Letum non omnia finit (джен)

Выписывалась я на своих двоих. Ну, если считать костыли, то всё же на четырёх… Но даже это было лучше, чем когда я только прибывала в больницу.

Дебора выдвинулась в Италию сегодня ночью. Она и так до последнего откладывала выбор и покупку помещения для нового ресторана, который решили открывать в Тоскане. Как я понимаю, новое заведение планируют открывать чисто под Фабрицио, который почти всё время тусуется на базе Варии, находящаяся как раз-таки в Тоскане. Кстати недвижимость там как будто золотая, ибо ценник заоблачный.

Я, Фонг и Антонио загрузились в машину к Джун, которой предстояло стать моим наставником по радиэстезии и гимнастике. Хрупкая китаянка имела за плечами весьма успешную карьеру в художественной гимнастике. Я, узнав об этом, сразу вспомнила сколько часов потратила на бессмысленные уговоры родственников, чтобы они отправили меня на гимнастику, фигурное катание или, на худой конец, балет. И ведь предрасположенность была, но всем было пофигу. Ну ничего, в этой жизни постараюсь хотя бы частично исполнить мечту. В большой спорт меня конечно никто не возьмёт, но всё равно научусь всему, чему смогу.

Пока мы торчали в пробке, со мной связался синьор Занзас, велевший сразу браться за написание своеобразной декларации о независимости, которую на очередном собрании будет необходимо продемонстрировать боссам Альянса, дабы уведомить их о выходе Варии из состава Вонголы. И хоть дата следующего собрания ещё не назначена, нам следовало подготовить все документы заранее.

Пришлось чертыхаться из-за отсутствия кофе и доставать ноутбук. Тони немного спас положение, протянув мне кофейные зёрна в шоколаде и специальные очки для работы за компьютером. Хорошо ещё, что задние стёкла в автомобиле были сильно затонированы и яркое солнце не бликовало на экране.

Конечно наброски этой декларации на сервере были, однако, попробуйте всё это собрать в единое полотно, когда мозг не совсем варит. Я сгрызла почти всю пачку зёрен, но задание с горем пополам выполнила. Правда, боссу улетела претензия не давать мне срочные задания, по крайней мере, пока я окончательно не восстановлюсь, иначе велика вероятность не успеть в срок. Либо будет вагон и маленькая тележка тупых ошибок. Я-то себя знаю.

Синьор Занзас не ответил, а меня пробрало веселье от того, что гипотетически я могу спокойно бесить босса по пустякам, а тот слишком далеко, чтобы надавать мне по шее. Главное этим не сильно увлекаться, потому что мужчина вполне себе может затаить зло и отыграться позднее.

В Пекинскую резиденцию Фонга мы приехали в разгар дня.

Выглянув из окна, я увидела приземистый одноэтажный довольно длинный дом, отделанный белым деревом. Со стороны дороги здание скрывали многочисленные деревья и кустарники, между которыми змеилась каменная дорожка. Более чем уверена, что на заднем дворе увижу ухоженный сад с беседкой и зоной для отдыха.

С замиранием сердца я вылезла из машины.

— И-пин на занятиях по контролю пламени, — сообщил Фонг, угадывая мои мысли. — Вернётся только к ужину.

От облегчения, промелькнувшего в сознании, захотелось дать себе хорошего леща. Пришлось признать, что я боюсь встречи с И-пин. Боюсь её реакции на мои жуткие шрамы. Боюсь, что она не простит меня за то, что я пропала на полтора года. И больше всего боюсь, что будет, когда девочка узнает, что я до сих пор с Варией. Вдруг она вообще после всего этого не захочет иметь со мной никаких дел?

Пока Тони под чутким руководством Джун выгружал из багажника мои вещи, мы с Фонгом не спеша прошли в дом.

Первым делом я, усевшись на мягкий пуф, сняла уличные ботинки и протёрла костыли от пыли, чтобы не пачкать пол в доме. Хорошо, что я додумалась надеть носки с прорезиненной подошвой — Фонг меня сразу предупредил, что во всём доме отполированный паркет. Мда… можно делать ставки сколько раз я упаду, не справившись с управлением ногами. Я и в прошлой жизни, не имея проблем с передвижением, постоянно спотыкалась и падала на подобном полу.

