Староста, который хотел достичь власти (джен)

Когда Долиш вышел, пузырек он оставил мне. Я, разумеется, не сомневался, что он сделал это не совсем случайно, так что преобразовывать сыворотку правды я не стал, вместо этого, сотворил второй точно такой же пузырек, только заполненный водой, и спрятал в рукав.

Сердце сильно билось: я не знал, что произошло, а эхо того голоса, казалось, все еще билось в плиточные стены. Долиш вернулся приблизительно минут через пять.

— Что случилось? — спросил я.

— Уэллс напал на Роули, — равнодушным тоном отозвался он. — И тот, кажется, перестарался. Это проверят. Ладно, — Долиш взял пузырек, который я оставил на столе, капнул что-то в него, взболтал и, когда жидкость приобрела синеватый оттенок, хмыкнул: — Все еще сыворотка, значит.

Я изобразил легкое раздражение.

— Что теперь?

— Выпейте это, — Долиш протянул мне пузырек с синеватой жидкостью.

Я забрал его, нервно думая, как теперь незаметно перекрасить воду в другом пузырьке.

В этот момент дверь снова распахнулась и на пороге появилась Тонкс.

— Мы готовы к проверке палочки, вы хотите присутствовать?

Долиш обернулся на нее. Я быстро вылил посиневшую сыворотку правды под стол. Глаза Тонкс немного расширились от удивления, но, к счастью, она ничего не сказала.

Я поднес опустевший пузырек к губам.

— Нет, разбирайтесь сами. Сообщите мне о результатах, — Долиш резко повернулся обратно ко мне. На долю секунды раньше — непременно бы заметил.

— Так. Уже выпили?

— Да, — я сделал вид, что закашлялся, поставил пузырек на стол, потянулся за волшебной палочкой. — Сделаю стакан воды, если вы не против.

— Позже. Вы выносили из архива что-нибудь, что не имели права выносить?

— Нет, — ответил я, несмотря на то, что пузырьки с воспоминаниями все еще звякали в моем кармане.

Долиш еще минуту с сомнением смотрел на меня: по всему было видно, что он не до конца убежден в моей честности.

— Хорошо, — наконец заметил он. — Тогда больше не буду вас задерживать.

Я понял, что, несмотря на это, в его списке подозреваемых я все еще был наверху. Помня о том, что мое горло все еще должно было жечь, я сотворил стакан воды и жадно приник к нему. Сердце все еще прыгало, как сумасшедшее.

Когда Долиш наконец вышел за дверь, я высушил заклинанием разлитую под столом сыворотку и задумался. Нужно было что-то делать, но хуже всего было то, что я даже не до конца понимал, что происходит. Действовать, как всегда, приходилось вслепую.

Я поднялся, вышел за дверь и попросил стоявшего в коридоре мракоборца вызвать Джастина Берда.

Я никогда прежде не видел его, но пробежав досье за те несколько минут, что ждал его появления, узнал, что он возглавлял Фейри Тейлс и состоял в так называемом «Новом Книжном Клубе», из-за происшествия в котором, как вы уже знаете, он и оказался здесь.

Берд выглядел испуганным. Войдя, он затравленно огляделся по сторонам. Я отчетливо понял, что и он тоже слышал, как кричал Уэллс.

— Мистер Берд, — начал я.

— Вы кто? — тот посмотрел на меня с какой-то мрачной решимостью. — Я хочу немедленно поговорить с Долишем.

Долишем? Вот это мне совсем не понравилось.

— Вы будете говорить с тем, с кем положено, — сдержанно заметил я.

— Хорошо же. Надеюсь, я не просто теряю время, — он уселся на стул, пытаясь изобразить самоуверенность. Получалось у него не очень хорошо: он все еще был испуган.

— Мне нужны гарантии, — продолжил он. — У вас есть такие полномочия?

Казалось, в его голове тянется какой-то непрерывный мыслительный процесс и мне очень не нравилось, куда все это идет. Впрочем, лучше было предоставить ему самому объяснить, что он хочет.

— Какого рода гарантии, мистер Берд? — спросил я.

— Вы можете пообещать мне неприкосновенность? — спросил он. — И тайну. Сохранение моей репутации. И… — казалось, мысли приходили ему обрывками, по мере того, как он раз за разом напоминал себе, что нужно просить больше. — И то, что Чармстрайкер будет закрыт… Грейвс отправится в Азкабан.

Вы, конечно, помните, что они были конкурентами.

— Хотите использовать Управление в своих целях? — вкрадчиво спросил я, откинувшись назад и в то же время судорожно обдумывая, что теперь делать. — Думаете, вы в том положении, чтобы торговаться?

Берд слегка напрягся, но быстро взял себя в руки.

— Это мои условия. Без них я ничего не скажу.

Я усмехнулся. Это было, скорее, от расшатанных нервов, но Берд, к счастью, истолковывал все в мою пользу.

На самом деле, мне было совершенно не ясно, что теперь делать. Заявить Берду, что не желаю принимать его показаний я не мог, так что надо было хотя бы потянуть время.

