Letum non omnia finit (джен)

Фонг прибыл на следующий день. Мы с семьёй как раз расположились в столовой, осматривая многочисленные тарелки с закусками. Я сочувственно посматривала на сонных Тони и Деби, которые медитировали над чашками с крепким кофе. Вот, вроде бы перелёт тяжело дался мне, но от акклиматизации и смены часовых поясов страдают они. Я же, напротив, себя чувствовала весьма сносно, но это, наверное, от того, что у меня не было стабильного режима сна. Да и по своей природе я та ещё сова.

— Доброе утро. Как прошёл перелёт? — спросил Фонг, придя в столовую.

— Доброе утро. Для меня если самолёт не упал, значит перелёт прошёл отлично, — улыбнулась я, убрав пистолет в кобуру, когда поняла, что опасности нет. — Позавтракаете с нами?

— С удовольствием, — ответил Фонг, располагаясь на свободном месте за столом.

— Катарина, неужели ты разбираешься в китайской кухне? — спросил Антонио, осоловело глядя на то, как я уверенно орудую палочками, накидывая на свою тарелку еду.

— Вообще не разбираюсь, — честно признала я, пробуя что-то, отдалённо похожее на наши вареники. Только из очень тонкого теста и с креветками. — Именно поэтому я попросила в первые пару дней подавать всего по чуть-чуть.

— А не боишься, что подадут что-то экзотическое, вроде собачатины или мяса летучей мыши? — задал каверзный вопрос Фонг.

— Я надеюсь на добросовестность поваров, — вздохнула я. — Ну не будут же они пичкать нежных европейцев настолько экзотической едой.

— Конечно не будут пичкать. Особенно после того, как ты рассказала, что у тебя была травма желудка, — хмыкнул Тони, допивая свой кофе, и, приступая к еде. — Они же не захотят тебя убить. Вот только на кой чёрт ты сказала, что у тебя аллергия на лук? Ты же его просто не любишь.

— Потому что опытным путём я выяснила, что когда ты говоришь, что не любишь что-то, то тебя непременно попытаются этим продуктом накормить, — со вздохом пояснила я. — Поэтому проще говорить, что ты аллергик. Либо можно устраивать скандалы из-за каждого кусочка, а я это не люблю. Да и сил на это нет.

После завтрака у Деборы подскочило давление, так что она, приняв лекарства, отправилась к себе, чтобы подремать. Ну, а я, Тони и Фонг переместились в гостиную.

— Вижу, ты начала восстановление, — негромко сказал Фонг, внимательно осматривая меня, как будто сканируя.

— Я сама удивилась, что ряд заработал, — сказала я, перебирая пальцами край огромной тёплой толстовки. — В итоге слегка переусердствовала и переутомилась. Почти весь путь до Китая спала, восстанавливая силы.

— А я-то думал, чего это тебя так выключило. Еле разбудили, — засмеялся Антонио. — Дебора хотела даже неотложку вызывать, чтобы тебя откачали.

— То, что у тебя получилось, как раз-таки неудивительно, — задумчиво произнёс наставник И-пин. — Всё же надежда творит чудеса.

— Вот только одной надежды мало, — я вздохнула и сгорбилась, поглаживая себя по предплечью, на котором был закреплён нож. Прикосновение к оружию меня как обычно успокоило.

— Ты права, — признал Фонг и перевёл тему. — Я не говорил И-пин о том, что смог связаться с тобой. Хочешь с ней встретиться?

— Очень хочу, — тихо сказала я, не глядя никому в глаза. — Но пока нельзя. Если встреться с И-пин сейчас, то, если я не переживу операцию, это может ей очень сильно навредить. Поэтому дождёмся момента, когда я смогу ходить сама. Хотя бы недолго и на костылях.

— Ты так спокойно говоришь о своей возможной смерти, — неодобрительно хмыкнул Антонио.

— А как по-другому? Если относиться к этому иначе, то можно и с ума сойти, — возразила я.

К обеду Деборе стало лучше, и мы наконец выдвинулись в больницу. Фонг обрадовал нас, сообщив, что госпиталь находится в паре десятков минут неспешной ходьбы от гостиницы. И это даже несмотря на заполненные людьми улицы.

Мне было неуютно протискиваться в своём громоздком кресле через толпу азиатов, для которых я выглядела как инопланетянка. Со светло-серыми, почти белыми волосами, серо-голубыми глазами и очень бледной, из-за постоянного сидения дома, кожей. И это я ещё шрамы на лице прикрыла волосами, тщательно зачесав их на левую сторону. В общем, на меня пялились в открытую, а некоторые даже пальцами показывали.

