Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Основной закон жизни: опасность обостряет чувства».

© Эрих Мария Ремарк. Возлюби ближнего своего.

В услужение Адрии были предоставлены три чопорные дамы, жены лордов, а также две рабыни-эльфийки в качестве камеристок.

На протяжении двух веков люди Эверона пленили лесной народ, и эльфы использовались как прислуга в домах знати, или же их продавали в соседние королевства в качестве рабов. Адрия была одной из немногих — не считая, конечно, самих эльфов — кому это не нравилось.

В поместье Астеров служила эльфийка по имени Гвиневра, которую отец Адрии, еще будучи молодым лордом, приобрел на невольничьем рынке. Гвиневра усердно трудилась и заслужила уважение Валентайна и его супруги. А Адрия с раннего детства любила слушать рассказы эльфийки о ее лесной стране, о красотах этих мест, но в особенности юную госпожу интересовали мифы и легенды. И, несмотря на недовольство Дейдры, Адрия продолжала все свободное время проводить в обществе старой эльфийки.

— Однажды я освобожу вас, — с искренней улыбкой пообещала семилетняя дочь лорда Астера.

— Не говорите глупостей, госпожа, — рассмеялась служанка-эльфийка. — Такой хрупкой девочке не справиться с жестокими законами и безжалостными устоями этого мира.

— Вот увидишь, Гвиневра, — девчушка гордо вздернула свой курносый носик. — Мама сказала, что однажды я буду королевой. Я буду править. А значит, закон будет в моих руках.

— О, тогда я буду с нетерпением ждать этого великого дня, — вновь рассмеялась служанка.

Жаль, что Гвиневра так и не дожила до этого дня. Несомненно, старая эльфийка гордилась бы Адрией — той, которая все детство увивалась за ней, словно хвост, с открытым ртом слушала ее рассказы о далеких зеленых лесах, где находилось сказочное королевство лесного народа.

* * *

Высокий крепко сложенный мужчина, стараясь остаться неузнанным, пробирался сквозь толпу пьяных шумных работяг, допоздна задержавшихся в таверне. Они не спешили к своим семьям. Их совсем не волновало, что дома у окон сидят их изможденные тяжелой работой на ферме жены и голодные дети, которые вновь останутся без ужина, ведь отцы в очередной раз потратили весь заработок в сомнительных заведениях.

Таинственный незнакомец знал это не понаслышке, ведь когда-то, много лет назад, он и сам жил в такой семье. Холодные и темные вечера он проводил у окна, держа в руках остатки вчерашней свечи, надеясь, что отец вот-вот вернется домой. Он провожал ненавидящими взглядами мужчин, которые, довольно скалясь, выходили из спальни матери, на ходу застегивая штаны и заправляя тунику. Он никогда не говорил отцу, чем в его отсутствие занимается его красавица-жена, боясь его расстроить.

Шли годы. И ненависть юноши только крепчала. Не только к матери, но и к отцу, который любил развлекаться в тавернах с девицами легкого поведения. Он ненавидел и свой дом, поэтому каждую свободную минуту проводил в лавке мистера Олдрейда, торговца книгами. Олдрейд сочувствовал юнцу и позволял ему сидеть в дальнем углу и читать пришедшиеся по душе книги.

Именно там внука известного во всем городе кузнеца и заприметил один лорд. Не имея собственных детей, благородный мужчина отдал всего себя воспитанию юноши и его сестры, которую тот повсюду таскал за собой. Он вложил в них всю свою нерастраченную любовь и даже даровал свою фамилию.

Повзрослев, этот некогда наивный пучеглазый мальчишка никогда не забывал лорда Вейнворта, ушедшего из этого мира десять лет назад. Он возносил хвалу Богам и просил их о милости к своему наставнику и учителю, к тому, кто смог заменить непутевого отца и недалекую мать.

Подойдя к нужной ему таверне, мужчина, поправив свой капюшон, плотно закрывавший лицо, собирался было открыть дверь, но тут из заведения вывалились трое мужчин в обнимку с девицами, груди которых буквально вываливались из тугих корсетов.

— Прочь с дороги! — бросил один из них вслед таинственному незнакомцу.

Зайдя внутрь, он быстро огляделся по сторонам. В помещении стоял зловонный запах, смесь мужского пота и дешевых духов девиц, что уверенно сновали между столами, предлагая себя. Повсюду был слышен гогот грубых рабочих и громкая брань. Найдя глазами столик, за которым уже сидели трое рослых мужчин, незнакомец, словно нехотя, двинулся к нему.

Они были одеты в старые потрепанные льняные туники. У одного из них спереди была огромная дырка, которую тот неаккуратно зашил грубой потертой заплаткой. Кожа их была такой же грязной, как и одежда. Тот, у которого редкие седые волосы едва прикрывали затылок, шмыгнул носом.

