Надежда Пигмалиона (гет)

А если бы он вернулся опять,

Что ему я сказать бы могла?

— Что я ждала, я хотела ждать,

Пока не умерла…

А если б он заговорил со мной,

Не узнав моего лица?

— Вы стать могли бы ему сестрой,

Он, наверно, страдает сам…

Проснувшись утром, я долго лежала в постели и думала о прошедшем дне. Только сейчас, рассуждая здраво, я поняла, что действительно чудом спаслась, ведь если бы Он увидел, что я делала до того, как уснула, положение мое стало бы совсем незавидным. Удача. «Мне повезло, что ему стало плохо так вовремя», — порадовалась я и тут же себя одернула.

«Ты столько раз рисковала жизнью, чтобы ему не было плохо, а теперь радуешься?» — сардонически спросил внутренний голос. Так нельзя. Все равно, что плюнуть на собственные старания. Это нужно вырвать с корнем. «Мы были заодно и все получалось, нужно чтобы так было и впредь…» — рассуждала я.

«Вчера весь день творила невесть что…» — подумала я и остро почувствовала тоску. «Немедленно найду его и извинюсь!» — решив так, я встала и начала приводить себя в порядок. «С этого дня буду делать все, как он скажет, и тогда он увидит, что я не бесполезная и не «никчемная», — подбадривала я себя.

Закончив утренний туалет, я решила приступать к исполнению задуманного, но моему благородному порыву не суждено было сбыться, потому что когда я открыла входную дверь и собралась переступить порог комнат, я обнаружила, что не могу этого сделать. Неведомая сила настойчиво давила на меня и возвращала назад, словно я была магнитом и пыталась приблизиться к одноименному полюсу. Я билась больше часа, стараясь обмануть или ослабить действие ловушки, пробовала преодолеть проем с разбегу, ползком и спиной вперед — все было напрасно. Запыхавшаяся и взмыленная, я сползла по косяку на пол и уставилась в открытый дверной проем. Пространство было абсолютно свободно и пропускало любой предмет из комнат в коридор и обратно, все что угодно, кроме меня. «А вот и наказание», — досадливо подумала я.

«Наивная. Ты думала, что он оставит твои выходки без внимания?» — спросил внутренний голос. «Но он же сам все видел, я случайно столкнулась с Гарри!.. и «случайно» пошла пить с ним чай, а потом «случайно» напомнила Лорду о его провале», — продолжала я спорить сама с собой.

— Птичка попала в клетку? — спросил старческий голос с портрета на стене в коридоре. Я ничего ему не ответила, только бросила раздраженный взгляд на белобрысого старикашку, сидящего в богатом кресле перед столом с вином и фруктами.

— Вы знаете, как снять такую ловушку? — ухватилась я за последнюю соломинку.

— Что такое ловушка? И нужно ли выбираться из нее, если сама жизнь, в некотором роде, ловушка? — с умным видом протянул старик. «Только этого еще не хватало», — раздраженно подумала я.

— Каждый человек находится в своей западне, а некоторые сразу в нескольких, многие и сами стремятся в них угодить, завидуя тем, кто уже попался, — продолжал философствовать старик, — все зависит от того, как ты сам относишься к своему положению, ощущаешь ли ты границы своей темницы. Мудрого человека невозможно поймать в ловушку, потому что какой бы тесной ни была тюрьма, он всегда найдет свободу в своем разуме, — глубокомысленно изрек портрет.

— Не знаете, так и скажите, — буркнула я.

— Вот я тоже сижу в ловушке, вынужденный висеть на стене и смотреть на тебя, но если взглянуть на мое положение с другой стороны, — старик ухмыльнулся и налил себе вина, удобнее устроившись в кресле и закинув ногу на ногу. — Так вот, если взглянуть с другой стороны, то мое положение все же лучше, чем твое, — самодовольно закончил он.

Со стен начали раздаваться смешки. «Да они издеваются!» — возмутилась я, поднимаясь с пола.

— Очень смешно, — едко сказала я старику, — полагаю, что черная краска может сравнять наше с вами положение, — процедила я и направила палочку на портрет. Улыбка сошла с лица старика.

— Но-но! Не надо распоясываться! Я буду жаловаться… — начал возмущаться он, но я не стала слушать его и просто захлопнула дверь.

