Настоящий шотландец (джен)

В зале Визенгамота Хендри доводилось бывать лет в семь с какой-то экскурсией — и, разумеется, заседания в тот день не было. Что ж, с тех пор изменилось только одно — он пришёл сюда не смотреть, а говорить — и его слова вряд ли приведут слушателей в восторг. Ну… Сами виноваты.

Хендри поднялся на трибуну, внимательно осмотрел зал, задерживая взгляд на каждом лице, и заговорил:

— Леди и джентльмены! Полагаю, мне следует извиниться — мне всё же далеко до Цицерона или Дизраэли, и моя речь вряд ли будет образцом ораторского искусства… Итак, леди и джентльмены, мы все собрались здесь по весьма радостному поводу — Волдеморт пал, и на сей раз мёртв окончательно. Как человек, чья рука оборвала его жизнь, я гарантирую это — но не могу гарантировать, что Тёмный лорд не вернётся. Более того — я могу вас заверить, что это случится! Пройдёт двадцать или тридцать лет, вырастет поколение, не знавшее войны — и всё повторится.

— И кто же, по-вашему, станет этим Тёмным лордом? — язвительно осведомился кто-то в задних рядах.

— Молодой амбициозный полукровка из старого чистокровного семейства, — пожал плечами Хендри. — Быть может, ваш собственный сын или внук… Это неизбежно — то общество, в котором мы живём, не может не порождать Тёмных лордов. Ваш, чистокровные леди и джентльмены, глухой шовинизм, ваше презрение к тем, кто не тащит за собой многовековой шлейф интриг и предательств, ваша трусость — вот источник, порождающий Тёмных лордов! Да, трусость — кто из здесь присутствующих двадцать лет назад поднял оружие против Волдеморта? Тогда, в самом начале, всё мог решить один удар… Но никто не посмел нанести его — напротив, вы сами и ваши отцы и деды мешали тем, кто мог его нанести! Вы отсиживались по домам — и попытались отсидеться снова, когда Волдеморт вернулся, уверенные, что уж вам-то ничего не грозит — вы же не какие-то там «грязнокровки»… Правда, это не сработало в прошлый раз, но ведь теперь-то всё будет совсем не так, теперь-то Волдеморт не станет трогать чистокровных, ведь так? Что ж, всё действительно получилось совсем не так — хотя, будь у власти Фадж или Крауч, всё могло повториться до последнего знака после запятой. К счастью, триумвират не допустил этого — и Волдеморту пришлось сражаться против всей магической Британии, а не горстки храбрецов. И что же? Маглорождённые и полукровки ни в чём не уступили чистокровным, более того — превзошли их. Где же теперь ревнители «чистоты крови»?..

Хендри сделал паузу, однако желающих высказаться не нашлось, и он продолжил:

— Сегодня Визенгамот собрался впервые после падения Волдеморта, чтобы решить дальнейшую судьбу магической Британии. От вас зависит наш путь — но уже сейчас я слышу голоса, призывающие не менять ничего. Что ж, когда явится новый Тёмный лорд, он, возможно, будет достаточно благодарен, чтобы убить их, не пытая… Я вновь повторю — политика, даже сам образ жизни и мыслей чистокровных раз за разом порождают Тёмных лордов, и этот путь, который столь мил и привычен многим, собравшимся здесь, ведёт лишь к гибели. Вы можете, конечно, избрать его — и сгинуть, сейчас или годы спустя… Или же избрать путь перемен. Мир изменился, хотим мы того или нет, и продолжает меняться — и нам приходится меняться вместе с ним. Я не призываю отбросить прошлое полностью — наше прошлое и наше настоящее и делают нас теми, кто мы есть — но предрассудкам и самообману нет места в этом мире. Жизнь невозможно втиснуть в прокрустово ложе симулякра, и попытки сделать это обречены на провал. Здесь и сейчас в ваших руках, леди и джентльмены, выбор между стагнацией и смертью и развитием и жизнью — и вы в ответе перед магической Британией за своё решение. Выбор в ваших руках — но не забывайте, что и вас могут призвать к ответу… Вам предстоит выбрать путь — но, спросите вы, каким же должен быть тот путь, что ты предлагаешь? Что ж, я отвечу: мне — и никому другому — неведомо, каким будет этот путь, я могу лишь сказать, куда он ведёт. К миру, где Темным лордам не отыщется места, миру, где исчез шовинизм, где нет кичащихся своим происхождением, где закон не подменяют «дружеской беседой» под звон монет. Этот путь будет долгим и сложным, и даже первые шаги для многих, собравшихся здесь, будут тяжелы — ведь вам придётся отринуть всё, что многие годы казалось вам непреложной истиной, переступить через себя — но иначе наша судьба будет весьма и весьма незавидной… Выбор перед вами, леди и джентльмены, и только вам выбирать — и отвечать за своё слово и дело. И когда придёт мой черёд занять кресло в этом зале, я приму эту власть и эту ответственность наравне с вами… Но сейчас, будучи лишь гостем, я могу лишь призвать: сделайте верный выбор, не позвольте страху и предрассудкам затмить ваш разум!

Поклонившись, Хендри сошёл с трибуны и, не оглядываясь, пошёл к выходу. Мавр сделал своё дело — мавр может точить саблю. Кое-кто, несомненно, его услышал, но вряд ли таких много, а значит… Значит, три года спустя он повторит всё это, а вот с трибуны Визенгамота или с баррикады — время покажет.

У самого выхода его перехватил служитель и, протянув аккуратно сложенный листок бумаги, сообщил:

— Молодая леди просила передать это вам, мистер Маклауд.

Молодая леди? Хендри хмыкнул про себя — можно быть уверенным, что это за леди, но вот что она могла написать…

Он угадал — на листе бумаги рукой Луны было написано: «Белого лотоса цвет — белое солнце в синем небе».

— Белое солнце в синем небе? — Хендри приподнял бровь. — Ты действительно так думаешь, Зимнее Безмолвие?..

Что ж, возможно — ведь магический мир придётся менять, а если ты хочешь, чтобы что-то было сделано правильно — сделай это сам. Он ведь всё ещё собирается стать самым молодым и скандальным политиком обеих Британий?..