Letum non omnia finit (джен)

Проснулась я от стука в дверь. Пару секунд я осоловело глядела по сторонам, совершенно не понимая, где нахожусь. Затем, вспомнив, хлопнула себя по лбу.

— Войдите, — громко сказала я, потирая глаза.

— Милая, я тебя разбудила? — в комнату зашла Дебора. В руках у женщины был поднос, на котором стояли две дымящиеся кружки и пара тарелок с круассанами.

— Немного, — я неловко улыбнулась, приглаживая рукой спутанные после сна волосы.

— Решила сменить имидж? — Дебора лишь вздохнула, внимательно осматривая меня. — Могла бы просто сказать, я бы отвезла тебя в парикмахерскую.

— Это было спонтанное решение, — я хмыкнула, зажимая пальцами несколько прядей. — Хотя, подровнять это безобразие не помешало бы.

— Значит заглянем сегодня в парикмахерскую, — кивнула Дебора, раскладывая столик для завтрака, и ставя на него кружку с кофе и круассан для меня. Сама женщина расположилась в кресле-качалке, стоящему в паре метров от изножья кровати.

— Нам сегодня предстоит небольшой шоппинг, — продолжала синьора Коррадо, постепенно попивая свой кофе.

— А в честь чего? — удивилась я.

— Сегодня вечером наконец-то возвращаются мои драгоценные сыновья, — Деби счастливо улыбнулась. — Нужно будет купить тебе что-нибудь из одежды и подготовиться к ужину. Ты готовить умеешь?

— Немного училась у синьора Антонио, — сказала я. — Когда выдвигаемся?

— Можно сразу после завтрака, — Дебора задумчиво потёрла подбородок. — Нужно привести особняк в порядок, поэтому я вызвала несколько уборщиков, которые прибудут после обеда. К этому времени нам нужно будет уже вернуться.

Пока я со скоростью улитки поедала круассан и пила кофе, Дебора прикончила свой завтрак и, вооружившись сантиметровой лентой, принялась снимать с меня мерки. Я не сопротивлялась, прекрасно понимая, что в моём положении примерка выйдет мягко скажем проблематичной.

Все мерки Деби записала в небольшой блокнот и наконец позволила мне нормально позавтракать. А женщина время зря не теряла и принесла для меня одежду, сложенную аккуратной стопкой. Я же поставила посуду на край прикроватной тумбочки, отодвинула в сторону столик для завтрака, перебралась на кресло и отправилась в ванную — приводить себя в порядок. Даже одеться смогла самостоятельно, несмотря на то, что Дебора настаивала на своей помощи. Кстати, мой вопрос откуда у неё одежда моего размера, немало развеселил женщину. Отсмеявшись, она рассказала, что не зря все эти годы хранила одежду своих сыновей — вещи двенадцатилетнего Антонио мне прекрасно подошли.

Мне выдали свободные спортивные брюки серого цвета и белую водолазку с длинным рукавом. Волосы я зачесала на левую сторону, прикрывая шрамы. Благо, что шрамы на теле благополучно были скрыты под одеждой.

Дебора помогла мне надеть кроссовки и дутую куртку — на улице как-никак ноябрь. Затем я перебралась в уличный вариант инвалидного кресла и и уже на выходе замотала шею длинным вязаным шарфом из лёгкой тонкой шерсти.

А на улице у меня случился когнитивный диссонанс. В Намимори я больше находилась в подсознании Тсунаёши, а с своём теле не прожила там ни одной зимы, так что климат я запомнила слабо. Поэтому ассоциации с погодой в ноябре у меня остались ещё с прошлой жизни — промозглый ветер с моря и температура воздуха не выше пяти градусов Цельсия. Плюс, из-за высокой влажности, температура по ощущениям могла быть на добрый десяток ниже. А в Терамо я с удивлением смотрела на прогуливающихся людей, облачённых в толстовки, тонкие пальто или лёгкие куртки.

Вот только долго глазеть на представителей рода человеческого, я не смогла. Уж слишком жалостливыми взглядами меня награждали проходящие мимо люди. Ну да, как же — такая юная, а уже изуродованная и на инвалидном кресле.

Почувствовав, что во мне вспыхнуло раздражение, я опустила взгляд на асфальт, опасаясь, что не сдержусь и начну фонтанировать пламенем.

