Касание ветра (гет)

Маленький кронпринц игриво размахивал руками в стороны, смеясь и кряхтя одновременно, пока его отец не по-королевски строил ему рожицы. С наступление ночи, когда правитель со своей семьёй оставался один в покоях, маска строгого короля смывалась вместе с маскирующей его шрам косметикой. В этом уголке — в единственном месте во всём дворце, — был его личный мирок уюта и гармонии, где можно не скрывать своё увечье, где никто не строит интриги, где они являются просто любящими родителями и крепкой семьёй. Оборачиваясь назад, Ван Со понял, что всем этим он обязан сестре, которая приложила немало стараний для их счастья.

Сердце короля сжималось при мысли о Ёнхве. Эта девушка оказалась самой благородной и честной из всех королевских барышень, что приходилось повидать ему на своём веку. Она была искренна и чиста в своих намерениях, и Ван Со не уставал удивляться тому, откуда же в ней взрастилось всё это. Он сравнил её с лотосом — прекрасным цветком среди болота. И теперь ей снова приходится страдать из-за его матери…

Глядя на сына, король думал, что его старший брат уже никогда не увидит своего, что их матушка настолько обезумела в своёй жажде мести, что лишила собственное дитя счастья. Разве может настоящая мать сделать такое? Разве женщина способна причинить вред своим детям намеренно? Даже находясь в ссылке, даже слушая колкие слова в свой адрес, Со всё ещё верил, что в его матушке есть что-то светлое, что всё это лишь показная самонадеянность и гордость. Но теперь, когда старший брат изо всех сил спасает драгоценную принцессу, а младший чуть не оказался на виселице, король больше не знал, что думать. У него не было ответа на главный вопрос: что теперь будет с королевой-матерью?

— О чём ты задумался? — мягко спросила Су, присаживаясь рядом и кладя ладонь на плечо супруга. Он почти никогда не посвящал её в свои королевские дела, а она никогда не спрашивала его об этом. Политика мало интересовала Хэ Су, а Ван Со хотел оставить все свои дела за порогом этой комнаты и почувствовать себя обычным мужем и отцом. И что самое главное — любимым и близким для кого-то человеком.

Он лишь вздохнул на вопрос супруги и ничего не ответил. Су всё поняла без слов. Завтра состоится собрание совета для разбирательства дела об отравлении принцессы, покушении на её жизнь и убийстве нерождённого принца. Завтра королеву-мать выведут как заключённую и будут судить согласно законам страны. Завтра она снова признает свою вину на глазах у всех ради спасения сына. И вынести приговор королеве должен будет именно Ван Со…

* * *

Тронный зал был наполнен рядами знатных персон и министров, уже без присутствия короля что-то бурно обсуждающих. Главный министр стоял, гордо выпрямив спину, и по его непроницаемому лицу нельзя было считать ни одной эмоции, но никто не знал, что внутри него всё кипит и клокочет. Принц сам не знал, чего хотел: расплаты за смерть ребёнка или пощады для родной матери.

Гул над народом затих, когда Ван Со вошёл в зал и занял своё законное место. По приказу Джи Мона тут же привели обвиняемую. Её чёрный ханбок запылился и измялся, гладкие шелковистые волосы, в которых уже прослеживались прядки седины, больше не были собраны в красивую причёску, ровно спускались с плеч и частично закрывали измождённое и почти безжизненное лицо женщины.

— Королева Ю, — начал Джи Мон, шелестя раскрытым свитком, — обвиняется в покушении на принцессу Хванбо и в смерти её нерожденного ребёнка, а также многочисленных попытках противостоять правлению великого короля Корё.

— Это просто немыслимо! — послышался голос со стороны семьи Ю. — Это всё недоказанные обвинения.

Джи Мон приподнял кончики губ, не улыбаясь, — напротив, его лицо отражало разочарованность.

— Её высочество призналась во всех обвинениях, выдвинутых против неё.

