Гарри Поттер и стальные яйца (джен)

Приближалась весна, снег потихоньку таял, превращаясь в жидкую грязь, а новых нападений так и не было. Это почему-то очень огорчало Гарри Поттера. Вернее, понятно почему: Хагрида уже, наверное, успели осудить, посадить, а может, даже и татуировку набить. После того, как все старания профессоров по созданию праздничной рождественской атмосферы были учениками проигнорированы, преподавательский состав решил поднимать боевой дух и бодрость другими методами. Особой популярностью пользовался метод “забросай домашними заданиями и устрой контрольную”.

Времени на то, чтобы заняться Тайной комнатой вплотную, у Гарри просто не оставалось. К тому же участились тренировки по квиддичу.

И вот однажды, когда он в сумерках возвращался в замок с одной из таких тренировок, откуда-то сверху ему под ноги шлепнулась книга и раскрылась на середине. Гарри хотел было пройти мимо, но что-то его остановило. Может быть, то, что книга оказалась вовсе не книгой, а дневником. А в дневниках, как известно, пишут самые сокровенные тайны. А тайны — это ключ к могуществу. А может, то, что девственно-чистые страницы вдруг впитали в себя всю грязь и снова стали белоснежными. На пару мгновений. Пока на чистой странице не выступили написанные этой самой грязью слова: “Вот истеричка малолетняя!”

Гарри двумя пальцами поднял дневник и на всякий случай спросил:

— Ты живой?

Увы, но дневник хранил молчание, как Макгонагалл — девственность.

Поздно вечером, когда все легли спать, Гарри достал находку, спустился в гостиную и устроился за столом.

Обмакнув перо в чернила, Гарри написал:

— Проверка связи.

Какое-то время ничего не происходило, но потом чернила исчезли. А еще через несколько мгновений появились слова:

— Связь установлена. Назовите имя, фамилию и паспортные данные.

Высунув кончик языка, Гарри старательно нарисовал эрегированный небритый половой член и приписал:

— … тебе, а не паспортные данные! Сначала докажи, что ты не темный артефакт.

На том конце дневника ненадолго задумались. Написанные слова исчезли, а вот рисунок собеседник решил оставить, добавив впереди:

— Пошел на…

Гарри откинулся на спинку стула, глядя на огонь в камине. Неодушевленные предметы не должны обладать разумом. Даже в магическом мире. Кстати, о разуме… Гарри снова схватился за перо.

— Что будет, если смешать настойку полыни и измельченный корень асфоделя?

Ответ не заставил себя ждать:

— Напиток Живой смерти.

Гарри спросил:

— Ты — заколдованный справочник?

Почерк невидимого собеседника чуть изменился.

— Хорошая гипотеза, но нет.

Окончательно сбитый с толку Гарри решил пойти на крайние меры:

— Лимонная долька!

Почерк стал возбужденно прыгать по странице, буквы увеличились в размере:

— Дамблдор, ты?

— Ага! — воскликнул Поттер вслух. — Кажется, мы к чему-то наконец пришли.

Он решил начать издалека:

— Нет. Ты с ним знаком?

— Да. Он преподавал мне трансфигурацию. Так ты назовешь себя?

Гарри нахмурился. Гермиона успела вбить ему в голову, что осторожные люди от неожиданностей не дохнут.

— Сначала ты себя!

— Я первый спросил! — возмутился дневник.

Гарри даже усмехнулся.

— Зато огонь на моей стороне. И я как раз на него смотрю.

— Ладно. Меня зовут Том. Том Реддл.

Гарри улыбнулся. Это была маленькая, но победа. Осталось понять, что или кого он победил. Имя Тома Реддла ему ни о чем не говорило. Но о нем можно было спросить у Дамблдора. Мальчик написал:

— Зови меня Невилл. Невилл Лонгботтом.

Дневник выдавил из себя очередную порцию чернил:

— Невилл, может, расскажешь последние новости? Я тут маленько застрял. В тысяча девятьсот сорок втором году.

— Даже так? Интересно. А что последнее ты помнишь?

— Вторую Мировую. Нацисты захватили мир?

