Letum non omnia finit (джен)

Многие говорят, что смерть дарует покой. Так вот, не верьте им — они все врут.

Сорок дней.

Сорок чёртовых дней я не могла покинуть свой дом и своих родных. Невидимая, существующая в каком-то другом мире и беспомощно наблюдающая за страданиями близких. Смерть — это далеко не самое худшее…

Пятилетняя сестрёнка, заливающая слезами мой портрет.

Тётя и бабушка, тайком плачущие ночью в подушку.

Мужчины, стыдливо отворачивающиеся, чтобы никто не увидел их красных глаз.

Подруги, рыдающие навзрыд.

И хмурое дождливое небо…

Сорок дней ада.

Я даже не пыталась достучаться до родных, зная, что этим я их только напугаю. Ведь сказки о призраках и полтергейстах не с потолка берутся. Поэтому мне оставалось только неслышно вздыхать, да наблюдать за всеми.

Сначала, я даже не поняла, что произошло. Просто в момент, следующий после того, как меня пронзила боль, я осознала, что стою чуть поодаль. Мальчика отцепили от моего тела и загородили от толпы мужчины в черных костюмах и солнцезащитных очках. Ребёнка тут же обнял статный мужчина, видимо отец, шевелюру которого уже тронула седина. Внезапно мужчина поднял голову и, глянув мельком на спешно удаляющегося убийцу, сделал кому-то знак рукой. Через мгновение голова киллера стала кровавым месивом. Тело по инерции сделало шаг и завалилась на бок, оставив след среди пятен крови и ошмётков мозга. Будь у меня тело, меня бы непременно стошнило.

А странный мужчина недовольно оглядел площадь, которая стала похожа на место бойни, и сел в подъехавшую чёрную машину с сильно затонированными стёклами. Чёрт возьми, чувствую, что мне повезло, что с этим мужчиной я не пересеклась при жизни. От нелепости и неуместности этого каламбура, я захихикала. Но смех быстро оборвался, когда до меня дошло, в какой ситуации я оказалась. Я просто наблюдала за врачами, которые, накрыв тела, нервно курили в стороне. А потом я перенеслась домой, где меня не ждало ничего хорошего.

Но все это уже позади.

Я пропустила момент, когда оказалась в огромном белом помещении. Вот, я ещё дома, тоскливо оглядываю комнату; а тут я уже в другом месте. Ни белой вспышки, ни яркого света не было.

В центре комнаты стояли огромные серебряные весы. К ним я и направилась, озираясь по сторонам, пытаясь увидеть что-то ещё.

— Бесполезно, — я резко повернулась, услышав довольно-таки приятный мужской голос. — Кроме весов Созидания и Разрушения здесь ничего нет.

Говорил молодой мужчина, которому на вид было не больше тридцати лет. У меня перехватило дыхание: настолько прекрасен был незнакомец. Его светлые волосы расплавленным золотом лежали на плечах. Его глаза были зелёными, словно листья на деревьях, когда в них играют утренние солнечные лучи. Его безукоризненный костюм поражал своей белизной. Рубашка, галстук и туфли были такого же белоснежного цвета. Мужчина смотрел на меня и доброжелательно и ласково улыбался. Я хотела было улыбнуться в ответ, но тут меня как током прошибло: в его улыбке, в его голосе было СЛИШКОМ МНОГО ДОБРА.

— З… Здравствуйте, — на всякий случай поздоровалась я, надеясь, что мои догадки не оказались правдой.

— Привет-привет, Полиночка. Как же я рад тебя видеть, — мужчина, обворожительно улыбаясь, подошёл ко мне ближе.

Слова, движения… все выдавало в нем скользкую личность, этакого змея, ждущего, пока затянутся кольца. Меня передёрнуло. Странный мужчина до ужаса напоминал отца мальчика, которого я спасла. И мне это не нравилось.

— Я ведь за тобой давно наблюдаю. С самого детства. Ты всегда была такая миленькая и…

— Прекрати балаган немедленно! — только незнакомец протянул руку, пытаясь прикоснуться ко мне, на «сцене» появилось ещё одно действующее лицо. Голос внезапно появившегося мужчины был-таки громовой. Его грозный вид… впечатлял. Строгий взгляд, рыцарственная осанка. В противовес моему собеседнику он был облачен в старинные одежды. В его правой руке пылал алый клинок без ножен. И если мой собеседник вызывал лишь подозрения и страх, несмотря на приятный внешний вид, то этот мужчина рождал в душе спокойствие, лёгкость и веру. Веру в Свет.

Ох не так я себе представляла Божий Суд. Совсем не так. Особенно, если учитывать, что при жизни я себя ни к какой религии не относила.

Весы устрашающе качнулись.

— Ой, мама, — испуганно прошептала я.

— Не бойся, — ухмыльнулся мужчина в костюме. — Бояться надо было при жизни. А сейчас тебе остаётся лишь наблюдать. И смириться со своей участью.

От того, как он с предвкушением потёр руки мне стало откровенно не по себе.

— Увы, дитя, он прав, — с сожалением признал Воитель.

— Я всегда прав, — засмеялся незнакомец в белом.

— Дитя, ты знаешь, что сейчас будет? — спросил мужчина в старинном одеянии.

— Эээ… Сейчас буду определяться с последующим местожительством? — попыталась пошутить я.

Мужчина с мечом нахмурился, а его более современный «собрат» загоготал.

