Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Дерзость, — только этой ценой покупается движение вперёд. Все величайшие победы были добыты смелостью».

© Виктор Гюго. Отверженные

Для всего королевского двора известие о ссылке королевы Адрии стало шоком. И хотя король и его свита утверждали, что это делается во благо молодой женщины, которая испытывает сильнейшие страдания после тяжелых родов, все знали, что Эдрик всего-навсего избавился от ненавистной жены, отправив ее с глаз долой.

Для Фредерика Майнера это стало еще и большим осложнением при осуществлении плана по свержению с трона его недалекого племянника. Адрия и ее ребенок были главными козырями в его нечестной игре.

— Так, и что вы намерены делать дальше, лорд Майнер? — спросил один из придворных, что поддерживал Фредерика с момента возникновения заговора против короля.

— Надо каким-то образом вернуть леди Адрию во дворец, — сухо отозвался дядя Эдрика. В последнее время он очень плохо спал: то его мучили кошмары, в которых его судили за измену и отправляли на плаху, то он проводил бессонные ночи в постоянных раздумьях о том, как бы провернуть ту или иную интригу. Фредерику хотелось хоть сегодня вечером немного вздремнуть, но заговорщики потребовали немедленного собрания.

— Это совсем неважно, — отмахнулся все тот же лорд. — Что вы будете делать, когда короля предадут земле? Как усмирите амбиции этой девчонки-выскочки?

— Совет не допустит женщину к власти, — согласился толстый, изрядно полысевший мужчина рядом, на шее которого в свете факелов поблескивала тугая золотая цепочка с эмблемой фамильного герба.

— Она не станет для нас помехой, — быстро отмахнулся главный советник. — Стоит нам только посадить маленького Ричарда на трон, и избавиться от его матери совсем не составит труда. Она не так уж и умна.

— А может, вы, лорд Майнер, недооцениваете способности леди Адрии? — спросил все тот же мужчина с цепочкой на груди. — Ее отец был весьма умным и расчетливым политиком.

— Скорее, Валентайн был умным, а его жена расчетливой, — не без усмешки бросил первый лорд. — Но в чем-то он прав, — добавил заговорщик, встретив не особенно приязненный взгляд друга.

— Не волнуйтесь, вы получите все, что вам было обещано, — поспешил уверить их Фредерик.

Они еще какое-то время продолжали совещаться, не подозревая, что за стеной, в тени мрака подвалов, стоял не кто иной, как Дункан Дейномен. Он слышал все, от первого до последнего слова.

Отправляясь в длительную ссылку, Адрия заверила Фредерика, что секретарь Дейномен — доверенное лицо, которое будет присутствовать на собрании заговорщиков вместо нее. Каково же было его удивление, когда он прознал, что Майнер и остальные лорды собираются без него. Чутье подсказывало — надо идти за ними. И вот, в который уже раз, интуиция не обманула Дункана. Теперь, когда он своими ушами услышал планы изменников короны, в его голове крутилась лишь одна мысль — надо поскорее предупредить Адрию.

* * *

— Очнись, — звонко смеясь, произнесла Минерва. Клеон был уверен, что это именно ее голос. Разве может быть у кого-то еще такой сладкий, нежный, но в то же время уверенно твердый голос? — Ну же, Клеон, поднимайся, — Дейномен нутром почувствовал ее недовольство.

— Минерва? — сипло позвал он, медленно открывая глаза.

— Да, милый? — пропела она. Клеон увидел перед собой ее большие голубые глаза, которые, как ему показалось, светились от счастья. Густые черные волосы были сплетены в свободную косу, из которой то ли от ветра, то ли по желанию хозяйки, выбилось несколько волнистых прядей.

Придя в себя ото сна, он оглядел место, где они находились. Это была огромная зеленая поляна, усеянная маленькими белыми, розовыми и голубыми цветочками. Кажется, такая же поляна находилась неподалеку от семейного имения Дейноменов, где в далеком прошлом единственный сын Никлауса и дети Маркеллов часто проводили время за шумными играми. Минерва, одетая в совершенно обычное платье, простое, без вышивки и украшений, какие она стала носить, будучи королевой, сидела рядом с ним и с улыбкой смотрела в его глаза.

— Что мы тут делаем? — спросил Клеон, приподнимаясь.