— Леонат! — воскликнул он, внимательно посмотрев на мужчину, присевшего рядом с ними. — Опаздываешь, сын мой, — и приветствовал его отвратительной улыбкой во весь беззубый рот.

— Дела, — отмахнулся Вейнворт, снимая капюшон. — А вы здесь уже давно, как я погляжу? — с усмешкой спросил Леонат, указав на шесть пустых кружек из-под светлого эля.

— Ты меньше болтай, — оскалив свои гнилые желтые зубы, прошипел младший брат — Картер, сидевший по левую сторону от Вейнворта. — Принес деньги? — жадно спросил он.

— Ты даже не спросишь о моей жизни? И сестрой не поинтересуешься? — Леонат скептически изогнул бровь.

— Нам-то без разницы, как ты живешь, — грубым басом произнес другой брат — Сэм. — Ты спишь в теплой мягкой постели. Пьешь и ешь из позолоченной посуды. Да к любой знатной красотке можешь под юбку залезть, — Вейнворт сжал кулаки под столом.

— Плати за то, что дал тебе шанс жить такой жизнью, — добавил отец, чуть сощурив взгляд.

— Этот шанс дал мне Фердинанд Вейнворт, а ты лишь выпросил у него денег, — сквозь зубы процедил Леонат. — Продал нас с Киреной, как скотину.

— Плати! — выкрикнул Сэм, стукнув огромным кулаком по столу, чем привлек внимание окружающих.

— Подавись, — дождавшись, когда пьянчуги отвернутся к своим кружкам, он со звоном бросил на стол мешок с золотыми монетами. — И это мое последнее вложение. Больше я не буду содержать вас, — он резко встал из-за стола и размашистой походкой двинулся к выходу.

Отец придвинул к себе мешок и отхлебнул из своей кружки. Картер и Сэм, оскалив зубы, следили за старшим братом. Они столько лет жили, снедаемые ужасной завистью по отношению к нему и к их сестре, которую они не видели уже двенадцать лет. Никого из них совсем не волновали ни Леонат, ни Кирена. Но они не понимали, чем их братец заслужил эту жизнь? Чем он лучше Картера и Сэма?

— Глупец, — рыгнув и скривившись, сказал отец. — Он будет платить нам до самой своей смерти.

— А если нет, то заставим, — добавил Картер, осушив свой стакан.

Леди Каллиста, стоя у высокого окна, с презрением наблюдала за Минервой, которая, подхватив юбки, бегала за своими задорно смеющимися детьми. Брови женщины были сдвинуты на переносице, а ладони крепко сжаты в кулаки.

— Будьте уверены, миледи, — в который раз вкрадчиво произнес лорд Вириат, стоявший позади своей госпожи. — Эта поездка будет последней для девицы Маркеллов в качестве королевы Эверона.

— Твои люди знают, что от них требуется? — не поворачивая головы, спросила она.

— Конечно, леди Каллиста, — кивнул Освальд, хитро улыбнувшись.

— Я доверяю тебе, — вдовствующая королева посмотрела на своего верного слугу. — Не подведи.

«Златотканая Долина» — такое название получило место переговоров между Амиларисом, королем эльфов, и Адрией Астер, королевой Эверона. Это было первое мирное соглашение между двумя великими народами после долгих веков гнета и пленения эльфов. Вступив на престол, молодая королева первой своей целью поставила заключение дружбы с Амиларисом IV, чему тот, конечно же, был несказанно рад.

Шли годы, и этот союз, заключенный между мудрым эльфом и молодой, но уже показывающей задатки достойного правителя, девушкой приносил выгоду обеим сторонам. Но короли и королевы, как и все люди — смертны. С уходом Адрии Великолепной из этого мира пришел конец и дружбе с эльфами.

Сын Адрии, Ричард III решил повторить деяния своего недальновидного отца, а потому вступил в войну с лесным народом. И вновь эльфы были вынуждены прятаться в густых зеленых лесах, надеясь, что однажды на престол взойдет София Майнер, благоволившая им, как и ее покойная мать.

Но этого не случилось. Мирный договор не захотел заключать и Себастьян Неопалонис — первый король из своей династии. Он боялся, что эльфы вернут на трон детей Филипа и Софии. Он избавился от старших Маркеллов, дабы возложить золотую корону на свою голову, и не намеревался никому отдавать ее. И только лишь его сын Доминик принял предложение короля Амилариса.

