Бесконечная дорога (джен)

— Это… — выговорила Гарриет. — Это…

— Ш-ш-ш! — Гермиона быстро глянула налево, потом направо, боязливо осмотрела все помещение, чтобы убедиться, что они одни. Но коридор был пуст, даже привидения не серебрились.

— Я поверить не могу! Это было так несправедливо! И зачем только тебе понадобилось ему рассказывать?

— Ох, Гарриет, он ведь понял, что ты лжешь… — Гермиона говорила почти со слезами. — Но тридцать баллов!..

— По крайней мере, мы уже теряли больше, — горько ответила Гарриет.

— Пошли обратно в башню, — Гермиона похлопала по карманам в поисках зеркала. — Рон будет не против узнать про василиска…

Я чую кровь…

Сперва Гарриет показалось, что это ветер или буря бьет в стены и окна снегом, свистит по коридорам. Но у ветра не было настоящего голоса, по крайней мере, такого, который она понимала бы, как понимала огромную чудовищную змею.

Она так сильно ухватила Гермиону за руку, что та вскрикнула.

— Гарри, что…

Гарриет закрыла ей рот ладонью.

— Чш-ш-ш! — выдавила она.

Найти грязнокровок… в этот раз дай мне убить… дай пронзить, дай разорвать…

Судя по застывшему лицу Гермионы, та поняла. В одной дрожащей руке она стискивала зеркало Лаванды, пальцы другой впились Гарриет в свитер.

— Не понимаю, где он, — Гарриет страдальческим взглядом обвела коридор, представляя, как тени сгущаются в кошмар с громадными светящимися глазами, способными убивать…

— Надо закрыть глаза, — прошептала в ответ Гермиона, дрожа с головы до пят. — Если мы не будем смотреть ему в глаза…

Где они? Я чую кровь… кровь…

Слова наслаивались одно на другое, отражались эхом, скрадывали друг друга и так наполняли коридор звуками, что непонятно было, откуда исходит голос. Почему-то теперь, когда Гарриет знала, что это такое, знала, чего ожидать, было даже страшнее — потому что она все равно не представляла, что делать. И как им полагается сражаться с уродской…

В ее голове мелькнули ее же собственные слова, сказанные вчера вечером: «Надеюсь, это гигантская змеюка, потому что тогда я могу сказать ей свалить обратно в ее поганую Тайную комнату».

Она сглотнула, чувствуя, как рождается идея… «Скорее, скорее!» — яростно думала она.

— Уходи! — попробовала она. Гермиона уставилась на нее. — Это был парселтанг?

— Нет, английский, — отчаянно шепнула Гермиона.

А потом Гарриет увидела, как по стенам скользнула тень чего-то, стремительно приближающегося по соседнему коридору; и в этот раз она разобрала, как ее голос издал угрожающее шипение…

— Уходи!

Тень съежилась, но не отступила, она метнулась из-за угла, и Гарриет зажмурилась, слыша, как поскуливает рядом Гермиона.

— УХОДИ…

— Мисс Поттер… Вы что делаете?

Гарриет распахнула глаза, и они вместе с Гермионой уставились на Снейпа, который накинулся на них с суровым, гневным лицом.

— Вы не василиск, — глупо сказала она.

Снейп тяжело дышал, как после бега.

— Вы его слышали? — спросил он так резко, что Гарриет вздрогнула.

— Да, — слабо выговорила Гермиона, прижавшись к Гарриет до того тесно, что та плечом чувствовала биение ее сердца. — Гарри, что… что он говорил?

— Что он чует нас, но не знает, где мы, — ответила Гарриет. — Убить нас хотел… Как всегда.

Тощее лицо Снейпа выглядело почти бескровным. Свет факела на стене отбрасывал на него резкие тени и поблескивал в глазах.

— Идите со мной, — сказал он низким напряженным голосом. — И держитесь сзади.

Хотя еще недавно Гарриет была здорово на него сердита, теперь она пошла с радостью, сжимая руку Гермионы, пока они следовали за ним по коридорам, словно осколки его тени. Окна все еще были темными, а шепот множества портретов был похож на ветер.

— Может быть, портреты что-то видели? — неуверенно спросила Гермиона.

