Староста, который хотел достичь власти (джен)

Альбус Дамблдор всегда относился ко мне с большим вниманием. Ему было известно, что я получил высокие баллы по всем СОВ, его устраивали мои действия на посту старосты. Зная то, что я знаю теперь, я бы сказал, что еще больше его радовало то, какая у меня складывается репутация. Карьерист — именно так меня называли за глаза однокашники. Для того, что готовил он, это было весьма удобно.

Едва отгремели фанфары прощального пира, я получил свиток, исписанный зелеными чернилами.

Дамблдор усадил меня перед своим столом, предложил мне чаю, его глаза заговорщицки блеснули за стеклами очков-половинок. Он спросил, не хотел бы я попасть на стажировку в отдел Международного Магического Сотрудничества. Вот так просто это было.

— Разве так делается? — недоверчиво спросил я. — Разве для этого не нужно иметь сданные ЖАБА.

— Нужно, — все с той же улыбкой подтвердил Дамблдор.

Больше он ничего не сказал, может быть, ждал, пока я сам все додумаю за него. Он редко тратил слова понапрасну.

— И что же…

— О, — Дамблдор проворно сложил руки на столе и немного подался вперед. — Я уверен, ты справишься.

Он на мгновение замолчал, с удовольствием наблюдая за гримасой удивления и неверия на моем лице.

— Другой вопрос — как ты потом распорядишься этим опытом?

Я только что окончил шестой курс. После ужасов открытия Тайной Комнаты, для всех будущее выглядело мирным и безмятежным. Дамблдор строил планы на будущее. Я думаю, он уже тогда знал, что в ближайшие два-три года ему придется столкнуться с Фаджем, а еще через несколько лет — с самим Волан-де-Мортом. К такому противостоянию необходимо было подготовиться заранее. И сейчас он готовился.

— Так что, мистер Уизли, скажите наконец что-нибудь, — Дамблдор испытующе уставился на меня и улыбнулся.

Без сомнения, он знал обо всех честолюбивых замыслах и тайных мечтаниях, роившихся у меня в голове в эту минуту, о моем стремлении к политической карьере и о зачитанной до дыр скучноватой книжонке «Старосты, достигшие власти», которая с сентября лежала у меня под подушкой. Знал он и о том, что я был честен, что я никогда не смог бы предать своих близких ради собственной выгоды, что потом, когда настанет время выбирать, ему придется уговаривать меня остаться в команде Фаджа.

— Я думаю, это дало бы отличный старт моей карьере, — сказал я. Мой голос был немного хрипловатым: от волнения в горле пересыхало.

— Я тоже так подумал, — кивнул Дамблдор. — Что же, если ты согласен, то Магда будет рада принять тебя завтра. Кстати, я думаю, что ты уже догадываешься, кого назначат старостой школы в будущем году?

— Магда Макгориан? — переспросил я.

Об этой женщине я слышал даже тогда. Она возглавляла Международное Бюро Магического Законодательства, с ее мнением относительно принимаемых законов приходилось считаться самому министру Магии. Было крайне сложно представить, что есть люди, которые называют ее просто по имени.

Дамблдор снова не удостоил этот вопрос ответом, только снисходительно улыбнулся. Так он делал всегда, когда считал, что и собеседнику, и ему самому будет лучше притворяться, что первый ничего не говорил, а второй — ничего не услышал.

Интервью с Магдой прошло хорошо, и я получил место в ее ведомстве. Работа была большей частью механическая, зато должность позволила мне завести много полезных знакомств. В частности, я был представлен Барти Краучу Старшему, главе отдела.

Помнится, в тот вечер я был шокирован до глубины души. Эти люди просто так будут со мной разговаривать?

Дамблдор, впрочем, не разделял моих восторгов. Он настойчиво посоветовал мне не сближаться с Краучем. Тогда я не понимал его опасений, но все равно решил ему довериться: даже мне, каким я был в школе, было очевидно, что раз он, по каким-то неведомым причинам, заинтересован в моей карьере, то к его советам следует прислушаться. Позже я узнал, что Крауч был главным политическим противником Фаджа после падения Волан-де-Морта, и на 1993 год таковым и оставался.

