По лезвию Силы (джен)

Еле дождавшись ухода штурмовиков, Энакин повернулся к сыну. Люк стоял, гордо подняв голову и невозмутимо разглядывая окружающий его Эндорский пейзаж — у блокпоста №6289 было много открытых веранд. Согласно задумке инженеров-планировщиков, это способствовало ассимиляции солдат с местной фауной и благотворно влияло на их психологическое состояние.

— И как мне это понимать? — первым не выдержал Энакин, нависая над с виду безмятежным сыном. — Оби-Ван сошёл с ума? Или ты истинно по-Скайуокеровски наплевал на его запреты? Ага, — хмыкнул он, заметив, что Люк отвёл глаза, — значит, всё-таки второе.

— С Беном нет связи уже третий день, — хмуро отозвался юноша, упрямо вглядываясь в темноту за верандой.

Определённо, все проблемы из-за Оби-Вана. Наверное, это карма.

— Зато теперь Император ждёт тебя, — настолько ехидно, насколько позволял ему вокодер, заметил Энакин, судорожно пытаясь придумать, как в сложившейся ситуации уберечь сына от Палпатина. Они с Прайм продумали все варианты развития событий, но вот того, что невероятно похожий на свою степенную мать Люк нарушит все договорённости, не ожидал никто. Впрочем, Падме ради своих убеждений как раз была не прочь пойти против правил, вспомнить хоть тот же Джеонозис.

— Я знаю, отец, — ровно произнёс Люк. Отец! Сын назвал его отцом! Не Энакином, не, прости Сила, «мистером Вейдером», а отцом! Сердце забилось от радости, и на мгновение Энакин словно снова вернулся в тот день, когда Падме сообщила ему о будущем ребёнке.

— Значит, ты принял правду, — стараясь удержать волнение в голосе, проговорил он.

— Правда в том, что ты Энакин Скайуокер, мой отец, — всё так же тихо ответил Люк, но в его голубых глазах на миг промелькнули гордость и надежда. — И я спасу тебя, чего бы мне не стоило!

— Что? — опешил бывший ситх, ловя себя на мысли о том, что они с сыном играют в одну и ту же игру и оба при этом проигрывают. — О чём ты? Почему ты не следуешь плану?

— Идём со мной, — перебил его Люк с воодушевлением в голосе. — Ты всё ещё властен над этими солдатами, сделай вид, что хочешь лично отвести меня к Императору на шаттле, и улетай прочь! Я помогу, Палпатин не достанет тебя, обещаю!

— Оби-Ван когда-то думал так же, как и ты, — с горечью произнёс Энакин. — Ты не знаешь мощи Тёмной стороны. Я должен подчиняться своему повелителю. И, боюсь, сейчас у меня нет другого выбора, кроме как отвести тебя к нему.

— Тогда я буду сражаться вместе с тобой, — твёрдо произнёс Люк и, подняв глаза, сказал:

— Отец, я не дам тебе умереть.

— Я, если честно, и не собирался, — ошарашенно протянул киборг. От сына веяло совершенно нехарактерной для него тревогой. Или он просто слишком плохо его знал.

— Что произошло, Люк? — настойчиво повторил Энакин. — Ты что-то видел?

— Этого не случится, — отрезал Люк, утыкаясь взглядом в пол. — Я уже изменил будущее, и ты не умрёшь.

Сарлакк раздери. Перед ним сейчас стояла его копия двадцатитрёхлетней давности. Ей даже было столько же, сколько ему тогда. А сам Энакин в данный момент находился на месте Падме и Йоды, что пытались убедить его в ошибочности видения.

Не убедили. Быть может, ему стоит действовать по-другому.

— Я вижу, ты сделал новый световой меч, — произнёс Энакин, активируя зелёный клинок и проводя им из стороны в сторону. — Ты полностью овладел всеми навыками…

— Бен говорит, что ещё не всеми… — фыркнул Люк, и его лицо немного разгладилось.

— Мне он тоже так говорил, так что, вероятно, он прав, — отшутился Энакин и, посерьёзнев, добавил:

— Люк, что бы ни произошло, верь мне. И, прошу, не совершай опрометчивых поступков.

— Хорошо, отец. Мне нужно кое-что тебе рассказать…

— Боюсь, времени больше нет, сын, — ответил Энакин, слыша, как впереди с шипением отворяется дверь, впускающая конвой и пресекающая дальнейшую дискуссию.