— До сих пор, — бросил Снейп, не оборачиваясь, — все нападения совершались в частях замка, лишенных портретов.

В его голосе определенно был намек на «разумеется, мы уже об этом подумали», но больше он ничего не сказал, что, как предположила Гарриет, было проявлением сдержанности. В его случае.

Снейп остановился у очень уродливой каменной гаргульи с клювом вместо рта и раскосыми выпученными глазами.

— Лимонные дольки, — угрожающе сказал он, едва разжимая губы, словно через силу.

Гаргулья повернула глаза в сторону Гарриет и Гермионы, но сдвинулась вбок, издав скрип камня по камню; пол содрогнулся, и стена раскололась надвое, как каменная раздвижная дверь.

Снейп нетерпеливо указал Гарриет и Гермионе на отверстие в стене. Они медленно взобрались на винтовую лестницу, которая уходила виток за витком вверх. Как только Снейп встал на ступеньку следом за ними, вся лестница принялась двигаться. Как эскалатор, она поднимала их вверх по спирали, пока у Гарриет не закружилась голова.

Наверху оказалась полукруглая площадка и двустворчатые двери с вырезанной на них лесной сценкой: роща с обычной ланью и птицами, но при этом с кентаврами и единорогами, гоблинами, домовыми эльфами, гномами, двумя волшебниками и двумя ведьмами — все четверо в длинных мантиях, с развевающимися волосами. Гарриет подумала, что это, должно быть, Основатели.

Прежде, чем она разобралась, кто из них мог быть Слизерином, Снейп забарабанил в дверь. Он подождал всего секунду и тут же открыл ее, загнав девочек внутрь. Те не решились заговорить друг с другом, но Гарриет могла поспорить, что Гермиона давным-давно предположила, что это кабинет Дамблдора.

Он был слишком большим для обычного учительского. Просторный и округлый, он был уставлен огромными книжными шкафами, увешан десятками портретов (все они выглядели спящими) и оформлен в нескольких совершенно не сочетающихся стилях. Ковры на полу были ало-золотыми, кресла — темно-синего вельвета с бронзой, гобелены на стенах были зелеными с серебром и желтыми с черным. В камине, достаточно большом, чтобы Гарриет могла в нем встать во весь рост, пылал огонь, а каминная полка была украшена цветами и виноградными лозами. Тут был шкаф, заполненный хрустальными флаконами, блестевшими, словно глаза добродушного близнеца Всевидящего Аргуса, а полки, развешенные по всей комнате, оказались переполнены незнакомыми приборами, которые дымили, жужжали и тикали. Все это здорово напомнило Гарриет Нору.

Впервые после того, как она увидела окаменевшую миссис Норрис, подвешенную за хвост к подставке от факела, Гарриет почувствовала себя… в безопасности.

— Это феникс? — прошептала Гермиона, толкнув локтем Гарриет, которая, кажется, как раз хотела указать взглядом так, чтобы Снейп не заметил. На насесте за обширным столом Дамблдора сидела долговязая птица в ярком оперении — канареечно-желтом с алым. На голове у нее начинал отрастать роскошный хохолок.

Снейп убрал что-то в карман — какой-то белый камень размером с его ладонь. Гарриет видела, как он доставал его прошлой ночью, когда напали на Пенелопу Клируотер.

Казалось, это было совсем давно.

— Вы обе, — сказал Снейп таким тоном, что они подпрыгнули. Но он всего лишь указал на кресла у огня: — Сядьте здесь.

— Мы ничего не трогали, — автоматически ответила Гарриет.

— А разве я об этом говорил, мисс Поттер?

Гарриет удержалась, что не сказать, что все, по крайней мере, ученики, именно этого бы от него и ждали. Она села с Гермионой у огня, чувствуя, что согревается, хоть и не до конца. Словно тепло касалось ее кожи, но глубже был сплошной лед. Она все еще слышала отзвук того шипящего голоса, голоса чудовища, убийцы… Как близко он был? Как близко они были к…

Дверь кабинета открылась, и вошел слегка удивленный Дамблдор. Увидев его, феникс издал трель. От этого звука у Гарриет в сердце пролилось что-то теплое и золотое, как подогретый мед.

