Дети Греха (джен)

1 августа 2018 г. 02:40

Рэн

С момента, как статус в Книге обновился, мне всё не давало покоя загадочное местоположение: «Третий сервамп». С Завистью я связана лишь со стороны Куро, а пересекались мы с ним и вовсе всего пару раз.

— Не третий сервамп, — засмеялся Мик и поправил, — а Сервамп-три. Это… название мира.

И, объясняя, почему такое странное наименование, он затронул просто фантастическую тему. Сперва мне хотелось покрутить пальцем у виска. Вот только если Аспид и придуривался, то это было бы слишком уж сложно для шутки. Количество деталей, связь причин и следствий, логичное объяснение пока недоказанной научной теории на бытовом языке, постоянные ссылки на известные детали, от которых в обыденности мы отмахиваемся, — всё это было чересчур для возможного розыгрыша. Не говоря уже о том, что я уже сейчас находилась сознанием в Книге, то есть в артефакте. Звучало уже невероятно!

А ещё мне просто хотелось поверить его рассказу.

Дело в том, что, по словам Аспида, Мультиверсум существовал. Вселенная каждую секунду расширялась, порождала новые ответвления реальности. Мик сравнивал Мультиверсум с густым лесом, где каждое дерево — отдельный мир со своей особой историей и ключевыми отличиями от других. Эталон. Ветви же этого дерева — параллельные ему реальности, где история развивалась немного иначе, но сохранила изюминку конкретного мира. Случалось и так, что ветви нескольких деревьев переплетались, срастались и этим порождали смешанные миры.

Так существовал мир-оригинал «Сервамп», где евой Куро был Махиру. А был и мир-параллель «Сервамп-три», в котором жили мы, где евой стала я. Цифра «три» же обозначала, что это третья параллель, которую нашли некие маги границ и добавили в свои каталоги. Отсюда и такое странное местоположение, указанное в Книге. Это была не прихоть. Присваивая номер, маги границ оставляли метку для себя, чтобы в случае необходимости, можно было быстро переместиться в эту реальность.

На мои попытки поёрничать, мол учёные не подтвердили существование Мультивселенной, Аспид лишь снисходительно улыбнулся и уточнил: только в моём родном мире ещё не доказали существование Мультиверсума. Даже в параллельной реальности нашего «древа» существовала организация, которая отвечала за контроль границ мира «Сервамп-два». У них даже были специалисты-сноходцы, способные посещать на неких «законных основаниях» другие вселенные, чтобы эти «основания» не означали.

Как ещё и сказал Мик, бывает и так, что в мирах учёные находят подтверждение существования Мультиверсума и даже изобретают способ влиять на реальность. Мик и вовсе сослался на название каких-то заумных работ и упомянул авторов. Пообещал, что достанет мне эти труды, когда я справлюсь с обучением.

В других мирах люди полагались на веру. Вот и верили они в существование Мультивселенной, а вера способна открыть даже границы миров. А некоторые считали, что для магии нет ничего невозможного. И это действительно так. Были и те, кто, стремясь покинуть родной мир, смогли поселиться меж мирами, создали свои подпространства. И многие другие примеры.

Как бы ни тянуло заявить, что Аспид сошёл с ума, но я сама хотела, чтобы всё это было правдой. Это ведь так интересно! А в глазах Аспида я читала понимание. И издеваясь, он рассказал то, что ещё больше подстегнуло моё любопытство.

— Возьми любую книжку, посмотри фильм, аниме, мультик или любой другой источник, — говорил Аспид. — Будь уверена, миры, в которых происходили описанные в них события, существуют.

— Даже радужные пони? — улыбнулась я.

— Даже радужные пони, — невозмутимо кивнул он. — Как объясняли маги слова: писатели, сценаристы, а ещё, кстати говоря, художники и иллюстраторы и многие другие люди улавливают информационное эхо иных миров. В их сознании вспыхивают истории. Многие видят кадры перед глазами. Они своего рода медиумы, которые рассказывают о событиях других миров. Как принято у нас считать, в этих признанных произведениях описаны миры-оригиналы. А вот в работах «по мотивам» — параллельные миры, ответвления.

— А параллель может стать оригиналом?

— Если изменений слишком много, по сути, это уже иная реальность, то… — он хмыкнул и выдал аналогию: — То из черенка может вырасти новое дерево. Хотя чаще всего ветви параллелей просто продолжают разветвляться. Это всё-таки образы для лучшего понимания масштабов. Поэтому не думай, что где-то растут деревья-миры.

Заценив мой смущённый вид: я уже начала рисовать перед глазами смешанный лес, — он улыбнулся.

