Староста, который хотел достичь власти (джен)

Финт Вронского по праву считается одной из сложнейших квиддичных фигур. Ловец устремляется вниз, входя в вертикальное пике и заманивая за собой ловца другой команды. Требуется перейти в бреющий полет у самой земли. Если противник не успеет среагировать, его, весьма вероятно, придется соскребать с поля.

У вас может возникнуть закономерный вопрос: если я исполнял финт Вронского, то кто же был вторым ловцом. Что же, вы это поймете в свое время, пока же я с неприятным тянущим ощущением в животе смотрел на то, как Фадж что-то горячо обсуждает с Нейтаном Перегрином.

Законных способов исправить положение с голосованием не оставалось, были только темно-серые варианты, на которые, я надеялся, было сложно решиться.

Члены Визенгамота уже начали собираться. Дамблдор неуловимо кивнул мне, заняв свое место среди остальных старейшин, рядом с Гризельдой Марчбэнкс. Амата Маккрей сидела, раздраженно закинув ногу на ногу. Я заметил, как на места для зрителей поднялся мракоборец Долиш и слегка кивнул Фаджу. Чувствовалось, что ситуация накаляется, хотя пока и не было понятно, что должно произойти. Нейтан Перегрин занял центральную трибуну.

Ударил молоток.

— Заседание объявляется открытым. Сегодня на повестке дня вопрос об исключении Альбуса Дамблдора из Совета Старейшин. Однако, прежде чем мы перейдем непосредственно к нему, необходимо рассмотреть еще одно чрезвычайно важное событие.

По залу пробежал заинтересованный шепоток, я же был как на иголках.

— Сегодня утром в Управление Мракоборцев были доставлены улики и свидетельства, заставляющие подозревать судью Маккрей в коррупционной деятельности.

— Что?! — с возмущением вскричала та, вскакивая на ноги. — Что вы себе позволяете, Перегрин?!

— Тишина в зале! — громко сказал тот. — Позвольте мне закончить, судья Маккрей. Вы знаете, существует ответственность за нарушение порядка заседания.

Я во все глаза смотрел, во что это выльется. История не могла быть хорошо подготовлена, и улик у них никаких, скорее всего, быть не могло. Я не понимал, к чему они клонят.

— В связи с этим, я хотел бы поставить вопрос о временном лишении судьи Маккрей неприкосновенности и полномочий члена Визенгамота, вплоть до завершения расследования, — продолжил Перегрин. — Как Верховный Чародей, я считаю, что необходимо подчеркнуть отличие нынешнего созыва от предыдущих. Все должны четко увидеть, что мы придерживаемся политики полной прозрачности, не пытаемся покрывать своих членов и призываем их также встречать обвинения лицом к лицу. Подчеркиваю, что коррупция — недопустимое преступление для народных представителей, и Визенгамот должен стараться исключить любые подозрения. Если судья Маккрей будет признана невиновной, она немедленно будет восстановлена во всех правах, и я лично буду рад принести ей извинения, — он слегка поклонился в ее сторону. — Однако, если все же будет доказана ее вина, мы сделаем первый шаг к тому, чтобы изменить Визенгамот к лучшему. Итак, уважаемые судьи, я ставлю на голосование вопрос о лишении судьи Маккрей неприкосновенности.

Я вздрогнул. Понятно. Если Амату Маккрей временно исключат из Визенгамота, останется 33/49. Значит, Дамблдору придется попрощаться с Советом Старейшин.

Большинство судей выглядело озадаченными. Все это было слишком неожиданно, все было шито снежно-белыми нитками. Я увидел, как Гризельда Марчбэнкс язвительно кривит губы.

— Это была твоя ошибка, — прошипела мне на ухо сидевшая рядом Айи. — Из-за того, что ты настаивал на включении судьи Маккрей в список кандидатов, приходится теперь пойти на такие меры. И, если хочешь знать, я не собираюсь делить с тобой ответственность за то, что ты сделал.

