Настоящий шотландец (джен)

Шесть часов вечере после войны

Выручай-комната не подвела в очередной раз, превратившись в маленькую, но уютную спальню. Вечер, судя по головной боли и общему паскудству был даже слишком успешным… Во всяком случае, какой-то из кубков, а может, и не один, был лишним — в этом Хендри не сомневался. События вчерашнего дня в памяти держались плохо — но, во всяком случае, в том, что идея плясать с мечами в одном килте пришла в голову не ему, он был уверен. Как и в том, что идею радостно поддержали все Маклауды и немедленно её реализовали, а до того Макгонагалл вовсю отплясывала джигу с дедом, а потом Гермиона утащила его «снимать стресс», чем они и занимались полночи, а ещё…

А ещё он вчера убил не меньше полудюжины человек.

Хендри осторожно высвободился из объятий Гермионы, сел и поёжился. Он убивал… И это оказалось слишком просто. Дамблдор как-то сказал, что убийство раскалывает душу… Что ж, теперь Хендри отлично понимал старого мага. Действительно, только тем, кого кусала змея, стоит говорить об этом… И кладбище у Дамблдора уж точно было немаленьким. Слабое утешение на фоне того, что он сам обзавёлся точно таким же…

— Рефлексируешь? — голос Гермионы прозвучал непривычно глухо. — Чёрт, не стоило тот кубок…

— Может быть.

— Хендри, я понимаю, что тебе сейчас хреново, — Гермиона уткнулась лбом в его плечо, — мне сейчас тоже хреново, и по той же самой причине, только что лицом к лицу как-то не до того… Но что ещё мы могли сделать? Позволить им убить нас? Нет уж, спасибо — я слишком люблю жизнь и тебя… Я бы и рада была обойтись без тех «Авад», но…

— Всегда есть какое-нибудь паскудное «но», правда, Гермиона?

Голос Хендри, тусклый и усталый, Гермионе не понравился. Вздохнув, она отстранилась, обняла его и прижала голову к груди, прошептав:

— Всё кончилось, Хендри.. Всё в порядке, теперь всё будет хорошо…

— Гермиона… — протянул Хендри после недолгого молчания. — Вот почему ты всегда оказываешься права?..

— Слишком умная, — невесело усмехнулась девушка. — И знаешь, Хендри, твой организм сейчас определённо не расположен к высоким материям…

— Ты ожидала чего-то другого в такой позе? — Гарри осторожно высвободился и поцеловал Гермиону. — Знаешь, нам надо радоваться уже тому, что мы живы…

В Большой зал парочка спустилась в несколько менее подавленном настроении. Пожалуй даже, наименее подавленном на фоне всех остальных. И дело было далеко не в похмелье…

Вчера, в горячке боя и угаре праздника, это прошло стороной — а сегодня навалилось в полную силу осознание. Смерть, прошедшая рядом — а из учеников никто не пострадал только чудом, несмотря на то, что от передовой их держали подальше. Убитые враги — а ведь вчера было так легко убивать. Тяжёлая, беспросветная усталость — вчера было не до неё… Всего этого не замечали вчера, и всё это явилось сегодня — теперь уже навсегда.

В Большом зале повисла болезненная тишина — не было привычной болтовни, не носились нал головами совы… И не было Дамблдора.

И это было хуже всего.

Наконец, когда собрались все, Дункан Маклауд заговорил:

— Волдеморт пал. На сей раз — окончательно… Радостный день для всего магического мира — но не для тех, кто принял на себя его ярость. Не дрогнув, вы встали на защиту Хогвартса и сумели отстоять его… Но ваш героизм — следствие наших просчётов. Вы не должны были вступать в бой — но мы опоздали, и Сириус Блэк потерял немало хороших ребят, а вам пришлось лицом к лицу столкнуться с войной, и я прошу прощения у вас за это опоздание. Я знаю, каково вам сейчас, знаю, каково это — принять бой насмерть, сражаться и убивать… Но вы выдержали бой и остались живы, а раны — и тела и души — со временем исцелятся. Да, вам пришлось проливать кровь — но вы защищались. Вы сражались ради всего, что вам дорого и тех, кого любите… И вы победили. Не мы — вы. Это ваша победа, и что бы ни случилось дальше — она навеки останется вашей. Тех, кто остался, и тех, кто ушёл…

