Сердце Скал. Зверь (джен)

1-17 Осенних Волн, 399 год Круга Скал. Агарис.

— Его святейшество ещё почивает… Никак нельзя пустить, ваше высочество! Обратитесь к тайному секретарю, и я уверен, что не далее, чем завтра…

Упитанный кубикулярий всей тушей загораживал дверь в спальню Эсперадора. Шёл пятый час утра, и предрассветные сумерки заливали галерею дворца тусклым серым светом. Альдо с трудом сдержал проклятие: курьер с великолепными новостями из Талига прибыл только что. Гоганы сдержали слово: Фердинанд Оллар был убит! Теперь каждая минута стоила дорого, и, махнув рукой на этикет и приличия, Альдо явился к Святому Отцу в самое неурочное время. Солнце ещё не взошло, и визитёров никак не ждали, но следовало ковать железо пока горячо.

— Полно, дружище! Вы хотите убедить меня, что его святейшество спит за полчаса до утрени? Да вы, должно быть, еретик, любезный!

Юнний, эта ветхая развалина, наверняка бодрствовал: Эсперадора терзала старческая бессонница. Порою он задрёмывал днём часа на два, на три, но всё остальное время словно грезил наяву, вероятно, сам не понимая, на каком свете находится — в нашем грешном мире или уже в Рассветных садах.

— Говорю вам, приятель: у меня срочные новости из Талига, и Святой Отец очень рассердится, если из-за вашего упрямства не узнает их первым!

— Его святейшеству вчера нездоровилось, он поздно лёг…

«Ах ты мерзкая туша!» — подумал Альдо, ослепительно улыбаясь и излучая добродушие. Наверняка выполняет приказ кардинала Левия, этого лиса-хитреца. Летом Альдо вступил с ним в переписку, сделав собственный постскриптум на благодарственном послании Робера: перед отъездом друг забыл недописанную бумажку в ящике стола, где Альдо её и обнаружил. Это показалось ему великолепным предлогом для налаживания новых связей с Агарисом: пусть святые отцы знают, что их интриги вокруг наследования Эпинэ не остались незамеченными. Левий сдался не без борьбы, но в итоге согласился на осенний приезд принца с тайным визитом. Однако за прошедшие две недели он ни разу не допустил беседы Ракана со стариком Эсперадором наедине.

«Ах, если б я сумел поговорить с этим замшелым грибом с глазу на глаз, то жезл Повелителя Волн уже был бы моим! Но сегодня, Леворукий подери, я добьюсь успеха!».

Альдо незаметно сдёрнул с мизинца перстень с хризолитом, купленный на гоганские деньги.

— Вам ни о чём не придётся жалеть, — шепнул он, интимно склонившись к самому уху кубикулярия, и сунул кольцо в его жирную ладонь: — А если вы боитесь недовольства его святейшества, то вот вам на обедню во искупление грехов.

Служитель украдкой взглянул на камень, вздохнул, а затем подал знак идти за ним. Дворцовая стража отвела скрещённые церемониальные протазаны, и кубикулярий, осторожно приотворив дверь, скользнул в щель. Альдо нырнул следом за ним.

В спальне Эсперадора было полутемно: ставни оставались закрытыми, а свечи горели тускло, как лампады. Глаза Альдо не сразу привыкли к царившему здесь ночному полумраку. Однако спустя две-три минуты он разглядел аскетическое убранство, больше напоминавшее монашескую келью: нетронутое узкое ложе в глубоком алькове и большую эсперу на стене, перед которой почему-то валялась куча тряпья.

Кубикулярий преклонил колена прямо перед тряпичной кучей.

— Его высочество принц Ракан, Святой Отец… Уверяет, что получены важные известия из Талига… Настаивает на приватной беседе…

Срочный курьер прибыл не из Талига, а из Алати: его прислала к внуку бабка Матильда. Но новости касались последних событий в Олларии и не терпели промедления.

Куча тряпья вздохнула и пошевелилась. Кубикулярий угодливо подставил руку, и дряхлый Юнний, тощий и ломкий, как высохший лист, покряхтывая, неловко выпрямился.

