

— Довольно, — холодно произнёс он. — Девочка просто ведёт дневник. Они в таком возрасте часто этим занимаются. Отдайте его хозяйке и приступайте дальше.

Аврор казался разочарованным. Бросив последний взгляд на страницы дневника, он нехотя отдал дневник Гермионе и подошёл к кровати Лаванды.

Гермиона прижала дневник к груди.

— Мисс Грейнджер, — сказал профессор Филлион, — можете пока сесть к себе на кровать. Когда мы закончим, щёлкните пальцами, чтобы вызвать домовиков. Они приведут вашу комнату в порядок. И в следующий раз, — глядя ей прямо в глаза, уже тише произнёс он, — ищите тайники получше.

Гермиона смогла лишь кивнуть. Профессор отвернулся, а Гермиона села на кровать. Убедившись, что на неё никто не смотрит, она осторожно открыла дневник. Страницы были исписаны её почерком. Описание занятий, какие-то мысли, маленькие рисунки и наброски стихотворений… Ничто не выдало аврорам истинную суть тетради.