Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Велики силы любви, располагающие любящих к трудным подвигам, перенесению чрезвычайных негаданных опасностей».

© Джованни Боккаччо.

Как того пожелал принц Эдрик, Адрия вместе со своей семьей перебралась ко двору, где ей надлежало прилежно исполнять роль принцессы, будущей королевы Эверона. О помолвке юного наследника и единственной дочери Астеров было объявлено на следующий день после их приезда. Новость никого не удивила, ведь слухи об этом событии уже давно ходили по дворцу. И кажется, никого совсем не волновало, что Майнеры и Астеры — дальние родственники, которые имели общего предка — леди Лилиан, приходившейся прабабушкой не только нынешнему королю Ульриху, но и Валентайну Астеру.

«Все это отходит на второй план, когда дело касается благополучия короны и королевской семьи» — сказала как-то леди Дейдра.

Королевская свадьба должна была состояться через месяц, и обе семьи усиленно готовились к этому событию. Мать невесты, с нетерпением ожидавшая этого дня с самого рождения дочери, была занята рассылкой писем к своим многочисленным родственникам, которые могли получить немало привилегий с воцарением Адрии. Дейдра, зная, что после бракосочетания дочери, ей, согласно традиции, придется покинуть королевский дворец, более всего на свете мечтала окружить юную принцессу Эверона теми, кто были ей беспрекословно верны. И делала она это не для того, чтобы обезопасить дочь от нападок недоброжелателей, каких был полон дворец, а для того, чтобы тайно влиять на решения Адрии и ее будущего супруга.

Дейдрой двигали нереализованные амбиции, которые она, несмотря на долгий брак с Валентайном, так и не утратила. Все знали: на месте супруги короля Ульриха должна была быть старшая дочь Рори Бошама. Но союзы с королевской семьей, которая всегда и во всем ищет свою выгоду — непостоянны. Не заполучив корону, женщина решила возложить на свою дочь золотой венец Эверона.

* * *

Прошло три месяца с того дня, как Рагнар вместе с сестрой и верными ему воинами переступили порог древнего замка Тартесс. Конечно, ортейцу понадобилось куда меньше времени, чем его сестре, чтобы освоиться при дворе. Но и сама леди Асгерд более не пугалась традиций и обычаев этой чуждой для нее страны.

Постепенно девушка стала походить на одну из придворных дам, каких было много во дворце. Она все чаще отдавала предпочтение платьям, которые леди Минерва заказала у портного специально для нее. Обучилась придворному этикету, а также успела стать предметом обсуждения среди молодых людей, привлеченных необычной красотой южанки.

И все же нередко сердце юной воительницы больно сжималось при одном лишь воспоминании о родных краях. Ностальгия проявлялась у нее куда чаще, чем у Рагнара. Еще бы! Ее старший брат всегда рьяно интересовался культурой соседних королевств. С ранних лет он мысленно благоволил Эверону и лелеял мечту однажды посетить его столицу и замок Тартесс, о великолепии которого был много наслышан. Теперь же этот некогда далекий сказочный замок стал для него и его немногочисленных воинов домом, а люди, с теплотой и отзывчивостью принявшие их — настоящей семьей.

Однако в жизни королевской четы все было не столь радостно. Событие, произошедшее неделю назад, заставило дворец вновь погрузиться в траурную тишину. На втором месяце беременности у королевы Минервы случился выкидыш.

Произошло это страшное событие ранним утром. Отчаянный крик госпожи разбудил ее фрейлин. Когда перепуганные девушки вбежали в спальню правительницы, то застали ее на коленях перед огромной алой лужей крови на белоснежных простынях. Подол ее ночной рубашки также был окрашен багровым. Некоторые девушки прикрыли рты ладошками, стараясь сдержать слезы.

— Нет, нет, нет, — только и лепетала Минерва, не замечая никого и ничего вокруг.

Дальше все было, как в тумане. Королева не помнила, как леди Аристонике, ее главная фрейлина, приказала одной девушке немедленно позвать придворного лекаря, а другой — тотчас сообщить обо всем королю. Не помнила Минерва и того, как будущая жена ее младшего брата ни на минуту не оставляла свою госпожу, крепко стискивая ее холодную ладонь.

Затем в покои правительницы явился Хаббард Ллойд, который незамедлительно взялся за работу, попутно отдавая приказы перепуганным и плачущим девушкам.