* * *

И вновь этот величественный тёмный зал. Снова алые стражники, высокая шикарная лестница и развёрнутый к иллюминаторам гигантский трон. Изменилось лишь одно. Лиры Прайм нигде не было.

— Добро пожаловать, юный Скайуокер. Я ждал тебя, — вкрадчиво начал Палпатин, разворачивая кресло. Его золотые радужки с кроваво-красной каймой вокруг горели страстью и предвкушением. Один пасс руки, и наручники на запястьях Люка расстегнулись. — Это тебе больше не нужно. Охрана, оставьте нас.

Алые гвардейцы у подножия лестницы поклонились и строевым шагом покинули тронный зал.

Где Прайм? Неужели Палпатин всё-таки убил её и избавился от тела? В отсутствие зрителей? Это было бы слишком нетипично для такого любителя театральности, как он…

— Мне не терпится закончить твое обучение. Скоро ты будешь называть меня повелителем.

Чтобы перетянуть Люка на Тёмную сторону, потребуется нечто большее, чем просто помпезные слова, мимолётно отметил про себя Энакин, Силой ощупывая пространство вокруг. Но след девчонки обрывался на входе в тронный зал, а за массивной аурой Императора увидеть что-либо уже не получалось.

— Вы ошибаетесь, — будничным тоном заметил Люк, растирая затёкшие запястья. — Вы не обратите меня в свою веру.

Палпатин рассмеялся каркающим смехом, в данной обстановке показавшимся особенно зловещим.

— О нет, мой юный джедай. Я докажу, что именно ты ошибался. Ошибался в очень многих вопросах.

Внутри Энакина всё замерло. Мог ли Император узнать о его сговоре с Оби-Ваном, Прайм, о дезертирстве «Палача»? Предвидеть или всё же вытащить информацию из головы девчонки?

Крифф, где же Прайм? Даже если Палпатин убил её, след в Силе должен был остаться!

— Его световой меч, — вокодер не подвёл, и голос звучал так же бесстрастно, как и всегда. Император насмешливо ощерил кривые зубы, и его белые старческие пальцы обхватили протянутую рукоять.

— О да. Оружие джедаев, — презрительно бросил Палпатин, брезгливо крутя в ладонях световой меч Люка. — У твоего отца был такой. Ты, верно, думал, что он на твоей стороне? Глупый маленький джедай… Что ж, я по доброте душевной раскрою тебе все карты… Кажется, у тебя была подруга, Лира… Лира Корвелл Прайм?

Люк вздрогнул, и маска спокойствия мигом слетела с его лица.

— Твой отец сегодня преподнёс мне замечательный дар… — проскрежетал Палпатин и, шаркающей походкой вернувшись к креслу, нажал на одну из неприметных кнопок на подлокотнике. Внезапно где-то под полом раздался скрип, и две панели возле трона начали раздвигаться, выпуская на свет ещё одну.

К ужасу Энакина, на медленно поднимающемся постаменте без движения лежала Лира Прайм. Лица её не было видно — его закрывали волосы — но зато на мраморно-белой спине девчонки под изодранной в клочья коричневой робой отчётливо проступал вырезанный ритуальным ножом большой бурый круг. Руки её плетьми лежали вдоль тела.

Люк рядом ахнул и, неожиданно вырвавшись из захвата чёрной отцовской перчатки, бросился к постаменту.

— Лира! Лира! — заорал он, тряся девчонку за плечи. Но бледная Прайм оставалась неподвижной. — Что вы с ней сделали?

— О, она ещё жива, мой маленький джедай, — расплылся в коварной улыбке Сидиус, вальяжно откинувшись на отделанную чёрным бархатом спинку трона, — и будет, пока я не изменю своего решения.

Спина стоящего на коленях возле постамента юноши застыла. Словно что-то поняв, он медленно развернулся к находившемуся позади Энакину.

— Это ты привёл её сюда? — тихо спросил он, и киборг вздрогнул, увидев лёд в его кристально чистых голубых глазах.

«Сын, это не то, что ты думаешь, пожалуйста, не верь ему!»

— Как я уже говорил, Лорд Вейдер, сделал мне потрясающий подарок, захватив в плен твою мятежную подружку, хоть первоначально я и отдавал приказ на её уничтожение… Пожалуй, такого интересного материала для исследований у меня ещё не было, — хрипло хохотнул Палпатин, не отрывая жёлтых глаз от яростно сжимающего кулаки Люка. — Можешь не сомневаться: твой отец никогда не покинет Тёмную сторону. То же самое будет и с тобой.