— Будешь теперь местной диковинкой, — хмыкнул Антонио. Я на это лишь негромко захныкала, пытаясь замотаться в шарф, надеясь спрятаться от взглядов людей.

По пути в больницу Дебора намётанным взглядом опытного шопоголика прикидывала забег по магазинам. И судя по многообещающим взглядам, которые она бросала на меня, мне в этом забеге придётся принимать непосредственное участие. Как бы отмазаться от участия в таких походах? Я скорее предпочитала закупаться в интернет-магазинах с возможностью доставки покупок хоть в любую точку мира. А ещё я не фанатела от модных брендов, чем повергала Дебору в шок. Вот дай мне сумку гуччи и китайскую подделку, и я совершенно не пойму где что. Просто отложу обе вещи в сторону и поеду в ателье. Или в крайнем случае сошью сама — раньше я часто этим занималась, хотя шила больше платья да рюкзаки.

Благодаря влиянию Фонга, нам не было нужды сидеть в очереди, ожидая приёма. Тони остался в коридоре, а в кабинет со мной прошли Деби и Фонг. Аркобалено собирался выступить в роли переводчика, а Дебора решила контролировать действия врача, чтобы тот не посмел мне навредить. Всё-таки был у бабули небольшой бзик на тему моей безопасности.

Врач, мистер Линь, поприветствовал нашу компанию и предложил Деборе и Фонгу расположиться на кожаных креслах напротив большого письменного стола. Я припарковала своё транспортное средство рядом с Деби, которая сразу взяла меня за руку, поморщившись от холодного прикосновения. Но вместо того, чтобы отпустить мою ладонь, женщина начала её растирать, разогревая.

Мы передали мистеру Линю мою пухлую медкарту, переведённую помимо итальянского на китайский и английский языки, которую тот сразу принялся внимательно изучать. Прикинув, сколько времени у него уйдёт на чтение, я приуныла. Недолго думая, я извлекла из кармана толстовки маленький блокнот в клетку и автоматический карандаш. Правая рука у меня была занята, поэтому я примостила блокнот на левом подлокотнике и принялась выводить знаки хираганы и катаканы. Нужно будет найти время и наставника для занятий каллиграфией.

Закончив с медкартой, врач наскоро осмотрел меня и вынес вердикт: нужно проводить дообследование. Но ясно одно — мне определённо нужно будет прекратить приём почти всех прописанных ранее лекарств. А всё из-за множества побочных эффектов, которые значительно сокращают мои шансы на выживание. Пока я сидела в растерянности, Фонг поблагодарил врача, передал Деборе бумаги с направлениями, и мы покинули кабинет.

— Что мне делать? — тихо, находясь на грани паники, спросила я в холле.

— Придётся привыкать, — серьёзно сказал Фонг. — Сейчас для тебя эти лекарства, словно дополнительные колёса для велосипеда. Но рано или поздно тебе нужно будет научиться ехать самой.

— Прекрасные слова, — признала я и расхохоталась. Ну точно истерика. — Вот только я не умею кататься на велосипеде.

— Чего? — Тони даже споткнулся от неожиданности. — Это же легко.

— Кому как, — я пожала плечами. — Я не раз и не два пыталась научиться и постоянно разбивала колени, но безуспешно. Мой предел — велотренажёр.

— Ну, как встанешь на ноги, так будешь учиться, — кивнула Дебора.

— В моих планах сначала научиться водить машину, — я весело фыркнула. — Это важнее и интереснее.

* * *

Всю последующую неделю я сдавала анализы и проходила обследования у узконаправленных специалистов, вплоть до аллерголога. У меня, кстати, откопали аллергию на пыльцу сирени и на пчелиный яд.

Так же у меня было ощущение, что в госпитале работают вампиры, решившие выкачать из меня всю кровь. Почти для всех обследований приходилось сдавать кровь, ещё и преимущественно из вены. К концу недели мои руки были все в синяках, как у заправского наркомана.

После первого посещения врача Фонг долго расспрашивал меня о прошлом. Особенно его заинтересовали особенности нашего с Тсуной взаимодействия. Учитель И-пин даже конспектировал мои сбивчивые пояснения. Я смогла весьма спокойно рассказать эту историю, только потому что ещё находилась под действием транквилизаторов, после отмены которых прошло очень мало времени. Хотя, даже в этом случае приходилось постоянно останавливаться, чтобы переварить нахлынувшие эмоции.

