Надежда Пигмалиона (гет)

Как зовут меня — Кай или Каин?

— отвечай, Отче наш, да не лги.

И большими своими руками,

из осколков меня

собери.

Двадцать лет — узелком на память.

И никто не ждет.

Никого не жду.

Я смертельно, критически ранен,

/кровь течет, наложите жгут/.

Небо налилось свинцом и нависло над землей и скалами густой шапкой. Оно было равномерно серое и, сколько хватало глаз, охватывало лесок, окрестные холмы и излучину. Небу было все равно. Ветерок становился прохладнее и сырее, пробегал по верхушкам елей, трепал сухие травинки, гладил острые скалы. Ветру было все равно. Глубоко в ущелье, окаймленном рваными скалами, устремленными в небо, словно обломанные резцы древнего чудовища, звенела и пенилась горная река. Она несла свои холодные воды вниз по каньону, заточенная меж отвесных стен, она спешила к морю, скакала по крутым изгибам и порогам, громыхала и дыбилась. Реке было все равно.

Еще не прошло и часа с тех пор, как воды ее были красными от крови. Огромная туша дракона со вспоротым брюхом лежала на дне ущелья, размозженная о скалы, она почти сливалась с ними, если бы не еще не высохшая кровь, следы которой были видны на острых краях камней. Отсюда сверху туша казалась маленькой, шея, сложенная под неестественным углом, и серые распластанные крылья. Несколько ворон уже кружили над ней, издавая хриплые крики и предвкушая скорое пиршество. Воронам было все равно.

На камнях возле обрыва стоял человек. Черная мантия развевалась и хлопала от ветра у него за спиной, но он не обращал внимания и, казалось, не видел ничего вокруг. У человека были черные волосы, крючковатый нос и пристальный взгляд, словно он тоже был одним из воронов и раздумывал, не присоединиться ли к стае.

Человек напряженно вглядывался вниз, ища что-то взглядом и не находя. Он карабкался по камням вдоль ущелья, вниз по течению, то и дело останавливаясь, чтобы опять начать разглядывать.

Смеркалось. Туша дракона давно уже скрылась из виду, а человек все шел и всматривался в голые камни, слушал рокот реки. В конце концов он сел, сгорбившись, закрыл лицо руками, запустил длинные пальцы в волосы, и плечи его начали вздрагивать. А ветер все трепал его мантию, холодными щупальцами забирался за тугой воротник, хлестал по спине. Ветру было все равно.

Мечтал я о тебе так часто, так давно,

за много лет до нашей встречи,

когда сидел один, и кралась ночь в окно,

и перемигивались свечи.

Я звал тебя, я ждал. Шли годы. Я бродил

по склонам жизни каменистым

и в горькие часы твой образ находил

в стихе восторженном и чистом.

И ныне, наяву, ты легкая пришла,

и вспоминаю суеверно,

как те глубокие созвучья-зеркала

тебя предсказывали верно.

Эта история началась летним днем, я всегда вспоминаю о нем с тихой печалью, ведь вся моя жизнь могла пойти иначе, но я не жалею ни о чем. Бывает, думаешь, что у тебя горы проблем, и даже не подозреваешь, что ты счастлив. Это был мой рок, настигший меня внезапно и неотвратимо, как оползень в горах после сильного ливня. Сначала мелкие камешки и вода, потом крупные камни, и вот уже все смешалось, и вся моя прежняя жизнь рухнула вниз по склону, унося меня в неизвестность.

Мое имя Арта Руфи, я родилась в маленькой албанской деревушке. Пять домов, настолько ветхих и неприглядных, что незнающий человек решит, что они нежилые, и горы, покрытые лесом, похожие на огромные зеленые айсберги, подпирающие небо. Мой отец пропал без вести несколько лет назад, уехал на заработки и не вернулся, мать тяжело перенесла это, она считала, что его убили, что, впрочем, не редкость в наших краях; мы перебивались как могли, но прокормиться нашим скромным хозяйством, состоящим из маленького огорода на узкой горной террасе, нескольких оливковых деревьев и семи овец, которые начали дохнуть, было сложно. Мать гнала самогон и ездила в город продавать его на рынке, это было нашим спасением до тех пор, пока не стало проблемой. Все чаще я стала заставать ее нетрезвой, в компании стакана; дела стояли, а наше положение ухудшалось, мать начала часто болеть и с девяти лет мне пришлось брать обязанности на себя.

Но оказалось, что это было еще не самым худшим: однажды вечером я пригнала скотину и, зайдя домой, обнаружила у нас дома чужого мужчину в компании моей матери, он также был нетрезв. Его лицо и руки были загорелыми, а рыжие волосы блеклыми, на голове просвечивала лысина, маленькие водянистые глаза бегали, словно ища что-то. Оказалось, что его звали Арменд, он подрабатывал грузчиком на рынке, где и познакомился с моей матерью. Я плохо помнила отца, но этот мужчина не понравился мне сразу, хоть я постаралась проявить гостеприимство, понимая, как одиноко моей матери. Я успокаивала себя тем, что, возможно, появление мужчины позволит мне и матери немного ослабить пояса, но мое чутье продолжало вопить об обратном.

Вскоре Арменд поселился у нас, его не смутил ни ветхий дом, ни бедная деревушка. И я сразу поняла, что все мои чаяния были напрасны. Арменд уволился с работы, объяснив это тем, что до города путь неблизок, и пообещал заняться нашим хозяйством. Поначалу он пытался помогать нам, мать как будто ожила, повеселела, но продолжалось это недолго, а вот запои и хамство стали частыми гостями в нашем доме. Я пыталась говорить с матерью, но она не слушала меня и бросалась в крик и слезы, говоря мне, что я неблагодарная и эгоистичная дочь. Время шло, а денег не хватало даже на необходимое. Вскоре она совсем слегла, врач, прибывший из города, сказал, что ее надо госпитализировать.

Я осталась совсем одна, если не считать Арменда, который, не смущаясь, продолжал пьянствовать. С тех пор я приходила домой только на ночь с большим неудовольствием, видя, как ветхий, но когда-то уютный дом превращался в притон. Однажды я попыталась указать ему на это, за что получила такую взбучку, что встала только через два дня и потеряла всякое желание к сопротивлению.

И вот одним летним днем я пошла в лес, в то время поспевала ягода, а еда в моем положении лишней не бывает. Леса в наших краях дикие, нехоженые, они сплошь покрывают горы и спускаются к долинам рек. Конечно, мы ходили туда, я помню даже, как отец брал меня однажды на охоту, но увидев, как он подстрелил тетерева, я горько разрыдалась и наотрез отказалась ходить с ним больше. Больше и не пришлось.

Я всегда любила лес. Конечно, любой человек любит место, где он родился и вырос, только там ты можешь вспомнить себя прежним. За невеселыми размышлениями я углубилась в чащу, а искала я болото, мне надо было обойти крутой восточный склон и спуститься вниз, где я и собиралась провести свой день в компании мошкары и корзины.

Успешно прибыв на место, я обнаружила, что болото заметно обмелело, вероятно, из-за небывалой жары, стоящей уже несколько недель. Я принялась за сбор ягоды и порадовалась, что нахожусь под деревьями в прохладной низине. Начиналась полуденная маета. Спустя несколько часов упорного труда и неравной борьбы с мошкарой я сдалась и присела на кочку, с наслаждением потягивая спину. Прихваченный бутерброд исчез, как будто и не бывало. Над болотом стояло душное марево. Я облокотилась на ствол дерева позади.

* * *

Нет вопросов и нет ответов,

нет свободы и нет оков.

Есть лишь парус, но слабый ветер.

Есть лишь память, и та ни о ком.

Нет разлуки и встреч не будет,

нет печальных и радостных дней.

Есть лишь сон, но рассвета не жду я.

Есть тепло, только мне не теплей.

Нет в округе ни тьмы ни света,

ни молчанья ни громких слов.

Есть лишь ты,

но тебя здесь нету.

Есть лишь я,

только я — «НИКТО»…

В темном зале горел камин, украшенный причудливыми орнаментами и мозаикой, высокий потолок, окаймленный тяжелыми карнизами, подпирали колонны из белого мрамора, тонкие змейки вились по ним. Две огромных незажженных люстры поблескивали древним хрусталем, а пол из черного дерева устилал узорчатый зеленый ковер. На высоких окнах были задернуты плотные темные шторы, и свет не находил дорогу внутрь. В центре залы стоял длинный стол, окруженный старинными резными стульями, отблески пламени дрожали на лакированной столешнице и лицах людей, сидящих за столом.

Их было около тридцати, в неверном свете лица их были бледны, а черты остры и неподвижны, словно тридцать мертвецов собрались отобедать в склепе. Черные саваны плотно укутывали их тела, и белые погребальные маски лежали у них на коленях. Они сидели, не шевелясь, опустив головы вниз, словно не в силах поднять такую ношу. Во главе стола сидел демон, глаза его полыхали багрянцем, вертел он кость в тонких пальцах, как будто дирижируя невидимым оркестром из человеческих душ, он смотрел на всех и смеялся-смеялся-смеялся…

Смерть придет и найдет

тело, чья гладь визит

смерти, точно приход

женщины, отразит.

Это абсурд, вранье:

череп, скелет, коса.

«Смерть придет, у нее

будут твои глаза».

Я резко открыла глаза и вскочила на ноги. Уже смеркалось. Я проспала несколько часов. Укорив себя за безответственность и неосторожность, я оглянулась. Тот же лес и болото, что и с утра, сейчас выглядели совсем неприветливо. Душный запах и туман поднялись над землею, птиц не было слышно, и ветерок больше не гулял между деревьев. Я опять поругала себя за то, что забыла про безопасность. Ведь еще отец учил меня, что в лесу нужно быть начеку, а особенно на болоте. Я взяла корзину и двинулась сквозь туман по кочкам в обратный путь. Домой не особо хотелось, но до возвращения матери осталась неделя. Ничего страшного, уж неделю-то вытерплю.

Вдруг боковым зрением — что-то мелькнуло меж стволов слева от меня. Я резко обернулась, напряженно вглядываясь в темные контуры деревьев. Вообще-то я жуткая трусиха, но не хочу, чтобы кто-то знал об этом, поэтому всегда стараюсь не подавать виду, если это кто-то из деревни тоже пришел сюда, я не испугаюсь. Главное, рассудила я, не нарваться на медведя. Ничего не увидев, я развернулась и опять пошла в сторону горы, но не успела пройти и пяти шагов, как вновь увидела Это, только ближе. Оно было высокое и… вертикальное. Оно, чем бы ни было, не могло быть медведем или другим зверем. Значит, здесь есть еще один человек, решила я, стараясь успокоиться. Надо его окликнуть, чужим здесь взяться неоткуда, следовательно, это кто-то из соседей.

— Эй, сосед! Это я, Арта.

Болото проглотило мой крик, и он получился тише, чем я рассчитывала. Ответом мне была тишина. Тут тьма между двух стволов недалеко от меня стала гуще, и я увидела тень, скользящую в мою сторону, и услышала хриплое шипение от нее.

Закричав что есть силы, я швырнула полную корзину в сторону тени и опрометью кинулась наутек. Припустила не разбирая дороги, от ужаса у меня подкашивались ноги, но я ни разу не споткнулась, словно летела над кочками и корнями деревьев. Самая быстрая газель позавидовала бы моей прыти, уже скоро я преодолела гору, лес стал реже и светлее, но темпа я не сбавила — неслась, слыша, как свистит ветер в ушах. Сердце гулко заходилось в глотке, словно могло выскочить, если открою рот.

Я добежала до дома, ворвалась в свою комнату и рухнула на кровать, задыхаясь и давясь кашлем. Меня колотило от страха, но я была спасена.

Не верю в судьбы я ни кару ни милость —

пусть память углами врезается в сон:

жалей лишь о том, что, увы, не случилось,

молись, чтобы это случилось потом.

Не хвастайся, друг, что не знаешь печали —

мне эти слова говорят об одном:

та жизнь, что осталась у вас за плечами —

немая картина с пустым полотном.

Ночью спалось плохо. Стоило чуть задремать, я сразу оказывалась в лесу, парила меж деревьев без цели и смысла, не ощущая ни ветра, ни тепла. Я словно пыталась вспомнить что-то, найти выход, но выходом была сама я, растворенная в лесу и сконцентрированная в самой себе. Я не могла ни увидеть, ни пощупать себя, у меня не было глотки, чтобы закричать, тихая и очень надежная тюрьма, не сбежать, не вырваться.

Утром я проснулась поздно и сразу получила нагоняй от Арменда, что шатаюсь невесть где и ничего не делаю. Он орал, брызжа слюной, а потом ударил меня наотмашь по голове так, что в ушах зазвенело. Он развернулся, чтобы уйти, я посмотрела ему вслед, желая, чтобы ему тоже кто-нибудь врезал по наглой красной морде, он вдруг запнулся и, нелепо взмахнув руками, рухнул, ударившись головой о железное ведро, стоящее в углу. Я испугалась, он, матерясь на чем свет, начал грузно подниматься, держась рукой за лоб. Сквозь его пальцы тонкими струйками начала сочиться кровь и капать на деревянный пол.

«Тук-тук-тук… Тук-тук-тук», — отдавалось у меня в голове. Он с силой пнул ведро, которое громыхнуло, ударившись о стену, и вышел. Я сидела, не в силах шелохнуться.

Почувствовав себя отомщенной, я вернулась в боевое расположение духа и убрала в своей комнате, но распространять свою деятельность на кухню не решилась, так как Арменд познакомился с одним нашим соседом-пьяницей и тот стал завсегдатаем у нас. И сейчас он спал, уронив голову на кухонный стол. Ничего, осталось недельку потерпеть, вернется мать и прогонит его.

Я вышла на улицу. День обещал быть жарким. Отогнав трех овец на лужайку с пожухшей от жары травой, я сорвала несколько фиг и съела их вместо завтрака. Потом я набрала в ведро воды и умылась, в отражении на меня смотрела худенькая девчонка со светлыми волосами и зелеными глазами. Отец всегда сокрушался, что я не похожа на родителей, и вообще не выгляжу местной, в школе я тоже была белой вороной, мне даже не верили, что я родилась здесь.

На высоком небе не было ни облачка, жужжали пчелы, сосед вдалеке что-то кричал своему сыну, колокольчики на шеях у овец весело позвякивали. Я стала думать о вчерашнем дне и том, что видела на болоте. Сейчас мне, сидящей на солнышке рядом с домом, все это показалось выдумкой, игрой моего воображения. Спросонья чего только не померещится, а корзину жалко, она мамина, к тому же зря я, что ли, полдня на карачках лазила, если и был там кто, то он уже ушел — так я рассудила. И отправилась в лес.

Я бодро шла среди деревьев, солнце пробивалось сквозь кроны и пятнами ложилось на траву, здесь в лесу ее было много, мелкие цветочки, фиолетовые, желтые, голубые сияли яркими глазками, освежая пейзаж. «Зверобой, душица, цикорий», — перебирала я знакомые названия. Настроение было приподнятым.

