Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Успехи приносит не оригинальность. Не ум. Не сила. Успехов достигают ловкие интриганы».

© Хилари Мантел. Волчий Зал

Филип Маркелл одним рывком натянул тетиву и выпустил стрелу. И продолжал выпускать их в самое сердце своего безропотного соперника из соломы до тех пор, пока колчан не опустел. Только тогда злость на отца, хотя и не исчезла, но немного отступила.

Снова эта грязная оборванка Агриппа Тренфорд, которая была старшей и самой некрасивой из дочерей мельника, жившего со своей семьей на землях Маркеллов, привела семилетнего сыночка, больше походившего на жирную свинью. Молодая женщина утверждала, что ее ненаглядный Уилл — сын Артура Маркелла, отца Филипа. Если бы это происходило дома, лорд Маркелл незамедлительно отослал бы оборванцев прочь — но сейчас, когда о скандале могла узнать королева, Артур не стал жертвовать своей репутацией и принял Агриппу и ее сына.

За обедом Филип, сидевший напротив своего якобы брата, брезгливо смотрел, как ел маленький Уилл. Капли супа постоянно стекали по его подбородку, как будто ложка не помещалась в его огромный рот. Мальчик то и дело вытирал подбородок рукавом, а если капли попадали на стол, то он с восхищением в глазах подбирал их указательным пальцем левой руки и с противным причмокиванием слизывал. А уж то, как Уилл ел мясо птицы, поданное после супа, Филип еще очень долго будет вспоминать с отвращением.

Но больше всего разозлило юного наследника рода то спокойствие, с каким его отец воспринял новость, что эта невоспитанная свинья — его сын! Нет, Артур Маркелл никогда не славился непоколебимой верностью своей жене. Он имел немало любовниц, но представить среди них Агриппу Тренфорд было крайне трудно.

Филип не раз видел фавориток своего отца, которые, стараясь остаться неузнанными, рано утром выбирались из их семейного поместья. Все они, как на подбор, были стройными и красивыми женщинами. Особую слабость Артур питал к обладательницам светлых волос, а потому всего его любовницы были златокудрыми чаровницами. Но что забыла среди его пассий толстая Агриппа со скудной копной грязно-рыжих волос и огромной бородавкой на подбородке?

Именно этот вопрос Филип и задал отцу после обеда.

— Неужели эта женщина была твоей любовницей? — спросил он, отведя лорда Маркелла в сторону.

— Это была связь на одну ночь больше пяти лет назад, — с усмешкой ответил Артур. — Я тогда возвращался с охоты и случайно встретил ее в лесу, — он налил два бокала вина и протянул один сыну. — Я привык удовлетворять свои желания.

Тошнота подступила к его горлу. Слушать противные речи отца было еще более отвратительно, чем смотреть на Уилла за столом. Хотя нет, последнее все-таки было самым ужасным — но от этого не становилось легче. Филип привык мириться с тем неуважением, которое отец проявлял по отношению к его матери, но это уже перешло все границы.

— Извини, — молодой человек, не приняв бокал, выпрямился. — Ты сослал мою мать в ее родовое имение, дабы она не мешала тебе развлекаться с многочисленными любовницами, но принимать здесь этих воняющих и грязных животных, — он специально повысил голос, чтобы Уилл и его потаскуха-мамаша отчетливо расслышали его, — это слишком.

Резко развернувшись, Филип стремительно вышел из покоев. Некоторое время он бродил по замку, а когда понял, что избавиться от гнева это не помогает, направился в сад, где решил поупражняться в стрельбе из лука.

— Что так разозлило вас? — услышал он звонкий голос позади себя.

Обернувшись, он увидел принцессу Софию в компании ее главной фрейлины, стоявших неподалеку.

— Добрый день, Ваше Высочество, — поклонился он.

— Чем вас так разозлил этот толстяк из соломы? — с усмешкой поинтересовалась София, подойдя ближе к Филипу.

