Розы в лунном свете (гет)

Сквозь безотчетный страх, вызванный вторжением медсестры, прорывалась какая-то мысль, тоже пугающая, но зато гораздо более конкретная. И Юи позволила себе ее додумать.

Мысль была, по сути, простым вопросом: почему Юи помнит Эмиля только как врача, с которым она познакомилась в поместье Сакамаки? Другими словами, почему она не помнит Эмиля-охотника — прихожанина храма, в котором служил ее отец? Ведь Эмиль сказал, что с тех пор, как впервые увидел ее и влюбился, он якобы посещал все службы в их храме. Но их с отцом родной храм в соседнем городке — тот самый, который она помнила с детства, — был таким маленьким, что ей несложно было запомнить каждого прихожанина. Охотники приходили туда в обычной одежде, а не в форме, но Юи все равно знала их всех — отец ей рассказывал, кто из прихожан чем занимается. Этого мужчины она среди них не видела. Никогда.

Некстати вспомнилось, что охотники на вампиров умеют стирать память. Но тут же в памяти всплыло и другое. Однажды к ним домой пришел старый охотник. Ей тогда было лет пять. Он рассказывал ей смешные истории и делал у нее перед самым лицом странные жесты — как будто то ли дирижировал, то ли «молнию» на сумке застегивал. А потом задавал ей вопросы по тем историям, которые рассказывал. Словно играл с ней в какую-то игру. И она охотно отвечала ему — ведь его рассказы были такие интересные!

Но охотник хмурился, качал головой и приговаривал, обращаясь к ее отцу: «Нет, ее всё никак не берет…» Отец молча кивал в ответ, а потом вдруг сердито буркнул: «Ну еще бы, при таком сердце…» Юи спросила его тогда: «А что с моим сердцем?» И отец ответил: «Оно больное, очень больное…» Став постарше, Юи частично расшифровала для себя тот разговор и сообразила, что охотники не способны стереть ей память — их сила на нее не действует. Но при чем тут ее сердце, она тогда так и не поняла. Лишь в бытность свою у братьев Сакамаки она случайно узнала о том, что в ней таится сердце вампирессы, и это ей многое объяснило.

Однако сейчас это означало, что она может абсолютно доверять своим воспоминаниям. Она никогда не видела Эмиля до встречи у Сакамаки. Это точно. Выходит, что Эмиль ей солгал. Не бывал он у них в храме, и в нее, скорее всего, никогда не влюблялся… Тем не менее он сделал ей предложение. Значит, ему зачем-то нужен этот брак. Она нужна ему даже такая — беспомощная и неподвижная. Для чего же?

Юи еще никогда не чувствовала себя такой одинокой. Она заплакала навзрыд, ничуть не заботясь о том, что ее могут услышать. Уйдя в себя и свои горести, она не услышала, как открылась дверь и в палату кто-то вошел. Когда утих очередной приступ рыданий, Юи открыла глаза и немного испугалась, увидев перед собой Эмиля и медсестру. Каменное лицо Эмиля было непроницаемо. Медсестра же, казалось, была насмерть перепугана. Поднос со стаканом воды в ее руках трясся мелкой дрожью.

— Выпей это. Быстро! — обратился к Юи Эмиль деловито-командным тоном и сделал знак медсестре. Та проворно напоила Юи водой из стакана, что был на подносе. Вода имела отчетливый горький привкус, но Юи уже всё было безразлично. Она послушно выпила — и сердце у нее замерло от странного ощущения. Ее тело… начало оживать. Так, как «оживает» затекшая нога или рука.

Эмиль подошел к Юи, забрал у нее с груди коробочку с кольцом, положил себе в карман и сказал:

— А теперь, как говорится, встань и ходи…

— Я? — уставилась на него Юи, прижав руку к груди.

И тут до нее дошло: она может свободно двигаться! Паралич отступил.

