Староста, который хотел достичь власти (джен)

Мне казалось, я потерял счет времени, соскользнул в сумрачное состояние.

— Знаешь, думаю даже, что все довольно просто, — голос Харта был рассудительным, как будто он решал задачу по трансфигурации. — Когда я закончу с тобой, я отыщу всех твоих родственников и убью их одного за другим. А ты не сможешь ничего с этим сделать, потому что будешь уже давно кормить червей.

Он снова поднял палочку.

— Можешь представить. Все, что я сделаю с тобой, я повторю и с каждым из них.

Заклятие вонзилось в затылок и волной распространилось по всему телу. Глаза застлал белый свет и какое-то мгновение все мое существо состояло из невыносимой боли.

— Твои братья, сестра, родители… У тебя ведь есть младшая сестра? Как ты смотришь на то, чтобы я привел ее сюда, к нам? Мы бы так чудесно развлеклись вместе, а? Она же, наверное, прибежит, если узнает, что брату нужна помощь? Как ты думаешь…

Я уже не понимал, то ли он все еще говорит, то ли уже нет. Звуки смешались в неясный гул. Я не заметил даже, когда боль от заклятия прекратилась. Вокруг мелькали какие-то вспышки, в разум с криком стучались разрозненные возгласы неясных теней. Они казались обезумевшими птицами, которые, ударяясь в оконное стекло и разбиваются насмерть. Все стало похоже на сон, как будто я соскальзывал наконец в беспамятство.

Решив, видимо, что нужно привести меня в чувство, Харт взялся за рукоятку кинжала, все еще пронзавшего мою ладонь насквозь, и потянул. Было больно, но я слишком устал, чтобы отреагировать. Я не поднимал головы, не обращал на него внимания. Немного повозившись, он наконец высвободил мою руку.

— Прости, прости, еще немного… — донеслось до меня.

Что-то было не так. Я посмотрел на человека, стоявшего рядом со мной и не поверил своим глазам.

— Билл?

Мгновение мне казалось, что это всего лишь видение или сон, что я сошел все-таки с ума.

— Это ты? — тупо спросил я.

Билл обнял меня за плечи, говоря какие-то слова утешения. Мгновение я сидел совершенно неподвижно, пока мысль о том, что он и вправду был здесь не достигла наконец моего сознания. Мысль о том, что все закончилось.

Внутри как будто что-то переломилось. В горле встал комок, по щекам вдруг сами собой потекли слезы, которые никак не получалось удержать. Я прижал здоровую руку к лицу. Все тело дрожало, словно скопившееся напряжение выскальзывало наружу.

— Все, Перси, все закончилось. И тебе не нужно больше… Не нужно, — говорил Билл.

И я действительно всем сердцем поверил в это.

— Пойдем, пойдем отсюда…

Он бросился меня поднимать.

— Моя палочка, мы должны забрать ее, — мой голос был хриплым и даже показался мне чужим.

Брат вложил мне в руки волшебную палочку Айи, поддерживал меня, пока мы вместе шли к двери.

Я споткнулся о вытянутую руку Харта, лежавшего на полу, на мгновение остановился, смотря на него. Не знаю, как мне удалось это определить, но почему-то показалось, что он был все еще жив, только оглушен. Наверное, я предполагал, что Билл не стал бы его убивать. Это был словно удар колокола, от которого разрушаются любые сны.

И вот я взглянул на Харта, и меня как будто обдало холодом.

— Он видел тебя… Ты убил его?

— Не знаю… Идем… — сказал Билл.

Тогда я поднял волшебную палочку и произнес убивающее заклятие. Тело Харта дернулось и обмякло.

Даже не видя лица брата, я понял, что он как будто бы застыл. Наверное, догадался, что я убивал не в первый раз.

— Идем, Перси, — повторил он. — Пойдем отсюда…

Я посмотрел на труп и во мне вдруг вызрела странная решимость.

— Билл, спасибо тебе за помощь. Я останусь.

