Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Мир и вправду полон опасностей, и в нем много темного, но много и прекрасного. Нет такого места, где любовь не была бы омрачена горем, но не становится ли она от этого только сильнее?».

© Джон Рональд Руэл Толкин. Властелин Колец

София вернулась домой только под утро. Ее длинные локоны, не скрытые под капюшоном плаща, вымокли под сильным дождем, который начался где-то за час до рассвета. Взгляд женщины был полон раздумий о том, что было известно лишь ей одной.

— Где ты была? — спросил Филип, выглянув из гостиной. Всю ночь он не мог заснуть, ожидая возвращения жены в любую минуту. — Ты не оставила никакой записки, — его всегда поражала безответственность, которую нередко проявляла София. — Настали темные времена, а ты снова ходишь к этой старухе, — заявил он, сердито посмотрев на супругу.

— Прости, я виновата, — и снова на лице женщины появилась мягкая виноватая улыбка и теплый взгляд, которые заставляли его забывать обо всех обидах. Она снова играла с ним в эту игру, где он, как и прежде, оказывался на проигравшей стороне. — Новостей еще не было? — спросила София, подойдя ближе.

— Нет, — покачал головой Филип. — Себастьян пока ничего не сообщал, — мужчина вернулся в гостиную — просторную комнату, выполненную в изумрудных оттенках. Жена последовала за ним. — Я вообще не уверен в том, что ему можно доверять.

— Но ведь он поклялся, — удивилась София, поджав губы. — Он знает, что за помощь нашему делу его ждет великая награда.

— С каких пор ты веришь в правдивость клятв? — грустно усмехнувшись, поинтересовался Филип. — Он не получил корону тогда, так что же мешает ему обрести ее сейчас?

— Я законная наследница! — не унималась София. — Он не может получить корону, обойдя меня!

Он устало вздохнул и присел на край софы у окна, выходящего в сад. Внимание Филипа привлек всадник, который, быстро спешившись, бросился в дом. Уже через мгновение наездник, оказавшийся сэром Глэвумом, так же стремительно ворвался в гостиную.

— Что произошло, сэр Глэвум? — изумленно спросила София, пока немного опешивший Филип удивленно смотрел на гостя. — Есть какие-то новости?

— Мадам, вы должны знать, — после недолго молчания начал рыцарь. — Лорд Неопалонис выполнил свою задачу. Король Ричард пленен, — он подошел ближе к ним. — Однако сэр Себастьян намеревается возложить корону на свою голову.

— Откуда такие сведения? — встрепенулся Филип.

— Я слышал его разговор с Освальдом Вириатом, советником короля Ричарда.

София, опустила голову и уставилась в пол. Руки у нее похолодели, а сердце заколотилось так, что его стук отдавался в ушах. Филип медленно закрыл глаза и крепко стиснул кулаки.

Все произошло именно так, как он и подозревал. Он просил Софию не доверяться этим людям, но жена в очередной раз сделала все по-своему, пойдя на поводу у своих желаний. Она повелась на небольшое влияние, которое Себастьян имел среди знати, и то благодаря своему отцу.

— Что же теперь делать, Филип? — тихо спросила София, повернувшись к мужу.

— Нам уже не спасти себя, — не открывая глаз, отозвался он. — Остается лишь сберечь детей. Мы должны подарить им вторую жизнь.

София согласно кивнула и медленно, с трудом переставляя ноги, подошла к столу. Руки отказывались ее слушаться, но она, превозмогая боль и отчаяние, писала письмо женщине, которая, несомненно, сбережет самое дорогое, что есть у Софии и Филипа.

* * *

Доминик, плотно сжав губы, раздраженно смотрел, как Минерва уже в который раз перечитывала соглашение между семьями Неопалонисов и Маркеллов. Брови девушки были сведены на переносице, а глаза будто впивались в каждую аккуратно выведенную букве. Король нарочито шумно выдохнул и отвел голову в сторону.

— Что-то не так? — спросила она, подняв на него взгляд.

— Ты уже скоро выучишь этот текст, — сквозь зубы процедил он, подойдя к окну.

