Касание ветра (гет)

Сморщенные худые ладони сжимали тонкое кольцевидное украшение. Холодный металл приятно ласкал кожу, воспроизводя в памяти самые яркие моменты жизни. Те, что так нежно хранились в сердце все эти долгие годы. Костлявые пальцы сжимали украшение, усталый мутный взгляд смотрел в белый потолок, а сухих сморщенных губ коснулась улыбка. Кажется, она прожила целую вечность — две жизни, за себя и за неё. Две разные судьбы, по-своему яркие. Со странными событиями, с судьбоносными встречами. Она всё мечтала променять свою нынешнюю жизнь на несколько лет в прошлом, долго и упорно стремилась к этому, упуская что-то более важное. Но теперь она точно знала: всё произошло так, как должно было произойти.

* * *

Усталый дождь тарабанил по стёклам небольшого загородного дома, растекаясь мелкой россыпью капель по прозрачной поверхности. Звук проворачивающегося ключа в замочной скважине неприятно отразился дрожью на коже. Дверь закрылась; бряцание брелка о тумбочку возле порога оповестило о том, что ещё один житель этого дома вернулся. Неспешное шарканье тапочек по паркету — и он уже в гостиной.

Су Чжон лежала на кровати, свернувшись калачиком, и внимательно разглядывала дождевые потёки на окнах, будто в этом было нечто занимательное. Вот уже три часа прошло, как она прилегла отдохнуть, устав от гнетущей пустоты, которая преследовала её беспрестанно на протяжении нескольких лет. Она так и не смогла до конца привыкнуть к жизни в современном мире. Не прошло и дня, чтобы она не думала о возвращении в Корё. Чтобы она не думала о Ван Ё.

Слова Джи Мона вбились в трепетное любящее сердце как осиновый кол. Он умер там, в одиночестве. Без семьи, без трона, без неё. Су Чжон была убеждена, что он заслуживает большего, что даже она не была достаточной ценой, чтобы покрыть все те жертвы, которые ему пришлось принести. Суровый и строгий Ван Ё. Он умер более тысячи лет назад, и этот временной отрезок как непролазная пропасть между ними.

Шаги продолжали расхаживать по дому, сначала были слышны на кухне — щёлкнул выключатель. Затем по коридору, светлые стены которого были украшены фотографиями якобы счастливой семьи. Шаги на мгновение замолчали, останавливаясь подле одной из фотографий — свадебная, где два человека улыбаются на камеру. Вот только один счастливо, а другой грустно. И вот шаги уже за дверью, провернулась ручка — девушка скукожилась и зажмурила глаза, когда кровать у её ног просела.

— С тобой всё хорошо? — спросил знакомый голос, невыносимо родной и раздражающе нежный. Су Чжон открыла глаза, но всё так же глядела в окно.

Ен Дже опустил голову. Уже не первый раз такое случается с Су Чжон, и он устало вздохнул, зная, к чему это всё в итоге приведёт. Кажется, что не было ни одной спокойной недели в их семье, и мужчина жутко устал от этого. Он запрокинул голову, закрывая глаза, и потёр затылок.

— Может, тебе всё-таки стоит обратиться к специалисту? — спросил мужчина на свой страх и риск, хотя уже давно хотел это предложить, видя, как депрессия съедает его жену с каждым днём всё больше.

— По-твоему, я сумасшедшая? — безэмоционально сказала Су Чжон, всё ещё не меняя положения тела. Ен Дже накрыл ладонью лицо.

— Я не это имел в виду…

— А сказал именно это, — перебила девушка. Она поднялась на кровати и села, глядя на супруга раздражённым взглядом.

— Ты неправильно поняла, — ответил он ей, поднимаясь с постели. Он знал, к чему опять хочет подвести Су Чжон, и это ужасно его доставало со дня самой свадьбы. И как ни старался, он не мог этого избежать. Мужчина кинул куртку на кресло и стал искать в шкафу домашнюю одежду.

— Я всегда всё неправильно понимаю, и жизнь моя сплошная ошибка системы, — пробубнила себе под нос Су Чжон, ложась обратно.

— Хватит уже, — поворачивая голову вбок, сказал Ен Дже. — Хватит твердить об ошибках. Ты опять не с той ноги встала? — он снял рубашку и повесил её на вешалку, затем застыл, опуская голову, и тяжело выдохнул.

— По-твоему, и наш брак ошибка?

Он невольно задержал дыхание — несмотря на заданный вопрос, в душе Ен Дже боялся услышать ответ, предполагая, что может сказать его супруга. Кажется, он и сам верил в положительный ответ на этот вопрос.

Но девушка молчала, предпочитая не давать лишние комментарии, которые могли бы загнать её в тупик или же окончательно добить Ен Дже. В ней ещё оставались остатки сил придержать язык за зубами.

— Эй, — тихо позвал мужчина, присаживаясь на кровати рядом с женой и кладя руку ей на плечо. — Меня действительно беспокоит твоё состояние. После несчастного случая ты стала сама не своя. Всё-таки стоит обратиться к врачу хотя бы для профилактики.

— И что он мне скажет? Упечёт меня в психушку? — раздражённо кинула Су Чжон, поднимаясь на кровати снова, садясь спиной к мужу. Она и правда верила в то, что если расскажет всю правду — про Корё и императоров, — то окажется в спецбольнице для шизофреников.