— Наслаждаемся этим теплым вечером, — ответила она, положив ладонь на его щеку. Теплое прикосновение ее мягкой нежной кожи. Как же ему этого не хватало…

А вечер, действительно, был приятным. Вдалеке, за тонкой темно-зеленой полоской леса, окружавшей поле, виднелась огромная ярко-алая полоса заката. День близился к концу. Над головой щебетали маленькие птички, кружась вокруг. А где-то неподалеку от них засел кузнечик, сообщая о своем присутствии негромким стрекотанием. Ветерок, который иногда налетал на поляну, заставляя чуть склоняться цветы и травы к земле, был опьяняюще приятным. Чуть прохладным, но не до такой степени, чтобы хотелось завернуться в накидку или плащ. Все вокруг дышало вечерним умиротворением.

— А как же твой муж, твои дети? — спросил Клеон, когда осознание нереальности происходящего нахлынуло на него.

— О чем ты? — нахмурилась она. — Ты, верно, ударился головой, — со смехом заключила она.

— Нет, ты не понимаешь… А если вдруг шпионы Доминика обнаружат нас здесь? Казнят не только нас с тобой, но и твоих детей, а они — единственное наследие Эверона.

— Неужели такое может присниться? — пару мгновений спустя спросила она. — О чем ты толкуешь? — теперь Минерва нахмурилась, явно обеспокоенная состоянием Клеона. — Ты мой муж, нет никакого Доминика. А Адмет и Тора ждут нашего возвращения, хотя, зная наших детей, боюсь, что нас ждет только няня.

— Адмет и Тора — наши дети? — изумился Клеон, ошарашенно посмотрев на Минерву.

— Нет, когда мы придем домой, я совершенно точно кого-нибудь отправлю за доктором, — заключила она. — Да ты просто не в себе, мой дорогой, — с этими словами она положила ладонь на его лоб, на котором выступили капельки пота. — Жара нет, но ты вспотел, — хмыкнув, добавила она.

— А еще у меня болит плечо, — пожаловался Клеон.

— Быть может, ты неудобно лежал? — пожала плечами Минерва.

— Быть может, быть может, — проворчал он.

В эту минуту она, резко вскочив на ноги и отряхнув ладони от пыли, протянула ему руку.

— Ну же, дорогой, идем, нас уже ждут, — улыбка озарило ее лицо, которое в ярких закатных лучах было еще прекраснее, чем когда-либо.

— А мы точно женаты? — недоверчиво поинтересовался Клеон.

— Ну конечно, глупец, — снова улыбнулась она, помогая ему подняться.

Клеон вместе со своей супругой медленно шли через поле. Цепкие листья растений цеплялись за юбку Минервы, заставляя всякий раз ее одергивать. Еще никогда прежде мужчина не чувствовал себя так спокойно. Он шел рука об руку с любимой женой в свой собственный дом, к своим собственным детям, о появлении которых он мечтал всю сознательную жизнь.

Быть может, вся эта борьба за власть между Маркеллами и Неопалонисами, а затем и решение Доминика — все это, отнявшее у него его Минерву — ему просто приснилось? Может, все это лишь дикий кошмар?

Клеон Дейномен не знал ответа на эти вопросы, он продолжал идти навстречу свету, который, как ему казалось, исходил от солнца, что близилось к горизонту.

— Мне очень жаль, — грустно заключил Хаббард Ллойд. — Мне не удалось его спасти, — трясущимися руками он начал убирать инструменты и маленькие баночки, которые со звоном стукались друг о друга.

— Вы сделали недостаточно, — Эвмент взревел то ли от негодования, то ли от того, что юнец, обрабатывающий его раны, переборщил с обеззараживающим раствором.

Но, скорее всего, гнев его был обусловлен именно негодованием. Клеон спас его жизнь, а Эвмент не смог отплатить ему тем же. Как он будет жить с этим грузом вины дальше? И что он скажет Минерве? Маркелл знал, что сестра не переживет этих новостей. Клеон Дейномен был любовью всей ее жизни, он был отцом ее детей, он был далекой несбыточной мечтой, от которой теперь осталось лишь бездыханное тело.

От злости Эвмент оттолкнул мальчишку и, бормоча что-то невнятное себе под нос, бросился прочь из палатки, где Хаббард Ллойд занимался лечением раненых в бою солдат короля. Бренн, еще мгновение назад сидевший рядом с братом, устало поднялся со скамьи. Ему повезло куда больше остальных — средний из Маркеллов отделался лишь парой ссадин, которые не требовали внимательного отношения главного придворного лекаря.