— Я вот читаю и никак не могу найти хотя бы одного пункта, который был бы в пользу моей семьи, — в ее тоне появились нотки напускного удивления.

— А короны на твоей голове и трона — мало? — Доминик издал изумленный смешок. — С каких это пор Маркеллы перестали быть честолюбивыми?

— С тех самых пор, как этим стали страдать Неопалонисы, — парировала Минерва.

— Подпиши, иначе твой безумный братец сделает это за тебя, — вкрадчиво произнес Доминик, склонившись над стулом, на котором она сидела, гордо выпрямив спину. — Ведь он по-прежнему является лордом Маркеллом.

— Не трогай Дориана, — глаза Минервы блеснули. — И, к слову, — она повернула к нему голову и изогнула бровь, — прежде, чем я подпишу это, давай заключим сделку?

— Сделку? — нахмурился Доминик.

— Да, я хочу быть уверена, что мои интересы не будут затронуты.

— Как твои интересы могут быть затронуты, если я тебе предлагаю править Эвероном?

— И все же, — девушка пожала плечами, не отрывая взгляда от короля.

Он уселся напротив нее.

— Я надеюсь, для этого не надо приглашать секретаря с государственной печатью? — на его лице появилась саркастичная улыбка.

— Это договор между мной и тобой, — прищурившись, Минерва посмотрела на него. — Предугадывая твои последующие действия, я хочу, что Клеон Дейномен остался во дворце, — она оперлась подбородком на левую руку, а Доминик вопросительно поднял брови. — Я покончу с этими отношениями, — ответила она на вопрос, который читался на лице короля. — Ну, а ты разорвешь связь с его женой.

— Ох, дорогая, это уже два условия с твоей стороны, а где же выгода для меня?

— А тебе мало того, что я спасаю твое королевство от междоусобной войны?

Доминик крепко, до скрипа стиснул зубы. Как ни хотелось ему показать высокомерной гордячке, что здесь он — главный, и только ему позволено диктовать условия, Минерва, зная о его шатком положении, умело крутила им, как ей заблагорассудится. Умная стерва.

— Еще условия будут? — зло буркнул он.

— Хочу обратно поместье Маркеллов, — хитро улыбнувшись, произнесла Минерва, наклонившись вперед.

— Но оно подарено Вейнвортам еще моим отцом.

— Я думаю, таким, как эта семья, без разницы, какое имение принадлежит им, — она склонила голову набок. — Этот дом — наследие моего рода. Эта земля принадлежала Маркеллам со времен правления короля Сигнуса II.

Доминик медленно поднял голову. Молодой король посмотрел в глаза девушки, избранной им в жены, и не увидел в них никакой жесткости, которую ожидал встретить. Не было и намека на самодовольство — лишь мягкий свет. Глаза Минервы смиренно молили выполнить ее просьбу, а голос девушки был тихим и скромным. Все-таки она с каждой минутой все больше удивляла его.

— Хорошо, — кивнул он, немного смягчившись. — Я выполню все твои условия.

Минерва победно улыбнулась и, взяв перо, уверенно расписалась на документе. Эта улыбка словно говорила о том, что уроки Сесилии Лигеры не прошли даром. Она четко усвоила, как можно легко манипулировать мужчинами, не прибегая к искусству телесного наслаждения. Несомненно, наставница бы гордилась ею.

Когда леди Маркелл покинула королевские покои, она думала лишь о том, что ей, оказывается, ловко удается играть Домиником. И что это станет весьма полезным в недалеком будущем.

Минерва снова попыталась подсознательно отгородиться от мысли о том, что уже совсем скоро Великий Друид возложит на ее голову корону, которая станет для юной девушки венцом заложницы.

Зима в столице была в самом разгаре. Каждый день, не переставая, шли ливневые дожди. Люди старались как можно реже выходить из своих домов. Оставалось лишь пожалеть тех, кто каждый день покидал согретые теплом живого огня комнаты и отправлялся на работу, и тех, кто нес караульную службу на стенах королевского замка.