Фрейлина, которую Аристонике отправила на поиски короля, не сразу нашла его. Ранним утром Доминик отправился на прогулку вместе с лордом Рагнаром. Молодые люди прогулялись по столице Эверона, посетив несколько богатых купеческих лавок, где ортеец смог приобрести для своей сестры великолепные украшения.

Когда же они вернулись во дворец, то были застигнуты ужасной новостью врасплох.

— Что случилось?! — выкрикнул Доминик, крепко стиснув плечи хрупкой девушки.

— Ваше Величество, госпожа… Она… Ребенок… — заикаясь, испуганно лепетала фрейлина Минервы.

Других объяснений и не потребовалось королю. Он понял, что случилось то, чего он боялся со времени смерти его первой супруги. Совершенно позабыв о присутствии важного гостя, который ошеломленно стоял в стороне, Доминик бросился к покоям жены.

Когда он вбежал в комнаты королевы, ее братья уже сидели перед закрытой дверью, ведущей в спальню Минервы. Волосы Бренна были взъерошены, а взгляд — полон боли и скорби, Эвмент же сидел на полу, уткнувшись головой в колени.

Спустя час мучительного ожидания, дверь тихо скрипнула, пропуская придворного лекаря. За все это время мужчины, ожидавшие его появления, словно смертного приговора, не перекинулись и парой фраз между собой. Каждый из них усердно молился Богам, прося о спасении Минервы.

— Ее Величество отдыхает, — немного помявшись, ответил Хаббард, когда Доминик и братья Минервы обступили его. — Я соболезную вашей утрате, милорд, — положив руку на плечо короля, сказал сэр Ллойд. — Но ваша жена жива, и это главное.

Доминик, опустив взгляд, молчаливо кивнул в знак согласия, а затем, не поднимая головы, спросил:

— Я могу ее увидеть?

Бренн и Эвмент, также желавшие встречи с сестрой, вопросительно посмотрели на лекаря. Хаббард, обреченно вздохнув, сказал:

— Только один из вас. Королева очень устала.

Сомнений не было. Эвмент, недовольно поджав губы, посмотрел на Доминика, светлая макушка которого уже скрылась за белоснежными дверьми. Братьям уже давно пора смириться с тем, что их сестра более не принадлежит своей семье. С того момента, как Великий Друид возложил на ее голову золотую корону, Минерва на глазах у всех превратилась из обычной смертной в почти богиню, вторую после короля и Богов. Она стала королевой Эверона.

Безусловно, Эвмент был доволен своим положением: брат королевы, получивший и титул, и богатство, и влияние — все, о чем он так страстно мечтал много лет, чего больше всего на свете желала София для своих детей. Но такие моменты, как сегодняшний, напоминают о том, что все они — простые люди, совсем не Боги…

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Доминик, зайдя в спальню Минервы. И только потом осознал абсурдность своего вопроса.

Женщина полусидела-полулежала на просторной кровати. Фрейлины уже давно поменяли простыни, а старые, по приказу лекаря — сожгли. Переодев свою госпожу, девушки стояли чуть в стороне, склонив головы перед королем.

Минерва невидящим взглядом смотрела куда-то за спину Доминику. Ее бледное лицо не выражало ничего, а изящные руки, сквозь кожу которых просвечивали вены, крепко стискивали одеяло.

— Вы можете идти, — негромко объявил Доминик фрейлинам королевы. Девушки, поклонившись, поспешили удалиться. — Ты не должна убиваться, — сказал король, когда дверь тихо захлопнулась за ними. — Милостью Богов у нас еще будут дети.

— У тебя уже есть один наследник, — продолжая смотреть на камин, медленно произнесла Минерва. — Более и не надо.

Он опустил голову и взял ее холодную дрожащую ладонь в свою руку. Медленно поднеся ее к своим губам, Доминик едва коснулся бледной кожи. Их брак нельзя назвать счастливым, сердца правителей Эверона вряд ли когда-либо воспылают любовью друг к другу. Однако сегодня они оба потеряли своего ребенка. Нерожденное дитя объединило их в горе и печали.

— Твои братья за дверью, — сообщил Доминик, продолжая сжимать ее ладонь. — Позвать их?

— Не сейчас. Я хочу спать, — молодая женщина отвернулась к стене.

