Дети Греха (джен)

28 июля 2018 г. 21:57

Сакуя

Сакуя стоял позади мастера и, не скрываясь, кривился, наблюдая, как одноглазый блондин опустился на колено перед Цубаки и склонил голову. А от его подобострастного голоса аж затошнило:

— Молодой господин, все приготовления закончены.

— Хорошая работа, Шамрок, — довольно отозвался Уныние. — Начинайте сразу после первых залпов фейерверков.

— Будет исполнено, — встав и опять поклонившись, одноглазый поспешил с выполнением поручения.

Проводив его взглядом, Сакуя дёрнул плечом и с тревогой посмотрел на зависшую в верхней точке колеса обозрения кабинку. На душе было мерзко: он своими же руками толкнул Рэн в ловушку.

— Не волнуйся, Сакуя, — посмотрел на него через плечо Цубаки. — Ты не нарушишь слово, которое дал еве Сонного дьявола. С нашей стороны не будет никакой угрозы её жизни, — и хохотнул, будто сказал что-то смешное.

Затенённая вечерними сумерками территория парка аттракционов и ближайших кварталов затянулась густым туманом сил мастера. Плотная дымка скрыла огни. А когда она исчезла, то на месте зданий современного мегаполиса появилась улица с одноэтажными деревянными постройками старого японского городка.

Взорвались первые заряды салюта. Разгоняя опустившийся вечерний мрак, вспыхнули разноцветные огненные цветы. И Сакуя дёрнулся от мороза под кожей.

Всего пара секунд и не успели опасть первые искры фейерверков, а в небо ударил двадцать один ярко-зелёный луч света. Красивая световая инсталляция завораживала. Но было в этом сиянии что-то зловещее, запретное. Потустороннее. Сакуя заворожённо наблюдал, как за какие-то секунды между потоками света протянулись прямые. В воздухе между этими столбами повисла конструкция из семи треугольников, наложившихся друг на друга, а потому ставших похожими на звезду с двадцать одним лучом. Потоки света опали искрами, но звезда осталась. В ней проступили неизвестные Сакуе буквы, и излучаемый ими свет закрутился в спираль, центр которой точно указывал на колесо обозрения.

— Этот сонный осёл… Его тухлая реакция навевает скуку, — пожаловался мастер и усмехнулся. — Пожалуй, стоит добавить драмы.

Сидящий рядом с ними Беркия, ухмыляясь, протянул микрофон, вытащенный из шляпы.

Над территорией развлекательного парка, сейчас окутанного иллюзией, раздался усиленный динамиками хохот мастера.

— Как тебе, старший братец? Узнаёшь места? Помнишь тот день? Этот город? Помнишь хруст людских костей под твоими лапами? Вкус убитых тобой?..

Из кабинки полыхнуло такой кровожадностью, что, находясь достаточно далеко, Сакуя всё равно отступил на пару шагов. Густая тьма, озарённая голубыми всполохами, окружив кабинку, кидалась в стороны, пыталась найти того, кто вызвал её гнев, чтобы разорвать, уничтожить.

— Ну же, — предвкушающе поддался вперёд Цубаки. — Покажи ключ… Покажи, что я не ошибся.

Ватануки вслушался в слова мастера, но понять, что или кто именно является загадочным «ключом» он не смог: Лень или Симидзуки, а может что-то другое?

Сияющая в небе конструкция вытянулась вниз и сформировала конус. Его вершина, выпустившая яркий луч света, указывала на беснующуюся тень. Или на то, что она скрывала.

— Я нашёл, Учитель, — удовлетворённо улыбнулся мастер. — Вы были правы. Теперь я смогу исполнить ваше желание.

На высоте же происходило что-то странное, отчего улыбка сползла с лица сервампа. Тень, пытающаяся принять какую-то огромную форму, замерла, а потом быстрым потоком влилась вновь в кабинку. Спустя мгновение ничего не напоминало о гневе Сонного дьявола.

Вслед за исчезновением тени искривился и луч в небе, как будто потерял ориентир. По конусу пробежали трещины, и, на мгновение ярко вспыхнув, магическая конструкция опала светлячками.

— Цуба-кун, что это значит? — недоумённо спросил фокусник.

Поведение мастера насторожило Сакую, он внимательно следил за ним. Потому и видел, как, нахмурив брови, сервамп едва слышно шепнул «кукла» и застыл, ожидая, что будет дальше.

* * *

28 июля 2018 г. 22:10

Рэн

— Очнись, Рэн... Приди в себя, ведьма. Ну же!

Сознание неохотно возвращалось. Где-то сверху отражались от разбитого стекла разноцветные блики огней города. Глаза рефлекторно их ловили и следили. Хотелось их поймать, но тело стало тяжёлым и непослушным. Да и мысли в голове совершенно не желали складываться во что-то осмысленное. Сил хватало только на то, чтобы просто лежать и не вставать, пусть и было холодно.

Отвлекая от рассматривания интересных огоньков, надо мной склонилась большая чёрная кошачья морда.

— Жива, — облегчённо выдохнул кот знакомым голосом.

Закрыв глаза, я поднапрягла память, пытаясь понять, где его слышала.

«Ах, точно, это Куро»

Вновь взглянув на него, я уже более осознанно присмотрелась к коту. Он как-то вырос в своих размерах.

Нет, секундочку.

Провела взглядом по окружающему пространству и с внутренним безразличием приняла факт, что это не напарник увеличился, а я уменьшилась. Бывает. Наверное.

