Потерянное прошлое, или Я попала в «Блич» (джен)

Когда я открыла глаза, увидела мой мир. Всё было по-прежнему, только… Чёрный поток… Стал куда больше и шире… Он был теперь как чистый, даже немного больше.

Я была на берегу со стороны Пустого. Куро поблизости не было.

— Ну здравствуй ещё раз… «Госпожа»? — на одной из ветвей обгоревшего дерева сидела она. — Не ожидала, что решишь навестить такого ужасного монстра, как я… — она отвела в сторону взгляд и я заметила, что среди всей сожженной травы выросло пять цветков. Один из них был тут же испепелён.

— Что ты делаешь? Зачем уничтожаешь их?

— Остальные я пока не трону. Ненавижу число пять. Люблю четвёрку — число смерти. После неё не должно быть ничего. А пятёрка… Словно бросает вызов самой смерти, уничтожению. Показывает, что она выше этого. Будто даёт надежду на то, что даже за гибелью что-то следует…

— Я не за этим пришла. Где Курокицунэ?

— Курокицунэ? Ха! Вот же он, — она вытащила из ножен меч, такой же, как у меня, но противоположных цветов.

— Белый Куро?

— Курокицунэ и я — одно целое! Твоя душа состоит из двух половинок. Одна — я, вторая — он. Если преобладают силы Шинигами — появляется он. Если нет, — она дико засмеялась. — Появляюсь я.

— Вот оно что… Значит, если победить тебя… Куро вернётся?

— Кто знает, — усмехнулась она. — Победить меня? Ха! Не смеши. Чем больше ты будешь использовать меч, тем проще мне будет захватить твоё тело!

— А что если я не буду его использовать? — она удивилась моим словам. — Почему всё должно решиться только схваткой? Нет ли иного пути?

— Потому, что противостояния — вся наша жизнь. Во время битвы мы живы как никогда. А после — как никогда мертвы. Вся история мира основана на сражениях. Всё время мы воюем с кем-то, чем-то, за что-то. Даже сами с собой. Если перестаешь сражаться — ты либо умрёшь, либо жизнь станет бессмысленной. Именно противостояния помогают тебе двигаться вперёд, искать более сильного противника для того, чтобы самой стать сильнее. Всегда целься выше — может, ты и промахнешься, но зато не отстрелишь себе ноги. Такими нас создала природа. Если окажешься слишком слабой — тебя убьет тот, кто сильнее, и он пойдёт дальше. Раз за разом, в битвах, мы приобретаем опыт и победы. Ты ставишь на кон свою жизнь, чтобы забрать чужую. Поражение означает смерть. Это предел сил, максимальный уровень, до которого ты можешь дойти. Если этот уровень у тебя низкий — ты просто станешь частью опыта и пути кого-то более сильного. Так шёл путь эволюции. Сильные выживают, слабые — погибают. А кто из них кто — решит сражение. Боя без потерь не бывает. Иногда потери столь большие, что победа кажется поражением. Каждый должен знать, за что он сражается. Те, которым нечего защищать, не могут идти до последнего. До конца. За что ты сражаешься? Ради своих товарищей? Или этого мира? Что заставляет тебя двигаться вперёд?

— Я сражаюсь за завтрашний день. Воюю за свою судьбу и за того, кого люблю. В первую очередь. А уж потом — за товарищей, которые помогают мне и с которыми я иду бок о бок. Сражаясь за свою любовь, сражаюсь за весь мир. За весь мир — а не с целым миром. Я буду бороться, только не оружием, а словами. На меч полагаешься, но лишь им нельзя победить. Разум всего сильнее. Он позволяет нам понять, что некоторые битвы не стоят сражения. Не тогда, когда ещё мерцает надежда пойти другим путём. Ведь сильные бойцы сражаются редко. Оружие самурая может не покидать ножен десятилетиями. Размахивают клинками с поводом и без, неуверенные в себе трусы, стремящиеся эту трусость скрыть. Это не мой путь. Чтобы бороться, нужны силы. Но ещё важнее понять, когда сражаться не стоит. Я обнажу меч только тогда, когда пойму, что слова не помогают. И то если моей жизни или жизни тех, кто мне дорог, будет что-то угрожать.

— Сражаясь одними словами — трудно одержать победу.

— Я попытаюсь. Вытащить меч всегда есть возможность. Но если сделать это слишком рано… Можно упустить шанс обрести союзника.