«Проклятье! Придется ждать Лорда здесь, остается надеяться, что он появится к вечеру и я смогу-таки попросить у него прощения», — подумала я. Но мои надежды не оправдались, прождав Лорда до глубокой ночи, я отправилась спать. Не появился он и на следующий день и после. Я изнывала в комнатах, ставших мне тюрьмой, от тоски и скуки, теперь август, проведенный в блужданиях по дому, казался мне интересным и насыщенным. Сколько я ни звала, эльфы не откликнулись на мой зов. Тогда я попыталась подкараулить домовика, но оказалось, что еда просто появлялась сама собой на журнальном столике в определенное время, а пустая посуда исчезала.

Я занимала себя чтением книг из шкафа, но находившаяся там литература в основном была об истории средних веков, в ней подробно описывались бесчисленные сожжения ведьм, войны магических кланов, гоблинские восстания, эпидемии волшебной проказы и гонения оборотней. Авторы словно соревновались друг с другом в заунывности текста и витиеватости выражений, окончательно вгоняя меня в депрессию. Каждый день я мучительно ждала появления Лорда и вздрагивала от каждого звука, доносившегося до меня из коридора, но Его все не было. Первое время я считала дни, а потом сбилась и перестала. За окном непрерывно шел дождь, прекрасный парк теперь казался мрачным и неуютным, серые тучи плотно заволакивали небо, сколько хватало глаз, капли стучали по подоконнику. Попытки открыть окна также не увенчались успехом, эта тюрьма была весьма надежна.

С каждым днем мое ожидание становилось все томительнее, тяжелые мысли не давали мне покоя. Поначалу я беспрестанно думала о нашей последней встрече, репетировала в голове наш будущий разговор, представляла, что я скажу, как он посмотрит на меня и что ответит, но потом перестала. Желание помириться и все исправить постепенно сменилось апатией, а затем глухой обидой, червь сомнений точил меня. «Твое наказание незаслуженно. Он несправедлив к тебе. Ты больше Ему не нужна… Тебя заперли, чтобы ты не мешалась. Он обманщик и предатель! В конце концов ты сгинешь здесь, а он легко перешагнет через тебя. Ты зря покинула дом…» — нашептывал он мне.

Я злилась на Лорда и на себя, на проклятый малфоевский особняк, на тишину и хмурое небо. Иногда я не выдерживала, вскакивала, распахивала дверь в коридор. Мне хотелось кричать и звать на помощь, но разум каждый раз брал верх над отчаянием, я понимала, что помощи-то мне ждать не от кого. Лорд — все, что у меня есть. Он и причина, и следствие, и итог происходящего сейчас со мной. Я молча смотрела на пустой коридор, на ухмыляющегося старика в портрете, и гордость не позволяла мне просить пощады и милости, я закрывала дверь, вновь ощущая всепоглощающее сосущее одиночество.

«А, может, разнести к чертям всю стену?» — задавалась я время от времени вопросом. «Разнести-то можно, но это не решит ни одной твоей проблемы, только приведет к новым. Малфой в отместку точно сделает из тебя домовика», — рассуждала я, и снос Малфой-мэнора откладывался. Мне хотелось выть от безысходности моего положения. Еда не лезла мне в горло, все чаще тарелки исчезали нетронутыми. Я не могла спать и мучилась бессонницами, а когда мне удавалось ненадолго забыться, сон не приносил мне отдыха, потому что даже там я искала Лорда, звала Его снова и снова.

Никаких ярких снов я больше не видела, они словно боялись появляться теперь передо мной. Меня больше не занимали мои домыслы и расследования по поводу их правдивости, а все произошедшее со мной начинало казаться безумием, странным миражом, подернутым туманной дымкой. Иногда мне казалось, что вовсе ничего этого не происходило, и я была в этой комнате со дня основания мира, а Лорда никогда не существовало на свете. Я могла часами ходить от одной стены до другой, как затравленный зверь в тесной клетке.

«Я столько раз могла погибнуть. Ну почему мне это не удалось и теперь я вынуждена сидеть здесь и медленно сходить с ума?» — задавалась я вопросом, уныло глядя в окно. Белое пятно от моего дыхания затуманивало стекло и сокращало обзор, я нервно стерла его рукавом. На улице темнело. Листва давно покинула ветви деревьев, и теперь они тянули вверх длинные черные пальцы, раскачивались на ветру, царапая низкое асбестовое небо.