— Ты как? — спросил кот и уселся рядом со мной.

— Отвратительно, — выдавила я и вздрогнула от вырвавшегося из меня писклявого тоненького голоска. — Что это со мной?

— Ну это, — Куро, прижав уши, отвёл глаза в сторону. — Как бы тебе сказать…

Упёршись рукой о пол, чтобы встать, я с удивлением увидела на её месте чёрную кошачью лапу. Не веря своим глазам, я пошевелила кошачьими пальцами. Выпустила коготки. Уже догадываясь, что увижу, я с внутренним содроганием осмотрела себя, насколько это было возможно. Дёрнула ушами, хвостом…

— Я кот, — пробормотала я и села на месте.

«Добегалась».

— Вообще-то, конечно, кошка, — поправил напарник.

Я медленно подняла на него глаза. Шерсть встала дыбом. Уши прижались.

— Кур-ро, — прорычала я и, поднявшись на непослушные лапы, неизвестным мне инстинктом выгнула спину.

— Ты неправильно поняла, — наклонив голову, наблюдал за мной кот. — Просто у кошек немного другой запах. Ещё и внешне иные отличия. Зверям не нужно под хвост заглядывать. Мы сразу определяем, кто есть кто. Да и справедливости ради ты всего лишь месячный котёнок.

Напугает котёнок вампира, как же. Подзатыльник ему точно не отвешу. Но, как вариант, можно расцарапать ему морду.

— Не нужны мне такие физиологические подробности, — проворчала я, рассматривая свои лапы. — Как мне вернуться в своё тело?

— Нафига возвращаться в это неудобное человеческое тело?

Встав, Куро мурлыкнул и, красуясь, медленно пошёл вокруг меня.

— Погляди на эту мягкую шерсть, пушистый хвост и сильные лапы.

Он провёл кончиком хвоста по моей шее, отчего я фыркнула от попавших в нос шерстинок.

— Ещё острое зрение и красивый голос. Милых и очаровательных котиков все любят.

— Конечно, — отозвалась я, потирая нос лапой после щекотки шерстинками хвоста. — Особенно любят собаки. Желательно без шерсти.

— Так и мы не обычные коты, — подметил Куро. — Мы само совершенство.

От скромности он точно не помрёт.

— Не увиливай. Рассказывай, как вернуться.

Кот сел, прижал уши к макушке, даже немного сжался.

— Не знаю. Я не могу изменить свою форму. Сила не слушается, — тихо признал он.

Глядя на то, каким он стал потерянным, во мне начала гаснуть раздражительность, исчезло и желание вытряхнуть из него душу в поисках ответов. Только лишь усталость навалилась на плечи. Маленькие, хрупкие кошачьи плечи. Или у кошек нет плеч? Не важно.

— Я-то почему котёнком стала?

Куро задумчиво посмотрел на меня, а спустя мгновение тряхнул головой, отгоняя явную меланхолию, и включил умудрённого вампира.

— Думаю, причина в твоей магии… этой «специализации» заражения. Ещё и в форме управления. Моя сила… — он поднял глаза к окну, словно ему неловко от того, что говорил. — Моя сила вышла из-под контроля. Когда я кот, то мало энергии трачу, вот меня в эту форму и перекинуло. В управлении ты становишься похожа на меня. Сила-то родственная. Вот, мне кажется, и тебя так же затянуло — управление поглотило, перекинуло тебя в эту форму. Ну я так думаю.

Звучит вроде логично.

— А почему контроль потерял?

— Я не хочу об этом говорить.

— Не хочешь? Шутишь, что ли? То есть, — сощурила я глаза, — ты мне постоянно напоминаешь, что если потеряю контроль, то потяну в проблемы тебя за собой. А то, что может быть и наоборот, ты не подумал? Предпочёл отмахнуться от этого?

— Если б не твоя магия… Да и будь у тебя другое управление — тебя бы не задело рикошетом, — кот отвёл взгляд в сторону. — Просто бы лишилась его — оно бы вернулось в тень, — тихо пробубнил он.

Я аж задохнулась от такой наглости.

— Ты стрелки-то не переводи!

О, как мне хотелось ему морду располосовать!

«А хочешь, мы ему причиним боль? Такую, чтобы он её никогда не забыл?» — прошелестел в голове голос. Нет, не так, голоса, слитые воедино: громкие и тихие, женские и мужские, старческие и детские. Они отдалённо напоминали зверя в душе Куро, но тот имел мурчащие кошачьи нотки, эти же были… пустыми, безжизненными.

У меня мороз по коже пробежал, шерсть дыбом встала.

«Чего ты жаждешь? Только пожелай».

Виски сдавило болью, и, застонав, я опустилась на пол. Голову разрывало. Я вспомнила, как, упав в бездну тьмы, оказалась в молочной белизне. В ней вспыхивали и гасли, как звёзды, сгустки снежных хлопьев. В этом месте было так спокойно… Пока белизна не наполнилась голосами, что так искушали желаниями. Такими соблазнительными… Так сложно было устоять. Я молчала, пыталась даже мысли отгонять, но голоса всё нашёптывали. Вытаскивали самые сокровенные мечты. Но… только поняв, что сейчас соглашусь, так сразу трезвела — ведь не бывает всё так просто. За всё надо платить. А потом неожиданно я оказалась на полу, став котёнком. Зловещая белизна отпустила. Но голоса, как видно, не оставили.