— Простите его, сэр Ллойд, — Бренн участливо положил руку на плечо престарелого врача.

— Я сделал все, что мог, — виновато повторил старик.

— Я в этом не сомневаюсь, — грустно улыбнулся Маркелл и вышел следом за Эвментом.

— Простите меня, лорд Дейномен, мне очень жаль, — тихо произнес Хаббард. И в эту минуту ему показалось, что Клеон, лежавший на деревянном подобии стола, улыбнулся уголками губ. И привидится же такое!

Юркнув в расщелину за Рагнаром, Доминик услышал звуки столкнувшихся клинков. Очевидно, его вылазка не осталась незамеченной. Поначалу он уж было собирался вернуться и прийти на помощь своим воинам, но и оставлять Рагнара не хотелось, а потому король Эверона начал медленно пробираться вперед по узкому каменному тоннелю.

Чем дальше заходил Доминик, тем больше сужались вокруг него каменные своды, наверное, именно поэтому приблизиться к Рагнару незамеченным у него не получилось. Услышав позади себя какой-то шорох, ортеец резко обернулся, держа руку на рукоятке меча, готовясь обнажить его в любую секунду.

— Что ты здесь делаешь? — недовольно спросил он.

— Мне казалось, что у нас совместный план, — нахмурился Доминик. — И самодеятельностью мы не занимаемся.

— У меня всего лишь небольшое отклонение от плана, — пожал плечами Рагнар.

Доминик ничего не ответил и принялся разглядывать ортейцев. Кажется, здесь осталось не больше десятка воинов. Однако, как показалось Доминику, Рагнара совсем не интересовала численность его бывших соплеменников, он внимательно следил за каждым движением огромной фигуры, облаченной в меха. Мужчина расхаживал из стороны в сторону, то и дело сжимая свои большие красные ладони в кулаки. Быть может, это и есть грозный король Ингвар?

Доминик уж было собирался задать этот вопрос Рагнару, как вдруг мужчина отошел в сторону, и король увидел хрупкий стан трясущейся от холода рыжеволосой девушки, руки которой были стянуты тугими веревками. Она испуганно дернулась, когда Ингвар резко махнул рукой. И Рагнар дернулся вместе с ней, словно готовясь дать отпор обидчику этой незнакомки.

— Ее зовут Бриана Бору, — зачем-то начал ортеец. — Это моя невеста.

Доминик ошеломленно уставился на Рагнара. Невеста? Но тогда зачем он пообещал взять в жены Фриду?

— Не гневайся, — словно прочитав его мысли, продолжил Рагнар. — В конце концов, и ты в том же положении, — Неопалонис вопрошающе уставился на ортейца. — Ты же совсем не любишь свою жену, в твоем сердце нет места для Минервы, — он повернул голову обратно. — А ведь она славная. Думаю, в величии она превзойдет Адрию Астер, — хмыкнув, добавил Рагнар. — Она из тех женщин, что заслуживает любви.

Доминик снова ничего не ответил. Да и что он мог сказать? В конце концов, Рагнар был абсолютно прав.

— Так, так, так, — услышали они громкий голос совсем рядом с собой. От неожиданности мужчины дернулись. — Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал.

Рагнар и Доминик подскочили на месте. Перед ними стоял высокий воин с длинными светлыми волосами. Несмотря на усмешку, искривившую его рот, взгляд этого человека был серьезен.

— Ульвар, — кивнул ему Рагнар, выходя чуть вперед.

Доминик приготовился сражаться. И хотя исход этой битвы был очевиден, король Эверона не собирался отступать. Его отец прослыл трусом и предателем, мать — злобной тираншей с манией величия, но Доминик не такой, нет. Он лучше своих родителей, он достойный правитель своего королевства, потомки несомненно будут гордиться им, даже если их предок так легкомысленно погибнет.

— Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал, — громко произнес король Ингвар. — Мой племянник, да не один, а с другом, — он с усмешкой посмотрел на Доминика, который вышел вперед за Рагнаром. Ортеец уже жалел, что Неопалонис пошел следом за ним. Во-первых, это верная смерть, во-вторых, быть может, если бы они не болтали попусту, воины Ингвара их бы и не заметили.