Альдо подождал, покуда Святой Отец не сядет в кресло возле прикроватного столика. Рассеянно нашарив чётки, старик Эсперадор пошамкал сухонькими губами, слегка прикоснулся пальцами к макушке согнувшегося перед ним кубикулярия (вероятно, это означало благословение) и отпустил его взмахом узкой сморщенной ладони. Слуга вышел. Эсперадор продолжал шамкать ртом, словно дожёвывал свою утреннюю молитву. Выцветшие слезящиеся глаза его бессмысленно и невидяще блуждали перед собой.

«Он вообще понял, кто здесь?» — в нетерпеливом раздражении спросил себя Альдо. Что за наказание возиться с этой ходячей древностью! Юннию давно пора было бы переселиться в лучший мир вместо того, чтобы изображать из себя пастыря церкви. С другой стороны, лучше иметь дело с выжившим из ума стариком, чем с кардиналом Левием: того не обведёшь вокруг пальца.

Все две недели Альдо тщетно пытался выторговать у Магнуса Ордена Милосердия жезл Повелителей Волн. Левий не отвечал ни «да», ни «нет», но искусно вытягивал у собеседника сведения, которыми Альдо ни с кем не желал делиться.

Однако сейчас кардинала нет, а в его отсутствие Юнний быстро сдастся.

Альдо решительно шагнул вперёд и произнёс как можно более внятным голосом:

— Благословите, Святой отче!

— Благословляю, чадо! — слабым надтреснутым голосом отозвался Юнний и поднял рассеянный взгляд на посетителя. — Кто ты?

— Я принц Ракан, ваше святейшество. Помните ли, принц Ракан…

— А! Как же, как же… Давно ли ты в Агарисе, чадо?..

— Уже две недели, ваше святейшество, — усмехаясь, просветил его Альдо. — И со времени моего приезда вы уже соблаговолили осчастливить меня двумя святыми беседами. Они навеки запечатлелись в моём сердце, Святой Отец!

— Да, милое чадо, да…

— Я рискнул прервать покой вашего святейшества, — продолжал Альдо, — чтобы сообщить срочную новость. Полагаю, ваши гонцы доставят её сегодня-завтра… Это известие чрезвычайно важно для судеб нашей святой матери-церкви, — добавил он многозначительно. — Оно несёт надежду на возвращение к вере лучшего государства Золотых Земель. Слышите, Святой отче? — спросил он, повышая голос. — Король Талига Фердинанд II, помните такого? Так вот: он убит! Зарезан кинжалом неизвестного убийцы. Это точные сведения: я только что сам говорил с курьером.

— Да… Да… — забормотал Юнний, прикрыв глаза. — Кирие елейсон, кирие елейсон, кирие елейсон…⁽¹⁾

— Вы слышите меня, ваше святейшество?! — едва не крикнул на него Альдо. — Фердинанд Оллар убит! Умер девять дней назад!

Леворукий подери! Как прикажете разговаривать с этим замшелым пнём?

Юнний открыл почти бесцветные глаза и посмотрел на Альдо неожиданно осмысленным взглядом.

— Я знаю, чадо, — спокойно ответил он. — Он скончался пятнадцатого числа прошлого месяца. Твой нынешний приход прервал мою молитву об упокоении души невинноубиенного… Хоть династия Олларов отвергла истинную церковь, они всё-таки веровали в Создателя.

И, снова прикрыв глаза, Юнний зашамкал беззубым ртом, дочитывая заупокойную молитву.

Удивлённый Альдо посмотрел на него неверящим взглядом:

— Вы знаете? Уже?

— Гонец Святого престола прибыл вчера днём, — очнувшись, со вздохом ответил Юнний. — Ох, какой грех, чадо, какой великий грех!

И Эсперадор осуждающе покачал головой, словно сокрушаясь о несовершенстве этого мира.

— Вы узнали ещё вчера и не сообщили мне? — спросил Альдо с нескрываемым неудовольствием.