В зале снова поднялся гул: одни были возмущены ужасающей правде, другие — неодобрительно качали головами. Бэк А сожалеющим взглядом следил за братьями. Ван Ё смотрел куда-то в пол, не моргая и словно даже не присутствуя здесь. Король же, напротив, внимательно слушал присутствующих, но продолжал молчать.

— Это возмутительно! — снова донёсся голос представителя семьи Ю. — Вы не можете судить королеву!

— Не можете. Да, не можете, — разносились голоса с разных сторон.

— Принцесса Хванбо ваша родственница, жена третьего принца и главного министра страны Ван Ё, — голос королевы Хванбо заставил всех резко замолчать, и воцарилась полная тишина. Она пренебрежительным взглядом прошлась по каждому человеку семьи Ю, остановившись на Ван Чек Рене. — На чьей вы стороне? На стороне убийцы?

— Вы не смеете… — начал было огрызаться министр, но замолчал, стоило королеве, стоящей напротив него, слегка вздёрнуть подбородок и ударить по ладони свитком, который она держала в руках. Мужчина с тревогой посмотрел на документ, догадываясь, что там могло находиться.

— Однако, — заговорил один из министров. — Представителя королевской семьи могут судить только за предательство стране и королю. Даже если её величество действительно совершила столь тяжкие грехи, мы не можем судить её за это.

Ван Ё приподнял одну бровь и слегка повернул голову, но так и не взглянул ни на кого. По непроницаемому выражению лица нельзя было понять, что именно сейчас творится в голове принца.

— Всем известно, что королева Ю всегда стремилась к власти. После смерти первенца и наследника престола она прикладывала все возможные усилия, чтобы посадить на трон своего второго сына. Любыми путями, — последнюю фразу королева Хванбо произнесла более вкрадчиво. — Королева не остановится ни перед чем, не побоявшись замарать руки в крови. Вспомните, ваше величество, она отправила вас в изгнание ещё совсем ребёнком и отреклась от вас.

Затронув личные отношения короля и подсудимой, королева Хванбо подняла гул в тронном зале. Кто-то разочарованно качал головой, кто-то с пеной у рта кричал о том, как возмутительны подобные высказывания. Но женщина стояла напротив трона и прожигала взглядом Ван Со, ожидая справедливого решения.

— Как бы там ни было, — заговорил Джи Мон. — У нас нет доказательств того, что злодеяния, к которым могла бы быть причастна королева Ю, действительно её рук дело. И так или иначе, они не имеют ничего общего с нынешним положением…

— Она убила моего внука, — хриплым голосом взвыла королева, протягивая руки к Ван Со. — Она убила вашего племянника, дитя главного министра!

Ван Ё сжал челюсти, так что было видно напряжённые мускулы на лице, и отвернул голову в сторону. Он был близок к тому, чтобы уйти отсюда немедленно, но не мог этого сделать, пока король не дал бы добро.

— Здесь, — королева Хванбо протянула свиток, демонстрируя его окружающим, — приказ королевы Ю о казни семьи десятого принца. На нём стоит королевская печать, которую она украла у главного министра Ван Ё, когда тот был ещё королём.

— Как вы смеете такое заявлять? — не выдержал Ван Чек Рен, всеми путями пытаясь защитить сестру. — Если на нём стоит печать короля, значит, её поставил он.

— Но вы прекрасно знаете, что это не так! На момент появления этого указа король находился в отъезде. Он был у вас, министр.

Глава семьи Хванбо прожигала взглядом каждого человека из семьи, стоящей напротив. Это был вызов знатному роду, плевок в лицо. Ещё чуть-чуть, и разгорелась бы междоусобная война.

— Я отдала этот указ учёным умам для сравнения. И они подтвердили, что указ писался королевой Ю лично!

