Староста, который хотел достичь власти (джен)

Ярко-алый паровоз с мягким толчком тронулся, потянув за собой вереницу вагонов. Рассекая облекающие его клубы белого дыма, поезд медленно пополз вперед. Просыпающиеся ото сна колеса неторопливо переворачивались, ритмично отстукивая по рельсам. Сначала стук был редким, но, по мере того, как состав набирал скорость, удары становились все чаще и чаще. Платформа отъехала назад, а потом, вырвавшись из бежево-кирпичного здания вокзала, поезд полетел вперед, увлекая за собой тянущихся к знаниям юных волшебников. Ехала в этом поезде и Долорес Джейн Амбридж.

Для меня ее отбытие стало большим облегчением. Я все так же с ненавистью думал обо всем, что она сделала, но, по крайней мере, у меня не было возможности сотворить какую-нибудь глупость. Я должен был сосредоточиться и заняться законопроектом.

— Вы, я думаю, понимаете, что главное для нас — судебный вопрос? — с напором спросил Перегрин, по обыкновению уставившись на меня своими немигающими птичьими глазами.

Я был в недоумении. За всем происходившим я совсем потерял из виду, что происходило с законопроектом, а Айи и мадам Боунс, по всей видимости, серьезно поработали над ним. Недоумение, наверное, отразилось на моем лице, так что Перегрин, слегка скривившись, толкнул ко мне через стол кипу сброшюрованных листов.

— Советую вам ознакомиться с этим в ближайшее время.

Я поймал их, открыл на оглавлении, чтобы понять, что за судебный вопрос имелся в виду, и, пробегая по строчкам, понял, что не узнаю не единого пункта.

— Читать будете не здесь, — оборвал меня Перегрин.

— Я даже могу это не читать, — уверенно отозвался я, захлопнув брошюру. — С той расстановкой в Визенгамо…

— Знайте свое место, — голос у Перегрина был сухой, словно египетский песок. — Визенгамотом займутся другие. Ваша задача — министр.

Фадж очень благодушно относился к законопроекту: одним махом он выполнял одно из своих предвыборных обещаний и поднимал пошатнувшийся рейтинг. Перегрин разумеется, собирался изменить его настроение и в этом, по задумке Амбридж, я должен был ему помочь.

— Разумеется вы можете на меня рассчитывать, — сказал я. — Но разве не было бы проще перетянуть на свою сторону нескольких судей и провалить проект на стадии голосования? Если узнать, кто собирается поддержать…

«Если узнать», — говорил я. На самом деле, я был почти уверен, что им уже было все известно, нужно было только удостовериться. Вчера ночью в квартире Айи все-таки устроили обыск.Едва распрощавшись с Кингсли и убедившись, что Риз вполне разместился, я, несмотря на очевидную глупость такого поступка (мракоборцы, скорее всего, следили за входом), отправился к ней. Я должен был убедиться, что с Айи ничего не случилось.

В коридоре никого не было видно, что ни о чем не говорило: ведь и я тоже пользовался заклинанием. Я старался ступать тише, чтобы не выдать себя, медленно продвигаясь по коридору. Потом я увидел наполовину открытую дверь, и мое сердце пропустило удар. Борясь со сбивавшимся от волнения дыханием, я заглянул внутрь и, к своему облегчению, сразу же заметил Айи, сидевшую за столом с огромной чашкой чая.

Этот стол казался единственным уцелевшим островком порядка в полностью разгромленной гостиной. Маски были сорваны со стен и разбросаны по дивану, из которого тут и там выглядывали комки поролона. Ковер сбился на сторону, ящики буфета выдвинули и выпотрошили, а их содержимое разбросали вокруг. По всей видимости, Айи не хотелось подниматься, даже несмотря на то, что привести все в порядок можно было достаточно быстро. Она меланхолично потягивала свой чай, встрепенулась и обернулась на дверь, только когда я переступил порог. Как будто что-то кольнуло ее. Наверное, защитное заклинание…

Я отступил от двери, так чтобы меня не было видно из коридора, и снял дезиллюминационное заклятие.

— А, это ты, — в голосе Айи было облегчение. Она поднялась и, небрежно пройдя по прямо по разбросанным на полу бумагам, закрыла дверь.