— Изуми… Твои слова… Благородство? Или страх? — она спрыгнула с дерева, встав передо мной и вглядываясь в глаза. — Ты стоишь передо мной потому, что боишься? Того, что я захвачу тебя, твою душу и разум?

— Нет, я не этого боюсь. Даже пускай так бы и случилось. Но только после того, как я приду к цели. Тогда, когда наслажусь всем тем, к чему так долго шла. Я начала этот путь потому, что понимала: при победе выиграю больше, чем потеряю при поражении. Пускай потом случится что угодно. Это будет не важно.

— Не смеши! Вы, люди, держитесь за свою жалкую жизнь, словно она чего-то стоит. Прожить несколько десятков лет и умереть — вот ваш предел! Быть слабой букашкой, которая может лишь подчиняться другим… Этого я не могу понять.

— Да, ты права. Мы держимся за жизнь, стараясь ухватить каждое мгновение. Мы живём немного, ожидая конца. Но оно того стоит. Просыпаться каждое утро, наблюдая за тем, как встаёт солнце. Понимать, что впереди ещё один день, который принесёт новые надежды и мечты. Он же даст и разочарования, печаль, слёзы… Мы принимаем сотни решений, и каждое из них создаёт свой уникальный мир. Если бы я могла — хотела бы прожить в каждом из этих миров. Просто чтобы наблюдать за людьми, веселиться и плакать, раз за разом влюбляться. Жизнь не должна быть идеальной. Она просто должна быть. Пускай я не живу тысячу лет. Мне достаточно пережить сегодняшний день. Лучше наполненное эмоциями мгновение, чем пустая бесконечность. Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится буря, а в том, чтобы учиться танцевать под дождём. И лучше я сгорю, словно свеча, наполняя чьё-то сердце теплом, чем буду долго угасать одинокой звездой, свет которой никто не увидит.

— Жалкая жизнь, достойная тебя, Изуми. Мне это не интересно. Я не собираюсь уступать тебе. Ты бесполезна. Даже не знаешь, как пользоваться своим оружием. Я не собираюсь подчиняться невежде вроде тебя!

— Прости уж. Но другого выбора у меня нет.

Из моей груди возникли чёрные цепи, которые устремились к Пустому и окутали её. Этот чёрный цвет начал словно перетекать на неё.

— Что бы ты не сделала, итог будет один: ты умрёшь, исчезнешь, даже ничего не оставишь за собой!

— Оставлю. Уже оставила. Я навсегда останусь в памяти тех, кого встретила. В их сердцах буду жить вечно. Это единственная бесконечная жизнь, которая меня устроит.

Я медленно начала подходить к ней.

— Ты разве не того же желаешь? Тебя действительно устроит роль угасающей звезды? Пустая бесконечность, не несущая в себе ничего… Невыносимое одиночество, — я подошла к ней почти вплотную. — Ты рождена из страха и отчаяния. Не хочешь увидеть другую сторону? Я покажу тебе, почему стоит жить.

— Что за бред?! Почему ты думаешь что можешь вот так просто решать за других? Мне неинтересно это! — я взглянула ей в глаза, и всё стало понятно.

— Ясно… Ты боишься, верно? Ведь ещё не видела ничего, кроме тьмы. Тебя пугает эта неизвестность. Тогда… Я сделаю первый шаг…

Я подошла ещё ближе и обняла её. Цепи мешали, но это не волновало сейчас. Чёрный цвет начал перетекать и с меня, заполняя её ещё быстрей.

— Почему? — тихо прошептала она. — Почему ты не ненавидишь меня?

— В моём сердце нет места для ненависти. За что ненавидеть? Ты — часть меня. Пусть наши мировоззрения отличаются, я чувствую, что ты мне родная. Даже выглядишь как я… — я улыбнулась.

— Хэх, — она выдохнула, — теперь понятно, как ты смогла покорить Курокицунэ. Слова — твоё сильнейшее оружие. Но я не буду столь смирна, как он. Запомни. В этот раз… Твоя взяла. Вот только стоит тебе замешкаться, потерять бдительность… Я тебя уничтожу. Считай это предупреждением.

Она начала исчезать. Цепи с грохотом падали на траву. Объятия пустели, и, в конце концов, от Пустого не осталось и следа.

— Пока ты сильнее, я не трону тебя. Постарайся не умереть, чтобы я сама тебя прикончила! — луной раскатился её голос.