Дункан встал, и вместе с ним поднялись все. И студенты, и преподаватели, и наёмники…

Минута молчания закончилась, и слово взяла Макгонагалл:

— Как исполняющий обязанности директора, я возглавляю школу, пока попечительский совет не назначит нового директора. Когда это произойдёт — трудно сказать… Что касается учёбы: отсутствующие ученики вернутся сегодня к обеду, некоторые — те, кто покинул страну — вероятно, в течение нескольких дней. После этого мы либо вернёмся к занятиям, либо, если состояние школы не позволит — будут внеплановые каникулы. И последнее — Альбус Дамблдор жив, хотя и тяжело болен. Пока что, разумеется, никаких посещений, но когда их разрешат — обращайтесь ко мне, если захотите его навестить, я организую визит. На этом всё, спасибо за внимание…

Медленно, не глядя по сторонам, слизеринцы занимали места за своим столом. Им вернули палочки, им не предъявляли никаких обвинений — но они были детьми Пожирателей Смерти. Они должны были выступить на их стороне — но им не позволили этого сделать, и во взглядах, то и дело бросаемых на сестёр Гринграсс, читались облегчение и благодарность. Почти все они остались сиротами, многие лишились домов — но они были живы. И никто не сможет обвинить их в трусости — ведь их захватили в плен, не объявляя войны… Впрочем, как раз поиск оправданий заботил слизеринцев меньше всего — у них были дела поважнее.

— А ведь с ними придётся что-то делать, — произнесла Гермиона, глядя на слизеринцев. — Горе побеждённым, но не можем же мы их просто бросить!

— Родственники у большинства из них остались, — пожал плечами Хендри, — так что без крыши над головой и куска хлеба не останутся.

— Но ведь не у всех?

— Гермиона, извини, конечно, но я не понимаю, чего ты хочешь? На улицу их никто не выпнет, а… — Хендри осёкся.

Пэнси Паркинсон поднялась из-за стола, решительным шагом подошла к Гермионе, опустилась на колени, протянув ей палочку, и произнесла:

— Моей госпоже отдаю я часы моей жизни и пользу от моей смерти.

— Ta ma de! — выдохнул Хендри.

— Ты что, вообще… — Гермиона сделал над собой усилие, — …сдурела, что ли? Да ты хоть понимаешь, что ляпнула?!

— Понимаю, — Паркинсон, не поднимаясь, спокойно смотрела ей в глаза. — Послушай, Грейнджер… Или ты уже Маклауд?.. Короче говоря, у меня нет никого и ничего не осталось. Вообще. Даже школьный сейф, который мне под оплату учёбы сделали — и то конфисковали… Родители мертвы, кузена Волдеморт убил, дом разнесли… Нет, я могу, конечно, поискать папашины нычки, благо их немного, и даже найду — вот только денег там надолго не хватит, а артефакты такие, что я сама могу оказаться за решёткой… Послушай, Грейнджер, горе побеждённым, да, но я просто хочу жить, понимаешь? Хоть как-то, потому что из-за идиотизма моей семейки меня теперь даже в приличный бордель не возьмут, а твою рабыню хотя бы не станут трогать! Ну же, Грейнджер… Пожалуйста…

Порыв слизеринки угас, теперь она молча стояла на коленях протягивая Гермионе палочку и глядя в пол.

— Знаешь, Паркинсон… — тяжело вздохнула Гермиона. — К чёрту! Я принимаю твою службу. Потом разберёмся, что с тобой делать, только про рабство не заикайся, будь добра — ты мой вассал и вассал клана Маклауд, пока сама не попросишь освободить тебя от клятвы.

— Спасибо, Грейнджер, — Пэнси поцеловала Гермионе руку и встала. — Не думай, что от меня никакой пользы не будет — может, мне до вас и далеко, но и я кое-что умею…

Проводив слизеринку взглядом, Гермиона выдохнула:

— Как, чёрт возьми, я буду объяснять родителям этот грёбаный Маунт-Плезант?!

