Староста, который хотел достичь власти (джен)

Какой-то человек толкнул меня.

— Осторожнее, — недовольно пробормотал я, но эти слова застыли у меня на губах. Вместо того, чтобы отойти, человек вцепился в мою руку, и вокруг сомкнулась тьма трансгрессионного перехода. В голове появилась мысль. Харт. Я выхватил из кармана волшебную палочку.

Едва мои ноги коснулись твердой земли, я выпалил заклятием в державшего меня за руку волшебника, и тот отлетел в сторону. На мгновение я остановился в недоумении — это был не Харт, кажется, я и вовсе никогда не встречал его.

В следующее мгновение воздух вокруг полыхнул алым. Тот человек был не один. Не знаю, сколько заклятий одновременно поразило меня, казалось только, что каждая мышца дернулась в судороге. Когда я упал, то, прежде чем провалиться во тьму, заметил отметку на земле. Помню, как подумал, что это довольно чисто.

Мне казалось, что это должна была быть смерть, но я все еще был жив.

Сквозь веки струился яркий свет, отточенным лезвием проникая в самую сердцевину черепа. Я открыл глаза и тут же снова зажмурился. В помещении было темно, но в глаза мне бил луч лампы. Руки были связаны за спиной, кто-то стоял сзади, готовый поразить меня очередным заклятием. Едва я попробовал обернуться, он довольно чувствительно ударил меня по затылку, намекая, что этого делать не стоит.

Меня охватил страх вместе с каким-то окончательным ощущением.

— Даже не пытайся произнести его имя, — словно по команде, к голове приставили волшебную палочку, хотя голос, произнесший эти слова, доносился откуда-то из-за пелены света. Я прищурился, пытаясь рассмотреть хотя бы что-нибудь. Впрочем, даже и не будь здесь этой лампы, без очков это было непросто.

— Если попытаешься, тебя убьют прежде, чем кто-нибудь появится.

Они опасались заклятия Табу наложенного на имя Волан-де-Морта. Это явно были не люди Долохова. Кто тогда? Уэллс? В тот момент, когда меня озарила эта мысль, я просто не смог сдержать смеха. Мы сражались на одной стороне, так? Какая нелепая ситуация.

Скорее всего Харт был с ними. И, даже если допустить, что мне поверили бы, при нем говорить ничего напрямую было нельзя.

Иногда мне казалось, что я сошел с ума. Иногда же мир пытался доказать, что он гораздо безумнее. Пусть так и напишут на моей могиле: “Перси Уизли, умер от иронии”. И вот к моей голове была приставлена волшебная палочка, а я смеялся и не мог остановиться.

Из темноты за лампой выступил человек, ударил меня по лицу, так что из носа потекла кровь. Прищурившись, я разглядел лицо Уэллса.

— Какого Мерлина ты смеешься?! — он был вне себя от злости. Новый удар пришелся по подбородку, зубы неприятно ударились друг о друга.

Мозг лихорадочно работал. Мне подумалось, что люди Долохова, скорее всего, скоро явятся сюда, чтобы убить всех, включая меня. Времени не было.

Я закрыл глаза, сосредоточился, увидел мир глазами Толстоватого…

Новый удар выбил из головы все мысли до последней.

— Что, уже не так смешно? — Уэллс почему-то всерьез ненавидел меня. Примерно об этом я думал, сплевывая себе под ноги и секундой позже, когда смотрел ему в глаза и ухмылялся.

— Знаете, давайте сыворотку, я сейчас расскажу про одного из вас.

Послышался едва слышный шепот.

— Сыворотку правды, — повторил я. — У вас же она есть?

Уэллс немного скривился, а потом кивнул волшебнику, стоявшему за моей спиной. Возле самого уха послышался шорох, а потом скрежет откручиваемой крышки. К губам поднесли пузырек с зельем, однако, прежде чем я успел выпить хотя бы глоток, впереди, за лампой, мелькнула зеленая вспышка. Я увидел, как ко мне несется убивающее заклятие, дернулся, свесившись в сторону. Зелье выплеснулось на пол. Руки заныли, указав, что я все еще был жив. Уэллс резко развернулся, бросился в гущу сражения. За стеной из света вспыхивали искры заклятий. Потом наконец все стихло.

— Нужно уходить. Оглушили его? — послышался голос Уэллса.

Кто-то, кажется, ответил ему, так как он повернулся обратно ко мне и, с ненавистью оглядев меня, спросил:

— И что это значит?

Я замешкался, беспокоясь обо всех людях, которые могли сейчас услышать мое признание. Не было даже гарантии, что Уэллс мне поверит — у него, кажется, было обо мне свое мнение.

— Так что?! — со злостью повторил он. Я заметил у него в руках волшебную палочку Айи.

В этот момент снаружи того помещения, где мы находились, прозвучало вдруг множество хлопков. Комната впереди снова озарилась светом заклятий. Уэллс резко развернулся.

— Уходим! — крикнул он. — Немедленно!

Мне подумалось, что это должны были быть, разумеется, люди Долохова.

— Возьмем его с собой, — заметил волшебник, стоявший до сих пор у меня за спиной. Голос у него почему-то оказался отдаленно знакомым. — Он скажет…Объяснит…

Я не понял, получил ли он ответ, только почувствовал вдруг, что руки свободны и, едва ощутив это, из последних сил набросился на Уэллса. Объясняться не было времени, я просто должен был вернуть себе волшебную палочку Айи.