— Хорошо, отдыхай, — он по-отечески поцеловал ее в лоб и, поднявшись с кровати, двинулся к двери.

Уже к полудню известие о горестном событии разлетелось по всему дворцу. Не было ни одного человека, которого бы эта тема обошла стороной. Слуги перешептывались, а придворные не упускали возможности позлорадствовать. Лишь некоторые дамы, которые, как и королева, испытали подобное несчастье, искренне сочувствовали госпоже. Кирена не входила в их число.

— Она заслужила это, — с ухмылкой сказала она, расхаживая перед письменным столом своего брата.

— Никто не заслуживает этого, Кирена, — с нажимом произнес Леонат, продолжая изучать важные бумаги. — Попади ты в подобную ситуацию, королева бы проявила куда больше сочувствия, нежели ты.

— С каких пор ты стал защищать Маркеллов? — удивилась она, состроив брезгливую гримасу.

— Это простое человеческое сострадание, Кирена, — отозвался Вейнворт. — Которого порой тебе недостает.

Он поднял голову и внимательно посмотрел на Кирену. Она все более походила на их мать: жадная, бесчувственная женщина, не чуравшаяся раздвигать ноги перед любым мужчиной, в кармане которого звенели золотые монеты. Убегая из дома отца, Леонат мечтал, что сможет все исправить. Он желал своей единственной сестре только хорошего, он хотел перевоспитать ее, показать другой мир, не искаженный неправильными ценностями, которые вложили в нее их недалекие родители. Но все напрасно.

— Вернись к своим обязанностям фрейлины королевы, — продолжал Леонат.

— Она спит и не нуждается в моих услугах, — недовольно фыркнула Кирена.

— Тогда вернись к своему мужу, — настаивал на своем Вейнворт. — Не забывай о том, что у тебя есть муж, — Кирена в ответ лишь закатила глаза. — Запомни, если еще хоть раз ты опозоришь нас, я отправлю тебя обратно к отцу, — женщина нервно сглотнула. Все в тоне брата явственно говорило о том, что тот вовсе не шутит, и его угрозы — вполне реальны.

Но прошла неделя. Жизнь в древнем замке постепенно возвращалась в прежнее русло: Доминик был всецело поглощен важными государственными делами, а Минерва только сегодня смогла покинуть свои покои, вернувшись к обязанностям королевы.

Хаббард Ллойд, который практически не покидал покои королевы все это время, видя, как быстро восстанавливается правительница, все-таки позволил ей вернуться к делам, взяв, однако, с нее обещание, что она будет аккуратной и, если заподозрит нечто неладное, то незамедлительно сообщит ему.

Минерва, направляясь за своим сыном в компании двух фрейлин, свернула в очередной коридор — и внезапно столкнулась с Клеоном Дейноменом, идущим от короля.

— Ваше Величество, — поклонился он. — Прошу простить меня, миледи, — добавил он, не поднимая головы.

— Все в порядке, лорд Дейномен, — заверила его Минерва.

— Вы позволите? — спросил Клеон, предложив ей свою руку. Королева едва улыбнулась уголками рта. И, осторожно взяв мужчину под локоть, она легким жестом правой руки приказала своим фрейлинам держаться чуть поодаль. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он полушепотом.

— Лучше, намного лучше, — кивнула Минерва.

— Я хотел навестить тебя, но твой брат запретил.

— Не держи зла на Бренна, это была моя просьба.

— Но почему? — изумился Клеон.

— А разве ты не понимаешь? — на ее лице появилась грустная улыбка. — Я не хочу вовлекать тебя в скандал. Не хочу, чтобы ты пострадал, — женщина крепко стиснула его ладонь.

— Я лишь хотел передать тебе то, что уже давно заказал в Нобилиссе, — ответил Дейномен, протянув ей небольшую резную коробочку. — Вернувшись в Тартесс, я надеялся, что мои чувства к тебе угасли. Но я ошибся. И этот подарок — символ моей любви к тебе.

Мелкая дрожь охватила тело Минервы. Дыхание участилось. Молодая женщина изумленно посмотрела на подарок, а затем и на самого Клеона.

— Что там? — тихо спросила она. — А впрочем, даже не говори, — Клеон усмехнулся перемене ее настроения. — Я не могу его принять, — Минерва отвела его руку и испуганно огляделась. — Это слишком опасно.