— Перестань, ты разве не понимаешь? — Билл развернул меня к себе, заглянул в глаза. — Ничто не стоит того, чтобы ты переживал это. В этот раз просто повезло, понимаешь? В следующий раз меня может не быть рядом. Я зашел только из-за того, что мы так и не закончили вчерашний разговор. Я не знал, что с тобой…

— Я останусь, — повторил я, возвращаясь к столу, садясь на то же самое место и зачем-то пробуя вытереть подсохшую кровь рукавом. — Не стоит беспокоиться. Это просто мне немного не повезло. Да и все равно давно пора было отсюда переехать, а теперь и повод есть…

— О чем ты говоришь, Перси?! — на лице Билла выразилась тревога. Показалось даже, что ему очень хотелось подойти ко мне и хорошенько встряхнуть. — О чем ты говоришь?

— Я не могу просто уйти.

— Это убьет тебя. Ты должен это знать, — сказал Билл. — Ты уже… Я вижу, ты не можешь больше.

— Я знаю.

Аккуратно пристроив раненую руку, я некоторое время смотрел на разорванную кожу.

— У меня еще есть незаконченное дело.

— Какое дело, Перси? — Билл, кажется, заставил себя говорить спокойно. — Теперь, когда перестала работать схема с Гринготтс тебе больше незачем там оставаться. Дамблдор хотел, чтобы ты помог маглорожденным спастись. Мы сделали все, что могли. К тому же, разве твоя легенда не разрушена? Или… — он неожиданно посмотрел на меня совсем по-другому. — Или все дело в той девушке Айи? Теперь тебе просто нужна месть?

— Нет, — начал я, плохо понимая, что собираюсь говорить дальше. — Месть тоже. Но еще кое-что. Я чувствую, как будто действительно есть шанс, понимаешь?

В голове все еще было мутновато, но я вдруг впал в странное упрямое состояние. Это была как будто волна — вроде той, что, подхватывает, когда очень долго повторяя одну и ту же ложь, сам начинаешь в нее верить.

— За эти два дня тебя могли убить трижды, — сказал Билл. Мне подумалось, что он, к счастью, не узнал о еще одном случае.

— О каком шансе ты говоришь? Я понимаю, Перси, ты никогда не умел отказываться от задуманного. Ты слишком не любишь проигрывать. Но должен же ты понимать, что это настоящее безумие?

— Да, это безумие, — согласился я. — Но нужно попробовать, понимаешь?

— Ты еще помнишь, как говорил Айи не рисковать понапрасну? Сколько винил себя за то, что она оказалась тогда в министерстве? Сколько у тебя было возражений по поводу того, чтобы я помогал тебе?

— Я знаю, прости меня, — сказал я. — Как Айи сказала… “Это мое решение, не вини себя”. Просто… Не говоря обо всем этом… Я просто знаю. Я не смогу жить спокойно, если не попробую.

— Перси, ты просто застрял в этом. Подумай. Ты просто уже не можешь представить, как может быть по-другому. Как будто кроме этого шанса, о котором ты говорил, нет никаких других. Поэтому тебе кажется, что нужно рисковать всем, до последнего.

Некоторое время я ковырял ногтем засохшие кровавые пятна, то ли размышляя над сказанным, то ли просто пытаясь подобрать слова.

— А когда, Билл? Когда нужно рисковать всем до последнего, если не сейчас?

— Не нужно рисковать до последнего, Перси, — отозвался он. — Это никогда не срабатывает. Ты как игрок, который продолжает ставить, пока не потеряет все.

Я усмехнулся, и снова задумался.

— Ты в чем-то прав. Правда. Но у меня действительно есть план, — произнося эти слова, я и сам не был уверен, вру я, или нет. — Это настоящий план. Если он удастся, мы все-таки победим.

Некоторое время Билл внимательно смотрел на меня, стараясь, кажется, разглядеть признаки того, что я не был честен.

— План? — переспросил он. — Что ты задумал?

Я сказал, что не могу рассказывать деталей, но главная идея в том, чтобы настроить всех в министерстве друг против друга. Билл еще некоторое время разглядывал меня, но я к тому моменту уже хорошо научился лгать. И вот, решив наконец, что я действительно был уверен в своих словах, он снова обнял меня и сказал:

— Пожалуйста, будь осторожен.

— Ты тоже, спасибо тебе за все…

Мне стоило больших трудов убедить его, что мне совершенно необходимо остаться в своей квартире еще ненадолго, а потом отправляться в министерство.