— Я ничего не имею против соломенных человечков, — ровным тоном ответил молодой человек.

— Так значит, вы не любите толстяков? — принцесса скептически изогнула бровь.

— С недавних пор, — кивнул Маркелл, повернувшись к мишени.

Он вновь резко натянул тетиву и выпустил три стрелы.

— А вы недурно стреляете, сэр, — София с восхищением посмотрела на наконечники стрел, вонзившихся прямо в сердце безвольной жертвы. — Пожалуй, вы единственный достойный соперник для меня.

— Неужели вы, Ваше Высочество, стреляете из лука? — с наигранным удивлением спросил Филип.

На самом деле он уже давно знал, чем интересуется принцесса София. За все время, что они с отцом пробыли в замке, он частенько наблюдал за ней со стороны. Сначала Маркелл наивно полагал, что юная наследница мало чем отличается от избалованных и капризных принцесс, но постепенно понял, что крупно ошибался. Филип восхищался гибкостью и живостью ума Софии, ее несомненной красотой и очарованием. Он знал, что принцесса немало читает, изучает сложный эльфийский язык и увлекается стрельбой из лука — и мать поощряет ее в этом.

— И весьма недурно, прошу заметить, — гордо вздернув носик, ответила София. — Вы позволите? — обратилась она к Филипу, который с поклоном протянул ей лук и стрелы.

Подойдя к соседней мишени, девушка распрямила спину и приготовилась выстрелить. Глубокий вдох — и стрела вонзается прямо в грудь жертвы. Еще вдох — и вторая стрела застывает почти рядом с первой. И только третья воспротивилась воле хозяйки и вонзилась немного ниже.

— Судя по всему, меткость не является одной из ваших добродетелей, — рассмеялся Филип, подойдя к девушке.

— Всего лишь одна стрела, — София повернулась к нему и в негодовании сощурила глаза.

— Нельзя быть лучшей во всем и всегда, — пожав плечами, ответил Филип. — Нужно уметь проигрывать.

София недовольно поджала губы, следя за тем, как Маркелл, продолжая что-то говорить, двинулся к соломенной мишени, чтобы вытащить стрелы. Она никогда не позволяла кому-либо смеяться над собой, быстро ставя обидчика на место, но почему-то сейчас ей не хотелось унижать Филипа. Было что-то пленительно-очаровательное в ямочках, появляющихся на его щеках всякий раз, когда молодой человек улыбался. В его взгляде не было злых огоньков, какие вспыхивали в глазах ее старшего брата Ричарда, когда тот старался побольнее уколоть ее. Напротив, серые глаза Филипа Маркелла светились добротой и уверенностью.

— Каллиста, — тихо подозвала принцесса свою фрейлину, которая, стоя в стороне, с обиженным видом наблюдала, как ее будущий муж флиртует с Софией. — Вернись в замок.

— Но зачем? — удивилась девушка.

— Это приказ, — прошипела принцесса, смерив фрейлину недовольным взглядом.

— Как вам будет угодно, Ваше Высочество, — Каллиста присела в легком поклоне и двинулась в сторону замка, пообещав себе, что, когда принцесса отвернется, она двинется в другую сторону и, спрятавшись в саду, проследит за ней и Филипом.

— Не хотите немного прогуляться, сэр? — спросила София, подойдя к Филипу.

— А где же ваша фрейлина? — поинтересовался он, оглядевшись по сторонам.

— Она вернулась в замок, сказала, что захватит накидку и вернется, — отмахнулась принцесса. — Так что скажете насчет прогулки?

— Ничего не имею против, — пожав плечами, отозвался Филип.

