Вальпургиев рассвет (джен)

Руквуд старался не поднимать взгляд. Слева от него сидел Мальсибер; невыразимец один раз посмотрел на него и больше не хотел коситься на мрачного, выпрямившегося, как струна, колдомедика. Видимо, Мальсибер думал то же самое, что и сам Руквуд. Макнейра, обосновавшегося справа, волшебник почти не видел: драконья оспа еще в детстве отметилась на лице Августуса и испортила ему правый глаз. Чтобы посмотреть на Макнейра, пришлось бы поворачиваться всем корпусом. В конце концов, он положил обе руки на стол и принялся разглядывать ладони.

Руквуд старался не поднимать взгляд; во главе стола, совсем близко, сидел Волдеморт, и от него веяло стылым могильным холодом. От этого холода невыразимец хотел поскорее укрыться теплым одеялом и обложиться слоями согревающих чар. Но приходилось сидеть и чувствовать холод, похожий на холод Азкабана.

— …Долохов, я разве для того вытаскивал тебя из Азкабана, чтобы слушать твои возражения? — неожиданно спросил Темный Лорд.

— Мой Лорд…

— Мой Лорд! — передразнил Волдеморт. — Я гляжу, за четырнадцать лет моего отсутствия вы успели подзабыть о субординации. Мне нужны люди, которые проводят в жизнь мои распоряжения, а не спорщики. И когда я говорю — сделать, у вас должен быть один вопрос: как это сделать! А не заседание о том, стоит ли делать то, что я вам говорю. Если я сказал, что пророчество надо добыть, то его надо добыть сразу, как только вы сможете нормально держать палочки.

— Тем не менее, вы всегда прислушивались к нашим советам, — возразил Долохов. — И для этого вручили мне боевое крыло Организации.

— Что? — переспросил Волдеморт, и в зале повисла тишина. Руквуд встревоженно повернулся и увидел немигающие красные глаза. Змея, гревшаяся у ног Волдеморта, поднялась на хвосте; ее голова оказалась выше столешницы. — Ваши советы и нерешительность оставили меня без тела на четырнадцать лет. Уже поэтому делать вы будете то, что я вам скажу, и не иначе. Тебе что-то не нравится, Долохов? Ты не ценишь, что тебя вызволили из тюрьмы? Так можешь встать и идти. Ставлю тысячу галеонов против кната, что даже если о тебе забудет вся Британия, самое большее через год ты будешь визжать в московском подвале. Так ты не хочешь пойти на волю, Долохов?

Волдеморт замолчал и уставился на Антонина долгим змеиным взглядом, окончательно дожимая волшебника.

— Нет, мой Лорд, — выдохнул Долохов, и Руквуд увидел, что его руки подрагивают.

— Я ненавижу неблагодарность, дорогие мои, — Темный Лорд улыбнулся одними губами. — Вот Рабастан, я думаю, правильно понимает свою задачу.

— Да, мой Лорд! — рявкнул Лестрейндж; они с Краучем сидели по обе стороны от Волдеморта.

— Хорошо, — Темный Лорд откинулся на спинку кресла, как сытая змея. На какой-то миг повисла тишина. — Итак. Первой и главнейшей целью является Поттер как основная угроза нашему благополучию. И для решения этой цели мне нужно знать целиком пророчество. Жаль, что Северус его не дослушал до конца, правда, Северус? Правда. Вот из таких недоработок и складывается ваш оглушительный провал и запах вины, который не выветрился до сих пор.

С точки зрения Руквуда, здесь пахло не виной, а ощутимым страхом.

— Поттер. Только Поттер. Я подожду с Министерством. Моя власть никуда не уйдет, просто потому, что волкодавы старшего Крауча уже давно исчезли. Я могу позволить себе подождать хоть пару лет. А пока что — пророчество и Гарри Поттер, даже террор может подождать, хотя я хотел бы наметить пару интересных целей. Давняя идея Барти о подрыве атомной станции мне кажется разумной. Но это все потом. Сначала Поттер, а потом — Министерство.

Про то, как Волдеморт будет распоряжаться этой властью, Руквуд предпочел даже не задумываться.