«Не стоит страшиться. Мы вернём тебе родителей. Твои друзья всегда будут с тобой. Сонный дьявол перестанет тебя дразнить. Ты всего добьёшься. А хочешь, станешь величайшим магом? Только пожелай…»

— Не хочу, — прошептала я, упёршись головой в пол.

— Рэн? — глухо доносился взволнованный голос Куро под раздавшийся в голове скрежетавший хохот.

«Ты не должна была жить. Ты даже не должна была родиться. Ты никогда и никому не была нужна. Ты обуза. Ты мешаешь. Ты ошибка, — голоса захихикали. — Но мы можем это исправить. Мы можем вернуть тебе всех твоих родных. Ты не хотела оставаться одна — мы поможем. Хотела крепкой стены вокруг тебя. Мы тебе это дадим. Всего-то нужно — согласиться. Ты больше никогда не будешь одна. Тебя никто не предаст. Не причинит боли».

Зачем же по живому резать?

Меня боднули головой.

— Рэн, ты чего убиваешься? Да разберёмся мы. Придумаем что-нибудь. В этой мелкой форме ты мне больше проблем принесёшь, а я проблемы не люблю, ты же знаешь. Так что вернём тебя, даю слово, — кот ещё раз боднул головой.

Голоса будто испугались Куро, отступили, пока он говорил, но вернулись с его молчанием. С трудом, но я подняла к нему глаза, только всё размывалось передо мной.

— Ку… Ку, если я не вернусь в своё тело — я сойду с ума. Голоса…

— Что голоса?

— Они говорят в голове. Они предлагают исполнить желания. Искушение какое-то.

* * *

28 июля 2018 г. 22:23

Сонный Эш

Лень с тревогой смотрел на ведьму: взгляд рассеянный, лежала почти без сил, состояние, будто сейчас сознание потеряет. И последнего лучше не допускать, если её и в самом деле терзали голоса в голове.

Не верить её словам не получалось. Мало ли как могли повлиять на еву непонятные столбы света, как и её погружение в джины. Его силы вышли же из-под контроля, как и управление ведьмы. Тьма ведает, что вообще произошло.

Но пораскинуть мозгами обо всём этом можно и потом. Сейчас необходимо выбираться.

— Думаю, я знаю, что нам нужно, — отгоняя размышления, которым сейчас совсем не время, Лень заскочил на сиденье и выглянул в разбитое окно.

Проклятая иллюзия не исчезла, но сервамп чуял — поблизости нет живых. Рассчитывать же на помощь Уныния глупо.

Сонный дьявол метнулся к дверям, подпрыгнул и повис на ручке, хвостом отодвигая задвижку от случайного открытия. Не так уж и сложно для того, кто столетия жил в кошачьей шкуре. Щёлкнул замок, и сервамп, спрыгнув на пол, приоткрыл дверь лапой, снова рассматривая округу и прикидывая спуск. Выходило, что придётся балансировать на металлической конструкции круга обозрения.

Обернувшись, Лень взглянул на сжавшегося котёнка.

— Проблемно, — пробормотал он под нос.

Если самому подхватить за шкирку, то не уронить её будет сложно. Не то чтобы её убила бы такая высота: тело-то состояло из джинов. Но мало ли как падение повлияет на неё саму.

— Рэн.

Он подул в её ухо, рефлекторно дёрнувшееся, и встретил рассеянный взгляд таких же, как и у него, красных глаз.

— Тебе нужно будет на мою спину забраться и крепко держаться за ошейник и шею. Я спущу нас с высоты.

Ведьма что-то невнятное буркнула, но начала вставать.

Помочь взобраться. Убедиться, чтобы крепко держалась зубами за ошейник, а лапы просунула за кожаный ободок. Тяжко вздохнуть и подавить ворчание.

Вид всё ещё висящей в воздухе иллюзии царапал глаза, тело омывало жаром бешенства. Тьма, как же хотелось вывернуть наизнанку восьмого, чтобы запомнил — его злить нельзя. Бесить сценами прошлого опасно для целостности шкуры. Откуда вообще эта гнида взяла картину разрушенного городка. Да ещё столь точную, будто он в тот день был там…

— Ку, перестань, мы же грохнемся. Ещё и звук такой мерзкий…

Жалобный голосок евы привёл в чувства, и Лень, морщась, посмотрел на металлический пол кабинки, где ярко выделялись прочерченные глубокие борозды полос от его когтей. А ведь даже не заметил.

Сервамп, давя злость, просто прыгнул на металлическую конструкцию, ведь здесь отвлекаться не стоило.

Лапы мягко пружинили при прыжках, а когти помогали удержать равновесие из-за дополнительного груза. Так, не торопясь, Сонный дьявол и спустился.

— Ловко ты, — тихо сказала Рэн, самостоятельно сползая с его спины. — Сейчас бы телефон.

— Не помешал бы, — согласился Лень и неспешно направился к ограде парка.

Небольшими прыжками вслед за ним засеменила и ева. По виду, так вроде ожила.

— Стало лучше?

— Да, придумала: пою мысленно песенку — это заглушает голоса. Сейчас они словно далёкий шёпот звучат.

Сервамп покосился на котёнка. Занятная идея. Не менее занятно, что, мысленно напевая, она могла разговаривать.