Люк резко распрямился и, более не смотря в сторону Энакина, отчеканил:

— Не надейся. Я умру, и ты со мной.

«Люк, пожалуйста, посмотри на меня!»

Тихий смех Сидиуса в гробовой тишине тронного зала прозвучал громче рёва двигателей любого истребителя на взлётной полосе.

— Возможно, ты рассчитываешь на нападение флота мятежников. Да, ты увидишь, что твои друзья не причинят нам никакого вреда.

«Люк!»

— Всё, что сейчас происходит, происходит согласно моему плану. Твои друзья на Эндоре приближаются к моей ловушке, так же как и флот мятежников. Именно я позволил Альянсу узнать, где находится генератор защитного поля. Твои жалкие сподвижники не смогут ничего с ним сделать. Целый легион моих отборных солдат ждёт их. Не волнуйся: защитное поле будет отлично действовать в тот момент, когда появятся твои друзья. О, и я боюсь, что твой учитель-джедай… Оби-Ван Кеноби… уже мёртв вместе с той группой смельчаков, что пыталась на ваших ничтожных маленьких корабликах преодолеть кольцо моего флота.

Сердце ухнуло вниз. Наплевав на возможные последствия, Энакин потянулся к мысленной связи с бывшим учителем.

«Оби-Ван!!!»

Сила молчала. Мозг твердил, что ещё не всё определено, что, быть может, Кеноби закрыл связь или сообщение просто не способно пробиться сквозь магию Палпатина, но неприятный холодок неумолимо полз вдоль позвоночника.

— Ваша слабость в самоуверенности, — надорванным голосом проговорил Люк, загнанно смотря на Императора.

— А твоя слабость — вера в друзей, — презрительно хмыкнул Палпатин и, развернув кресло к окну, приглашающе махнул ему рукой. — Иди сюда и посмотри сам. Отсюда ты увидишь окончательное поражение Альянса и конец вашего ничтожного мятежа.

Люк обречённо посмотрел в иллюминаторы, где яркими точками взрывались вынырнувшие из гиперпространства прямо под вражеский огонь корабли Альянса. Взгляд его скользнул к рукояти светового меча, что лежала на подлокотнике императорского трона.

— Ты хочешь это, не так ли? Ненависть заполняет тебя? — вкрадчиво заметил Палпатин, проследив за зрачками Люка. — Возьми своё оружие джедая, используй. Я безоружен, порази меня! Отдайся своему гневу! Теперь с каждой минутой ты все больше становишься моим слугой!

«Люк, пожалуйста, не слушай его!»

Следовало что-то предпринять. Нельзя было позволить Люку совершить роковую ошибку, перейти ту черту, откуда уже почти невозможно вернуться.

— Это неизбежно. Это твоя судьба. Ты, как и твой отец, теперь мой!

«Люк, вспомни уроки Оби-Вана, Йоды. Не поддавайся соблазну! Ты сильный, сильнее меня, только держись, ещё чуть-чуть!»

Дальние мон-каламарские крейсера стали разворачиваться прочь от Звезды Смерти, и Энакин почти физически ощутил ту боль и отчаяние, что испытывал Люк.

— Как видишь, мой юный ученик, у твоих друзей ничего не вышло. А сейчас ты сможешь увидеть, Скайуокер, на что способна моя боевая станция. Открывайте огонь, капитан! — скомандовал Палпатин по встроенному в кресло пункту радиосвязи.

Скрежет разворачивающихся орудий было слышно даже из тронного зала.

— Нет… — прошептал Люк, когда страшные зелёные лучи встретились в одной точке и устремились в сторону ближайшего повстанческого корабля. Мгновением позже гигантский крейсер типа «Дом-один», нёсший на своём борту более шести тысяч человек, перестал существовать.

— Ваш флот рассеян, и твои друзья на Эндоре уже обречены. У тебя нет выхода, мой юный ученик. Альянс погибнет, как и твои друзья.