— Не, только Европу. После чего Гитлеру дали пизды. Пожили немного в мире и спокойствии. А потом был новый Гитлер. Волдеморт его звали. Устроил, блин, геноцид полукровок и маглов. Правда, и ему пизды дали. Я лично приложил к этому лоб.

На этот раз почерк был почти нечитаемый, как будто врач писала рецепт на наркосодержащие препараты.

— Да что ты говоришь?!

Гарри не заметил подвоха.

— Ага. Слабаком оказался. Мне тогда год был. Слушай, раз уж ты такой старый, может, знаешь что-нибудь про Тайную комнату?

Молчание собеседника было долгим. Гарри уже почти успел заснуть, как слова стали проявляться на страницах дневника:

— Если ты такой бесстрашный в общении с незнакомыми людьми, то я могу тебе кое-что показать.

Гарри почувствовал себя так, словно его хорошенько приложили головой о стену, а когда боль и головокружение прошли, он очутился в кабинете директора школы. Был он тут уже. И даже бывал. Иной ученик за весь период учебы ни разу не видел этих стен изнутри. Гарри собрался было возгордиться, но ему помешал полноватый мужчина в глубоко зрелом возрасте, который стоял к мальчику спиной, сверкая лысеющим затылком. На лысеющие затылки у Поттера выработалась устойчивая аллергия. Где-то год назад. Поэтому он выхватил из кармана мантии палочку и наставил ее на спину ничего не подозревавшего человека.

— А ну, медленно заложил руки за голову, еще медленнее повернулся и рассказал — кто ты и какого черта забыл в кабинете Макгонагалл? И тарелочки с котятами куда дел?!

Мужчина не обращал на Гарри абсолютно никакого внимания. Поттер закатал рукава:

— Ну погоди у меня! Ступефай!

После Дуэльного клуба Гарри худо-бедно освоил данное заклинание. Красный луч прошел сквозь тело и исчез в стене.

— Призрак, что ли? — удивился Поттер.

Но тут раздался стук. Мужчина повернулся, прошел сквозь Гарри и открыл дверь:

— Том? Чем могу помочь?

За дверью стоял высокий черноволосый юноша с пронзительным взглядом.

— Простите, что так поздно, директор Диппет, — сказал Том без тени сожаления и уж тем более без чувства вины. Он прошел мимо директора и сел на стул.

Диппет, вздохнув, тоже сел на свое кресло:

— Итак, чем могу помочь?

— Можете! — ухватил быка за рога юноша. — Я хотел попросить вас в качестве исключения из правил оставить меня на летние каникулы в замке.

— Кхе… дкхе-кхсти галлеон… кхенов.

— Что?

— Я говорю, что можно было бы… — Диппет сделал паузу. — Но нельзя! В школе творится пиздец и нас всех скоро закроют! Я как раз изучаю схему Азкабана. Мне Хмури пообещал самую холодную, самую грязную, самую мерзкую и антисанитарную камеру. А еще сказал, что тюрьма настолько строгого режима, что даже туалетную бумагу не выдают! Чтобы записки не слали друг другу. Поэтому, пока мы не найдем того, кто натравил Ужас Слизерина на маленькую девочку…

— Да случайно это было! — вставил раздосадованный Том, но Диппет его не слушал:

— … мы всех эвакуируем из замка, благо начинаются каникулы, все опечатываем, обматываем желтой ленточкой и гоним сюда из Министерства толпу криминалистов. На все про все у нас два месяца.

— Шутите? Там же Гитлер! Он со своими самолетами страшнее. А какие рожи корчит! А с Ужасом я как-нибудь управлюсь.

Директор Диппет покачал головой и встал, давая понять, что разговор на этом окончен:

— Никаких исключений, мистер Реддл!

Черноволосый юноша смачно выругался в том ключе, что пошло оно все, и он лучше в Запретном лесу палатку разобьет, чем обратно в приют. Благо, лето на дворе.

Выйдя за дверь, Реддл стал спускаться с башни. Гарри бросился за хозяином дневника. Тот с ходу нырнул в потайной ход и очень быстро добрался до входа в подземелья. Но тут из-за стены на Реддла резко выпрыгнул Дамблдор.

— Гуляем по ночам? — будущий хозяин Хогвартса был высок и статен, борода его еще не была такой длинной и загибалась “лопатой”.