Сегодняшнее утро началось с сильного шторма, пришедшего из-за моря. И это вполне можно было расценить, как предзнаменование чего-то ужасного, но Клеон Дейномен был настолько погружен в свои размышления, что не обращал внимания на ухудшившуюся погоду за окном.

Когда король объявил о том, что все придворные должны собраться в тронном зале, где он сделает какое-то важное заявление, Клеон посчитал это отличной возможностью, чтобы увидеться с Минервой, которая уже два дня избегала любых встреч с ним. Это крайне нервировало молодого лорда, который совершенно не понимал таких резких изменений в поведении своей возлюбленной.

Войдя в зал вместе с Киреной, вцепившейся в его тунику своими короткими, чуть толстоватыми пальцами, Клеон принялся взглядом выискивать Минерву среди толпы придворных, которые в ожидании молодого правителя шумно переговаривались между собой. Конечно же, всех удивила такая срочность. Многочисленным лордам и их супругам, любившим сплетни больше, чем новые украшения, которые их мужья презентовали им, дабы снизить бдительность наблюдательных женщин — женам не следовало знать, что каждый вечер они покидают их ради пышногрудых девиц из борделей и таверн — безусловно, было невдомек, что король собирается объявить леди Маркелл своей будущей женой.

— Быть может, король объявит о новой войне, — никак не унималась леди Рут, старая сварливая женщина, потерявшая мужа в восстании Неопалонисов и Маркеллов против короля Ричарда Безумного.

— Но с кем? — пожав плечами, удивленно спросила молодая госпожа Бьюкинг, которая в свои двадцать семь лет уже дважды осталась вдовой. — Эверон процветает. Никто не станет выступать против нас.

— Но ведь не просто же так нас собрали здесь, — произнесла леди Фэйчар, которая совсем недавно стала женой самого старшего из сыновей лорда Фэйчара, члена Малого Совета.

— Успокойтесь, — шикнул на них Алгерт, третий муж Лины Бьюкинг, — Как только Его Величество появится здесь, вы непременно все узнаете, а пока помилуйте окружающих, позвольте нам остаться в неведении о ваших предположениях.

И лишь трое из собравшихся здесь знали об истинной причине срочного созыва королем своих приближенных. Маркеллы стояли чуть неподалеку, скрытые в толпе, и переговаривались между собой так тихо, что никто на расстоянии и двух шагов не мог услышать их.

— Выше голову, Минерва, — шепнул Бренн, чуть улыбнувшись. — Боги избрали тебя королевой. И мы с Эвментом всегда будем рядом с тобой.

На мгновение рот девушки дернулся в едва заметной улыбке, а затем ее лицо вновь приняло прежнее разочарованное выражение.

— Твое лицо вгоняет меня в тоску, милая сестренка, — специально зевнув, сказал Эвмент. — Ты должна радоваться представившейся возможности посидеть на троне, который принадлежал нашим предкам.

Минерва смерила братца сердитым — и это еще мягко сказано — взглядом.

— Если хочешь, я могу любезно даровать эту возможность тебе, — прошипела девушка. — Женись на Доминике и получи ненаглядную золотую корону.

— Ты ведь только об этом и мечтала, когда переступила порог Тартесса, — угрюмо отозвался Эвмент. — Мы все мечтали вернуть то, что принадлежит Маркеллам по праву рождения. Так что же изменилось?

«Так что же изменилось?» Возвращаясь в замок, который, по мнению их матери, должен был стать домом для Маркеллов, Минерва была полна ненависти к Неопалонисам, которые отняли у них все. Девушка была готова пойти на любую интригу, дабы уничтожить Доминика и его семью, но постепенно так и не забытые чувства к Клеону Дейномену, предмету ее давних девичьих грез, заставили отступить. Любовь — в который раз — одержала вверх над Ненавистью. Это давняя вражда двух противоположных чувств вновь окончилась победой светлого и прекрасного.

— Я, — гордо вскинув подбородок, ответила Минерва, — Сама я изменилась.

В это мгновение глашатай объявил о приходе короля, и Эвмент так и не успел ничего ответить, хотя по его лицу было заметно, что он еще не все высказал старшей сестре. Доминик, сопровождаемый своим лордом-советником, леди Каллистой и ее дочерью, за которыми следовала вереница фрейлин, важной походкой подошел к подножию трона.