— Как ты? — спросил я, провожая ее взглядом.

Айи снова устроилась за столом, медленно отпила из своей кружки, так же неторопливо поставила ее обратно на стол.

— Я задолбалась, — честно сказала она. — Я ужасно задолбалась, Перси.

Как же хорошо я это понимал.

— Все это очень иронично, — горько продолжила она, снова отхлебнув из кружки. — Только я поверила, что хотя бы один раз все пойдет гладко, как… — она слегка мотнула головой, словно призывая оценить, насколько ее квартира была разгромлена.

Я сел рядом с ней, обнял ее за плечи. Она прижалась ко мне.

— Все действительно будет не плохо, — заметил я. — На этот раз, думаю, мы своего добьемся.

Айи усмехнулась, но ничего не говорила, просто обняла меня крепче.

Не знаю, сколько мы просидели так. Это было и не важно. Я чувствовал, что мне нужно было быть рядом, пусть даже за порогом толпились сотни мракоборцев.

— Мне кажется, они скопировали список судей, которые поддерживают проект, — наконец сказала Айи, словно заставив себя двигаться дальше. — Я не могла следить за ними за всеми, пока они копались здесь…

Так что, мистер Перегрин, вы видели этот список?

— Но разве не было бы проще перетянуть на свою сторону нескольких простых судей и провалить проект на стадии голосования? Если узнать, кто собирается поддержать… — говорил я, внимательно следя за его реакцией. Хотя, нужно было быть честным, маловероятно, что мне удалось бы заметить его ложь таким образом.

— Вы займетесь министром, — отрезал Перегрин. — Вам понятно?

Я с досадой кивнул.

— Надеюсь, вы догадываетесь, что от вас требуется? — продолжал тот. — Устройте так, чтобы он видел только одну сторону вопроса. Это ведь вы передаете ему все сводки, так что вам решать, какие из них дойдут до по назначению.

Это было ясно.

— Понимаю, — сказал я и, надеясь, что он уловит мою интонацию, добавил: — Уверяю вас, будет сделано все, что можно сделать.

Пусть поймет, что, если мне не будут рассказывать все, как есть, на лишний риск я не пойду. Поднявшись, я собирался уходить, однако Перегрин остановил меня.

— Вы правы, министр — это не слишком надежно, — сказал он. — Это запасной план. Если сорвать голосования не удастся.

— Спасибо за откровенность, — сказал я, обернувшись уже от дверей. — Я займусь министром.

Перегрин работал над запасным планом. Тем же занимались и мы с Айи.

Нужно было найти замену Ризу, ведь, раз ему приходилось скрываться, интервью должен был брать кто-то другой.

— Не найдете, — мрачно заявил он, не поднимаясь с моего дивана. Он вообще был очень подавлен последнее время, хотя все так же предпочитал говорить, что «устал». Впрочем, допрашивать его у меня охоты не было.

— Не найдете, — повторил Риз.

— Как насчет Райс Ричардс? — спросила Айи.

— Эта стерва?

Райс Ричардс (я иногда задавался вопросом, настоящее ли это имя), работавшая в Фейри Тейлс, была, что называется, девушкой с перчинкой. Если кто и мог привлечь к себе внимание, стоя в толпе других журналистов, то именно она. Не удивительно поэтому, что у них с Ризом была кое-какая общая история. Закончилась эта история, разумеется, плачевно.

— Она душевнобольная… Она… — Риз любил рассказывать, что, когда их роман с треском разрушился, Ричардс изготовила яд, намереваясь то ли отравить его, то ли отравиться сама. Ни я, ни Айи в это, разумеется, не верили.

— Она сделает сюжет для радио, — сказал я.

К этому сюжету еще нужно было основательно подготовиться. Перво-наперво, следовало решить, как лучше всего представить миру досье Гамильтона.

— Больше — лучше, — предложил Риз, наконец перестав распространяться о превратных качествах Ричардс. — Просто отправьте копии всем подряд. Без объяснений. Одна часть примется расследовать сразу же, другая — после того, как услышит интервью Айи. Шум, скандалы — гарантированы.