— Я староста, мне можно, — отмахнулся Том.

Дамблдор прищурился:

— Знаешь, Том, а ведь я возлагаю на тебя большие надежды. Я уже рассказывал тебе о пророчестве про тебя и Гриндевальда. “Никто из них не сможет спокойно жить, пока жив другой”. Так там сказано. Будет обидно, если тебя убьет чудовище из Тайной комнаты, пока ты шляешься беспомощный по ночам.

— Скажите об этом Диппету с Гитлером! — огрызнулся Реддл и передразнил: — Хогвартс — самое безопасное место в мире! Тьфу! Спокойной ночи, профессор.

С этими словами черноволосый юноша обошел Дамблдора и скрылся за поворотом.

Спустя десять минут переходов Том и Гарри вышли к запертой двери в тупике подземелья.

— Алохомора максима!

Дверь сорвало с петель, Том уверенным шагом вошел внутрь небольшого чулана, посреди которого стоял грубо сколоченный деревянный ящик. Возле ящика в позе застигнутого врасплох орла, присев на корточки, застыл молодой Хагрид. Гарри с интересом смотрел на мальчишеское лицо полувеликана, на тот момент еще лишенное всяческой растительности.

— Ктой эта? Чагой эта? Зачем эта? — с испугом забормотал юный Хагрид.

Реддл оборвал его:

— Все, Хагрид! Конечная. Поезд дальше не идет. Финита ля комедия! Тушите свет, сливайте воду! Твоя песенка спета!

Хагрид еще больше растерялся и на всякий случай закрылся руками:

— Какая песенка? Я ни в чем не виноват!

— Маме той девочки скажи! Где там твой домашний зверек? Отойди, я его небольно убью!

Хагрид вскочил и загородил собой ящик.

— Что? Это не он! Это недоразумение!

Том выхватил палочку и наставил ее на Хагрида.

— Недоразумение — это заниматься сексом с великаншей. С великаншей, блядь! Я даже не хочу думать о том, как у твоего папы получился вот такой Рубеус! А здесь это как минимум непреднамеренное убийство! Отойди, заклинаю тебя! Иначе…

Пока Гарри пялился на разборку Хагрида и Реддла, крышка ящика внезапно откинулась, оттуда быстро выползло нечто мохнатое и, мгновенно преодолев расстояние до двери, проскочило прямо между ног у Гарри.

— Твою мать! — одновременно выругались Гарри и Том.

Гарри снова почувствовал в голове резкую боль, возникшую внезапно, словно по щелчку. Очнулся он на полу гостиной, мокрым, как мышь и с трудом переводя дыхание.

— Ну дела-а-а… — протянул он, глядя в потолок.

Поттер бросил взгляд на раскрытый дневник, где вновь каллиграфическим почерком было написано:

— Я этого ублюдка едва не отправил в Азкабан, но его спасло вмешательство Дамблдора и тот факт, что эта ебола успела скрыться. Дело замяли, а мне дали бесполезный кубок и полезный допуск во все разделы школьной библиотеки, включая Запретную секцию, в любое время.

Гарри вдруг почувствовал растущее омерзение к Реддлу. Пусть Хагрид и не был идеальным, но Гарри помнил, с какой материнской заботой тот отнесся к маленькому беспомощному Норберту. И этот человек был убийцей? Гарри решил, что либо лесничий не виновен, либо та девочка того заслуживала. А дневник… А что дневник? Разве настоящие мужики ведут дневники? Ну разве что исследователи…

Тем не менее, Гарри решился на еще один вопрос:

— Слышь, Реддл, а где я сейчас был?

— В моих воспоминаниях, — правильно понял вопрос Том.

— Ага! Я так и думал! — воскликнул Гарри и написал:

— Ну, так если это ТВОИ воспоминания, то как, блядь, ты объяснишь тот факт, что я появился в кабинете директора ДО того, как ты пришел?

* * *

Следующим утром она возвращалась в замок с урока полетов на метле и тут откуда-то сверху ей под ноги упала книга. Которая, в общем-то, по сути была дневником. Весьма необычным дневником.

— Что, извиняться пришел? — она победно вскинула подбородок.