Проведя лето 1993 года в обществе Магды Макгориан, я вернулся в школу и со всем рвением засел за подготовку к новым экзаменам. Обязанности старосты школы отнимали много времени, но я понимал, как это будет выглядеть в моем резюме и старался исполнять их как можно лучше.

Окончив Хогвартс с наивысшими баллами и блестяще сдав ЖАБА, я впервые переступил порог министерства как полноправный сотрудник. Тут и начинается моя история.

Первой должностью редко можно гордиться, и моя первая должность не была исключением из этого правила. Я стал одним из многочисленных безымянных чиновников в Международном Совете по Выработке Торговых Стандартов. Это было странное место и по нынешним меркам, но меня тогдашнего оно просто шокировало.

— Новичок, — занимавший соседний стол толстый обрюзгший волшебник окинул меня оценивающим взглядом. — Как тебя звать?

Мне сразу бросились в глаза золотые часы, небрежно побрякивающие у него на запястье — несколько не та вещь, которую ожидаешь увидеть у того, кто не заслужил даже отдельного кабинета. Разумеется, я догадывался, откуда они.

Собеседник полетел в метафорическую пропасть.

Да, тогда я считал, что могу себе позволить подобную роскошь.

Не отвечая ему, я опустил коробку на стол и принялся разбирать вещи. Пачка пергамента, комплект перьев, чернильница — я медленно выкладывал вещи на столе, притворяясь, что страшно занят, на самом же деле, я просто ждал, пока сосед перестанет смотреть за тем что я делаю и не придется начинать разговор.

— Я, кстати, Мортимер Майлс, — продолжал тот. — А ты… Да, я понял, вундеркинд Перси Уизли, который сдал все СОВ и ЖАБА на отлично.

Игнорируя его, я продолжал разбирать свои вещи, на самом же деле — просто перекладывал их с одного места на другое, надеясь, что он в конце концов оставит меня в покое.

— Странно, я думал, что такие места не дают людям без опыта, — сказал себе под нос сидевший с другой стороны от меня тощий человек. Я заметил, что он писал пять писем одновременно поочередно добавляя что-нибудь то к одному, то к другому, как будто раскладывал карты.

— И какое твое первое задание? — Майлс потянулся и схватил лежащую сверху папку прежде, чем я успел его остановить. — Днища котлов? — удивился он. — Ничего себе! Это же многомиллионная индустрия.

— Верните папку! — я вышел из себя и с бешенством взглянул на толстого Майлса.

— А что ты сделаешь? — спросил тот. — Давай поменяемся. Обменяешь свои котлы на мои магические выщипыватели волос в носу?

Я догадывался, зачем он хотел поменяться. Схему я и тогда представлял себе неплохо.

Можно было объявить какой-нибудь крупной компании, например «Варись-Варись», что их котлы не будут проходить по новому стандарту. У них возникнет закономерный вопрос: а кто это решил? Может быть ему что-нибудь нужно? Чисто по-человечески.

Поездка во Францию? Бутылка лучшего эльфийского вина? Может быть, тысяча галеонов?

— Отдайте мое дело, — с холодным бешенством произнес я. Наверное, что-то в моем взгляде промелькнуло такое, что Майлс тут же кинул папку обратно на стол.

Через секунду, он, впрочем, устыдился своей слабости и вновь вернул себе по-хамски самонадеянный вид.

— Ты не понимаешь, как это работает, Перси Уизли. — угрожающе сказал он. — И если ты думаешь, что лучше других, то очень скоро тебе докажут, что это не так.

— Приходите, поговорим, — с холодным спокойствием сказал я.

Еще через мгновение я был уже на самую толику менее спокоен. Насколько же он был уверен в своей безнаказанности, если носил эти часы на работе?

Тогда я был молод и глуп. Я всегда действовал напролом и привык смотреть своим врагам в лицо. Здесь так было не принято.

В таком месте как Международный Совет по Выработке Торговых Стандартов новый человек всегда представлял собой угрозу. Здесь была круговая порука: каждый был в чем-то замешан, а значит не мог выдать других не выдав одновременно самого себя. Я был новичком. Они немедленно должны были меня в это втянуть.

Тогда я считал, что они не осмелятся.