Гарри Поттер и стальные яйца (джен)

— Да я чуть с ума не сошла! Ни записки, ни машины, ни детей!

— Именно в таком порядке, мам?

— Заткнись, Фред!

— Мам, это не Фред. Это Джордж.

— Заткнись, Рон!

— Фред, ты чего? Мы же с тобой договорились, что сегодня я буду Фредом.

— Заткнись, Джордж!

— Мам, но сегодня я Фред.

— Тогда заткнись, Фред!

— Какой-то замкнутый круг.

— Рон, я же велела заткнуться!

— Но это не я. Это Гарри сказал.

— Какой Гарри?

— Тот самый Гарри.

— Гарри! Как я рада наконец тебя видеть! Какой же ты худой — тебя за моими сыновьями не видно. Пошли на кухню, я как раз пожарила сосиски и тосты.

* * *

— Джинни! Гермиона! Спускайтесь завтракать!

Рон повернулся к другу:

— Спать будешь в моей комнате. Она на самом верху. Выше только чердак и там живет упырь. Я зову его ласково — Упырь.

Миссис Уизли оборвала:

— Нет там никакого упыря!

Джордж, сидящий по левую руку от Гарри, тихо сказал ему:

— На самом деле есть. Это результат нашего генетического эксперимента над Роном. Мы взяли его ДНК и хотели создать клона, но Фред ошибся в расчетах.

— Ничего я не ошибся! Просто я подумал — зачем нам еще один уродливый младший брат? И решил добавить гены самого красивого человека в Хогвартсе.

— Мои?

— Снейпа.

— И в результате он стал кровососом.

Гарри выронил вилку:

— Снейп — вампир?

Джордж пожал плечами:

— А по нему не видно?

На другом конце стола миссис Уизли воскликнула, указывая на часы на стене:

— Артур вышел с работы. Скоро будет.

Стрелок на этих часах было больше обычного, и все они были подписаны именами членов семьи. Стрелка с надписью “Артур Уизли” переместилась со значения “работа” на значение “в пути”, а после перепрыгнула на отметку “дома”. Рон шепнул Гарри:

— Это мама где-то раздобыла. Чтобы знать, если отец после работы пойдет в бар или к любовнице.

Из камина вышел высокий худощавый и тоже рыжий отец семейства:

— Всем привет! Привет, Гарри! А где Перси?

Джордж пнул под столом Фреда и прошипел:

— Ты же должен был дать ему антидот!

Фред в изумлении уставился на брата:

— Да. Но мы договорились, что сегодня Фред — ты.

— Хмм… логично, — Джордж вскочил. — Не волнуйся, пап, я сбегаю за ним.

— А НУ СТОЯТЬ! — миссис Уизли моментом обрела командный голос. — Что на этот раз?

— Да пустяки, мам, — Фред всем своим видом внушал беззаботность, но сломался под взглядом матери. — Ну… мы маленько подготовились к встрече с садовыми гномами.

— И?!

Фред продолжал улыбаться, вставая и вытирая рот салфеткой:

— В общем, я пойду приведу Перси, а Джордж пока все расскажет.

— Ах ты, предатель! — крикнул Джордж в спину брату, затем повернулся к матери: — Ну мы решили, что ловить их по одному глупо, и сделали нервно-паралитические бомбы… а тут, как обычно, Перси со своими котлами…

* * *

— Странно, что мы все еще живы, — Рон резко выпрямился из кустов, держа в руке маленького бородатого гнома. — Подумать только — скармливать Упырю садовых гномов! А я все думал: чем это он там питается?

Рон поднял гнома высоко над головой, раскрутился и зашвырнул его подальше от дома. На крыльцо вышли Гермиона и Джинни. Гермиона пихнула младшую Уизли локтем, та, глубоко вздохнув, сделала шаг вперед:

— Г…Гарри… ты такой… мокрый.

Гарри с Роном уставились на нее. Джинни еще больше смутилась и дернулась, чтобы спрятаться за спиной подруги, но Гермиона ловко увернулась и сказала:

— Гарри, она хочет сказать, что сегодня очень жаркий день.

Джинни усердно закивала:

— И ты такой горячий... А я… делала пунш… и думала о тебе… ну и вот.

Гермиона перевела:

— Короче, она подумала, что тебе не мешало бы освежиться, и сделала тебе пунш.

Джинни опасливо подошла к Гарри и дрожащими руками подала ему стакан. Мальчик быстро осушил его и довольно крякнул:

— Спасибо.

Рон выразительно посмотрел на Гермиону:

— Эй, я тоже очень горячий!