— Хотя, возможно, я слишком строг с вами, — неожиданно сказал Волдеморт. — Трудно ожидать, что вы бы удержали ситуацию, внезапно оставшись без руководства. Инициатива — это хорошо, но вот только иногда она заводит вас не туда, куда следовало бы… Барти, вот скажи мне, зачем ты подговорил Лестрейнджей оставить дома Беллу? У меня было три Лестрейнджа, а теперь один. А Беллатрикс… даже не хочу о ней говорить. Села бы вместе с вами — сидела бы сейчас за нашим столом, а не пряталась бы на Гриммо…

* * *

Руквуд не мог заснуть. Он лежал на мягкой кровати под теплым одеялом, но сон шел к нему хуже, чем на азкабанском топчане. Рядом не было дементоров, но был Темный Лорд. В чем-то это соседство было даже хуже. Весь вечер после собрания Волдеморт наедине допрашивал Руквуда о свойствах пророчеств. Темного Лорда интересовало буквально все, что Августус смог вспомнить. Комната, в которой они разговаривали, была буквально обмазана защитными чарами. В какой-то момент Руквуд испугался, что после этого разговора Волдеморт просто заавадит его, и напряг все свои навыки окклюменции, чтобы, не дай Мерлин, не подать ему идею.

Руквуд заворочался; сон никак не шел. Все происходило как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Начиная от идущего по коридору Волдеморта и заканчивая нынешним собранием. Клетка никуда не делась; просто она стала больше и шире. И находиться в ней стало еще более рискованно — Темный Лорд действовал не хуже дементоров. Его, похоже, не волновало ничего из того, о чем они говорили в первую войну. Почти все, кто там сидел, служат ему не за совесть, а за страх. И сам Руквуд тоже выкладывал все из страха.

Что-то шевельнулось в комнате на уровне пола. Августус вздрогнул. Он был один, он лег спать один, он, в конце концов, закрыл дверь. Волшебник повернулся на бок, чтобы лушче разглядеть обстановку. Над полом скользнуло что то белесое. Змея?! Нет, совершенно нет, не тот цвет, не те очертания. Невыразимец еле успел понять, что это конверт, когда письмо заговорило; от этого голоса Руквуд буквально подскочил на месте.

— Руквуд, здравствуй, — в комнате прозвучал голос Беллатрикс; приглушенный, чуть изменившийся, но определенно ее голос. Почти так же она разговаривала в ту неделю, когда оказалась с ними в одном блоке Азкабана. — Я так думаю, что ты уже успел понять, куда ты попал. Как тебе на новом месте работы? Впрочем, я и так знаю. Так уж вышло, что фальшивый Волдеморт встретил меня раньше, чем вас всех. Я успела его послушать.

Руквуд в панике поглядел на дверь. Потом на конверт. И только потом он сообразил взяться за палочку и быстро проверить чары — оказалось, что кто-то уже набросил на дверь «Квиетус».

— Ты же умный человек, Руквуд. Мы оба знаем, чего мы хотели тогда и о чем нам всем сказали сейчас. Это существо — не Волдеморт, и не пытайся себя убеждать, что он одумается и образумится, — Беллатрикс сказала открытым текстом то, о чем Руквуд боялся подумать. — Времени у нас не так много, поэтому слушай внимательно. Мы готовы принять тебя и Мальсибера в любой момент. Свяжись со мной старым способом, ты знаешь, каким…

* * *

Идею с письмом целиком и полностью продумывал Сириус. Беллатрикс только наговаривала текст перед самым обычным на вид конвертом. Как Бродяга ухитрился заглушить вопиллер и научить его накладывать «Квиетус» — Белла до конца не понимала; впрочем, на тот момент ее голова была занята другими вещами.

Доставлял послания для Руквуда и Мальсибера Добби. Нормальный домовик придет в священный трепет от приказа устроить диверсию в доме, где работают чужие эльфы. Но Добби был ненормальным домовиком. Для него эти запреты являлись пустым звуком.

Пришлось ждать несколько дней перед тем, как Беллатрикс получила ответ. Руквуд, как всегда, сделал все по-своему; по всей видимости, он совершенно резонно опасался провокации. Вместо закладки он исхитрился прислать сову. Как он это сделал — осталось секретом. Неделя ушла на то, чтобы со всеми предосторожностями спланировать выход двух волшебников.

