Тюрьма из Стекла (джен)

Джек всегда любил сюрпризы. Они всегда являлись уникальным ароматом того, что иначе могло бы оказаться обыденным образом жизни. В конце концов, существовало не так много способов разделать на куски случайного гражданского, прежде чем всё устареет. Его Девятка обычно помогала облегчить скуку; тщательное балансирующее действие, которым он занимался каждый день, удерживало его острым. Его уникальные методы вербовки лишь добавляли вызову, как признание через травму удерживало риски уникальными к каждому индивидууму. Это была тяжёлая, благодарная работа — балансировать каждый фактор, находить идеальную игру. Джек был очень хорош в этом, но время от времени его кандидат удивлял его.

Те дни обычно считались лучшими по мнению Джека. Оглядываясь назад на жизнь конфликта, его самые дорогие воспоминания, его самые великие успехи случались тогда, когда обстоятельства выходили немного из-под контроля. Это заставляло адаптироваться, совершенствоваться, становиться лучше, чем когда-либо. Он наслаждался такими мгновениями, словно прекрасным вином.

Увы, время делало глупцами каждого человека. Джек старел. Он практически ничего не мог сделать с этим. Модификации Ампутации, как бы хороши они ни были, не могли поддерживать его вечно. Его волосы седели, его тело болело по утрам, его реакции становились лишь на фракцию медленней; медленно, но верно Джек ощущал последствия своего образа жизни. Он скоро достигнет конца, тем не менее, он не был удовлетворён. Он совершил так много, извратил, и разбил, и разрушил так много жизней, но предстояло сделать еще больше. Он ещё не достиг пика, он ещё не создал свой шедевр.

Как любой уважающий себя монстр, он просто хотел сделать мир худшим местом, прежде чем умрёт.

— Показатели жизнедеятельности Манекена только что лопнули, дядя Джек, — голос приведённой в замешательство Ампутации вывел Джека из самоанализа. Самый молодой член его Девятки стоял рядом с операционным столом, взгромоздившись поверх молочного ящика, погружённый по локоть в одного из местных героев. Сибирь зависла в защитной стойке рядом с ней, пока Ампутация хмурилась. Маленький монитор балансировал ненадёжно на грудной клетке её пациента, отслеживая признаки жизни Девятки Джека. За ней стояло ещё четыре стола, каждый с телом, привязанным под воздействием успокоительных и готовым к операции. Следующим в очереди являлось тело, очередной герой, но за ним находились достаточно живые Стражи Омахи. Согласно правилам, Ампутация начнёт работать над ними после того, как закончит свой текущий проект.

— В самом деле? Ну, Алан всегда был немного самоуверенным, — размышлял Джек. Его разум быстро просмотрел ожидание того, что должно было произойти, озадачиваясь тем, что пошло не так. Идеально, возвращение Оружейника на разрушенную базу Протектората вызвало бы чувства вины и неадекватности в мужчине, подталкивая его к готовности пожертвовать собой ради тех, кого он не смог защитить. Испытание Манекена, которое склонялось к какому-то самообезображиванию, должно было рассматриваться почти как облегчение для Оружейника. Пожертвование глазом или какими-то пальцами для первой подсказки являлось естественным продолжением желания героя по искуплению своих ошибок. Почему бы ещё мужчина позволил себе быть сосланным в этот скучный город без сражения?

Так что пошло не так? Манекен перенапрягся, очевидно. Потеря Алана была неудачна, впрочем, не совсем неожиданна. Джек будет скучать по пугающей репутации, которую приносил Девятке мужчина, но технарей было легко заменить. Тем более, что он ожидал получить одного к концу этого маленького приключения.

Получил ли Оружейник награду Алана? Если получил, то цель Алана была выполнена, и Оружейник окунул свои ноги в воды безумия. Если нет, то почему? Возможно, Манекен атаковал Оружейника в припадке обиды, глупо решив, что он скорее увидит мужчину мёртвым, чем завербованным? Вряд ли. Алану нравилось ломать свою жертву так же сильно, как и Джеку.