Следующее испытание ждало меня в парикмахерской, куда привезла меня Дебора. Молодая, не старше двадцати пяти лет, девушка настойчиво пыталась меня убедить, что ровный срез уже не в моде и, что мне очень даже пойдёт стрижка «пикси» как у Твигги. Я же, прекрасно понимавшая, как ведут себя мои волнистые волосы, упрямо отбивалась. Если меня подстричь короче, чем по подбородок, то мне придётся постоянно укладывать волосы, чтобы они не торчали в разные стороны. Учитывая их цвет, меня вполне смогут обозвать одуванчиком.

В конце концов я не выдержала и попросила предоставить мне другого мастера, который сделает с моими волосами то, что нужно мне, причём желательно без мозговыноса. За работу взялась молчаливая полная женщина, послушно подровнявшая мне волосы, которые теперь были на пару сантиметров длиннее подбородка.

Но даже на этом мои страдания не закончились. В магазине одежды Дебора пришла в ужас, видя, что я откладываю в корзину.

— Нет-нет-нет! Так дело не пойдёт! — решительно воскликнула женщина, отбирая у меня многочисленные вешалки со свитерами, джинсами и прочими вещами, закрывающими тело. — Моя милая, моя милая, ну ты же девочка! Давай мы выберем для тебя симпатичные юбочки, маечки, блузы. Ты как куколка будешь выглядеть!

— Ага, как куколка, пережившая пожар, — я скривилась. — Дебора, пойми, я не хочу видеть эти шрамы каждый раз, когда поправляю плед. Мне с лихвой хватает того, что я не могу смотреть на себя в зеркало. Поэтому я прошу тебя, давай не будем усугублять мои проблемы насчёт внешности.

Дебора как-то грустно вздохнула, но вешалки всё же отдала. Чтобы сильно её не расстраивать, я всё-таки выбрала пару закрытых платьев и юбок по щиколотку.

Две небольшие перепалки весьма сильно меня утомили. А покупать ещё довольно много…

Пораскинув мозгами, Деби усадила меня в небольшой кофейне, наказав заказать себе что-нибудь и восстановить силы. Есть особо не хотелось, поэтому я выбрала для себя капучино с корицей. Дебора оплатила заказ и упорхнула подбирать мне обувь. Я лишь успела попросить что-нибудь с ортопедической стелькой и без каблука.

Как только я осталась сидеть в одиночестве у самого дальнего от входа столика, до меня дошло, что как бы не очень хорошо оставлять девчонку-инвалида, которая не в почёте у Вонголы, без присмотра и средств связи. Что-то ту не чисто…

Я тихо вздохнула, прислушиваясь к голосу интуиции. И тут же почувствовала пару внимательных взглядов, направленных на меня. Резко вскинув голову, я начала глазами искать наблюдателей.

Сидевший в углу молодой мужчина в кожаном плаще выстукивал ложечкой по чашке незамысловатый мотив, время от времени окидывая взглядом помещение. А за панорамным окном развалился на небольшой лавочке мужчина панковатого вида с кучей пирсинга в лице, облачённый в до боли знакомую форму. Готова поспорить на что угодно, что на нашивках у этих двоих герб Варии. А это значит, что про меня не забыли. С одной стороны, меня это обрадовало — как-никак под присмотром опытных бойцов я чувствовала себя в безопасности. А с другой — я боялась момента, когда от меня потребуют платить по счетам.

Деборы не было от силы полчаса. А когда она вернулась, мне в глаза бросилось отсутствие пакетов.

— А где… — начала я, но Дебора с лёгкой улыбкой меня перебила.

— Я не подумала, что покупок будет настолько много, поэтому решила не ехать на машине. Пришлось попросить очаровательных девушек оформить доставку всего, что мы для тебя накупили. В следующий раз будем мудрее.

— Или можно воспользоваться интернет-магазином, — улыбнулась я. Деби посмотрела на меня как на инопланетянку, закатила глаза, и мы отправились в супермаркет. Там женщина вручила мне корзину, сказав выбрать всё, что я захочу. Сама она направилась в мясной отдел.

Корзину я устроила на своих коленях и принялась изучать полки. Благо, проходы позволяли мне без особых проблем проезжать на инвалидном кресле.