Фрида встретилась взглядом с Минервой, своей давней подругой. Позавчера Доминик объявил ей о том, что леди Маркелл покидает штат фрейлин. Принцесса, несомненно, была крайне удивлена, но ни брат, ни даже мать так и не объяснили ей причину такого решения. А сама Минерва избегала встреч и разговоров с Фридой, проводя целые дни в покоях Дориана, своего старшего брата.

Фрида мало знала старшего Маркелла, только по воспоминаниям детства, когда их семьи были дружны. Дориан тогда представлялся ей благородным и великодушным юношей — таким он и остался спустя годы. Но после возвращения Маркеллов Фрида редко видела молодого лорда, она наблюдала за ним лишь издалека. Заботливый брат, верный подданный, сильный и рассудительный. Она симпатизировала ему.

Но недуг, поразивший разум Дориана, стал шокирующей новостью для всех жителей замка Тартесс. Люди перешептывались, каждый добавлял к сплетне что-то от себя, и, в конце концов, от правды осталось лишь имя лорда Маркелла. Младшие братья и сестра Дориана отказывались отвечать на какие-либо вопросы. Они словно не замечали, что придворные смотрят на них и перешептываются или просто не хотели этого замечать.

— Дамы и господа! — громко начал Доминик, повернувшись лицом к собравшимся. — Прошу простить за столь долгое ожидание, — он оглядел толпу. Минерва заметила, как губы короля едва подрагивают. Неудивительно — ведь это решение меняет судьбы их обоих. — Эверону нужна королева, которая подарит нам наследника, — на мгновение он замолчал. — Я выбрал ту, которая, несомненно будет достойной королевой, способной мудро править, — Доминик повернул голову к Минерве, и все придворные последовали его примеру. Волна тихих перешептываний пробежала по залу. Бренн еще сильнее стиснул руку сестры. — Леди Маркелл, я прошу вас подойти ко мне, — она медленно отпустила ладонь младшего брата и направилась к королю. Девушка словно не замечала косых взглядов, устремленных на нее. — Леди Минерва согласилась стать моей женой, — Доминик едва коснулся губами ее руки.

Хотелось заплакать, вырвать руку и убежать. Но Минерва ответила королю легкой улыбкой. Она продолжала улыбаться и тогда, когда Доминик, все еще сжимая ее руку, повернулся лицом к ошеломленным придворным.

Краски смешались. Кто-то в эту минуту ненавидел Минерву. В их числе была и Кирена, наивно полагавшая, что король возьмет ее в жены после смерти королевы Талеи. И ее брат, Леонат Вейнворт, который внезапно осознал, что отныне часть власти будет сосредоточена в руках Маркеллов, имуществом которых он владел.

Были и те, кто всем сердцем и душой был рад за молодую девушку, которой выпал такой удачный шанс. Именно таким человеком был лорд Глэвум, стоявший между своей женой и дочерью. Он знал, что с приходом к власти Маркеллов многое изменится к лучшему. Эвмент также был рад за сестру, но его разум не видел разрушающих перспектив, которые видела его сестра — он лишь мечтал о влиянии и власти, к которым так долго стремился.

А были и те, кто изумленно смотрел на Доминика и его новоявленную невесту — и среди них принцесса Фрида и Клеон Дейномен.

Клеон, милый Клеон. Минерва так тщательно старалась не смотреть на него, тщетно пытаясь избежать недоумевающего взгляда спокойных серых глаз… Но, не удержавшись и взглянув на молодого человека, девушка вновь с трудом сдержала слезы.

«Прости», — мысленно произнесла она, словно надеясь на то, что Клеону под силу чтение мыслей.