Вдруг я увидела людей, идущих по дорожке от ворот, из-за деревьев и сумерек сложно было понять их число. «Что-то они зачастили, наверное, что-то случилось», — подумала я и прильнула к стеклу. Собрание Пожирателей было вчера, я видела из окна, как они прибывали в мэнор, значит, вчера был либо вторник, либо пятница, именно эти дни Лорд назначил для проведения подобных мероприятий и решения текущих вопросов. Люди приближались к дому подозрительно медленно, когда они показались на площади перед фонтаном, я смогла, наконец, их разглядеть.

Фигур было не больше двадцати, они брели поодиночке или небольшими группами и выглядели очень странно: большинство из них были босы и одеты во что-то вроде полосатых пижам — не самая подходящая одежда для поздней осени. Многие пошатывались и сутулились, постоянно оглядывались вокруг, некоторых под руки поддерживали фигуры в черных плащах.

Внезапно я увидела Нарциссу. Она выбежала из распахнутых дверей дома в одном платье, ее светлые волосы взметнулись на холодном ветру. Сбежав по лестнице, она устремилась навстречу молчаливой процессии и, настигнув одну из фигур, бросилась ей на шею. Я видела, как вздрагивали ее тонкие плечи, а осенний ветер трепал подол шелкового платья. Это была странная картина — изнеженная, дорого одетая и ухоженная Нарцисса обнимала какую-то тощую лохматую ведьму, ряженую в полосатые лохмотья. Такое поведение хозяйки дома было необычным, Нарцисса Малфой всегда была собрана, тактична и холодна, открытое проявление чувств было не свойственно ей.

Я постоянно удивлялась, как эти люди умудряются даже в кругу собственной семьи сохранять столько официоза, хотя при этом их нежные чувства к друг другу были очевидны. Я не понимала, зачем им нужна эта дополнительная бутафория в семейных отношениях. Хотя, быть может, я никогда и не видела чету Малфоев в домашней обстановке, ведь наш с Лордом затянувшийся визит, несомненно, мог быть причиной их постоянного напряжения. Я наблюдала, как последний прибывший скрылся за входными дверьми и они захлопнулись.

Мне было ужасно интересно, кто эти люди и откуда они прибыли, но сколько бы я ни напрягала слух, ничего не доносилось до меня с первого этажа. «Совсем я от жизни отстала, теперь даже не знаю, что там произошло за столько времени. Лорд, быть может, уже всю Англию захватил, пока я тут сижу», — думала я, слезая с широкого подоконника. Сгорая от любопытства, я все же открыла входную дверь и снова прислушалась, на первом этаже что-то происходило, возможно, люди уже поднимались выше, но по отголоскам сложно было понять, что там происходит. Прибытие странных гостей почему-то очень меня взволновало, не так-то много событий происходило теперь в моей жизни, и я цеплялась за любую возможность быть хоть сколько-нибудь причастной к миру за пределами моей тюрьмы.

«Где же Лорд?» — тоскливо вопрошала я саму себя. «Увидеть бы его хоть мельком!» Лорд и правда словно в воду канул. С тех пор, как я последний раз смотрела в его удаляющуюся спину и закрывающуюся за ним дверь по моим ощущениям прошла целая чертова вечность. «Если бы я только знала тогда, непременно бросилась бы ему вдогонку, наплевав на гордость…» — думала я, садясь на пол возле открытой двери. Коридор был пуст. Сюда вообще редко отваживались заходить, либо Лорд запретил подходить к месту моего заточения, либо желающих побродить мимо его комнат было немного.

«Интересно, где он жил все это время? Хотя он и этими-то комнатами практически не пользовался, не считая редких вечерних посиделок возле камина. А где сейчас Нагайна?» Странно было признавать, но по его питомице я соскучилась не меньше, чем по самому Лорду. Соскучилась… Да, пожалуй, следует признать, именно это слово больше всего подходило тому ноющему и трепещущему чувству у меня в груди. Все это время я отчаянно, безумно скучала по Лорду.

Я еще немного посидела у открытой двери, но снизу больше ничего не было слышно, пустой коридор с таинственно мерцавшими светильниками так и манил выйти на прогулку. Я в тысячный раз попыталась пробиться сквозь силовой барьер, но, как и прежде, меня ждала неудача, противный портрет на стене ехидно ухмылялся, глядя на мои бесплодные попытки. В приступе отчаяния и бессилия я со всего размаху хлопнула дверью, вновь оставаясь в одиночестве.

Ночью мне так и не удалось уснуть, я ворочалась и никак не могла удобно улечься на огромной мягкой кровати. Собственное сердцебиение казалось мне слишком громким в окружающей тишине; промучившись до рассвета, я поднялась и устроилась на диване с очередной книгой. Некий Филистратий Каполонский рассказывал судьбу ведьмы, жившей в одиннадцатом веке где-то в Средиземноморье.