Сириус спрятал машину чуть поодаль от места встречи. Сразу было понятно, что Руквуд с Мальсибером смогут аппарировать в нужное место, но вот дальше их придется тащить. Беллатрикс очень хорошо помнила свои ощущения: она смогла аппарировать к Малфою, но через несколько часов свалилась без сил. Именно поэтому семеро волшебников поехали на «Гелендвагене» — в обработанном магией салоне места хватало всем.

Свои места они распределили заранее. Селвин и Роули по очереди доложили: все чисто, засады нет. Поле оказалось пустым — что для нескольких пар глаз, что для спектрального бинокля. Белла опустила прибор и поправила плащ-невидимку. Слева от нее даже не дрожал воздух — племянница стояла под своим плащом неподвижно, как статуя.

Прошло несколько минут. Белла сама не понимала, как это возможно, но она услышала хлопки аппарации. То ли дело было в неестественной тишине, в которой можно было услышать комара за десяток футов, то ли воображение добавило нужные детали, когда в поле возникли две черые фигурки. Волшебница схватилась за бинокль. Так и есть — Руквуд и Мальсибер, худые и шатающиеся, в мантиях, которые болтаются на них, как тряпка на швабре. К дубу бредут только эти двое и больше никого.

— Руки вверх! Держите так, чтобы мы их видели! — голос Тонкс под «Сонорусом» загремел на все поле.

— Не колдуйте! — истошно заорал Руквуд. — Не колдуйте, свои!..

…Беллатрикс успокоилась только тогда, когда прошло полтора часа. Это точно Руквуд и Мальсибер, а не гости под обороткой. Сириус, умница, спланировал маршрут так, чтобы они добирались до Гриммо дольше, чем действует оборотное зелье.

Найденыши буквально выползали из внедорожника прямо перед ясные очи Пенелопы.

— Пенелопа, знакомься, — Беллатрикс указала взглядом на обоих. — Это Августус Руквуд и Джордж Мальсибер, мои коллеги. Они некоторое время будут жить у нас. Коллеги, это леди Пенелопа Блэк, супруга моего кузена и мать нашего наследника.

* * *

Руквуд с Мальсибером рассказывали свою долгую историю. По большей части говорил Мальсибер. Руквуд сидел молча, грел в руках пивную кружку, наполненную горячим чаем и разглядывал выданные ему шерстяные носки из коллекции Беллы. Невыразимец лишь изредка вставлял комментарии и уточнял рассказ Мальсибера о том, как Волдеморт с несколькими Упивающимися пришел в Азкабан, выволок восемь заключенных и повозил их лицами по столу на собрании.

Кроме них двоих, в комнате у гобелена сидели Сириус, Тонкс, Пенелопа и почти все Вальпургиевы рыцари.

— Вот, в общем-то, и все, — закончил Мальсибер. — Остальное — мелочи.

— После первого собрания ему потребовалась вся информация о пророчестве, — добавил Руквуд. — Он разговаривал со мной с глазу на глаз несколько часов.

— Значит, теперь фальшивый Волдеморт знает о пророчествах все, что ему надо, — протянула Беллатрикс.

— Я не буду за это извиняться, — Руквуд пристально посмотрел на нее.

— Я и не требую, — Беллатрикс вставила фразу за миг до того, как невыразимец докончил бы мысль. — Для нас важно другое: что именно интересовало нашего знакомого?

— Его интересовало, как именно можно взять пророчество. Я сказал, что шарик может взять только тот, кому это предсказание адресовано, — Руквуд сделал большой глоток чая и довольно зажмурился. — Похоже, что… фальшивый Темный Лорд хочет узнать полный текст…

— …И для этого ему надо как-то затащить в Отдел Тайн Поттера, — резко произнес Селвин.

— Похоже на то, — согласилась Белла.

— Напоминаю, что Гарри постоянно видит во сне Отдел Тайн, — вмешался Сириус. — Его уже пытаются туда заманить. Артура Уизли искусала змея и только благодаря этим снам он жив, хотя и провалялся кучу времени в Мунго.

Бродяга высказался и снова выпрямился, приняв позу «я, так и быть, терплю ваш змеиный гадюшник, но только и исключительно из-за того, что так хочет моя кузина и наши цели совпадают».

— Значит, мы можем быть твердо уверены, что явление фальшивого Волдеморта народу произойдет в Отделе Тайн… — Беллатрикс подвела итог.