Зал снова загудел, но никто уже не смел прямо становиться на защиту подсудимой, все лишь неодобрительно цокали и наигранно удивлялись. Королева Хванбо подошла ближе и, чуть понизив тон голоса, обратилась к Ван Чек Рену:

— Если вы будете защищать свою сестру, то всю вашу семью объявят предателями. Семью главного министра и главного генерала армии Корё. Королевскую семью. Ваши угодья разорят, ваши богатства перейдут во владение дворца. Ваших дочерей отдадут в рабство, хорошо, если в дом кисэн. А вы будете в лучшем случае сосланы. Король отречётся от вас, признает вас опасными для нынешней власти и всего народа. Этого вы хотите?

Ван Чек Рен поджал дрожащие губы, но ничего говорить не стал, понимая, что теперь стоит на кону. Честь семьи, жизни людей. Он сделал шаг назад, закрыв от негодования глаза, и больше ни разу не взглянул на сестру.

Ван Со лишь тяжело вздохнул, оказавшись в тупике, и лишь одним жестом указал Джи Мону остановить процесс. В одно мгновение зал опустел, и последним его покинула королева Хванбо, передав свиток и до последнего продолжая смотреть на правителя с застывшими в глазах слезами.

— Что мне делать? — тихо произнёс король первые слова за сегодня, обращаясь к астроному и брату — единственным, кто остался с ним.

— Я не могу советовать вам, ваше величество, — тихо сказал Ван Ё, угрюмо опустив плечи. — Это выше моего понимания.

— Королева созналась, против неё выдвинуты обвинения и есть доказательства, — произнёс Джи Мон, немного подумав. — Но всё-таки не стоит забывать, что она ваша матушка. Королева-мать. Будет ли правильным сыну казнить её?

Ван Со тяжело вздохнул, его лицо искривилось от боли и разочарования. Он находился в тупике. Он чуть не плакал. У него не было ответа на этот вопрос. Его сердце разрывалось на части.

«Что же ты наделала, матушка?..»

* * *

— Как всё прошло? — с тревогой спросила принцесса, кладя ладони на плечи супруга. Ван Ё выглядел очень плохо, словно из него вытянули весь его дух, всю его силу, и он в один миг опустел. Ничего не осталось. Ёнхва вынула шпильку из его волос, позволяя им распуститься, и провела по ним руками, зарываясь в корни. Принц закрыл глаза, на время отключаясь от реальности и подставляя голову ладоням супруги.

— Тебе уже лучше, да? — поинтересовался он, видя, как оживилась Ёнхва. Стала подниматься с постели и чаще сидела, чем лежала.

— Да, лекарства, которые даёт мне травник, помогают. Хорошо, что ты его нашёл, — она обняла его сзади за плечи, прижимаясь щекой к щеке, и глубоко вздохнула. Принц накрыл её руки своими, крепко стиснув в объятьях.

— Я знаю, сегодня был трудный день. Знаю, что моя матушка приготовила доказательства против королевы Ю. Она виновата в смерти нашего ребёнка, — её голос дрогнул, и на несколько секунд принцесса замолчала. — Я не смогу простить ей этого никогда, до конца своих дней я буду помнить об этом. Но всё же…

Ван Ё обернулся к ней, заглядывая в глаза, и вытер большим пальцем слезинки с лица супруги.

— Всё же вы не должны назначать смертную казнь. Ты не должен, Ван Ё, — она прикоснулась лбом к его виску и закрыла глаза, заводя руку за край одежды, где чувствовалось бешеное биение сердца. — Что скажет о вас народ? Король и главный министр убили собственную мать? Не простили грех даже ей? Кровавые правители, им не отмыться от этого никогда. Сможешь ли ты жить с этим? Нашего ребёнка уже не вернуть, ничто не сможет, никакая сила на земле. Зачем же нам снова нужна кровь? Зачем ещё одна смерть? Я прошу, ради себя и ради короля, не делайте этого.

Её слезы намочили одежду принца, приобнимавшего её за плечи ближе к себе. Ей тоже хотелось справедливого суда, но на весах правосудия находилась слишком большая плата за правду. Ёнхва крепче прижалась к супругу, ища в его объятьях мир и покой, но затем отстранилась и заглянула в его глаза.