Правитель эльфов, славившийся своим острым умом и мудростью, уже после первой встречи с молодым королем Эверона был уверен, что будущее этого огромного королевства в надежных руках. Он симпатизировал Доминику, считая его достойным правителем своего государства. Также Амиларис был доволен второй супругой короля. Минерва Маркелл, считал он — настоящая внучка Адрии Великолепной. Вместе эти двое молодых людей смогут вернуть былое величие Эверону, которое было забыто за годы правления Ричарда Безумного и Себастьяна Неопалониса.

И вот сейчас, спустя четыре года после воцарения мира между народом Эверона и эльфами, Амиларис, как много лет назад, предложил устроить праздник на том месте, где впервые встретился с уверенной в себе девушкой, для которой он быстро стал верным другом.

Златотканая Долина — это широкая равнина на самом краю границ Эверона, расположенная между полноводной рекой Адр и двумя холмами, которые находятся на одинаковой высоте — как символ равноправия обеих сторон.

На каждом из холмов устанавливаются огромные шатры из золотой парчи, украшенные замысловатыми узорами из металлических нитей с серебром. Они напоминают настоящие дворцы, но только из тяжелой шелковой ткани, а сам лагерь больше походил на сказочный город, который будто вырос из-под земли.

— Мама, а мы увидим эльфов? — спросил Адмет, нетерпеливо ерзавший на сиденье.

— Конечно, мой дорогой, — кивнула Минерва, поцеловав сына в макушку. — Вы даже познакомитесь с королем Амиларисом.

Минерва улыбнулась безудержной радости, с которой ее дети отреагировали на эту новость. Она с ранних лет рассказывала им легенды и сказания лесного народа, как это когда-то делала и сама София. И, конечно же, им не терпелось встретиться с королем эльфов.

Королева, прислонившись головой к стене экипажа, который медленно ехал по королевскому тракту, мечтательно посмотрела в окно. Солнце уже спускалось к горизонту, оставляя за собой ярко-оранжевую полосу на фоне нежно-голубого неба. Легкий ветер заставлял кусты лениво покачиваться из стороны в сторону, а листву высоких деревьев чуть вздрагивать.

По словам кучера, еще четыре часа, и они, наконец, доберутся за Златотканой Долины. Дорога была слишком утомительна, особенно для непоседливых принца и принцессы, не привыкших так долго сидеть на одном месте.

«Доминик, должно быть уже добрался до места назначения» — подумала Минерва — Король с частью своих приближенных ехал верхом.

Внезапно карета резко остановилась. Минерва, нахмурившись, переглянулась с Аристонике, которая, как и всегда, сопровождала свою госпожу.

— Что случилось, мама? — спросила Тора.

— Не знаю, — поджав губы, ответила королева.

Сердце Минервы часто и тревожно забилось — остановка не предвещала ничего хорошего. Не желая оставаться в неведении, она выглянула из экипажа.

Вооруженная толпа мужчин, лица которых были скрыты шарфами, преградила им путь. Только немногочисленная охрана с Кристофером Реем во главе ограждала от разбойников карету, в которой находилось самое драгоценное сокровище Эверона — наследники престола.

— Миледи, вы должны уходить! — приказал телохранитель Доминика, подбежав к королеве. — Мы не сможем удерживать их долго!

— Неужели солдаты не могут справиться с кучкой разбойников? — Минерва, тело которой охватила мелкая дрожь, изумленно посмотрела на Криса.

— Это лишь малая часть, — он указал на еще большую толпу, которая, подобно стихии, быстро и шумно надвигалась на них со стороны западной части густого леса. — Уходите! — воскликнул Рей. — Берите детей и бегите в лес! — с этими словами он, вытащив из ножен короткий меч, протянул его Минерве, а сам бросился к своим людям.

На мгновение она оторопела, казалось, все это происходит не с ней. Но звон мечей и громкие крики мужчин тотчас вернули королеву к реальности. Прикрепив меч, который дал ей Кристофер, к поясу дорожного платья, Минерва вернулась к карете, из окон которой с любопытством выглядывали ее дети и верная фрейлина.

— Так, сейчас нам придется бежать, — дрожащим голосом произнесла она. Аристонике шумно выдохнула, понимая, что ее самые страшные предположения оказались верными. — Только не оборачивайтесь, мои дорогие.

Минерва, сжав в руках маленькие детские ладошки, была готова броситься в лес, но Аристонике, которой вдруг понадобилсоь лихорадочно копаться в сундуке с вещами, заставила ее остановиться.

— Что ты делаешь?! — срывающимся голосом воскликнула королева — и с изумлением увидела в руках своей фрейлины лук и стрелы. Однако на расспросы не было времени, и две женщины с детьми бросились бежать в густую чащу.

Бежали так быстро, как только могли. Длинные платья Минервы и Аристонике все время цеплялись за сухие ветки упавших деревьев. В какой-то момент королева разозлилась и резко рванула подол своего одеяния, сделав его короче. Ошеломленная фрейлина решила последовать ее примеру. Но лучше не стало: ветки, больше походившие на крючковатые пальцы старых людей, теперь хлестали по обнаженным ногам, причиняя жгучую боль.