Возможно, тогда это был Оружейник, кто инициировал сражение. Джек мог увидеть это. Оружейник, страдающий от сознания собственной вины, немедленно атакует неподготовленного Манекена. Алан, ожидая страх или сдержанность, оказывается застигнут врасплох и проигрывает.

Да. Это лучше, действительно. Оружейник, не сумев получить и малейший намёк на то, где спрятаны его дорогие Стражи, падёт глубже в яму вины. Джек мог работать с этим. Он обратил своё внимание на оставшегося жильца на складе.

— Крыса Убийца, — приказал Джек, — иди скажи Топорылому, что он получает свой черёд пораньше, — ходячий труп жёстко кивнул и испарился во вспышке синего. Странная причуда силы Мыши Защитницы позволяла ей телепортироваться в поле Топорылого, но не из него. Хоть неуклюжее произведение «искусства» не имело голоса, Джек был уверен, что она сможет передать сообщение.

Топорылый являлся идеальным противником для потрясённого Оружейника. Его испытание являлось и жестоким, и прямым. При везении, Оружейник окажется просто достаточно отчаянным, чтобы позволить его. Обычно Джек удерживал бы Бугая. Когда кандидат терял свои конечности, это обычно мешало веселью, но, в этом случае, Топорылый служил отличным испытанием для душевного состояния Оружейника.

Омаха являлся большим городом, и, без малейших намёков, Оружейник не найдёт своих пропавших Стражей в ближайшее время. Как только он столкнётся с Топорылым, Оружейнику придётся столкнуться с тем фактом, что участие в игре Джека являлось единственным доступным путём. Сломается ли он и позволит себя искалечить? Будет ли он сопротивляться и попытается словить своего противника? Выбивание информации из Топорылого являлось чем-то, что Джек посчитал бы разумным планом. Выбери Оружейник такой вариант, и Джек будет крайне доволен. Это являлось обоюдной победой, действительно. Топорылый являлся полностью заменяемым членом Девятки, так что, вне зависимости от результата, Джек получит больше информации, чем было изначально.

Крыса Убийца появилась вновь, во вспышке, слегка пошатываясь. Её координация стала хуже за прошедшие несколько недель, несмотря на поддержку Ампутации. Мало что можно было сделать, чтобы отдалить неизбежное, и её время почти подходило к концу. Сегодня, впрочем, ей предстояло обновление.

— Иди сюда, Крыска! — потребовала Ампутация, сталкивая труп перед ней со стола. Тот плюхнулся на землю, разбрызгивая кровь, потеряв несколько конечностей и большую часть грудной клетки.

Джек расслабился в своём сидении, лениво наблюдая, как Крыса Убийца облокотилась на кровавый стол, и биотехнарь начала работу. Попытки Ампутации слить более двух сил редко когда проходили хорошо, но это являлось столь же хорошим временем, как и любое другое для попытки. В конце концов, у них имелись тела кейпов про запас.

— Сердце Топорылого только что остановилось, — упомянула равнодушно Ампутация, взвешивая свой одноимённый инструмент. Сибирь, маяча позади неё, едва дрогнула от новостей, лишь откусив от руки, что выпросила откуда-то.

Джек стоял нахмурившись и всматривался в монитор с показателями жизни. Показатели жизни Манекена исчезли ранее, вместо того чтобы выровняться. Это являлось маленьким различием — тем, об обнаружении которого не стала бы задумываться Ампутация в своём технарском приступе — но, тем не менее, важным. Оружейник либо каким-то образом закоротил имплантат, или сумел полностью уничтожить кусок груди, куда было встроено устройство. Любое оружие, способное на выполнение этого, должно было быть способно пробить рейтинг Бугая Топорылого с лёгкостью.