— Признаюсь честно, я знаю довольно много людей со странными историями… — задумчиво произнёс Фонг в итоге. — Но ваша с Тсунаёши история многим фору даст. Я ни разу не слышал о подобных путешествиях душ. И это несмотря на то, что при перерождении память сохраняется намного чаще, чем все думают.

— Есть ещё такие как я? — удивлённо прошептала я. Фонг отчего-то грустно улыбнулся.

— Глава семьи Джиглио Неро традиционно является перерожденцем. Но это у них семейное. Хотя за свои знания они платят большую цену и часто умирают молодыми.

— Не представляю, что чувствует человек, зная, что не доживёт до старости, — я сокрушённо покачала головой.

— Когда достигаешь такого уровня силы, что можешь предвидеть будущее, начинаешь ко всему относиться иначе, — заметил Фонг.

— Я считаю, что будущее должно оставаться тайной… особенно если это знание нужно подпитывать чужими жизнями, — поморщилась я и решила сменить тему. — А ещё известно что-то о перерожденцах?

— Ну, многие уверены, что Вендиче становятся такими из-за грехов прошлых жизней, — усмехнулся Фонг, откидываясь на спинку кресла.

— Интересная теория, — протянула я. — Интересно, на сколько она соответствует действительности.

— Об этом известно только Вендиче, — ответил наставник И-пин.

Известие о том, что я не одна такая, меня воодушевило. Интересно, как остальные приняли себя и своё прошлое? Как сложилась у них жизнь, как они выбирали свой жизненный путь? Мне было любопытно абсолютно всё. Безумно хотелось пообщаться с перерожденцами. Обменяться, так сказать, опытом. Когда я сказала об этом Фонгу, тот подумал и согласился с тем, что это будет более чем полезно. Вот только сейчас я даже близко не готова к таким разговорам. Ни физически, ни морально.

В свободное от посещений врачей и походов по магазинам время я медитировала, стараясь стабилизировать подсознание. Дебора всё удивлялась, что у меня не было никакого желания посещать местные достопримечательности. Всему этому я предпочитала сидение в отеле в окружении ароматических палочек и свечей.

А затем мистер Линь, получив на руки результаты моей медкомиссии, вынес вердикт: необходима чистка организма от не самых полезных веществ, осевших в тканях. Причём немалая часть осталась ещё со времён, когда меня травила Вонгола. Фонг, узнав об этом, очень удивился. А когда Антонио через Фабрицио запросил у Варии копию исследования моих лекарств, я впервые увидела Фонга в ярости. Тот просто не мог поверить, что Вонгола может так просто избавляться от носителей пламени Неба. И это при том, насколько они, по их заявлениям, ценят легендарную кровь Первого Вонголы.

— Девятый Вонгола с таким апломбом заявил, что его наследником будет японец, — рассказывал нахмуренный Фонг. — Всё хвастал, что для Вонголы не принципиально итальянское воспитание и гражданство. И если для должности босса ещё важна кровь, то для капитанов и это не нужно. На каждом собрании советует остальным семьям брать с Вонголы пример.

— Если задуматься, то выглядит странно тот факт, что у Тимотео очень быстро и скоропостижно скончались три сына, — хмыкнул Тони. — Затем надолго выбивают из игры оставшегося наследника, а потом старикашка решил, что его преемником будет никому неизвестный японец. Понятия не имею, почему боссы Альянса это приняли.

— Это как раз объяснимо, — вмешалась в разговор я. — Насколько я знаю, в Намимори приезжали молодые боссы семей, которые подружились с Тсунаёши. Скорее всего, ставка сделана не на старшее, более циничное поколение, а на молодёжь.

— То есть на людей, у которых из-за малого опыта часто отсутствует критическое мышление, — Антонио скривился. — Просто потрясающе!

— Здесь дело даже не в этом, — Фонг задумчиво потёр пальцами подбородок. — А вот если связать молодых людей дружескими отношениями, то это вполне может быть надёжнее многих соглашений, заключённых на собраниях Альянса.

— И эти боссы будут выступать единым фронтом, гарантируя, что предложения Вонголы наберут большинство голосов, — со знанием дела произнесла я, вспоминая содержимое бумаг, присланных синьором Занзасом. Юридически все семьи Альянса были относительно в равных условиях, а по факту на собраниях доминирует Вонгола.

