Тюрьма из Стекла (джен)

Шери Василь никогда не была той, кто будет сожалеть. Вся грустящая, депрессивная шняга просто не подходила ей. Дерьмо случалось, иногда. Она всегда просто разбиралась с этим и двигалась дальше. Это было лёгким способом жизни до сих пор. Жить мгновением, это было её способом. Импульсивные решения были самыми лучшими.

Конечно, было немного сложно, когда она оставила позади семью. Не столько в эмоциональном смысле, сколько в буквальном. Её братья преследовали её неделями, гоняя её из города в город. Папочка принадлежал к собственническому типу, понимаете. Ему нравилось удерживать семью поблизости, где он мог видеть их, влиять на них.

Сводить их с ума ради развлечения.

Не лучший способ вырастать, но преимущества имелись. Тогда она ни в чём не нуждалась. Может быть, не лучшая среда для детей, но, эй, она выбралась оттуда в основном нормальной. Она была настолько везучей. В ней имелся налёт садизма, конечно, но это являлось неизбежным с её силой. Было просто так забавно, так легко дёргать струны людских эмоций, связывать те в узлы и наблюдать за результатом. Её действительно нельзя было винить в этом.

Кроме того, у всех должно иметься хобби.

Ладно, конечно, у неё имелись действительно плохие идеи раньше. Присоединение к Девятке, в ретроспективе, скорее всего, не являлось её лучшим планом. Идея была убедительной. Она всё ещё верила в это. Промывание мозгов своре монстров могло казаться ужасной идеей, но это лишь людям, которые не смогли бы осуществить это. Другие люди, не она. Это могло бы сработать. Её план не являлся проблемой. Честно, она действовала с лучшей доступной информацией. Все соглашались — Девятка являлась самой большой рыбой в пруду. Никто не связывался с ними, и они связывались со всеми, с кем бы ни захотели. Они являлись, по сути, естественным продвижением её прежнего образа жизни, поэтому, конечно, она оказалась бы привлечена к ним. Это совершенно нормально.

Требовалось признать, что ей следовало провести немного больше исследований по Катализатор. В конце концов, девушка убила Губителя. Впечатляющее достижение, но там имелись дюжины кейпов поблизости, чтобы помочь ей в этом. Это было тем, что сказала СКП, по крайней мере. Все те пресс-релизы ясно дали понять, что убийство являлось коллективной работой. Не говоря уже о том, что девушка являлась героем. Такой стиль жизни был просто — угх, отстойным. Имея это в виду, Шери не обращала большого внимания на Катализатор, пока девушка не прорвалась через сильнейших игроков Девятки. Оказалась неплоха, подумала тогда Шери. Она упустила Девятку, как раз вовремя, чтобы те погибли. Честно, отличный выбор времени. Лучше, что они погибли сейчас, прежде чем она потратила время на них.

Так что, нет, Шери в действительности не испытывала сожалений. Это казалось скучным, пустой тратой времени. Проблемы, как правило, разрешались сами. Жизнь была такова, предполагала она.

Впрочем, может быть, не так уж сильно на этот раз.

— Что ты видишь, Шери, что ты видишь? — прошипел женский голос ей в ухо. Она удержалась от вздрагивания благодаря годам тренировок от папиной руки, вместо этого фокусируясь на симфонии, исходившей из отеля на расстоянии.

Её силы стали другими после вмешательства Катализатор. Не обязательно острее — музыка звучала похоже. Её просто стало… больше. Чем больше она слушала, фокусировалась, тем громче та становилась, вырастая до крещендо, который она не могла проигнорировать.

Она могла слышать свою семью.

Песни звучали знакомо. Почти старые друзья. Мелодии, что она слышала, были постоянными спутниками её детства. Апатия, тот тупой басовый гул. Страх, с его ударными постукиваниями. Любовь и преданность, всегда на пике, словно постоянные грохочущие цимбалы, изводящие её мозг.

