Letum non omnia finit (джен)

Спустя неделю меня выписали из больницы. Да, врачи, обладающие Пламенем Солнца — это просто чудо. Я даже начала завидовать — это такие возможности для лечения открываются. У меня же пламени больше не было. Вообще. Мы проводили множество тестов, но результат один — отныне я обычный человек с необычными друзьями. Друзья, кстати несколько раз заходили. Киоко принесла торт, который мне, вообще-то из-за травмы желудка было нельзя, но его благополучно съели мальчишки. Хару подарила мне прекраснейший вязаный воротничок белого цвета. Даже Хибари Кёя отметился, прислав мне в подарок… кастет. Когда Тсунаёши увидел этот «дар», его просто пополам сложило от смеха. Я же заметила, что возможно грозный ГДК соизволит принять меня к себе в команду. Смех Тсуны резко прекратился.

Несколько раз заходила обвешанная детьми Нана. Мне было стыдно перед ней из-за поступка Емитсу пятнадцать лет назад. Но, вроде бы, в легенду о племяннице она поверила. А когда услышала, что кроме семьи Емитсу, у меня живых родственников нет, сразу предложила переехать к ним. Предложение женщины растрогало меня до слёз. Рыдали так же Ламбо и И-пин, которым жестокий Реборн сказал, что я их бросила. Малышка И-пин повязала мне на руку талисман, который сплела сама. Я клятвенно пообещала, что ни в коем случае не стану его снимать.

По приезде домой нас ждал аншлаг. В отсутствие Наны Бьянки и хранители Тсуны решили организовать праздник, решив отметить победу над Рокудо. Меня усадили между Тсуной и Хаято, который каждые десять минут вопрошал о моём самочувствии. На моих коленях устроилась довольная И-пин, с которой я, между прочим, буду делить комнату. Нана отказалась от застолья, сказав, что не хочет нам мешать, и удалилась к себе, напевая.

— Что я пропустила, ребята? — спросила я, умиротворённо оглядывая всех.

— Тсуна за это время подружился с двумя боссами союзных семей, — рассказал Хаято.

— Я в этом не сомневалась, — я хмыкнула. — Наверное снова были тренировки от Реборна в духе «Упал с самолёта — учишься летать»?

— Как ты узнала, Ри-не? — удивился Тсуна.

— Я прочитала эту информацию по радужке твоих глаз, — на полном серьёзе произнесла я.

— Это плагиат! — воскликнул Реборн, попивая кофе.

— Я знаю, — признала я. Бьянки рассмеялась.

— Савада, ты должна вступить в клуб! Во имя экстрима! — воскликнул Рёхей.

— Нии-сан, ты что! — вмешалась Киоко. — Она же только после аварии! Наверное, Рин-чан еще нельзя напрягаться! Правда же? — девушка повернулась ко мне.

— Ага, — я кивнула. — Ещё месяц перенапрягаться нельзя. Так что йога — наше всё!

— О. как здорово! — Хару всплеснула руками. — Давайте организуем женский клуб и будем заниматься все вместе!

Само собой, все её поддержали. Даже мальчишки, которые решили посетить пару занятий. После битвы нам всем требовался отдых, поэтому оставшийся день мы провели за разговорами и шутейками. Но что-то изменилось.

Тсунаёши, когда думал, что никто на него не смотрит, смотрел в стену невидящим взглядом. И только морщинка между бровями выдавала невесёлость его мыслей. Хаято время от времени вздрагивал, оглядываясь. Правую руку Ямамото иногда сводило судорогой. А во мне что-то надломилось. Я по-прежнему не собиралась лезть на рожон. Но слова Бьянки «убивай, или убьют тебя» поняла в полной мере. Я могу бесконечно прятаться, всеми силами стараясь избежать греха, или смириться и помогать Тсуне и ребятам. Хотя бы тем, что им не нужно будет оглядываться не случилось ли со мной что.

Уже вечером Тсунаёши отказался идти к себе и притащил в свою бывшую, а теперь в мою, комнату футон, пока мы с И-пин принимали ванну. Реборна, который попытался зайти к нам, я выставила с пожеланием лечь в кровать, сопеть в две дырочки и не выступать.