Пара медленно двинулась по великолепному саду, по дорожке, уводящей подальше от дворца. Сначала разговор не клеился из-за того, что на вопросы Софии Маркелл отвечал односложными фразами, однако затем он понял, что ставит девушку в неловкое положение, и принялся рассказывать принцессе об истории своего рода и семейных легендах Маркеллов. Его рассказ увлек Софию, которая — он знал — увлекалась древней историей. Уже спустя час их беседа перестала носить официальный характер и больше напоминала разговор двух старых друзей, которые не виделись долгие годы.

Каллиста, наблюдавшая за ними издалека, невольно сжимала кулаки всякий раз, когда принцесса будто бы случайно прикасалась к Филипу. Ей было противно видеть, что он, уподобившись большинству, повелся на глупую ложь принцессы. София любила флиртовать, а молодые лорды всегда попадались на этом. А ведь Маркелл не перекинулся с Каллистой и парой слов, когда их отцы официально представили детей друг другу, как будущих мужа и жену!

Охваченная обидой Каллиста, пробурчав что-то себе под нос, бросилась в сторону замка. Да как этот самодовольный наглец посмел променять ее на эту пустышку Софию?!

Вот только разъяренная девушка не видела, с каким восторгом София ловила каждое слово Филипа, как тот с восхищением любовался красотой принцессы. Вернее, видела, но не поняла, что это вовсе не бессмысленный флирт, а настоящие чувства…

— София Майнер! — послышалось невдалеке от того места, где сидели Филип и София.

Через минуту из-за густой зеленой изгороди показался Никлаус Дейномен, который уже целый час разыскивал принцессу.

— Ваше Высочество, — тотчас исправился он, увидев, что она не одна. — Ее Величество королева Адрия просила вас незамедлительно предстать перед ней, — с важностью произнес Ник.

— Что-то стряслось? — София вопросительно вскинула брови.

— Да, королева, конечно же, подробно рассказала мне, зачем именно ей потребовалась ты, — огрызнулся Дейномен.

— Перестань, Ник, — простонала София, поднимаясь с места. — Если бы я знала, что матушка будет меня искать, то не ушла бы так далеко, — девушка улыбнулась, положив руку на плечо друга. — Кстати, позволь тебе представить Филипа Маркелла, — она указала на молодого лорда, стоявшего позади нее. — Филип, это мой хороший друг — Никлаус Дейномен.

— Да мы уже знакомы, — Ник недоверчивым взглядом оглядел молодого мужчину из окружения своей подруги. — На балу познакомились, ты же помнишь.

— Ах, ну да.

— Рад снова видеть вас, — кивнул Филип. — Что ж… — он перевел взгляд на принцессу. — Нельзя заставлять королеву ждать. Всего доброго, Ваше Высочество, — он наклонился и легко прикоснулся губами к руке Софии. И перед тем, как скрыться в кустах, из-за которых появился Никлаус, он обернулся, чтобы встретиться взглядами с принцессой.

— Что тут было? — с усмешкой спросил друг.

— Мы просто разговаривали, — пожав плечами, сказала София, двинувшись к главной садовой дорожке.

— Скрытые в тени деревьев и кустарников, они просто разговаривали, — едва сдерживая смех, воодушевленно произнес Ник. — Простой разговор между весьма очаровательной принцессой и не менее очаровательным юношей, — продолжал он.

— Немедленно прекрати, Никлаус Дейномен! — София недовольно притопнула ножкой.

— Ну все, все, — молодой лорд поднял руки в примирительном жесте. — Все равно королева уже знает об этом.

— Но откуда? — шепотом, больше похожим на шипение, спросила София, вцепившись в предплечье друга.

— Дорогая, нельзя ли ослабить хватку? — недовольно пробурчал Никлаус. Принцесса тотчас разжала руку. — Ты же знаешь, шпионы королевы повсюду, — он встряхнул рукой, и они продолжили путь. — Они, словно зоркие соколы, наблюдают за каждым из нас.

София нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда мать наконец поднимет глаза от важных бумаг и взглянет на нее. Несмотря на то, что о приходе дочери объявили еще десять минут назад, Адрия продолжала скрипеть пером по пергаменту, с усердием выводя каждую букву.