Имелось больше звуков, знакомые инструменты установились на немного другую мелодию. Каждый человек имел уникальный ритм, мелодию своей жизни. Имелись новые песни, новые люди, но ритм, ситуация оставались теми же. Секс и жестокость, постоянные, ритмичные и сырые. Мелодия была неестественной, искажённая силой Сердцееда, но, ох, такая узнаваемая.

— Папочка там, — сказала она Катализатор, кривясь от наплыва шума. Раньше это никогда не было таким громким, таким чистым, и мощным, и подавляющим. Она хотела изменить что-то, потянуть за струну, ворваться в кого-то и изменить их неумолимо. Она могла бы сделать это сейчас; она знала, что могла.

Но тогда Катализатор разбрызгает её по тротуару, а Шери скорее предпочитала жить.

Она оттолкнула плохие мысли с тренированной лёгкостью.

— Также какие-то женщины, которых я не узнаю. Новая выборка, полагаю. Несколько членов семьи. Два моих младших брата, Самуил и Натан. В них всё ещё имеется немного задора. Папочке не нравится это; он в конце концов попытается сломать их.

— Сомневаюсь, что у него будет время, — небрежно отметила Катализатор, уставившись в сторону здания. Её рука обернулась вокруг запястья Шери, постоянная угроза. Паралич и боль, наказание по прихоти.

Катализатор нахмурилась, и Шери застыла.

— У одной девчонки имеется сила. У маленькой. Тёмные волосы, стрижка под мальчика. Кажется странно весёлой, — объявила Катализатор, одаривая Шери вопросительным взглядом.

— Ух, это... — Шери сфокусировалась на жужжавшем звуке детского садизма. — Это Флоренс. У неё не было сил, когда я ушла, — умолкла Шери, остро осознавая, что её жизнь зависела от её полезности.

Катализатор хмыкнула в ответ, наклонив голову.

— Ударь её какой-нибудь, я не знаю, меланхолией? Является ли депрессия эмоцией? Я хочу её спящей, когда заберу Сердцееда, так что делай то, что должна, но будь ненавязчивой.

Ненавязчивой. Не её обычная тактика, но, конечно, почему нет? Шери сфокусировалась на песне сестры. Мелодия была маниакальной, стремительной. Флор была возбуждена, её настроение измерялось в одиннадцати баллах, постоянно. Шери выровняла музыку, удлинила ноты, замедлила ритм. Оказалось проще, чем с Алеком. У неё имелось больше времени, чтобы прислушаться, больше времени, чтобы понять.

Тело Флор замедлилось вместе с песней, её безумный рывок по залам отеля завершился в спальне. Очередной толчок, и ритм запнулся, останавливаясь, сестра Шери свалилась на матрас, лишённая энергии.

Она никогда не делала этого раньше. Её силы никогда не работали так хорошо на семье. Они никогда не были такими непринуждёнными. Не как сейчас. Она могла держать Флор там, почти коматозную. Она могла держать песню плоской, бесстрастной, невосприимчивой. Она могла завязать мелодию в гордиев узел и разбить навсегда. Она почти сделала так, просто чтобы увидеть, что произойдёт.

Предупреждающее сжатие на запястье убило ту мысль.

— Какую эмоцию ты использовала? — спросила её Катализатор, будто подвиг Шери являлся повседневностью. Может быть, и являлся, для неё.

— Я использовала... — Шери пришлось остановиться, поскольку она не могла ответить на этот вопрос. — Это не являлось эмоцией, собственно. Я просто, вроде как, сгладила её. Всю её, всё, что она ощущала, — Шери позволила себе улыбнуться, насладиться опытом. — Это было потрясающе.

Катализатор одарила её не впечатлённым взглядом.

— Не то, о чём я просила. Попытайся снова. Одна из женщин на этот раз. Посмотри, сможешь ли ты воздействовать на промывание мозгов Сердцееда.