Белый свет вернул меня обратно. Я чувствовала, что стою. На лице ощущалось что-то… Скорее всего, маска. Я была столь обессилена, что упала на колени. Маска отделилась от лица и разбилась на маленькие кусочки, которые тут же исчезли. Я запрокинула голову назад, закрыв глаза.

— Пятьдесят пять минут и пятьдесят четыре секунды, — монотонно произнёс Кенсей.

— Вот о чём она говорила… Ещё секунда… Она взяла бы верх и убила меня…

— Как ощущения? — Хирако сделал где-то два или три шага в мою сторону.

— Ты как, Изуми? — сразу же воскликнул Куросаки.

— Просто офигительно.

Так я просидела минуты две, затем встала и поковыляла к ближайшей скале, возле которой прилегла. Прямо на землю. Легла на бок, спиной ко всем, лицом к глыбе, сложила ладони вместе и подложила под голову. Вообще не соображала, что происходит.

— Эм-м-м… Что она творит? — был в недоумении Ичиго.

— Думаю, всё хорошо… Наверное… — Шинджи тоже был немного в замешательстве. — Хах, интересная она всё-таки.

— Может вынести её наверх, на диван? — обратился к блондину Кенсей.

— Не нужно. Раз она завалилась туда, значит, ей и там уютно.

— У меня просто сил не осталось идти… Эта скала така-а-я красивая… О! Жук ползёт… Иди сюда, я тебя сожру…

— Э-э-эм… — протянули все.

— Я будто набухалась и обкурилась одновременно, буэ-э-э. Стой, жучок, ты куда? И ты меня покидаешь? Бли-ин… — я потянулась рукой к насекомому, которое пыталось спастись от моего сумасшествия. — Ух ты! У меня вместо рук — клешни! Я лобстер! Ви-и-иу!

— Может, убить её? — кинула в меня камушком Хиёри.

— Я щас в тебя как кидану… — пыталась огрызнуться я, но сознание было мутным. — Где ты, злая устрица?! Я тебя не вижу!

— Да потому что ты лицом к скале повёрнута, идиотка! Устрица?! ЧЕГО?

— Бедная устричка, ты, наверное, такая злая потому, что не можешь найти море. Я бы помогла тебе, но даже встать не могу…

— ДА КАКАЯ Я ТЕБЕ УСТРИЦА, ШВАБРА?!

— Я не швабра, я — лобстер, ты что, не видишь клешни? Вот тупая злая устрица попалась…

— Пфхах, устрица… — услышала я сзади смех Хирако, затем — звук удара и его крики.

— Хватит вам! — возмутилась Лиза.

— Оставьте её, — добавил Лав.

— Вау, я вижу радугу перед глазами… Куда ты побежал, гномик? Нет, я не буду кушать эти грибы, мне и так хорошо, я жука слопать хочу.

— Ч-что происходит? — Ичиго был в шоке.

— Это точно нормально? — недоверчивым тоном спросил у Шинджи Кенсей.

— Вот теперь даже я сомневаюсь… Хачи! Выруби её, а то сейчас начудит чего…

— Не-е-т, оставьте бабочку в покое! Не могу клешнями схватить её! — орала я, затем услышала шаги Ушоды и повернулась ко всем. — Уйди, большая зефирка! Что ты такое?! У-у-у, а ты можешь покатать меня? Мне та-а-к пло… — Хачиген приложил руку к моей голове, и я сразу же уснула.

Когда открыла глаза, поняла что таки лежу на том злосчастном диване. По лицу стекали холодные капли, на лбу что-то находилось. Потрогав, поняла что это холодное мокрое полотенце, внутри которого находилось немного льда. Голова болела. Ритмические постукивания в висках сбивали с толку. Увидев обычную одежду, я поняла, что сейчас являюсь человеком. Оглянувшись, увидела Кенсея, сидящего недалеко с закрытыми глазами. Видимо, он просто отдыхал или обдумывал что-то своё.

— Ох, холодная водичка, хорошо то ка-а-ак, — протянула я, стянув полотенце со лба и положив на шею.

— Уже пришла в себя? Конечно, хорошо, у тебя был жар.

— Да? Я помню только… Ва-а-а-а! Что ж я несла-то?

— Тебя так жарило, что ты несла ужасную ахинею.

— Я помню! А-а-а! — я слезла с дивана и подползла очень близко к Мугуруме, скорчив устрашающую рожу. — Слушай, Кенсей, давай договоримся? Ты сделаешь вид, что ничего не слышал, а я не убью тебя, лады?