— Так и будешь — ты взяла её на службу по очень старому обряду… Кстати, Маунт-Плезант — это ты хватила лишнего, формула хоть и доримских времён, но не настолько старая… Но знаешь, я был уверен, что на всё Соединённое Королевство её знает от силы полдюжины человек, и Паркинсон в этом списке точно нет, — Хендри покачал головой. — Ты сама-то, кстати, хорошо понимаешь, что сделала?

— Куда уж лучше! — фыркнула Гермиона. — Ну представь, я скажу родителям: эта девочка — дочка Пожирателей Смерти, она осталась без дома и семьи и поэтому отдалась мне в рабство! Магическое, чёрт возьми, рабство — я же могу её превратить в безвольную куклу, в конце концов! И просто так отпустить я её не могу, потому что…

— Вот это и скажи, — посоветовал Хендри. — Отпустить её просто так ты не можешь, поэтому пусть пока поживёт у вас, а потом, когда всё утихнет, ты её освободишь, и пусть сама решает, как жить дальше. А до тех пор, если кто-нибудь полезет с претензиями, можно будет его этой клятвой в морду ткнуть. Да и, кстати говоря, пожить в магловской семье ей явно не помешает.

— Пожалуй, ты прав, — вздохнула Гермиона. — Но всё-таки, до чего же всё это бредово! На дворе двадцатый век кончается, а такое чувство, что по эту сторону Статута если и двадцатый, то до нашей эры…

Как оказалось, сбежавшие волшебники предпочли вернуться немедленно — во всяком случае, за обедом все семь курсов Хогвартса наконец-то собрались в полном составе — даже Малфой ухитрился добраться вовремя… И вызвал нездоровый ажиотаж.

Жизнь в Австралии явно Драко Малфою на пользу — во всяком случае, он хотя бы стал похож на человека. Заметно вытянулся, загорел, обзавёлся рейнджерской шляпой и — самое главное — избавился от своей вечной высокомерно-брезгливой гримасы.

— Вот это гораздо лучше, — констатировала подкравшаяся Луна, — и мозгошмыги у него синие…

— И папочкой пугать он не сможет, — хмыкнул Рон, — кстати, говорят, его мать быстренько выскочила замуж за маглорождённого с деньгами…

— Вполне разумный шаг, — заметила Гермиона, — сразу избавляет если не от всех, то от абсолютного большинства неудобных вопросов… Ладно, кажется, Макгонагалл собирается что-то сказать, так что слушаем внимательно.

Макгонагалл поднялась, поправила шляпу и сообщила:

— В связи с недавними событиями учебный год заканчивается досрочно. У младших курсов экзамены через неделю примет комиссия в Министерстве, старшим же все экзамены зачтены автоматически — по итогам… Теперь перейдём к менее приятному вопросу — об учениках, лишившихся семьи. Как я вижу, некоторые предварительные договорённости уже есть, но все ученики, у которых не осталось в живых родственников , будут направлены в приёмные семьи по их выбору — с учётом, разумеется, уже принятых решений… И в связи с чем я весьма настоятельно прошу всех воздержаться от разных необдуманных действий, которые могут создать… сложную ситуацию. На этом всё, спасибо за внимание.

В зале повисла по-настоящему мёртвая тишина. Многие слизеринцы только сейчас осознали своё положение… И теперь не знали, что им делать.

Ниточки, за которые поколениями дёргали их предки, оказались оборваны, не стало родственников, готовых прикрыть любую выходку, не было золота, чтобы попытаться подкупить кого-то — впервые со времён Салазара слизеринцы были вынуждены рассчитывать только на себя…И полностью отвечать за свои слова и дела.

Слизеринцы ошарашенно переглядывались. Только Гринграссы и Нарцисса — теперь уже не Малфой — оказались не замешаны вообще ни в чём, связываться с Блэками желающих было немного, Забини так и не вернулись…

Пэнси Паркинсон, перебравшаяся за гриффиндорский стол, ловила на себе завистливые взгляды — тех, кто не видел утреннего выступления, успели просветить, и после тихого, но бурного обсуждения слизеринцы по одному, медленно, стали выбираться из-за стола и, глядя в пол, уходили… Не все — Трейси Дэвис осталась вместе с Дафной и Асторией, Крэбб с Гойлом привычно таращились на Драко и ждали команды, а Теодор Нотт вышел к преподавательскому столу и заявил, что готов служить любому за пятьдесят галлеонов в месяц, кормёжку и вино за счёт нанимателя.