— Мой тебе совет: не зацикливайся на этом, а то сломаешь мозги. Нам не дано разгадать божественный замысел или код программы Вселенной. Ну или во что ты там веришь?

Это было уместное замечание: голова уже начала пухнуть.

— Просто запомни: существуют миры-оригиналы — каноны. Их невозможно посетить, потому как нас с ними разделяют временные потоки, ведь медиумы уже увидели свершённую историю. И если мы переходом вмешаемся в этот временной поток, то попадём лишь на другую ветвь.

— А ветви — параллельные миры, — кивнула я.

— Если мы в них появились, то это уже отличие от оригинала, так? И каждое наше действие или слово меняет мир.

Все эти миры… Нет, не так. Весь Мультиверсум пронизывала энергия. Её можно найти во всём: в природных явлениях, в живых существах, душах и духах, в энергетических потоках планеты, солнечной системы, галактики. Она связывала всех нас, несла жизнь во Вселенной и хранила эхо истории.

— Очень похоже на определение Великой Силы из Звёздных войн, — подметила я, слушая Мика.

Он кивнул и задумчиво глянул на огонь.

— Всё верно. У этой энергии множество названий. Одни видят в ней Великую Силу, а другие, например, духовные учителя — энергию Ци. Её также называют Пылью, Дыханием, Праной, Великим Потоком, Святым Духом, Варпом, Первозданной магией, Музыкой сотворения, Эфиром. Это не все названия. Их много, а пользователей не меньше, — криво усмехнулся Аспид и, глядя вглубь себя, покачал головой. — И у каждого из них своё восприятие энергии. Различаются и способы её использования.

По его словам, на пользователей энергии влияли особенности мира и устройство вселенной. В той же галактике из Звёздных войн, Великой силой управляли те, у кого было много медихлориан в крови. А для контроля Ци или чакры совершенствовали тело и дух.

— В этом мире есть маги, заклинатели духов, шаманы и другие. У каждого из них есть источник, — Аспид положил ладонь на грудь.

— То самое солнышко, так? — усмехнулась я.

— Ага, твой маленький реактор, — подмигнул он. — Магия — часть тебя. Магия — производная из эфира, природной магии, впитываемой тобой из мира, и внутренних энергий: духовной и физической, то есть твоего тела. Проще говоря, это внутренняя магия. А потому и твоё состояние влияет на неё. Злишься, горишь от жажды справедливости, испытываешь яркие эмоции — усиливаешь. Испугана, потеряна — ты слабеешь.

Я поморщилась, вспомнила, как накатывала паника, когда не знала, как остановить вампира, ставшего псом. Ростки паники — и я чуть не потеряла контроль над управлением.

— Ты плохо себя чувствуешь — слаба и твоя магия.

А я вспомнила русскую поговорку:

— В здоровом теле здоровой дух.

Аспид согласно кивнул.

— Именно так. Но мы, маги границ, немного отличаемся от простых магов. Во всяком случае от магов этого мира.

— И чем же? — подалась я вперёд.

— Тем, что у нас есть не только телесный источник для внутренней магии, — он опять коснулся груди. — Но и духовный. С его помощью мы можем использовать эфир, природную магию — внешнюю энергию. И именно духовный источник делает нас магами границ.

Прежде чем начать объяснения, Аспид поднял указательный палец и строго заметил:

— Хочу, чтобы ты запомнила, что я уже рассказал и буду тебе рассказывать о том, как Вселенную видят маги границ. Наш взгляд на жизнь и смерть, дух и материю. На пронизывающую миры энергию. Даже скорее мой взгляд. Возможно, ты будешь всё видеть иначе. Так и у каждого народа, организации, у каждого жителя всей этой сложной системы своё восприятие. А потому и правда у каждого своя. Всегда помни одно правило — возможно всё.

У простых смертных людей и нелюдей жизнь связана с жизнью физического тела. Но у него есть свой ресурс. Когда он вырабатывается полностью — тело умирает. Ну или из-за внешнего воздействия. И тогда человек познаёт смерть и переходит к духовному существованию. Становится духом.

Но неспроста люди зовут смерть забвением. В духовном существовании под потоками эфира память тускнеет, пока полностью не исчезает. И чистый дух отправляется на перерождение.

Для магов границ жизнь связана с их душой. Духовный источник — признак развитого духовного или энергетического тела. Благодаря этому, маги старших рангов могли жить даже вне физической оболочки. А порой были и такие, что могли одной волей материализовать тело.