— Всё пошло наперекосяк с того момента, как я оказалась здесь.

Под словом «здесь» девушка имела в виду современное время, однако Ен Дже вложил в него другое значение. Он вздохнул, опуская плечи, и поднялся с кровати.

— Зачем тогда ты вышла за меня? Чтобы всю жизнь жалеть об этом и винить кого-то за необдуманное решение? Может, нам стоит развестись? Чтобы уже закончить твою муку.

Он говорил серьёзные вещи, страшные для обоих; в голосе слышалось неприятное раздражение, но он всё ещё оставался спокойным. Не это хотела слышать Су Чжон, не это хотела видеть. Она подумала, что если бы завела подобный разговор с Ван Ё, то тот обязательно разозлился бы, закричал, подбежал бы и схватил её за плечи, крепко, но не до выносимой боли. Что она смогла бы разглядеть в этом приступе ярости абсолютную беззащитность перед ней, нежность и обиду. Это всё есть и у Ен Дже, но оно всё не такое.

Она не выдержала, постоянно, изо дня в день думая о третьем принце и сравнивая его с мужчиной напротив. Каждый день он не отпускал её, это лицо, такое родное, оно всегда рядом, оно тут, и порой ей казалось, что всё как прежде, что это её Ван Ё. Особенно она любила наблюдать за ним, пока он спит. Ведь, пребывая в покое, он оставался точной копией принца без примеси Ен Дже. И Су Чжон корила себя за то, что собственноручно создала для себя такую пытку, осложняя жизнь бедному парню.

Но не сейчас. Сейчас в ней всё кипело. Она схватила с прикроватного столика стакан с водой и швырнула его в стену рядом с Ен Дже. Стекло мелкой крошкой осыпалось на паркет, оставляя на стене кривую вмятину.

— Ну и разводись, если тебе так хочется! — зарычала Су Чжон, поднимаясь на коленях. Её глаза пылали яростью, всё тело напряглось и застыло в прыжке, будто она в любую минуту могла кинуться на него и вцепиться в горло.

— Ты с ума сошла? — завёлся Ен Дже, глядя на разбитый стакан.

— Да, сошла! Ну и пусть, давай, веди меня в психушку, я же шизофреник!

— Да что с тобой сегодня? — повышая голос, сорвался мужчина, разводя руки в стороны. — Почему ни одни день у нас не проходит спокойно? Я просто хочу вернуться домой, где меня будет ждать жена с горячим ужином, и просто спокойно отдохнуть, без этой нервотрепки!

— Тогда тебе надо было нанять домработницу, а не жениться на мне, — ответила Су Чжон, ещё больше накручивая мужа. — И, кстати говоря, ужин можешь заказать себе по телефону.

Ен Дже накрыл ладонью лицо, пытаясь справиться с разбушевавшейся злостью, но, почувствовав, что не выдерживает, зарычал и стремительно покинул комнату, хлопая со всей силы дверью.

Он вышел на кухню, резко остановился и, упираясь руками в столешницу, глубоко и часто задышал. Мужчина, как только пришёл, уже догадался, что горячей еды ему сегодня не видать, как и спокойной, ласковой жены. Это уже настолько ему осточертело, что он был на грани развода. И каждый раз его останавливало что-то, каждый раз он покупался, вспоминая те светлые дни, когда они оба только встречались, когда он так трепетно лелеял её нежный образ. Но у всего есть предел.

Тихой поступью она подкралась сзади, босыми ногами ступая на прохладный паркет. Почти бесшумно прокралась на кухню, — он ощущал её присутствие здесь, невольно напрягаясь, — невесомо положила руку на спину, пытаясь усмирить его гнев. Видя, что от супруга нет препятствий, Су Чжон обняла его за талию сзади, щекой прижимаясь к мужской домашней футболке. И застыла, слушая, как бешено колотится сердце.

— Ты проголодался? — ласково зазвенел её голосок, и Ен Дже ощутил в боку спазм.

Каждый раз она пугала его своим поведением, вводила в абсолютный ступор, и он не знал, как себя вести, терялся. Каждый раз, устраивая грандиозный скандал и выводя всегда спокойного и мирного человека на крик, после она становилась ласковой и милой, будто ничего не было. Каждый раз он всё списывал на травму и долгую кому, но она не хотела идти к врачу.

Постояв так пару минут, мужчина выпрямился, однако не ощутил, что супруга отошла от него или разомкнула объятья. Внутренне он даже порадовался этому, испытывая потребность чувствовать её рядом. Но всё-таки мужчина оставался таким же серьёзным и холодным.

Су Чжон поравнялась с ним, прижимаясь животом к столешнице кухни. Она глядела на него замороженным взглядом, рассматривая строгий профиль и особенно хмурую морщинку между бровями. Губы, сжатые в тонкую полоску, сомкнутые челюсти и взгляд, полный бушующей ярости. Всё в нём в эту секунду отражало Ван Ё. Даже слегка дёргающаяся верхняя губа. В эти мгновения она была счастлива.