— Нельзя ли отвлечься, матушка? — капризно произнесла София.

— А ты куда-то спешишь? — не отрываясь от бумаг, спросила королева. — Филип Маркелл, верно, потерял свою ненаглядную принцессу, — с неприятной улыбкой произнесла она, посмотрев на дочь.

— А при чем здесь Филип? — София отвела взгляд.

— Все твое внимание обращено к нему, а не к Себастьяну Неопалонису, который, между прочим, твой будущий муж.

— Мне он не нравится, — поморщилась принцесса. — Он напоминает мне отвратительную жабу, — девушка резко повернула голову к матери. — Я не хочу всю жизнь прожить с тем, кого я презираю, — она прекрасно знала об истинных отношениях Адрии и своего отца, а потому старалась вызвать у матери хоть немного сострадания к своей участи. — Матушка, милая, — она бросилась к ней. — Ты же и сама стала женой нелюбимого, так почему обрекаешь меня на ту же участь?

— Рано или поздно этот трон займешь ты, София, — королева крепко стиснула ладони дочери в своих руках. — Рядом с тобой должен быть достойный мужчина.

— Но Себастьяну ни за что не стать мудрым правителем! — выкрикнула девушка, вскочив на ноги. — А у Филипа Маркелла есть прекрасные задатки. Он умен и благороден, — расхваливала София молодого лорда.

Она так волновалась, что не смогла стоять на месте и принялась расхаживать по комнате.

В этот момент, предварительно постучав, в кабинет королевы вошел Дункан Дейномен. В руках он крепко держал толстую кожаную папку коричневого цвета.

— Простите, Ваше Величество, я не знал, что у вас посетители, — остановившись в дверях, произнес Дейномен.

— Вы как раз вовремя, лорд Дейномен, — улыбнулась Адрия, поднявшись из-за стола. — Принцесса София пытается убедить меня в том, что Филип Маркелл — лучшая кандидатура на роль ее будущего супруга, — Дункан вопросительно вскинул брови. — Что скажете, милорд, мы можем расторгнуть помолвку? — на лице королевы появилась лукавая улыбка.

— Я найду способ, — кивнул Дейномен.

— Благодарю тебя, матушка, — взвизгнула София и, обняв мать, выбежала из кабинета.

— С чего вдруг? — недоуменно спросил лорд-советник, внимательно посмотрев на дверь, за которой скрылась довольная принцесса.

— Не хочу, чтобы она страдала так же, как и я, — пожав плечами, ответила Адрия, попавшаяся на хитроумную уловку своей проницательной дочери.

Филип Маркелл был крайне удивлен, когда ему и отцу было приказано явиться к королеве. Если бы Адрия желала аудиенции с Артуром, то в этом не было бы ничего удивительного — ведь он главнокомандующий королевской гвардией. Но зачем ей понадобились оба Маркелла?

С такими мыслями Филип следовал по многочисленным коридорам за отцом и фрейлиной, которая и сообщила им о желании королевы.

Артур не упускал возможности пофлиртовать с новой жертвой его обаяния. Поначалу фрейлина, которой на вид было около тридцати, не отзывалась на комплименты, которыми Артур ее осыпал, но в конце концов сдалась под действием его очарования, когда тот пустил в ход свои излюбленные шуточки.

Филип мрачно покачал головой, когда женщина хихикнула над очередной шуткой его отца. Казалось, эти двое совершенно забыли, что он идет за ними. Лорд Маркелл и фрейлина даже не обращали внимания на слуг, которых вообще-то редко можно было встретить в этих коридорах слуг — но сейчас они с интересом оборачивались вслед.

Филип четко усвоил одну простую истину: нельзя позволять слугам становиться невольными зрителями вашей личной жизни. Кажется, что у них в крови заложена любовь к сплетням. И, главное, они большие фантазеры и могут придумать даже то, чего в принципе не было и не могло быть.