Я ничего ей не ответил, все так же смотрел на стоявшего за трибуной Перегрина.

— Итак, кто поддерживает лишение судьи Маккрей неприкосновенности, прошу поднять руки. Напоминаю вам, судья Маккрей, что вы не можете голосовать по этому вопросу.

Один, два… Двадцать восемь. Почти вся фракция Фаджа.

— Итак. Двадцать восемь — за, двадцать — против, двое воздержались. Судья Маккрей, мистер Долиш проводит вас. До окончания расследования вы лишаетесь статуса местного судьи и судейской неприкосновенности. Желаю вам удачи.

Амата Маккрей желчно усмехнулась, но все же проследовала из зала следом за Долишем.

Я с ужасом смотрел ей вслед. И беспокоило меня вовсе не то, что она должна была теперь подвергнуться расследованию и даже не то, что Дамблдор терял место в Визенгамоте. Больше всего меня волновало то, с какой искрометной легкостью все это случилось.

Конечно, Амату Маккрей оправдали по всем пунктам буквально на следующей неделе, сразу после того, как в воскресном «Пророке» появилась статья, расхваливающая непримиримость Нейтана Перегрина, но дело было уже сделано.

— С этими идеалистами всегда столько проблем. Они порой склонны поступать наперекор самим себе, — Амбридж по-девчоночьи усмехнулась.

Я промолчал, ожидая, пока она продолжит. Казалось, она имеет в виду совсем не судью Маккрей.

— Амате могли подкинуть этот протокол, как ты думаешь, Перси? — Амбридж испытующе посмотрела на меня. Настроение у нее, судя по всему, было весьма приподнятое. У меня возникло чувство, что это была проверка.

Теперь разум услужливо подкидывал мне то, о чем я хотел вспоминать меньше всего. Мне бросился в голову один из наших недавних разговоров с Айи.

— Я поддерживаю Фаджа, — просто сказала она.

— Правда? — не сдержав недоумения отозвался я.

— У него есть ошибки, но он двигается в нужном направлении. Он пытается улучшить сосуществование волшебников и маглов. Это единственный, на моей памяти, министр магии, который этим озаботился.

Я снова не мог сдержать некоторого скептицизма: на мой взгляд, Фадж все время обходился полумерами.

— Ты думаешь, все может просто так мгновенно измениться? — Айи насмешливо щелкнула пальцами. — Просто, раз, и все замечательно? Знаешь ли, если хочешь что-то сделать, надо что-то делать.

— А что его травля Дамблдора? — поинтересовался я. — Если Волан-де-Морт действительно вернулся…

— Пока ты хлопотал вокруг Амбридж, Фадж встретился со Скримджером, — отрезала Айи. — Если уж принимать свидетельства Дамблдора всерьез, то лучше найти факты, прежде чем поднимать панику.

Вынужден признать, ее точка зрения имела право на существование. Айи действительно искренне следовала своим убеждениям.

Впрочем, сейчас для меня это значило лишь то, что я не смогу ее переубедить.

А теперь Амбридж решила устроить мне проверку. И, хотя я и не понимал, была ли это проверка моей лояльности, или же ей просто хотелось посмотреть, смогу ли я угадать ее предположения, я знал, как собираюсь поступить.

— Итак, теперь, когда мы разрешили чрезвычайный вопрос с судьей Маккрей, вернемся к нашей основной повестке, — продолжил Нейтан Перегрин, проводив глазами покидавшую зал Амату Маккрей. — Итак, я ставлю на голосование вопрос об исключении судьи Дамблдора из состава старейшин Визенгамота. Прошу голосовать.

Амбридж пригласила меня к себе сразу же после окончания заседания и теперь испытующе смотрела на меня, ждала, что я скажу.