— Уриил, отдай девчонку мне. Таким, как она, самое место у меня, — он ухмыльнулся.

— Не спеши, Дьявол! — отрезал Архангел Уриил. — Это решать не нам! Да начнётся Суд Божий. Да решится судьба этой заблудшей души!

— Правила просты, — вновь подал голос оппонент Архангела. В его голосе явно слышалась вселенская скука. — Чаша весов на моей стороне — Чаша Разрушения. Чашка этого святоши, — Дьявол небрежно кивнул в сторону Уриила, — Чаша Созидания. Если перевесит Разрушение — то ты отправишься в Ад, под моим скромным руководством. Если Созидание — то к этим, на зелёненькие поля и луга Эдемского Сада.

— А если чаши уравновесятся? — спросила я, отмечая, что презрением в голосе Демона можно спокойно убивать.

— Это значит, что тебе, дитя, дан ещё один шанс. Переродившись, ты начнёшь новую жизнь, — произнёс Архангел.

— Ага. Шанс новый, но все грехи и ошибки предыдущих жизней сохранятся, — засмеялся «белоснежный» демон. — В этом то и вся прелесть вашей конторы, Уриил. Люди перерождаются, с каждым воплощением совершая все больше и больше ошибок… а потом попадают в самое пекло. К нам.

От его очередной улыбки меня передёрнуло.

Чаши Божественных Весов начали светиться. И если Чаша Созидания светилась мягким, согревающим светом, то на Чашу Разрушения было больно смотреть. От её резкого, испепеляющего света болели глаза.

— Начнём, пожалуй, — Архангел Уриил поклонился своему оппоненту. Тот поклонился в ответ. И понеслось.

Мне казалось, что это длилось вечно. Все слова и дела моей недолгой жизни проносились перед глазами, падая то на одну чашу весов, то на другую. Воспоминания проносились перед глазами. Часть из них даровала радость и счастье, часть — боль и отчаяние. Мои ноги подкосились, и я рухнула на колени. А этот поток все никак не иссякал.

Когда я уже была готова кричать от разрывающих сознание воспоминаний, все резко закончилось.

— Дитя, успокойся. Все уже позади, — успокаивающе произнёс Уриил.

Я поняла, что сижу на полу, уткнувшись лбом в колени. С трудом поднявшись, я вытерла мокрые от слез щеки и уставилась на Весы.

— Идеальное равновесие, — хмыкнул Дьявол, тоже осматривая их. — Ну что же, считай, что тебе повезло. Опять. Пятый раз твоя душа ускользает от меня. Но рано или поздно ты все равно будешь гореть в Аду.

Он дико засмеялся и исчез. Просто растворился… только смех ещё отдавался от гулких стен, оставляя состояние растерянности и напряжённости.

— Удачи тебе, дитя, — Уриил тепло улыбнулся. — В этот раз постарайся.

— Спасибо, — промолвила я. Но благодарить было уже некого. Уриил тоже исчез. Я осталась одна.

Белая комната вместе с весами постепенно растворялась, уходя в небытие. Вместо неё проступили очертания небольшой, но уютной комнаты в светлых тонах. В кресле сидела светловолосая женщина, которая улыбалась и тихо по-русски напевала, поглаживая округлившийся живот.

Внезапно ко мне пришло понимание, что ребёнок этой женщины и есть мой новый шанс, моя новая жизнь.

Я поддалась этому теплу, протягивая руку вперёд. Но испугавшись нового, боясь порвать связи с прошлым, спрятала пальцы в кулак и обхватила его второй рукой, опуская взгляд ниц. Что-то держало меня, тревожило и бередило рану, незажившую ещё после собственной смерти. Если бы я знала, чего стоила мне эта заминка… Если бы знала…

Не успела я осмыслить ситуацию, как синий огонь охватил мои ноги, поднимаясь все выше и превращаясь в самое настоящее пламя. От него не исходило ни жара, ни холода, но какая-то давящая пустота. И чем дольше я находилась в плену этого огня, тем белее становилось лицо женщины, сидящей в двух шагах от меня. Боль, отчаяние и суеверный ужас читались в её глазах. Когда она начала заваливаться на бок, тяжело и часто дыша, я рванулась вперёд в намерении помочь. В этот же миг пламя ужалило кожу рук, с помощью которых я пыталась пробиться сквозь преграду, оставляя алые следы. Я кричала, звала кого-нибудь на помощь… но тщетно… меня не существует в том, живом мире. Не знаю, сколько времени прошло: секунды, минуты, часы. Я беспомощно осела на пол, растеряно глядя на уже бесчувственную женщину. Алая струйка стекала по её ноге. Ребёнок видимо мёртв, мне уже некуда возвращаться. Нет нового шанса, нет жизни! Слезы навернулись на глаза, размывая холодные всполохи. В душе что-то оборвалось, осталась только горечь и бесконечная печаль.

На лестнице послышались скрипучие шаги. Сначала я даже не поняла, что кто-то вошёл в комнату и бросился к креслу. Вздрогнув от неожиданности, подняла глаза. Но тут жалящий капкан захлопнулся, скрывая лицо пришельца, словно не хотел, чтобы я его видела. Да и мне уже было все равно, лишь бы с моей неудавшейся матерью все было хорошо.

Боль от пламени отступила. Хотя, скорее, душевная боль не оставила места для чего-то иного. Мне оставалось лишь ждать… Вот только чего? Наверное, что все происходящее со мной — это лишь страшный сон. И что я скоро проснусь.