Охотно верила, воспоминание о приключении в белизне было всё ещё свежо. Только, видимо, мне самой сил ещё не хватало даже для придания моему духу формы тела. Ну да, ранг «дитя», что тут ещё сказать. В физическом мире есть беспозвоночные, а я, похоже, бесформенная.

Кстати говоря, не только маги границ имели развитое энергетическое тело. Архимаги, духовные практики или жрецы, благословлённые богами, да и многие другие обладали развитым духом. А потому гибель физической оболочки не становилась смертью для них самих.

По словам Аспида, те, кто мог видеть души, видели в нас источник, переливающийся всеми цветами.

А я, опять припомнив белизну, пробормотала под нос:

— Капля радуги в душе.

— Форма не важна, — услышал меня Аспид. — Это всё вопросы восприятия.

Духовный источник — суть мага границ. Именно он хранил в себе нашу память. Поэтому же мы могли похвастаться чёткостью наших воспоминаний. И это же не позволяло после гибели тела эфиру очистить нас.

Только Аспид заметил, что из-за духовных ран мы всё-таки могли лишиться некоторых воспоминаний. Но всегда оставались фундаментальные осколки памяти, что формировали нашу личность.

Раз уж мы сохраняли память при перерождении, то, оказавшись во взрослом теле, с самоосознанием не было никаких проблем.

— Но вот когда оказываешься в теле ребёнка, то не помнишь, кто ты. Маленький мозг просто не может совладать с огромным потоком знаний и умений, — рассказывал Аспид. — Такая вот своеобразная самозащита. Иначе можно и мозги вскипятить.

— То есть ещё и осознать себя надо?

Кивнув, он задумался на минуту и продолжил:

— Игрок, один из магов границ, придумал гримуар. И разработал ритуал для его создания.

— Ты уже говорил, что в нём часть души, — припомнила я.

— Так вот, до появления гримуаров возвращение памяти обычно происходило в пубертат. Ну, гормональный бум, — усмехнулся он. — В подростковом возрасте мозги уже не вскипали, хотя и эмоции зашкаливали. Но изменения в личности никого не удивляли, это вполне естественно для подростка.

Аспид отбросил улыбку и будто обратил взор в себя.

— Мы обычно видели красочные и такие реальные сны. Они восстанавливали нашу личность. Это больше напоминало ломку, — скривился он. — А потом Игрок научил нас создавать гримуары.

Нахмурившись, я с трудом удержала себя от призыва Книги.

— Теперь всё проще. Книга появляется в детстве и предлагает в качестве игры собрать осколки сознания. Это так увлекает! — Аспид взмахнул руками. — Сколько уже раз я восстанавливал свои вкусы и предпочтения, поведение и характер, взгляды на мир. А главное, нет ломки и боли. Всё постепенно. К подростковому возрасту ты уже практически и собрал себя. Тогда и открывается Архив, в котором хранятся воспоминания. Ну и можно ознакомиться с ними. Тем более артефакт помогает и приглушить эмоциональное эхо воспоминаний. В общем, Игрок нас выручил.

— Осколки, говоришь, — шепнула я и, украдкой вздохнув, чтобы подавить нарастающую трясучку, спросила уже громче: — Если я правильно тебя поняла, то мы… Мы можем жить и после смерти?

— Я не скажу, что мы бессмертны, — Аспид покачал головой, и вся весёлость ушла с его лица, а голос стал тихим и глухим: — Мы очень даже смертны, к сожалению. Бессмертия вообще не существует. Бывают лишь трудно убиваемые сущности. А смерть приходит ко всем и ко всему. Даже звёзды гаснут или взрываются. Да что звёзды! Вселенные схлопываются или погибают во взрыве. Всё, что «живёт» обязательно познает «смерть». Жизнь и смерть — две части неделимого. Они всегда вместе. Просто у смерти разные формы. Вот и наша смерть не связана со смертью физической оболочки.

Его взор медленно перешёл ко мне.

— Наше тело умирает, но мы пробуждаемся в новом. И только если убивают наш дух, то мы исчезаем. У нашего духа не будет перерождения с новой личностью. Это наш конец.

Я прошептала:

— Значит, не умираем?

Аспид покачал головой.

— Исчезаем. С того момента, как мы становимся магами границ, — мы становимся единоживущими.

Он горько усмехнулся.

— У магов границ лишь одна жизнь. Мы можем пережить множество тел, но жизнь у нас одна. Такова цена наших сил. Сил, с помощью которых мы не привязаны к телу. Сил, благодаря которым мы можем идти сквозь миры. Цена силы, которую дают тем, кто должен стоять на страже границ миров.

Аспид чему-то улыбнулся, а во взгляд вновь вернулось веселье.