Юи осторожно пошевелила ногами и попыталась сесть. Медсестра бросилась было ей на помощь, но Юи быстро спустила ноги с кровати и поднялась самостоятельно. Однако, сделав несколько шагов, чуть не упала. Эмиль поддержал ее, но девушка невольно отстранилась от него. Врач сказал с холодной усмешкой:

— Сегодня твои желания исполняются быстрее, чем ты могла бы подумать. Ты хотела выздороветь — и вот ты здорова. Ты хотела вернуться к Сакамаки — и вот мы едем туда.

Юи уставилась на него, не веря своим ушам. А Эмиль негромко продолжал, насмешливо глядя ей прямо в глаза:

— Ну, что так смотришь? Не было у тебя никакого паралича. И аварии с нами никакой не происходило. Причиной твоего состояния был вот этот чудо-состав. Мое изобретение. Между прочим, у него есть побочные эффекты. В ближайшие часы тебе будет очень плохо. Приступами. Но не бойся, это не смертельно. Пройдет.

— Я не помню, как ты поил меня этим… — сквозь слезы прошептала Юи. — И как мы сюда попали — тоже не помню… А ведь мне невозможно стереть память: охотники пробовали — не вышло.

— Знаю, — ответил Эмиль. — Я многое о тебе знаю. Именно поэтому я и разработал один чудо-состав. Не этот, который вызывает паралич, а другой. У меня их много, вообще-то. Люблю химию. Видимо, наследственность сказывается… Так вот, тот состав действует на всех без исключения. Жаль только, временной диапазон действия невелик — можно стереть память максимум о нескольких предыдущих днях…

— Я хочу все вспомнить! — крикнула Юи и снова заплакала, сев на кровать и уронив голову на колени.

Эмиль дождался, пока она успокоится, и ответил:

— К сожалению, не все мои изобретения имеют антидоты. Отменить искусственный паралич я могу, но вернуть тебе воспоминания — нет. Да и зачем тебе те жалкие сутки? Их ты провела по большей части как сегодняшнее утро. То есть, лежа на кровати в позе мумии.

Юи, подняв голову, посмотрела на него с неприязнью, но ничего не сказала.

— Пошли. У нас мало времени, — сказал Эмиль. — Здесь нам больше оставаться нельзя. Эта клиника принадлежит церкви.

— И что же? — недоуменно спросила Юи. — Разве ты не охотник на вампиров?

— Был, — сквозь зубы процедил Эмиль. — До сегодняшнего дня.

Юи хотела было спросить его, но забыла, о чем именно: голову пронзила резкая боль. Комом к горлу подступила тошнота. Ноги стали ватными.

Она как в полусне покорно позволила вывести себя из палаты, почти волоком протащить по пустому коридору и такому же пустому двору и усадить в автомобиль. Хлопнула дверца машины. Головная боль, да и все прочие неприятные ощущения, исчезли так же внезапно, как и появились. Юи поняла: это побочные эффекты. Те самые, о которых говорил Эмиль. Значит, это будет повторяться…

Медсестра села рядом с ней, Эмиль — за руль. Лишь когда они отъехали довольно далеко от больницы, Юи решилась заговорить.

— Что происходит? Почему мы уехали оттуда? — осторожно спросила она.

— Ида сегодня утром кое-что узнала, — Эмиль кивнул на медсестру. — Случайно подслушала разговор главврача с церковником из комитета по надзору за охотниками. Они исключили меня из рядов охотников. И еще они очень боятся, что я женюсь на тебе, поэтому хотят тебя забрать. Они будут там с минуты на минуту.

— Я знаю, что охотникам нельзя жениться… — сказал Юи, перед которой забрезжила перспектива избавления от брака с этим человеком. — Но зачем тебе было бежать со мной? Ты мог бы просто отказаться от меня, и тебя простили бы.

— Меня не простили бы, даже если бы я без сопротивления отдал им тебя.

— Но почему? — пролепетала Юи.

— Потому что дело не в том, охотник я или нет. Дело в том, кто я вообще такой.