И-пин заплела мои волосы, которые были чуть-чуть длиннее плеч, в косу. Я, как положено хорошей «старшей сестре» восхитилась её умениями парикмахера и попросила почаще заплетать меня. Девочка покраснела и промолчала. Я подхватила её на руки и медленно пошла в комнату, удерживаясь за стену. Ноги, после вынужденной комы, ещё немного трясло.

В комнате я уложила на кровать, уснувшую у меня на руках И-пин. Тсуна потянул меня за рукав пижамы, предложив сходить на кухню и выпить чаю. Все в доме уснули, так что мы старались не шуметь.

— Ты злишься? — спросила я, когда хозяйственный Тсунаёши поставил передо мной кружку с ароматным зелёным чаем с мелиссой.

— Злюсь? — удивился братишка, пододвигая к себе свою кружку с чаем.

— На отца, — я отхлебнула глоток.

— Безумно, если честно, — Тсуна вздохнул. — Я знаю, что они с мамой начали встречаться за четыре года до моего рождения. А моя сестра родилась чуть раньше, чем за два года до того, как я родился. И эта мысль, чёрт побери, не даёт мне покоя.

— Придёт время, и ты спросишь с него. Всё спросишь, — я протянула руку и накрыла ладонь Тсуны своей. Тот благодарно улыбнулся. Какое-то время мы сидели молча.

— Идём спать, оне-сан, — сказал он, когда мы допили чай. — Завтра рано вставать.

* * *

Следующий месяц прошёл для меня в диком темпе. С Наной мы бегали по всем инстанциям, чтобы разобраться с документами, зарегистрироваться по месту жительства и оформиться в школе. После этого мне пришлось сдавать экзамены за младшую школу и первый класс средней. Реборн задрал планку, потребовав, чтобы я до конца учебного года сдала экзамены за всю среднюю школу. Зачем ему это, кто бы знал?

Помимо этого, львиную долю времени сжирали тренировки. Ничего особенного — просто постепенно я растягивала связки и укрепляла мышцы. Мне всё ещё приходилось ходить либо с тростью, либо по стеночке — пребывание в плену Рокудо и в последующей коме дало о себе знать. У меня было стойкое ощущение, что если бы не возможность в прошлом брать под контроль тело Тсунаёши, то мой период восстановления увеличился в разы.

И-пин не отходила от меня ни на шаг, послушно посещая со мной школу, тренируясь на заднем дворе и помогая Нане на кухне. Женщина была приятно удивлена, когда узнала, что я умею готовить. Так что, каждый вечер, перед ужином, небольшая кухня становилась женским царством на несколько часов. А после ужина мы все вместе усаживались в гостиной с чашкой чая и обсуждали прошедший день.

Тсуна почти всё свободное время проводил за тренировками. Отото мельком сказал, что Леон сделал для него новое оружие, которое необходимо освоить. Но вот что за оружие и какие его свойства я не знала. Тсунаёши бледнел, краснел, но молчал. Ясности не внесли и Такеши с Хаято. Один по-кретински улыбался, а второй нервно курил и менял тему.

Пришлось осторожно, чтобы остаться незамеченной, считывать намерения Тсуны через подсознание. Благо, оно не осталось единым, словно разделившись на две части, связанных небольшим тоннелем. Результаты меня не порадовали — братишка решил всеми силами оградить меня от мафиозного мира. Мне отчётливо захотелось треснуть его по голове чем-нибудь увесистым. Он должен был понимать, что я не настолько наивная как Киоко и не настолько доверчивая как Нана, а значит, случись что, сразу пойму в чём дело и попытаюсь помочь. А мафиози меня так или иначе заденут хотя бы по касательной — чтобы этого не случилось мне необходимо вообще практически не пересекаться с Тсуной. И то, это навряд ли поможет. Емитсу, вон, старается вообще семью не навещать, но охраны навесил, ибо мало ли. А мафия как спрут — только наступишь на него и сразу затянет в это болотце.