Первым делом я заехала в отдел с бытовой химией, где набрала минимум, необходимый любой девушке. Само собой, я не сильно разбиралась в брендах, особенно европейских. Пришлось брать наугад, что было вдвойне веселее, учитывая, что я не в состоянии дотянуться до верхних полок.

Проезжая мимо полок с канцелярией, я на пару секунд остановилась, задумавшись, а потом положила в корзину пару скетчбуков и упаковку простых карандашей с ластиками. Подумав ещё немного, я добавила к своим покупкам несколько тетрадей в твёрдом переплёте.

На самом деле, будь моя воля, я бы накидала в корзину всю канцелярию. Останавливало лишь то, что Дебора явно от этого будет не в восторге. Да и я не смогла бы всё унести.

А на полке с шоколадом меня ждал интересный сюрприз. Когда я краем глаза заметила знакомый с детства логотип, то решила, что у меня верно галлюцинации. Я даже ущипнула себя за щеку, чтобы удостовериться, что глаза мне не лгут. Но нет — шоколад остался на месте.

Дрожащей рукой я взяла с полки лакомство, которое всегда мне казалось извращением — тёмный шоколад с морской капустой. На глаза навернулись слёзы. Сейчас у меня в руках был кусочек дома.

Я решительно смахнула с полки с пяток плиток шоколада и поехала дальше, стараясь пока не думать о том, чего я когда-то лишилась. Оставлю это удовольствие на потом.

В итоге я, проехавшись по супермаркету, добавила в корзину лишь коробку чая с гибискусом и ведёрко фисташкового мороженого.

— Нет, ну вы посмотрите на неё! — весело воскликнула Дебора, осматривая мою корзину. — Я-то думала, что ты наберёшь кучу ненужной ерунды вроде чипсов и колы…

— Я пробовала колу пару раз. Такая гадость, — признала я, скривившись. — А вот чипсов можно набрать.

— Мадонна, и зачем я только это сказала… — пробурчала Деби и… закинула в тележку, наполненную продуктами, две больших пачки чипсов с сыром. Я ехала следом за ней, похихикивая. Странная женщина, но весёлая. Я её уже обожаю.

Расплатившись, Дебора самые лёгкие пакеты сгрузила на мои колени, а пакеты потяжелее прекрасно расположились на ручках инвалидного кресла. Ну, по крайней мере я нашла хоть один плюс в моём нынешнем положении — у меня значительно увеличилась грузоподъёмность.

Это меня так рассмешило, что всю дорогу до особняка я хихикала, под недоуменным взглядом Деборы, жгущем затылок.

В просторном холле я первым делом, но не без труда, сняла кроссовки. Ну дико для меня было ходить в уличной обуви по дому! Затем я перебралась в домашнее кресло и отправилась в небольшую ванную комнату, соседствующую с большой кухней. Там я сразу вымыла руки.

— Ты и твои восточные привычки, — покачала головой Дебора, с улыбкой разбирая покупки.

— Я навскидку могу назвать несколько десятков заболеваний, которые хорошо распространяются если не мыть руки, — заметила я, выкладывая покупки из пакета на массивный дубовый обеденный стол.

— У нас это называют ОКР, — Дебора закатила глаза.

— А у нас это называют гигиеной, — весело парировала я.

— Может, ты мне ещё предложишь разуваться в доме? — расхохоталась Деби, тряхнув тёмными волосами.

— Предложу, — серьёзно кивнула я. — Это какая экономия сил будет, когда не придётся отмывать полы в таком огромном доме!

— Ага, и придётся мне ходить в дурацких тапочках, — женщина лишь закатила глаза.

— Э, нет! — запротестовала я. — Дурацкие тапки — это моя слабость. Я их даже когда-то пыталась коллекционировать. Тебе мы лучше подберём изящные чёрные лодочки на шпильке.

— Ты знаешь, что ты можешь быть чертовски убедительна? — хмыкнула Деби, кладя в чашку утиные грудки.

— Знаю конечно, — я кивнула, размышляя, что чай то я купила, а вот заварочного чайника в доме Коррадо не было. Плюнув, я взяла кружку, закинула в неё щепотку листьев гибискуса и залила всё кипятком. — Тебе помощь нужна?

— Вообще-то я думала, что ты просто поболтаешь со мной, пока я готовлю, — честно признала Деби, доставая из ящика большую коробку с различными специями.