Вскоре начался спуск, а лес стал гуще и темнее, червячок сомнения начал подтачивать мою уверенность, но я прогнала его. У болота мне пришлось и вовсе замедлить темп, начать оглядываться, но ничего пугающего вокруг не было. Я аккуратно ступала по кочкам, стараясь идти так же, как вчера утром. Наконец, вдалеке я увидела светлое пятнышко — моя корзина. Она лежала на боку, ягоды высыпались на траву и теперь сверкали, как драгоценные рубины, как застывшая кровь. Я перевернула корзину и тут же с криком отпрыгнула: в ней клубком свернулась черная змея.

Я застыла в ужасе, наблюдая, как змея зашевелилась и, подняв треугольную голову, посмотрела на меня в упор. «С-с-снова ты здес-сь таскаеш-шьс-с-ся», — раздался хриплый шепот, я вскрикнула, резко разворачиваясь, но споткнулась о кочку и упала. Никого у меня за спиной не было, но голос был слышен так явно, словно он шептал мне на ухо. Я резко вскочила, стараясь отойти подальше от змеи, которая уже начала покидать свое временное логово. «Ты с-с-слышишь меня, девчонка?» — опять раздался голос у меня в ушах. Никого вокруг не было, стояла тишина, только сердце мое билось набатом, и кровь шумела в ушах. «Я здес-с-сь, пос-смотри», — снова голос. Змея ползет в траве.

Я начала медленно пятиться, не отрывая взгляда от черного блестящего извивающегося существа. «Лишь бы не бросилась», — мелькнула мысль у меня в голове. Если укусит, тут мне никто не поможет. «Пос-с-стой! Ты с-слышишь? Я здес-с-сь». Я остановилась, не в силах противиться голосу. Змея подползла совсем близко, остановилась и уставилась на меня пристальным взглядом. Голос, он принадлежал змее, я осознала это очень ясно теперь. Невозможно! Я сошла с ума. Эта мысль показалась мне совершенно невыносимой, и я постаралась успокоиться. Смерив змею ответным взглядом, я решила, что терять мне нечего.

— Это ты? Ты говоришь со мной? — тихо спросила я. Собственный голос показался мне глухим и сиплым.

— А ты видиш-шь здес-сь кого-то еще? — сказал голос, в нем слышалось недовольство и нетерпение. Я решила, что лучше не злить змею и вести себя как можно вежливее.

— Прошу прощения, но мне никогда раньше не приходилось разговаривать со змеей и я подумала, что это говорит тот — другой.

— Не лги мне, — настаивал голос, — неужто ты никогда не встречала змею? Тот — «другой» — о ком ты говоришь? — спросил змей, в его голосе скользнуло любопытство.

— Нет, я видела змей, конечно, но мне никогда не доводилось говорить с ними. И я не слышала, чтобы подобное удавалось кому-то еще, — бойко рапортовала я. Змей, очевидно, не собирался пока нападать, и я решила, что если буду вежливой, возможно, смогу уйти отсюда невредимой.

— Вчера здесь на болоте был кто-то еще. Он сильно напугал меня, — добавила я. Змей слегка склонил голову набок, мне показалось, что он с интересом смотрит на меня.

— Что? Что ты видела? Какой он был? — нетерпение в голосе усиливалось. Мне стало неуютно, я не понимала, чего хочет змей, но, похоже, он и так знал про То, что было здесь вчера.

— Я не разглядела в темноте, — начала я неуверенно, — я приняла его за зверя, но потом поняла, что ошиблась. Похоже, это был человек, — добавила я чуть слышно. Последние слова были откровенной ложью, ведь я понимала: То, что было здесь вчера, чем бы оно ни оказалось, человеком точно не было.

— Ты видела его лицо? Какой он был? — продолжал расспрашивать змей. Мне показалось, что он волновался, кольца змеиного тела постоянно сжимались, он старался приподняться выше над землей, неотрывно глядя на меня.

— Я не видела его лица, — сказала я, — мне показалось, что у него не было лица, я видела только тень, очертания, похожие на человека.

Змей казался довольным моим ответом, он заметно расслабился:

— Прис-с-сядь, я хочу видеть твое лицо, — предложил он. Я осторожно присела на кочку рядом. Ощущение тревоги не покидало меня, при воспоминании о вчерашней встрече кровь стыла в жилах, а змей сам все знал, но зачем-то расспрашивал.

— Кто ты, дитя? — задал он очередной вопрос. — И зачем гуляешь по болотам в одиночку?

Я глубоко вздохнула, тщетно пытаясь унять дрожь.

— Меня зовут Арта, я живу здесь неподалеку. А хожу одна, потому что больше не с кем, — я решила не давать змею подробной информации, но его, казалось, не удовлетворил этот мой ответ. И он продолжил:

— Сколько тебе лет? — последовал вопрос.

— Одиннадцать. Исполнилось в мае, — добавила я.

— Ты говоришь, что раньше не разговаривала со змеями, разве с тобой никогда не происходило ничего необычного? — вкрадчиво поинтересовался змей.

Я не знала, как ответить на этот вопрос, ведь необычными можно считать разные вещи, не рассказывать же о том, как заросла трещина на маминой сахарнице после того, как я ее уронила или как я однажды набрала воды из старого пустого колодца. Пожав плечами, я ответила, что ничего более необычного, чем разговор со змеей, со мной не случалось. Змей довольно зашипел и начал разворачивать кольца, приподнимаясь выше, заглядывая мне в лицо.

— Ты абсолютно права, — прошипел он, — это действительно необычайное совпадение, встретить в этой глуши колдунью со столь редким и удивительным даром.

Я не знала, как отреагировать на эти слова змея. С одной стороны, он говорил о таланте, но то, что он обозвал меня колдуньей, мне совсем не понравилось, но я промолчала. Пусть говорит, что хочет, решила я, мне главное отвязаться от него поскорее, больше я сюда никогда в жизни не приду.

— Ты говоришь, что живешь неподалеку, но внешностью ты не похожа на местную, — проворковал змей, — кто твои родители?

Любопытство змея начинало меня напрягать, разговор затягивался, а вопросы у него не заканчивались, он словно был рад самому разговору и вовсе не собирался расходиться.

— Мой отец албанец, а мать русская. Мне говорили, что внешность досталась мне от какой-то бабки по маминой линии.

Проницательности змея можно было только подивиться, как и его осведомленности в особенностях национальной внешности.

Змей еще долго не мог наговориться, он расспрашивал меня о моей фамилии и фамилиях моих родственников и предков, где и когда они жили, где мои отец и мать, почему мы живем в такой глуши и многое другое.

Начинало темнеть, а я уже откровенно паниковала, больше всего мне не хотелось повторения вчерашней встречи. Сырой душный воздух поднимался от болота, по кочкам начинал ползти туман. Мне ужасно хотелось есть, живот то и дело жалобно ворчал, но змей не унимался, а прервать разговор сама я боялась. Периодически озираясь по сторонам, я продолжала отвечать на его вопросы, силясь вспомнить все, что когда-либо слышала про своих бабушек и дальних родственников.

Наконец, я не выдержала и, извинившись, сказала, что уже поздно, а мне очень нужно домой. Я старалась не показывать вида, что до чертиков боюсь идти через болото по темноте. Змей, казалось, был недоволен окончанием беседы, но противиться не стал, он спросил, приду ли я еще. Я сказала, что не знаю. Он заставил меня пообещать ему, что я приду снова. И, дав ему это обещание, я наконец получила свободу. Взяв корзину и попрощавшись, я уже собралась уходить, но, помедлив, все-таки решилась спросить:

— Кто это был вчера на болоте? То, что я видела, что это?

— Это был я, — ответил змей.

У мрака всегда в запасе два поступка: помочь или не помочь, разрушить или не разрушить, вмешаться или не вмешаться, а у света только один.

* * *

Солнце ни с кем не воюет, оно просто светит.

В темной зале уже давно все собрались. Горел камин, но он не мог разогнать мрак вокруг, тени подступали к столу, дрожали и бились в смертной агонии. Они сидели все так же, потупив взгляд и безвольно опустив головы, мертвые люди в черных саванах. Фарфоровая девушка в белой рубашке сидела между ними, как диковинное заморское украшение, гордо выставленное хозяином на зависть гостям. Ее широко распахнутые стеклянные глаза смотрели отчужденно. Демон больше не сидел на своем троне, он вился кругами по зале, летал над головами мертвецов, и тьма его одеяния хлестала их лица. Рассекал он воздух белой костью и стегал молчаливых своих гостей, но не касался он фарфоровой девушки, бросал на нее лишь взгляды кровавых адских глаз.

Через тяжелые двери в зал втащили человека, он задыхался и что-то громко кричал в смеющееся лицо демона, и падал под взмахами его длинных пальцев, а мертвецы кивали головами и скалили гнилые зубы. Фарфоровая девушка встала и прошла по залу, как мираж прекрасный и далекий, шепнула что-то демону и ушла, тихо притворив за собой дверь. Демон, забыв о мести, бросился за ней.

* * *

Прошло уже несколько дней с тех пор, как я ушла из леса. Я должна была вернуться туда, но так и не пошла больше. Я гнала от себя мысли о нарушенном обещании, о любопытном змее и нереальности произошедшего, тем более, что дел мне и так хватало. Я прибралась в доме к возвращению матери; Арменд стал куда-то уезжать, и я надеялась, что он найдет работу, хотя из разговоров взрослых я знала про забастовки и безработицу, а некоторые даже говорили, что назревает новая война. Правда, в нашей глуши людей больше волновал урожай, чем политика. «О политике думают сытые люди», — говорил сосед. Он взял меня с собой на горную пасеку, и там мы провели два дня, я жевала сладкие соты и радовалась лету.

Все изменилось, когда я вернулась домой, нехорошее предчувствие одолело меня. Как только крыша моего дома показалась из-за деревьев, я спрыгнула с телеги и побежала домой, перед крыльцом я замешкалась, не решаясь войти, дверь была открыта настежь. Я вошла в дом, увидела там соседей и Арменда и спросила, что происходит. Кто-то взял меня за руку и сказал, что мать вчера умерла в больнице. Дальше все было в тумане, одиночество, ужас обрушились на меня, мелькали незнакомые люди, открывалась и закрывалась входная дверь, меня кто-то гладил по голове, говорили много ненужных слов, потом все куда-то ехали, дребезжало стекло в старом автобусе, сыпалась пыльная каменистая земля.

Я потеряла счет дням, была в ступоре, и ничего вокруг меня не интересовало. Арменд пропадал, а когда возвращался, смотрел на меня, как на что-то, от чего невозможно избавиться, назойливое и обременительное, и пил беспробудно. С ним приходили какие-то его друзья, в пьяном угаре они кричали что-то про революцию, оппозицию и Европу.

Как-то вечером я сидела на ржавом бачке около дома и смотрела на горы.

— Ты обещщщала вернутьссся, ты сссолгала мне, девчонка, — раздался сиплый голос, который я сразу же узнала, он словно вывел меня из транса, в котором я находилась. Оглянувшись, я увидела в траве змея. Другого змея, гораздо больше и длиннее прежнего, его чешуя была темно-зеленой, с ярким коричневым орнаментом. Темный раздвоенный язык появлялся и исчезал в пасти. Змей был зол.

Я вновь почувствовала липкий страх, клубком сворачивающийся под ребрами, змей нашел меня сам, теперь мой дом небезопасен. Я оглянулась по сторонам — ни души.

— Мне жаль, что так вышло, я не могла прийти, — тихо сказала я.

— Я не заметил, чтобы ты сидела прикованная цепями. Значит, ты могла прийти, но не захотела. Думала, что я не смогу найти тебя! Глупая грязнокровка, ты не знаешь, как магия наказывает за невыполнение обещаний, — шипел змей.

Слова змеи задели меня. Как он смеет приходить ко мне и выговаривать? Ведь мы едва знакомы, я не обязана отчитываться! Я вскочила на ноги и высказала змею все это. Выпустив пар, я села обратно и рассказала про смерть мамы, про то, что мне нечего есть, про Арменда и его шайку. Я говорила долго, под конец я расплакалась, первый раз за все это время. Я плакала навзрыд, а змей молчал.

Когда я успокоилась, змей заговорил. В его голосе снова появились вкрадчивые нотки. Он сказал, что плачут только слабые и никчемные, а я — талантливая волшебница и негоже мне прозябать в глуши и терпеть общество мерзких маглов, что сам он будет учить меня и сделает сильной и знаменитой, если только я ему помогу. Закончив свою речь, он уставился на меня немигающими глазами, словно проверяя, какой эффект он произвел. Я засмеялась.

Напряжение прошедших дней вырвалось наружу, и все происходящее казалось мне абсурдом, бредовым сном. Я сказала ему, что не понимаю, о чем он говорит, что не знаю, кто такие маглы и не хочу быть знаменитой, и что волшебства не существует, а он сам — просто плод моего воображения. Тут настал черед змея нервничать, он стал ползать вокруг меня, шипя и говоря, что я — просто глупая девчонка и ничего не смыслю в жизни, не признаю очевидных вещей, потом он немного успокоился, подполз ближе и уставился мне в глаза.

— Меня зовут Лорд Волдеморт, я сильнейший темный маг на земле, вся магическая Британия боится произносить мое имя. Я могу убить тебя, уничтожить, а могу дать все, о чем ты пожелаешь. Думай, глупая магла, от чего ты отказываешься, ты будешь жить в особняке и ни в чем не нуждаться, тебе будут подвластны древние секреты магии. Ты вступишь в мою организацию сильнейших магов Британии и будешь вместе с нами руководить магическим миром. Ты получишь все это, если поможешь мне вернуться в Лондон и вновь обрести тело, — шипел змей.

Я улыбнулась и спросила, почему великий волшебник сидит на болоте и запугивает девочку, если у него есть магия и могущественные друзья. Змей сказал, что он совершил ужасную ошибку и чуть не погиб, что магия жестока, но он по-прежнему бессмертен и могуществен.

— А где же та черная змея? — поинтересовалась я.

— Сдохла, — ответил он, — они все быстро гибнут, стоит мне только вселиться.

Он еще долго рассказывал о том, как хорошо мне будет в Лондоне и что я даже смогу учиться в Хогвартсе. На мой вопрос о том, что это, он отреагировал бурно и начал рассказывать о прекрасном древнем замке со множеством секретов и тайн, о кладезе знаний в его библиотеке, о Запретном лесе. Стемнело, а змей не унимался; мне ничего не осталось, как пригласить его в дом и до поздней ночи слушать его сказки про Основателей и Салазара Слизерина. Он говорил о том, как сам в детстве узнал, что умеет говорить со змеями и мстить своим врагам. Я напряглась, вспомнив, как упал Арменд под моим взглядом. Говорил о том, как узнал, что он волшебник и что способность говорить со змеями — признак могущества. Так я и уснула под его восторженный шепот.

Мне снился дракон, парящий над лесом и горами, поднимающий вихри своими крыльями и изрыгающий столбы пламени. Я сидела на огромной спине, покрытой стальной чешуей, и смотрела на мир с высоты.