Сам дом был обставлен весьма однотипно — красные обои с восточным орнаментом, белая и серая краска на стенах; красные ковры и обивка мебели в тон. Полы покрывал чёрный паркет. Такого же цвета была деревянная современная мебель. Минимум украшений: картин, статуэток и прочих безделушек. Но очень много света, что не позволяло тёмной мебели давить на обитателей дома.

Поэтому легко представить мой шок, когда я вошла в очень светлую, я бы сказала, девчачью спальню, отделанную в совершенно других цветах. Паркет и мебель из светлого дерева: похоже на бук, но я не уверена. Стены выкрашены в мой любимый светло-бирюзовый цвет, и я сразу пообещала себе, что, когда приобрету своё жильё, обязательно добавлю в интерьер как можно больше этого чудесного оттенка.

У меня сложилось стойкое ощущение, что кто-то заботливый создал эту комнату специально для меня.

Большой письменный стол с множеством ящиков; узкие, но явно вместительные, комоды вместо прикроватных тумбочек; небольшой серый диванчик, на котором можно удобно устроиться с книгой… Чёрт, тут даже был электрический камин, над которым висел телевизор, а на каминной полке расположилась игровая приставка с (о боги!) бирюзовыми геймпадами.

Всё в этой комнате словно говорило «ты дома, Рин».

Пребывая в растерянности, я присела на край добротной двуспальной кровати, заправленной мягким белым покрывалом в волнистую серую полоску.

— Я не понимаю, — честно сказала я.

— Что, не нравится? — спросил Фонг, располагаясь на мягком стуле, стоящем рядом с письменным столом.

— Напротив, очень нравится, — я мотнула головой. — Сама бы не смогла сделать лучше…

— Это всё И-пин, — аркобалено рассмеялся, видя моё вытянувшееся от удивления лицо. — Я дал ей задание подготовить проект спальни для моего нового ученика. Никакой информации — лишь тетрадь и маятник. Ну и твоя фотография в запечатанном конверте.

— Просто потрясающе! — я искренне восхитилась. — Казалось бы, только недавно объясняла И-пин основы, а у неё уже такой прогресс!

— Эти полтора года девочка не теряла времени даром и усердно училась, — с гордостью сказал Фонг. — У неё предрасположенность к биолокации почти как у тебя.

— Подожди, но ремонт не делается несколько дней, — опомнилась я, подсчитав время, прошедшее после операции.

— Отделочные работы были завершены ещё до того, как ты легла в больницу, — Фонг рассмеялся. — А мебель доставили, когда у тебя была операция.

— Но ведь не было гарантий, что я выживу… — всё равно я до конца не понимала.

— Зато была надежда, — парировал наставник И-пин.

Антонио притащил мои чемоданы, и я решила заняться раскладыванием вещей. Сам Тони пошёл звонить Фабрицио. Фонг и Джун также решили оставить меня одну, переместившись в гостиную.

Располагая на одной из тумбочек различную мелочёвку, вроде различных кремов, я заметила, что из стены над кроватью торчит маленький гвоздик — самое то, чтобы повесить ловец снов, подаренный синьором Леви.

На глаза сразу навернулись слёзы. Приятно, когда продумывают даже такие мелочи, чтобы тебе было удобнее. До этого никто и никогда не переделывал комнату специально для меня. В прошлой жизни родственники считали, что я слишком маленькая, чтобы иметь своё мнение. Затем я жила в старой комнате Тсунаёши, и Емитсу скорее бы сгрыз собственные ботинки, чем позволил бы мне что-то менять в своём доме. Тупо из принципа. Ну, а в особняке семьи Коррадо не очень любили менять обстановку. Дошло до смешного — Тони и Фабрицио до сих пор, приезжая к матери, ночевали в своих детских комнатах на односпальных кроватях и в окружении своих старых игрушек. Милота да и только… вот только я себя чувствовала неуютно в окружении массивной дорогой мебели. Этот вовсе не значит, что в комнате, в которую меня заселили, мебель была дешёвая — вовсе нет. Но она была… попроще что ли.