— А зачем? — вопросил Эсперадор, уставившись на принца строгим водянистым взглядом. — Разве твои сообщники не поторопились бы известить тебя сами, чадо?

Альдо растерялся. Неожиданный переход Эсперадора от старческой расслабленности к поразительной проницательности выбил его из колеи.

— Я не по… О чём вы, Святой Отец?

— А? О чём я?.. Ибо сказано в Писании: «Горе тем, которые думают скрыться в глубину, чтобы замысел свой утаить от Господа, — забормотал Юнний, перебирая чётки, — которые делают дела свои во мраке и говорят: “кто увидит нас? и кто узнает нас?”». «Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы». «Пред очами Господа пути человека, и Он измеряет все стези его».

— Святой Отец, — произнёс Альдо, решив проигнорировать бормотание Эсперадора и сразу перейти к сути. — После того, что произошло с Олларом, нам нужно срочно обсудить дела Талига.

— А?..

— Ваше святейшество знаете: династии Олларов был отпущен только один круг, — заявил Альдо и, вознамерившись взять быка за рога, тут же произнёс приготовленную впопыхах по дороге маленькую речь: — Сегодняшние известия — доказательство, что пророк не ошибся! Фердинанд Оллар убит, а его сын объявлен незаконнорожденным. Настала пора для решительный действий, Святой отче. Под вашим мудрым руководством я верну Талиг в лоно нашей пресвятой матери-церкви. Отдайте мне сейчас же жезл железный, коим упасу я овец моего заблудшего стада! (Альдо смутно помнилось, что в Эсператии имелась какая-то фраза вроде этой). Подвиг, совершённый вашим святейшеством, восславит весь мир и потомки наши! Жезлом моих предков обратим мы Талиг на стезю верных!

— А?.. Что?.. Здоров ли ты, чадо?

Юнний уставился на Альдо подслеповатыми глазами, беспомощно моргая сморщенными сухими веками.

Тьфу! Вот ведь трухлявый пень!

— Я намерен как можно быстрее вернуться в Талиг, ваше святейшество, — пояснил Альдо, решив говорить попроще. — Я не прошу у вас помощи деньгами или людьми. Я полагаюсь только на свои силы. Но я верю во всемогущество Создателя. Говорю вам, отче: достаточно мне вернуться в Талиг с жезлом Адриана, который вы мне отдадите, как моё право и благодать эсператистской веры…

Юнний перебил Альдо неожиданным вопросом:

— А как моя дочь? Здорова ли она, чадо?

— А? — отозвался Альдо, непроизвольно повторив недавние интонации Эсперадора. — Какая дочь, ваше святейшество?

Положительно, старик рехнулся!

— Ты же приехал с кузиной, милое чадо? — пояснил Эсперадор. — Как же её имя… Мелитта?

— Она чувствует себя вполне хорошо, ваше святейшество, — поклонился Альдо, недоумевая и досадуя: с чего это Юннию вспомнилась Мэллит?

Мэллит и впрямь чувствовала себя настолько хорошо, насколько это возможно для женщины, ожидающей первого ребёнка. Их связь началась случайно и некстати во время Большой охоты в Алати. Альдо выпил лишнего, удачно загнав косулю, но больше вина его взбудоражили новости об алатских наёмниках, которых Рихард Борн навербовал на гоганские деньги. И нужно же было Мэллит попасться ему на глаза именно в этот момент! Но влюблённая гоганни вечно крутилась у него перед носом, и нечто подобное было неизбежно. К несчастью, Мэллит почти сразу забеременела. Втайне проклиная всё на свете, Альдо привёз её в Агарис: по дороге и в самом городе Мэллит мучила непрекращающаяся тошнота. Но гоганни всерьёз надеялась найти здесь другие ары взамен той, что погибла в доме её отца.

