Староста, который хотел достичь власти (джен)

Ко мне постепенно вернулись некоторые из ощущений, и я понял, что снова лежу среди обломков. Шум стих, слышно было, словно издалека, только какие-то шаги и голоса, которые невозможно было разобрать. Мои пальцы все еще касались волшебной палочки, я попытался сжать их и не смог, дышать было тяжело. Кто-то склонился надо мной, прикоснулся к моей шее.

— Он жив! Помогите ему! — распорядился неприятно пронзительный голос Амбридж.

Послышались торопливые шаги, кто-то осматривал меня.

— Здесь еще двое, — сказал кто-то.

— Из наших?

— Нет.

Казалось, что мое сердце остановилось. Мне отчаянно хотелось броситься вперед, сделать хотя бы что-нибудь. Но я не мог даже сжать волшебную палочку.

А потом в звенящей тишине прозвучал голос Амбридж:

— Тогда убейте их.

Меня словно накрыла какая-то волна. Мои пальцы сжались, обхватив волшебную палочку, я вскочил на ноги, бросился вперед. Айи стояла там, я запомнил ее глаза, когда она протянула ко мне руку…

Все это была лишь тень, лишь сон порожденный сознанием отчаявшегося человека.

Заклинание подняло меня в воздух, мои распахнутые глаза уставились в потолок, в меня влили лечебное зелье, и я провалился в небытие.

* * *

Я снова открыл глаза и сел на кровати. Отзвук все еще блуждал мучительным эхом.

Айи была мертва.

Мне казалось каждая частичка моего тела кричала от боли, заглушая все мысли. А может у меня больше и не было никаких мыслей. Только бездна, разъедающая изнутри.

Мне хотелось бежать, не важно, куда, только чтобы эта боль прекратилась. С трудом поднявшись на локтях, я опустил ноги на пол, поднялся и пошел прочь — в коридор. Мне не было ясно, что я делаю и зачем. Главное — уйти.

В коридоре я сделал всего лишь несколько шагов, прежде чем слабость одолела меня, и пришлось прислониться к стене. Дышать все еще было тяжело.

Я остановился и смотрел куда-то в пространство.

Она была мертва.

Кто-то прикоснулся к моему плечу:

— Мистер Уизли, вам лучше…

Я обернулся и некоторое время непонимающе смотрел на медсестру. Постепенно в моей голове сформировалась все та же идея — мне почему-то надо было уйти.

— Я не хочу… здесь оставаться… — немного сбивающимся от дыхания голосом, произнес я. — Давайте бумаги, я подпишу.

Мне говорили еще что-то — я был не в силах слушать. В голове колотилась только одна мучительная мысль. Они была мертва. Они убили ее.

Когда документы были подписаны, медсестра — уже другая — прочитала мне еще какую-то лекцию, которую я не в силах был слушать и вручила мне какой-то бумажный пакет с вещами. Я кивнул в ответ на ее слова, забрал этот пакет — даже не потрудившись заглянуть внутрь, наскоро оделся и через некоторое время оказался на улице.

Маглы спешили по своим делам, протискивались с разных сторон, бормоча поспешные извинения, грохотали и ревели разгоняющиеся машины, в автобусе голос объявлял остановку. Я замер перед выходом из больницы. Что дальше?

В каком-то просветлении я понял, что бежать было некуда. Боль была внутри. Мое тело и разум были тюрьмой, чтобы мучить меня.

— Перси? — передо мной неожиданно оказался Кингсли. — Я надеялся встретить тебя здесь.

Он отвел меня в сторону на боковую улицу, принялся что-то быстро говорить. Слова проскальзывали мимо, я едва ли разбирал половину из них.

— Ты слушаешь? — спросил наконец Кингсли, едва не встряхивая меня за плечи. — Перси?

Я посмотрел на него мутноватым взглядом и не знал, что ему ответить, а потом выдавил:

— Слушаю.

— Тогда возьми себя в руки! — сказал он пристально уставившись на меня. — Он захватил Министерство…

Я машинально кивнул.

— Я должен передать тебе… — Кингсли снова остановился, догадавшись, что до меня не доходило ничего из того, что он говорил. Какую-то секунду он думал: — Нет. Идем.

Он схватил мою руку, а потом я понял, что мы несемся в черном туннеле.

Это был какой-то каменный коттедж на берегу моря. Я не знал, кому он принадлежал, но Кингсли сейчас же направился к двери, потянув меня за собой.

Дверь открыл мой старший брат Билл, одетый почему-то в парадную мантию.

— Кингсли… — он заметил, что я тоже был здесь, и с волнением взглянул на меня. — Что случилось?

Я думал, что нужно что-то ему сказать, но не мог выдавить ни слова.

— Министерство пало… Но ты уже знаешь… Прости, пожалуйста, за вторжение, но ты не против, если мы войдем?

Билл растерянно кивнул, тогда Кингсли навязчиво подтолкнул меня внутрь.

— Спасибо за гостеприимство, — пробормотал я, останавливаясь около двери и снова хватаясь за какой-то комод, чтобы не упасть.

— Проходи, Перси, садись, отдохни, — сказал Билл. Я опустился в кресло в гостиной и уставился в пространство. Я не знал, почему Кингсли решил привести меня сюда, и мне было все равно.