— Поверь, цветочек, нас неспроста называют ещё и пограничниками. Мы должны отлавливать тех, кто вмешивается в естественный цикл жизни и смерти. Да и защищать пригодные для жизни миры — это тоже не такая уж и простая задачка.

И если изначально от его слов меня охватило оцепенение, то вот последние порядком заинтриговали. Но интересовало меня и другое.

— Но, почему я стала магом границ? — нахмурила я брови. — Духовными практиками я уж точно не занималась.

Аспид пожал плечами.

— Не знаю. Как правило, выбор падает на тех, кто уже выложился во имя защиты мира. Ну или кого боги пинком отправили спасать мир, — он усмехнулся. — Я отношусь к последним. В моём родном мире одни придурки решили, что им мало магии, а потому надо проковырять дырочку в другую реальность, откуда можно будет подкачивать эфир. А то, что это приведёт к столкновению миров, так это проблемы будущих поколений.

Скривившись, Аспид махнул рукой.

— Короче говоря, один божок меня заколебал видениями катастрофы. До того достал попинывать, что пришлось собирать отряд и зачищать магов. Ну это краткая версия, — подмигнул он мне. — Вот после этого я как-то психанул, а там был хороший повод, — скривился он. — Короче, я чуток сломал пространство энергией границ. Открыл дыры на план демонов.

В его глазах появился злой огонёк, да и на губах проступила неприятная усмешка.

— Видела бы ты как жрецы забегали. И вот тогда на меня и вышел один из магов границ. Он залатал дыры, обрадовал, что я теперь принадлежу к их числу, ну и взялся обучать, чтобы я больше не натворил дел. А вот как с тобой, тут я не знаю. Ты здесь с рождения, а богов маги уничтожили ещё тысячелетия назад, — он развёл руками.

— Интересно.

Особенно интересно, если вспомнить, что в моём прошлом не было никакого ритуала. Как и не встречалась я с другим магом границ. Ещё и Книга именно появилась передо мной. В детстве. Я собирала осколки. Мой Архив в Книге пуст. И я вижу сны.

Действительно интересно.

* * *

1 августа 2018 г. 10:00

Рэн

К десяти утра, как и договаривались с Майклом, мы с Куро приехали в офис, арендованный вампирами. Но перед этим пришлось бежать в первый открывшийся магазин одежды, а то заявляться в джинсах и футболке мне претило. Брючный тёмно-синий костюм, белая рубашка (ещё голубая на замену) и туфли. Собрала волосы в ракушку, накрасилась и хотя бы стало не стыдно выходить в свет. Если бы ещё челюсть не болела от зевков.

Что удивительно, даже Куро молчал и не комментировал, только странным взглядом посматривал.

Офис — это не совсем верное слово. Вампиры сняли полностью этаж в бизнес-центре. На всех окнах в два ряда висели жалюзи, не позволяя пробиться и лучу солнечного света. Некоторые и вовсе были заставлены стеллажами. На этаже располагалось несколько отделов. Возле лифтов разместились силовики, копаясь в каких-то бумажках. Само собой, они же охраняли работников пера и ума от нежданных гостей. Потом были юристы, финансисты, журналисты, кто-то там ещё. В центре всего этого муравейника располагался конференц-зал, офис и удобный кабинет, куда и провели меня.

Кабинет был не очень большой. Бежевые стены, картины с пейзажем и стеллаж с папками, пока пустыми. Мягкий кожаный диванчик у стены и столик у него. Кожаное кресло и крепкий стол. Компьютер.

К счастью, вампиры понимали, что я только школьница, у которой нет никакого опыта, а потому и не могла брать бразды правления. Но и не учитывать мой статус, дарованный сервампами, они тоже не могли. Тем более в присутствии Куро.

Собравшиеся в кабинете старшие подчинённые осторожно попытались предложить мне пост председателя совета, в который с решения сервампов как раз таки входили присутствующие здесь вампиры. Когда я спешно открестилась от этой участи, это напрягло всех подчинённых, кроме покивавшего головой Николя.

Не сразу сообразила, но почему-то большинство решило, что мне нужна корона. С чего вдруг? Когда до меня дошло, я уже из принципа не стала пояснять, лишь наблюдала за их лицами. А вообще, я обожаю доводить окружающих! Нервничающие вампиры — услада для моих глаз! При Куро они не могли от меня отмахнуться и запереть в какой-нибудь каморке с формальным постом. Выданные сервампами права тоже влияли. Но и доверить мне руководство — самоубийство. Это я и сама, конечно, понимала.