— Это и так все видели, так что…

— Я с ними ещё поговорю, — я отвернулась и прямо почувствовала, как из глаз искры сыпятся, — а с тобой как? Договорились?

— Ладно, ладно, только уйди, — отодвинулся и отмахнулся от меня он.

— Вот и отличненько, — я улыбнулась как обычно, — где все?

— Внизу. Наблюдают за тренировкой Куросаки.

— Что ж, я, наверное, присоединюсь к ним. Ты?

— Тоже.

Спустившись вниз, я увидела других Вайзардов. Было даже стрёмно им в глаза смотреть после того, что произошло. Когда я вошла, все замолчали. Затем оглянулись на меня. Ещё несколько секунд молчания.

— Ну что, лобстер, ты как? — заржал первым Шинджи.

— Заткнись! Вы сделаете вид, что ничего не слышали, иначе поубиваю всех!

— Да ну? А как ты Занпакто клешнями удержишь?! Ха-ха-ха, — загибался Хирако.

— Ах ты сволочь! Молчи! Я уже однажды чуть не убила тебя, хочешь повторить?

— Иди жуков поищи и успокойся, — поправила очки Ядомару.

— Лиза?! И ты туда же? Хватит вам! Бли-и-ин. Знаете же, что у меня просто жар был.

— Да-да, оправдывайся, — саркастично улыбнулся Роз.

— ДОСТАТОЧНО! — я уже была вся красная, казалось что сейчас выпотрошу их.

— Ладно, хватит с тебя, — угомонил их Хирако, — иначе «большой зефирке» придётся тебя снова успокоить, — и опять зашёлся смехом.

— ШИНДЖИ, МАТЬ ТВОЮ! Иди сюда, дай удушу тебя! Или что, давно лысым не ходил? ДАВАЙ Я ТЕБЯ ПОДСТРИГУ?!

— Ну уж нет! Знаешь, как долго волосы отрастали?!

— Вот-вот. Так что не зли меня.

Все вдруг замолчали, наблюдая за тренировкой. Это помещение навевало воспоминания о дне, когда я впервые сюда попала. Много чего произошло тут. И эти воспоминания, хоть не все из них были приятными, заставили меня невольно улыбнуться.

— Ну как, сколько уже Куросаки может удерживать маску Пустого? — следя за Ичиго, я пыталась понять, сколько времени осталось до вторжения Арранкаров.

— Десять секунд, — глянув на часы, ответил Кенсей.

— Значит, осталась только одна… — сама того не осознавая, сказала я вслух.

— Что? — повернулся ко мне Мугурума.

— А? Э-э-э, ничего, не обращай внимание, — демонстративно захохотала я.

— Кстати, об этом, Изуми-тян, — подошёл Шинджи, — пора бы приступать и к твоей тренировке. Особенно если осталось мало времени.

— Угу… Но я даже маску никогда не надевала ещё сама. Это немного страшновато… Боюсь. что потеряю контроль.

— Не бойся, мы рядом. Если что — поможем, — поддержал меня Роз.

— Да. Волков бояться — в лес не ходить… — скрестил руки на груди Лав.

— Ребята, спасибо вам. В одиночку я бы ничего не смогла сделать.

— Для того и нужны друзья, — положил мне руку на плечо Шинджи. — Они дают понять, что ты не одинока.

Было так приятно слышать подобное. Осознавать их огромную силу, которая может уничтожить всё на своём пути… А я могу вот так стоять и разговаривать с ними. Это чувство просто нереальное.

— Эм-м, а кто будет тренировать меня?

— Посмотрим по ходу дела. Ичиго тренируется с Хиёри потому, что её характер подходит для него. Да и именно с ней Куросаки сражался, когда пришёл к нам, — задумался Шинджи.

— Ну-у-у, я же сражалась с тобой. Это значит, что и тренировать меня будешь ты? — я загорелась радостью.

— Не знаю даже…

— Давай, Хирако! Мы уже дрались однажды, мне привычней будет… Да и Пустого ты уже видел и противостоял ей. И… Честно говоря, — я подошла ближе к Шинджи. — Я немного побаиваюсь остальных.

— Серьёзно, что ли? Ха-ха, ну ты даёшь. Ла-а-адно, только потому что ты моя первая любовь, — обнял меня он. — Да и в любом случае именно я бы тебя тренировал. Ведь я уже знаю, на что ты способна. Хачи! Иди с нами, будешь засекать время!

— Хорошо, — тяжело поднимаясь с места, проныл Ушода.