— Ампутация, показатели жизни показывали какие-либо признаки боли, прежде чем он пал? — с любопытством поинтересовался Джек. Вмешательство Дракон помешало Джеку получить полное представление о способностях и характере Оружейника, и это начинало становиться раздражающим. Джек желал, не в первый раз за этот день, чтобы он наложил более строгий штраф. Чумовые бомбы были замечательны в качестве угрозы, но Дракон должна была пострадать за свои действия. Он бы убил ту выскочку-Стража, которого защищала технарь, но протеже Оружейника была слишком уж большим призом, чтобы тратить на простую месть.

— Не особенно. Немного боли, но затем он умер, — ответила Ампутация отвлечённо, прикрепляя то, что казалось запасной стволовой частью мозга к спинному мозгу Крысы Убийцы.

Довольно быстрая смерть, в сражении, где Оружейник почти наверняка обладал абсолютным преимуществом. Почему тогда он не попытался поймать Топорылого вместо этого? Джек понимал, что его собственный моральный компас хорошо отклонился от курса, но действительно ли герой даже не рассматривал допрос?

Упускал ли Джек что-нибудь?

Он выглянул из окна склада, в сторону парка, где играла Птица-Хрусталь. Эпицентр строила какой-то памятник своему собственному тщеславию и тратила абсурдное количество времени, тщательно наполняя тот кровью. Джек рассматривал отправление её на разведку, но… нет. Она не захочет забрасывать свой текущий проект, пока тот не будет завершён, и Джек предпочёл бы держать её в поле зрения на данный момент. Потеря двух членов Девятки, так быстро, являлась интересным поворотом, но Джек бы предпочёл удержать жертвы до минимума с данного момента. К этому моменту Дракон должна уже распространить новости, что он в городе, и герои прибудут толпами. Краулер и Ожог удержат их занятыми достаточно надолго, но ему требовалось разобраться с Оружейником достаточно быстро. В худшем случае, он просто убьёт Стражей перед мужчиной и воспользуется Сибирью, чтобы уйти. Может быть, будет разглагольствовать о беспомощности, или укажет на провал СКП в помощи ему.

Джек любил сюрпризы, но побеждать он любил больше, и его целью являлось лишь сломать героя; вербовка могла подождать, пока мужчина не сорвётся окончательно. Одним или другим путём, это произойдёт. Паралюди были вот такими хрупкими, особенно когда он тыкал их как раз в правильные места. Джек поймёт, что сказать. Он всегда понимал.

Тем не менее, то навязчивое ощущение осталось, то странное подёргивание в глубине сознания говорило, что что-то шло не так.

Какого было следующее действие Оружейника? Предполагая, что считывание мужчины Джеком не было совершенно не верно (целеустремлённый, решительный, но преследуемый своими неудачами и отчаянно ищущий искупления), то он должен был, по крайней мере, сделать хотя бы вялую попытку извлечь информацию из двух членов Девятки, которых он убил. Может быть, ему удалось, но действие было таким жестоко эффективным, что у Джека имелись проблемы с согласованием его скорости?

Нет, это не казалось правильным.

Каковы были другие варианты? Возможно, Джек просто оказался неправ о характере героя. Может быть, Оружейник был бездушным, бессердечным, управляемый логикой и разумом. Может быть, он решил, что игра Джека была непроходима, и решил просто уступить. Это не казалось вероятным, и Джек отказался рассматривать идею о том, что его предположения находились так далеко от реальности. Это просто не было возможно.

Имелся ли у Оружейника способ слежения за его Стражами? Но нет, они исключили это немедленно. Не имелось никаких записей об установлении датчиков слежения, которые смог бы найти Манекен в местной базе данных СКП. Джек даже допросил самих героев лично, прежде чем Сибирь разорвала их, и Джек знал, когда кто-то лгал ему. Если и имелось что-либо, в чём он имел полную уверенность, так это то, что он смог бы уловить ложь.

Солгал ли Оружейник своей команде? Своим Стражам? Спрятал ли он какой-то датчик на них, в них, без их согласия? Это определённо не казалось очень героичным.