Еще безмолвствую и крепну я в тиши.

Созданий будущих заоблачные грани

еще скрываются во мгле моей души,

как выси горные в предутреннем тумане.

Приветствую тебя, мой неизбежный день.

Все шире, шире даль, светлей, разнообразней,

и на звенящую на первую ступень

всхожу, исполненный блаженства и боязни.

Прошло несколько недель с тех пор, как змей — он же самопровозглашенный Лорд Волдеморт — нашел путь к моему дому. Он так и не ушел больше в лес, а поселился в моей комнате. Он любил расположиться в старом кресле в углу и вещать свои непреложные истины. За это время он во всех подробностях поведал мне об истории и устройстве магического мира, о его обитателях, законах, порядках. Сначала я слушала, не перебивая, а потом начала задавать вопросы, на которые он охотно отвечал. Он почти всегда был рядом и скрашивал мое одиночество, по утрам мы аккуратно покидали дом, я через дверь, а он через окно, и пока я отгоняла овец и поливала огород, он устраивался в тени оливкового дерева и дремал. Он с презрением отзывался о том, что я делаю, и говорил, что уборка — это занятие для домовых эльфов, а волшебница должна учиться магии, а не растрачивать свое время попусту. Домовых эльфов он описал, как незаметную магическую прислугу, которая спит и видит, как услужить волшебникам. Это показалась мне особенно забавным. Он также продолжал агитировать меня бросить дом и отправиться в Англию.

— Но я не смогу пересечь границу, я понятия не имею, как добраться отсюда до Британии в одиночку. Мой дом здесь, а в стране сейчас беспорядки, назревает гражданская война, меня убьют, — в сотый раз повторяла я ему свои доводы.

— Ты поедешь не в одиночку, а со мной, в Британии ты заживешь совсем другой, лучшей жизнью, тебе нечего бояться, когда я рядом, — твердил змей. Надо признать, упрямства ему было не занимать.

— К тому же у меня нет денег, — выложила я последний убийственный аргумент.

— Деньги можно заработать… или украсть, — тихо сказал змей.

— Ну уж нет, я не собираюсь ничего красть. Оглянись, вокруг одни бедняки, у них нет ничего, кроме скота и урожая.

— У мерзкого магла могут быть деньги, — не унимался змей. «Мерзким маглом» он называл Арменда, я, конечно, не возражала. Змей видел, как несколько раз я получала приличные взбучки от поддатого Арменда, он кричал, что отправит меня в приют или убьет.

На самом деле, когда встал вопрос об опекунстве, он согласился, но не из жалости, конечно, а из-за дома, какой-никакой, но все-таки угол. Денег он мне давал, только если посылал в магазин за закуской или добавкой, но всегда в обрез. Питалась я чем придется, благо, летом с голоду помереть сложно.

Деньги у Арменда были, в этом змей был прав, уж не знаю откуда, но были. Он по-прежнему пропадал куда-то изредка, мог не появляться пару дней, а потом возвращался и продолжал пить, бездельничать и задирать меня. Иногда он приходил не один, с ним приезжали по три-четыре мужика такой же мерзкой наружности и жили у нас по нескольку дней. В такое время он запрещал мне появляться на кухне и грозил, что если я буду шататься под окнами или дверью, он меня поколотит. Я догадывалась, конечно, чем промышляет Арменд, но лезть в эти дела не собиралась.

Так бы все и тянулось, но лавина уже начала свой путь. И теперь я понимаю, что не могла ничего сделать тогда. Маленькая девочка не может остановить горный оползень.

Одним утром, когда я отгоняла своих баранов, меня окликнули. Это был мой сосед-пасечник, его звали Бесмир, он был пожилым уже человеком, но в деревне все знали его, как чудака, авантюриста и проныру. Я подбежала к нему, предвкушая еще одну поездку.

— Ну как ты, Арта? Совсем тебя этот бандит заел, вон какая худющая, кожа да кости. Ты только скажи, найдем на него управу, — смеясь, сказал он. Бесмир был жилистым и смуглым, со впалыми щеками и удивительно живыми темными глазами, он всегда улыбался, поэтому непонятно было, когда он шутит, а когда говорит всерьез, смотрел он пристально и лукаво.

— Ничего, дядя, живем потихоньку, вы на пасеку собираетесь? — не выдержала я. Он хитро взглянул на меня и с неизменной улыбкой сказал: — Пойдем, пойдем в дом, угощу тебя, расскажешь про жизнь молодую.

Я, радостная, побежала рядом с ним. Мы зашли на кухню, он накормил меня супом с оладьями, и под его цепким смеющимся взглядом я съела все до крошечки.

— Ну-с, красавица, расскажу тебе о своих делах. На прошлой неделе продал я пасеку, а теперь вот и дом продаю, — улыбаясь, сказал он. Эта новость меня расстроила, я могла выдавить из себя только: — Почему, дядя Бесмир? Зачем?

Он, видя мой шок, рассмеялся и сказал:

— Нечего больше мне делать в Албании, все я тут уже посмотрел, а по миру так и не поездил. Кончилась, Арта, спокойная жизнь, власть меняется, теперь другие порядки будут, другая страна. Ты слышала, что многие албанцы сейчас бегут из страны, переплывают на лодках Адриатическое море, чтобы попросить убежища в другой стране?

Про это я, конечно, не слышала.

— Но зачем? Куда они бегут? Неужели там лучше? — изумлению моему не было предела. Бесмир засмеялся.

— Бегут ради новой жизни, бегут от нищеты и бандитов. Я тоже решил попытать счастье, тряхнуть стариной, вот уж лодку себе присмотрел, — с гордостью сказал Бесмир. Он что-то говорил еще, но я уже не слушала, я думала о себе и о Лорде. Я могу остаться здесь и провести всю жизнь среди этих гор, на родной земле, и никакой Лорд не заставит меня расстаться с ними, а могу броситься в омут с головой, вот как Бесмир, и отправиться искать себе другого счастья.

— А… можно… и мне с вами? — запинаясь, спросила я и сама испугалась того, что сказала.

— Чтооо? Ух, егоза, тебе только скажи куда отправиться, тут же побежишь, прям как я, — смеясь, сказал Бесмир. Лорд бы с ним не согласился, ну а я промолчала, глядя в его смеющиеся темные глаза.

— Ну, если не боишься, то пойдем-пойдем, только ты подумай, всерьез реши, мы уж сюда не вернемся больше. А если надумаешь — приходи, я уеду дней через пять, как все улажу тут.

Я поблагодарила Бесмира за угощение и побрела домой. Мысли роились в моей голове, сталкиваясь и жужжа, как растревоженный пчелиный рой, я почему-то сильно разволновалась. Ведь предложения Лорда я не воспринимала всерьез, а тут вдруг ляпнула такое. С Бесмиром-то совсем другое дело, конечно, с ним не пропадешь, но все же, уехать, взаправду, уехать отсюда насовсем, бросить все и уплыть в другую страну. Эта мысль вдруг показалась мне ужасно волнительной и заманчивой, сердце пустилось вскачь.

Когда я вошла в свою комнату, Лорд уже лежал на кресле, свив пестрые кольца и положив голову сверху, он какое-то время молча наблюдал за мной. А я не могла успокоиться, ходила из угла в угол, пытаясь представить себе, как это будет: плавание по морю на лодке, другая страна, а я ведь и в городе-то была всего несколько раз. В голове у меня звучали его слова: «…мы уж сюда не вернемся больше».

— Не мельтешшши, сссядь и расссказывай, что случилосссь, — видимо, у Лорда все-таки лопнуло терпение.

Я глубоко вздохнула, решая, стоит ли говорить ему об этом, он ведь мне всю плешь проест.

— Мой сосед Бесмир продает дом и уплывает на лодке в Италию, вместе с другими беженцами, — выпалила я.

Змей поднял голову, явно заинтересовавшись моими словами.

— Вот видишь, — зашипел он, — даже маглы не боятся и уезжают отсюда…

— Я сказала ему, что тоже хочу уехать, — перебила я Лорда.

Вот теперь он разволновался, кольца начали распускаться, он стал переползать с кресла ко мне на диван, растягиваясь во всю длину моей комнаты.

— Это замечательно, — в его голосе засквозило возбуждение, — мы должны все обдумать. Когда магл собрался уезжать?

— Он сказал, что пробудет здесь еще дней пять, пока уладит все с домом.

В это время входная дверь громыхнула, послышались мужские голоса: это Арменд вернулся со своей шайкой. Змей задумчиво посмотрел на дверь.

Но что за образ, весь кровавый,

Меж мимами ползет?

За сцену тянутся суставы,

Он движется вперед,

Все дальше, — дальше, — пожирая

Играющих, и вот

Театр рыдает, созерцая

В крови ужасный рот.

Но гаснет, гаснет свет упорный!

Над трепетной толпой

Вниз занавес спадает черный,

Как буря роковой.

И ангелы, бледны и прямы,

Кричат, плащ скинув свой,

Что «Человек» — названье драмы,

Что «Червь» — ее герой!

На утро я опять побежала к Бесмиру, но дома его не застала, это расстроило меня. Я хотела сказать ему, что точно решила отправиться вместе с ним. В этом был определенный умысел, я знала, что мне будет сложнее отказаться от этой затеи, если я пообещаю Бесмиру. Я намеренно отрезала себе пути к отступлению.

* * *

— Я тебе повторяю, ничего у Арменда я воровать не буду, — в сотый раз говорила я змею.

— Почему? Его деньги все равно краденные, он пропьет их, — шипел змей.

— Нет, я не буду. Это неправильно, мне всегда говорили, что нельзя воровать.

— Кто тебе сказал такую чушь? Деньги — это лишь средство для достижения целей, у кого есть достойные цели, тот и должен владеть этим средством.

— А кто определяет их достойность?! — кричала я. — Ты?

— Жизнь! Только жизнь определяет достойных, если ты не будешь бороться за нее, то просто исчезнешь, как твоя магловская мамаша.

Эти его слова были как пощечина, как удар под дых. Я замерла на мгновение, а потом вскочила с дивана, где сидела.

— Убирайся! Немедленно убирайся из моего дома! Я никуда не поеду с тобой! — закричала я, глаза мои защипало от слез и, вопреки собственному приказу, я сама выбежала из комнаты.

Весь день я избегала собственного дома, на участке Лорд не появлялся, значит, он сидит в моей комнате. Я знала, что он не уйдет теперь, когда появился реальный шанс уехать отсюда, он не отступится.

К вечеру вернулся Бесмир, он махнул мне рукой: заходи, дескать. Я зашла к нему в дом.

— Ну как, Арта, решила чего? — хитро улыбаясь, спросил он.

— Я… я еще думаю, — промямлила я.

— Ну, думай до завтра, а там решай, не торопись, но и не затягивай, я сегодня продал дом, быстрее чем ожидал, и уеду послезавтра утром, — сказал он.

Это вызвало у меня странную смесь радости и испуга. Если я не скажу Лорду, Бесмир уедет раньше времени, и все, Лорд останется ни с чем, будет ему урок. Но в глубине души я уже была твердо уверена, что уеду, с Лордом или без. Весь день я посылала прощальные взгляды на горы и лес, думая над словами Бесмира: «…мы уж сюда не вернемся больше».

Не вернемся…

— Что мне взять с собой, если я решу? — как можно уверенней спросила я.

— Бери вещи, деньги, если есть — ценности, не оставлять же их бандиту, — лукаво улыбаясь, продолжал Бесмир.

У меня холодок пробежал от этих его слов. «Прям как Лорд» — промелькнула мысль. И я, попрощавшись, ушла от Бесмира. Бредя до дома, я не знала, что делать: с одной стороны, времени оставалось в обрез, но с другой, я не собиралась прощать слова Лорда. С этими мыслями я зашла в дом.

На кухне творился бедлам, дружки Арменда пили, хохотали и, перебивая друг друга, рассказывали о какой-то Берте. Я тихонько проскользнула в свою комнату и закрыла дверь. Обернувшись, я наткнулась на тяжелый взгляд змея. Похоже, я была права, он действительно никуда не уходил. Я, не говоря ни слова, прошла к дивану и легла. Некоторое время в комнате стояла напряженная тишина.

Потом Лорд не выдержал:

— Прекращай весссти себя, как маленькая, — начал он.

— Я и есть маленькая, — огрызнулась я.

— Значит, слушай старшиххх! — рявкнул он.

Я ничего не ответила. Некоторое время мы сидели в тишине. Потом он снова заговорил:

— Поссслушай, девочка, у тебя есть шанс начать новую жизнь, и я помогу тебе, но мы должны быть вмесссте. Ты поможешь мне, а я тебе, — заговорил он вкрадчиво.

— Я и хотела помочь, но ты хочешь заставить меня воровать. И ты оскорбил мою мать, а, значит, меня, — продолжала гнуть свою линию я.

— Не говори ерунды, я не оскорблял твою мать, я лишь сказал тебе правду, которую ты не хочешь признавать.

— И в чем же твоя правда? — воскликнула я. — Не стесняясь в методах добиваться того, что нужно тебе?!

— Именно! Ты должна понять, что не все люди равны, только избранные могут совершать великие вещи, менять мир и быть хозяином своей судьбы и жизни. Прочие, неспособные и слабые, уйдут в небытие, если ты не хочешь оказаться среди них, то тебе придется бороться! И первое, что тебе нужно сделать — найти ресурсы для этой борьбы, в данном случае — деньги. Мерзкий магл не обеднеет от этого, а ты получишь шанс!

Он замолчал, а я не знала, что ответить. Ведь если посудить, я могла претендовать на часть денег Арменда, он мой опекун и живет в моем доме, но я до сих пор не получала ничего, кроме оплеух. Спросить у него денег я не могу, он не даст, значит, выбор невелик.

— Я не знаю, где он хранит деньги, — тихо сказала я.

— Он носит их в кармане штанов, — ответил змей.

— Откуда ты знаешь? — спросила я.

— Я видел.

— И как же я их достану? — скептически поинтересовалась я.

— Достанешь, когда он будет спать, — ответил змей, — я слышал, завтра остальные уберутся отсюда, он напьется и будет спать. Взять деньги будет проще простого.

Я даже не стала спрашивать, каким образом он подслушивал шайку Арменда, змей, похоже, знал все на свете. Я легла спать.

* * *

Коридоры с высокими потолками и стрельчатыми окнами, освещенные неверным светом факелов, казались живыми. Стены замка дышали магией и стариной. Все помнят… Все знают… А сами — молчат. Открытое пространство с десятками парящих над пропастью лестниц, стены сплошь завешаны картинами. Портреты шепчутся, смотрят живыми глазами из давно ушедших времен. Они тоже помнят. Слепки человеческих душ, заточенные в раме, обреченные на забвение. Замок дышит, как огромное мифическое животное, пережившее всех своих хозяев.

* * *

Утром я проснулась и, сказав Бесмиру, что отправлюсь с ним, начала собирать вещи, их было немного, я уместила все в свой старенький рюкзак. Никаких «ценностей», о которых говорил Бесмир, у нас не было. Я слышала, как прощался Арменд со своими дружками, как хлопнула за ними дверь. Еще не время.