По мере того, как пауза затягивалась, я чувствовал в себе все больше и больше решительности. Хоть некоторое время назад я предпочел бы все отрицать, я уже довольно давно знал вдоль и поперек все, что собираюсь делать.

С самого начала? Этого я не могу точно сказать. Просто я уже научился оставлять некоторое пространство для маневра. Или финта.

— Тридцать три за, шестнадцать против. Итого 33/49. Есть квалифицированное большинство. Мистер Дамблдор, с настоящего момента вы исключены из совета старейшин, прошу вас сложить полномочия и покинуть зал заседаний, — объявил Нейтан Перегрин, закончив подсчитывать поднятые руки.

Дамблдор проворно поднялся и, провожаемый взглядом всех присутствующих, покинул зал. Вид у него был спокойный, словно его и вовсе не обеспокоила потеря должности старейшины. Едва он шагнул за порог зала, как Гризельда Марчбэнкс вскочила с места.

— Уважаемый мистер Перегрин, — зло промолвила она, — вы должны отдавать себе отчет, что Визенгамот — это, прежде всего, народное представительство. Не превращайте происходящее здесь в цирк!

Я во все глаза смотрел на нее, не понимая, что она задумала.

— Вы дискредитируете себя как Верховного Чародея в первый же месяц своей работы, — продолжала Гризельда Марчбэнкс. — Если это то, во что теперь превратится Визенгамот, у меня нет никакого желания в этом участвовать.

— Вы собираетесь выйти из состава старейшин? — с напускной растерянностью спросил Перегрин.

Я затаил дыхание. Нет. Нет. Ответьте «нет»!

— Да, — обрубила судья Марчбэнкс. — Если сейчас данное собрание представляет собой не более чем сборище ваших подпевал, я больше не вижу смысла в нем участвовать.

Я едва не схватился за голову.

— Я поддерживаю мадам Марчбэнкс, — медленно сказал Тиберий Огден. — Я не намерен терпеть превращения заседаний Визенгамота в ваш личный бенефис, мистер Перегрин.

С этими словами они покинули зал. Я с ужасом поймал улыбку, на мгновение скользнувшую по губам Нейтана Перегрина.

Совет Старейшин лишился трех соратников Дамблдора. Кандидатуры новых старейшин предлагал Фадж.

Большинство Совета Старейшин и его право вето только что были отданы практически бесплатно.

Меня затопила ненависть к Марчбэнкс и Огдену. Пока я пытался сделать все, чтобы улучшить ситуацию, они все сломали просто потому, что захотели сделать красивый жест.

Я был очень зол. И я все еще очень зол.

— Так что вы думаете, Перси? — снова спросила Амбридж, внимательно взглянув на меня.

Пауза излишне затянулась. Настало время выходить из пике и выравнивать метлу. Вронскому вряд ли когда-нибудь случалось работать в государственных структурах, но его трюк, я думаю, мог бы заслужить славу общеупотребительного.

Что же, я решился. Совет Старейшин был потерян.

Пора было немного расчистить площадку для собственных действий. Я был очень зол. В тот момент для меня не существовало никакого «слишком».

Впрочем, после того, как я бросил семью, многие вещи, кажется, перестали задевать меня.

— Думаю, это была продуманная атака, — отчетливо произнес я.

Амбридж подняла брови и заинтересованно уставилась на меня. Такого ответа она не ждала? Может быть. У нее было недостаточно информации, чтобы начать подозревать что-то подобное. Что же, тогда я просто должен был изобрести кое-какие обстоятельства.

— Айи Арма настаивала на кандидатуре Аматы Маккрей. Думаю, у нее был готовый план действий. Кроме этого, сегодня ранним утром я видел на ее столе папку из архива. Потом она отошла куда-то, забрав ее, но вернулась уже с пустыми руками.

Бреющий полет прямо над землей.

Не составляло труда догадаться, кому из нас двоих Амбридж поверит в этой ситуации.

Сзади слышался неприятный хруст, с которым мой противник ударился о землю.