А затем, с какой-то немедленной ясностью, Джек осознал, ну, конечно, он установил. Именно так бы мужчина и разобрался со своей потерей. Никакой бюрократии, никаких правил, он просто обнаружил проблему и исправил её со всем целеустремлённым фокусом позднего Алана Грамме. Это было фантастично. Он впишется в Девятку идеально.

Когда-нибудь.

Впрочем, не сегодня. Оружейник ещё не был сломлен. Он находился на своём пути; Джек ощущал это в своих костях. Не имелось времени на воспроизведение чего-либо сложного (воистину досадно), но, возможно, Джек сможет пробить немного уверенности мужчины. Или, наоборот, подкрепить его? Оба будут эффективны. Прибудет ли он раненый и окровавленный, ощущая полный вес своего задания, и падёт лишь в футе от своей цели? Прибудет ли он победителем, несгибаемым и несломленным, готовым горы свернуть, лишь чтобы оказаться раздавленным, словно жук, под пятой Сибири? Это не имело значения; обе ситуации установят сцену для будущего выступления.

Он быстро прошёлся из склада и повернулся лицом в направлении к Птице-Хрусталь.

— У нас скоро будет гость! — позвал её Джек. — Убедись, что дашь ему подходящий приём.

Ответом Птицы-Хрусталь стала улыбка до ушей. Воздух загудел, пока её сила приходила в работу, быстро заканчивая её гротескную скульптуру. Она подняла себя наверх, птица в имени и действии, ожидая появление Оружейника. Девушка была почти столь же нетерпеливой, как и Краулер, обычно, и лишь в периоды своего чрезвычайного умения показать себя могла она поддерживать какое-то равновесие. Джек рассматривал всё это довольно грубоватым.

Покачивая головой, он вернулся на склад, план вставал на место.

— Ампутация, будь умницей и закончи побыстрей. Крысе Убийце, возможно, придётся вмешаться, и я хочу её функционирующей, — сказал Джек отвлечённой девочке. — Ох, и разбуди Стражей, когда закончишь. Я хочу их в здравом уме, когда Оружейник доберётся сюда.

— Хорошо, — отозвалась ему Ампутация. Механический паук пронёсся мимо, неся огромный шприц своему мастеру, наполненный мерцающей серебряной жидкостью. Она взяла тот с привередливым мычанием и ввела сыворотку в грудь Крысы Убийцы. Амальгама зомби вздрогнула, затем села с рывком. Она выглядела так же, как и раньше, с похожим на крысу лицом и бледной кожей, пестревшей чёрным, но теперь она носила огромный нарост на спине. Тот был похож на горб, почти, впрочем, он был меньше футбольного мяча. Его расположение на её спинном мозге заставляло Крысу Убийцу постоянно сутулиться.

— Ну? — осведомился Джек, поднимая бровь на биотехнаря.

Ампутация широко улыбнулась и указала на Крысу Убийцу, которая безучастно смотрела вдаль, и Джек заметил, как порезы от операции Ампутации медленно закрывались.

— Фантастично! — похвалил Джек. — Очень хорошо проделано, Ампутация! — Кейп, которого она включила в Крысу Убийцу, являлся Бугаём низкого уровня, с достаточной регенерацией, чтобы пережить выстрелы из огнестрела. Самовосстановление должно было укрепить безмозглого кейпа достаточно надолго, чтобы Джек смог заменить её должным образом.

— Беги теперь и буди Стражей. Ох, и, если хочешь сохранить каких-нибудь из них, решай сейчас и сообщи Сибири, — напомнил Джек маленькой девочке. — Я сомневаюсь, что у тебя будет время, чтобы выбирать сувениры, если ты решишь подождать ещё дольше.

Что-то потянуло в глубине разума Джека, и он выглянул из окна. Оружейник стоял на краю парка, в потрёпанном синем с серебряным костюме, излучая праведную ярость. Птица-Хрусталь уставилась в ответ, голова насмешливо-высокомерно поднята. Джек мог практически ощутить её уверенность.