А Дейномен продолжал молча смотреть на Минерву, которая с каждой минутой словно ускользала от него. Он не обращал внимания на проклятья, которыми его жена осыпала будущую королеву. Клеон просто стоял и смотрел. Не было слов. Лишь отчаяние…

Поздно ночью, когда все придворные уже давно разбрелись по своим покоям, чтобы продолжить обсуждение сегодняшних событий в семейном кругу, и слуги завершили свою работу, Минерва тайно пробралась к комнатам Клеона. Она видела, как Кирена в сопровождении своего братца покинула дворец около получаса назад, и посчитала это отличной возможностью, чтобы объясниться с возлюбленным.

Она робко постучала в дверь, но ответа не было. Минерва постучала еще раз, но уже более настойчиво. Подождав немного, но так и не дождавшись приглашения войти, леди Маркелл резко распахнула дверь.

Клеон, развалившись на софе, допивал бутылку рома. Он невидящим взглядом смотрел на камин, в котором догорали последние поленья. От слабого огня в комнате было немного зябко.

— Клеон, — тихо позвала она. — Я пришла поговорить.

— О чем? — без интереса ответил молодой лорд, сделав последний глоток. — Хочешь рассказать об истории великой любви, которая поразила ваши сердца? — Дейномен зло рассмеялся, швырнув в стену бутылку, которая со звоном разбилась о холодные камни, прикрытые толстыми дорогими гобеленами, свисавшими от потолка до пола.

Минерва недовольно поморщилась и прикрыла глаза.

— Знаешь, а у тебя тут холодно, — вдруг сказала она, поежившись.

Подойдя к камину, Минерва подбросила немного дров и позволила пламени разгореться сильнее.

— Вот так-то лучше, — улыбнулась она, поставив кочергу на место.

— Королева не должна заниматься подобными делами, — грустно усмехнулся Клеон.

Минерва присела на край софы так, что их с Дейноменом разделяло расстояние в пару сантиметров. Она долго думала, что скажет ему, и даже отрепетировала свою речь перед большим зеркалом, подаренным Дорианом. Но все было напрасно. Все слова вылетели из головы, когда Минерва оказалась так близко к тому, к которому тянулись ее сердце и душа. Она просто смотрела в его затуманенные от выпитого глаза и молчала.

— Давай убежим! — резко заявил Клеон, схватив ее за плечи. — Забудем обо всем и начнем жизнь вдали от замка.

— Я не могу, — после недолго молчания произнесла Минерва. — Я не могу оставить своих братьев. А ты не можешь покинуть свою сестру. А бежать вместе с ними тоже нельзя, — она положила голову на его грудь, слушая быстрое биение его сердца.

— Так значит, это конец? — тихо спросил он, проведя ладонью по ее волосам.

— Подари мне последнюю ночь, — вдруг взмолилась девушка, подняв голову. — Умоляю, — она положила ладонь Клеона на свою левую щеку и медленно прикрыла глаза. — Прошу тебя, милый.

Разум Дейномена пытался отговорить его от необдуманных поступков, но душа тянулась к этому податливому телу, которое само просило об этом. Все сомнения растворились в тот миг, когда его губы едва коснулись мягкой и нежной кожи на шее Минервы. Девушка издала сдавленный стон и подалась навстречу ему.

В каждое свое прикосновение Клеон вкладывал всю свою любовь к ней. Он желал подарить ей величайшее наслаждение, он старался запомнить каждое мгновение этой ночи, каждый изгиб ее хрупкого тела, извивавшегося в его руках.

Подхватив Минерву на руки и позволив ей обхватить его талию ногами, он, продолжая нежно целовать уже опухшие алые губы, медленно уложил девушку на кровать, а сам навис сверху. Так у него было куда больше возможностей ласкать податливое тело возлюбленной. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй отзывались тихим гортанным стоном.

Эта их последняя совместная ночь была самой чувственной из всех тех, что были прежде. Засыпая в объятиях друг друга, Клеон и Минерва мечтали, чтобы эта ночь не заканчивалась никогда. Но предательское солнце вышло из-за горизонта в положенное ему время, осветив землю яркими лучами красноватого оттенка. Покидая покои возлюбленного, с которым ей отныне будет запрещено видеться наедине, Минерва Маркелл еще не знала, что надежда уже зрела под ее сердцем. Надежда для них обоих. Надежда для всего Эверона.

Конец первой части. Продолжение следует…