Ее фрейлины демонстративно отвернулись в другую сторону.

— Это всего лишь подарок от старого друга, — кивнул Дейномен, вложив в хрупкую ладонь королевы свой подарок.

Она хотела была вернуть его, но тут за поворотом послышались чьи-то негромкие шаги. Минерва быстро спрятала подарок в рукав своего платья и тотчас отпрянула от Клеона. Быстро подозвав своих фрейлин к себе, королева поспешно завела с Дейноменом непринужденный разговор.

Из-за угла вышла леди Каллиста, как всегда, в сопровождении верного пса — Освальда Вириата.

Мать короля сразу же заметила невестку и ее спутника. Оскалившись в неприятной улыбке, женщина переглянулась со своим верноподданным и подошла к ним.

— Минерва, — Каллиста внимательно оглядела жену сына. — Ты уже покинула свои покои?

— Сэр Ллойд разрешил, миледи, — кивнула королева. — Хочу посмотреть на занятия Адмета, не желаете ли присоединиться?

— Нет, благодарю, — сквозь зубы отозвалась вдовствующая королева. — У меня других дел полно, — и, гордо вздернув подбородок, двинулась дальше.

— Не перенапрягайтесь, леди Каллиста, — тихо бросила Минерва ей вслед. — В вашем возрасте это опасно.

Но Каллиста уже не слышала этих слов, она была занята выслушиванием гнилых речей Вириата.

Выйдя в сад, Минерва ненадолго замерла на месте, стараясь услышать как можно больше из разговора лорда Вириата и ее сына. Но королева недолго оставалась незамеченной. Слуги тотчас всполошились и принялись кланяться, чем и привлекли внимание юного принца и его учителя.

— Ваше Величество, — поприветствовал ее Леонат легким кивком головы, когда молодая женщина со вздохом подошла к ним.

— Можете продолжать урок, — улыбнувшись, сказала Минерва. — Я не буду мешать вам, — она указала на стулья, стоящие чуть поодаль.

Адмет, как того и ожидала королева, старался впечатлить мать. Это было видно по каждому его движению. Малейшая осечка приводила его в полное разочарование, словно мальчик думал, что Минерва станет меньше любить его, если он не будет уверенно держать в руке меч. И все его попытки произвести впечатление вызывали на лице матери лишь теплую искреннюю улыбку.

— Он будет достойным воином, — с гордостью произнес Леонат, подойдя ближе к королеве.

— И вы, лорд Вейнворт, несомненно, видите в этом лишь свою заслугу, — усмехнулась Минерва, не поднимая головы.

— Отнюдь нет, Ваше Величество, — пожав плечами, отозвался он. — Как ваше самочувствие? — спросил он после непродолжительного молчания.

— Благодарю вас, милорд, все в полном порядке, — кивнула она, продолжая смотреть на сына, который, крепко сжимая в руке деревянный меч, сражался с одним из слуг.

Выпрямившись и поджав губы, Леонат повернул голову в ту же сторону, что и королева. Более он не предпринимал попыток разговорить Минерву, лишь изредка искоса поглядывая в ее сторону.

Вечером Минерва, которая за то короткое время, что затворницей жила в своих покоях, редко видела детей и успела соскучиться по ним, приказала фрейлинам привести Адмета и Тору. Юный принц с шумом носился по гостиной матери, держа в правой руке деревянный меч, подаренный лордом Вейнвортом, а принцесса скромно сидела у ног королевы, наслаждаясь тем, как та плавно проводила дорогим гребнем, который когда-то принадлежал Софии, по ее непослушным темным волосам.

— Адмет, немедленно прекрати, — недовольным тоном произнесла Минерва, когда сын пробежал с мечом наперевес в опасной близости от них. — Ты не сможешь заснуть, если продолжишь так себя вести.

— Значит, я не буду спать всю ночь, — пожал плечами юный наследник.

Минерва и леди Аристонике обменялись улыбками.

— А что это за коробочка? — поинтересовалась Тора, заметив на письменном столе подарок Клеона.

Надо признать, Минерва еще не открывала подарок Клеона. Вернувшись в свои покои после занятий Адмета, она положила коробочку на стол, продолжив заниматься своими делами. Иногда ее одолевало любопытство, но она боялась открыть подарок, словно надеясь, что еще есть шанс вернуть его.