Она почти наверняка проиграет. Ощущение было внезапным, необъяснимым. Птица-Хрусталь имела очевидное преимущество в сражении. Она могла летать, атаковать на расстоянии, блокировать всё, что Оружейник бросил бы в её стеклянные щиты, тем не менее, Джек знал, знал, она проиграет. Это являлось тем инстинктом, той интуицией, что удерживала его живым все эти годы. Если он не примет решение, он потеряет очередного члена Девятки.

Как интересно.

Он мельком подумал о позволении ей умереть. Это послужит приданию храбрости Оружейнику, поднятию его уверенности до самого пика. Это сделает падение настолько более удовлетворительным для наблюдения.

Несмотря на потенциал мужчины, Джек знал, что у Оружейника не имелось никакого реального плана для Сибири. У малого количества людей имелось. Тем не менее, он выступал на удивление хорошо. Джек был хорошо и по-настоящему удивлён. Убийство Птицы-Хрусталь могло послужить метафорическим похлопыванием по спине, маленьким способом Джека сказать поздравления. Мужчина заслуживал какой-то приз, впрочем, он точно не уйдёт с тем, что хотел. Птица-Хрусталь надоедала в любом случае; её непрестанная необходимость объявления Девятки начинала раздражать. Он ненавидел повторные действия.

Ах, но Джек был осторожным человеком. Он потерял достаточно от этого конкретного предприятия, и Краулер скорее всего также скоро отчалит. Джек ещё не был готов сражаться с героем, вроде Катализатор, а Краулер не будет ждать. Как бы ни было жаль признавать, Джеку требовалась Птица-Хрусталь ещё на некоторое время.

Тогда риска не будет. Это могло сработать. Это послужит поднятию уверенности Оружейнику, и его выступление здесь точно поднимет его общественный профиль, но окончательный провал разобьёт его. Когда Джек вернётся, чтобы забрать его (а он вернётся, Оружейник оказался просто слишком интересным, чтобы не возвращаться), тогда Птица-Хрусталь сможет послужить жертвой гнева героя. Тут имелась определённая приятная симметрия. Герой поднимется из пепла своего провала в глазах людей, лишь чтобы пасть вновь, дальше чем когда-либо. Это прекрасный план.

И рисковый, безумно рисковый. Сроки должны были быть идеальны для максимального эффекта. Успех или провал Джека балансировали на краю ножа.

Ему нравилось это.

— Крыса Убийца! — вызвал Джек, разворачиваясь от окна, когда Оружейник направился к своему врагу. Кейп-зомби приблизился к нему, когти-мачете щёлкали по полу. Джек подхватил кусок ближайшего лома, быстро тестируя его вес. — Используй свою силу на этом, — приказал Джек. — Прыгни к нему после того, как я брошу его. Прерви Оружейника и спаси Птицу-Хрусталь. Не наноси ничего постоянного герою.

Джек направился к выходу, прислушиваясь к оглушительному грохоту выстрелов. Оружейник, по-видимому, принёс с собой целый арсенал. Разбитое стекло и злые крики образовали хор битвы, краткий, но горячий. Он зашёл за угол, прислоняясь к стене склада. Он наблюдал, как Оружейник, бежавший по центру парка, отбросил штурмовую винтовку и достал алебарду. Пирамида Птицы-Хрусталь разбилась, расширяясь наружу и избивая героя волнами стекла. Большие борозды грязи свободно вырывались и бросались в воздух, пока стекло вращалось, словно циклон, размывая фигуру Оружейника. Над штормом пела Птица-Хрусталь, руки широко разведены и голова поднята вверх.

Красовалась перед Джеком.