— А зачем тогда спрашивала умею ли я готовить? — удивилась я, складывая стопкой канцелярию.

— Должна же я знать, научили ли тебя чему-нибудь мои мальчики, или же придётся учить тебя с нуля, — воскликнула моя собеседница, повязывая на тонкую талию фартук.

— Я сама попросила меня учить, — я вздохнула, подперев щёку ладонью. Воспоминания снова начали захлёстывать, словно волны, но в этот раз приступ удалось подавить. Однако чувство, что моё сердце сжимает неведомая ледяная рука, никуда не делось.

* * *

Дебора таки уговорила меня переодеться к ужину. Я сменила спортивный костюм на довольно длинную белую юбку, прикрывающую ноги в компрессионных чулках, и лёгкий свитерок кофейного цвета. Волосы я просто расчесала, надев ободок так, чтобы пряди не лезли в глаза. Деби также хотела дать мне свои серьги, но оказалась очень удивлена, узнав, что уши у меня не проколоты.

Дебора надела прямое платье из чёрного бархата с небольшим вырезом и длинным рукавом. В этом платье, с лёгким макияжем и с волосами, уложенными в изящный пучок, Деби выглядела максимум на сорок пять и даром, что ей уже шестьдесят один. Глядя на неё, я не могла не вспомнить свою бабушку из прошлой жизни, которой было всего сорок три года, когда я родилась. Конечно, она не была классической бабушкой, ходящей в платке, но… она никогда не выглядела и не стремилась выглядеть как Дебора. Стало как-то грустно.

Ужинать было решено на кухне. Дебора честно призналась, что ей просто лень готовить столовую для обычной семейной посиделки, что было весьма логично. Мы накрыли стол на четыре персоны, заставив его кучей блюд. У меня даже возникло ощущение, что Емитсу должен приехать — уж столько еды наготовила Дебора. Да и вид Деборы, весело напевающей что-то себе под нос, живо воскресил в моём сознании образ Наны. Правда, с поправкой на итальянский колорит.

Наконец скрипнула, открываясь, входная дверь. Я почувствовала, как мои ладони моментально вспотели от волнения. Дебора отправилась встречать прибывших, а я замешкалась, выезжая из-за стола. Я тихо проехала в холл и в нерешительности остановилась рядом с лестницей, смотря как Дебора эмоционально приветствует сыновей.

— Вы только посмотрите кто очнулся! — радостно воскликнул синьор Антонио, заметивший меня. Синьор Фабрицио бросил сумки и пакеты на пол и сгрёб меня в медвежьи объятия. Я уткнулась лбом в его плечо и разрыдалась. Деби тут же начала паниковать и в итоге нам сообща пришлось успокаивать уже её. Я снова начала рыдать, вот только уже от смеха — успокоившись, эмоциональная итальянка начала распекать сыновей за то, что «довели ребёнка до слёз».

Похихикивая, я вернулась на кухню. Братья Коррадо прошли за мной и тут же поспешили вымыть руки. Я сразу кинула победный взгляд на Дебору.

— И вы туда же! — воскликнула женщина.

— Куда? — удивился синьор Фабрицио.

— Твоя дочь уже успела проехаться мне по мозгам насчёт своих восточных замашек, — Дебора скрестила руки на груди и закатила глаза.

— А вот это правильно, — хмыкнула синьор Антонио, усаживаясь на стул.

— Ну, раз правильно, значит с завтрашнего дня по дому ходим исключительно в домашней обуви, — заявила итальянка, располагаясь на своём месте.

— А если я не хочу, то что? — усмехнулся синьор Антонио.

— То придёт пасхальный зайчик и опозорит нарушителя в особо извращённой форме, — хмыкнула я, подъезжая к свободному краю стола.

— А вот это уже действительно серьёзная угроза, — закивал синьор Фабрицио. Садясь во главе стола. Синьор Антонио открыл бутыль красного вина, Дебора разложила всем еду, кроме меня.

— Это что ещё за игнорирование? — нахмурился синьор Фабрицио.

— Ой, связываться с этой малоежкой — себе дороже. — фыркнула Деби. — Не маленькая, сама себе положит. А заставить её невозможно. Если вы не знаете, она даже в раздрае мастерски выносит мозг.

Я с улыбкой кивала, мысленно подписываясь под каждым словом, перекладывая на свою тарелку закуски.