Пока я распаковывала свои вещи, Тони успел съездить в небольшую гостиницу неподалёку, в которой обычно останавливались гости Фонга. Тот факт, что меня поселили в главном доме, был очень показателен — этим аркобалено ясно давал понять, что меня приняли в семью. Приятно, но страшно не оправдать ожидания.

Чтобы не пугать И-пин, я тщательно заклеила белым перевязочным материалом, который был похож на пластырь, но с малой клейкой частью, шрамы на лице. Из-за того, что пламя во время операции выходило через повреждённые ткани, заново травмируя их, шрамы снова покрылись отвратительно тёмно-красной коркой, которая дико чесалась, и которую ни в коем случае нельзя повреждать. А ещё было проблематично мыться: только быстрый прохладный душ, никакой ванны и в особенности сауны. В итоге сразу после водных процедур я обычно надевала тёплую пижаму и куталась в одеяло, долго согреваясь.

Мой огромный бежевый свитер крупной вязки и джинсы выглядели весьма прилично, поэтому я решила не переодеваться. Только расчесала волосы, которые за пять месяцев неплохо отросли и уже касались плеч. Косметические средства на основе пламени творят чудеса. Хотя прежний цвет волос вернуть так и не удалось. Теперь либо краситься, либо щеголять с седой головой. Осталось только отрастить волосы и можно будет выдавать себя за сестру Скуало. Нужно будет подкинуть мечнику эту идею, хотя бы для прикола.

Ко мне заглянул Фонг, чтобы позвать в гостиную для вечернего чаепития.

Я со своими костылями в обнимку вышла из комнаты и дохромала до большого углового дивана с мягкой красной обивкой. Выдохнув, я приземлилась на короткий край и вытянула болящие ноги. Устала, как собака. Как ни крути, а на инвалидном кресле передвигаться было проще.

Костыли я аккуратно прислонила к краю подоконника, чтобы они не упали.

Не успели мы разлить по чашкам ароматный зелёный чай, как скрипнула входная дверь. Руки у меня заходили ходуном, пока я в панике осматривала комнату. Спина тут же взмокла, отчего свитер начал противно липнуть к коже.

Боги, да оставшись один на один с синьором Занзасом я так не боялась!

Судя по шороху, И-пин сначала сняла куртку, а потом переобулась.

Наконец девочка отодвинула в сторону створку раздвижной двери и прошла в гостиную.

— Я дома, — начала она по-японски и тут наткнулась взглядом на меня. Я внимательно осматривала девочку, здорово вытянувшуюся за полтора года. Тёмные волосы, остриженные по плечи, были заплетены в два колоска: помнится, подобную причёску я носила в Намимори до работы в кофейне.

И-пин смотрела на меня огромными, из-за очков с толстыми линзами, глазами, которые стремительно намокали. Ох, чёрт!

— Ри-не, — неверяще прошептала девочка.

— Здравствуй, И-пин, — тихо сказала я, улыбнувшись дрожащими губами. — Я вернулась…

Мои слова как будто прорвали плотину. Пронзительно всхлипнув, И-пин кинулась ко мне в объятья. Здоровой рукой я прижала её к себе, краем сознания отмечая, что щёки намокли от слёз.

А в этот момент перед глазами вспыхнула странная, но знакомая картина: семь колонн, из которых горели только две: оранжевая и фиолетовая. Небо и Облако…

Спустя мгновение третья колонна начала светиться ярким и пронзительным жёлтым светом.

Словно Солнце…

* * *

Долго мы с И-пин в гостиной не просидели — выпили по чашке чая и удалились в мою комнату. Нас не останавливали — все понимали, что нам нужно многое обсудить. Хотя я не знала, что рассказать девочке, а о чём лучше умолчать, чтобы её не травмировать.