— Ты не подумай, — спохватилась ведьма, видимо, неправильно истолковав его молчание, — я ещё не сошла с ума. Хотя стоило бы задуматься, — вставила она ворчливо. — Просто, как твоя сила проглотила меня, так голос в голове всё предлагает исполнить желания.

— Расскажешь? — поинтересовался Сонный дьявол и замедлил свой шаг из-за запыхавшегося котёнка: маленькие лапки не поспевали за ним.

— Нечего рассказывать, — переведя дыхание, Рэн распушила от недовольства шерсть. — Просто очнулась, а вокруг невесомость и белизна. Отовсюду слышны голоса, которые, предлагали исполнение желаний. Соблазнительные… Но как будто я не понимаю, что за это расплачиваться придётся, — недовольно пробухтела она.

Лень насмешливо фыркнул на замечание. Всё же на подобное предложение исполнения чего-то сокровенного многие люди на её месте согласились бы, не задумываясь о цене. Не восприняли бы всерьёз даже бесценность души.

— И какие желания предлагали? Для примера?

Ведьма замялась и, опустив голову, тихо буркнула:

— Неважно.

Сонный дьявол настаивать не стал. Ответ на поверхности — любовь семьи, друзей, чувство плеча и поддержка. О чём ещё мог мечтать брошенный ребёнок? Всё же даже её откровенность в лесу с описанием собственного дома тоже намекала на желание сбежать от одиночества, ведь, по её словам, в увиденной картине Рэн была не одна: с ней рядом находились он сам, её друзья. Ещё и её безумный порыв с объединением вампиров говорил о стремлении к признанию.

— Кстати! — вскинулась ева. — Эти голоса похожи на голос того кота, что в твоей душе живёт, — и наклонив голову, заглянула в его глаза и зачастила: — А ещё там, в белизне, я увидела своё тело. Оно плавало отдельно от меня самой. Это довольно жутко. Кстати, там покров почему-то стал белым, а ещё светился, как снег на солнце. Даже чем-то похож на тех самых джинов, вылетающих из Хью. Да и всё пространство словно было создано из них, — закончила она уже задумчиво и на дорогу перестала смотреть, начав запинаться.

Занятно. Вот это очень интересно. Предложение исполнения желаний. Джины. Голоса. Зверь. Действительно интересно. Какая-то мысль царапала сознание, но у сервампа никак не получалось её поймать, ещё и виски сдавило болью. Но кое-что он всё же мог пояснить:

— На собрании же говорили: джины — наша сила, — поморщившись от головной боли, он повернулся к ведьме. — Управление — сила сервампа, которую он дарит еве. То есть управление — джины. Джины, которыми распоряжается хозяин.

— Ну да, чего это я, — пробормотала она. — Значит, в специализации я заражаюсь этими джинами.

— Это тебя и спасло, — сказал Лень и, поймав удивлённый взгляд, пояснил: — Не будь твоё тело заражено, мы бы сейчас не разговаривали. А я бы оказался свободен. Ты бы просто исчезла в той «белизне» джинов. Хотя, находясь в них, я их всегда видел тьмой, а не светом, — задумчиво дёрнул он ухом.

— Погоди, — Рэн остановилась, он тоже. — На собрании же говорили, джины — транспортники или что-то такое... — пытающийся хмуриться котёнок занятное зрелище.

— Верно, — кивнул Лень и сел на землю, прикрыв лапы хвостом. — Белая масса окутывает тело жертвы, подчиняет разум, а после ведёт еду к ближайшему вампиру.

— То есть человек всё равно умрёт в этой «массе»?

— Если вампир не выпьет кровь, то джины сами выпьют свою жертву.

— Ты видел такое, — уверенно сказала она и прижала к макушке уши.

Лень вздохнул, почесал лапой шею.

— Это было очень давно. Примерно в середине четырнадцатого века по землям гуляла чума.

— Чёрная смерть, — прошептал котёнок.

Кивнув, сервамп, сморщил нос и фыркнул: на миг почудился тошнотворный смрад смерти, трупного разложения. А перед глазами были блюющие и харкающие кровью люди с чёрными пятнами на коже, свищами. Их тела, бьющиеся в лихорадке. Давящая даже на него атмосфера отчаяния и смерти.

Его создатель не мог пройти мимо мора. Для него было вызовом найти источник заражения и создать лекарство. Так что и Лень был рядом с ним в Богом оставленных местах, где было больше всего умирающих. Насмотрелся он на изуродованные мором тела на века вперёд. Пожалуй, это был один из немногих моментов, когда сервамп был рад своему бессмертию и иммунитету к такой дряни.

Впрочем, в те дни ему приходилось всё равно держаться в стороне от людей. Он старался скрываться в тенях, покидал дом лишь по ночам.

Чёрная кошачья шкура, как клеймо дьявольского отродья. В нём сразу начинали видеть посланника дьявола, переносчика болезни. В вампирском теле было не проще: поехавшие головой люди, завидя синяки под его глазами, сразу вешали на него ярлык больного. А, разглядев вблизи клыки и красные глаза, так же начинали видеть в нём того самого посланника и переносчика. И вот уж когда его природа и излучаемая им жажда крови смертных не пугала... и приходилось самому отступать, а иногда бежать.

Порой люди страшнее даже таких чудовищ, как он.

— В те дни чёрный мор косил не только простых смертных, но и магов, святош, — продолжил Сонный дьявол. — Из-за разлитой в воздухе смерти расплодилась нечисть, тёмные духи.