«Это неправильно и даже опасно», — твердил ей внутренний голос.

— Папа! — выкрикнул Адмет, заставив Минерву очнуться от размышлений. Повернув голову, она встретилась взглядом с мужем. — Я уже умею драться. Лорд Вейнворт говорит, что я буду сильным и выносливым воином, — гордо сообщил принц.

— Это очень хорошо, — улыбнулся Доминик, потрепав сына по макушке. — Если ты и дальше продолжишь усердно учиться, то я обещаю взять тебя в Златотканую Долину, — Минерва напряглась и вопросительно посмотрела на мужа. — Король Амиларис желает отпраздновать годовщину воцарения мира между нами и народом эльфов, — пояснил король, присаживаясь рядом с супругой и усаживая дочь к себе на колени. Молодая женщина улыбнулась и поправила локоны принцессы.

С полчаса в комнатах королевы царила теплая семейная атмосфера, был слышен задорный детский смех. Доминик и Адмет решили сойтись в бою на ненастоящих мечах, вызвав тем самым недовольство Минервы. В конце концов, она сдалась и, как Тора, улыбалась, глядя на это забавное сражение. В такие редкие моменты они, действительно, походили на настоящую семью. Дружную и любящую семью.

— Этим сорванцам уже давно пора быть в своих постелях, — отдышавшись, сказал Доминик. — Аристонике, прошу, отведи принца и принцессу в их спальни.

— Конечно, милорд, — девушка присела в легком реверансе и, взяв Адмета и Тору за руки, двинулась к двери.

— Как твое самочувствие? — спросил король, когда дверь за ними захлопнулась.

— Мне кажется, что за сегодняшний день я слишком часто отвечала на этот вопрос, — усмехнулась Минерва и поднялась с софы. — Мы и вправду отправимся в Златотканую Долину? — спросила она, подходя к мужу.

— Я думаю, что тебе стоит остаться в Тартессе, — хмыкнул Доминик.

— Даже не смей! — воскликнула она, легонько ударив своим кулачком в его грудь. — Я хочу присутствовать на этой встрече.

— А кто будет отвечать за порядок в столице? — с улыбкой спросил он, взяв руки жены в свои ладони.

— Твоя мать вместе с лордом Вириатом справятся с этой задачей, — пожала плечами Минерва.

— Ну что ж, хорошо, — после недолгого раздумья согласился Доминик. На радостях она прильнула к нему, чем несказанно удивила мужа. — Только потому, что ты так просишь, — добавил король, внимание которого в этот момент привлек подарок Клеона. — Что это? — спросил он.

— Заказала в Нобилиссе уже давно, — ответила Минерва, с ужасом осознав, что не знает, какой подарок лежит внутри этой резной коробочки.

Доминик подошел к столу и взял ее в руки. Минерва, продолжая стоять на месте, затаила дыхание.

— Красивый жемчуг, — сказал король, вытащив из коробочки нить, на которую были нанизаны белоснежные бусины. — Я всегда знал, что у тебя хороший вкус.

— Жемчуг, — как завороженная, повторила Минерва, нервно сглотнув.

«Он не забыл», — мысленно произнесла она, медленно прикрыв глаза.

— Жемчуг, — вновь повторила королева.

— Отдыхай, дорогая, — кивнул Доминик, который не заметил резкого изменения в поведении жены. — Спокойной ночи, — он вернул жемчуг в коробочку и, целомудренно поцеловав Минерву в губы, направился к двери.

Как только король покинул покои королевы, она тотчас бросилась к письменному столу. Нацарапав что-то на небольшом куске пергамента, пробежала через всю комнату к столику, где стояла клетка с ее вороном, который уже спал и всем своим видом выказал недовольство, когда хозяйка вытащила его из домика.

— Не ворчи, Элавер, — сказала она, прицепляя послание к лапке питомца. — Немедленно доставь это Клеону Дейномену, — приказала женщина, поднеся ворона к открытому окну.

Птица сощурила взгляд и отказалась лететь.

— Так надо, Элавер, — обреченно произнесла Минерва. — Я прошу тебя, помоги.

Немного поразмыслив, ворон нехотя сошел с руки хозяйки, спускаясь на подоконник. Уже через мгновение птица резко взмыла в воздух и скрылась в густом мраке ночи.