Да и Адмет с Торой все время всхлипывали и задавали множество вопросов, чем ужасно раздражали мать, которая то и дело прислушивалась к окружающему их лесу. Ей все время казалось, что кто-то неустанно следует за ними. Создавалось ощущение, что с каждым их шагом разбойники все ближе и ближе подбираются к ним.

Внезапно фрейлина, бежавшая позади, с шумом провалилась ногой не то в нору какого-то животного, не то в капкан, оставленный местными охотниками.

— О Боги, Аристонике! — воскликнула Минерва, выпустив детей и бросившись к подруге.

— Миледи, оставьте меня, — сказала та после трех не увенчавшихся успехом попыток вытащить ногу.

— Сошла с ума?! Сейчас не время для самопожертвований! — Минерва вновь потянула ее на себя.

То ли громкий треск, раздававшийся неподалеку от них, придал сил, то ли молитвы Минервы были услышаны, но ей все-таки удалось вытащить фрейлину. И они вновь бросились бежать, но в этот раз уже медленнее — кровоточащая рана на лодыжке Аристонике не позволяла ей двигаться быстрее, все время напоминая о себе тупой ноющей болью.

— Бери детей и уходи! — вдруг резко остановившись на какой-то опушке, приказала королева.

— Сейчас не время для самопожертвований, Минерва, — совершенно забыв об этикете, сказала девушка.

— Это приказ!

Но для пререканий не было времени. Чьи-то громкие голоса послышались совсем близко от них. Сомнений быть не могло: головорезы их догоняют. Стараясь из последних сил сдержать надвигающуюся истерику, Минерва вложила в ладони фрейлины маленькие ручки детей.

— Бегите так быстро, насколько можете, — полушепот, полумольба.

Удостоверившись, что густые зеленые ветки скрыли ее спутников из виду, Минерва повернулась лицом в ту сторону, откуда доносились возгласы этих страшных людей, преследовавших их.

«Могущественный дух этого леса, прошу тебя о защите», — начала мысленно твердить королева. — «Отец, даруй мне силы», — добавила она, сжимая в руке короткий клинок с серебристой рукоятью.

Тут за ветвями мелькнули чьи-то силуэты, и на опушку вышли трое мужчин. Тот, что в центре, был худощавым и низкорослым, но длинный окровавленный меч держал уверенно. Двое по бокам были намного выше первого, и ничуть не менее страшными.

— Здравствуйте, Ваше Величество, — слащаво произнес тот, что был ниже ростом. — Отчего же вы не остались на дороге? Мы лишь хотели поговорить, — двое его спутников залились смехом, обнажив свои редкие зубы.

— Если желаете поговорить, приходите на аудиенцию в Тартессе, — дрожащим голосом отозвалась Минерва.

— Нет времени, госпожа, — пожав плечами, продолжил все тот же разбойник.

В этот момент Минерва заметила, как позади них мелькнул чей-то темный плащ. Женщина, продолжая сжимать в правой руке клинок, начала отступать. Головорезы же уверенно надвигались.

В какой-то момент из кустов выскочил некто. Все произошло настолько быстро и резко, что никто не успел заметить, как уже через секунду один из разбойников лежал на траве с перерезанным горлом. Минерва вскрикнула от ужаса, но продолжала сжимать рукоятку своего меча.

Завязался бой. Женщина, понимая, что ее таинственный спаситель вряд ли справится с двумя головорезами в одиночку, принялась биться с низкорослым наглецом. Благодаря Дориану, она умела сражаться, но этого оказалось недостаточно для схватки с профессиональным убийцей.

Когда ее соперник замертво упал ничком, Минерва, отступив на несколько шагов, испуганно огляделась по сторонам. Все трое напавших на нее лежали на земле и истекали кровью.

— Кто ты? — тяжело дыша, спросила Минерва, подняв голову на таинственного рыцаря. Он ничего не ответил, лишь резким движением руки стянул с себя капюшон. — Вейнворт? — она ошеломленно посмотрела на своего спасителя.

Только сейчас она смогла ослабить хватку и позволить клинку бесшумно упасть на мягкую траву. Глубоко вдыхая, она медленно опустилась на землю и закрыла лицо руками, дав волю чувствам.

— Все хорошо, Ваше Величество, — мягко произнес Леонат, приблизившись к королеве. — Все позади, — он позволил себе присесть рядом с ней.

Недолго думая, Вейнворт притянул Минерву к себе, стиснув ее хрупкое дрожащее тело в крепких объятиях. И к его удивлению, женщина совсем не сопротивлялась.