Промариновав их немного, слушая, как они перебрасывались заумными юридическими фразами, я всё-таки решила уточнить: мне не нужен руководящий пост. Облегчение на лицах вампиров читалось крупными буквами. Поэтому быстро поступило следующее предложение — место в совете: у Куро-то нет подчинённого. Здесь меня спас кот. Он торжественно заявил, что вверяет свой голос на совете Николя Лабри.

И всё же мы пришли к взаимопониманию. Все остались друг другом довольны. Вампиры строили свой маленький мирок, то есть организацию, управлял всем совет, а я лишь формально считалась руководителем и занималась разработкой соглашения совместно с юристами. Вернее, они мне передавали проект — я им замечания. Ну ещё мне должны будут передавать отчёты о деятельность организации, как и будут держать меня в курсе основных событий и планов.

Всё же я не руководитель. Этому учатся, вообще-то! Опыта тем более нет. А ещё нужен соответствующий характер. Это не по мне! Подать идею — всегда пожалуйста, но не вот это вот всё.

Пока не принесли проект, я тоскливо проглядела сводку событий: с десяток столкновений с унылыми, захваченные магами подчинённые. Встретив упоминание о магах, мысли плавно перескочили на ночной разговор с Аспидом. В груди неприятно задавило. Сомнения всё ещё грызли. Возможно, стоило рассказать Аспиду о замеченных мной странностях, о снах. Книга же откуда-то появилась.

Покачав головой, невольно зацепилась взглядом за помахивающего кончиком хвоста кота. А ведь, по словам Аспида, в одних мирах можно найти мангу и аниме о мире-оригинале «Сервамп», так называемом каноне. В другом есть фильм, а где-то даже книга. А ещё существовало множество любительских работ о мирах параллелях.

Но рассказывать, о чём история, Мик не стал, сослался, что эта параллель мира отошла от оригинала слишком далеко и, скорей всего, в далёком прошлом. Потому и не имело смысла опираться на канон. Упомянул тогда лишь, что евой Куро должен был быть Махиру.

И вот это выбивало из колеи. Я совершенно не представляла, как ленивый и раздражительный Куро мог ужиться с гиперответственным и не менее пламенным Махиру. Да они поубивали бы друг друга! Их взгляды на мир и людей диаметрально противоположны. Ссоры Лихта и Хайда на их фоне выглядели бы мирными разговорами.

Только Аспид посмеялся над моими словами и сказал, что парни в истории дружили, а лень Куро в оригинале выражена гораздо сильнее. Ему даже раздражаться было бы лениво.

С трудом верилось в такое. Пошипеть мой кот любил.

— Потому я и говорю, что канва истории этого мира довольно сильно отошла от оригинала, — говорил Аспид, разводя руками. — Это коснулось не только характера Куро, но и устройства всего магического мира. Причину я пока так и не нашёл. Всё же я ищейка и ликвидатор, а не исследователь.

Другой характер Куро. Даже представить сложно. Смогла бы я с другим Куро найти общий язык? Как бы сложилась моя история, не встреть я кота? Смогла ли я собрать осколки сознания? Пробудить специализацию? Ведь именно контракт с Куро мне её дал. Впрочем, даже если не оборачиваться и не обращать внимания на расплывчатое прошлое, то какое будущее будет ждать меня?

Что и говорить, после ночного разговора границы исчезли в сознании. Из-за рассказа о бесконечной и расширяющейся во все стороны Вселенной конфликт с Цубаки выглядел мелко. Понимаю, что он всё равно не мой уровень, но, когда осознаёшь масштабы этой идиотской войны, то они кажутся такими ничтожными. Это даже не игра в песочнице — битва микроскопических песчинок, которых всё равно перемелет безжалостное время. От этого всякое стремление разбираться исчезало. А я начала понимать кота с его нежеланием что-либо делать.

Вздохнув, я вновь посмотрела на дремлющего Куро. Стану ли я когда-нибудь такой же? Древней развалиной в молодом теле?

Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза и шепнула:

— Ку, сколько тебе лет?

— Много, — прозвучал меланхоличный ответ.

— Век? Два? Три?

— Почти десятка, — вздохнул он.

Для людей такая большая цифра, а для вселённой опять ничтожные мгновения. Удивительно, что Куро ещё такой живчик с таким-то возрастом. Но, может, и отсюда вся его лень? Потому что всё надоело?

— Кто люди для тебя? — открыв глаза, я склонила к нему голову.

— Тебя над бумагами потянуло на поговорить? — валяясь на диване и дёргая кончиком хвоста, кот лениво открыл красный глаз.