Шери находилась в нетерпении. Она чувствовала музыку, то ощущение чистого обожания превратилось в песню. Она слушала её, изучала её, разворачивала ту в своей голове. Трата времени никогда не помогала ей раньше. Замедление процесса всегда являлось пустой тратой. Лишь сейчас, после того, что бы ни проделала Катализатор, могла она видеть, как складывались модели, могла она ощутить, как строилась её собственная сила. Она видела песню женщины, видела, как та жила и любила своим собственным способом. Она видела, где песня отца перехватывала таковую женщины, видела, как та играла по нотам, так громко и сильно, что женщина потеряла себя в незнакомом ритме. Шери могла сломать её. У неё имелась подобная сила. Чем больше она слушала, тем сильнее та уверенность становилась. Она могла разбить песню Сердцееда… или искривить её, чтобы совпала с её собственной.

— Я могу помочь им, — произнесла она внезапно. План формировался, недоработанный, плохо продуманный. Она говорила теперь импульсивно, но, к чёрту это. Это то, как она проживала жизнь. — Я могу излечить их, я довольно уверена. Я теперь сильнее, чем папочка. Я могу сломать его обработку, — она улыбнулась герою рядом с собой, уверенная и завлекательная. — Ты можешь выдать это за свою заслугу, конечно. Я не скажу ни слова. Всё, что тебе требуется сделать, это отпустить меня. Я просто, знаешь, исчезну. Тебе никогда не придётся слышать обо мне снова, я обещаю, — ужасающая или нет, девушка утверждала, что являлась героем. Она не могла просто проигнорировать возможность вроде этой, не когда на карту поставлены жизни.

Впрочем, Катализатор казалась приведённой в замешательство предложением. Её взгляд в сторону Шери содержал чистое недоумение.

— Что заставляет тебя думать, что все эти вещи не произойдут в любом случае? — спросила девушка, поднимая бровь.

Шери заколебалась.

— Тебе нужна я, чтобы сделать это.

Губы Катализатор изогнулись вверх.

— Нужна ли?

Боже, она надеялась, что так.

— Да. И я сделаю это, не пойми меня неправильно. Я просто хочу быть свободной после этого.

Катализатор молча смотрела на неё. Шери пыталась не ёрзать под оценивающим взглядом.

— У тебя было бы довольно ужасное время с Девяткой, — сказала ей героиня, и Шери пришлось моргнуть от внезапной смены темы. — Твой план не сработал бы. Всплеск эндорфина каждый раз, как они видят тебя? Честно, Душечка. Джек Остряк раскусил бы его в ту же секунду, как взглянул на тебя, а сила Ампутации начисто превосходит твою. Они придумали бы какое-нибудь творческое и ужасающее наказание за твою попытку, и ты потратила бы несколько вечностей, страдая вслепую.

Шери ощутила, как холодеет, пока Катализатор говорила о вещах, которые та не могла никаким образом знать.

Девушка одарила её улыбкой, слишком широкой и наполненной зубами.

— Так, то, как я вижу это, ты должна мне.

Рука Катализатор отпустила запястье Шери, двинувшись вверх по её руке и оборачиваясь вокруг её шеи.

— И, поверь мне, я собираюсь востребовать. Теперь, будь хорошей девочкой и сделай, что тебе сказано, прежде чем я наврежу тебе.

Шери воспротивилась растущему страху, подавляя дрожь смиренным писком. Она закрыла глаза и вновь сфокусировалась на музыке.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Что ты сделала со своей сестрой — на них всех. Начинай отправлять людей в сон. Затем мы нанесём визит дражайшему папочке.

Шери кивнула и подчинилась. Это не являлось чем-то новым, чем-то, что она никогда не испытывала раньше. Эмоциональный шок являлся основой её старой жизни. Он был знакомым, если угодно. Успокаивающим. Её страх уже покидал её, исчезая в небытие. Уверенность заменила его. Она будет терпеливой. Она будет ждать. Всегда будет иметься другой путь, другой способ выбраться. Она найдёт его. Всё сработает.

Она найдёт его.

Она должна найти его.