— Всё же, я буду надеяться, что дон Тимотео таким образом хочет поддержать преемника, — произнёс Фонг.

— Пару-тройку лет назад я бы сказала то же самое, — я лишь хмыкнула. — Но, когда жизнь бьёт тебя мордой об стол, розовые очки разбиваются весьма быстро.

Примерно в то же время Фонг назначил весьма своеобразную плату за обучение. Мне будет необходимо написать что-то вроде автобиографии. Причём на всех известных мне языках, то есть на русском, японском, итальянском и английском. Я долго не понимала зачем это, пока не узнала о большом архиве, расположенном в подземельях Храма Неба. Там собраны биографии многих выдающихся личностей за несколько тысяч лет! И только малая часть знаний доступна простым смертным.

Именно из этого архива Фонг почерпнул знания о биолокации и перерождениях. А меня допустят только, чтобы я могла принести свои рукописи, которые при мне же поместят на сотню лет в капсулу времени. Это была обычная предосторожность — чтобы при моей жизни меня не могли найти враги с целью шантажа. И мои знания могут в будущем помочь такому же перерожденцу как я разобраться во всём, не прибегая к скачкам по граблям.

Так что почти всё время до операции я проводила либо в медитациях, пытаясь разобраться со своим подсознанием, либо записывала историю своих двух жизней.

Дебора, в свободное от посещения магазинов и достопримечательностей время, хваталась за голову и ела мне мозг. Она просто не могла поверить, что у меня не было никакого желания выходить на улицу и осматривать достопримечательности. Но я для себя решила, что если выживу, то десять раз успею всё осмотреть и везде побывать. А пока меня вполне устраивало то, что шикарными видами я любовалась, исключительно сидя в номере, и, залипая в панорамное окно. Больше развлечений у меня особо не было — по просьбе Фонга Тони ограничил использование гаджетов. Исключением был только телефон для связи с Варией. Хотя бы потому что синьора Занзаса Антонио опасался намного сильнее, чем Фонга. Мой телефон мне выдавали только для разговора с Фабрицио или в том случае, когда мне приходилось покидать отель — чтобы не потерялась. Про игры на ноутбуке я вообще молчу. Максимум, как мне позволялось взаимодействовать с техникой — это пару часов в день что-нибудь почитать.

Не имею не малейшего понятия зачем это нужно. И первое время у меня натурально ехала крыша от безделья. Я думала, что после травмы я ничего не делала, но я ошибалась, так как всё равно регулярно читала книги, залипала в игры или рисовала. А сейчас на мне висел почти полный запрет на любую умственную активность, который я поначалу не сильно соблюдала. Мозг, привыкший к почти постоянной активности, требовал действий, притом любых. Из-за этого я могла тайком от всех до блеска убирать номер, или долго разглаживать складки на покрывале, стремясь к идеальному результату. Хотя я никогда не обладала любовью к кропотливости и усидчивости, стремясь делать всё быстро и «с наскока».

Иногда Фонг давал мне странные, но несложные задания. Например, нарисовать иллюстрацию к небольшому рассказу, вышить защитные знаки на пояске или переписать часть своей автобиографии. Учитывая, что развлечений у меня сейчас было не так много, поручения наставника я выполняла с большим энтузиазмом, щепетильно прорабатывая каждую деталь. Всё, что угодно, лишь бы как можно дольше не возвращаться к унылому состоянию ничегонеделания.

Я была уверена, что Фонг преследует именно эту цель — воспитать во мне скрупулёзность и внимание к мелочам, но я ошиблась. И это вскрылось только когда мы приехали в Храм Неба, чтобы я вознесла своим покровителям молитву с просьбой помочь мне пережить грядущую операцию.

До этого дня я чувствовала в храме лишь небывалое умиротворение, но сегодня меня словно обдало тёплым воздухом.

Сконцентрировавшись на своих ощущениях, я осознала, почему Храм Неба назван именно так.

— Тут всюду пламя Неба, — восхищённо выдохнула я, осматриваясь, стараясь запечатлеть в памяти все блики пламени.

— Именно, — довольно кивнул Фонг.

— Но почему? Его тут слишком много для даже сотни людей! — я откровенно недоумевала.

— И не удивительно, — аркобалено рассмеялся. — На территории храма захоронено больше двух тысяч носителей пламени Неба, которые пожелали после смерти оберегать знания многих поколений. Нигде в мире нет места более гармоничного, чем Храм Неба. И если ты это почувствовала, значит ты готова перейти на новую ступень обучения.