Гермиона с сомнением посмотрела на Рона:

— Да?

— Да!

Девочка пожала плечами:

— Ну ладно. Агуаменти!

* * *

Гарри бросил щепотку летучего пороха в камин, вошел следом и проорал “Косой переулок!”

Его тут же закрутило в бешенном водовороте, мимо его взора проносились гостиные из разных домов Косого переулка. Миссис Уизли дала строгий наказ выходить в баре Тома.

Вот оно!

Гарри сделал шаг вперед, но нога зацепилась за какое-то полено, он споткнулся и вывалился из камина.

— Промахнулся, — прошептал он, осматривая пыльное и темное помещение. В общем-то похоже на магазин. Только вокруг ни души. Гарри осторожно начал продвигаться к единственному источнику света — мутному окну. И тут его взгляд выцепил Малфоев, подходящих к двери. Гарри лихорадочно забегал по помещению и еле успел скрыться в шкафу, как открылась дверь, звякнув колокольчиком, и в магазин вошли Люциус и Драко.

Гарри оставил щель, чтобы смотреть.

Тут же наверху затопали, и за прилавком возник грязный старик. Вытерев ладонь о штаны, он подал руку Люциусу. Тот проигнорировал жест:

— Мы пришли кое-что продать.

Старик поморщился:

— Вы уверены, что у меня хватит денег кое-что купить?

— Ах ты, старый барыга! Уже сбиваешь цену?

— Ну что вы, как можно? Я — идейный борец с режимом. Правда, нищий.

Драко, заскучав, стал бродить по помещению, рассматривая различные предметы.

— Вот список, мистер Горбин. Мне нужно убрать это из дома. Возможны обыски.

Драко уставился на высохшую человеческую руку на постаменте:

— Пап, ты обещал мне подарок на День Рождения. Я хочу ее. Будет стоять на тумбочке возле кровати вместо ночника.

Мистер Горбин отвлекся от изучения списка и просиял:

— Отличный выбор, юный мистер Малфой! Рука Славы освещает путь только тому, кто ее держит!

Старший Малфой брезгливо спросил:

— Сколько она стоит?

— Тысяча галлеонов — и она ваша.

— За вшивый фонарик? Даю двадцатку.

— Что? Это вещь с историей. Уникальная в своем роде. Девятьсот.

— Что хоть за история?

— Давным давно, в одной далекой Галактике…

— Заткнись! Ладно, тридцать. Раз уж с историей.

— Мистер Малфой! Тридцать — столько, сколько я могу дать за весь тот хлам, что вы хотите мне продать. А это стоит восемьсот. И еще пятьдесят сверху. За историю.

— Мистер Горбин, боюсь, вы очень сильно недооцениваете этот… ”хлам”. Пятьдесят.

— За пятьдесят я ваши побрякушки, так и быть, возьму. А Рука Славы вам обойдется в семьсот девяносто девять и девять.

— Боюсь, вы не понимаете, насколько мне насрать на сына и на его День Рождения, когда на кону такие деньги. Сто.

— Эй! — возмутился Драко. Но получил серебряной тростью отца по кумполу.

— Прекрасно понимаю. Он единственный наследник Рода. Семьсот.

— Тоже мне проблема. Еще настругаю. Двести.

— Не настругаете. Я в силу своего положения знаю о ваших проблемах. Шестьсот пятьдесят.

Старший Малфой насторожился:

— Откуда? — и по инерции добавил. — Двести двадцать.

— Муж подруги двоюродной сестры племянницы вашей жены от первого брака Беллатрис приходится мне внучатым племянником. Так что я знаю о вас все. И даже о причинах ваших… ”неудобств”. Шестьсот. Из жалости к вам. И за сто я возьму все, что вы мне тут предлагаете. Итого с вас пятьсот галлеонов.

— Нарцисса, пизда ты болтливая! — Люциус в ярости бросил на прилавок увесистый мешочек с монетами. — Пойдем, Драко.

Но Драко как раз дошел до шкафа, где сидел Гарри.

— А здесь у нас что?

Хозяин магазина с готовностью ответил:

— Это Исчезательный шкаф. Но у него отсутствует пара, и он сломан. Поэтому всего тысяча галлеонов.

— А точно сломан?

— Точно! — уже практически по-змеиному прошипел Люциус и, схватив сына за шкирку, пнул его в сторону выхода.

Мистер Горбин поклонился:

— У вас отлично получается пародировать хозяина.

Малфой отрезал:

— Он мне больше не хозяин!

Мистер Горбин уже прошептал им в спины:

— Твое счастье, что он не слышал.