— Женщина… Женщина… — забормотал Эсперадор, снова прикрывая глаза. — Жена, облаченная в солнце… Жена, сидящая на звере багряном… Женщина сотворена нам во спасение и на погибель, чадо. Запомни это…

— Да-да, ваше святейшество, — нетерпеливо согласился Альдо («А замшелый-то гриб наверняка сожалеет, что в своё время нагрешил недостаточно!»). — Но я пришёл сюда за жезлом моих предков, который вы зовёте Адриановым. Вы же понимаете, отче, что убийство Фердинанда Оллара открывает возможность для возвращения в Талиг истинной династии. И истинной веры, разумеется, — прибавил он быстро. — Но для этого нужен жезл!

— Жезл, чадо?

— Жезл, отче, — подтвердил Альдо, радуясь, что это слово наконец-то дошло до сознания Эсперадора. — Я не прошу у матери-церкви ничего другого.

Юнний кинул на него быстрый взгляд искоса, в котором Альдо почудилась хитринка.

— Знаю-знаю, чадо: ты богат и золотом и друзьями… Не они ли недавно выехали из Алати в Эпинэ?

Братья Борны действительно отправились к границе с Талигом, как только пришло известие о начале мятежа в Эпинэ. Они вели отряды наёмников. Альдо намеревался присоединиться к ним, едва вырвет из рук Эсперадора жезл Адриана. Впрочем, если бы Мэллит удалось найти другую ару, Альдо планировал задержаться, чтобы разорвать кровную связь между ними. Несмотря на слабость, гоганни в эти две недели обошла почти все церкви Агариса в поисках древнего алтаря. Она уверяла, что во владении её соплеменников имелась только одна ара — та, которую уничтожили.

— Мои друзья поехали к Роберу, новому герцогу Эпинэ, — пояснил Альдо.

На деле, от Робера не было ни слуху ни духу вот уже несколько месяцев. Это сильно тревожило Альдо.

— А где твои друзья взяли денег, чтобы заплатить наймитам, чадо? — неожиданно поинтересовался Юнний вполне разумно. — Мне ведь доложили об отрядах алатцев, которые навербовали твои друзья!

— Я наскрёб последнее, чтобы помочь другу, — не моргнув глазом соврал Альдо.

— Последнее? Разве не ради денег водил ты знакомство с гоганами в Агарисе?

— Я надеялся всего лишь выведать у них что-нибудь полезное, Святой Отец, — ответил Альдо со всем возможным простодушием. — К тому же святая церковь тоже берёт деньги у гоганов… На богоугодные дела, разумеется.

— И ты узнал что-то полезное, чадо?

— Увы, отче! — вздохнул Альдо с напускным сожалением. — Я надеялся хоть одним глазком заглянуть в их Кубьерту. Говорят, там написаны удивительные вещи! Я знаю, отче: я грешен, я соблазнился. Но, к счастью, моё любопытство не было удовлетворено.

— Ох, чадо! — сокрушённо вздохнул Эсперадор, качая головой. — Лучше бы ты почаще заглядывал в Эсператию.

Альдо с притворным раскаянием потупил глаза.

— Но раз грех не совершился, его и не было, — благодушно сказал он. — Я не осквернился ложной мудростью, так что по-прежнему достоин жезла моих предков. Этот жезл, ваше святейшество…

— Ты лукав и лжив, сын мой! — сурово перебил его Юнний. — Разве не знаешь ты, что первые книги Эсператии — это и есть Кубьерта?

Альдо растерялся. Честно говоря, он никогда не интересовался Священным писанием и если и заглядывал в Эсператию, то исключительно по рассеянности. Она казалась ему огромным и совершенно невразумительным скопищем унылых книг.

Неужели Юнний говорит правду? Неужели гоганский обряд связывания на крови, который Мэллит с таким трудом восстанавливала по памяти, лежал у них прямо под носом?

— Да! Да! — подтвердил Эсперадор, размеренно кивая головою. — Учение гоганов и истинное учение имеют один общий исток.

— Но как же так, Святой Отец? Ведь гоганы не верят в то же, что и мы? — спросил поражённый Альдо.