— Иди к королю, скажи ему, скажи, что он не должен… Я прошу, умоляю, не делайте этого, — Ван Ё заботливо ловил маленькие ручейки слёз пальцами, и бережно обдувал лицо супруги, пытаясь её успокоить.

— Всё будет хорошо, тебе нельзя волноваться, — он почувствовал, как после разговора с Ёнхвой, после её мольб, ему стало намного легче, словно она дала добро на то, что он боялся сказать вслух, что тревожило его душу. Он встал, коснулся губами лба супруги и поспешил к королю.

* * *

Толпа министров уже собралась в тронном зале, бурно обсуждая предстоящее разбирательство. Знатные мужи разделились в своих умозаключениях: кто-то считал, что королеву ждёт смертная казнь, кто-то поражался хладнокровию и жестокости короля, который вынесет такое решение. Только семья Ю молча ждала участи королевы. Ван Чек Рену в глубине души было больно за сестру, но сейчас он думал больше о сохранности своей жизни и своей семьи. Ведь под руководством королевы он шёл на обман и ухищрения, прилагая все силы, чтобы посадить на трон Ван Ё, который, к сожалению, не оправдал их надежд из-за принцессы Хванбо. Министр ни на секунду не сомневался, что его сестра приняла верное решение, но, видимо, от долгой изоляции стала менее осторожна и не продумала всё до конца. И теперь вся семья балансирует между жизнью и смертью.

Все дружно выпрямились и поклонились вошедшему в зал королю и главному министру. Ван Со был необычайно спокоен. Он молча раскрыл свиток перед собой, тщательно расправил концы и долго вчитывался, демонстрируя своё искреннее увлечение этим занятием. Затем, как бы между прочим, махнул Джи Мону, и в зал ввели подсудимую. Следом за ней вошёл Ван Чжон, с опущенной головой и красными, видимо, от слёз, глазами. Он был чисто одет и причёсан, а это означало, что его уже выпустили из-под стражи. И генерал молча ждал, стоя за спиной матери, приговора собственного брата.

— Королева Ю, — торжественно начал Ван Со, и ни один мускул на его лице не дрогнул, — обвиняется в покушении на жизнь принцессы Хванбо, в убийстве нерожденного ребёнка главного министра. А также многократных попытках свергнуть действующую власть с целью захвата трона. Вы согласны с этим обвинением? Считаете ли вы себя виновной?

— Да, Ваше Величество, — отчетливо произнесла королева, и министры зашуршали, переговариваясь друг с другом вслух. Ван Со внимательно смотрел на безразличное выражение лица матери и думал, как сильно она изменилась, какой несчастной в итоге стала. И осталась совсем одна из-за своей слепой жажды власти. Как же это глупо.

— Ну что же, то, что вы признаёте свою вину, довольно похвально, — он осмотрел ожидающих вердикт министров и остановил свой взгляд на королеве Хванбо. — В своём решении я руководствовался словами пострадавшей стороны: главного министра Ван Ё и его супруги, принцессы Хванбо, — королева жалобно взглянула на правителя, понимая, что её дочь тоже участвовала в процессе и что она высказывала своё мнение, а значит, согласна с вердиктом. — Королева Ю, вы приговариваетесь к ссылке в тайный храм в горах. До конца своих дней вы будете вымаливать у богов прощение и искуплять свои грехи добродеятельностью и трудом. Вы лишаетесь своего королевского титула, и ваше имя будет изъято из семейного реестра семьи Ю, — Ван Чек Рен еле сдержал вздоха облегчения. Теперь наказание будет нести только один человек. — Надеюсь, вы сочтёте за большую милость прислуживать монахам тайного храма. Трудитесь на благо святых, и может, вам это зачтётся.