Я очень переживала за нашу операцию по добыче денег, а вот Лорд, напротив, был абсолютно невозмутим и дремал в кресле.

Я прошлась по огороду, в последний раз выгнала овец на узкую, вытоптанную лужайку. Все мои чувства как будто обострились. Все, что казалось мне еще вчера привычным, знакомым до мелочей с детства, теперь казалось другим. До боли родным, но все же неизведанным. Все краски словно стали ярче, а мир четче и объемнее. Горы, обступившие кругом нашу деревню, зелеными исполинами врезались в небо, лес покрывал их до самого подножья, а внизу тонкой ленточкой бежала река. Лес шумел, и длинные ветки деревьев качались, словно прощаясь со мной. Я сюда больше никогда не вернусь. Никогда.

* * *

Нам с Лордом предстояло решить еще одну проблему: змея, в теле которой он находился, была два метра в длину и, по словам Лорда, могла вырасти еще вдвое, но я не разделяла его восторга. Я не представляла, как и в чем буду его нести, но Лорд наотрез отказывался бросать змею здесь или менять ее на более мелкую. Она, видите ли, ему нравилась.

— Ты понимаешь, что Бесмир не согласится взять тебя на лодку? — говорила я.

— Он не будет знать обо мне, я не буду шевелиться.

— Ты тяжелый, я не смогу донести тебя. К тому же куда мы денем тебя, когда приплывем в Италию? Нас не пустят в страну с тобой.

— Это уже будет не твоя забота, ты должна пронести меня на лодку и вынести обратно, — отрезал Лорд и отвернулся, дав понять, что разговор окончен.

Время близилось к ночи, я начинала сильно нервничать из-за операции с деньгами. Я тихонько выходила в коридор и слышала, как Арменд гремел чем-то в своей комнате и, как назло, ничего не пил сегодня. Кажется, план Лорда пойдет псу под хвост, думала я. Но Лорд почему-то был спокоен. Мы сидели у меня в комнате и ждали. Я услышала, как Арменд пошел на кухню и начал звякать бутылкой. Еще не время.

Было три часа ночи, когда на кухне все стихло, я на цыпочках вышла в коридор, змей полз впереди, и это придавало мне уверенности. Я заглянула на кухню, Арменд сидел, уронив голову на стол, одной рукой держась за бутылку. Я замерла, не в силах двигаться дальше, меня смутило, что бутылка была одна, обычно их было больше. Змей дополз до стола и обернулся.

Я вошла, мне казалось, что половицы скрипят так громко, что меня слышит вся деревня, и что каждая вещь в моем доме знает, что я хочу сделать, и осуждает меня. Я остановилась перед Армендом, правый карман джинс оттопыривался, и был виден уголок банкноты, я начала аккуратно вытягивать ее, стараясь не шуршать, у меня получилось. Потом я попыталась раскрыть карман, чтобы посмотреть, есть ли там еще. И внезапно тяжелая рука обрушилась мне на голову, я не удержалась и упала лицом вниз, Арменд взревел, меня тряхнуло и оторвало от земли, перед глазами у меня плыли красные круги, я плохо видела, от страха я потеряла дар речи и даже не кричала, чувствовала стальной привкус крови во рту, меня отшвырнуло к двери, я ударилась об нее спиной и головой.

Раздался крик и грохот, сквозь пелену слез я видела смертоносные броски змеи, они находили свою цель, Арменд рухнул на пол, хватаясь за горло, захлебываясь собственной кровью, а змей все бросался-бросался-бросался. Стало темно.

В поход, беспечный пешеход,

Уйду, избыв печаль, —

Спешит дорога от ворот

В заманчивую даль,

Свивая тысячу путей

В один, бурливый, как река,

Хотя, куда мне плыть по ней,

Не знаю я пока!

Я открыла глаза и обнаружила себя лежащей на полу под пристальным взглядом змеиных глаз.

— Наконец-то, очнуласссь. Я уже подумал, что ты решила умереть, — прошипел змей.

Я села на полу, чувствуя ломоту в теле и головокружение. И тут на меня навалилось осознание произошедшего. Взгляд сам скользнул к распростертому на полу телу; Арменд лежал, разбросав руки, с широко открытыми невидящими глазами, в луже собственной крови, с разодранным горлом. Крови было столько, что она растеклась до самой двери. Я не могла пошевелиться и оторвать взгляд от этой картины, мышцы словно задеревенели, чувствовался запах, смесь сладковато-стального от запекшейся крови, пыли и дерева. Меня вывернуло, я едва успела наклонить голову.

— Кажетссся, у тебя сотрясссение, — констатировал змей, — тебе надо умытьссся, нам скоро в дорогу. — Я слышала его голос словно сквозь вату, в голове у меня билась только одна мысль: «мы убили человека-мы убили человека-мы убили человека». Я убила. Он убил. Из-за денег.

— Долго ты собираешьссся здесь расссиживаться? — в голосе змея сквозило раздражение. — Бери деньги и пошли скорей, здесссь нечего больше делать.

Я не могла связно думать, меня трясло, зубы стучали; как безвольная кукла я стала выполнять его приказ, я подошла к телу и вытащила все деньги, пальцы не слушались меня. Невидящие бледно-голубые глаза будут преследовать меня. Как в тумане я забрала рюкзак и пустую сумку, подгоняемая Лордом.

Мы вышли на улицу. Светало. Утренняя свежесть немного привела меня в чувство. Я достала воды из колодца и стала отмывать руки и лицо от крови, это было непросто: вода от моих прикосновений мгновенно замерзала в лед и мне приходилось вытряхивать его и доставать еще. Змей с любопытством наблюдал за этим и молчал. Меня все еще колотило, слез не было и слов тоже, они придут позже.

Я плохо помню тот день. Бесмир повел себя очень тактично, когда увидел мое состояние, он спросил, могу ли я идти и, получив кивок, не спрашивал больше ни о чем. Мы ехали на машине до Влера. А потом спешно грузились на лодку, Бесмир говорил с какими-то людьми, давал им деньги, они заносили воду, мешки, а я сидела на носу с рюкзаком и сумкой и смотрела на море. Оно было спокойным и абсолютно гладким, в нем отражалось небо и солнечные искры.

Я долго сидела в оцепенении и даже не смотрела на берег, когда мы отчаливали. А когда посмотрела, мы были уже далеко, контур земли едва угадывался в утренней дымке.

* * *

Я проснулась в маленькой каюте, ощущая сильную тошноту, глазами я нашла свой рюкзак и сумку, в которой был Лорд. Выйдя на палубу, я увидела Бесмира, разговаривающего с каким-то молодым человеком, им оказался двадцатипятилетний Илир. Я пожаловалась на тошноту, хоть ничего и не ела. Мне сказали, что так проявляется морская болезнь, и отправили спать обратно в каюту. Я не возражала. Когда я проснулась в следующий раз, солнце уже садилось, окрашивая горизонт в пурпурные цвета. Лодка легко скользила по воде, оставляя за собой белый след морской пены. Я спросила Бесмира, куда мы приплывем и сколько будем в пути. Он рассказал мне, что мы пройдем через пролив Отранто и причалим неподалеку от итальянского порта Бари примерно через три дня.

Первый день я почти ничего не ела, потом морская болезнь утихла, и я стала сидеть на палубе, глядя во все глаза на горизонт, иногда я видела смутные очертания берегов, но вскоре они вновь пропадали из виду. Илир наладил снасти и мы останавливались, чтобы он мог порыбачить. С Лордом я не разговаривала, даже не подходила близко к сумке и вообще старалась забыть, что на лодке нас не трое, а четверо. Благо, впечатлений было столько, что мне легко было не думать о нем. Я старалась не думать и об убийстве, но, как мне кажется, думала о нем постоянно, мне повсюду мерещились невидящие стеклянные глаза, и я старалась не оставаться одной.

Илир учил меня рыбачить и рассказывал матросские байки, оказалось, что он несколько лет плавал на частной яхте, скопил денег и купил эту лодку, чтобы катать туристов, но из-за обострения политической ситуации туристов не было, и, оставшись в Албании, он рисковал разориться, вот и решил попытать счастье в Италии. Больше всего из нашего путешествия мне запомнились ночи. Мы тушили кормовые огни и останавливались, море разверзалось чернильной бездной, но стоило лишь поднять голову, как ты оказывался парящим под светящимся куполом, сплошь устланным яркими звездами. Нигде и никогда я не видела таких звезд, они казались близкими и далекими одновременно, под их сиянием все казалось нереальным, волшебным. Тогда же я впервые поплавала ночью в открытом море и с удивлением обнаружила, что мое тело начинало светиться в черной воде каким-то потусторонним светом, словно я была соткана из света звезд. Илир сказал, что так светится морской планктон. Так прошли два дня.

Проснувшись утром, я почувствовала, что пора прервать мой молчаливый бойкот Лорда. Заперев дверь в каюту, я подошла к сумке и расстегнула молнию. Змей лежал, свернувшись плотными кольцами. Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Вот как, вссспомнила все-таки, — прошипел он. Я не ответила ему, сев на пол рядом.

— Молчишь, так, значит, ты отблагодарила меня за спасение твоей жизни, — ядовито продолжал он.

— Это не я, а ты должен быть мне благодарен, что я до сих пор не выбросила тебя за борт, — тихо сказала я.

— Ты сссмеешь угрожать мне, грязнокровка? Разве ты не видела, что я сделал с мерзким маглом? Ничто не помешает мне сделать это с тобой.

— Еще как помешает, ты не тронешь меня, потому что в противном случае тебе отрубят башку и выбросят за борт. И ты не вернешься ни в какую Британию, — процедила я сквозь зубы. Змей зашипел и стал угрожающе подниматься.

— Ну что ж, я долго ждал, сссмогу и еще подождать.

— Ты-то подождешь, а вот твои дружки сгниют в тюрьме и, кто знает, будут ли еще желающие поддержать тебя, — продолжала я, глядя прямо ему в глаза и не отстраняясь.

— Желающие всегда найдутся, — гневно шипел змей. Мы молча сверлили друг друга взглядом. Шестое чувство подсказывало мне, что не стоит больше ничего ему говорить, потому что тонкая ниточка, которая удерживала его от исполнения угрозы, могла порваться.

— Ты понимаешь, что убил человека, лишил его жизни из-за денег, а я стала соучастницей убийства собственного опекуна? — начала я. Змей рассмеялся, не дав мне договорить.

— Опекуна? — шипел он. — Здорово же он тебя опекал, то-то ты валялась там без сознания, все от его опеки. Ты глупа и наивна, если думаешь, что он не убил бы тебя и не закопал в лесу, ему это, как и мне, было бы нетрудно.

— Он… не стал бы… — попыталась оправдаться я, — он только грозился.

— Ты ошибаешься, — проворковал змей. — Мерзкий магл зарабатывал разбоем; его шайка скрывалась у вас в доме после особо громких дел, их устраивало ваше захолустье, но, видишь ли, люди его профессии не склонны подолгу жить на одном месте. Пока ты там притворялась домовым эльфом, они планировали переезд, и знаешь, — змей сделал эффектную паузу, — в их планы не входило сохранение жизни ненужного свидетеля.

Он замолчал. Я не знала, что сказать. На душе стало гадко-гадко, я вдруг остро почувствовала одиночество.

— Почему же ты не сказал мне? — спросила я.

— Я каждый день твердил тебе, что надо убираться оттуда, но ты не слушала меня. Если бы я сказал тебе, что бы ты сделала?

Я уже открыла рот, чтобы ответить, но он перебил меня:

— Ты бы запаниковала и наломала дров, тебя убили бы еще скорее, я спас тебе жизнь, — заключил змей. — Что же касается убийства, я сделал бы это в любом случае, потому что в отличие от тебя, я не потерплю унижения волшебников маглами, но если твоя лживая совесть не сможет стерпеть такого, можешь смело валить все на меня, я точно стерплю. — Закончив свой монолог, он лег и отвернулся, показывая, что разговор окончен. Я застегнула молнию и вышла из каюты. Мне надо было подумать.

Лодка покачивалась на волнах, море искрилось под солнцем, легкий ветер дул мне в лицо. Я размышляла над словами Лорда и, чем больше думала, тем сильнее чувствовала себя виноватой.

— Ты над чем так задумалась, Арта? — улыбаясь, спросил Бесмир. — Незачем грустить, радуйся, посмотри, какая красота вокруг.

Я улыбнулась ему и пошла обратно в каюту. Открыв молнию, я опять села рядом со змеем.

— Чего тебе еще? — недовольно спросил он.

— Я… я хотела извиниться, — промямлила я.

— Не нужны мне твои извинения, лучше бы принесла мне что-нибудь поесть, — прошипел змей.

Я вскочила и как подорванная метнулась на корму, там в ведре плавала пойманная рыба, я незаметно стащила одну и принесла свою добычу змею. Он заглотил ее целиком, признаться, зрелище было не из приятных, но я терпеливо ждала, пока хвост исчезал в глотке.

— Сколько дней мы плывем? — спросил змей, закончив трапезу.

— Два дня, Бесмир рассчитывает прибыть в Бари завтра с утра, — рапортовала я.

— Бари, — задумчиво повторил змей, — нам нужно попасть в Рим.

— Как же я попаду туда? — спросила я.

— У тебя есть деньги, ты можешь нанять машину. Скажешь водителю отвезти до Ротонды — он поймет. Теперь слушай внимательно: выйдешь на площадь, встанешь лицом к Пантеону — это большое серое здание с колоннами — от него свернешь налево в переулок и пройдешь два перекрестка, повернешь налево, там будет маленькая книжная лавочка, узнаешь ее по вывеске с надписью «Libri per tutti»*. Когда зайдешь внутрь, иди сразу до прилавка и направо во второй зал. Там будет сидеть человек, скажешь ему пароль — «Fiamma del Drago»**. Тебя проведут в подсобку, там у них много чего есть, проси незарегистрированный порт-ключ до Лондона и, какую бы цену они ни назвали, говори, что у Ренато в два раза дешевле, и уходи. Они догонят тебя и скинут цену. Спроси принцип работы, но, скорее всего, тебе дадут брошь, выйдешь на улицу и расстегнешь ее, только проверь, чтобы рядом не было маглов. Перед тем как расстегнуть, вдохни, напряги живот и закрой глаза. И главное, крепче прижми сумку со мной, — закончил наставления змей.

У меня голова шла кругом, пришлось сбегать в рубку за бумагой и записать все наставления, а также порепетировать произношение пароля. Наше путешествие подходило к концу, солнце садилось в море, я вдыхала полной грудью соленый воздух и предвкушала новый день.

*Книги для всех

**Пламя дракона

Воспоминания долой

И в будущее лезть не буду.

Есть — настоящее! Покой — Его покой разлит повсюду.

Есть, пусть секунда, но она,

Она слышна, она объёмна,

Она — уже величина:

Крепка, надежна и несъёмна!