Они остановились у большой резной двери. Женщина, встряхнув головой, шумно выдохнула, пытаясь скрыть румянец на своих пухлых щеках — который, несомненно, появился благодаря стараниям Артура — и громко постучала в дверь.

— Миледи, лорд Маркелл с сыном явились по вашему приказу, — объявила она, жестом пригласив гостей пройти.

— Очень хорошо, — кивнула Адрия, переглянувшись со своим лордом-советником.

Себастьян Неопалонис не раз рассказывал Филипу о неприятных слухах, которые ходили по замку. Болтали, что королева спит со своим главным соратником Дейноменом, и что смерть его жены — дело рук самой Адрии. Также поговаривали, что София — совсем не дочь покойного Эдрика Майнера. Но Филип, знавший о страсти слуг к сплетням и выдумкам, лишь отмахивался от таких разговоров.

— Я хочу предложить вашей семье заключить союз с одним из членов нашей династии, — начала королева. — Как вы знаете, для своей дочери я ищу достойного кандидата в мужья.

— Но мне казалось, что вы уже заключили союз с Неопалонисами, — нахмурившись, произнес Артур. — А мой сын помолвлен с леди Каллистой Лайонелл, — он похлопал Филипа по плечу.

— Принцесса София и Себастьян Неопалонис еще не были официально представлены, — вмешался лорд Дейномен. — Не будет никаких трудностей расторгнуть эту помолвку.

Адрия кивнула в знак согласия.

— Но мой сын уже официально представлен своей будущей супруге, — продолжал настаивать на своем Артур. — У нас будут трудности.

— Их можно решить денежной компенсацией? — поинтересовалась королева, вопросительно изогнув бровь.

— Только если Ваше Величество предложит больше, — резко выпалил Артур Маркелл.

Глаза Адрии удивленно расширились от такой дерзости со стороны ее подданного, но она тотчас, встряхнув головой, вернула взгляду непроницаемость, а лицу — привычное любезное выражение.

Филип, опустив голову, открыл рот от изумления. Он был поражен дерзостью отца, но еще больше его удивило то, с каким спокойствием эти люди устраивали жизнь своих детей. Это было похоже на случку скотины!

Но в его голову почему-то настойчиво закрадывались сомнения насчет участия самой Софии в этом разговоре. Навряд ли королева Адрия, которая еще неделю назад была полностью уверена, что кандидатура Себастьяна — наиболее достойная из всех, вдруг изменила свое решение. Здесь явно не обошлось без принцессы. Очевидно, молодая девушка неправильно расценила их разговор в саду.

Ему не нравилась Каллиста, которая была предназначена ему в жены, он бы многое отдал, чтобы избавиться от назойливой девушки. Но София… Да, Филип симпатизировал прекрасной принцессе, но он не любил ее. Маркелл всегда думал, что любовь похожа на взрыв эмоций, мыслей. Ему говорили, что, влюбляясь, ты не спишь ночами, думая лишь о ней одной. Но у него такого нет! Так почему он должен связывать жизнь с той, которую не любит?!

Если бы он только знал, что через пару лет он в ней души не будет чаять… Что он будет безумно любить Софию и пойдет на все ради нее и своих детей, и даже отдаст жизнь…

— Мы обсудим этот вопрос в отсутствие вашего сына, — она посмотрела на Филипа, который, кивнув и низко поклонившись, поспешил покинуть кабинет королевы.

Он был зол на всех: на отца, который беззастенчиво и цинично продавал своего сына, на Софию, которая и была инициатором этого разговора, на себя за то, что не мог воспротивиться их воле. Но еще больше его беспокоило, как сказать Себастьяну, что все его мечты о короне и величии разбились, стоило принцессе обратиться к матери с просьбой. Неопалонис будет просто вне себя от ярости…