А ещё нельзя забывать про родных этого тела. Конечно, Реборн сказал, что Катю никто не ищет, но интуиция твердила мне об обратном. Так что в Россию я в ближайшее время ни ногой — меньше всего на свете хочу объясняться с родственниками этого тела. Кстати о родственниках…

Нана разбудила нас с И-пин еще с рассветом, сообщив, что Емитсу возвращается и что нам нужно подготовиться. Я вздохнула, выставила из комнаты затесавшегося Реборна и переоделась в домашний костюм. Китаянка последовала моему примеру и вскоре мы были уже на кухне, где повеселевшая Нана раздала нам указания. Мне предстояло приготовить несколько блюд русской кухни. Я не понимала, к чему застолье как на свадьбу, но список покупок набросала. Нана на крыльях любви улетела за продуктами, а я замесила тесто на пельмени. И-пин заинтересовалась блюдом и вызвалась помогать. Фарш дома был, так что к приходу Maman мы налепили больше половины. Я решила сделать заготовки на несколько дней, потому что мальчишки возвращаются с тренировок голодные и обедают поочерёдно у каждого. Зная прожорливость несостоявшегося Бати, я заранее большую часть отнесла в комнату к Тсуне в его морозилку, купленную Наной с полгода как.

— Оне-сан, что за праздник? — Тсуна проснулся вернулся с тренировки и шокировано оглядывал гостиную, которая была заставлена различными блюдами. Я, пока Нана не видит, подхватила припрятанное ранее блюдо с нарезками и потащила Тсуну в нашу и И-пин комнату. Девочка пришла следом с подносом, заполненным сладостями. И как только унесла?

— Поздравляю, отото, — серьёзно сказала я. — Ты женишься!

— ЭЭЭЭ? — шокировано завопил Тсунаёши.

— Это часть твоей тренировки, — сказал Реборн, устроившийся на столе и поедающий плюшки.

— Это… Как же… — глядя на наши серьёзные лица, Тсуна начал паниковать. И-пин лишь посмеивалась в кулачок.

— Ладно, спокойствие, — я положила руку на плечо брата. — Мы шутим.

— Тогда в чём дело? Я уже точно ничего не понимаю, — отото сокрушённо покачал головой.

— Твой отец… Емитсу возвращается, — вздохнула я.

— Что? — холодно спросил Тсуна.

— Ты слышал, — сказал Реборн.

— Когда? — выдохнул брат.

— Сегодня вечером, — ответил Реборн.

— Оне-сан, собирайся, — Тсуна поднялся с кровати. — Сегодня гуляем всю ночь. Не хочу с ним пересекаться.

— Как скажешь, — я могла бы возразить, а смысл? Тсуна был зол на отца, поэтому ему нужно проветриться. Может, получится его успокоить. — Дай нам с И-пин десяток минут, чтобы привести себя в порядок и идём.

Тсуна кивнул и вышел из комнаты. Реборн отправился за ним.

— Ри-не, — И-пин потянула меня за рукав. — Я думала, что у Тсуны нет отца.

Я присела перед девочкой и погладила её по голове.

— У всех есть отцы, — я грустно улыбнулась. — Папа Тсуны был в отъезде по работе, а теперь он возвращается.

— А почему Тсуна расстроен? — девочка искренне не понимала мотивов братишки.

— Видишь ли… — я вздохнула. — У Тсуны много причин обижаться на отца, но, я уверена, со временем он перерастёт свои обиды и сможет простить родителя. А теперь давай собираться!

И-пин облачилась в премилый тёмно-красный костюмчик. Меня она уговорила надеть короткое голубое платье и бежевые легинсы. На плечо я повесила сумку и, взяв трость, спустилась вниз. В прихожей я втиснулась в мягкие кожаные мокасины — обувь на жёсткой подошве и на каблуках мне ещё нельзя было носить. Нана выдала нам карманные деньги и отправила восвояси, пожелав как следует повеселиться. Я взяла за руку Фууту, который понёс И-пин. Рядом с Тсуной шли Ламбо и Реборн.

На улице к нам присоединились — Киоко, Хару, Хаято и Такеши. Мы отправились в торговый квартал, где гуляли совсем недолго, потому что Ламбо захотел пить. Мы заняли два столика, Киоко вызвалась сходить за напитками для малышки.

— Сходи с ней, — предложила я, заметив, как Тсуна провожает девушку влюблённым взглядом.

— Ты думаешь? — неуверенно сказал отото. Я лишь подтолкнула его к подруге. Тот на крыльях любви умчался вслед Киоко, а я откинулась на спинку стула.

Внезапно раздался взрыв и по нашей с Тсуной связи пошла волна паники. Я вскочила.

— Тсуна!