Сервамп прекрасно помнил пожирающих трупную плоть омерзительных существ: тёмные духи захватывали тела дохлых зверьков. Ночами нечисть косила смертных, покинувших дома: люди видели в них демонов. Столько всякой мерзости вылезло на свет, потянулось на смерть и кровь.

— Ничего себе, — во все глаза смотрела на него ведьма. — Я не знала, что нечисть и в самом деле существует.

— Ты живёшь в спокойные времена. Сейчас едва ли и духа встретишь, — посмотрел он в сторону колеса обозрения, оставшегося позади. — Только, пожалуй, мы, вампиры, сейчас больше всего на слуху у магов, но я не знаю точно. Давно уже не пересекался с ними и не следил за… подобной информацией.

Он тряхнул головой и, встав, направился дальше к выходу из парка. Котёнок в пару прыжков догнал его.

— Так вот, джины так же потянулись к людям. Причину не знаю, но… Отчаяние, смерть, ужас — отличный корм для тёмных. Тогда я и видел, как они охотились и приводили жертву.

— К тебе, да? И ты пил их кровь?

— Я не люблю кровь, — прошипел он, взъерошив шерсть. — Тем более я тогда не настолько оголодал, чтобы пить больную чумой кровь полутрупов. Она мерзка.

— У крови разный вкус? — наклонив голову, с любопытством заглянула в его глаза Рэн.

— Конечно. Не бывает два одинаковых вкуса. Все люди разные. Не считая болезней, у каждого свой набор грехов, — фыркнул Лень и, дёрнувшись, мысленно рыкнул от досады: слишком уж разоткровенничался с ведьмой.

— А… — начала Рэн.

— Вот в те дни я и видел, как джины выпивали людей, — перебив, он не дал ей увести вопросами в сторону и разговорить его ещё сильнее. — Жертвы усыхали, словно из них все соки вытягивали. Вот и не будь твоего заражения, тоже бы стала мумией.

Ведьму аж перекосило всю.

— Блин, счёт к Цубаки растёт. Чего он добивался этим странным ритуалом?

— Как знать, — отозвался сервамп и прибавил шаг, чтобы, запыхавшись, девчонка отстала с вопросами, а то слишком уж пришла в себя.

Уловка удалась. Присев у автомобильной дороги, после того как они вышли за ограду, Сонный дьявол дожидался пока котёнок, развалившись на асфальте, отдохнёт. Заодно размышлял, куда бы пойти. Возвращаться в сторону дома смысла не было. Ему нужен кто-нибудь из братьев или ева с управлением, что смогли бы помочь вытянуть тело Рэн из него самого. Это единственное, что ему пришло на ум. Правда, как это осуществить — тоже проблема. В любом случае даже в вопросах безопасности им следовало найти братьев. Он не в силах сейчас защитить еву.

— Мои лапки не предназначены для такого, — прохныкала ведьма, рассматривая подушечки на лапах.

Тоже проблема. Придётся тащить. Далеко месячный котёнок не уйдёт, даже с учётом происхождения тела.

Вселюбимый находился за городом, там же и Старое дитя. Далеко. Да и к Алисейн не хотелось бы лезть. Оставались святоша и сестра. Можно было бы попробовать поискать подчинённых родственничков. Вот только с удачей его евы они, скорее, на вампиров проблемного младшего братца натолкнутся, а это уже опасно. Будь он один, смылся бы, а вот с довеском…

— Пойдём, — прикинув путь, Лень отправился вдоль дороги.

Как он и ожидал, из сил ведьма выбилась очень быстро: просто в один момент упала и не сумела подняться из-за усталости в лапах. И ведь даже не призналась, что выдохлась.

Проблемная ева.

— Так вот откуда у тебя привычка, вытаскивать меня за воротник, — сонно пробормотала она, поджимая лапы и хвост, пока Лень тащил её по-кошачьи за шкирку.

Ответить он не мог, да и не хотел, просто шёл вдоль улиц под умилительные вздохи прохожих. Ещё и старательно гнал мысли, сколько километров ему придётся преодолеть, пока доберётся до Матери. Как исправит ошибку — просто заснёт и будет спать сутки, и плевать на всё. Он заслужил.

Вот только Сонный дьявол недооценил расстояние. Изначально он предполагал, что к утру дойдут. Всё же примерно он представлял, куда идти. Раз уж на машине потратили около часа, чтобы добраться до парка, то на своих лапках, если не напрягаться, этот маршрут можно было одолеть за несколько часов.

Реальность оказалась сложнее.

Плотная застройка не давала толком сократить путь. Его уже запарило, что, пытаясь срезать квартал, сервамп утыкался в тупик и оставалось возвращаться. А мешающие дороги? Постоянно приходилось искать обходы, переходы, чтобы не перебегать под колёсами автомобилей. В метро он опасался лезть, хотя, возможно, это было бы быстрее. Во-первых, уже время было позднее, и подземка закрылась. Во-вторых, это с ведьмой он мог спокойно прокатиться, потому что она разбиралась в тонкостях проезда в этом опасном транспорте. Но пока Рэн в кошачьей шкурке, то Лень рисковать не хотел. Слишком уж уязвимы они сейчас. А в поезде метро было бы сложно спрятаться.