Джек наблюдал, как Оружейник, пошатываясь, поднимал алебарду. Конец клинка направлялся к Птице-Хрусталь, и клубы дыма вырвались из конца. Острый лай оружейного выстрела поднялся как раз над кричавшим ветром, едва достигнув ушей Джека. Он улыбнулся, бросил камень в сторону шторма и прикрыл уши.

Воздух взорвался со звуком. Это были ясный звон и грохот в одном. Это был крик, соединённый с рёвом, крик с шёпотом, обет со смертельным погребальным звоном. Стекло разбилось в порошок, и Птица-Хрусталь упала на Землю, зажимая уши и крича. Алебарда Оружейника укрепилась на её фигуре, нацеливаясь на не существовавшие признаки, когда камень Джека отскочил от его плеча.

Крыса Убийца вспыхнула в существование, клинковые когти прошлись по алебарде Оружейника. Герой среагировал практически мгновенно, уклоняясь от удара и откатываясь. Он поднялся на корточки, всё ещё нацеливаясь вверх, и Крыса Убийца бросилась вперёд, чтобы перехватить его.

И Джек ощутил...

Оружейник переориентировался, стреляя в сторону кейпа-зомби. Та закружилась с пути, её скорость подкреплялась её обновлениями, и приблизилась для ближнего боя.

...что что-то...

Крыса Убийца поднырнула под алебарду, приземляясь внутри защиты Оружейника, ударяя по кисти героя.

...собиралось пойти...

Мерцающие серые панели включились в жизнь, когда Оружейник толкнул плечом своего врага. Крыса Убийца дезинтегрировала от туловища и выше.

...ужасно, ужасно не так.

Птица-Хрусталь врезалась в грязь, изо всех сил пытаясь двинуться. Стены порошкообразного стекла поднимались вокруг неё, сломанные и хрупкие. Оружейник поднял алебарду, серое пятно окружало клинок, и швырнул ту, словно копьё, в распростёртую фигуру Птицы-Хрусталь. Та прошла через стены беспрепятственно, пронзая Птицу-Хрусталь и врезаясь в землю, поднимая крупные слои коричневой и красной пыли.

Но Джек уже двигался, уже бежал в сторону Сибири и Ампутации, какой-то глубокий инстинкт кричал ему двигаться, двигаться, двигаться.

Он услышал слишком уж знакомый голос, разносившийся по внутреннему двору. Тот был радостным и диким, тёплым, но жестоким. Он услышал слова, когда вошёл на склад в спринте.

«Охренеть, это было потрясающе!»

Ампутация подняла взгляд на него, она хмурилась в замешательстве.

— Ожог исчезла, — произнесла она, указывая на монитор.

— Мы уходим, сейчас же, — огрызнулся Джек.

Ампутация моргнула, сомневаясь, но Сибирь, ощущая панику Джека, подхватила девочку на свои плечи.

«Я правда считала, что тебе потребуется какая-то помощь, но, чёрт возьми, ты суров. Держись, я поймаю остальных крыс».

Сибирь вцепилась в руку Джека, как раз когда стены начали трястись.

— Ампутация, заложники! — приказал Джек. Девочка огляделась в оцепенении, но её механические пауки взобрались на операционные столы, размещая себя над Стражами.

Стражами, которые пробуждались. Ну, сейчас просто действительно не лучший день для Джека, не так ли?

Стены пропали, буквально исчезли, без каких-либо следов своего существования, за исключением массивного щелчка смещённого воздуха. Звук был затуплен неуязвимостью Сибири, но все три Стража сели со вздохом, пауки-боты вцепились в их груди.

Нависавшим в воздухе над Оружейником располагался вид, который Джек надеялся избежать довольно долго.

— Поросята, поросята, позвольте мне войти, — пропела Катализатор со смешком.

Ну, это помогало плохо.

— Катализатор, я ценю поддержку, — произнёс Оружейник, серьёзно кивнув. Его взгляд был зафиксирован на его Стражах.