Король встал со своего места так внезапно, что все министры всполошились и поспешно преклонились перед ним, до конца не понимая, что произошло. Ван Ё последний раз взглянул на мать, и этот взгляд всколыхнул в её душе что-то совсем забытое, то, что делало их некогда родными друг другу. И во взгляде её принц увидел настоящее сожаление. Он слегка кивнул головой, попрощавшись с ней навсегда, и вышел из зала.

* * *

В прекрасном настроении принц неспешно возвращался к своему дворцу, наслаждаясь солнечным деньком. Решение короля было самым верным, и теперь, пусть их матушке придётся пройти через унижение, но она осталась жива, у неё есть возможность исправиться и смириться. Возможно, он навестит её чуть позже.

Подойдя ближе к дворцу, принц увидел травника и главную придворную даму, что-то бурно обсуждавших друг с другом. Женщина плакала, совсем не стесняясь своих слёз, и вид её был крайне встревоженный, но, увидев Ван Ё, всполошилась, быстро вытерла слёзы и застыла в поклоне. То же самое сделал и старец.

— Что-то произошло? — спросил Ван Ё, и слуги выпрямились, но продолжали смотреть вниз, не смея взглянуть на принца. Он нахмурил брови, подозревая что-то неладное. — Почему вы молчите, когда вас спрашивают?

— Ваше высочество, — начал травник, через каждое слово делая паузу, словно боялся произнести слова вслух. — Дело в том, что…

— Ну говори уже, — раздражился Ван Ё, не понимая, почему его продолжают держать в неведении явно серьёзных дел. Придворная дама резко рухнула на колени и вновь зарыдала, не сумев сдержать эмоции, что было очень не свойственно и даже наказуемо для неё.

— Ваше высочество, принцесса Ёнхва, — сквозь слезы выдавливала служанка. — Принцесса…

— Лекарства ей не помогают, — снова заговорил травник. — Простите, Ваше Высочество, я ничего не могу сделать.

Ван Ё тут же вспыхнул яростным гневом, сжигающим его приподнятое настроение за секунду. Он схватил старика за грудки и притянул к себе, буквально рыча от злости:

— Как это не помогают? Ей же лучше, я вижу, что ей лучше!

— Травы всего лишь снимают последствия. Они помогают поддерживать состояние принцессы, но яд распространился слишком сильно. Её Высочество очень долго использовала отравление масло, — ошарашенный такой новостью, Ван Ё отпустил старика и на мгновение замер, ушёл в себя, пытаясь понять смысл его слов. — Простите меня, Ваше Высочество. Я сделал всё, что мог.

Ван Ё оставил их, молча ушёл под несмолкаемые завывания придворной дамы. Интуитивно дошёл до своих покоев, открыл дверь. Там его встретила встревоженная Ёнхва, всё ожидающая решения короля. Она подлетела к мужу, вглядывалась в его чёрные глаза, пытаясь понять, что произошло, пытаясь найти в них ответ. Она словно зеркало отражала все его эмоции.

Принц обнял супругу и улыбнулся, нашёл в себе силы подавить накатившие эмоции. Во взгляде Ёнхвы загорелась надежда, и после короткого кивка супруга, подтверждающего, что всё прошло хорошо, она широко улыбнулась и прижалась к мужу всем телом. Разве может она исчезнуть? Разве может вдруг её не стать? Опять страх закрадывался в душу, сжимал сердце. И Ван Ё стиснул супругу сильнее, словно так мог удержать её, схватить её жизнь руками и накрепко привязать к своей. Если бы он только мог дать ей хоть часть своего здоровья, отдать половину своей жизни. Он бы не пожалел, он бы всё отдал. Ведь это не может закончиться вот так…

Примечание к части

Карлсон вернулся! Спасибо, что прочитали до конца! Аффтор просит прощения у читателей за такое долгое отсутствие)))

Примечание к части

То, под чем я была, пока писала

https://youtu.be/lB8ZsjMhy5M

https://music.youtube.com/watch?v=PCl0hStjwaE

Свершилось!