— Мисс Поттер сказала, что слышала василиска, — заявил Снейп вместо приветствия, указав на девочек. — В коридоре третьего этажа, западное крыло, только что.

Профессор Дамблдор обернулся и посмотрел на них. На долю секунды его лицо стало тревожным, но тут же успокоилось.

— Должно быть, это стало ужасным потрясением, — проговорил он серьезно и печально, — особенно таким ранним утром. Вы шли на завтрак?

— Мы возвращались в Гриффиндорскую башню, сэр, — негромко ответила Гермиона.

— Они ходили встретиться со мной, — сказал Снейп так, словно эта встреча не была полной катастрофой. — А до этого в библиотеку, вероятно, развивали свои навыки Нэнси Дрю.

Гермиона взглянула на него с любопытством, Дамблдор — тоже. Гарриет не поняла, почему.

— Гермиона догадалась, что он — в смысле, монстр — это василиск, — объяснила она профессору Дамблдору. — Мы сходили в библиотеку проверить, а потом пошли кому-нибудь рассказать, но профессор Снейп сказал, что вы уже знаете. Извините, сэр.

— Не стоит извиняться, моя дорогая, — промолвил Дамблдор, и Гарриет пришлось побороть желание скорчить Снейпу рожицу. — Напротив, это демонстрирует впечатляющее владение логикой. Думаю, тридцать пять баллов Гиффиндору будут уместны — что скажешь, Северус?

Опять было очень-очень сложно не скорчить рожицу. Снейп недружелюбно на них нахмурился, словно точно знал, что именно Гарриет думает. Гермиона же, если и почувствовала себя отомщенной, этого не показала; она только густо покраснела от удовольствия и смущения.

— Василиск готовился напасть, Гарриет? — профессор Дамблдор снова посерьезнел.

— Думаю, он искал нас с Гермионой, — сказала она. — В смысле, он упоминал грязнокровок…

Снейп помрачнел, но профессор Дамблдор поднял палец, и Снейп просто отвернулся. Гарриет возмутилась. Очевидно же, что она всего лишь цитировала.

— Он пытался унюхать, где мы, — продолжила она, — но почему-то не мог. В смысле, я думаю, что не мог… Он сказал… — она покопалась в памяти: — «Найти грязнокровок… в этот раз дай мне убить…»

— Гарри! — настойчиво прошептала Гермиона, лицо ее застыло. — Ты говоришь… — но она, вероятно, не могла даже выговорить само слово.

— Ой, — Гарриет посмотрела на лица Снейпа и профессора Дамблдора. Они были… странными. Не испуганными или вроде, только… Она не могла бы объяснить. Какое-то сложное взрослое чувство. Она устояла от безумного порыва сказать, что она не нарочно, что она не хотела бы даже знать этот глупый страшный язык. — Простите, — пробормотала она, опустив глаза.

— Не стоит, моя дорогая, — ответил Дамблдор. — Парселтанг сам по себе не зло и даже не Тьма. Просто он ассоциируется с ними из-за волшебников, которые им владели.

— Мисс Поттер, — вдруг вмешался Снейп, — что вы говорили в тот момент, когда я обнаружил вас с мисс Грейнджер? Вы что-то шипели, — добавил он, когда она на него уставилась.

— О… — Гарриет почувствовала, как стало жарко лицу. Сейчас это казалось глупостью. — Ничего…

— Мисс Поттер, что я вам говорил насчет честности? — опасным тоном спросил Снейп, но профессор Дамблдор просто поглядел на него, и Снейп отвернулся.

— Если вам так интересно, — сказала Гарриет таким голосом, что Гермиона тихонько застонала, — сэр, я говорила ему убираться. Ну, это сработало со змеей на Дуэльном клубе, — оправдалась она, когда оба профессора взглянули на нее в удивлении. — Я не знала, что еще сделать.

Профессор Дамблдор моргнул, но ответил с уверенностью:

— Положение должно было быть пугающим. Вы обе действовали очень смело, — он встал с кресла; Гарриет и Гермиона тоже поспешили подняться. — Получив вызов от профессора Снейпа, я тут же отдал приказ другим главам факультетов, чтобы ученики оставались в гостиных. Сейчас мне нужно, чтобы вы обе подчинились этому же распоряжению. Вы можете воспользоваться моим очагом, чтобы вернуться в башню.