С другой стороны, малышка варится в мафиозном котле намного дольше меня и даже успела прославить в узких кругах своё имя. Как бы дико это для меня не было. Я всё равно до сих пор считала, что ни в коем случае нельзя впутывать в мафиозные сети детей. Скорее всего, никогда не приму иную точку зрения.

— Тебе тяжело ходить? — сочувственно спросила И-пин, глядя на мои мучения с костылями.

— Это ещё не трудно, — я нервно похихикала. — С ноября я вообще могла передвигаться только с помощью инвалидного кресла. Очень сомнительное удовольствие, если честно.

— Расскажи мне, — попросила девочка, скидывая забавные полосатые тапочки, и, забираясь с ногами на кровать.

Вздохнув, я села рядом и начала рассказывать всё с самого начала, решив-таки ничего не утаивать.

Как согласилась работать с Варией. Как узнала, что Вонгола пытается меня убить. Как стала по сути заложницей Варии и так далее.

Во время рассказа как я сломала нос Тсунаёши, зазвонил телефон. Я попросила И-пин подать его мне, так как он лежал на письменном столе, до которого надо идти. Девочка послушно подала телефон, однако, её глаза стали совсем огромными, когда она взглянула на имя звонящего.

Я глянула на экран и провела по нему пальцем, принимая вызов.

— Слушаю.

— С документами разобралась? — раздался хриплый мужской голос.

— Эээ… ну да. Ещё когда из больницы ехала… — недоумевающе произнесла я, бросая взгляд на часы, висящие над телевизором. Шесть вечера… в Италии одиннадцать утра. Что-то босс рано проснулся. — Все данные на сервере.

— Я ещё не смотрел, — сказал синьор Занзас после недолгого молчания.

— Тогда советую перепроверить, потому что я более чем уверена, что там вагон опечаток, — сказала я, закатывая глаза. На сервер ещё не заходил, но по мозгам пройдусь, ага.

— Без проблем. Напрягу Скуало, — судя по голосу, мужчина усмехнулся. — К концу недели на сервере будут образцы договоров с союзными семьями. Прочитать и проанализировать на будущее.

— Хорошо, сделаю, — кивнула я, молясь всем богам, чтобы этих образцов было не так много.

— Раз в две недели, не реже, жду полный отчёт о твоих тренировках, — напоследок сказал синьор Занзас и отключился, пока я осоловевшим взглядом смотрела в стену.

— Ри-не, всё в порядке? — обеспокоенно спросила И-пин, дотрагиваясь до моего плеча.

— А? Да, всё хорошо, — ответила я, тряхнув головой. — Просто босс меня как обычно озадачил.

— Почему ты называешь главу Варии боссом? — удивилась девочка.

— Ну… — я положила телефон на комод и упала на мягкие подушки. — Наверное потому, что после завершения обучения я поеду в Италию и стану частью Варии.

— Ты же не хотела быть частью мафии, — И-пин улеглась у меня под боком. — И так легко об этом говоришь.

— У меня было время, чтобы смириться, — я грустно усмехнулась. — Да и нет смысла переживать о том, что не можешь изменить. Фактически меня занесло в Варию ещё во время Конфликта Колец. А сейчас я им должна, как крестьянин феодалу. Как-никак мне жизнь спасли.

— Как ты можешь хотеть присоединиться к тем, кто избил Ламбо до полусмерти? — спросила девочка. Не возмущалась, не обвиняла — просто интересовалась.

— Тсунаёши много раз предупреждали, чтобы он ни в коем случае не позволял Ламбо драться. Наследник Вонголы прекрасно знал, что за противник Леви-а-тан, который сделает всё, чтобы блестяще выполнить задание босса. Я на участие Ламбо в этом сомнительном мероприятии повлиять не могла: брат меня не слушал, а в битву при всём желании вмешиваться было нельзя. Меня Скуало просто пристегнул наручниками…

Таким образом я возобновила прерванный синьором Занзасом рассказ. Больше всего И-пин шокировало то, что я пострадала не от рук Варии, как ей сказали, а из-за Тсунаёши. Оказалось, что больше суток после Конфликта Колец никто не знал где я и что со мной. Девочка поделилась со мной мыслью, что те дни она вспоминает как самые ужасные, что она пережила. Мальчишки почти в полном составе угодили в больницу. Ламбо стало ещё хуже, и он заработал ещё и пневмонию. Нане сказали, что ребята попали в аварию, и она дико переживала, почти не покидая больницу.