Я рано проснулась и, сидя на носу, смотрела на приближающийся берег. Я видела здания из светлого камня, башни, украшенные шпилями и флагами, белый маяк, возвышающийся над ними. В порту было множество лодок больших и маленьких, стояли и огромные океанские лайнеры, я не могла поверить, что такие махины могут плавать. Наша лодочка быстро затерялась среди сотен таких же, стоящих у причалов.

Мы пришвартовались, Бесмир сказал, что нам нужно добраться до посольства и попросить политического убежища, только тогда мы сможем узаконить свое пребывание в стране, но я не планировала оставаться в Италии, и посещение посольства не входило в мои планы. Однако сказать об этом Бесмиру я не могла и мне пришлось подчиниться. Благо, посольство находилось в Риме и мы поехали вместе. Лорда в сумке пришлось положить в багажник, наверное, он будет страшно зол за такое обращение. Мы ехали на машине около четырех часов, я прилипла к окну и жадно разглядывала проносящиеся мимо пейзажи незнакомой страны.

— Ну как, нравится? — улыбаясь, спросил Бесмир. — Неплохо для нового дома, правда?

Я улыбнулась и кивнула. Вокруг и правда была красота, колосились зеленые луга, с холмов ленточками струились реки, мы проезжали городишки с красивыми белокаменными домами и улицами, мощеными кирпичом, таким гладким, что он блестел на солнце, веранды и балконы украшали яркие цветы, а вдалеке виднелись очертания сизых гор.

Мне очень хотелось выйти из машины и побродить по уютным улочкам, поглазеть на магазинчики и фонтаны, на каналы, по которым плавали на узких длинных лодках. Но я не могла, передо мной стояла другая задача, я должна была помочь Лорду добраться до Лондона. «Возможно, однажды я вернусь сюда и смогу посмотреть на все это снова, может, даже куплю себе мороженое в той красивой лавочке под цветным зонтиком, а может, вернусь сюда насовсем, мне ведь не обязательно надолго оставаться в Лондоне, я только помогу Лорду и сразу назад», — думала я.

Когда мы стали подъезжать к Риму, я больше не могла сдерживать свой восторг, я улыбалась и показывала Бесмиру на все, что цеплял мой взгляд. Чего там только ни было! Дворцы с колоннами и статуями, купола и шпили, фигурные флюгера на крышах, каналы и ажурные мосты, магазины и кафе. Повсюду ходили ярко одетые люди, они точно были счастливы, мне тогда казалось, что все в этом городе обязательно должны быть счастливы, иначе и быть не могло.

Я опомнилась, только когда машина затормозила, и надо было выходить. Мы шли какими-то улицами, постоянно сворачивали, я сначала пыталась запоминать дорогу, но быстро запуталась. Моей главной проблемой теперь было каким-то образом уйти от своих спутников, желательно так, чтобы они не бросились меня искать, но как это сделать, я пока придумать не могла. Мы прошли мимо рынка, свернули на другую площадь и, миновав еще несколько зданий, очутились у посольства. Оказалось, что мы были не единственными беженцами, в посольстве была очередь. Я, повертевшись немного вокруг, поняла, что быстро мы отсюда не уйдем, змей в сумке беспокойно ерзал. Я как бы невзначай сказала Бесмиру, что хочу есть. И, подождав немного, отпросилась у него дойти до рынка, он хотел отправить со мной Илира, но я клятвенно заверяла, что отлично запомнила дорогу, и он меня отпустил.

Выйдя на улицу, я побежала в сторону рынка, постоянно оглядываясь в поисках такси. Наконец, я увидела желтую машину и подошла, в ней сидел молодой итальянец, который, приветливо мне улыбаясь, что-то сказал.

— Он спрашивает, куда тебя отвезти, — прошипел змей из сумки.

— Мне надо на Ротонду, — сказала я, улыбнувшись на всякий случай.

Итальянец опять что-то начал говорить, но я не понимала ни слова.

— Он говорит, что не может довезти тебя до Ротонды, потому что это пешеходная зона, тебе придется пройти улицу, — продолжил переводить змей. Я кивнула итальянцу и забралась на заднее сидение, почувствовав радость от того, что самая сложная часть плана выполнена. Таксист провез меня совсем чуть-чуть и начал что-то опять говорить, показывая рукой.

— Он говорит, что тебе надо идти по той улице и не сворачивать, — подсказывал змей. Я кивала итальянцу.

— Он говорит, что поездка стоит 500 лир, — прошипел змей. Я замерла, у меня не было никаких лир, только албанские леки и доллары. К слову, когда я все-таки решилась пересчитать деньги Арменда, оказалось, что албанских леков там было немного, в основном там были другие банкноты, я показала их змею и он опознал в них доллары. А итальянец хотел какие-то лиры.

Мне нужно было посоветоваться со змеем, но я не могла сделать это. Я достала все, что у меня было, и протянула итальянцу, он удивленно посмотрел на меня, потом на деньги и замахал руками, быстро что-то говоря.

— Он говорит, что ему не нужны ворованные доллары, — бегло переводил змей, — он хочет, чтобы ты немедленно ушла.

Я вышла из машины, итальянец быстро уехал. Я не выдержала и шепнула змею:

— Откуда он узнал, что они краденные?

— А ты смотрела на себя в зеркало? — сардонически спросил змей. — Откуда еще могут быть доллары у маленькой оборванки с разбитым лицом?

Больше я ничего не спрашивала, слова змея, конечно, задели меня, но он был прав, незаживший синяк на скуле и разбитая бровь были красноречивее слов. Я пошла по улице, на которую указал мне таксист, вокруг было много людей, некоторые смотрели на меня с опаской и неприязнью. Я подумала, что действительно выгляжу подозрительно: девочка с разбитым лицом, в старых шортах и выцветшей футболке, с сумками, бредет в одиночку по центру такого прекрасного города.

И когда впереди уже была видна площадь, я увидела полицейских, признаться, я никогда раньше их не видела, но знала, что они где-то есть, а полицейские увидели меня. Я остановилась, почувствовав противный холодок в животе, один из полицейских махнул мне рукой, чтобы я подошла. Лихорадочно соображая, что делать, если у меня спросят документы, кто я такая или, хуже всего, начнут обыскивать, я начала потихоньку пятиться назад.

Тут терпение у полицейских лопнуло, и один из них не спеша пошел в мою сторону. Понимая, что дело — дрянь, я резко развернулась и побежала в обратную сторону что есть мочи, сзади засвистели, люди шарахались от меня, а я даже не могла обернуться и посмотреть, настигают ли меня. Я свернула в какой-то узкий переулок, пробежав до конца, я свернула еще раз, и еще раз, стараясь не сбавлять темп, я все еще слышала, как мне что-то кричат и свистят в спину. Бежать было тяжело, рюкзак подскакивал и бил меня по спине, а сумка с Лордом по ноге, я быстро устала, но заставляла себя бежать и сворачивать в самые, на мой взгляд, тихие и узкие улочки. Наконец, я выбежала на широкую улицу и, перебежав ее, опять свернула в какой-то переулок, который вывел меня к узенькому ручью и мосту, вокруг никого не было, я спустилась по камням к воде и спряталась под мостом.

Сердце билось о ребра, горло горело от бега, но, кажется, мне удалось уйти от погони.

Лорд в сумке шевелился и грозно шипел:

— Бестолковая девчонка, не можешь справиться с простым делом, в следующий раз, когда будешь так бить меня, я тебя укушу, и ты умрешь в муках.

Я не обращала на него внимания, стараясь отдышаться. Немного успокоившись, я расстегнула молнию, и очень злой змей показался из сумки. Я поспешила оправдаться:

— Там… были полицейские… они хотели меня остановить, — задыхаясь, сказала я.

Но Лорда, похоже, это не особо интересовало.

— Ты могла бы держать меня поаккуратнее, — зло шипел он, — не мешок с картошкой несешь.

— Где мы теперь? — спросил он, выползая из сумки и поднимаясь, пытаясь выглянуть из-под моста и рассмотреть улицу. — Я не знаю этого места, — недовольно заключил он, — ты запомнила дорогу? — Я отрицательно покачала головой.

— Доверься грязнокровке — верное дело запорет. Мерзкие маглы доставляют кучу проблем, если бы я мог… — продолжал негодовать он. — Теперь нельзя появляться в том районе, тебя могут искать.

— Что же мне делать? — спросила я в отчаянии.

— Не знаю, — буркнул змей, — в следующий раз будешь внимательнее смотреть.

Мы сидели молча, ручей журчал, и мой желудок жалобно подпевал ему. Время шло, а змей, казалось, глубоко задумался, я не решалась его прерывать. Вечерело.

Наконец, змей заговорил:

— Переодевайся, надо попробовать снова. Скоро стемнеет, на улицах будет много туристов, ты сможешь затеряться в толпе. — Я начала доставать из рюкзака вещи.

— Есть что-нибудь поприличнее? — прокомментировал змей.

— Чем тебя шорты не устраивают? — попыталась возмутиться я.

— Всем! Ты девочка и должна носить платья, — сделал он приговор моему гардеробу. Я фыркнула.

— В прошлом веке, может, и должна была, но ты сильно отстал от жизни.

— Неважно, какой сейчас век, — продолжал нравоучение змей, — девочки всегда останутся девочками, в платье к тебе будет меньше вопросов и ты не будешь выглядеть, как бродяжка.

Мне пришлось подчиниться. Я надела свой голубой сарафан. Змей придирчиво меня оглядел и сказал, что это немногим лучше. По мне, это было хуже и неудобней, но спорить я не стала. Я взяла сумки и, выйдя из-под моста, пошла, стараясь вспомнить, какой дорогой бежала сегодня. Вскоре я вышла на большую улицу и, перейдя ее, нырнула в переулки, в них я сразу заплутала, а спрашивать дорогу боялась, вдруг кто-то видел меня сегодня и запомнил.

Не знаю, сколько бы я блуждала по узким улочкам, но тут случилось чудо, я вдруг увидела впереди вывеску, ту самую, про которую говорил змей. На голубом фоне крупными желтыми буквами было написано: «Libri per tutti». Я так обрадовалась, что пробежала остаток улицы, невзирая на недовольное шипение из сумки. Каково же было мое разочарование, когда дверь в магазин оказалась заперта.

— Стучи настойчиво, — скомандовал змей. Я стала стучать. Сначала ничего не происходило, но потом в магазине зажегся свет и послышался недовольный хриплый голос, дверь отворилась, из нее показался седой горбун, он недобро смотрел на меня и что-то кричал, указывая на вывеску, висящую на двери.

— Говори пароль, — подсказал змей.

— Fiamma del Drago, — громко сказала я. Горбун резко замолчал и удивленно уставился на меня. Он окинул меня взглядом, словно решая что-то, а потом расплылся в улыбке и сделал приглашающий жест внутрь. Я зашла, дверь тут же закрылась и свет погас, я почувствовала, как меня подталкивают сзади, и пошла, стараясь разглядеть что-нибудь в темноте.

— Веди себя уверенно, — зашипел змей, — не озирайся и не сутулься, смотри прямо.

Меня довели до какой-то двери и впустили внутрь, свет зажегся, ослепляя меня. Я стояла, жмурясь от света, посреди какой-то комнаты, заваленной и заставленной так, что казалось, будто я на свалке. У стены стоял стол, за ним сидел человек и приветливо мне улыбался, он был толстый, с розовыми щеками и цепким взглядом голубых глаз. Я, помня наставления змея, как можно увереннее подошла к столу и, поздоровавшись, произнесла пароль еще раз. Человек замахал рукой, призывая меня остановиться, он полез в карман пиджака и достал оттуда продолговатый предмет, похожий на школьную указку, он зачем-то приставил ее себе к уху и что-то шепнул.

— Добрый вечер, синьорина, что привело вас в мою скромную обитель, — спросил он. И я поняла каждое его слово, как будто он разговаривал со мной на родном языке, меня так поразило это волшебство, что я не сразу смогла ему ответить.

— Мне… я… мне нужен порт-ключ… до Лондона, незарегистрированный, — запинаясь и путаясь, сказала я, понимая, что совершенно не выгляжу уверенной. Человек неприятно заулыбался и спросил:

— Зачем же столь юной леди нужен такой опасный артефакт?

— Скажи ему, что если у него нет товара, то разговор не имеет смысла, — зашипел змей.

— Если у вас нет товара, то нам нет смысла разговаривать, — как можно уверенней сказала я. Человек на мгновение нахмурился, но потом снова расплылся мерзкой улыбочкой.

— Конечно, у меня есть товар, милая девочка, а вот есть ли у тебя деньги, вот в чем вопрос, — продолжая улыбаться, ответил он.

— Скажи ему, что если он будет судить по одежде, то может крупно ошибиться, — продолжал подсказывать змей.

— Вы судите по одежде? — спросила я, стараясь смотреть прямо ему в глаза. — Напрасно, ведь вы можете ошибиться и весьма крупно.

Человек перестал улыбаться. Он встал из-за стола и пошел вглубь комнаты, ловко огибая кучи коробок, стеллажей и странных предметов. Он порылся в одной из коробок и достал оттуда что-то, вернувшись за стол, он показал мне брошь в виде слона, державшего хоботом синий камень.

— Тридцать галеонов, — сказал он. Я чертыхнулась про себя, опять другая валюта, Лорд ничего про это не сказал.

— У Ренато в два раза дешевле, — уверенно сказала я заученную фразу. Улыбка сползла с лица торговца. Я развернулась, чтобы уходить, у двери стоял горбун, он преградил мне дорогу.

— Куда же вы так скоро собрались, — выходя из-за стола, сказал торговец, медленно идя в мою сторону.

— Расстегни сумку, быстро! — скомандовал Лорд.

Я начала медленно расстегивать молнию, смотря как торговец достает эту свою указку из кармана пиджака.

— Вы, наверное, давно не были у нас в гостях, поэтому не знаете, — елейным голосом продолжал торговец. — Ренато убили двенадцать лет назад.

В следующее мгновение произошло несколько вещей: торговец выкинул палочку, пестрая лента вылетела у меня из сумки и достигла его горла прежде, чем он успел произнести слова. Толстяк выронил палочку, крича от ужаса, пытаясь оторвать змею, упал. Тут я увидела шевеление позади себя и чудом успела увернуться от удара горбуна, он размахивал клюкой с тяжелым набалдашником и, скаля желтые зубы, шел на меня. Я вскрикнула, а змей, совершив еще один смертельный бросок, развернулся и пополз в сторону горбуна, видя, что преимущество не на его стороне, горбун запустил клюкой в змея и выскочил за дверь.

— Проклятый сквиб! — разъяренно шипел змей. — Напомни мне вернуться за ним. — Я кивнула, с ужасом смотря, как корчится на полу, хватаясь за горло, торговец.

— Чего ты стоишь?! Быстрей бери порт-ключ, мы уходим, — командовал змей. Я кинулась к столу и схватила брошь. Змей заползал в сумку.

— На улицу, живо! — сказал он.

Я вылетела из комнаты и без оглядки побежала по темному залу, уставленному книжными стеллажами. Вырвавшись на улицу, я увидела в темноте спину убегавшего горбуна.