— А что вы можете сказать, мистер Берд? — спросил я.

— Например то, что Уэллс занимался подстрекательством к вооруженному мятежу. Что журналисты Чармстрайкера постоянно нарушают правила профессии. Двойной Ф, вы слышали?

— Феликс Фелицис? — я изобразил сдержанный интерес.

Орден зачистил редакцию Чармстрайкера. Если не будет ничего кроме слов Берда, тем более, он не собирается выступать в суде, состряпать дело не получится. С другой стороны, свидетельство против Уэллса могло серьезно подпортить ситуацию.

— Многие люди из Чармстрайкера принимают его постоянно, — отозвался Берд.

Я выдержал паузу. Судя по всему, он знал, о чем говорит, и это были не просто домыслы. У него есть какие-то доказательства? Я оборвал себя. Не время быть наивным. В редакции Фейри Тейлс наверняка тоже не брезговали Феликсом, так что Берд вполне мог знать какие-нибудь детали. А, в качестве вишенки на торте, Наземникус Флетчер, который, я не сомневался, был в этом замешан, входил в Орден Феникса.

— Сдается мне, — заметил я, нащупав, как мне казалось, возможность потянуть с его признанием немного подольше, — вы пытаетесь прежде всего выгородить себя. Что-то за вами есть, мистер Берд. Настолько важное, что вы готовы сдавать своих сообщников.

Берд вздрогнул.

— Нет, — выдавил он. — Я не хочу проблем из-за того, что этот идиот Уэллс вляпался во что-то. Я не имею никакого отношения…

— Это мы выясним, — перебил я, пытаясь скопировать равнодушную манеру Долиша. — Так какие там у вас условия?

— Неприкосновенность. Меня должны выпустить. Но соглашение останется в тайне. Вы должны позаботиться о том, чтобы я сохранил репутацию.

— Значит в суде выступать вы не хотите? — протянул я, словно в задумчивости. — Может вы и есть глава всего этого заговора? Вот тут сказано, что вы один из организаторов «Нового Книжного Клуба». Пытаетесь запутать следствие?

Я решил пока прикрываться тем, что пытаюсь, так сказать, «докопаться до правды» и, в то же время, как можно толще намекнуть Берду, будто бы ничего хорошего от подобного соглашения он не получит.

Ничего лучше в голову не приходило.

Тот на мгновение растерялся, не придумав сходу, что ответить.

— Очень хорошо, мистер Берд, — сказал я, стараясь дать ему понять, что не оставил его замешательство без внимания. — Мы с вами еще поговорим.

— Нет. Давайте… — начал тот.

— И не забудьте, — я слегка повысил голос, показывая, что еще не закончил, — говорить об этом вы будете со мной и только со мной. Иначе, мистер Берд, — я пристально посмотрел на него, было важно, чтобы он все понял правильно, — Грейвс обо всем узнает.

Берд с напряжением посмотрел на меня, едва заметно, словно нехотя, кивнул. Все-таки, для него было очень важно сохранить репутацию.

В комнату вошел мракоборец.

— Идите, — сказал я. — Вас позовут.

Мне нужно было обдумать свои действия. А для этого требовалось выяснить, что именно у них было. Если показания Берда уже ничего не испортят… Сердце опять колотилось, как бешеное, я чувствовал собственный пульс, и это не давало мне сосредоточиться.

Нужно было узнать, удалось ли что-нибудь обнаружить при обыске.

Если нет, то показания Берда были последним ключом. Если убедить его отказаться давать показания не получится… Как я мог помешать ему?

«Заклятие Империус, другого выбора нет», — подумалось мне. Я внутренне содрогнулся.

И сколько придется его держать? По меньшей мере месяц, пока все не успокоится, возможно, еще дольше. Мне невольно вспомнился мистер Крауч.

Может показания Берда уже ничего не решали. Может, у него ничего и не было. «Хочешь рискнуть?» — пронеслось в голове.

Выглянув в коридор, я увидел сияющего самодовольным торжеством Роули.

Как вы понимаете, он использовал палочку Берда, которую сломал сразу же после, а, так как он колдовал невербально, было невозможно доказать, какое именно заклинание он применил.

Так что? Империус? Мне становилось тошно от того, что я даже задумывался об этом. Но что еще я мог сделать? Может я снова обманывал себя, говоря, что это необходимо? Я собирался защищать Чармстрайкер только потому, что он теперь поддерживал Дамблдора? Или его действительно было важно сохранить?

«Берд — приспособленец», — сказал я себе. — «Даже если Чармстрайкер ведет себя не совсем корректно, доставая информацию, то он… Кажется, для него ничего не имеет значения, кроме того, чтобы его газета продавалась».

И что, это повод применить на нем непростительное заклятие? Справедливость с большой буквы. Я невесело усмехнулся. Впрочем, можно было философствовать сколько угодно, проблемы это не решало.

Закрыв дверь, я прошелся по комнате и уселся обратно за стол.

«Рано паникуешь», — сказал я себе. — «Ты что, действительно думаешь, что Берд такой один?»