Девушка провела рукой по щеке мужчины, теперь уже пытаясь снять с него пелену злости и негодования. Она мягко подтолкнула его в бок, прильнула всем телом, заглядывая снизу вверх в чёрные глаза и заставляя его повернуть к ней корпус. Он продолжал смотреть в сторону, держась из последних сил и говоря себе, что гордость сейчас превыше всего. Но всё это рухнуло в один миг, стоило ей приобнять его покрепче, опустить голову на плечо и совсем тихо вздохнуть. И тогда уже ему хотелось её утешить, погладить по спине и поцеловать в макушку. А ещё этот щенячий взгляд… и Ен Дже сломался, как и всегда это делал. Криво улыбнулся, не сумев сдержаться, и только негодующе покачал на самого себя головой, коря за слабоволие.

— Закажем что-нибудь в ресторанчике отца? — полностью обнимая мужа и заглядывая ему в глаза снизу вверх, прощебетала Су Чжон. Она смотрела на него таким невинным взглядом, будто ничего и не произошло, будто они снова счастливая и крепкая семья. А Ен Дже, находясь под гипнозом её порхающих ресниц, лишь улыбнулся, хотя понимал, что это не закончится никогда.

— Как обычно, — выдохнул мужчина, опять негодуя на самого себя. Он был обескуражен внезапным поцелуем Су Чжон, и после этого уже и забыл обиды, наслаждаясь минутным счастьем.

* * *

Очередной осенний день не радовал ничем хорошим. Всё так же шёл дождь, всё так же было сыро и слякотно. И всё так же Су Чжон была хмурой и нелюдимой. Её внезапные странные вспышки агрессии, а затем не менее странные проявления нежности пугали с каждым днём всё больше. В конце концов у Ен Дже закончился запас внутренних сил и нервы были на пределе. Вчера они опять поругались.

Мужчина вышел из дома, чтобы не быть там вместе с пылающей раздражением женой. Он сел в машину и отъехал недалеко, думая, настанет ли день, когда всё это закончится. Через полчаса мужчина решил вернуться — ему казалось, что Су Чжон уже, должно быть, успокоилась или хотя бы опять впала в своё меланхоличное настроение и просто пребывает в состоянии покоя.

Он почти подъехал обратно, когда увидел, как его супруга садится в такси и уезжает. Вид её был довольно нарядный — он уже давненько не видел её в платье и на каблуках, привычней были пижама и тапочки. Это ужасно насторожило Ен Дже, хотя, несмотря ни на что, он был уверен в своей жене. Но её внешний вид не давал покоя, и то, что она уезжала в неизвестном направлении…

Ен Дже решил поехать за ней, хотя сам внутренне смеялся над собой, решив, что наверняка Су Чжон отправилась к родителям или на встречу со своей подружкой Ю Рой. Но вопреки его мыслям, машина съехала на шоссе и направилась в сторону Кэсона. Ен Дже знал, что она уже не один раз там бывала, и тот мужчина, с которым несколько лет назад девушка беседовала сразу после выхода из комы, — он всё ещё помнил его. Тогда Ен Дже был уверен, что его жена признала директора музея, что она знала его. И это было весьма и весьма странным.

Он припарковал машину поодаль, чтобы Су Чжон его не заметила, и отправился пешком до музея. Девушка отпустила такси, и хотя дворец был закрыт, стала разгуливать по двору, мечтательно глядя по сторонам. Она излучала грустное счастье, словно её сердце было привязано к этому месту. В груди Ен Дже сильно сдавило — вырисовывалась довольно печальная картина. Су Чжон узнаёт директора, узнаёт эти места, причём ярко и точно, судя по её реакциям. Она не помнит никого и ничего кроме этого. Быть может, директор слишком близок её сердцу…

Как только Ен Дже вспомнил о нём, мужчина средних лет вышел из дворца и быстрым шагом направился вниз по лестнице сразу к девушке. Видно, что он её не признал вначале, но затем лицо его было полно удивления при виде Су Чжон. И нечто ещё в нём было — трепет. Оба поклонились друг другу, обменялись любезностями. Было сложно расслышать, что они говорят, поэтому, как только директор пригласил девушку войти внутрь, Ен Дже проследовал за ними, замирая у приоткрытой двери.

— Не ожидал увидеть вас снова, — говорил бодрый мужской голос.

— Я бывала здесь уже не раз, правда, не заставала вас на месте, — голос Су Чжон звучал уверенно, в нём слышались нотки радости.

— Присаживайтесь, я заварю нам чай, — послышалось бряцание посуды и звук открываемого крана. — Зачем вы приезжали сюда? Я же говорил, что лучше не стоит…

— Я знаю. Знаю. Просто кажется, что только здесь я ощущаю себя по-настоящему живой.

— Так и не привыкли к новой жизни? — в ответ тишина. Ен Дже не мог заглянуть и увидеть лицо своей супруги, хотя очень этого хотел. Ему оставалось лишь позорно подслушивать под дверью.

— Вижу, вы вышли замуж? За того молодого человека?..

— Да, — грустный тон голоса заставил мужчину дёрнуться.

— Должно быть, это настоящая мука. Извините, что говорю с вами прямо, но, видимо, вы всё ещё живёте не той жизнью, ассоциируя себя с кем-то другим. Вам тяжело свыкнуться с настоящим, когда всё вокруг вас напоминает о прошлом. Это похоже на самобичевание, не находите?

Ен Дже не совсем понимал, какой смысл мужчина вкладывает в свои слова, но они сильно его насторожили. Было ясно, что этих двоих что-то связывает, но что именно — догадки пугали.