Но я молчала, да и он, закрыв глаза, перевернулся на кожаном диване и растянулся спиной ко мне.

— Иногда вы мне кажетесь мотыльками. Вас так легко раздавить. Правда, вы и сами прекрасно сгораете в огне, который сами же разжигаете. Некоторые ещё могут укусить, иногда болезненно. Но крылья хрупки, а век ваш скоротечен. От вас остаётся лишь тлен. Вы — тлен, Рэн. И вся ваша возня тоже тлен. Время всё поглотит.

— И вас тоже, — я подметила, в остальном даже возразить не могла, именно такое ощущение на меня сейчас и давило.

Куро тяжко вздохнул и перевернулся обратно на другой бок, чтобы видеть меня.

— Нет ничего вечного. Всё — тлен, — сказал он. — Когда-нибудь придёт и наше время.

— Потому и нет смысла чего-либо делать?

— Всё рано или поздно придёт к концу, — согласился кот. — Сколько раз я слышал о «вечных союзах», но все они в скором времени распадались. Смысл напрягаться, когда всё равно всё исчезнет?

— Но ведь есть этот миг, — улыбнулась я. — Для тебя он может быть секундой, а для других — жизнью.

— Согласен, — кивнул кот. — Но почему я должен думать о других? Что мне эта секунда перед вечностью? Правда, ты не поймёшь, ты человек и живёшь в этой секунде, миге.

— Любопытно, но твои братья и сестра всё же… Ну, гораздо активнее и тоже живут. Пусть ваш миг и гораздо дольше, чем человеческий.

— Просто они моложе меня. Я им в далёкие прадеды гожусь, — откровенно признал он. — Вот пока они и не потеряли ещё вкуса новизны. Для меня же пусть мир и меняется, но не меняются люди. Вокруг только новый антураж и декорации. Так и стоит ли напрягаться? Что-то делать? Я уже знаю, чем всё закончится. Конец один. Всё тлен.

Но разве так можно жить? В созерцании? Скорее, это существование. Жизнь — это движение. Даже если печальный конец известен, то ведь можно каждый миг до этого сделать ярким и запоминающимся. Пусть впереди смерть, — а для меня и вовсе исчезновение, — но надо насладиться этими оставшимися секундами. Разделить их с дорогими людьми. Оставить свой след в мире. Даже если конец один — тлен, но можно сохранить память о себе в других.

Я подняла глаза на кота. Куро тоже не созерцатель. Ему хотелось таким быть, но… Иногда лень и апатия и в самом деле его приковывали к земле. Только я помнила и то, как он меня спасал раз за разом, учил жизни. А его азарт в играх? Все эти подколки? Пусть иногда время на него давило, но он всё равно старался жить.

— И всё-таки ты меня спасаешь раз за разом, а я ведь, по твоим словам, тлен, — напомнила я. — Даже когда мы были только связаны временным контрактом, да и ты меня толком не знал. Всё равно ведь не остался в стороне. Не стал безучастным свидетелем, как твои братья.

— Сам не знаю, что меня дёрнуло, — Куро махнул хвостом. — Впрочем, среди вас всё же бывают мотыльки, за которыми забавно наблюдать. Разбавляете скуку.

Вот паршивец! Надувшись, я скрестила руки на груди.

— То есть я для тебя развлечение?

— Ну а кто ещё-то? — хитро поглядел он на меня.

— Может быть, друг? — заискивающе посмотрела я на него, а Куро лишь фыркнул.

— Как ты ещё наивна и невинна, — кот покачал головой.

Я аж оторопела.

— Между мужчиной и женщиной не может быть дружбы. Так что, мы просто сервамп и ева — слуга и хозяйка, чтобы ты там не говорила. Для тебя же лучше будет это помнить.

— Глупости. Никогда не понимала этого утверждения, — дёрнула я носом и отвернулась.

— Подрастёшь и поймёшь, — опять он включил умудрённого взрослого. — Вот встретишь — кого там сейчас ждут девицы? — своего принца, победителя драконов, тогда и поймёшь, что с другими мужчинами у тебя не может быть дружбы. Со мной у тебя не может быть «дружбы». А может, и не поймёшь, тогда будешь жить, разрываясь между мужем и «другом» — мной — да ещё и в скандалах. Обратное тоже верно.

Захотелось взвыть от расползающегося румянца на щеках. Духи, зачем я вообще подняла эту тему?

— Уж лучше я тогда выберу дракона. И вообще, я не замужем, у меня нет мужа, так что твои объяснения не к месту, — от смущения прозвучало больно жалко, кот даже зафыркал, скрывая смех.