С того дня, к слову, я решил, что буду ночевать в отделе — по крайней мере до тех пор, пока меня оттуда не выгонят.

Оставшись один, я снял кольцо Мраксов с цепочки и некоторое время задумчиво вертел его в руках, размышляя обо всем, что сказал Билл. Постепенно вспомнилось и о том, что, еще раньше, говорили Дарси и Снейп — что все они уже не слишком верили, что Волан-де-Морта удастся победить. Был еще и мой собственный странный сон, где Айи напоминала, что потерь избежать не удастся и предлагала присоединиться к ней на том свете, да и то, что произошло теперь, сильно вывело меня из равновесия. По всему телу разливалась слабость и то и дело какой-нибудь нерв сводила судорога, как будто воспоминание о проклятье все еще блуждало где-то внутри.

Все крохи остававшийся у меня надежды основывались на том, что пожиратели смерти в министерстве враждовали между собой ничуть не меньше чем с маглорожденными, а также на том, что Воскрешающий Камень называли Оружием Дамблдора не просто так. До сих пор я не мог и представить, что решусь применить его по назначению. Но так, наверное, всегда бывает, пока, наконец, не доведется столкнуться с человеком, который действительно этого заслуживает. Так, по-крайней мере, я думал, когда надел кольцо на палец.

На улице к тому времени стемнело, полумрак комнаты рассеивала только тусклая лампа, выгоревший от солнца постер с рыбами, висевший над диваном шуршал от сквозняка.

Я наклонился над все еще лежавшим на полу телом Харта и прикоснулся к его лбу. По руке прокатилась волна энергии, я отскочил, снова подняв волшебную палочку.

Харт дернулся несколько раз, как мертвая жаба, через которую пропускают заклятие. Потом глаза его медленно открылись. Они были теперь другими, белыми, совсем без зрачков. Это был первый раз, когда я увидел инфернала не на иллюстрации в книге о темных искусствах.

— Уизли? — спросил Харт, шумно выдыхая. У меня перехватило дыхание.

— Ты помнишь меня? — я почти неосознанно сделал шаг назад.

Харт подтянул к себе ноги и руки, словно пытался собрать какую-то мозаику, медленно, шатаясь, поднялся. Его движения были рваными, как будто неумелый кукловод слишком резко дергал за ниточки. Ему так и не удалось разогнуться полностью, спина осталась согнутой, скрюченной, как у горбуна, а руки безвольно болтались по сторонам.

— Все тело… Болит, — пробормотал он, а потом, прижав руку к тому месту, куда попало убивающее заклятие, добавил: — Отсюда…

— Расскажи, какие планы у Долохова, — сказал я, чувствуя, что рука, сжимающая волшебную палочку начала дрожать.

— Долохов… — Харт мутно огляделся вокруг, очевидно, не совсем осознавая, кто он, что здесь делает и что происходит. Его слова перемежались хрипами, хотя, насколько я мог судить, дышать ему было не нужно. — Убить Амбридж… убить Уизли… убить всех…

Воспоминаний у него не осталось, только обрывки. Наверное, чем больше времени проходило с момента смерти, тем меньше он смог бы вспомнить. Если бы я ждал еще дольше, он потерял бы и последние остатки разума.

— Убить всех… Убить всех… — повторял Харт, а потом вдруг резко вскинув голову, посмотрел прямо на меня. Взгляд его был пугающе пустым, словно глубокая и мутная вода, казалось, из этих белесых глаз смотрела сама смерть.

— Отпусти… — он хрипло вздохнул, пошевелился, так что каждая его кость затрещала. — Все тело… Болит…

После случившегося я вряд ли мог предположить, что буду испытывать к нему жалость, но глядя на это существо, я уже не мог представить, как смог решиться создать его. Это было уродливое, неполноценное создание, только жуткое от того, что оно так походило на человека.

— Отпусти… — повторил Харт. — Отпусти…

Он протянул ко мне руки, его рот странно раскрылся, оттуда вырвался свистящий хрип, лицо жутко перекосилось.

— Все тело… Болит…

Харт сделал еще шаг. Я едва подавил желание отпрянуть и снова положил руку ему на лоб. Он захрипел, свалился обратно на пол и затих.

Я выдохнул и только тут понял, что дрожал и покрылся холодным потом.