Он подошел к каминной полке и взял вазу китайского фарфора.

— Вам всем подадут еду на территорию факультета. Понимаю, это не самый восхитительный способ провести каникулы, но мы должны позаботиться о вашей безопасности.

Он улыбнулся им, и феникс пропел снова, вновь уронив в сердце Гарриет теплые медовые капли.

— Ты первая, моя дорогая, — он открыл вазу и протянул ей. Гарриет вспомнила, как то же самое делала миссис Уизли в Норе. Мысль о Норе заставила осознать, что она не хочет покидать уютный кабинет Дамблдора. Он, как и дом Уизли, был теплым, безопасным и гостеприимным. По какой-то причине гостиная Гриффиндора больше не производила такого впечатления.

— Это как летучий порох? — спросила она, взяв пригоршню пепла, пахнущего ладаном.

— А, так ты уже путешествовала камином? — профессор Дамблдор улыбнулся. — Да, это именно он. А вы, мисс Грейнджер? Тогда наблюдайте за Гарриет.

— Гриффиндорская башня, — сказала Гарриет, швырнув пепел в камин. Огонь вспыхнул бриллиантовой зеленью, и она, зажмурившись, шагнула в него, не ощущая ни тепла, ни холода, только легкую щекотку — а потом ее с силой втянуло в трубу. Желудок взбунтовался, голова закружилась, и наконец со внезапным порывом ледяного ветра она больно упала на коврик в гостиной Гриффиндора.

— Вот это да! — раздался голос Рона. — Ты откуда взялась, Гарри?

— Я бы сказал, что из камина, — сказал то ли Фред, то ли Джордж, пока Гарриет кашляла и протирала запачканные сажей очки. — Первым намеком было то, что она появилась из…

— Освободи место, сейчас Гермиона…

Но Гарриет не успела: из пламени вылетела Гермиона, наткнулась на Рона, и оба упали прямо на Гарриет.

— Ай!

— Чж, — закашлялась Гермиона, — чж-что это было?

— Летучий порох, — ответил Джордж, помогая ей подняться, пока Фред ставил на ноги Рона, так что Гарриет смогла вдохнуть. — В первый раз тот еще сюрприз, а?

— Надеюсь, этот раз был последним! — волосы Гермионы стали еще более лохматыми и топорщились, как терновник, и все ее негодующее лицо было испачкано сажей. — А я еще считала плохими метлы!

— Святотатство! — Фред театрально схватился за грудь.

— Хорошо, что я еще не позавтракала, — Гермиона вынула палочку и начала очищать пепел со свитера, а потом проделала то же с Гарриет.

— Тут есть еда, — Рон указал на стол, на котором громоздились тарелки, кубки и закрытые блюда. — Макгонагалл заходила сказать, чтобы мы сидели тут, и наколдовала поесть. Что случилось? Куда вы ходили?

— И как это связано с тем, что всех в школе заточили в гостиных? — спросил Фред.

— Не то чтобы мы жаловались, — добавил Джордж. — Но это, наверное, была шедевральная проделка, что бы это ни было.

— Не знали, что вы такие, девчонки, — закончил Фред.

— Нас чуть не съел Слизеринский монстр, вот что было, — сказала Гарриет, сняв крышку с одного из подносов. Там оказался хлеб. Она положила на тарелки себе и Гермионе, а та набрала ей жареных помидоров.

— Это шутка? — резко спросил Рон.

— Нет, — Гермиона распечатала мармелад. — Прошлой ночью я выяснила, что чудовище — василиск, потому что Гарриет его слышит, понимаете, когда больше никто не слышит…

— Парселтанг, — пояснила Гарриет, потому что лицо у Рона было потерянное. — Василиск — это огромная змея-людоед.

— Гх, — сказал Рон и разинул рот.

— Так что мы с Гарриет пошли в библиотеку, — деловито продолжила Гермиона. — Спасибо, Гарриет, одного яйца достаточно…

— Разумеется, вы пошли в библиотеку, — слабым голосом сказал Рон.