— Ну почему же, самое время. Что такое дружба, Рэн? Помнится, ты говорила шутнику, что она доверие. Но доверие — это и открытость. Открытость создаёт эмоциональную привязанность. Привязанность порождает симпатию, а симпатия… — предложил он мне продолжить, но я сжала губы и закрыла пылающее лицо ладонью. — Вот то-то и оно, ведьма. Симпатия ведёт к увлечённости и любви, страсти — разве это можно назвать дружбой между женщиной и мужчиной?

— Давай закроем эту тему, — несчастно посмотрела я на постную рожу кота.

— Нет-нет, я ещё не закончил мысль, — скрыл он ехидство за бесстрастным голосом.

— Я тебя поняла, не надо дальше объяснять, — выставила, сдаваясь, я ладони, но меня, конечно же, проигнорировали.

— Так вот, о коллегах я не говорю, кстати. Но разговор подруг, перемывание с ними косточек — это одно. А если женщина начинает вести откровенные разговоры с «другом», делится тайнами, которые утаивает от супруга, то это означает, что она не может позволить такую откровенность в общении с мужем. Значит, эмоциональная связь крепче с «другом», а не с мужем, — увлечённо рассуждал кошак.

— Куро…

— Если это так, то растёт напряжение, неудовлетворённость, появляются тайны — всё это может привести к разладу в семье. Знаешь ли, мы, мужчины, тоже не слепцы. Никто не станет, уважая себя, молча терпеть, когда супруга шушукается с «другом». Не доверяет тебе. Исчезает эмоциональное удовлетворение. Появляются конфликты.

— Куро, перестань!

— И опять же, обратное тоже верно. Мужчина тоже не может «дружить» с женщиной. Это лишь подтвердит, что с супругой слаба эмоциональная связь. Тьма, — простонал он. — Это ты сейчас ещё сознанием дитя, но сколько же ты проблем мне создашь в будущем, когда найдёшь-таки себе пару. Проще сдохнуть.

— Куро, я поняла твою точку зрения, как и то, что ты начитался книг и статей по психологии, — твёрдо сказала я и взялась перекладывать бумаги. — В чём-то согласна, пусть и не во всём. С Махиру же я дружу. Тебя я тоже не могу считать слугой, мы об этом говорили. Значит, ты друг. Так что закрываем вопрос, — и взяла один из листов с текстом соглашения, скрывая им лицо от кота.

— Это только пока вы со святошей ещё дети. Да и ты его воспринимаешь братом, а не другом. Судя по поведению святоши, ты тоже, скорее, сестра для него. Тут иные отношения. Хотя они вполне могут измениться, когда ещё немного повзрослеете. А вот шутни-ик, — задумчиво протянул он, игнорируя моё желание съехать с темы.

Сгорая от смущения, взмолилась я:

— Куро, пожалуйста, перестань!

— Здесь сложнее. Он тебе доверяет. Открылся. Шутник испытывает привязанность к тебе, не может попросту вычеркнуть из нежизни — симпатия уж точно есть… — и, поглядев на моё пылающее лицо и довольно хмыкнув, отвернулся на другой бок, только бросил со скрытой насмешкой парфянскую стрелу: — Лист переверни или ты умеешь читать вверх ногами?

Я для него точно развлечение! Гадёныш! Хотелось вцепиться в волосы и побиться головой о стол. Сколько уже можно меня смущать. Ещё лежит и фыркает, пряча смех.

С другой стороны, издеваясь, Куро меня взбодрил и отвлёк от не самых радостных мыслей. Да и интересен был его взгляд на такой спорный вопрос. Я не задумывалась о таком настолько глубоко. Тем более рассматривал он эту тему со стороны эмоциональных связей. Всё же Куро сервамп, а они многое воспринимали через чувства и эмоции ев, и это, видимо, отразилось и на его взглядах на мир и людей. Пусть говорил-то вроде дельные вещи, но думаю, всё гораздо сложнее. Но кое-что на будущее стоило запомнить. Как и то, что Куро явно из тех, кого зовут собственниками.

Но ещё и поняла, что не смогу его видеть слугой. Не смогу и держать дистанцию, о которой он намекал — вернее, открыто говорил. Если мне и будет дано выжить, а там и замуж выйти, то… Я и в самом деле буду разрываться. И если кот прав, то ждут меня скандалы. Впрочем, не зря же ходила по миру присказка: «Женившись на кошатнице, можно успокоиться. Теперь ты на почётном втором месте». Только кот у меня неправильный, что лишь усложняло картину.

