К Еве (гет)

Сара Минха раздала распечатанные тексты каждому, правильнее сказать, тексты-тесты, потому что в каждом предложении на французском был пропущен тот или иной грамматический элемент. По ее заданию все по очереди должны будут зачитывать фразу и отвечать в устной форме.

Кристофер попытался вычислить, какое по счету предложение достанется ему, и спокойно решить, но сучка Минха приступила к расспросу вразброс:

— Тайлер, прошу.

Тайлер, застигнутый врасплох, забубнил под нос горячую смесь скомканного французского и растерянности, а Кристофер успел переглянуться с Фрэнсисом. Тому тоже это все явно не нравится: новая система обучения, новый аромат духов Минха, сама такая новая-старая Минха…

— Неправильно, non, non… incorrectement, — прокомментировала и приступила к выбору новой жертвы языка: — мистер Вульф.

Кристофер знал, где-то там в глубине сердца чувствовал, что долго справляться с искушением училка не сможет и перейдет к своему десерту.

— Я тоже хочу, чтобы вы звали меня по имени, — Фрэнсис откинулся на спинку стула, ощущая себя свободным, и пояснил: — как Тайлера.

— Мистер Вульф, зачитываем предложение, — проигнорировала, будто действительно не услышала, но цепким взглядом Крис уловил, как нога в щиколотке подломилась, не привычная двигаться на более тонком, неустойчивом каблуке.

— Бесполезно, — друг пожал плечами и отодвинул лист с текстом на угол стола, — ничего не смыслю в этом.

Ээ-э? Что за шутки, которые Кристофер не понимает? Фрэн, конечно, никогда иностранным языкам должного внимания не уделял, но до этого неплохо справлялся, а теперь наотрез даже пробовать отказывается.

— Мистер Вульф, читайте, я вас поправлю, — Минха сдержано попросила еще раз, вероятно, также не понимая и не принимая причины этой перемены во Фрэнсисе. И ведь уже второе занятие он ведет себя так, будто ничего в предмете не смыслит, и вообще новичок, попавший в продвинутую группу по ошибке, который стесняется и сказать об этом, и заниматься. — Вы вынуждаете меня оставить вас после занятия.

И Фрэнсис покорно кивает, неясно только, изначально этого добивался, или ему просто наплевать? Ладно, будет еще время спросить. И время настает, конец французского, все торопятся свалить, и Кристофер в хорошем темпе тоже запихивает ручку и тетрадь в сумку, и оглядывается на Фрэнсиса, который лениво спрашивает, все еще сидя за столом:

— Подождешь?

Вот так Кристофер и оказывается у закрытой двери кабинета, полный ожидания и интереса, любопытство прямо-таки разрывает, о чем говорят Минха и Фрэнсис, и к чему вообще Фрэнсис это творит? В разгоревшейся заинтересованности Кристофер, не стесняясь проходящих мимо учеников и учителей, попытался приложиться ухом к щели между косяком и самой дверью, но слов не разобрать. Тогда он нагнулся, все также совершенно не робея, и заглянул в замочную скважину. Итак, по прошествии пяти минут полностью приватного разговора, Сара сидит за преподавательским столом, а Фрэнсис стоит перед ней, опираясь рукой на край ее стола.

Кристофер тяжело вздохнул, выпрямился, и теперь уже ухом приложился к скважине, к источнику слышимости, пытаясь вникнуть в происходящее там:

— …хорошо, тогда в четверг и приступим, — последнее от Сары Минха, и затем дверь открылась, не резко, но Кристофера все равно приложило.

— Ну, и что там вышло? — потер висок, и Фрэнсис усмехнулся:

— Она согласилась заниматься со мной дополнительно, без всяких оплат и звонков моему отцу, даже от директора, кажется, укроется.

— Серьезно? — брови Кристофера поднялись, и он даже забыл про доставшийся удар. — С чего это ей соглашаться на внеплановую работу?

— Да это ее мечта, Крис, — усмехнулся Фрэнсис и направился к лифтам.

— Ну и мечта, — теперь усмехнулся и Кристофер, старательно пытаясь уложить информацию в голове, и осенило ироничное: — Может, она думает, что ты запал на нее, раз она якобы похорошела? — вопрос вызвал смех у него самого, да и у Фрэнсиса. — А может, ты запал на нее, раз она якобы похорошела?

Фрэнсис засмеялся громче, Крис же перестал вовсе. Почему-то второй вопрос вышел не таким забавным, учитывая, что Фрэнсис способен полюбить преподавателя…

— Не говори ерунды, — друг отмахнулся и обернулся, наклонился, чтобы прошептать тайное: — Я все делаю ради Евы, только ради Евы.

— И что ты сделал ради нее на этот раз?

Крис хотел услышать, к чему ведет эта странность, затеянная с Сарой, но Фрэнсис излюбленным способом уклонился от ответа:

— Конечно же, я написал письмо.

— И что же в письме? — поинтересовался и снова услышал шепот в ухо:

— Четыре всадника Апокалипсиса.

Юмор? Юмор или не юмор, Крис напрягся, вспоминая про этих всадников, про их коней. Там вроде голод, смерть и еще кто-то, что-то…

— А? Блин, я ничего не помню про это.

— Ну-у-у, — протянул Фрэнсис загадочно, но не стал тянуть с пояснением: — Завоеватель, Чума, Голод и Смерть, и они все несут Откровения.

Откровения? Четыре вестника? Все это плохо укладывается в разум, и Крис хотел было сказать, что Фрэнсис творит слишком заумные вещи, слишком сложные. Ведь вопрос в чем? Трахнуть ее, поиметь, полюбиться, блин, а если она не хочет, если она за его папаней уже замужем, то все, тю-тю, оставить, переключиться, забыться с другой, другими. Любовь — это ерундень, которую усложнять и переоценивать не стоит.

— Только в моем случае первой пойдет смерть, — очередная усмешка, нажал кнопку вызова лифта, — потом остальное, и в финале вот он я на белом коне.

— Типа Завоеватель? — смекнул Крис.

— Типа… ведь мы должны завоевывать женщин.