* * *

— И что же будет теперь? — спросил Руквуд, когда последние гости покинули дом Блэков. На Гриммо остались только сами Блэки и двое беглецов.

— Теперь? — Беллатрикс уселась в кресло и жестом показала на диван. — Теперь, коллеги, вы будете возвращаться в форму. Джордж, за это отвечать будешь ты. Отец моей племянницы, Теодор Тонкс, тебе поможет.

Рядом прошаркал Кричер, разнося напитки: сок для Блэков и еще по одной монструозной кружке чая для остальных. Дойдя до Пенелопы, эльф что-то торопливо зашептал в подставленное ухо; младшая Блэк тут же извинилась и вышла из комнаты.

— Кстати, в доме маленький ребенок, так что будьте поаккуратнее, — усмехнулась Белла.

Руквуд насупился, держа кружку обеими руками. У Беллатрикс сложилось четкое ощущение, что Августус задавал немного другой вопрос, и ответа на него пока не услышал.

— Только власть, — произнес Руквуд, ни к кому конкретно не обращаясь. — Пятнадцать лет работал на Темного Лорда, четырнадцать лет за это сидел и оказалось, что потратил тридцать лет на то, чтобы сейчас за неделю ни слова не было сказано о старых целях.

— Волдеморта с самого начала привлекала только власть, — пожал плечами Сириус.

— Мадам Блэк рассказывала вам, как и почему я пришел к Волдеморту? — неожиданно спросил Руквуд. — Нет? В Отделе я занимался гериатрическими, ну или, проще говоря, омолаживающими зельями. Хотя это было скорее не зелье — в конце у нас получились батончики с пряным вкусом. Десять лет труда, публикации, из которых половина засекречена, практический результат, куча средств потрачена, даже несколько капель фламелевского эликсира. И все это пошло книззлу под хвост, когда по личному распоряжению Нобби Лича была уничтожена документация и опытные образцы. Это называется «разрядка», если вы не в курсе, — если бы Руквуд был змеей, он бы брызгал ядом. — Кто знает, куда оно там делось и на что это обменяли. Может, нашу «пряность» вообще лопали волшебники из КГБ, откуда мне знать?

Руквуд нервно отпил из кружки, а Беллатрикс вспомнила, как на финале кубка она встретила старшего брата Долохова. Он должен был родиться еще раньше, чем сам Волдеморт — но Олег Долохов не выглядел дряхлым. Может быть, разработки Руквуда и в самом деле утекли за границу.

— Тогда я задумался, — продолжил Руквуд. — Если первый же магглорожденный министр магии делает такое, то куда мы покатимся дальше? Не знаю, кого там и что интересовало. Я видел перед собой умного человека, и он излагал идеи, которые мне кажутся разумными. Мастер Блэк, вы, конечно, обидитесь, но Фадж — это следствие вашей победы, не наших дел.

— Ну, во-первых, слова и настоящие желания — дело разное, — возразил Сириус; в голосе Бродяги послышались рычащие нотки. — Во-вторых, следствие ваших дел — это Крауч-старший, а Фадж — это следствие всей клоаки Министерства. А в-третьих, мистер Руквуд, мы воевали не за Фаджа и не за Министерство, а за то, чтобы людей не убивали в своем собственном доме. И вы, кстати, сами же сбежали от Волдеморта.

— Потому что это фальшивка, — Руквуд вжался в спинку дивана. — Воля ваша, я не в том положении, чтобы с вами интенсивно спорить. У вас своя правда, а я буду с теми, чьи взгляды я разделяю.

Мальсибер, сидевший рядом с Руквудом, кивнул в знак согласия.

Какое-то время они сидели в тишине. Наконец, когда поздний вечер потихоньку начал превращаться в ночь, Руквуд допил чай и поднялся с дивана. Невыразимец зачем-то подошел к гобелену.

— Альфард похож на себя, — медленно произнес он. — Точная копия. Даже здесь выделился и обошелся без даты. До сих пор помню, как мы с ним учились вместе. Работать, правда, вместе не пошли. Меня не взяли из-за зрения. Бред какой-то: одолели черную оспу еще в одиннадцатом веке и никак не нашли лекарства от драконьей.

— Не взяли в управление по связям с кентаврами? — Беллатрикс чуть не захлопала глазами. Какая-то смутная догадка забрезжила в ее голове, но еще раньше высказался Руквуд.