— Возможно, вы правы. Но только так я чувствую себя живой… и что это в реальности происходило со мной. Вы этого не ощущаете? Не тоскуете по былым временам?

Ен Дже сжал кулаки, справляясь с желанием ворваться и нарушить их милый диалог о каком-то общем прошлом. Неужели они когда-то были вместе? Это она имеет в виду? Раз вспомнила только его, выйдя из комы, то чувства её были сильными. В боку неприятно кольнуло.

— Да, бывает, я с теплотой вспоминаю прошлое, — заговорил мужчина, — а бывает и с ужасом. Согласитесь, не всё было гладко. Однако прошлое навсегда останется прошлым. Его нельзя вернуть, это прожитый этап. Как, к примеру, нельзя снова стать маленьким ребёнком и прожить ещё одно детство.

— Я понимаю, — слабо ответила девушка. — Но вы прожили полноценную жизнь, а я… я бросила его там, оставила ни с чем.

Ен Дже сделал шаг в сторону, ближе подходя к двери и прислушиваясь сильнее. Снова послышалось бряцание посуды: в кружку наливали чай.

— Думаю, — помолчав немного, заговорил директор, — вам не стоит так печалиться. Да, смерть принцессы была трагедией, но господин пережил это с большим достоинством. Он окунулся в дела, помогал брату. Так и не женился, не смог найти женщину, достойную вас. Однако я вас уверяю, каждый день он думал только о своей принцессе.

За дверью послышались тихие всхлипы.

— Не печальтесь. Уверен, принц был бы рад знать, что с вами всё хорошо. Пусть даже вы и не с ним, но здоровы и сильны. Думаю, он желал этого для вас больше всего. К тому же всё закончилось благополучно, и для вас, и для него. Он обрёл семью, вы воскресли из мёртвых.

— Знаете, — хмыкая, говорила Су Чжон, — я каждый день вижу в своём муже его. Вернее, не совсем. Ен Дже очень хороший и добрый человек, он совсем не такой. Поэтому я устраиваю скандалы каждый день, чтобы разозлить его. И тогда ко мне возвращается другой.

Послышался усталый вздох мужчины и задумчивое мычание.

— Извините, я не должна говорить вам это. Но просто… мне некому больше сказать. Кроме вас, меня никто не поймёт.

— Ваш муж хороший человек, раз до сих пор это терпит. Извините, — засмеялся директор. — Вам очень повезло, госпожа Су Чжон. Тогда вы были даны принцу, чтобы он нашёл своё место и своё «я». Может, теперь вам дан господин Пак, чтобы залечить ваши раны? Вам нужно начинать учиться жить другой жизнью. И хотя мне приятно ваше общество, но надеюсь, вы сюда больше не вернётесь, иначе прошлое заставит вас сойти с ума или решиться на отчаянный поступок, который, поверьте, не приведёт к желаемому.

Ен Дже облокотился затылком о стену, пытаясь собрать все мысли в кучу. Слова директора были настолько странными, что мужчина никак не мог понять, к чему тот клонит. Принц, прошлое. Это было настолько нелепо, настолько невообразимо, что сложно было поверить в выводы, к которым могли подтолкнуть такие слова. Ен Дже схватился за голову, пытаясь унять накатившую боль в висках. Он быстро растворился в коридорах дворца, когда услышал шаги из кабинета.

— Я поброжу здесь ещё немного, вы не против? — спросила Су Чжон. — В последний раз.

— Да, — подумав, ответил директор. — Конечно.

— Прощайте. И спасибо за всё.

Девушка поклонилась мужчине и вышла из комнаты. Директор проводил её взглядом, грустно качая головой, и нервно вздохнул, когда обернулся и увидел перед собой современную копию Ван Ё. Глаза покосились в сторону, затем опять на него.

— Как вы тут оказались? — недоумевающе спросил смотритель.

— Извините, что напугал вас, — сказал Ен Дже, коротко качнув головой в знак приветствия. Директор нервно засмеялся, принимая невинное выражение лица.

— Вы приехали за госпожой Ли? Она только что вышла, — он откашлялся и нервно сглотнул. — Вы всё слышали, да?

Ен Дже коротко кивнул.

— Прошу, — уже серьёзно заговорил директор. — Не поймите нас превратно. Между нами нет ничего, о чём вам бы стоило переживать.

— Да, я понимаю, — ответил Ен Дже. — Но ведь есть что-то, что вы оба знаете и храните в секрете. Я помню, она вас узнала. Собственно, вы единственный человек, котого она узнала после выхода из комы.

По виду молодого человека было видно, что он весьма взволнован, хотя и хотел казаться спокойным. И что информацию он желает добыть любым путём.

— Ну что же, — задумчиво сказал директор, — раз вы всё слышали… Пойдёмте со мной.

Он пошёл вперёд, и Ен Дже послушно проследовал за ним. Старинные полы грозно скрипели под их ногами, стены, расписанные яркими узорами, всё ещё сохраняли дух былой империи, хотя и подвергались реставрации не один раз.

— Вы знаете что-будь о древнем Корё в самом начале основания империи? — спросил смотритель, продолжая идти.

— Я не особо увлекался историей, — сухо ответил Ен Дже, и в этой короткой фразе, в тоне голоса, которым она была произнесена, смотритель разглядел Ван Ё. Принцесса была права — он похож на него только в плохом расположении духа.