— Катарина, ты хочешь, чтобы Луссурия снова доставал нас с братом, считая, что мы тебя голодом морим? — устало спросил синьор Фабрицио, подпирая щеку ладонью.

— Луссурия жив? — радостно переспросила я, заметно оживившись. — Как он? Как у него дела?

— Да что с этим извращенцем сделается? — фыркнул синьор Антонио.

— Так! — Дебора ударила ладонью по столу. — Первое правило в этом доме?

— За столом не говорить о работе, — синхронно сказали братья Коррадо, а я вздохнула.

После ужина Дебора попыталась убедить нас, что необходимо отдохнуть, но синьор Фабрицио твёрдо сказал, что нужно многое обсудить. Синьор Антонио сделал три порции кофе, и мы направились в кабинет, который был, пожалуй, самой современно обставленной комнатой в доме. Черные обои с белым узором, стол, шкафы и пол из белой древесины. Кресла, ковёр и шторы алого цвета.

Братья расположились в креслах, разделённых небольшим столиком. Я же подъехала к письменному столу, сложив руки на столешнице.

— Что я пропустила? — тихо спросила я, видя, что мои собеседники не стремятся начинать разговор.

— Ну… всё, — хмыкнул синьор Антонио.

— И слава богам, что тебя не было с нами, — вздохнул синьор Фабрицио. В этот момент я заметила, что виски мужчины уже тронула седина. Ощущение, что я была в коме не год, а все десять лет.

— Я не буду тебе рассказывать всё, что мы пережили, Катарина, — мой бывший начальник покачал головой. — В таком состоянии ты сразу начнёшь винить себя, что ты не сражалась с нами. Это нам сейчас нужно меньше всего.

— Я понимаю, — тихо сказала я. — Но всё-таки, можно узнать хотя бы краткий перечень событий? Кто сейчас босс Вонголы для начала?

— Деборе это не понравится, — хмуро сказал синьор Антонио. — Она очень хочет уберечь тебя от мафии.

— Невозможно уберечь того, кто кровными узами связан с мафией, — нахмурилась я, вздохнув.

— Тони, ты же знаешь, что если бы не Занзас, то Вонгола бы сразу добралась до Катарины, — сказал синьор Фабрицио.

— А что сделал синьор Занзас? — удивилась я. Прежде чем ответить, братья Коррадо переглянулись. Слово взял синьор Антонио.

— У нас был только один способ вытащить тебя из той мясорубки, что творилась в Намимори. Емитсу словно с катушек слетел, желая лично прострелить твою голову. Так что, мы подстроили всё так, будто Занзас в порыве ярости от проигрыша испепелил тебя своим пламенем. Для всех Савада Рин умерла на следующий день после битвы Неба. Прах передали семье советника и вроде как даже где-то захоронили. Само собой, это не поспособствовало потеплению отношений между Занзасом и твоим братом. Больше скажу, они друг друга ненавидят. Я более чем уверен, что, когда Тсунаёши станет боссом, Варии придётся тяжко. На самом деле, лично у меня возникло стойкое ощущение, что пацан просто забыл о том, что он с тобой сделал. Это странно.

— А как вы объяснили остальным, откуда у вас в доме девушка в коматозном состоянии? — недоуменно поинтересовалась я, не желая говорить о Тсуне. Мне пока нечего о нём сказать.

— О. тут всё предельно просто, — засмеялся синьор Фабрицио. — Члены Волголы не входили в мой дом, так что тебя никто из чужих не видел. По официальной версии, произошедшее с Рин меня настолько потрясло, что я сошёл с ума и удочерил девочку-инвалида с русскими корнями и таким же именем, пострадавшую в аварии. Удивительно, что они поверили.

— Только потому что они хотели поверить. Вонголе костью в горле стоял тот факт, что помимо основного наследника есть его старшая сестра с похожими силами. Ощущение, что Тимотео боялся, что ты могла заявить о своих правах на кресло босса. И после донны Даниэлы нельзя было отказать только по тому факту, что ты девушка. Поэтому им проще было сделать всё, чтобы тебя убрать, — мрачно сказал синьор Антонио. — Но они определённо раскроют наш обман, стоит им тебя увидеть.

— Поэтому к следующей встречей с Вонголой я должна стать сильнее, — тихо договорила я, сжимая ледяными пальцами подлокотники кресла.