А потом позвонили из полиции. Сообщили, что кофейня сгорела и попросили приехать на опознание. Вот только опознавать было нечего: горстка обугленных костей, каменный кулон и оплавленный телефон. Всё это Нане пришлось хоронить в одиночестве: и Емитсу, и Тсунаёши отказались этим заниматься. И-пин тогда впервые видела, как Нана ругается с мужем и сыном, обвиняя их в чёрствости.

О событиях битвы Неба непосредственные участники не распространялись. Сама девочка почти не помнит, в какой момент появилась легенда о причастности Варии и лично синьора Занзаса в моей смерти, но Тсунаёши почему-то зацепился за эту идею, которую возвёл в абсолют. Не сразу конечно, но к моменту отъезда И-пин из Японии парень был практически одержим идеей мести. А ведь ему как наследнику постоянно приходилось контактировать с Варией… Зная импульсивность Тсунаёши, оставалось только удивляться, как синьор Занзас не пристрелил мальчишку.

Я с большим интересом послушала о путешествии в десятилетнее будущее и о последующем снятии проклятия со всех аркобалено. Кстати, в будущем ребята меня так и не встретили. Значит ли это, что я не доживу до двадцати шести лет? Или меня как следует спрятали? А ведь когда Ламбо из десятилетнего будущего посетил нас, он упоминал, что советником Десятого босса будет его сестра. Я более чем сомневалась, что по доброй воле присоединюсь к чёртовому моллюску, но тогда этот вариант будущего точно невозможен… Что же в этом случае произойдёт с Ламбо-подростком?

Конечно И-пин не знала всего, потому что не была очень приближена к Тсунаёши… Чтобы получить более подробную информацию, мне нужно пообщаться и с другими участниками тех событий. Однако, рассказ девочки не противоречил, а дополнял историю, которую я узнала от Антонио.

Ясно было одно — с Тсунаёши что-то происходит. Кто-то или что-то влияет на него, на его сознание.

Сейчас, с ясной, незамутнённой транквилизаторами и ядовитыми таблетками Вонголы, головой, я могла попытаться проанализировать все события, произошедшие с того самого момента, как я покинула подсознание Тсунаёши.

Понимающая И-пин оставила меня в одиночестве, отправившись в свою комнату, чтобы подготовиться к завтрашним занятиям. Я же дохромала до письменного стола с кучей ящиков и достала из своего рюкзака пухлый скетчбук с неразрисованными страницами.

Помассировав виски, я начала записывать все вещи, которые мне казались странными или подозрительными. А их было весьма много. Начиная с вопроса, зачем Тимотео было пытаться убить Занзаса ещё в детстве, и заканчивая причинами того, что Тсуна ни с того ни с чего воспылал к Емитсу любовью и уважением, а меня наоборот резко перестал воспринимать как авторитет.

Ведя записи, я никак не могла уловить момент, когда всё покатилось к чёрту. Ощущение, что этот процесс происходил… всегда? Ничего не понимаю…

Ведомая интуицией, я на чистом листе начертила временной луч, похожий на те, что я рисовала на уроках истории в далёком детстве. Исходной точкой послужил момент моего рождения в прошлой жизни. Затем я методично расставляла на луче деления, приблизительно отображающие важные даты. Проблема в том, что переживания последних лет были настолько сильные, что на их фоне воспоминания о прошлой жизни стали меркнуть и как бы выцветать. Я плохо помню лица родных. Остались какие-то фрагменты: потрясающая выпечка матери, которая, будучи трезвой, любила готовить… спелая клубника, заботливо выращенная бабушкой… звонкий смех сестры…

Почти восемнадцать лет прошло с тех пор, как меня подстрелили на главной площади города. Положа руку на сердце, я с уверенностью могу сказать, что та жизнь для меня чужая. Леви был чертовски прав говоря, что человек абсолютно ко всему привыкает.