Отец сосватал ее сыну богатого купца. Молодчик любил другую, но под угрозой лишения наследства согласился жениться. В ночь перед свадьбой вышла ведьма при полной Луне со свечой к озеру, чтобы посмотреть в воде на жениха. Свет от свечи увидел купеческий сын и, подкравшись к невесте в камышах, застал ее за колдовством, испугавшись нечистой силы, таящейся в ней, бросился он на девушку и утопил в озере. Безутешный отец оплакивал тело дочери весь день, а ночью утопшая поднялась со своего ложа и пошла во купеческий двор. Плюнула она в колодец и прокляла воду, чтоб не знал отныне ни сын купеческий, ни потомки его покоя при полной Луне, и каждый раз страданьем своим искупляли вину за кончину ее безвременную, до тех самых пор, пока не простит она его и не даст испить чистой воды. Сказала так и ушла навеки в воды озерные.

Мое чтение прервал осторожный стук в дверь. Этот звук был таким неожиданным и в то же время долгожданным, что я совершенно растерялась, вскочила с дивана, роняя книгу на пол и зачарованно смотря на дверь. «Это Лорд! Наконец-то!» — заметалось мое утомленное сознание, не понимая ошибочность своего суждения. Сердце радостно трепыхалось в груди, когда я, задыхаясь от волнения, поспешила отпереть. Резко распахнув дверь, я молча застыла от удивления. Передо мной в глубоком реверансе низко склонилась какая-то незнакомая темноволосая ведьма.

— Мой Господин, простите меня за раннее беспокойство, я лишь хотела сказать, что здорова и готова выполнять любые ваши поручения, — сказала она глубоким грудным голосом, продолжая смотреть в пол. Я открыла рот, чтобы возразить, но она продолжила: — Все эти годы, мой Лорд, я жила только непоколебимой верой в ваше могущество, позвольте мне быть вам нужной, как когда-то, — быстро залепетала она, и в тоне ее проскользнули нервозные нотки.

— Эээ… а его нет, — наконец, выдавила я.

Ведьма резко вскинула голову, так что взметнулись черные спутанные волосы, и уставилась на меня пронзительным взглядом черных глаз. Я почему-то сразу ее узнала. Нет, я не знала ее имени и никогда ранее не встречала, но узнала я ее сразу. На лице у нее отразилось много эмоций: сначала испуг, потом изумление и неверие. Она резко вскочила и оглянулась на коридор, словно проверяя, не ошиблась ли дверью, а потом вновь уставилась на меня, пожирая и ощупывая пристальным взглядом с ног до головы. Постепенно лицо ее приобретало более осмысленное выражение.

— Кто ты такая? — воскликнула она, и голос ее сорвался на высокие ноты. Ведьма продолжала во все глаза разглядывать меня, словно ища ответ и не находя его.

— Меня зовут Арта, — представилась я как можно вежливее, но мой ответ ее ничуть не заинтересовал.

— Я спрашиваю, что ты делаешь в покоях Господина?! — воскликнула она еще громче, во взгляде ее появилось несоразмерное возмущение.

— Я… Нуу… Я тут живу, — сбивчиво пролепетала я.

В глазах ее вновь промелькнул как будто страх, она снова окинула меня взглядом. Под ним мне стало неуютно. На худом бледном лице ее глаза горели нездоровым блеском, и взгляд их был какой-то неправильный, от него становилось тошно: слишком много всего в нем было намешано.

— Ты… ты его… дочь? — запнувшись, спросила она, продолжая сверлить меня темными буравчиками из-под нависающих век.

— Нет, — ответила я и для убедительности помотала головой. «Неужели, пока я здесь сидела, стала внешне походить на «папочку»?» — подумала я и усмехнулась. Ведьма мое поведение восприняла в штыки.

— Ты еще и смеешься?! Раз ты не его дочь, ты не имеешь права находиться в этих комнатах! — сорвалась она на крик. Ее странное агрессивное поведение было мне в новинку, никто из Пожирателей не разговаривал со мной так, обычно меня просто старались не замечать.

— Ну, это уже не вам решать, — процедила я, смеривая ведьму ответным взглядом.

— Ты будешь перечить мне, паршивка? Немедленно выходи! — вскрикнула она и, резко схватив меня жилистой рукой за запястье, дернула в коридор. Ловушка сработала, как и прежде, меня силой вытолкнуло обратно в комнату. Ведьма выпустила мое запястье из цепкой хватки, оставляя на коже полосы от острых ногтей.