Сириус предложил шестьдесят, и вопрос был решён.

Нотт, Пэнси и Трэйси были первыми — а к концу дня разобрали всех слизеринцев. Особенно отличились близняшки Кэрроу — тихони загнали в угол обоих Криви и не отпускали их, пока те не согласились на помолвку.

— Какое, чёрт возьми, у нас тысячелетие?.. — вздохнула Гермиона, глядя на эту сцену. — Такое чувство, что мы свалились куда-то в Шумер!

— Ну в принципе, по уровню развития общества маги действительно недалеко ушли от античности, — пожал плечами Хендри, — но не забывай, что наши ушастые друзья и вовсе остались в бронзовом веке и прекрасно себя чувствуют. А чистокровные, к тому же, настолько привыкли к хозяйской руке, что теперь жить без неё не могут…

— Слушай, может, погостишь у нас неделю-другую? — неожиданно спросила Гермиона. — Потому что, честно говоря, просто не представляю, как всё это объяснить родителям…

— Я-то уж точно не против, но это надо с дедом договариваться, пока он тут, — хмыкнул Хендри. — И к тому же, если уж ты не знаешь, что сказать, то я и подавно…. Ладно, что-нибудь придумаем, а психика у твоих родителей вроде достаточно гибкая…

Дункан Маклауд не возражал. И согласился, что Грейнджерам может понадобится довольно много времени на адаптацию, так что…

На этом парочка смылась в башню — чтобы, если что, с чистой совестью заявить, что им ничего не говорили.

В гостиной Гриффиндора, разумеется, царил полнейший хаос — совершенно нормальное явление, да ещё и усиленное внеплановыми каникулами и делёжкой слизеринцев.

— Я даже не буду это комментировать, — высказалась Гермиона. — И да, господа… и дамы, которые думают, что их не слышно — вы ошибаетесь, и я в курсе ваших планов. И если вы попытаетесь их реализовать — я об этом узнаю…

— А с чего бы ты взялась защищать этих пожирательских выродков?! — выкрикнул кто-то.

— Так-так… Кормак Маклагген, — Гермиона неторопливо прошла сквозь расступившуюся толпу, — я сказала — ты услышал…

— Ты сказала — я услышал, — Кормак попятился. — Этого не повторится…

— Зря тебя назвали Кормаком, — бросила Гермиона, развернувшись. — Надеюсь, все поняли?..

Проводив её взглядом, Хендри отодвинул Маклаггена с дороги отправился к себе — видеть самовлюблённого идиота не было никакого желания, говорить с ним — и того меньше. Но присмотреть за ним всё-таки стоило, и не только за ним — Кормак Маклагген был образцовым самовлюблённым дураком, достойным Слизерина, но он был далеко не единственным, кому в голову приходили мысли поглумиться над детьми Пожирателей… И подобные поползновения следовало пресекать немедленно и беспощадно. Сириусу, Вальбурге и деду определённо стоит об этом узнать как можно раньше… А потом у них с Гермионой будем уйма времени.

Хендри улыбался.

За окном проплывала весенняя Шотландия — Хогвартс-экспресс уносил учеников на внеплановые каникулы. Луна Лавгуд снова рисовала мангу, Хендри читал мемуары американского подводника, Гермиона бездумно смотрела в окно, а Пэнси забилась в угол и старалась лишний раз не шевелиться.

— Как насчёт того, чтобы съездить летом в Японию? — осведомилась Гермиона. — Ты, я, Луна и Пэнси… Или ты предпочтёшь остаться и присматривать за домом, Паркинсон?

— Не знаю, — тихо ответила Пэнси. — Я нигде дальше Хогвартса и Косого не бывала…

— У тебе хотя бы документы магловские есть? — вздохнула Гермиона.

— Если и были, то в сейфе в Гринготсе, — отозвалась Пэнси, — или дома, но там вряд ли что-то осталось… А я даже не знаю, были они или нет.

— Похоже, тебе предстоит фантастическое приключение, Ла Команданте, — заметила Луна, не отрываясь от рисунка.

— Да уж лучше снова на войну, чем такое, — вздохнула Гермиона. — Ладно, с бумагами разберёмся, а вот с родителями…