Мы немного отошли от поля битвы Хиёри и Ичиго. Превратившись в Шинигами, я стояла напротив Хирако и совершенно не понимала, что делать. Ушода сел в позу лотоса на землю, недалеко от нас.

— Отражай, Курокицунэ!

Я услышала голос Пустого. В голове яркими вспышками возникли кадры того, что здесь творилось. Увидела моменты сражения с Шинджи, то, как она ранила его. Затем — бои с остальными Вайзардами уже внутри барьера. Я слышала её вой и крики. Хотелось закрыть уши, чтобы не слышать этого. Меня пробрало до дрожи во всём теле. Хватило лишь Шикай призвать, она сразу начала проявлять себя…

— Давай же, Изуми-тян. Надень маску.

— Н-н-нет…

— Ха-а-а? Ну же, чего это ты вдруг?

— Я боюсь… Вдруг мне опять не удастся удержать её? Я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

— Перестань бояться. Твой испуг лишь прибавляет ей силы. Ты уже показала, кто главная. Теперь можешь использовать маску.

— Ты уверен, Шинджи?

— Я верю в тебя. Давай.

В таких ситуациях поддержка играет большую роль. Прибавилось уверенности в себе, ведь я не хотела подводить Хирако. Он улыбался, наблюдая. Я поднесла обе руки к лицу, пальцами вниз. Затем увела их вверх и развела в стороны. Эти движения сопровождались белой реяцу. Я почувствовала лёгкую тяжесть на лице. Значит… Маска уже на мне.

— Хачи, засекай.

— Ладно, — кивнул головой тот.

— Красиво, у тебя волосы стали чёрными.

— Черными? Этот цвет ведь… Явно выше уровнем, чем красный… — мой голос сопровождался эхом, как у Пустых, что немного сбивало с толку от непривычки.

— Ну, сейчас мы и увидим, так ли это… Нападай.

Я выдохнула и, держа меч перед собой, побежала на Шинджи. Буквально двух шагов хватило, чтобы оказаться возле него. Это довольно-таки удивило. Он отбил атаку. Я пыталась ударить сбоку, но Хирако ловко уворачивался. Взяв меч обеими руками, попыталась наскочить сверху, но успела увидеть лишь ухмылку противника, который тут же оказался позади меня и резанул плечо. Я резко повернулась, держа меч горизонтально, пыталась задеть Шинджи. Но тот уже был спереди, я это заметила и, перекинув меч в левую руку, закрылась от атаки.

— Молодец, видимо, Урахара-сан таки научил тебя кое-чему.

— Да. А ты всё равно не воспринимаешь меня всерьёз.

— Ты тоже ведь ни особые способности Шикая, ни Банкай не используешь.

— Ещё и до этого дойдёт.

Я нападала очень быстро. Скорость движений увеличилась в разы, Сюнпо и Сонидо стали куда эффективней, ведь сложно было глазом уловить меня. Мы дрались на равных с Хирако, и я чувствовала гордость от того, что могу противостоять ему. Пускай он и не использовал Шикай и, уж тем более, Банкай, я всё равно радовалась. Ранение в плечо было последним повреждением. Сейчас же, разогревшись, я не позволяла Шинджи подобраться ко мне слишком близко и всё время была начеку. Хирако налетел на меня сбоку, я прикрылась своим Занпакто. Он рубил мечом со всех сторон, пытаясь попасть по мне или как-то повредить защиту. После каждого удара меня немного уносило назад. В один миг я решила собрать максимальное количество реяцу в клинке. Затем резко ударила в ответ, и из меча высвободилась дорожка из реяцу, которая чуть не разрубила его пополам.

— Вау, а ты умеешь пользоваться головой.

— А почему ты так удивился этому? — после этих слов почувствовала что-то неладное. Я услышала хруст и увидела как моя маска осколками разлетелась в стороны.

— Двадцать минут и две секунды, — констатировал Хачиген, глядя на часы.

— Вот как? Очень хороший результат, Изуми… — похвалил меня Хирако. — В отличие от того балбеса, который маску десять секунд еле может удержать.

Я сильно задумалась. Значит Пустой таки хочет поиграть со мной. Но я не поддамся на провокации. Она пытается опять вывести меня на эмоции, демонстрируя знания обо мне.

— А Маширо может пятнадцать часов находиться в Пустофикации. Но меня заботит не это… Двадцать минут — это довольно много, но бьюсь об заклад, мой максимум будет двадцать одна минута. Если я буду права — расскажу, почему.

— Хорошо, посмотрим.