— Рагнар, — еле слышно жалобно произнесла Бриана.

— Отпусти ее, — твердо заявил племянник Ингвара. — И отпусти Доминика.

— И что мне тогда останется? — спросил Ингвар, медленно подходя ближе. — Ни красавицы жены, ни такого ценного пленника.

— Тебе нужен только я, — продолжал настаивать на своем Рагнар, а потом, повернув голову, обратился к Ульвару: — Да как ты посмел позволить этому животному так обращаться с твоей сестрой?

— Она его жена, ты знаешь наши обычаи, — как всегда, ровным тоном отозвался брат Брианы. — Муж волен поступать со своей супругой так, как посчитает нужным.

— Хватит болтать! — взревел Ингвар. — Ты забыл, что перед тобой стоит твой король.

— Здесь только один король, — прошипел Рагнар, медленно поворачивая голову к дяде.

— Неужели ты, племянничек? — чуть ли не захлебываясь от негодования, выплюнул Ингвар.

— Нет, — Рагнар горделиво вздернул подбородок. — Доминик Неопалонис, король Эверона.

Доминик, все это время молчаливо стоявший чуть поодаль, распрямился. Он совершенно не ожидал услышать подобный ответ от Рагнара. Внимательно наблюдая за беседой двух воинов, он совершенно забыл о том, в каком положении они оба тут находились.

— Разве он так же велик, как короли Южных Островов? — с усмешкой спросил Ингвар, оценивающе оглядывая молодого правителя Эверона.

— Если он не родился ортейцем, это не значит, что он не может быть великим. За пределами этой земли есть не менее достойные самодержцы, — продолжал Рагнар. — А вот ты, дядя, оскверняешь весь наш славный род. Ты заполучил власть нечестным путем, быть тебе проклятым и после смерти.

— Клевета! — заорал Ингвар, в его глазах заиграли искры гнева. — Ты сам отказался от короны.

— Докажи, — Рагнар с вызовом посмотрел на своего родственника. — Приведи трех свидетелей, которые это подтвердят.

Ингвар переступил с ноги на ногу. Он знал, что этот бой он непременно проиграет, как только откроет рот. Нет у него свидетелей, а никто из его воинов не пойдет на обман. Ложь и клевета жестоко караются на том свете. Не пить им из золотых кубков в Вальхалле, не есть из одной тарелки с Богами.

— А у тебя нет доказательств того, что я тебя изгнал, как ты утверждаешь, — парировал дядя. — Ты позорно сбежал после смерти отца, побоявшись ответственности, я же принял на себя эту ношу, возглавил народ, который ты предал.

Рагнар горько усмехнулся и покачал головой. Он бы мог возразить Ингвару, но тот бы непременно потребовал привести свидетелей. А где его свидетели? Сидят в кустах ежевики и собирают занозы.

— Давай решим этот вопрос, как полагается, как велят наши традиции, — предложил Рагнар, полоснув дядю ледяным взглядом своих серых глаз.

Тишина. Ингвар непонимающе уставился на Рагнара. Бриана со слезами на глазах смотрела на возлюбленного, она не знала, что же именно задумал он. Но смотрела на него так, словно пыталась запомнить каждую деталь его внешности, а еще она мысленно молилась Богам о спасении любимого. Доминик же бегло оглядывал каждого из присутствующих и искал пути отступления в случае чего. Главное, освободить эту девушку, которая была так важна Рагнару.

— Поединок? — вдруг нарушил возникшую тишину Ульвар. Ингвар зло уставился на брата своей молодой жены.

— О каком поединке может идти речь? — хмыкнул Ингвар, повернувшись обратно к племяннику. — Он привел за собой целую армию, разве это по чести?

— Поединок, — твердо заявил о своих намерениях Рагнар. Бриана шумно выдохнула и опустила голову. — Таковы традиции.

— Хорошо, — рявкнул Ингвар, искоса посмотрев на молодую жену. — Ты еще не знаешь, с кем связался, щенок.

— Щенок, гадкий мальчишка, — кричал дядя, положив руку на оцарапанную щеку.

Король Альрик, сидевший на камне рядом, едва заметно улыбнулся уголками рта и посмотрел на сына. Но не было в его взгляде ни осуждения, ни злобы. Отец не осуждал Рагнара за то, что тот так сильно махал мечом во время тренировки, что поцарапал Ингвара, который тренировал его.