Они вошли в широкий зал, где каждая деталь отражала императорское величие помещения. Директор прошёл вперёд и обернулся, Ен Дже поравнялся с ним. Перед ними открылся вид на широкий постамент, похожий на сцену, украшенный золотыми подушками. На стене располагался стеллаж с королевским нарядом.

— Это тронный зал, — начал свою лекцию астроном. — Здесь вершились судьбы древних, принимались фундаментальные решения. У первого императора Тхэджо было множество жён и наложниц, соответственно, и множество детей. Множество претендентов на трон. Ух, ну и конкуренция была, — смотритель засмеялся, но, увидев, что гость не разделяет его настроения, откашлялся в кулак.

— Затем на трон сел первый наследник. Правление его было недолгим — умер от болезни. А вот после него был следующий по старшинству брат. Третий принц Ван Ё. Жестокий, жадный, тщеславный. Несмотря на то, что старший брат умер от болезни, всем казалось, что Ван Ё силой захватил власть. Впрочем, его намерения не были далеки от этого.

Ен Дже внимательно смотрел на трон и не понимал, к чему эта историческая лекция, однако говорить против ничего не стал, предполагая, что директор музея пытается подвести к основному.

— Ничего не напоминает? — спросил смотритель.

— Помнится, что-то такое мы проходили в школе.

Смотритель поправил очки, недовольно пожимая плечом.

— Как это всё относится к Су Чжон? — прямо спросил гость.

— Есть вещи, которые сложно осознать. Вещи, которые выше нашего понимания и порой так и остаются необъяснимыми. И если это не произошло с тобой лично, то ты никогда не поверишь, что такое вообще возможно.

— Я не понимаю…

— Вы готовы, — спросил директор, переводя взгляд на гостя, — поверить?

Ен Дже непонимающе смотрел на мужчину, думая, всё ли с ним в порядке. Но коли его супруга была здесь и сама верит в это невероятное, то и ему стоит понять.

— Пойдёмте, я вам кое-что покажу.

Смотритель провёл гостя дальше по коридорам, уводя из величественной залы в комнату поменьше. Она напоминала кабинет: стеллажи были забиты свитками, на столе располагались письменные принадлежности старых времён. Директор достал с одной из полок старую широкую тетрадь. Каждый лист был обтянут плёнкой, и смотритель очень нежно и трепетно касался книги.

— Нужно быть осторожным, это очень ценные экземпляры, сохранившиеся до наших дней, — он развернул первый лист, и пододвинул к гостю ближе. — Один из принцев увлекался рисунком и имел привычку запечатлевать на бумаге всё, что видел. Однажды он подарил своей сестре, принцессе Ёнхве, тетрадь, в которой нарисовал важные моменты её жизни. После её смерти рисунки были дополнены. Взгляните.

Ен Дже подошёл к столу и взглянул на первый рисунок. Его удивлённое лицо отражало абсолютный шок. Он даже нахмурился в смятении, не веря своим глазам. На первой иллюстрации была изображена Су Чжон. Вернее, женщина, которая в точности похожа на Су Чжон. Этот взгляд и полуулыбка, овал лица и полнота губ. Даже контур бровей.

— Это принцесса Ёнхва. Любимая сестра принцев и особенно одного из них.

Смотритель перевернул страницу, и на ней красовался портрет сурового молодого человека. Ван Ё. Губы сжаты, брови нахмурены, взгляд надменный, острый. Но даже так нельзя было отрицать, что это была полная копия Ен Дже.

— Разве такое возможно? Может, это просто совпадение? Может, это наши древние предки? Этими вопросами вы задаётесь сейчас, верно? — директор улыбнулся, глядя на растерянный вид молодого человека.

— Я всегда считал себя здравомыслящим человеком, которого не так легко сбить с толку.

— Понимаю.

Смотритель вновь перевернул страницу, на которой, как маленькое пособие, рисовалась жизнь принцессы и её отношения с Ван Ё. Мост через пруд, где состоялся их поцелуй, спасение из бушующей реки, вот Ёнхва целится в принца стрелой в купальне Домивона, вот уже король держит на руках истекающую кровью девушку — на его испуганное лицо страшно смотреть. Вот свадебная церемония: прекрасная Ёнхва в традиционном наряде. Ен Дже подумал, что и в белом платье Су Чжон была прекрасна. Отравление принцессы, её увядающий вид и скорбное лицо принца. На страницах древней тетради он был словно живой — так ярко считывались эмоции с его лица. Похороны, и обречённый вид принца.

Ен Дже закрыл тетрадь, склонил голову, упираясь в стол времён первого императора, и громко выдохнул.

— Я знаю, это всего лишь рисунки, рисунки из прошлого. И трудно поверить, что это прошлое так тесно может переплетаться с настоящим. Вы можете это отвергнуть, сославшись на нестабильное психическое состояние супруги после аварии. Или можете принять невероятное и понять, что на самом деле таится в глубине её души.

Ен Дже выпрямился, поправив рукой часы на запястье. Он пытался всё осмыслить, но в голове не могло уложиться то, что невозможно было объяснить. Он опустил руки и взглянул на директора.

— Расскажите мне.