Я настолько привыкла к мафии, к тому, что жизнь висит на волоске, и к тому, что в любой момент нужно будет всё бросать и ехать на другой конец мира, что слабо представляю, как можно жить по-другому.

Это страшно. Я не хочу забывать то, с чего всё начиналось. И ещё больше я не хочу забывать, кем я была и что потеряла.

Из-за таких размышлений я несколько расклеилась. Причём настолько, что И-пин, зашедшая, чтобы позвать меня на ужин, и увидевшая меня в слезах, здорово перепугалась. Я терпеливо объяснила ей, что слёзы — это нормально и не значит, что тебе больно или плохо. Просто иногда наступает момент, когда эмоций настолько много, что они требуют выхода. Девочка покивала, принимая мои слова к сведению, и пригласила меня к столу.

— Чем занималась? — добродушно спросил Фонг, когда я прихромала в столовую.

— Пыталась разобраться во всём, что пережила, — честно сказала я, приземляясь на ближайший к выходу стул. И-пин сразу поставила мои костыли к стене. Я тихо поблагодарила девочку.

— И как успехи? — поинтересовался Антонио, ставя передо мной стакан с апельсиновым соком.

— Честно? Я пока не знаю, — вздохнула я, накладывая себе греческий салат. Явно Тони готовил.

— Поясни, — попросил Фонг, внимательно глядя на меня. Интуиция зашевелилась, отмечая, что мою ауру сканируют, но я посоветовала ей замолчать.

— Я не могу понять, что в моей жизни пошло не так, — я сокрушённо покачала головой. — Казалось бы, стараешься как-то стабилизировать свою жизнь, а потом происходит какая-то мелочь, и всё летит к чёрту.

— Почему ты именно сейчас решила этим заниматься? — Фонг явно заинтересовался.

— Потому что чувствую, что на моё сознание не влияет что-либо извне, — уверенно сказала я. Наставник И-пин широко улыбнулся и мы приступили к ужину.

А затем я вернулась к своим записям. Достала коробку с благовониями и зажгла ароматическую палочку с запахом лаванды, который помогает мне сосредоточиться. Затем поставила перед собой толстую, молочно-белую свечу, которую также зажгла. И только потом взяла в руки нефритовый маятник на тонкой серебряной цепочке, который выбирала уже здесь, в Китае, прислушиваясь к интуиции.

Теперь пора задавать вопросы своему подсознанию.

«В какой момент времени меня сбили с выполнения планов своей души?»

Ответом послужили две даты: день моей смерти, и день, когда родилась Екатерина Романова. И с первым и со вторым всё предельно ясно. Я не должна была умирать в июне, но раз так произошло я должна была родиться… а в августе ли?

Быстро достав одну из своих таблиц, я выяснила, что Катя должна была родиться никак не раньше октября. Кто-то или что-то спровоцировало преждевременные роды. Как минимум это означает, что на мне висит вредоносная инграмма момента рождения…

На стикере я написала себе напоминалку, чтобы не забыть разобраться с этой проблемой.

Дальше я захотела узнать: с какого момента я упустила изменения, происходящие с Тсунаёши.

В ответе не было даты, но было конкретное событие: когда меня выкинуло из подсознания брата, но до того, как мою душу поместили в тело. Ещё я поняла, что нельзя разделять меня и Катю, потому что эта жизнь предназначалась мне. А нормально родиться мне помешало… синее пламя, которое на сто процентов было пламенем Тумана. Очень похоже на то, каким «обладала» я, когда была плотно связана с Тсунаёши. Но мы выяснили, что я никак не могла обладать пламенем Тумана, а Тсуна и подавно.

Почему именно Туман? Это проделки Рокудо Мукуро?

Ответ подсознания заставил меня долго и истерично смеяться. Почему-то одним из самых удачных дней для меня в новом воплощении считается тот, когда Мукуро переселил мою душу в предназначенное мне же тело.

Что вообще творится в этом мире?!