Впрочем, об этом мне даже думать не стоило. Мне не дано жить простой жизнью. О каких отношениях могла идти речь, когда душа начнёт рваться в другие миры. Здесь и о семье, и о доме глупо думать. Аспид не говорил, но я видела между строк простую истину — я не принадлежу этому миру. Смерть ли или желание увидеть другое небо, но они уведут меня дальше, в иную реальность. И давящая на плечи вечность будет моим спутником. Пока я окончательно не исчезну. Стоило об этом помнить. Не хочу видеть, как будут, как говорил Куро, сгорать во времени родные мотыльки, а сама я буду продолжать путь. Это ведь и в самом деле проклятье.

Так что, прочь все мысли. Надо работать. Даже если моё творение «Альянс» будет жить мгновение, но я хочу, чтобы этот миг по отношению к жизням вампиров длился как можно дольше. Потому, выдохнув, я сосредоточилась на бумагах передо мной. Кхм, надо действительно лист перевернуть… А Сакуя… Сакуя — вампир и друг. Я верю в дружбу. Точка.

Сосредоточиться было невероятно сложно, отголоски очередного урока от Куро-сенсея так и кружились в голове, но мне удалось собраться. Быстро осмотрев бумаги на столе, я разложила их на стопочки по разделам соглашения и взялась вчитываться уже внимательнее.

Время тянулось, как резина, и мне хотелось повеситься, даже несмотря на охватившую меня отрешённость, в которой я обычно работала над чем-то. Формальный язык соглашения убивал во мне человечность. Приходилось по несколько раз перечитывать статьи, чтобы вникнуть в суть. Ещё чаще искала определения терминов в интернете, а потом перевод самого определения на человеческий язык. Всё это невероятно тормозило работу. Я продвигалась в чтении крайне медленно. Приходилось и делать пометки, когда меня что-то не устраивало. Иногда просила перевод написанного на общечеловеческий у самих вампиров: интернет выдавал либо ересь, либо нечто столь сложное, что у меня мозги в узел заворачивались.

Вампиры передвигались на цыпочках, пугливо заглядывая в кабинет, если нужно было что-то решить и уточнить. В глазах всё рябило от чёрно-белого текста. Чай, который кто-то приносил, уже не помогал прийти в себя. Мне казалось, что и мой внутренний голос стал по юридически сухим.

— Хватит.

На документы ступили чёрные кошачьи лапы. Я даже не сразу поняла, что передо мной. Подняв взгляд, я встретила взгляд красных глаз. Моргнула и, поморщившись, помассировала закрытые веки, только всё равно продолжала видеть текст очередного раздела соглашения. Похоже, мне действительно нужен перерыв.

Встав с кресла, я потянулась и немного размялась, а то мышцы затекли, всё заболело. Куро, понаблюдав за этим, спрыгнул со стола и выскочил из кабинета. А я, сняв пиджак, села на диван, перед ним ещё удобно располагался маленький столик, где и поставила кружку с чаем. Распустила собранные в ракушку волосы, вытащив невидимки и шпильки, и застонала от удовольствия. Сбросила туфли на каблуках — так и вовсе почувствовала себя самым счастливым человеком.

Спустя минут десять, когда я уже решила вернуться к соглашению, дверь приоткрылась и в кабинет, виновато улыбаясь, зашёл Карло, неся в руках три коробки с пиццей. Ребёнок-вампир, Марсель, ставший мне секретарём, шустро проскочил в двери, схватил пустой чайник и ринулся с ним из кабинета. Пока я бездумно смотрела, как Лупи ставил коробки, парень уже принёс свежезаваренный чай и опять смылся.

— Вы уж простите, — виновато посмотрел на меня Карло. — Мы забыли, что вы человек, и вам требуется пища и отдых гораздо сильнее, чем нам. Обещаем исправиться.

«Интересно, меня ещё и подкармливать будут? Я же и сама могла сбегать, просто забылась».

— Вот, — сказал Марсель, поставив на стол пирожные в закрытой упаковке, от вида которых я едва не расплакалась. Рядом он поставил бутылку с колой для вернувшегося с ним кота.

— Благодарю, — облегчённо сказала я, почувствовав, наконец, насколько голодна, а ведь даже не заметила.

Вампиры удалились, а кот развалился рядом со мной. Скосив на него взгляд, я спросила:

— Твоя работа?

Открыв одну из коробок, я взяла кусок пиццы и передала его в лапы сервампа, как бы странно это ни звучало.

— Что поделать, раз уж дурная хозяйка забывает кормить кота? Приходится самому всё делать, — и он тоскливо вздохнул.

Надо же, не ожидала такую заботу от этого лентяя. Приятно.