— Не понимаю, — услышал я голос Билла. — Что с ним случилось?

— Думаю, он сам тебе расскажет. Позаботься о нем, ладно?

Они обсуждали что-то еще — о падении министерства и отправленном с патронусом сообщении — мне плохо удавалось понять их слова, я расслышал только:

— Да, все в порядке, благодаря тебе. Гарри я не видел после, он, кажется, трансгрессировал с Роном и Гермионой.

Мне вдруг пришло в голову, что оставаться в доме брата было неправильно.

— Ладно, Перси, — Билл вошел в гостиную. — Выпьешь тогда чаю?

— Я не могу остаться… — выдавил я.

— Не говори глупостей.

Билл так и не позволил мне уйти, сделал мне чай и сам сел рядом в гостиной. Была здесь и незнакомая мне девушка Флер, наверное, это и была его невеста. В руки мне дали чашку, и я все также держал ее, не в силах сделать ни глотка. Так в молчании прошло минут десять, хотя, может быть, гораздо больше.

— Перси, что случилось? — спросил наконец Билл.

Я как-то запнулся, посмотрел на него, не в силах найти в себе силы, чтобы ответить. Обычно я притворился бы, что очень увлечен чаем, но сейчас горло перехватывало от одной только мысли. Мне показалось, словно я был зажат между этим вопросом и этой чашкой, на краю разверзнувшейся внутри пропасти.

— Все в порядке. Извините, — выдавил я, со стуком поставил чашку на столик и бросился обратно в холл.

Мне опять хотелось бежать, спастись от раздирающей изнутри боли, кипящей, как раскаленное масло и одновременно ледяной и подернувшейся гнилью, как сама смерть.

Застыв, я прислонился лбом к холодной стене.

И снова мне никак не удавалось понять, что бежать было некуда. Мое тело и разум были только тюрьмой, чтобы мучить меня.

Я размахнулся и со всей силы ударил по стене кулаком. Что-то хрустнуло, на шершавой штукатурке остались разводы. Это должно было быть больно, но я почти ничего не почувствовал. Одного раза оказалось недостаточно, так что я замахнулся снова. Кто-то удержал меня за локоть.

— Хватит! — услышал я голос Билла.

Он оттащил меня обратно в гостиную, толкнул в кресло.

— Перси, что ты делаешь?!

Я пожал плечами и ничего не ответил, просто не знал, что сказать. Билл не настаивал. Достав волшебную палочку, он принялся осматривать мою поврежденную руку.

Я с какой-то отстранённостью наблюдал за его работой.

— Перси, я думал, ты умнее… — Билл методично ощупал мою кисть. — Понятно… Не только хорошенько содрал кожу, но еще и сломал парочку костей. Думаешь, у тебя кулак тверже стены? Замечательная идея! Ничего, сейчас я разберусь…

Он взмахнул палочкой, призвав откуда-то с кухни флакончик с экстрактом бадьяна, и принялся с энтузиазмом поливать им мою руку. Я смотрел, как он суетился и как от зелья затягивались порезы.

— Ничего, сейчас я с этим разберусь… — повторил он, прикоснувшись к руке волшебной палочкой.

— Она мертва, Билл, — мой собственный голос показался чужим. Брат остановился и внимательно посмотрел на меня. Я вдруг почувствовал, что щекам стало холодно и, прикоснувшись здоровой рукой, понял, что по ним текли слезы.

— Она… мертва… — повторил я, в горле встал комок.

Билл обнял меня, я уткнулся в его плечо. По щекам все еще текли слезы, а плечи дрожали от беззвучных рыданий, а я говорил и говорил, бессвязно рассказывал что-то про Айи, про то какая она была замечательная, как ужасно несправедливо, все, что с ней случилось, что я сам виноват перед ней и что мне очень ее не хватает. Брат не перебивал меня, вообще ничего не говорил, просто обнимал. Мне становилось легче, я чувствовал, что был не один, внутри как будто теплело и боль немного отступала.

Когда наконец слова мои иссякли, Билл отстранился и внимательно посмотрел на меня:

— Запомни, Перси, ты всегда можешь вернуться к семье. Я, родители, все остальные — мы поддержим тебя, что бы ни случилось.

Я кивнул и даже, наверное, немного улыбнулся, а потом вдруг отчетливо понял, что Билл все еще не знал правды, что Кингсли ничего ему не рассказал, но что он все равно старался меня утешить, несмотря ни на что, несмотря даже на то, что, как я узнал позже, это был день их с Флер свадьбы. Это очень поразило меня. Иногда я думаю, что не заслужил такой семьи как моя.

— Спасибо, — пробормотал я. — Спасибо тебе, Билл.

Внутри вдруг что-то щелкнуло. Пустота никуда не делась, отступила лишь немного, но я вдруг словно вернулся в реальность. И, как бы мне ни было больно, в этой реальности у меня было еще незаконченное дело — одно из тех, которые возвращают призраков с того света.

Примечания:

Привет!

Вот и конец Принца Полукровки! Спасибо, что вы со мной!

Надеюсь, выходные у вас были супер :)

Простите, что долго, опять увлеклась каким-то планированием...