— Не верят, — печально подтвердил Юнний. — Они закрыли глаза на правду. Но она была им дарована так же, как и всем. И тебе, чадо, и тебе тоже… Но ты не открыл Книги и не прочитал предостережения. Ох, грех, великий грех!

— Не прочитал — что, Святой Отец? — учтиво поинтересовался Альдо, подумав, что старика следует немножко ублажить, выслушав его бред.

— Твою историю, чадо, твою собственную историю… Помнишь ли ты, что говорится в Книге о Едоме?

Альдо отрицательно покачал головой, но тут же, спохватившись, быстро кивнул, изобразив на лице процесс воспоминания.

Едом? Кто такой Едом? И какое отношение он имеет к потомку Раканов?

Юнний расслабленно откинулся на спинку кресла и снова закрыл глаза.

— Два сына было у прародителя гоганов, — медленно, словно в трансе, заговорил он, не обратив внимания на лживый кивок или правильно истолковав его. — Возлюбленный первенец Едом и младший брат его именем Хитрец. И ходил Едом на ловитву, и потерял и сети, и меч свой, и устал, и ослабел. И пришёл Едом к порогу брата своего. «Стражду», — сказал он, — «дай мне, брат, кушанья твоего». «Продай мне теперь же твоё первородство». И ответил Едом: «Вот, я умираю; что мне в этом первородстве?». И пренебрег первородством своим Едом. И дал ему младший брат и хлеба, и снеди, и вина, и денег, чтобы ходить в гоганские харчевни…

— Уверен, что насчёт харчевен в Эсператии нет ничего, — ввернул Альдо.

— И вот как потерял Едом благословение отца своего! — воскликнул Юнний с неожиданной силой. — Умалил себя самого и презрел; как обобрано всё у Едома и обысканы тайники его! И сказал Создатель устами пророка своего: «обманут тебя все союзники твои, одолеют тебя живущие с тобою в мире, ядущие хлеб твой нанесут тебе удар!».

— Мда, как неприятно… — пробормотал Альдо. — Неужели Едом ничего не мог изменить? — скептически добавил он.

Юнний горестно воздел к потолку высохшие тощие руки:

— Нет! Поздно, слишком поздно! Уже съедена снедь, уже принесена кровавая жертва! Пролитая кровь не потечёт вспять, и мёртвый не воскреснет! Ибо «как ты поступал, так поступлено будет и с тобою; воздаяние твое обратится на голову твою!».

Альдо невольно вздрогнул: так торжественно и убедительно прозвучали эти слова.

— И что бы вы посоветовали тому, кто продал своё первородство? — осторожно спросил он.

— Нет у тебя надежды, нет… — простонал Юнний. — Но если бы подле тебя была избранная женщина-гоганни…

Альдо мгновенно насторожился, как гончий пёс, учуявший дичь:

— И что тогда?

— Пусть избранная женщина-гоганни, — торжественно объявил Юнний, воздев перст, — понесёт в чреве своём от тебя. Возьми её в жёны, чадо, приведи её в храм, чтобы законный брак связал вас пред очами Создателя. И тогда твой старший сын от неё унаследует твоё первородство — то, которое ты продал гоганам. Ты не спасёшься, но он — он будет спасён!

— А жезл? — упрямо спросил Альдо.

— Не твой это жезл, — строго объявил Юнний, устремив на принца суровый взгляд, — а сына твоего от народа бесправного, хитростью купившего то, что ты не должен был продавать. Ему принадлежит этот жезл, как следует по договору твоему: гоган твой наследник.

— Отче, но это же глупость! — не выдержал Альдо.

Что за бред, право слово! Жениться на Мэллит, признать бастарда от гоганни законным принцем Раканом! Чепуха! Если он хочет вернуться трон Талига, он должен оставаться свободным. Восстановленную династию придётся укреплять выгодным брачным союзом с одним из царствующих домов. А взять взамен в сородичи гоганов — бр-р!.. Что до Мэллит, то, в конце концов, она не дурочка; Альдо I достаточно обеспечит её и своего бастарда. Может, в своё время он даже подарит им герцогский титул… Мэллит поймёт, в чём её благо.