— Всего и не упомнишь, — усмехнулся смотритель. — Как я уже говорил, принц Ван Ё был не самым благородным человеком страны. Но он был безнадёжно влюблён в принцессу Ёнхву. Это спасло его от гибели, раскрыло его настоящую сущность и подарило семью. К сожалению, принцесса ушла молодой, в самом расцвете лет. Думаю, что это рисунки оказались более красноречивыми. Теперь выбор за вами: поверить или нет.

— Значит, вы тоже были там? — спросил Ен Дже, на что смотритель лишь криво улыбнулся, поправляя очки.

— Был или не был — это всего лишь вопрос веры. Возможно, это совпадение, сон, реинкарнация, чёрная дыра. Или же массовое помешательство.

— Но во что верите вы?

Директор улыбнулся.

— Это я должен вас спросить, — он многозначительно замолчал, оставляя Ен Дже наедине со своими мыслями и выводами, которые всё ещё не могли уложиться в его голове. Это было безумием настолько, что недалеко уходило от правды. Точно он был уверен только в одном: Су Чжон действительно очнулась другим человеком. Порой в её глубоком внимательном взгляде в никуда можно было разглядеть целую историю, воспоминания, которые наполняли её и в которых не было Ен Дже и Ю Ры, родителей с маленьким бизнесом и спортивной школы. Было что-то другое, масштабное, тревожное.

— Я сказал вашей супруге больше не приходить сюда. Это место, — директор оглядел стены и глубоко вздохнул, запрокидывая слегка голову, — оно таит в себе слишком много тревожного и волнительного. Целые жизни, множество поколений прошли сквозь эти здания. Возможно, одной из них была госпожа Ли.

Смотритель улыбнулся, открыто и беззаботно, будто вспомнил что-то — небольшой отрывок прошлого, связанный с ней.

— В любом случае сейчас ей тяжело привести свои мысли в порядок. Дворец тревожит её. Кстати, она всё ещё здесь. Наверняка в беседке в глубине сада.

— Он посмотрел на гостя и, улыбнувшись, поклонился ему. — Что же, нам пора прощаться. Надеюсь, вы позаботитесь о благополучии Её Высочества.

Ен Дже нахмурился от того, как директор назвал его жену. Это было так необычно, что хотелось рассмеяться над неудачным юмором, но молодой человек понимал, что такой серьёзный человек, как директор музея древней истории, не мог заниматься подобными вещами. Постепенно осознание происходящего начало проявляться в нём. Он спешно поклонился смотрителю и покинул дворец.

Древние постройки внушали страх и благоговение. В подобных местах ты сам словно становишься частью древнего мира, чувствуешь своё единение с ним, корнями прорастаешь в землю предков. Ен Дже бродил по двору, пытаясь обдумать увиденное и услышанное. Хотя ничего конкретного директор не сказал, но господин Пак умел читать между строк. Он рассматривал величественные здания, думая, неужели его супруга могла здесь бывать? Неужели она жила здесь когда-то? И называлась принцессой?

Он нашёл её в саду, как и сказал директор. Она стояла на берегу озера подле резной беседки и рассматривала куст алой розы. Небо было затянуто тучами, но дождь уже перестал лить, оставляя на траве прозрачные бусинки. Настроение Су Чжон отражало грустное умиротворение; девушка обняла себя под локти, сжимая что-то в кулаке. На мгновение господин Пак представил её стоящей в дорогом королевском наряде, и это было так ярко, что казалось не воображением, а реальностью, словно вырванный листок с красочной иллюстрацией. Будто это обрывок прошлого.

Он неспешно подошёл к супруге, — она не услышала его шагов, — и осторожно накрыл её плечи своим пиджаком. Девушка вздрогнула, хватаясь за лацканы, — её сердце забилось чаще, напоминая те дни, когда так же бесшумно к ней подкрадывался Ван Ё, — и обернулась. Знакомый профиль обрисовывался острой линией, строгий взгляд был направлен перед собой. Она не ожидала увидеть здесь мужа. Но с нетерпением ждала его.

— Ен Дже? — наконец-то заговорила Су Чжон, удивлённо глядя на молодого человека. — Что ты здесь делаешь?

— Решил развеяться и посетить это место, — обыденным голосом сказал мужчина, кладя руки в карманы. — Жаль, что сегодня музей закрыт.

— Ты проехал два часа, чтобы просто развеяться? — недоверчиво переспросила девушка. Ен Дже наконец повернулся к ней.

— А ты?

Это вопрос поставил девушку в тупик. Она не знала, что ответить, поэтому отвела взгляд, а потом и вовсе отвернулась.

— Послушай, я должен тебе кое-что сказать, — голос мужчины был слегка строгим, даже настораживающим. Он был серьёзен как никогда, и это заставило Су Чжон съёжиться от напряжения. — Мы должны решить, что будем делать дальше. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, и ничего не изменилось до сей поры. Но я такой, какой есть, и не могу стать другим. Потому что я — это я, а не кто-то другой... Тебе нужно это принять, или же… или, если это не устраивает, то я не буду насильно удерживать тебя. Решение за тобой.

Девушка сглотнула, её бросило в дрожь. Ещё никогда Ен Дже не был так похож на принца. Хотя внезапно Су Джон поняла, что это не Ван Ё. Это другой человек, целостный и отличающийся от своей древней копии. И несмотря на то, что сейчас он почти слово в слово повторил слова принца, он был самим собой. Такой как есть. Заботливый, добрый и милый Ен Дже, со своей гордостью и принципами. Впервые девушка разделила этих двух человек в своём сознании.