— И тогда вы сразились с огромной тысячелетней змеей? — спросил Джордж. — Просто пытаюсь прояснить порядок событий, понимаете.

— Тогда, — с некоторой гордостью заявила Гермиона, — мы пошли к учителю.

— Только мы нашли Снейпа, — добавила Гарриет. — Наверное, дальше сами можете вообразить.

— Действительно, без малейших усилий, — согласился Фред. — Продолжайте, девчонки.

Они рассказали все. А когда закончили, все три мальчика молчали.

Гарриет жевала свой тост и оглядывала круглое помещение. Ни Джинни, ни Перси тут не было. Отсутствие Джинни ее не удивило. Было бы чуднее, если бы она была. Может, она плачет наверху? Лихорадочно пишет в той тетради?

В голове у Гарриет вспыхнула мысль. Она медленно опустила корочку, уставившись в стену.

— Знаете, — тихо произнес Фред, толкнув ее локтем, чтобы вернуть в настоящее, — если наследник Слизерина — ученик…

— Значит, это кто-то из тех, кто остался на Рождество, — договорил Джордж.

— Немногие из нас могут им быть, — сказал Рон. Выражение его лица, мрачное и тревожное, напоминало Снейпа. — Есть Малфой, Крэбб и Гойл… Мы все, эта Клируотер…

— Почти все уехали домой, — проговорила Гермиона. — Потому что боялись…

Она умолкла, не окончив фразы. Несмотря на то, что уже наступил день, от снега, завалившего окна, освещение было сумрачным и тусклым. По углам гостиной таились тени, растекались по полу, скрывали лица.

— Ну, — ровно сказал Джордж, — мы все, наверное, тоже скоро будем дома.

— Чего это? — спросил Рон.

— Если не поймают того, кто это сделал, братишка, — начал Джордж.

— Это значит, что Хогвартс закроют, — закончил Фред.

* * *

Гарриет сказала Уизли, что пойдет проверить Джинни, но это было не вполне правдой. На самом деле, если Джинни не спала, это испортило бы ей весь план.

Но когда Гарриет открыла дверь их спальни, комната была пуста. Только скопище длинных теней, которые при свете были мебелью.

Она подошла к кровати Джинни-Парвати; одеяла были сброшены на пол, и было ясно, что там никого нет. Она проверила на всякий случай и другие постели; судя по всему, она была одна.

Напряженно прислушиваясь, не идет ли кто-нибудь, она вернулась к постели Джинни и принялась искать тонкую черную тетрадь.

Она обнаружила ее в разрезе матраса. Джинни резала постель Парвати? Это на нее не похоже…

Может, это сделала Парвати, чтобы прятать собственные вещи… Но и на Парвати это не было похоже. Если бы Парвати хотела что-то спрятать, она делала бы это настолько очевидно, что все девочки заметили бы и стали расспрашивать, а она бы сперва притворялась, что не хочет говорить, а потом вывалила целую гору информации, которую никто на самом деле не хотел знать.

«Хватит думать о Парвати, — отругала себя Гарриет. — Ты разбираешься, что не так с Джинни».

Она понимала, что это не дело — копаться в личных вещах Джинни, но она не знала, что еще предпринять… И когда она вспоминала вчерашнее лицо Джинни — оскаленные зубы, горящие красным глаза — она понимала, что что-то серьезно не так. Стоило сделать кое-что слегка безнравственное, чтобы спасти Джинни.

Так что она, глубоко вдохнув, открыла тетрадь…

И в ней оказалось пусто. Совсем.

Озадаченная, она пролистала страницы, но не нашла ни единого знака. На страницах были отпечатаны даты, выделены места для заметок, но никаких личных записей не было. Может быть, это не в ней строчила Джинни…

Но зачем прятать пустой дневник в дыре матраса?

Господи, да это же магия, с сарказмом подумала Гарриет. Если бы только она знала способ читать невидимые записи вдобавок к языку чертовых змей.