Эсперадор, широко распахнув глаза, даже приподнялся на кресле, что при его дряхлости казалось едва ли не чудом.

— Глупость? — воскликнул он. — Глупость и грех продавать своё первородство, чадо! Самый грех твой вопиет против тебя!

Альдо решил, что самое время идти на попятный. Он почтительно поклонился.

— Ваше святейшество, — произнёс он легкомысленным тоном, — уверяю вас: если бы я был Едомом, я непременно последовал бы вашим советам и не сомневаюсь, что спасся бы. Но, к счастью, я не Едом, а Альдо Ракан. У меня нет знакомых гоганни: да вы и сами знаете, как ревностно этот народ прячет своих женщин. Со мною, правда, есть моя кузина, но она алатка…

— Не лицемерь со мной, чадо! — суровым тоном оборвал его Эсперадор. — Ты думаешь: раз Юнний телом слаб, следовательно, разумом он тоже ослабел? Нет: ведаю хитрости твои и тайные пути. Ведаю и много больше. — Тут старик подался к нему всем телом: — Не нарушить договор тебе предстоит, а исполнить. Слушай, чадо. Падут на тебя последствия беззакония твоего, но и спасение грядёт через тебя же. Ты пришёл требовать жезл Адрианов? Я отдам его тебе. Но прежде приведи ко мне свою избранную женщину из народа гоганов. Я сам сочетаю вас браком.

— Но, Святой Отец, если бы она и была, она же не эсператистка, — запротестовал Альдо, надеясь, что это полупризнание собьёт старика. Но он просчитался.

— Пусть сегодня же примет эсператизм, — сухо отозвался Эсперадор. — Кардинал Левий подготовит её к обряду.

«Только этого лиса здесь и не хватало!» — с досадой подумал Альдо.

— Вы же знаете, отче: ни одна гоганни ни за что не согласится, — произнёс он, разводя руками. — Гоганы вообще упрямы. Они никогда…

— Так значит, никогда, — отрезал Эсперадор, наскучив возражениями. — Когда не будет законного наследника, не будет и жезла. И больше не приходи! — неожиданно взвизгнул он, притопнув ногой по полу. — Не ты возьмёшь жезл, не ты, но избранная гоганни за сына своего! Горе, горе тебе, Едом! — неожиданно простонал он, хватаясь за голову. — Горе!

Он положительно рехнулся!

Альдо хотелось уйти, хлопнув дверью, но он решил подождать, пока Юнний придёт в себя. Однако вместо того, чтобы успокоиться, Эсперадор соскользнул на пол и опять простёрся ниц перед эсперой на стене, стучась лбом в пол и лопоча страстные молитвы.

«Леворукий побери этих проклятых святош!» — пробормотал Альдо сквозь зубы. Он, принц Ракан, уже с час выслушивает безумный старческий бред, а дело не ни йоту не сдвинулось с мёртвой точки! Вот ведь невезение! Альдо мысленно сыпал ругательствами, тщетно пытаясь заглушить ими тревогу, вызванную словами Эсперадора.

Юнний постепенно затих. Альдо выждал несколько минут, а потом осторожно шагнул в простёртому на полу Эсперадору и негромко попросил:

— Святой Отец? Могу ли я ещё раз обратиться к вашему святейшеству?

Юнний поднял голову, растерянно и подслеповато щурясь на Альдо.

— А?.. Что?.. Кто ты, милое чадо?

Альдо скрипнул зубами. Только что Юнний прекрасно помнил, с кем разговаривает! Он действительно выжил из ума или только притворяется?

Тем временем дверь спальни приоткрылась, и давешний кубикулярий тихонько проскользнул внутрь.

— Святой Отец утомлён, ваше высочество, — почтительно пробормотал он. — Я вынужден просить вас удалиться. Вдобавок сюда идёт его высокопреосвященство кардинал Левий. Мне думается, вы предпочли бы избежать встречи с ним.

1) Господи помилуй, господи помилуй, господи помилуй

Вернуться к тексту