Су Чжон обернулась, взглянула в тёмно-карие глаза мужа и улыбнулась — несмотря на строгость в лице мужчины, во взгляде всё ещё пылала надежда. Оказавшись перед выбором, девушка поняла, что уже сильно привязана к Ен Дже и сейчас ей как никогда раньше нужна его поддержка, чтобы выйти из постоянного состояния неопределённости. Именно такая, которую мог дать ей только он и никто другой. Даже Ван Ё. Жизнь продолжается и надо идти дальше. Прошлого уже не вернуть.

Она подошла к мужу почти вплотную, заглядывая снизу вверх на него.

— Вы решили так легко от меня отделаться, господин Пак? — строго спросила девушка, хотя и с долей иронии. — Какая безответственность с вашей стороны.

Она наигранно зацокала и неодобрительно покачала головой, но тут же была заключена в объятья так сильно, что почти не могла дышать. В голове девушки промелькнула только одна мысль: как сильно ей не хватало этого. Она положила голову на плечо супруга и разомкнула ладонь, выпуская кулон и разглядывая эту нить прошлого, которая привела её к Ен Дже.

— Прости меня, — неожиданно произнесла девушка. — Прости, что была невыносима и портила тебе жизнь. — Ен Дже зарылся в её волосы, вдыхая аромат лаванды. Привычный запах Су Чжон. — Моё поведение было недостойным, и это больше не повторится. Теперь всё будет хорошо. Я верю в это. Я чувствую.

Мужчина слегка ослабил объятья, утыкаясь в висок супруги. Он верил её словам и теперь поверил и в то, что пытался донести до него смотритель музея.

— Мы обязательно будем счастливы здесь, в нашем настоящем, я обещаю тебе, — произнёс Ен Дже и полностью отстранился от супруги, мягко проводя пальцами по девичьей щеке. — Кажется, нам пора, Ваше Высочество. Наша повозка припаркована в неположенном месте, и я боюсь, как бы её уже не отогнали.

Он хитро улыбнулся и пошёл вперёд, оставляя девушку в недоумении.

— Как ты меня назвал? — спросила она, пытаясь догнать мужа. — Подожди! Повтори, что сказал…

Мужчина только засмеялся, продолжая идти вперёд, и лишь на секунду обернулся, хитро прищуривая глаза.

* * *

Бледные стены стерильного помещения мозолили зрение своей пустотой. Запах хлорки и отбеливателя отбил чувство обоняния, и даже еда казалась уже невыносимо химической. Между тонкими сухими пальцами переплеталась тонкая нить цепочки — соединённый кулон всё ещё был при ней, как символ её воссоединения с дорогим человеком. Человеком, который сидел напротив.

Седина уже давно коснулась их голов, хотя супруга тщательно скрывала её под краской. Время не обошло стороной и их лица. Оборачиваясь назад, Су Чжон с уверенностью могла сказать, что прожила достойную и насыщенную жизнь, — ещё раз, и сейчас она ни о чём не жалеет.

— Мама, ты проголодалась? — спросил вошедший в палату молодой человек. На вид ему было не больше тридцати. Высокий и воспитанный парень, прямолинейный и порой несдержанный. Любимчик матери, как в шутку называли его остальные четверо братьев.

Он улыбнулся, хотя обычно был всегда строгим по натуре человеком, и поставил на стол контейнеры с едой.

— Мой младший братец опять мясо сжёг? — с укоризной сказала Су Чжон, вдыхая ароматы принесённой пищи. Присутствовавшие засмеялись. Эта женщина даже по запаху могла определить, что еда из семейного ресторанчика, которым теперь полностью заведует Су Вон.

Ен Дже был рад настроению супруги. В последнее время ухудшающееся состояние здоровья его сильно тревожило. Хотя возраст уже переступал порог семидесяти, но всегда боевая и активная Су Чжон стала терять силы слишком стремительно, и больше всего пожилой мужчина боялся остаться в одиночестве. Он бы предпочёл форму «и умерли в один день». Хотя бы в один год.

Она осталась всё такой же озорной, как и прежде, словно не было этой целой жизни у них. Даже время осталось к ней более терпимым, чем к нему, — лишь несколько морщинок красовались на любимом лице, придавая ей шарм. Даже домашняя рутина с детьми не убили в ней ту часть величественной особы, которую она трепетно хранила в своём сердце. С того дня, как Ен Дже узнал о её прошлом, всё изменилось. По крайней мере в периоды резких меланхолических приступов он знал, как себя вести. Не распускать нюни, по привычке не желая ранить чувства супруги, а напротив, говорить с ней строго. И хотя порой ему не нравились подобные вещи, хотя Ен Дже никогда не переходил рамки приличия, это всегда помогало. А со временем это и вовсе не понадобилось.

В палату с громкими возгласами вбежал ураган вечного веселья и озорства — двое младших внуков, а за ними четвёртый сын и невестка.

— Бабушка-бабушка! — кричали они, подбежав к кровати. — А ты знаешь, что мы сейчас видели? Огромную собаку, похожую на швабру.

— Да-да! А ещё у неё был вот такой нос!

Они тараторили, перебивая друг друга, с интересом рассказывая впечатления от этой встречи.

— Не шумите и не надоедайте бабушке, — сделал замечание отец, на что Су Чжон строго взглянула на сына, что он даже невольно повёл плечами и отвёл взгляд.