— Никаких проблем, шеф, — ответила Катализатор, легкомысленно помахивая рукой. Пауки-боты Ампутации смялись в шары, и трое Стражей были выдернуты в сторону Оружейника, коллективно вскрикивая. Бронированный герой поймал свою протеже, когда как два других остановились рядом с ним. Джек наблюдал, умеренно раздражённый, пока тот проверял травмированных детей на травмы.

Катализатор посмотрела на Джека, прищуриваясь.

— Та-а-а-ак, эксгибиционист — это Сибирь, что делает сорванца Ампутацией, — произнесла она, больше себе, чем кому-то ещё.

— А тот бездомный чувак действительно Джек Остряк?

Ладно тогда. Джек не мог не ответить на это.

— Я действительно являюсь Джеком Остряком, — сказал он, сгибаясь в замысловатом поклоне. Лезвие, спрятанное в его рукаве, прошлось через горло Катализатор, пока он наклонял руку у талии. Она даже, казалось, не заметила. — Я огромный фанат, хоть и не думал, что мы встретимся настолько скоро.

— Ага, не повезло тебе тут, брателло, — засмеялась Катализатор. — Ты пригрозил выпустить чуму в городе с, ну, полумиллионом людей. Дракон сделала разумную вещь и вызвала Панацею, которая выполняла кое-какую контрактную работу со мной в то время, и я предложила её подвезти.

Оружейник сделал паузу в проверке своих замерших Стражей достаточно надолго, чтобы спросить:

— Ты пролетела четырнадцать сотен миль за?..

— Семь минут, — радостно ответила Катализатор. — Пролетела бы быстрей, но Эми кричала в моё ухо на всём пути.

— Очаровательно, — ответил Оружейник, его тон звучал искренним, хоть и отвлечённым. — Мне нужно вернуть подопечных в их дома, затем помочь с поиском и спасением. Тебе требуется тут помощь?

— Неа. Развлекайся.

— Я думаю, ты забываешь о чём-то, Катализатор, — прервал Джек. — Дракон нарушила правила, а потому должна заплатить штраф, — он широко улыбнулся, а Ампутация взвизгнула возбуждённо. — Я бы предложил, чтобы ты помогла в эвакуации. Потребуется вся твоя немалая сила, чтобы...

— Боже, твой голос бесит.

Джек моргнул, когда не смог произнести ни звука. Он обернулся в смятении к Сибири, а неуязвимая женщина развернулась, чтобы уставиться на Катализатор. Медленными, вальяжными шагами Убийца Героев подошла к Истребителю Губителей. Оружейник утащил Стражей подальше от пары, но держал руку на алебарде.

Сибирь остановилась перед Катализатор, зубасто улыбаясь. Катализатор радостно улыбнулась в ответ, не боясь.

Полосатая рука кинулась к глазу Катализатор, тому же глазу, что украла у Александрии, лишь чтобы застыть на месте. Что-то плотно сжалось вокруг Джека, какая-то сила вокруг его кожи заперла его на месте. Ампутация похоже замерла, захваченная той же силой, что делала неуязвимой Сибирь.

— Иди дальше, Оружейник. Я разберусь с этим, — успокоила Катализатор. Она ласково провела рукой по безупречной щеке Сибири.

Герой казался одновременно обеспокоенным и успокоенным, он одарил Катализатор одним последним кивком, прежде чем утянуть своих подопечных подальше. Дети вцепились в него, травмированные и сломанные испытанным. По крайней мере, Джек справился с этим малым делом.

— Знаешь, — прошептала медленно Катализатор в ухо Сибири, — отправлять энергетическую проекцию вредить мне — практически худший план, о котором я когда-либо слышала, — она расположила руку над лицом Сибири, замершем в рычании, и улыбнулась. — Но благодарю тебя. Это стало лучшим подарком, который мне тут кто-либо преподносил.

Вибрация чего-то вырвалась из-под кожи Сибири, и внезапно Джек мог двигаться вновь. Он пошатнулся, а Сибирь упала лишённой костей кучей, с кричавшей Ампутацией всё ещё на её плечах.