— Быстрее, открывай, — шипел змей.

Я прижала сумку покрепче и расстегнула брошь. Меня сильно рвануло куда-то вниз и в сторону, скрутило, сжало, мир замелькал вокруг.

И вечный бой.

Покой нам только снится.

И пусть ничто

не потревожит сны.

Седая ночь,

и дремлющие птицы

качаются от синей тишины.

Меня выплюнуло на мокрый асфальт, я упала, ободрав колени и прижав хвост змеи. Поднявшись, я сразу почувствовала сырой холодный ветер, гуляющий над ночным городом. Мы были на какой-то улице, освещенной фонарями; горели вывески магазинов, вдалеке ехали машины.

— От тебя одни неприятности, — ругался змей, — ты словно притягиваешь их.

— И тем не менее, это не я путешествую в сумке, — не осталась в долгу я. Меня мутило после перемещения, я все еще оглядывалась, не веря, что это действительно произошло со мной. Я за считанные секунды оказалась в другом городе, стране и континенте.

— Не смей дерзить мне, девчонка, я снова спас тебе жизнь, ты в неоплатном долгу передо мной, — продолжал змей.

— Ты сам втянул меня в это дерьмо и все несчастья, что произошли со мной за это время — твоих рук дело, — распалялась я.

— Волшебнице и девушке не подобает выражаться такими словами, ты не барыга из Лютного, — зашипел змей. Я была очень уставшей, не ела целый день и очень хотела спать, я чувствовала слабость и мандраж во всем теле от сильного нервного напряжения последних суток, а змей, похоже, решил добить меня.

— Серьезно? Ты что, бывший директор школы благородных девиц? — не выдержала я. — Ты пять минут назад убил человека и что-то не очень из-за этого переживаешь, — я почти кричала, — ты говорил, что все изменится и будет лучше, чем дома, а на деле…

Я села на бордюр и заплакала, чувствуя холод и одиночество. Зачем я согласилась на уговоры подлого змея? Я могла бы сейчас быть дома, в тепле, в своей постели или в Италии…

— И убью тебя, если ты не успокоишься, — тихо и зло сказал змей, прерывая мой поток жалости к себе. — Оставь эти истерики для того, кто их оценит, я обещал тебе новую жизнь, но я не говорил, что она будет легкой и не нанимался тебе в няньки. Ты согласилась бороться за свое право быть среди лучших, учиться у меня, а сама раскисла при первых же трудностях. Величие не терпит слабых, — закончил свою отповедь змей. Как ни странно, но она подействовала на меня, я перестала плакать и мысли мои вернулись в более практическое русло.

— Мне холодно и я устала, — сказала я змею, — куда дальше мне идти?

— Расстегни сумку, — прошипел змей. Я повиновалась. Змей приподнялся и начал оглядываться.

— Вот по этой дороге через пару кварталов будет вокзал Сент-Панкрас. Это красное здание с башней и часами, зайдешь внутрь и найдешь там окно, где можно обменять деньги.

— А если меня спросят, что я делаю одна в таком виде на вокзале ночью? — спросила я.

— Скажи, что не понимаешь английской речи. Вряд ли кто-то будет сильно допытываться до иностранки на вокзале. Обменяй стодолларовую бумажку на фунты и в кассе возьми билет на ближайший поезд, делающий остановку в Окуорте, — давал инструкции змей.

Я тяжело вздохнула, похоже, отдыхать мне придется очень нескоро. Я достала кофту из рюкзака, но она не спасала от пронизывающего ветра, и побрела вдоль дороги, мимо светящихся витрин. Асфальт блестел, фонарные пятна плавали у меня перед глазами, зубы стучали от холода, а проклятой улице не было конца.

— Зачем нам на поезд? Куда мы едем? Ты же хотел попасть в Лондон, — спросила я.

— Мы едем в Литтл Хэнглтон, нам надо где-то жить, там есть дом, — отозвался змей.

Наконец показался перекресток, а за ним — здание вокзала, оно было старинное и красивое, с высокой часовой башней, но у меня не было сил даже восхититься. Зайдя внутрь, я оказалась на огромной площади со стеклянной крышей и колоннами, несмотря на глубокую ночь, было много людей, здесь были магазины и пахло выпечкой, от вкусных запахов у меня помутнело в голове. «Обменник… мне нужно обменять деньги и тогда я поем», — твердила я себе.

И тут я увидела, как пожилой мужчина подошел к окошку с синей табличкой и стал протягивать туда доллары, что-то говоря. Я метнулась туда. Протянув в окошко купюру, я вскоре получила несколько других купюр и, не помня себя от счастья, побежала к витрине, в которой виднелись пирожки и пончики. Купив пять штук, я принялась за еду.

— Хочешь пирожок? — из вежливости спросила я змея, он, конечно, отказался и сказал, что мы попусту теряем время и можем пропустить поезд. Я спрятала остальные про запас и побежала к кассе, где, подключив все свои коммуникативные навыки, все-таки смогла взять билет и, посмотрев на табло, убедилась, что змей был прав, когда торопил меня, мой поезд отправлялся через пятнадцать минут.

Я нашла платформу и села в поезд, который вскоре тронулся.

— Не проспи остановку, — буркнул змей из сумки.

Глаза и правда слипались, я прикладывала неимоверные усилия, чтобы держать их открытыми, постепенно я пригрелась, мир начал расплываться.

* * *

Раз. Безликое серое квадратное здание, обнесенное высоким забором. Два. На пустынном узком дворике сложены кирпичи и старые доски.

Три. Пять ступенек и темная дверь, коричневый кафель на полу и стенах, длинные скучные коридоры, напоминающие больницу. Четыре. Пронумерованные двери, ведущие в маленькие неуютные комнаты с железными кроватями, столом и табуреткой. Пять. Маленький мальчик в белой полосатой пижаме сидит на краю жесткой кровати и смотрит в окно. Шесть. Дождь стучит по подоконнику, капли собираются вместе и скатываются вниз по стеклу. Семь. Дверь открывается, на пороге стоит седая женщина со строгими складками у губ, она как рыба беззвучно открывает рот, голос доносится издалека: «чего ты сидишь, собирайся, нам пора уходить… пора уходить… пора уходить…»

* * *

Раздался гудок паровоза, я очнулась.

— Проснись, ты слышишь меня? — шипел змей. — Наша остановка.

Я резко вскочила и стала озираться. На улице было темно. Я подхватила сумки и выбежала из поезда, маленькая станция, фонарь освещает небольшой пятачок платформы, а дальше — темнота.

— Ну и куда теперь? — спросила я, ежась от холода и зевая. Змей высунул голову и, осмотревшись, сказал: «иди до конца платформы, там будет лестница, выйдешь на дорогу и иди по ней».

Я побрела в сторону, указанную змеем, спустившись с платформы и покружив мимо каких-то строений, я вышла на дорогу. Трава, росшая на обочине, была покрыта иглами инея, изо рта у меня шел пар. «Не простудиться бы», — мелькнула мысль. Небо начинало сереть. Значит, уже утро.

— И долго мне так идти? — не выдержала я. Змей опять высунулся из своего логова.

— Дорога скоро повернет, там впереди увидишь холмы, между ними деревня, нам туда, — шелестел змей. Похоже, ему самому было интересно, потому что он не стал больше залезать обратно в сумку, а внимательно смотрел на дорогу, задумавшись о чем-то и пробуя воздух темным языком. Дорога повернула и стала грунтовой, усыпанной мелким гравием, а впереди показались холмы и одноэтажные дома. Надпись на указателе гласила, что эта деревушка и есть Литл Хэнглтон. Она была совсем маленькой, многие дома были заброшены и совсем обветшали, в крышах виднелись дыры, краска облупилась, одна лачуга и вовсе была деревянной, ее было практически не видно из-за разросшегося бурьяна.

— Иди дальше, там, на холме, — сказал змей. В его голосе проскользнуло нетерпение, мне и самой ужасно хотелось добраться скорее до дома и отдохнуть. Дорога пошла вверх, мимо темной рощицы и трактира. Наконец, вдалеке показался дом, он был трехэтажный из серого камня, сплошь заросший плющом, заколоченные окна слепыми глазницами зияли между листвой, вокруг был высокий забор с каменными столбами, сад совершенно зарос кустарником и крапивой. Дом был давно нежилой, он, словно зачумленный, стоял поодаль от всех, когда-то гордый и богатый, а теперь никому ненужный. Безусловно, этот дом был самым большим в деревне, он стоял на холме и, если бы не его заброшенность, мог бы служить родовым гнездом большой семье.

— Мы пришли, — тихо сказал змей.

Замка на воротах не было, но петли так заржавели, что мне пришлось дергать изо всех сил. Чтобы дойти до крыльца мне нужно было преодолеть несколько метров буйных зарослей и крапивы, обжегшись в очередной раз, я зашипела от боли.

— Это и есть те райские кущи, которые ты мне обещал по приезде? — зло сказала я. Змей молчал. — Эта рухлядь, я полагаю, символизирует начало моей новой жизни, — продолжала я язвить. Змей не отзывался. — Если это твой дом, то, видимо, великие темные волшебники сейчас не в чести.

Тишина. Змей смотрит немигающим взглядом на дверь дома. «Заболел он что ли или язык проглотил?» — подумала я.

Взявшись за кованную ручку, я дернула дверь, она со скрипом поддалась. Я вошла внутрь, вокруг было пыльно и темно, широкий холл пребывал в запустении, из него выходили несколько дверей, я медленно пошла по деревянной лестнице наверх, ступени жалобно скрипели, часы, покрытые паутиной, давно остановились. Я поднялась на второй этаж и вошла в просторную комнату; свет проникал сквозь доски на окнах, и комната была погружена в полумрак, мебель покрыта белыми чехлами, в углу чернел камин, а у стены стояло фортепиано.

— Мдааа, — протянула я, — запустил ты свои хоромы.

— Я никогда здесь не жил, — прошипел змей.

— А чей же это тогда дом? — удивилась я.

— Мой, — ответил змей. — Но оформлен он на имя одного моего старого приятеля.

— Зачем тогда покупать дом, если в нем не жить? — недоумевала я.

— Он когда-то принадлежал семье моего отца, — тихо сказал змей.

— Значит, все-таки родовое гнездышко, я сразу так подумала. Ну что ж, твой отец не бедствовал, — с улыбкой сказала я.

— Жалкий грязный магл, — с ненавистью прошипел змей. Я замерла, обдумывая услышанное.

— Значит, твои родители были маглами, как у меня? — спросила я.

— Нет, мой поганый папаша был маглом, а мать — волшебницей из древнейшей и могущественнейшей семьи Мраксов, потомков самого Слизерина, я последний из этого рода и я полукровка, а ты — грязнокровка.

— Не здорово, наверное, быть последним из кого-то, — рассуждала я вслух, обходя комнату, — такая ответственность.

— До сих пор я справлялся, — усмехнулся змей.

— Ты говорил, что отличительным талантом Слизерина была способность говорить со змеями и что она доступна только редким волшебникам, — начала я, — ты унаследовал ее от своих родственников, потомков Слизерина, так?

— Да, это так, — ответил змей.

— А почему же я могу говорить с тобой, если мои родители маглы и не потомки Слизерина? — задала я мучивший меня вопрос. Змей ответил не сразу.

— То, что ты обладаешь этим редким даром, на самом деле удивительно, особенно учитывая твое происхождение, — сказал Лорд, — дело в том, что все грязнокровки являются дальними родственниками волшебников, вступивших в брак с маглами. Ген волшебства передается через многие поколения и проявляется в неожиданных местах. Волшебники, вступившие в такую позорную связь, портят кровь своему потомству, оскверняют великие секреты магии и ослабляют ген волшебства, он вырождается и теряется среди никчемных и бесталанных грязнокровок, обрекая нас на вымирание. Что касается тебя, Салазар Слизерин жил тысячу лет назад, его род пресекся по мужской линии давно, кто знает, какие корни он успел пустить, записи сохранены лишь частично, возможно, ростки великой династии всходят до сих пор. Это все делает мою находку в твоем лице особенно интересной, — сказал он, пристально глядя на меня. Я молчала, переваривая услышанное.

— Ты хочешь сказать, что мы с тобой, возможно, родственники? — изумилась я.

— Полагаю, что это очень вероятно, — сказал змей, — во всяком случае, много вероятнее, чем появление такого дара просто так.

— Ничего себе, — прошептала я.

— Я неспроста спрашивал тебя о твоих родственниках при нашей первой встрече, но ты совершенно ничего не знаешь о своей семье, это печально. Я поклялся себе защищать и преумножать славу и наследие моих великих предков, я был бы рад найти еще одну частицу угасшего рода, но даже если это так, ничто не изменит того факта, что ты — грязнокровка.

Я стащила чехлы с дивана и кресел, пыль стояла коромыслом, я несколько раз чихнула. Мебель была полуистлевшая, обивка местами продралась, но было видно, что раньше она была очень дорогой. Я попыталась выбить доски, которыми были заколочены окна, но у меня не получилось, я буквально падала от усталости.

— Мне надо отдохнуть, — сказала я змею.

— Отдыхай, — отозвался он откуда-то с лестницы.

Я упала на диван, положив под голову рюкзак, и мгновенно заснула мертвецким сном.

Всё — человек —

и пуля,

и ружьё,

и цель,

и пуля в этой цели,

и кто стрелял,

и раненый в постели —

всё это — че-ло-век —

Всё, абсолютно всё!

Я проснулась от холода, вокруг было темно и пахло сыростью. Сев на диване, я встретилась со взглядом змеиных глаз.

— С добрым утром, — язвительно прошипел змей, — ты проспала весь день, теперь придется опять шариться по темноте, может, оно и к лучшему…

— Весь день? — не поверила я и, подойдя к окну, выглянула в щель между досками. Солнце садилось, пуская прощальные лучи на траву в заросшем саду.

— Почему же ты меня не разбудил? — воскликнула я.

— Добудишься тебя, — проворчал змей. — Садись и слушай, у нас важное дело. — Я присела обратно на диван.

— Нам нужно попасть в Лютный переулок, — начал шипеть змей. — Этот дом не подключен к каминной сети, придется возвращаться в Лондон на поезде.

— Ну нет, не хочу опять куда-то ехать, — начала было я, но замолкла под жестким взглядом.

— Когда выйдешь из здания вокзала, возьмешь такси и попросишь довезти до Чаринг-Кросс-Роуд. На улице найдешь вывеску бара с изображением котла, заходи туда, найди там бармена и попроси провести тебя в Косой переулок.

— Но я же не знаю языка, — взмолилась я.

— Волшебникам не составит труда тебя понять, — раздраженно шипел змей, — собирайся, нам некогда.

Через пятнадцать минут я уже шагала вниз по гравийной дороге с сумкой на плече. Настроение было замечательным, я была в предвкушении новых впечатлений.

Поезд пришел через двадцать минут, я села в вагон и стала смотреть в окно. Пассажиров было мало, я сидела одна и могла тихонько шептаться со змеем, не боясь, что кто-то увидит это.