Ещё и маги активизировались. Несколько раз приходилось срочно менять направление, когда ветер приносил запах озона от творимой магии, а в небо впереди поднимался поток светящихся джинов. Один раз Лень был вынужден спешно бежать и прятаться от охотников на вампиров. Хорошо хоть чуйка не подвела, и он успел первым увидеть группу в белом. Только ведь сволочи всё равно уловили своими устройствами его присутствие, а потом висели на хвосте. Еле оторвался. Всё же неудобно бегать, когда держишь зубами за шкирку котёнка. Ведьма ещё, как назло, отключилась: она даже не спала, скорее находилась в глубоком обмороке. Из-за этого он не мог её спрятать, велев сидеть тихо, а потом увести за собой хвост, запутать их и оторваться. Приходилось бежать с ней, что весьма проблемно.

Но самое отвратительное, что найти карту города оказалось довольно трудно. Телефон бы помог, были у Рэн приложения, но он покоился в тенях. Когда Сонному дьяволу всё-таки повезло отыскать карту, и он разобрался, где они, то ему захотелось взвыть. Обходя все препятствия, убегая от магов, он в итоге ушёл ещё дальше от дома, чем было до этого.

А тёмное небо прорезали первые рассветные лучи. Он ночь потратил на бесполезные метания по улицам. Лапы болели.

Устало опустив голову, Лень посмотрел на бессознательного котёнка у лап. Что бы он ни делал, привести в чувства не получалось. Плохое забытьё. Похоже, джины не хотели отпускать её сознание. Хотелось верить, что ведьма не отмахнётся от уже проявленной настороженности к голосам, не поддастся искушениям.

Тяжко вздохнув, он ещё раз глянул на карту и приметил неподалёку парк. Запомнил путь и, осторожно взяв за холку котёнка, поспешил к нему. Сам сервамп без проблем заночевал бы где-нибудь в подворотне, только вот еву туда не приведёшь. Тогда уж лучше отдохнуть в парке на лавочке. От первоначальных планов придётся отказаться. Очнётся ведьма, может, она лучше сообразит, как добраться до знакомых ей мест.

А пока он запрыгнул на прохладную лавочку под крепким ясенем в глубине парка, и, уложив котёнка, свернулся рядом, прикрывая её собой для большего тепла.

* * *

28 июля 2018 г. 22:40

Николя Лабри

— Старший братик вернулся! С возвращением!

Улыбки на лицах детей и радость в их глазах — то, ради чего уже четвёртое столетие Николя Лабри дышал воздухом этого мира.

— Я дома, — он улыбнулся, очередной раз поймав себя на мысли, что традиционные фразы, которые из века в век говорили японцы по пришествию домой, несли в себе магическую силу. Стоило их промолвить и услышать ответ, как в груди расползалось тепло, а тебя самого окутывало уютом и покоем. Все тревоги, проблемы и опасности оставались за дверьми, а здесь, под крышей дома, ждали те, кто любили и понимали тебя.

Николя, утопая в глубоком зелёном кресле, что стояло в углу игровой комнаты, мягко улыбался на пожелания спокойной ночи от детворы. На его коленях пристроилась книжка, которую он только закончил читать подопечным. Сказки этого века дарили надежду на счастье, оставляли дразнящее предчувствие скорого исполнения желаний и мечты. Наивные, но воистину волшебные истории, уверяющие, сколь бы ни был тяжёлым путь к мечте, надо идти к ней, преодолевая трудности, и она обязательно исполнится.

В его времена эти же сказки звучали иначе: их реалистичность оставляла после себя горькое послевкусие. Возможно, как раз поэтому он всё же читал детям именно современные версии. Почувствовать горечь реальности многим предстояло уже совсем скоро. Особенно тем, кто пока ещё с лёгким непониманием сравнивал себя и своих друзей, вытянувшихся в росте, хотя вроде бы недавно те были ниже их.

Заботливые служанки семьи Алисейн, улыбаясь, повели малышню по комнатам, чтобы уложить спать, ведь уже очень поздно. А старый вампир, запертый в детском теле, с тяжестью в груди наблюдал, как последними из комнаты выходили две смеющиеся сестрёнки, держащиеся за руки. Не в силах смотреть на них, он опустил глаза и малодушно уговорил себя подождать с объяснениями, почему младшая из них выросла на голову выше старшей. Он не был готов в столь сложное время рушить их мир. Ему хотелось, чтобы у них появилось ещё хоть немного счастливых мгновений. После он обязательно поведает, почему сердце лишь одной из них бьётся.

Рассказывать детям горькую правду о том, что они не вырастут и никогда уже внешне не изменятся — нелёгкая ноша, которую Николя, не в силах смотреть на муки и душевную боль мастера, взял на себя. На его же плечи, как старшего, легла и другая скорбная участь — провожать тех, кто решил уйти в свет. Тех, кто не выдержал тягостного бремени. Мастер, страдая душевной мукой, тоже всегда старался проводить в последний полёт мотыльков их семьи. Но дети боялись грусти в глазах Вселюбимого, не хотели причинять ему боль. Потому и уходили тихо, лишь бы не видеть горечи в глазах того, кто стал им отцом. Для этого и есть он, Николя.

Маленькие мотыльки, сгорающие в лучах тёплого, но такого безжалостного солнца…

Именно эти маленькие хрупкие бабочки не позволяли ему зачерстветь, не давали почувствовать себя дряхлым стариком. Ради них он оставался вечным ребёнком, вечным старшим братиком. Если бы только был даже малейший шанс изменить их беспощадный рок — он бы всё отдал. Всё, лишь бы не видеть больше опадающий пепел, не смотреть на сияющих в лучах солнца джинов, так стремящихся в небо.