— Мои внуки хотят со мной поговорить. В чём дело, молодой человек? Если тебе нечем поделиться с матерью, то будь добр, просто помолчи.

Младший сын закряхтел, еле сдерживая в себе смех, на что получил оплеуху от старшего брата. Отец же смеялся не стесняясь. Взрослый мужчина отвёл взгляд в сторону.

— Маме стало лучше, — кажется, что его голос был обиженным, но всё-таки мужчина радовался улучшающемуся состоянию матери. В палату снова вошли.

— О, доктор Пак, — озвучил младший, криво улыбаясь. Су Чжон с любовью посмотрела на младшего сына, который был точной копией своего отца. Но только внешней. Характер его ангельским назвать было трудно, хотя в такой семье сложно быть строгим и злым. Но деловитость в его чертах присутствовала.

— Наконец-то хоть кто-то научился называть меня правильно в стенах больницы, — сказал мужчина.

— Извините, доктор Пак, мы исправимся, — улыбаясь, говорил отец семейства.

— Ты кушал уже? — спросила Су Чжон. — Давайте, идите сюда. Дядя прислал нам целую гору еды, как обычно. Наверное, он думает, что раз я в больнице, то должна есть все остатки из его ресторана, как откормленная свинья.

Семья снова засмеялась на её замечание, и все уселись вокруг матушки, пододвигая стол с едой поближе.

— Ну что там с моими анализами? — кивнув в сторону доктора, спросила женщина, ковыряя в контейнере жареную говядину. — Нет, всё-таки он сжёг мясо.

— Мам, мы же кушаем, — ответил мужчина в белом халате с набитым ртом. — Неправильно обсуждать такие вещи за семейным обедом. Я же всё-таки врач. — Затем он улыбнулся и подмигнул присутствующим, которые ожидали его ответа. — Анализы в норме, так что скоро выписываемся.

Радостный возглас прозвенел на весь этаж. Шумная семейка Пак уже около недели забрала покой местных пациентов, что даже соседка сбежала от Су Чжон, устав от бесконечных приходов бесконечных родственников. Не было ни одной свободной минуты, чтобы к пожилой женщине никто не приходил. А дорогой супруг так вообще не оставлял её одну, всё время сидя подле кровати. Даже по ночам он устраивался на небольшом гостевом диванчике, хотя дети настаивали на его возвращении домой. Но как только соседка по палате съехала, то, пользуясь положением сына в этой больнице, отец устраивался на свободной койке.

Су Чжон осторожно взяла его за руку и крепко сжала, улыбаясь и глядя на мужа, который излучал искреннее чистое счастье в эту минуту. И дети лишь смущённо отвели взгляд, тронутые их нежной любовью, пронесённой сквозь года. Они всегда относились к матери трепетно, глядя на пример своего отца, чьи действия и слова были порой взволнованными и смиренными, будто перед ним не супруга, а настоящая королевская особа, и мечтали, чтобы когда-нибудь в их жизни появилась такая Су Чжон.

Спустя несколько лет она снова оказалась в больнице. Не удержала равновесия и упала на пол, ударившись головой — старые раны давали знать, авария и кома не прошли бесследно. С ней рядом всё ещё был её супруг, но сам он был уже не в лучшей форме, немощный и дряхлый, страдающий от проблем с сердцем. Он робко глядел на впавшую в кому жену, поглаживая её по руке и надеясь, что она выберется из неё раньше, чем его сердце остановится. Чтобы посмотреть в глаза друг другу ещё раз.

* * *

Запах цветущей сирени наполнял пространство атмосферой весны. Лёгкие занавески лишь слегка тревожил утренний ветер, напеваемый щебетанием птиц. Тишина и умиротворение — вот что ощущалось внутри.

Полы жалобно заскрипели, когда на них легко опустились девичьи ноги. Холодно. Девушка осмотрелась вокруг и не смогла поверить, до чего же её сон стал таким реалистичным. Руки скользнули по гладкому шёлку простыни — эти знакомые ощущения безумно приятны. Чёрные длинные волосы струились по белой одежде. Девушка с улыбкой посмотрела на свои молодые руки, на блестящие здоровые пряди. Встала с кровати и пальчиками провела по стене: шершавая поверхность колола руки, возвращая девушку в сознание.

— Что? — глядя на пальцы, спрашивала она себя. — Это сон? Или нет? Но как же это…

Она подошла к зеркалу в углу комнаты — на неё смотрела пышущая молодостью принцесса. В белоснежном ханбоке и с распущенными волосами. Растерянный взгляд блуждал по отражению, руки проводили по плечам, волосам, лицу. Выглядит и ощущается очень реалистично.

Тонкая дверь со скрипом отворилась, послышались тяжёлые шаги сзади. Девичье сердце бешено тарабанило в груди, когда осознание всё сильнее цеплялось за пространство и осязаемые объекты. Комната, платье, даже запах.

— Ёнхва, — окликнул знакомый голос, до дрожи гоняя мурашки по коже. Строгий и твёрдый. Каким всегда и был. Девушка неспешно обернулась, робко смотря на вошедшего, и нервный вздох сорвался с её губ.

— Ван Ё…

Примечание к части

Думаю, что это точно завершающая глава. Небольшое дополнение к скомканной концовке не помешает))