— Зачем нам надо в Лютный переулок? — спрашивала я.

— Там можно купить все необходимое, не привлекая ненужного внимания, — шипел змей в ответ.

— А что нам нужно? — опять спросила я.

— Тебе нужна волшебная палочка, незарегистрированная в Министерстве Магии, чтобы они не смогли отследить твое колдовство, мы живем в немагическом поселении, а ты — несовершеннолетняя, по закону ты не имеешь права колдовать там.

— Но почему? — удивилась я.

— Идиоты в Министерстве прогнулись под маглов, выпустили законы, ограничивающие наше волшебство, запретили применять к маглам ряд заклинаний, ввели систему наблюдения за магическими всплесками и колдовством несовершеннолетних. Когда я вновь приду к власти, первое, что я сделаю — отменю эти законы, — шипел змей. — Министерство кишит слабаками и трусами, которые хотят загнать в угол волшебников, они боятся, что маглы узнают про нас. Я же считаю унизительным и недопустимым заставлять волшебников жить под ограничениями, в страхе перед маглами. Это не мы, а маглы должны бояться и почитать нас в благодарность за сохраненную жизнь.

— Это действительно странно, — сказала я, — неужели Министерство Магии существует затем, чтобы запрещать колдовать?

— Видишь, даже ты понимаешь это, — расходился змей, — Министерские крысы занимаются разными бесполезными бумажными делами, пытаются дружить с министром маглов, судят волшебников за колдовство, контролируют всех, вместо того, чтобы заниматься обратным — защищать и продвигать в мире интересы волшебников, изучать и совершенствовать магию. Министерство Магии сейчас — это сборище никчемных и бесталанных глупцов, считающих, что они делают что-то важное. Их всех нужно разогнать, — заключил змей. Я задумалась над его словами, видимо, проблемы в управлении и власти есть не только у маглов.

— В Министерстве есть один полезный отдел, — вновь заговорил змей, — он называется Отдел Тайн, там занимаются новейшими разработками в различных магических областях, но их открытия так и остаются в недрах Министерства.

— Отдел Тайн, — повторила я, — звучит интересно. А что еще, кроме палочки, мне понадобится?

— Нам нужно много всего, пока твоих средств хватит только на самое необходимое, — шептал змей, — но когда у тебя будет палочка, я расскажу тебе, как достать мой ключ от ячейки в Гринготтс, и мы сможем купить все, что нам понадобится.

За разговором время прошло незаметно, и мы быстро вернулись в Лондон. Я вышла на перрон и пошла к выходу, поймав такси, я назвала нужную улицу, стараясь улыбаться как можно приветливей. Меня быстро довезли до места, я расплатилась и вышла. Вскоре я увидела вывеску с надписью «The Leaky Cauldron» с нарисованным дырявым котлом, и, открыв тяжелую дверь, я смело шагнула в неизвестность.

Внутри было темно, пахло табачным дымом и вяленым мясом, за столиками сидели люди в странных разноцветных халатах и колпаках, в зале стоял гул от голосов, звона бокалов и шуршания газет, тихонько играла музыка, кто-то смеялся, на меня никто не обратил внимания, и я медленно пошла между столиками, разглядывая все вокруг. Тряпка сама протирала столы, веник выметал крошки с пола, а стулья задвигались за уходящими, но зал все равно казался неухоженным, по стенам были развешаны пучки каких-то трав, газетные вырезки и странные картины с изображением диковинных животных и столовых приборов; за барной стойкой стоял седой курчавый человек и что-то записывал.

Я решила, что это и есть тот самый бармен и подошла. Он сразу посмотрел на меня, заулыбался и что-то спросил. Я извинилась и сказала, что не знаю английского, он тут же достал палочку и, приставив к уху, что-то шепнул.

— Чего желает юная мисс? — приветливо спросил он.

— Мне надо пройти в Косую Аллею, — сказала я.

— Хмм, конечно-конечно, я проведу вас, но что делает юная леди в столь поздний час здесь? Ходить одной небезопасно, — говорил он, — вы из другой страны и, очевидно, не знаете этого. Быть может, вам нужен проводник? — Я отрицательно покачала головой: этого еще не хватало!

— Присаживайтесь и рассказывайте, откуда вы к нам пожаловали, — трещал он, — как вас зовут? Желаете чего-нибудь откушать? Если вы хотите учиться в Хогвартсе — лучшей школе волшебства, то вы опоздали, поезд ушел уже неделю назад, вы ведь пришли за палочкой в магазин Олливандера, так? У него лучшие палочки во всей Великобритании. Если вам негде жить — это не беда, у нас есть прекрасные недорогие свободные номера, вы всегда сможете в любой момент попасть в Косую аллею или воспользоваться камином, — не умолкал он.

Я замялась, не зная, что ответить; в баре все стихло, мне казалось, что все теперь смотрят на меня.

— Извините… в следующий раз, я очень спешу, мне бы попасть в переулок, — тихо сказала я.

Кажется, бармен был разочарован, что не услышал от меня ничего. Он повел меня через узкую дверь в пустынный каменный дворик, а посетители проводили меня заинтересованными взглядами. Он коснулся палочкой кирпичей, и они разошлись, открывая широкий арочный проход на узкую кривую улицу, мощеную булыжником и освещенную кованными фонарями.

— Заходите, мисс, мы всегда рады новым гостям, если вам что-то будет нужно, вы всегда можете обратиться ко мне или моим помощникам.

Я поблагодарила его и пообещала, что обязательно зайду еще, распрощавшись с барменом, я пошла по улице, вертя головой во все стороны и ахая от восхищения.

Улица была наполнена волшебством, витрины маленьких магазинчиков светились, декорации внутри двигались. Волшебники, несмотря на поздний час, сновали по улице; колокольчики, висящие на дверях, звенели со всех сторон. Чего там только не было! Вывески пестрели и зазывали. Я прошла магазин книг, в витрине которого книги летали и играли друг с другом в догонялки, сияющий магазин, вокруг вывески которого летала крошечная метла, а в витрине стояли какие-то кубки, одежда и шары разных размеров. Магазин мороженого и сладостей заставил меня задохнуться от восторга и многоцветья вкусностей.

Этот чудный мир оглушил меня своим великолепием и торжественностью, я не знала, в какую сторону смотреть, чтобы ничего не пропустить. Были там и клетки с огромными птицами, и дымящиеся разноцветные котлы, амулеты и украшения, баночки с какими-то веществами, одежда и домашняя утварь.

— Не останавливайся, у нас мало времени, — постоянно шипел змей из сумки, но вскоре я снова забывала о его словах и останавливалась, чтобы рассмотреть очередную диковинку.

Наконец, в конце улицы показалось высокое белое здание с колоннами. Оно было странным, словно я смотрела на него через кривое зеркало, казалось, что оно может рухнуть в любой момент. Я зашла внутрь. По сравнению с шумной улицей, там стояла тишина, которую прерывал лишь скрип перьев и позвякивание. Огромный зал, освещенный ярким светом хрустальной люстры, блестел чистотой и роскошью, за темными резными столами сидели маленькие уродливые существа, они перебирали горки золотых монет и что-то записывали. Я подошла к самому, на мой взгляд, безобидному.

— Извините, скажите, пожалуйста, где я могу обменять мои деньги? — спросила я. Но существо никак на меня не отреагировало. «Может, глуховат», — подумала я и решила попробовать снова и погромче.

— Здравствуйте! Где я могу обменять свои деньги? — сказала я громко и выразительно. Мне показалось, что гоблин слегка вздрогнул, но глаз на меня не поднял.

— Не старайся, — зашипел змей, — эти твари слишком много мнят о себе, просто стой.

Наконец, гоблин дописал, отложил перо и вопросительно посмотрел на меня. Я уже думала повторить свой вопрос в третий раз, но гоблин заговорил сам:

— Ваше имя? — спросил он скрипучим голосом. Я растерялась, потому что не знала, нужно ли сообщить настоящее или лучше сказать вымышленное.

— Арта Руфи, — ответила я.

— Номер ячейки? — проскрипел гоблин.

— Нет у меня ячейки, — упавшим голосом сказала я, испугавшись, что мне откажут, но гоблин ничуть не смутился.

— Ваша волшебная палочка, — сказал он и протянул руку.

— Нет… нет волшебной палочки, — совершенно растерялась я. Гоблин наклонился, взял бумагу и опять начал писать. Я не знала, что мне делать, а змей, как назло, молчал. Тут гоблин оторвался от писанины.

— Вашу руку, — проскрипел он, протягивая свою, уродливую с длинными когтями. Я протянула руку и чуть не скривилась от отвращения, когда он схватил меня и ловким движением кольнул мне палец, чтобы затем приложить его к бумажке, на которой писал.

— Положите ваши деньги на стол, — сказал он. Я вытащила из карманов все, что у меня было, даже албанские леки, и положила перед гоблином. Он провел над ними рукой и они исчезли. Гоблин отсчитал длинным ногтем девятнадцать крупных золотых монет, пару серебряных и несколько десятков медных и пододвинул мне. Я сгребла все свое богатство и, распихав по карманам, вышла из банка.

— Куда теперь? — тихонько шепнула я змею.

— Впереди есть контора с изображением камина, там сидит министерский клерк, подключающий камины в общую сеть, нам пригодится это, пока ты не научишься трансгрессировать, — зашептал змей.

Я зашла в указанную змеем лавочку. Там сидел какой-то молодой человек в синей форме.

— Здравствуйте, я бы хотела подключить свой камин, — сказала я.

— Конечно, мисс, назовите ваше имя и адрес.

— Арта Руфи, а адрес — Литл Хэнглтон, большой дом на холме. — Служащий все записал.

— С вас пять галеонов, мисс, — сказал он. И мне пришлось с грустью расстаться с третью моего богатства. Я вышла на улицу, волшебников вокруг было уже немного, часы на здании показывали без десяти двенадцать, но, несмотря на поздний час, я была бодра и пребывала в отличном расположении духа.

— Что делаем дальше? — поинтересовалась я у змея.

— Возвращайся к Гринготтсу, за ним есть поворот в Лютный переулок, нам надо туда. Когда повернешь, иди быстро и не оглядывайся по сторонам, Лютный — не место для разинь. Нам нужна лавка «Горбин и Бэрк».

Я пошла в указанном направлении и вскоре свернула на другую улицу. Она отличалась от первой, как бедняк от королевы: темные покосившиеся лачуги, грязные лужи под ногами, вывесок практически не было, зато население было очень «общительным». По пути мне попадались люди отталкивающей наружности, некоторые и вовсе скрывали лица за капюшонами, они провожали меня долгими взглядами. Я старалась идти уверенно и смотреть вперед, вдруг ко мне подбежала какая-то карга и предложила купить свежих вороньих потрошков. Я отказалась, но та не отстала и сказала, что если мне нужно сушеное сердце фестрала, то я могу приобрести его по самой дешевой цене.

— Гони ее, она воровка, — зашипел змей.

— Как же я ее прогоню? — воскликнула я, забыв об осторожности. Ведьма, услышав меня, вскрикнула и поспешно ретировалась. Змей в сумке довольно хмыкнул.

— Видишь, тебе достаточно начать говорить на парселтанге, чтобы напугать до смерти эту шушеру, — довольно сообщил он.

— Почему? Чего она испугалась? — удивилась я.

— Никто из них, конечно, не верит в то, что это твоя настоящая внешность. Они думают, что ты под оборотным зельем, им и в голову не может прийти, что маленькая девочка будет ночью шататься по такому месту. Здесь и днем-то немногие отваживаются ходить — слишком велик риск. Но если ты идешь, значит, ты либо сильный маг, способный обеспечить свою безопасность, либо дурачок, которого можно растащить на кусочки; вот они и решили тебя прощупать, а ты заговорила на парселтанге, создав себе отличное реноме в их глазах, ведь этот талант присущ сильным темным магам, никто не посмеет больше тронуть тебя.

Наконец, я увидела магазин. Он был больше, чем другие лавочки, и имел вывеску: «Горбин и Бэрк», — прочитала я.

— Расстегни сумку, я хочу посмотреть, — сказал змей.

Я зашла в магазин и осмотрелась. На полках стояли пыльные книги, чаши, шкатулки, висели иголки, пучки чьих-то волос, в банках плавали заспиртованные глаза, которые следили за мной, пока я шла. Там были связки отрубленных птичьих голов, шкафы, зеркала и ножи, засушенная черная рука, которая привлекла мое внимание. Тут раздался скрип двери и из подсобки вышел человек неопределенного возраста, у него был цепкий взгляд, золотая серьга в ухе и спутанные русые волосы. Он с удивлением взглянул на меня и подошел.

— Я мистер Горбин, хозяин магазина, чем могу вам помочь? Мисс, как ваша фамилия?

Я уже открыла рот, чтобы представиться, но змей высунулся из сумки и перебил меня:

— Реддл! Скажи, что твоя фамилия — Реддл, хочу посмотреть на лицо старого хрыча, когда он это услышит.

— Эээ… Реддл — моя фамилия, — промямлила я. Продавец отшатнулся от меня, как будто я его ударила, побледнел и уставился во все глаза.

— А, это знакомая фамилия, — пробормотал он не своим голосом, было видно, как тяжело ему говорить, он озирался, словно боялся, что кто-то нападет, а потом его взгляд упал на сумку и он увидел голову змея, смотрящего на него. В глазах у торговца застыл немой ужас.

— Мне нужна незарегистрированная волшебная палочка, — прервала я тягостное молчание, — у вас есть такое? — Я старалась говорить максимально дружелюбно, ни к чему, чтобы продавец умер от разрыва сердца, но, кажется, мои старания были напрасны. Продавец кивнул и жестом пригласил меня пройти дальше.

— У меня есть то, что вам нужно, юная леди. Палочки, конечно, не столь высокого качества, как у Олливандера, но мы завезли их из лучшего магазина в Германии. — Он начал доставать узкие коробочки и выкладывать на прилавок, руки у него тряслись, он бросал косые взгляды на змея.

— Попробуйте эти, — сказал он. Я взяла первую палочку.

— Взмахни ей, — подсказал змей. Я повиновалась, раздался хлопок, и из-под потолка повалил густой черный дым, который мгновенно заволок все помещение; Горбин взмахами палочки устранил его и предложил взять другую. Я повторила действие, журнал на столе у Горбина вспыхнул и за считанные секунды сгорел дотла.

— Неплохо, — усмехнулся змей. Я взяла третью палочку и почувствовала, как меня наполняет тепло, кончик палочки мягко засветился.

— Ну вот, полагаю, это то, что вам нужно, — сказал Горбин, — это сосна двенадцать и три четверти дюйма, говорят, палочки из сосны выбирают себе в хозяева тех, кому суждена долгая жизнь, еще она хороша для невербальной магии.

— Да, я возьму ее, — восхищенно сказала я, палочка была красивой, гладкое дерево было светлым, почти белым, а по рукояти и древку шли темные узоры.