«Хватит», — внутренне встряхиваясь, вампир хлопнул по ручке кресла. Не время сетовать на горькую судьбу. К тому же появился шанс изменить опостылевшее существование детей-вампиров, которые не могли, в отличие от других подчинённых, влиться в жизнь простых людей. Вампиры Похоти крайне редко выбирались за границы их очень маленького мирка: удушливой детской и тесных стен, которые они только и видели за всю свою жизнь. Николя собирался максимально выжать всё, что можно из представленного евой Лени шанса.

Время уже перевалило за полночь. Начали возвращаться с заданий мотыльки. Сделав глубокий вдох, Николя выдохнул перламутровый дым, наполненный его вампирской силой. Стены комнаты исказились, а звуки приглушились.

Дожидаясь, пока все соберутся, вампир рассматривал тёмное небо за окном и усмехался. Уж больно позабавила его реакция остальных вампиров на Сонного Эша, прервавшего встречу с его хозяйкой. Другим не приходилось сталкиваться со старшим сервампом, молодые ещё. Чего нельзя сказать о нём. Пусть Николя и выглядел юным, но был старейшим. Он практически ровесник Вселюбимого. Первый подчинённый Похоти, который уже века следовал за мастером.

Но Николя никогда не забывал первую встречу с сервампом Лени. Он был тогда ещё совсем сопливым и сопровождал мастера, потерявшего на днях очередную еву. По какому-то велению судьбы они совершенно случайно столкнулись с Сонным Эшем на мосту, в одном богом забытом месте.

Мастер радостно о чём-то рассказывал, а Николя, позабыв, как дышать, смотрел в алые глаза на обманчиво спокойном лице старшего из братьев. Сила и аура, окружающая сервампа Лени, вызывала трепет в груди. На него был брошен лишь мимолётный равнодушный взгляд, но Николя до сих пор помнил ощущение, словно его вывернули наизнанку, рассмотрели и вернули в первоначальное состояние.

Ещё в тот день Николя, ни мгновения не сомневаясь, склонил голову перед Сонным Эшем, признавая его силу и старшинство. Тем удивительнее ему тогда было видеть удивление на лице мастера, а позже и других вампиров, не заметивших под толстым слоем пепла обжигающее, но укрощённое, а потому и в разы опаснейшее, пламя, скрытое в глубинах тьмы.

После ему довелось ещё пару раз увидеть Сонного Эша, но лишь мельком. Последний раз он столкнулся с ним в Ноттингеме за несколько лет до собрания сервампов. Николя присматривал за невестой будущего хозяина мастера. Его подопечная гуляла по городу и неожиданно замерла на месте, рассматривая что-то между домами. Оказалось «кого-то». Только тогда Николя и сам увидел в тенях старшего сервампа. Подойти не успел, Сонный Эш мгновенно исчез, и как бы Николя не искал его в городе и окрестностях — и следа не осталось.

А после собрания сервампов грех Лени скрылся в тенях на века, чтобы этим утром напомнить о себе давящей мощью силы, предупреждающе всколыхнувшейся в одной из комнат квартиры его евы.

Вот только Николя едва признал Сонного Эша в зевающем молодом мужчине, с глубокими тенями под глазами и растрёпанными волосами цвета пепла. Вместо чёрного плаща с капюшоном, простая чёрная футболка с надписью «Котики правят миром» и белые брюки. Покров собрался в не угрожающие хвосты, а стал тапочками с кошачьими мордашками. Но от клубящихся вокруг него теней всё также несло кровью и смертью и, скользнув по плечам евы, она предупреждающе скалилась за её спиной, напоминая, что его хозяйка под защитой. Взгляд, лениво брошенный из-под прикрытых веками глаз, столь же пронзал…

Однако Сервамп Лени изменился. Исчезла… одичалость, всегда ранее бросающаяся в глаза. Оставалось загадкой влияние ли это веков, проведённых неизвестно где, или евы. Сонный Эш, как никогда ранее, напоминал умиротворённого домашнего кота. Обманчиво спокойного и ленивого, но бдительно охраняющего свою территорию.

Всё же Николя был рад увидеть старшего сервампа.

В зале игровой комнаты собралось семнадцать детей, чей нежный возраст закончился столетия назад. Вместе с ним, они составляли старшее поколение вампиров Похоти и неустанно следовали за своим мастером, пока он не осел в поместье Алисейн.

— Докладывайте, — устало велел Лабри и вслушался в отчёты подопечных, вернувшихся домой, после тяжёлого дня.

Если кратко, то сразу после встречи с парой Лени, все старшие вампиры остановились в предоставленной Майером небольшой квартирке в одном из районов города. Где, наконец, и взялись за работу.

В каждой семье вампиров были подчинённые с боевым опытом — война частое явление среди людей. Ими и занялся Майер. Подопечные Николя присоединились к силовикам, но в качестве поддержки. Дети-вампиры имели талант в создании иллюзий, ибо такова сила их мастера. Полезное умение, когда живёшь среди простых смертных.

Хозяйка Сонного Эша передала им информацию о готовящихся взрывах. Созданные группы силовиков сразу затерялись на улицах города.