— Ах, ты так?! Ну я тебе покажу, — окрысилась она, выхватывая палочку и нацеливая мне ее в грудь.

Я отпрянула от проема, глядя в ее искаженное гневом лицо.

— Вы не так все поняли, я не могу покинуть эти комнаты, — сказала я как можно спокойней и начала нащупывать палочку в кармане мантии. Дело пахло керосином, я поняла, откуда знала ее. Она несколько раз снилась мне в самых неприятных снах, а теперь предстала наяву, но испытать восторг от очередного открытия не получилось, потому что колдунья, воровато оглянувшись, бросилась в атаку. Я едва успела выхватить палочку, когда меня настиг яркий желтый луч, мой небрежный щит затрещал и прогнулся под его напором.

Следующий последовал незамедлительно, я отскочила в сторону, и он, преодолев всю комнату, врезался в окно. Стекло со звоном разлетелось вдребезги, в комнату ворвался холодный осенний ветер, сдувая тюль и шелестя страницами брошенной книги. Она переступила порог комнаты, не сводя с меня глаз и не опуская палочки, я пятилась, стараясь обойти диван, чтобы иметь хоть какое-то укрытие.

— Вы что, сумасшедшая? — воскликнула я, продолжая пятиться.

Следующая атака была внезапной и агрессивной. Второе проклятье я пропустила, оно угодило мне в грудь, сшибая с ног и выбивая воздух из легких. Лежа на полу, я судорожно старалась вздохнуть, от боли и страха мысли путались.

— Получила?! — взвилась она, в голосе ее слышалось торжество.

— Что ты делаешь, дура? — прохрипела я, стараясь приподняться. В коридоре на мгновение появился эльф и, ужаснувшись открывшейся картиной, тут же исчез. Я вскинула палочку, бросив проклятье во всбесившуюся колдунью, но промахнулась, и оно угодило в трюмо, снеся с него фарфоровые статуэтки, часы и ларец Лорда.

— Я научу тебя, как обращаться к старшим… Круцио! — воскликнула она, и меня затопила такая боль, перед которой померкла вся предыдущая. Я кричала и колотилась в болевых судорогах на полу. По моим ощущениям ничего подобного я еще не испытывала, Круциатус Лорда показался мне более щадящим, возможно, потому, что я уже забыла свои впечатления. Связных мыслей не было. Только палящая боль, которой не было конца и края. Все мои проблемы вдруг стали абсолютно несущественными. Сквозь собственные крики я различила топот ног по коридору. «Приди… приди… приди», — мысленно повторяла я, как молитву, не понимая даже, кого зову. В комнату кто-то ворвался, они что-то кричали, я не могла понять смысла их слов и слышала только ее срывающийся голос: «Круцио! Круцио!»

А потом все голоса резко стихли и боль ушла, я даже подумала, что оглохла или умерла.

— Что здесь происходит? — донесся до меня такой родной шипящий голос. Люди загомонили что-то ему в ответ, а я лежала на полу и не находила сил, чтобы открыть глаза, мне было так хорошо без этой чудовищной боли, что я согласилась бы лежать так вечно.

— Мой Господин… Эта девчонка… Она была в ваших покоях, я лишь хотела ее прогнать, — заголосил женский голос, который я с трудом опознала, так не похож он был теперь, грудные нотки исчезли, он походил на скулеж побитой дворняги.

— Кто разрешал тебе приходить сюда, Белла? — зашелестел холодный голос.

— Я… я только хотела увидеть вас, мой Повелитель, а тут она… — продолжала оправдываться ведьма. Я слушала ее блеяние краем уха.

— Ты, верно, забыла, что я не терплю самоуправства, — едко прошипел Лорд, — и я не для того освободил тебя.

— Да! Да, Господин, больше никогда…

— Надеюсь, мне не придется тебе об этом напоминать, и приведи себя в порядок, Азкабан пришелся тебе не к лицу…

Послышался щелчок закрываемой двери, и конец фразы я уже не разобрала. Голоса стали удаляться по коридору, пока совсем не стихли, я еще некоторое время лежала ничком, а потом кое-как поднялась на ноги и поковыляла в спальню, в груди саднило и жгло. «Вот и повидались», — съехидничал внутренний голос, но я отмахнулась от него и упала без сил на кровать, прикрывая глаза.