В дневнике были еще две странности: первой был календарь на 1941 год. Вторая обнаружилась в конце, на обложке — это было имя, отпечатанное недорогими стершимися буквами, некоторые из которых настолько осыпались, что на их месте остались только выемки. Некогда там было написано «Т.М. Риддл». Может быть, Джинни приобрела этот дневник в секонд-хенде на Косой аллее.

Хмурясь, Гарриет повертела в руках бесполезный дневник. Она знала, что должна убрать его на место, пока Джинни не вернулась, но не могла так бросить это дело. Может, отнести его Гермионе и узнать, как читать зачарованные личные тетради? Гермионе это, наверное, не понравится… Но если она сможет…

— А ты предприимчива, как и ожидалось, Гарриет.

Гарриет не подпрыгнула и не уронила дневник, но сердце у нее бухнуло в ребра. Она уставилась на Джинни, которая тихо вошла в комнату и подошла к изножью постели Парвати без единого звука. Свет факела, освещая ее сзади, превращал ее длинные рыжие волосы в бронзу и кровь.

Гарриет собралась было извиниться, сказать, что просто беспокоилась… Но потом ее глаза привыкли к освещению достаточно, чтобы она смогла рассмотреть скрытое тенью лицо Джинни.

— Джинни? — медленно спросила Гарриет.

— Гарри-и-и? — передразнила Джинни протяжный оклик.

Гарриет смотрела на странную улыбку Джинни и чувствовала, что у нее внутри оседает уверенность, как песок на дне пруда.

— Или нет, — медленно сказала она. — Ты кто?

Джинни рассмеялась. От этого смеха у Гарриет все волоски на руках и на затылке встали дыбом.

— О, прекрасно, — сказала Джинни, и это прозвучало совсем не похоже на Джинни. Это был ее голос, и он исходил из ее рта, но звучал он так, как будто говорил взрослый человек; жестокий человек, который смеялся над шуткой, которую Гарриет не поняла, но которая ей все равно очень не нравилась. — Просто замечательно. Мне уже начало казаться, что у тебя нет мозгов. Ну, ты же понимаешь причину моего беспокойства? — не-Джинни покачала головой с разочарованным видом.

Тогда Гарриет бросила дневник на пол и вскочила.

— Кем бы ты ни был, отстань от Джинни немедленно, а не то я…

— А не то ты что? — спросила не-Джинни таким голосом, что у Гарриет в венах словно потек свинец; но она была так зла, что даже он закипел.

— А не то пожалеешь, — рявкнула Гарриет.

Не-Джинни выдержала паузу и расхохоталась снова, еще сильнее, так сильно, что согнулась пополам, ухватившись за столбик кровати.

— И это все? — спросила она. — Ты нелепая, глупая, бестолковая девчонка… Но ты, похоже, еще не поняла, — она выпрямилась, снова улыбаясь той неприятной улыбкой.

— Чего не поняла? — выплюнула Гарриет. Она жалела, что не знает больше проклятий… Но это бы только навредило Джинни. Если только это не была Джинни, а кто-то изображал ее под оборотным? А настоящая Джинни…

Но Джинни точно так же выглядела вчера, а потом она снова казалась собой. Это была Джинни, а не кто-нибудь вроде Рона в образе Крэбба.

Заставь ее говорить, кем бы она ни была, выясни, что происходит.

— Ничего, — сказала не-Джинни. Она приложила к губам палец и повернулась вправо, и Гарриет увидела, что свет блестит в карих глазах Джинни, как кровь на воде.

— Но здесь я не могу тебе показать, — продолжила не-Джинни. — Нам надо попасть в Тайную комнату. Ты не хотела бы увидеть Тайную комнату, Гарриет Поттер? Я хочу, чтобы ты ее увидела, милая Гарриет.

Гарриет уставилась на не-Джинни, и последний кусочек мозаики встал на место.

— Ты наследник Слизерина.

Не-Джинни вздохнула.

— Все-таки тупа как бревно. Что ж, пойдем все равно, Гарриет Поттер. Глупая маленькая Джинни сказала, что у тебя есть мантия-невидимка. Обычно меня не интересуют детские игрушки, но зато мы сможем избежать объяснений с этими преступно глупыми учителями, хм-м-м?

И когда она улыбнулась, улыбка словно перерезала ее лицо пополам.