Итог всей операции радовал. Часть вампиров Цубаки была обращена в прах, ещё несколько десятков удалось задержать. Сейчас они содержались на ферме сервампа Гнева, где их собирались допросить. Подопечные Николя тоже отличились: иллюзиями отогнали с опасных территорий праздно гуляющих смертных. Были и потери — подчинённые столкнулись с усиленной группой вампиров Цубаки, которую вёл одноглазый блондин — Шамрок, приближённый Уныния. О нём упоминала хозяйка Лени, когда сбросила в новую сеть краткую сводку об элите восьмого сервампа.

О С3 не слышно, а это точно не к добру.

Единственное, оставалось неизвестно, действительно ли им удалось сорвать планы Цубаки. Нельзя исключать того, что взрывы лишь отвлекали, а целью были эти неизвестные столбы зелёного света, которые вырвались из земли, кроша асфальт и ломая постройки. Благо обошлось без жертв. Но не к добру эта звезда в небе и луч…

— Майкл взволнован, — продолжил доклад один из подопечных, и Николя сосредоточил внимание на нём. — Невозможно связаться с евой Лени. Последний раз она выходила на связь где-то в начале девятого, беседовала с евой Гнева, Широтой Махиру. Потом она ещё на протяжении часа была в сети на портале, но после десяти исчезла. Майкл пытался с ней связаться, — взволнованно взглянул на него вампир, — чтобы отчитаться, но абонент недоступен. Проверили упомянутый ею парк «Tokyo Dome», но её там не нашли. Однако на колесе обозрения одна из кабинок сильно повреждена. В ней найдены борозды от кошачьих когтей. В квартире тоже никого.

— Сонного Эша, так понимаю, тоже след простыл? — нахмурился Николя.

— Да, мы не нашли никаких следов ни евы, ни сервампа, — кивнул он.

А вот это уже было плохо.

Сервамп Уныния уже доказал, что у него полно козырей в рукавах и о его силах известно крайне мало. Не хотелось думать, что целью восьмого мог стать захват Сонного Эша и его евы. Однако стоило проработать эту версию. Не то чтобы он сомневался в силах сервампа Лени, но от неожиданностей никто не застрахован. Особенно с таким-то врагом. Да и магический круг в небе неизвестно, что собой являл. Жаль, но ни одна фотография или видео не смогли заснять этот странный знак.

Впрочем, есть другая версия — подсуетились в С3. Неприятно, конечно, но организация вполне могла столь быстро узнать об их планах. Вот уж кого недооценивать не следовало, так это их. Если информация дошла до С3, то стоило подумать о защите их единственного мага. Ведь люди сделают всё, чтобы Соглашение осталось лишь в умах и на листах бумаги. Им невыгодно позволить объединиться вампирам. Здесь речь могла пойти и об устранении Симидзуки Рэн, как угрозы для организации. Если она уже не в их руках.

— Свяжитесь с силовиками: надо бы аккуратно прощупать входы на базу С-Три, если Майер ещё не организовал их. Только пусть кто-нибудь из наших с ними будет и прикроет иллюзиями.

Раздав поручения, Лабри спрыгнул с кресла и достал из кармана толстовки музыкальный плеер. Вот что нравилось ему в этом времени, так облегчающие быт устройства. И больше всех: возможность послушать любимую музыку в любое время и в любом месте.

Коридоры особняка утопали в приглушённом вечернем свете. Николя, наслаждаясь ноктюрнами Шопена, бесшумно шагал по ковру, когда впереди заметил служанку, направляющуюся в сторону комнат молодого господина Алисейн. Светлые короткие волосы, средний рост и хрупкая фигурка, в форме горничной этого дома. Лабри остановился и с интересом рассматривал незнакомую женщину. И занимательную контролируемую тень под её ногами. Левая рука нажала паузу на плеере, правая выдернула наушники из ушей.

Мимолётная тень пробежала по лицу Николя, искажая яркие черты внешности вампира иллюзией. В коридоре теперь стоял мальчишка с карими человеческими глазами. Фальшивое сердце забилось, добавляя звук пульса. А контролировать свою тень под ногами он тоже умел.

— Сестрёнка!

Николя весело и задорно улыбнулся и подбежал к вздрогнувшей на его оклик женщине, которая рефлекторно подхватила прыгнувшего к ней на руки ребёнка.

— А я тебя раньше не видел, — доверчиво распахнув глаза, рассматривал её Лабри. — Ты новенькая, да?

— Вы правы, — лёгкая растерянность и тревога на её лице сменилась неуверенной улыбкой, только слишком уж фальшивой. — Почему вы не спите в столь поздний час?

— Я пить захотел, — он смущённо прошептал, застенчиво посматривая из-под бровей. — Тут так страшно в темноте. Проводишь меня на кухню, сестрёнка?

Женщина бросила быстрый взгляд в сторону комнаты хозяина мастера и, что-то решив для себя, кивнула ему, опуская его на пол, и протянула ладонь. Некоторое время спустя, Николя, улыбаясь, помахал ей рукой и побежал в выделенное вампирам и выжившим сиротам крыло особняка.

Лабри шагал по ночному коридору, а улыбка вместе с иллюзией сползала с его лица. За его спиной разрослась тень крыльев мотылька, по его воле обратившаяся в маленьких чёрных бабочек, разлетевшихся по дому с сообщением о незваном госте в Стране чудес.

— Какая наглость, — усмешка скользнула по детскому лицу. — Боюсь вас разочаровать, но набором персонала занимаюсь я, милейшая Отогири, а не старушка Ямане, которая столь легко поддаётся гипнозу.