— Вы разве не знаете? — невыразимец переглянулся с Мальсибером. — Кому нужно управление, которое пратически ничем не занято?

— Синекура? — предположил Сириус. — Или они чем-то еще заняты? Вывод напрашивается.

— Синекура там есть, — кивнул Руквуд и улыбнулся. Улыбка выглядела бы мягкой, если бы не острые зубы волшебника. — В отделе кое-что просачивается. У них, в самом деле, есть несколько человек, которые перекладывают бумажки и пишут положения, которые так никто и не выполняет. А есть то, ради чего и существует управление. Это разведслужба Министерства. Из того, что я слышал, ваш дядюшка занимался не перекладыванием бумажек.

* * *

После того, как волшебники разошлись из гостиной, Беллатрикс не отправилась спать. Вместо этого она провела несколько минут в кабинете, просматривая бумаги, и затем вернулась в гостиную. Руквуд уже сидел там и грел в руках очередную кружку. Теперь он расположился не на диване, а в кресле у окна.

— Не спится? — Белла улыбнулась. Получилось фальшиво.

— Не спится, — согласился Руквуд.

Ведьма оставила включенными только половину светильников — вместо яркого света в гостиной теперь царил полумрак.

— Будешь? — Беллатрикс опустилась в кресло напротив и достала сигареты.

— Буду, — флегматично согласился Руквуд.

Беллатрикс аккуратно подвинула пачку по журнальному столику, отделявшему ее от невыразимца. Медленно, с нарочитой аккуратностью прикурила от зажигалки и выпустила струйку дыма. Все эти действия оттягивали неизбежный и, возможно, не самый приятный разговор.

— Августус, — очень медленно произнесла Белла, когда пауза чуть затянулась. — Я догадываюсь, что ты получил ответ немного не на тот вопрос.

— Да, это так, — Руквуд не ломал комедию. — Беллатрикс, я все равно не с фальшивым Лордом, но все же я хочу понять некоторые вещи для себя. Я же могу задать этот вопрос?

— Можешь, — согласилась ведьма. — Я не фальшивый Волдеморт, я на него тебе отвечу.

— Так что же будет дальше, Беллатрикс? — Руквуд подался вперед. — Что ты хочешь получить и что вы вообще затеяли?

— Тебе кратко или подробно?

— Хоть как, — невыразимец откинулся назад.

— Я хочу изменить все, чтобы оставить все как есть, — Белла жадно затянулась. — Или пожертвовать многим, чтобы спасти все. Выбирай, как больше нравится.

— Остроумно, — согласился Руквуд.

Беллатрикс помолчала. Неожиданно ведьма поняла, что до этого момента она ни с кем не могла пооткровенничать. Ни с Малфоем и его соратниками, ни с Сириусом. Одни до самого появления фальшивого Волдеморта смотрели на нее, как на непредсказуемую бедную родственницу. Сириус со всем их прошлым был и оставался боевиком Ордена Феникса и некоторые вещи они негласно затолкали в дальние уголки памяти. Может, оно и к лучшему; наконец, она может с кем-то говорить начистоту.

— Знаешь, когда я все окончательно осознала? — Руквуд, конечно, не знал, но вопрос был риторическим. — Когда мы подбирали невесту для Сириуса. Угадаешь, сколько мы нашли чистокровных незамужних женщин?

— Тебя одну, — Руквуд приподял бровь. — И, может быть, несколько девчонок или отъявленных предательниц крови.

— В точку.

— Ну да, я бы на месте тебя и твоего кузена не рискнул, — Руквуд не выражал никаких эмоций; он просто констатировал факты. — Его жена ведь полукровка, так? Прости за откровенность, она хороша, но ее происхождение еще немного заметно.

— Да, бабка Регулуса по матери рождена от магглов, — кивнула Беллатрикс. — Но ты понимаешь, к чему я веду.

— К тому, что обстоятельства меняются, — начал невыразимец. — К тому, что нас после войн стало слишком мало. Или к тому, что надо ассимилировать тех, в ком есть маггловская кровь, пока они не сьели нас. И все это сделать для того, чтобы мы все по-прежнему остались на своих местах. Ведь так?

— Примерно так, — согласилась Беллатрикс.

— Хорошо. Значит, мы с Мальсибером выбирали из хорошего и плохого, а не из двух зол.