Да! Палпатин, теперь занятый исключительно наблюдением за разгромом Альянса, наконец повернулся спиной к своему старому ученику, которого, вероятно, уже списал со всех счетов. Энакин сделал глубокий вдох и перехватил посильнее рукоять светового меча, готовясь нанести удар. Сейчас, ещё чуть-чуть, только бы успеть до стоящего у иллюминаторов Люка…

— Хорошо! Я чувствую твою ярость. Я беззащитен. Возьми оружие. Порази меня со всей своей ненавистью, и твой переход к Тёмной стороне будет завершён!

Сейчас!

Активировав световой меч, Энакин Скайуокер изо всех сил рубанул по беззащитному старику на троне. Но столкновения с плотью Сидиуса не случилось: лайтсейбер встретил сгусток молний. Внезапно в груди кольнуло, в глазах потемнело, ладони разжались, и алое лезвие выпало из ослабевшей руки.

— Отец! — закричал на заднем плане Люк. Раздался звук активации светового меча, удар, треск электрических разрядов и тонкий мальчишеский вскрик.

«Люк!»

Боль была повсюду. Она пронизывала каждый нерв, раздирала лёгкие, занимала каждую частичку его измученного тела. Он хрипел и стонал, захлёбываясь от нехватки воздуха, царапая ладонями чёрный пол.

— Неужели ты думал, что я не раскрою ваш с девчонкой примитивный план? Не распознаю фальшивку и не почувствую у паршивки ещё один световой меч? — вопрошал Сидиус, с маниакальной ухмылкой терзая его израненное тело молниями. — Думал, что сможешь поразить меня исподтишка, да, Эни? Ты всегда был слабым и никчёмным, Скайуокер, и скоро ты умрёшь, а твоё место займёт твой сын!

«Люк!»

— Не трогай его! — прохрипел Энакин, сквозь силу поднимая веки. Визоры шлема сбоили, перед глазами мелькали алые пятна, но сына, лишённого оружия, коленопреклонённого, скованного незримыми путами Силы Императора, он видел отчётливо.

— Ты должен принять Тёмную сторону, дружок. Только так ты сможешь спасти своего отца, Лиру Прайм и своих друзей, — вкрадчиво говорил Палпатин, оставив онемевшего ученика-предателя лежать на полу и по кругу обходя не способного сдвинуться с места Люка. Энакин попытался шевельнуть механическими конечностями, но с ужасом понял, что вообще не чувствует сервоприводов. Теперь он ничего не мог сделать, оставалось лишь ждать конца...

— Да, твои мысли выдают тебя, твои чувства к друзьям очень сильны… Особенно… к сестре? Значит, у тебя есть родная сестра, Лея Органа... Хорошо, хорошо! Если ты не перейдёшь на Тёмную сторону, тогда, возможно, она перейдёт!

В сердце снова кольнуло, но в этот раз не из-за молний. Сестра, у Люка есть сестра! А это значит, что Лея, Лея Органа, — его дочь!

«Дарт Вейдер! Только вы способны на такую наглость!»

Лея, его и Падме плоть и кровь. Его маленькая принцесса, девочка в белом платье с материнскими густыми волосами…

— Нет! — истошно закричал Люк, и, о Сила, сколько в этом голосе было отчаяния и мольбы!

Откуда-то изнутри поднималась ярость. Этот мерзкий старик не смеет трогать его детей! Он должен что-то сделать, в конце концов, его считали Избранным, имеющим особую связь с Силой!

«Пожалуйста, если слышишь меня, помоги своему сыну, дай мне сил защитить своего ребёнка!»

— Никогда! — внезапно отчётливо раздался голос Люка. — Я никогда не перейду на Тёмную сторону! Вы проиграли! Я джедай. Такой же, каким был мой отец!

Сквозь боль в сознание просочилось чувство гордости за сына. И вместе с тем жгучая ненависть к себе. Люк, согбенный, обезоруженный, ещё совсем ребёнок, не поддался уговорам Палпатина, а он, опытный форсюзер, лежит на этом чёрном полу, не в силах встать!

Император молчал, судя по лёгкому перезвону, вновь теребя чётки на правой руке. Наконец его зловещий голос, утративший всякие намёки на смех, проскрежетал:

— Ты пожалеешь, джедай. Если не будешь со мной, ты будешь уничтожен.

К треску электрических разрядов и истошному крику Люка Энакин оказался не готов.

— А-а-а! — вопль боли, казалось, отражался от стен тронного зала, бил по ушным перепонкам и разил в самое сердце.