Это оказалось не так просто. Какое-то время я просто пытался вырвать палочку у него из рук, забыв о полыхающих вокруг смертельных заклятиях.

Вокруг все снова заволокло чернотой — было даже не ясно, Уэллс трансгрессировал или кто-то просто разбил лампу. Потом я упал в мокрую от росы траву. Кажется, это был какой-то лес.

Приподнявшись на локтях, я разглядел стоявшего немного поодаль Уэллса. Он направлял на меня волшебную палочку Айи. Я не мог этого вполне разобрать, но, без сомнения, в глазах его все так же горела ненависть.

— Дин говорил, что ты не заслуживаешь смерти, — произнес он. — Он не поверил, что ты убил ее. Ведь, конечно, он знал тебя в Хогвартсе. Но ты давно уже не тот человек, не так ли?

Я не был уверен, что он имел в виду, но мне вдруг разом вспомнились разбитый череп Ранкорна, развалившийся на диване Картрайт, Айи, протягивающая ко мне руки, несущееся из темноты убивающее заклятие, моя собственная кровь, затекающая в желобки между плитками. К горлу подкатил ком, я спешно перевернулся на бок и меня стошнило. Словно ожидавшая приглашения, раненая еще Хартом голова взорвалась от боли. Я отодвинулся подальше от того места и неподвижно улегся на траве.

Уэллс ткнул меня носком ботинка.

— Зачем ты убил мою мать? — спросил он.

Я вспомнил про Мери Смит, и мне стало плохо. Значит Харт убил ее. И я позволил ему, когда сбежал оттуда. К горлу снова подкатила тошнота.

— Отвечай, — холодно повторил Уэллс.

Казалось, он был вполне готов и способен прикончить меня, не разбираясь. Знаю, что сам так бы и поступил. И не уверен, что пожалел бы, если бы даже потом выяснилась правда.

— Харт — агент Управления Мракоборцев, — из последних сил пытаясь собраться с мыслями, ответил я. — Он пытался убить меня. Я не смог помочь твоей матери. Я на вашей стороне

— Харт выпил сыворотку, — процедил Уэллс.

— Он врал. Не знаю, как, — мои слова звучали не слишком убедительно. В голове было пусто от усталости, я не знал, что еще сказать.

— А Айи Арма? — спросил Уэллс, казалось, его тон с каждой фразой леденел все больше. — Откуда у тебя ее палочка?

— Я любил ее, — просто ответил я.

Уэллс скривился и посмотрел на меня с отвращением. Он не верил.

— Я убил бы тебя прямо сейчас, но, думаю, это слишком просто для тебя. Сперва ты расскажешь много полезного. Так что, — его пальцы крепче сжали волшебную палочку. — Придется просто заставить тебя страдать.

Я не пошевелился, хотя сердце колотилось, как бешеное. Казалось, вся моя удача была теперь исчерпана.

— Круцио, — донесся до меня ледяной голос Уэллса. Мне казалось, что заклятие ударит меня, однако, ничего не произошло. Не мелькнуло ни искры магии. Волшебная палочка молчала. Я снова приподнял голову. Уэллс выглядел так, как будто не понимал, что произошло.

Тогда я вдруг неожиданно для себя проговорил:

— Я любил Айи, — эти мысли первый раз выразились словами. — И отомщу за ее смерть. Поэтому палочка выбрала меня.

Уэллс странно посмотрел на меня, не зная, кажется, верить этому или нет. Мне вдруг вспомнилось, что я мог кое-что сказать, что, наверное, доказало бы мою невиновность.

— У тебя была книжка “Тайны Наитемнейшего Искусства”, — заметил я. — Которую ты выкрал из библиотеки Хогвартса. Ее забрали у тебя из квартиры, когда тебя арестовали, чтобы мракоборцы не нашли ее.

Уэллс выглядел так, словно в уме у него возникали все новые и новые вопросы.

— Хочешь сказать, что ты работал на Дамблдора? — все еще не слишком уверенно спросил он.

Я кивнул. Мне пришло в голову кое-что еще.

— Знаю, Фонд Амелии Боунс связывался с тобой. Мой брат. После того, как вы освободили учеников первого сентября.

Это, кажется, была первая довольно убедительная фраза за всю беседу, и Уэллс, хотя и не без сомнений, наконец опустил палочку. Я снова устало откинулся назад, чувствуя, что сердце все еще колотится.

Уэллс молчал, кажется, обдумывая сказанное.

— Наверное, я должен когда-то поверить, — наконец проговорил он, потом и перебросил мне волшебную палочку Айи. Я заметил, как он незаметно вытянул из кармана свою собственную и с подозрением уставился на меня. Он все еще не верил. Впрочем, разницы не было. Я слишком устал, чтобы придумывать еще какие-то объяснения.

— Тебе действительно стоит решить, — мой собственный голос казался каким-то чужим.

Уэллс немного скривился и заговорил только после небольшой паузы.

— Запомни это место, — сказал он. — И возвращайся сюда завтра. Думаю, нам есть о чем поговорить. Я должен найти Харта.

— Он с Долоховым и его людьми, — заметил я. — Тебя убьют.

— С Долоховым я уже встречался, — усмехнулся Уэллс и трансгрессировал.

Некоторое время после того как он исчез я все так же неподвижно лежал на траве. Сердце все еще колотилось, как бешеное, как будто не верило, что опасность прошла окончательно и что судьба в очередной раз пощадила меня. Потом я сжал волшебную палочку покрепче и трансгрессировал.