— Перед тобой наследник, — Альрик одарил брата невозмутимым взглядом. — Это тебе не какой-то крестьянин, которого можно оскорблять.

— Прости, брат, я не сдержался, — сквозь зубы процедил Ингвар. — Позволь удалиться.

— Иди, промой рану, — кивнул Альрик, проводив его странно задумчивым взглядом.

Альрик считал, что хорошо разбирается в людях. Он прекрасно понимал, когда его подданные пытаются его обмануть. И неважно для чего: чтобы скрыть свои ошибки или же чтобы лишний раз не расстраивать своего правителя. Альрик видел это в их глазах. Прекрасно понимал, когда и его дети хотели пойти на обман, или же просто грустили, хотя и продолжали улыбаться. Глаза — зеркало души.

Но темные, словно гадкие болота за горами, глаза Ингвара внушали его брату опасения. В его взгляде было что-то настораживающее. Иногда Альрик и вовсе натыкался на вину или раскаяние — но он не знал наверняка. Ингвар вызывал все больше подозрений в последнее время. Что же он задумал на этот раз?

Его брат никогда не был мирным ребенком. С самого детства он не чурался делать гадости и подставлять перед взрослыми всех своих друзей и даже Альрика. Такова его натура. Но ему казалось, что Ингвар перерос уже тот возраст, когда за свои шалости мог заслуженно получить в глаз от тех, кого подставлял.

Что же сейчас таилось за этим пугающе внимательным цепким взглядом? Что Ингвар задумал на этот раз?

— Отец, ты сердишься на меня? — виновато спросил Рагнар, подходя к отцу.

— Ты слишком сильно размахиваешь мечом, — ответил Альрик. — Твоя рука и твое оружие должно быть одним целом. Когда ты почувствуешь силу и власть железа, ты научишься побеждать.

— Хорошо, отец, — кивнул Рагнар.

— И еще, — вдруг начал Альрик, притянув сына поближе. — Не поворачивайся к Ингвару спиной, смотри внимательно в его глаза — и тогда сумеешь избежать беды.

— Какой беды? — удивился мальчик. Конечно, ведь ему было совсем невдомек, что уже скоро он, словно вор или убийца, будет под пологом ночи бежать прочь от родных земель.

— Возвращайся к занятиям, — со вздохом ответил Альрик, похлопав сына по плечу.

— Только этого, — Ингвар ткнул своим огромным толстым пальцем в сторону Доминика, — привяжите к ней, — мотнул он головой на Бриану. — Чтобы даже не думали сбежать, пока я разбираюсь с этим наглецом.

Рагнар, встав вполоборота, многозначительно посмотрел на Доминика. И Неопалонис знал, что таилось за этим взглядом: он должен вытащить отсюда Бриану любой ценой, чем бы сейчас ни обернулся этот поединок, он должен спасти ее.

Ульвар грубо толкнул Доминика вперед, да так сильно, что тот чуть не упал. Он обернулся и зло посмотрел на ортейца.

— Давай, давай, шевелись, — махнул головой тот.

— Какое же ты чудовище, если так спокойно смотришь на страдания своей сестры, — горько заметил Неопалонис, под конвоем приблизившись к Бриане. Ее глаза покраснели от слез, а лицо опухло и покрылось пятнами, а губы были синими от холода.

— Она теперь жена короля, — просто ответил Ульвар. — Он волен поступать так, как считает нужным.

— Варварство, — прорычал Доминик в ответ. Брат Брианы сильно стянул кожу на его запястьях. Совершенно точно останутся следы.

— Сидите смирно, — приказал он. — И чтобы без глупостей.

— Накинь хотя бы мой плащ на свою сестру, — попросил Доминик. Бриана испуганно округлила глаза и посмотрела на брата. Немного погодя, ворча что-то невнятное себе под нос, Ульвар все же выполнил просьбу пленника.

— Спасибо, — продолжая дрожать от холода, слабо произнесла Бриана, когда ее старший брат отошел на достаточное расстояние.

— Рано благодарить, — так же тихо отозвался Доминик. — Надо попытаться добраться до кинжала, — еще тише добавил он. — Пока все будут заняты поединком, мы должны выбраться.

— Так вот зачем плащ, — догадалась девушка.

— Не только, — улыбнулся Доминик. — Я же вижу, как ты замерзла.