— Ну адата даботин! Алга су наяк крауджас! — раздалось где-то впереди. Сначала тихо, а потом всё громче и громче, быстрее и быстрее:

— Ну адата даботин! Алга су наяк крауджас! Ну адата даботин! Алга су наяк крауджас!

Крики Люка стали тише, а затем и вовсе сменились сдавленным хрипом. С трудом повернув голову, Энакин понял, что молнии, выходящие из ладоней Палпатина, застыли в воздухе и что сам Император с изумлением смотрит на них.

Лира Корвелл Прайм стояла позади Дарта Сидиуса, направив руки в его сторону. Её лицо сморщилось в напряжении, но в глазах горело пламя.

— Ну адата даботин! Алга су наяк крауджас!

— Ах ты дрянь! — взревел Палпатин и, развернувшись к девчонке, махнул рукой. С громким хрустом тело Прайм врезалось в металлическую перегородку и обмякло. Но Император на этом не остановился.

— Тебя должны были уничтожить ещё тринадцать лет назад, недобиток! — брызгал слюной он, пуская в девчонку электрические разряды. — Мой дражайший учитель явно переоценил свои способности. Но теперь я исправлю его оплошность!

Энакин сжал зубы и, помогая себе Силой, начал подниматься. Прайм дала ему шанс, выиграла немного времени, и он обязан был воспользоваться им, даже если у него откажут все системы!

Внезапно тронный зал ощутимо тряхнуло.

— Лорд Вейдер! — раздался из чудом уцелевшего коммуникатора на запястье Энакина встревоженный голос Тиаана Джерджеррода, командующего адмирала на Звезде Смерти. — Из гиперпространства выходят дредноуты неизвестной модели. У них мощные защитные поля и высокая манёвренность, мы не можем их подбить! И, кажется, Звезда Смерти теряет щит!

— Гехейм! Это Гехейм! — сдавленно крикнула Лира, корчась под молниями. За всё время пытки она не проронила не звука, мимолётом заметил Энакин, упорно хватающийся за возвышающиеся рядом поручни. Он не мог видеть лица Прайм, но мог поклясться, что та из последних сил улыбается.

— Глупая тварь, возомнившая себя полноправным существом! Твои навыки не идут ни в какое сравнение с моими! Ты заплатишь мне за своё непонимание!

Шагать было трудно, очень трудно, но Энакин, превозмогая боль, продолжал двигаться вперёд. Он не жилец на этом свете, но ради детей он должен сделать то, на что не решался двадцать три года!

Девчонка уже давно потеряла сознание и не двигалась, но Император продолжал посылать в неё молнии и в охватившем его безумии ни на что более не обращал внимания.

— А сейчас, Прайм, ты умрешь! А вместе с тобой исчезнет и последнее его творение!

Сделать ещё шаг, поднять руки, схватить поперёк туловища и бросить в реактор. И, чувствуя, как, окончательно выжженный последней порцией электричества, останавливается дыхательный аппарат на груди, упасть рядом с шахтой.

— Отец! Отец! — голос Люка пробивался словно сквозь вату. Перед глазами плыло. Слышались какие-то крики, споры. Кажется, его куда-то тащили, но конечности почти не чувствовались. Вот, значит, каково это — умирать.

— Люк, — еле разомкнув губы, начал Энакин, — помоги мне снять эту маску.

Сын, кажется, возмутился — Сила по крупицам ускользала из его тела, и чувствовать её становилось всё труднее.

— Но ты умрёшь!

— Этого теперь не избежать, — грустно улыбнулся под маской Энакин, стараясь сберечь последние порции кислородной смеси. — Хоть раз… дай мне посмотреть на тебя своими глазами.

— Ну уж нет, милорд! — ворвался в сознание звонкий мальчишеский голос. — Какого хатта я трясся столько времени в мусоровозе, если вы собрались тут патетически сдохнуть? Эй, Скайуокер, давай, поднимай его слева, а я попробую нести Лиру на одном плече и подсобить тебе справа! До императорского шаттла всего пара десятков метров, мы справимся!

Крифф. Караварди. И на смертном одре от него не отделаешься.

— Вы не волнуйтесь, милорд! Вот мы сейчас вас спасём, а потом я отсижу положенные полгода на гауптвахте, даю честное слово офицера!

Последняя фраза добила уплывающее сознание бывшего лорда ситхов Дарта Вейдера окончательно.