— Что ты сделала?! Что ты сделала, что ты сделала, чтотысделала?! — Пронзительный визг Ампутации вернул Джеку ясность. Он достал пару ножей, проводя ими по фигуре Катализатор. Он ощутил, как края расширяются, сталкиваются с чем-то и соскальзывают снова и снова.

Он сделал паузу, мысли мчались в поисках решения. Он открыл рот, чтобы попытаться заговорить.

— Если ты... — но что-то горячее и острое ударило его шею. Боль пронзила его, и он уставился в шоке, когда его собственная рука провела ножом по его горлу. Он упал на спину, хрипя от боли, и бросил свой оставшийся нож в грудь Катализатор. Тот остановился в воздухе, переориентировался и прошёл через его живот и спину, пригвождая к земле.

— Дядя Джек! — прокричала Ампутация, ползя к нему. Земля затряслась, когда большие стены грязи поднялись, окружая их, давая лишь достаточно света, чтобы видеть.

Ампутация остановилась у его груди, вытаскивая розовый рюкзак, полный инструментов.

— Держись, дядя Джек, — дрожащим голосом пробормотала девочка, казалось, не замечая Катализатор, наблюдавшую поверх её плеча.

Это — великий герой?

Ампутация вытащила нож из спины Джека, запечатывая рану за минуты. Ощущения медленно вернулись к его ногам, пока она работала на его спинном мозге. Катализатор просто наблюдала.

Это — девушка, которая спасёт мир?

Ампутация завершила свою работу, улыбаясь в облегчении. Джек улыбнулся в ответ, зная, что придёт после. Его нож вернулся, разрывая новые места, разделяя его на части. Ампутация закричала, а Катализатор улыбнулась.

Это — девушка, которую он хотел сломать, обратить?

Ампутация лихорадочно работала, закрывая раны, заменяя кровь из ампул, что доставала из своей сумки. Тело Джека забилось в агонии, и во время всего этого Катализатор наблюдала. Ампутация закончила, и Джек знал, что она закончит, и снова меч ударил, и он знал, что тот ударит.

Что за шутка.

— Прекрати это! Прекрати! — отчаянно прокричала Ампутация. — Прекрати вредить дяде Джеку.

Катализатор улыбнулась сломанной девочке.

— Я прекращу вредить ему, если ты сможешь исправить его за, ох, давай, скажем, три минуты, — она опустилась на колени на уровень глаз той. — Я обещаю. Ты можешь доверять мне. Я хорошая девочка, герой.

Ампутация содрогнулась, возвращаясь к Джеку. Она двигалась быстрее, точнее, но её инструменты подводили её. Её ножи затуплялись, её иглы сгибались, её нитки рвались. Она использовала ткань, чтобы остановить кровотечение, и та растворилась, словно папиросная бумага.

Катализатор являлась сокровищем далеко за его пределами. Мир находился в ладони её руки, и в один день она раздавит его.

Ампутация безудержно заплакала, бессильно ударяя по груди Джека, пока её инструменты искривлялись и растворялись.

Что ещё оставалось ему для выполнения? Какое наследие он мог оставить?

Ну, возможно, имелась одна возможность.

Джек поднял трясущуюся руку, поглаживая щёку Ампутации. Катализатор с интересом наблюдала, словно кошка за канарейкой.

— Ампутация, — прохрипел Джек окровавленным и искалеченным горлом, — будь хорошей девочкой.

Самообладание Ампутации разбилось на куски, её голова скользнула к её груди, её горе застряло в её горле, а два существа прорвались сквозь бездушную пустоту, мимо солнц, звёзд и лун.

Темнота охватила Джека, закрывая его свет, словно нежная любовница. Его последним зрелищем стали звёздное небо и триумфальная улыбка Катализатор. Глубоко в глубине разума, когда смерть нашла его, Джек Остряк засмеялся.

Он всегда любил сюрпризы.