А тем временем Рагнар и Ингвар готовились к предстоящему поединку. Король резким движением сбросил с плеч тяжелые меха и принялся ходить из стороны в сторону, как бы разминаясь. И то и дело издавал животные рыки, словно пытаясь напугать племянника своим боевым настроем. Рагнар же просто не обращал на это внимание. Он пытался сосредоточиться на скором столкновении с человеком, который несколько лет назад изгнал его, лишив того, что принадлежит ему по праву рождения.

— Ты готов? — с усмешкой спросил Ингвар, перекинув из руки в руку свой меч с золотой рукояткой.

— Естественно, — Рагнар занял свою позицию и взглядом, полным гордости, уставился на дядю. На его лице ни тени усмешки, лишь спокойствие и уверенность. Он держал в руках меч своего отца, с которым тот прошел не одну битву, унес не одну жизнь врага, который не раз спасал Альрика в трудную минуту. Он был благословлен Богами в священный день, и Рагнар верил, что оружие отца поможет ему одолеть зло и узурпаторство в лице Ингвара.

Началась битва. Раздался звон металла, клинки столкнулись. Ингвар, обнажив пожелтевшие зубы, с силой давил на свой меч, словно пытаясь лишить Рагнара равновесия. Молодой ортеец резко опустил свое оружие и тут же перехватил удар Ингвара.

Бриана, кое-как пытаясь добраться до кинжала Доминика, умудрялась внимательно наблюдать за сражением. Она шумно выдыхала и зажмуривалась всякий раз, когда казалось, что Ингвар вот-вот одолеет Рагнара. Доминик, который также не остался в стороне и внимательно следил за каждым движением сражающихся, параллельно торопил Бриану. Ему самому не дотянуться, да и ей со связанными руками было очень непросто.

— О, Боги, нет, нет, — запричитала Бриана, когда Рагнар, оступившись о камень, упал на землю. — Прошу, поднимайся, поднимайся! — она произнесла это настолько громко, что слышали абсолютно все. Но ей было все равно, лишь бы любимый услышал ее мольбу, лишь бы это придало ему сил.

— Если ты не замолчишь, я не знаю, что с тобой сделаю, — зло сказал Ульвар, подойдя к ним. Доминик, затаив дыхание, смотрел на брата Брианы. Лишь бы ее поддержка не обернулась катастрофой для их маленького тайного предприятия.

— Ты сам сказал, что я жена короля, так что ты ничего не посмеешь мне сделать, Ульвар, — сквозь зубы процедила она.

Брат и сестра смотрели друг на друга испепеляющими взглядами. Родные люди, а столько ненависти в глазах. Доминик невольно вспомнил свою жену. Как бы часто Минерва ни злилась на своих младших братьев, в особенности на Эвмента, она никогда не смотрела на них так. Эти же двое люто ненавидели друг друга, и эта ненависть уже давно залегла в их душах.

А битва Рагнара и Ингвара тем временем продолжалась. Слова Брианы сильно приободрили молодого ортейца. Он нашел в себе силы и поднялся, вновь перехватив удар дяди, который мог бы стать для него смертельным, если бы он не встал на ноги.

И снова удар за ударом. Лязг стукающегося металла. Внезапно мимо них просвистела стрела, которая попала между лопаток Ульвара, после чего тот замертво упал. Бриана завизжала от страха и неожиданности. Сражающиеся застыли на месте.

Рагнар невольно улыбнулся, вспомнив о том, что эльфы были на их стороне — они как раз сейчас должны были наступать с другой части острова. Они заключили Ингвара и его свиту в ловушку, из которой был лишь только один выход — смерть.

— Что это было? — тяжело дыша, спросил Ингвар, пугливо оглядываясь по сторонам.

— Не обращай внимания, — уверенно заявил Рагнар. — Это наша битва.

— Привел подмогу, трус? — Ингвар начал потихоньку отступать, не желая получить стрелу в затылок.

— Не будь трусом, сражайся до конца, — Рагнар наступал, а Ингвар продолжал пятиться назад. — Ты все равно проиграешь. Истинный король перед тобой.

— Ненавижу, ненавижу! — закричал Ингвар и неожиданно бросился на племянника.

Снова столкнулись со звоном клинки. Но только на этот раз Ингвар знал, что эту битву он уже проиграл.