— С вас десять галеонов, мисс, — сказал Горбин. Я замялась, это почти все, что у меня осталось, но делать было нечего, я протянула ему золотые монеты и забрала палочку.

— Попроси воспользоваться камином, — прошептал змей.

— Можно мне воспользоваться вашим камином, сэр?

— Конечно, проходите, — суетился Горбин. Я подошла к большому камину и застыла в нерешительности.

— Возьми из горшка порох, встань в камин и, громко произнеся адрес, выбрось порох, — инструктировал змей.

Я зачерпнула пороху и забралась в камин.

— Литл Хэнглтон, — громко сказала я и выбросила порох. Зеленое пламя поглотило меня.

Живи. Не жалуйся, не числи

ни лет минувших, ни планет,

и стройные сольются мысли

в ответ единый: смерти нет.

Я вывалилась из камина, чихая от пыли и копоти. В комнате была кромешная темнота, я поставила сумку со змеем на пол и на ощупь добралась до дивана.

— Я уже и забыл, какое это «великое» удовольствие — перемещаться через камин, — саркастично отметил змей.

— Чья это фамилия — Реддл? — спросила я. Змей ответил не сразу.

— Это фамилия моего папаши-магла, — наконец прошипел он.

— Значит, это твоя настоящая фамилия? — удивленно спросила я.

— Нет! Мое имя — Лорд Волдеморт, я говорил тебе, — раздраженно ответил змей. Я почувствовала, как диван прогибается под весом змея, пристроившегося рядом со мной.

— Но это же выдуманное имя, — продолжала настаивать я.

— Не смей никогда называть меня мерзким магловским именем и никому говорить его! — шипел змей. Похоже, он разозлился не на шутку, этот факт удивил меня, но я решила больше ни на чем не настаивать.

— Зачем же ты сказал, чтобы я назвалась так? — спросила я.

— Я сделал это, чтобы старый прощелыга не заломил тебе тройную цену, и не просчитался, в обычной ситуации он попросил бы не меньше тридцати галеонов, — сказал змей, — долго ты собираешься сидеть тут в темноте? Зажги свет.

— Так ведь света нет, дом заброшен, — удивилась я.

— А разве ты не волшебница, которой только что купили первую волшебную палочку? — ехидно спросил змей. — Ее надо испробовать. Возьми ее и скажи «Люмос».

Я подчинилась, на кончике палочки на мгновение зажегся огонек и потух.

— Пробуй, пока не получится, — скучающе отозвался змей. Через полчаса упорного труда и повторений у меня получался уверенный и яркий свет, освещавший заброшенную комнату. Лорд свернулся кольцами рядом и внимательно наблюдал за мной.

— Бармен сказал, что поезд ушел неделю назад, — сказала я, — значит, сейчас уже сентябрь, скоро станет холодно, а мы живем в заброшенном неотапливаемом доме.

— К наступлению холодов ты будешь в достаточной степени владеть магией, чтобы обеспечить все удобства в этом доме, включая тепло, — отозвался змей. — Можешь попробовать прямо сейчас, направь палочку на очаг, нарисуй кончиком петлю в воздухе и скажи «Инсендио».

Это заклинание вышло у меня с первой попытки, в огромном камине заполыхало жаркое пламя, в комнате сразу стало уютнее и теплее. Я была очень довольна.

— Я хочу попробовать еще что-нибудь, — радостно сообщила я.

— Нарисуй букву S сверху вниз и скажи: «Эскуро» — это стандартное заклинание очищения, — вещал змей, — уборка этому дому не помешает.

Я с радостью принялась за дело. К утру я сносно владела десятком простейших заклинаний, дом был полностью очищен от паутины и пыли, часы заведены, порванная обивка починена, а я валилась с ног; Лорд, кажется, был доволен проделанной работой, но виду не подавал и меня не хвалил. Я легла на диван и мгновенно уснула под шум дождя за окном.

Я проснулась после обеда и почувствовала сильный голод, Лорда не было видно, и я отправилась на его поиски, в надежде, что он где-то в доме, попутно изучая комнаты, на которых тренировалась ночью. Днем стало видно, как здорово я потрудилась: дом больше не выглядел, как древний склеп, а сиял чистотой, впечатление портили только заколоченные окна и пустота, видимо, часть мебели вывезли прежние хозяева, оставив только ненужную. Выбрав из нее самую приличную, на мой взгляд, я заклинанием левитации перетащила ее в нашу облюбованную комнату на втором этаже. Теперь там появился ковер, мягкая софа и шкаф с книгами.

Лорд появился к вечеру, посмотрел на перемены в обстановке и не стал ругать меня за самовольство, мы отправились через каминную сеть в «Дырявый котел», где я пообедала, а потом я настояла на еще одной прогулке по Косому переулку и зашла в книжный магазин «Флориш и Блоттс». Там было огромное количество магических книг на все случаи жизни от детских сказок до книг по Темным искусствам, правда, Лорд, когда увидел их, сказал, что это не книги, а бутафория, не имеющая к Темным искусствам никакого отношения и нужная лишь для выколачивания денег из простачков. Потом я зашла в отдел школьных учебников, и глаза мои разбежались. После сегодняшних ночных уроков мне безумно хотелось узнать как можно больше о магии и заклинаниях.

— Давай купим что-нибудь? — тихонько спросила я у змея.

— Зачем? Я сам научу тебя всему, что тебе понадобится, уж поверь мне, я знаю больше, чем написано в этих глупых учебниках, они рассчитаны на обучение полусквибов; за сегодняшнюю ночь ты обучилась большему, чем могла бы за месяц в Хогвартсе.

— Почему тогда все говорят, что Хогвартс — лучшая школа волшебства? — спросила я, не очень доверяя словам змея.

— Раньше так и было, до того, как ее директором стал полоумный старик Дамблдор.

— Почему? Что он сделал? — удивилась я.

— Дамблдор — хитрый интриган, он косит под доброго чудака и маглолюбца, но на самом деле ему нет дела до школы и образования юных волшебников, его главная цель — контроль и власть. За те годы, что он является директором, он изменил и упростил школьную программу, исключил предмет Темных искусств и заменил его на магловедение, он уволил всех несогласных со своим режимом и собрал вокруг себя бездарных, но безоговорочно преданных ему людей, которые продолжают политику развращения и отупления молодежи.

— И никто ничего не сделал с этим? — ужаснулась я.

— Почему же? — усмехнулся змей. — Дальше всех в пресечении этой политики продвинулся я, мне не хватило только времени, чтобы завершить начатое. Чудовищное недоразумение. Я говорил тебе, что магия не прощает ошибок. Я ошибся и поплатился за это телом и силой. Но теперь все будет иначе, ты поможешь мне восстановиться, и я вновь начну борьбу.

Мимо нас прошел какой-то волшебник, и разговор пришлось прервать, я вновь стала изучать учебники, стоящие на полках.

— Давай возьмем хотя бы вот этот, — упрашивала я, — здесь есть дополнительные главы по чарам стихий.

Мне все-таки удалось уговорить его взять несколько учебников и под чутким руководством Лорда я приобрела книги по трансфигурации, чарам, зельеварению, истории магии и травологии, от покупки учебника по ЗОТИ Лорд меня отговорил, сказав, что это совершенно бесполезная трата средств и что учиться надо не защите, а самим Темным искусствам и не по книжкам, а на практике. Я потратила на них два галеона и у меня остались еще два и несколько сиклей.

Мы вернулись в дом и вновь начали занятия, которые продолжались до самого рассвета.

В таком режиме теперь проходили все мои дни, а точнее ночи, я быстро привыкла, и это больше не казалось мне странным. Ночной образ жизни приветствовал и Лорд, он говорил, что появляться в Косом переулке днем нежелательно и что там шныряет полно людей из Министерства, у которых могут возникнуть вопросы. Я с тех пор ничего не покупала, кроме продуктов, на которые мне хватало. Тренировки наши становились с каждым разом длиннее и интереснее, Лорд все время что-нибудь рассказывал, заставлял оттачивать технику наведения различных чар. Я блестяще освоила оглушающие, взрывающие и обогревающие чары, у меня неплохо получались отпирающие, склеивающие и тормозящие заклятья, я также освоила все заклинания из купленных нами книг еще до того, как выпал первый снег.

Признаться, я совсем выпала из времени и не знала, какой на дворе день и какой месяц. Просто однажды, выглянув на улицу, я обнаружила, что все вокруг укрыто белым покрывалом и маленькая деревушка затерялась среди белых сугробов. Денег у меня тогда оставалось в обрез, и Лорд уже неделю обучал меня сложным пассам и словам на латыни, которые должны были помочь мне добраться до его тайника, в котором был ключ от ячейки в Гринготтс. Я выбивалась из сил, по сотне раз повторяла движения и слова, а он оставался недоволен.

— Ты не понимаешь! — шипел он. — Одно твое неточное движение, промедление или ошибка будут стоить тебе жизни, все мои старания пойдут прахом. Когда ты начнешь распутывать клубок чар, тебе нельзя будет останавливаться и прерывать процесс…

И он заставлял меня повторять их снова и снова. И вот, однажды вечером он в очередной раз посмотрел мое исполнение контрзаклятий и, наконец, удовлетворенно кивнул.

— Неплохо, — сказал он, — думаю, нам пора попробовать.

Мы вышли из дома и пошли по сугробам в темноте, я освещала нам дорогу. Змей скользил рядом. Он сильно вырос и носить его стало невозможно. Наконец, мы подошли к кустам, скрывавшим деревянную покосившуюся лачугу.

— Это здесь, — зашипел он. Я, проваливаясь в снег и пожухшую траву по колено, добрела до входа и зашла внутрь. Змей заполз следом.

— Люмос максима, — шепнула я. Огонек взмыл вверх и осветил убогую лачугу, у стены лежала гора истлевшего тряпья и гнилая солома, стоял пенек, видимо, некогда служивший табуретом, да треснувшая керосиновая лампа, в углу валялось несколько пустых бутылок. И все. Змей подполз к куче тряпья и махнул головой. Я заклинанием отодвинула ее, потом подняла несколько досок с пола, обнажая промерзшую землю.

— Не торопись, — прошептал змей, — сконцентрируйся.

Я глубоко вздохнула и начала напевно читать заклинание, производя необходимые пассы. Сначала ничего не происходило, потом я начала слышать странное потрескивание, земля начала дымиться, на ней проступили трещины, вдруг я почувствовала сильное головокружение и слабость, руки словно налились свинцом и движения давались мне с огромным трудом.

Я продолжала читать. Комната качалась, в ушах стоял гул голосов, я не слышала собственных слов, по полу начал струиться зеленоватый туман, он обдавал ноги холодом, манил присесть и вдохнуть ядовитые пары. Я продолжала читать. Руны вспыхивали ярче после каждого пасса, и мне начало казаться, что вокруг играет адское пожарище, что я тону, захлебываюсь в огне, ноги мои начали уходить под землю, меня засасывало.

Я продолжала читать. Сделав завершающее движение, я заклинанием рассекла ладонь, и капли крови начали падать на землю, она стала дыбиться и выталкивать из себя какой-то предмет, им оказался деревянный ларчик, который вскоре полностью вышел на поверхность. Я рвано вздохнула, меня потряхивало. Протянув руку, я взяла его за кованную ручку, подняла и уже разворачивалась, чтобы уходить, как вдруг что-то схватило меня за лодыжку и рвануло вниз.

Я вскрикнула и упала, чувствуя стальную хватку у себя на ноге, я наугад швырнула отбрасывающее заклинание и в мгновение вспышки увидела прямо перед собой сгнившее лицо мертвеца с пустыми глазницами и черным открытым ртом, пахнуло гнилью, я закричала и, направив палочку, послала струю огня в сторону ожившего трупа. Его мигом охватило пламя, хватка ослабла и я вырвалась, в комнате запахло горелой плотью, я схватила ларец и выбежала на улицу. Вскоре из лачуги выполз змей, он был доволен.

— Ты хорошо сработала, — прошипел он. Хоть это и была наивысшая похвала из всех, что я от него слышала, меня она не порадовала.

— Какого хрена?! — закричала я. — Почему ты не предупредил меня, что там будет мертвец?!

— Это был маленький урок, — прошипел змей, — я хотел посмотреть, хорошо ли ты слушала меня, когда я рассказывал тебе про инферналов. Ты отлично с ним справилась.

— Маленький урок?! — вскричала я. — Знаешь что?! Делай все сам!

Я бросила ларец на снег и в слезах побежала домой, меня трясло, все тело ломило, как будто меня били. Я была очень обижена на змея. Он хотел рискнуть моей жизнью ради «маленького урока». Я упала на диван и провалилась в лихорадочный сон.

* * *

Женщина с густыми черными волосами и безумным взглядом что-то кричала мне, скалила гнилые зубы и судорожно сжимала кулаки. Маленький человек с крысиным лицом и бегающими глазками показывал на меня пальцем и гаденько хихикал. Мальчик со шрамом на лбу строго смотрел зелеными глазами, гоблины бросали в меня золотые монеты, а седой старик в фиолетовом плаще со звездами смотрел на все это и улыбался, сверкая очками-половинками.

* * *

Из бреда меня вырвало прикосновение к руке, я открыла глаза и увидела змея, заползшего на диван и устроившегося рядом со мной, я резко села и почувствовала ломоту в теле, у меня был жар. Змей смотрел на меня и молчал, я бросила взгляд на пол и увидела в отблесках каминного пламени ларец. «Значит, он все-таки его притащил», — мелькнула мысль в воспаленном мозгу, и я опять провалилась в беспокойный сон.

А Боги смеялись все утро и вечер

Смешила их фраза: «Случайная встреча»…

Я очнулась только под вечер следующего дня и сразу наткнулась на напряженный немигающий змеиный взгляд.

— По-моему, я заболела, — пожаловалась я, — наверное, простудилась.

— Это не простуда, — зашипел змей, — у тебя магическое истощение, заклинание отняло у тебя много сил, оно было рассчитано на взрослых магов.

— И что же мне теперь делать? — испугалась я.

— Ничего, отдыхать и восстанавливаться, — прошипел змей. — Мы на время прекратим наши тренировки, ты можешь пока купить новых книг и поучить теорию.

«Книги… Ключ! У нас теперь есть деньги», — вспомнила я. Про нашу ссору змей не вспоминал, я тоже решила о ней забыть. Я подошла к деревянному ларцу, стоящему на полу и села перед ним.

— Открывай, — прошипел змей. Я откинула крышку. Внутри лежали какие-то бумажки, исписанные аккуратным почерком, на некоторых были странные рисунки с надписями на незнакомом языке. Я осторожно достала их, на дне лежал маленький золотой ключик и старинное кольцо с крупным черным камнем. В нем не было ничего красивого, но оно притягивало взгляд, как магнитом. Я уже протянула к нему руку.

— Не трогай кольцо, если не хочешь умереть медленной и мучительной смертью, — прошипел над ухом змей. Я отдернула руку.

— А что это за кольцо? — спросила я, чувствуя необъяснимое разочарование.

— Это древняя реликвия моих предков, на нем изображена печать рода Певерелл, — прошипел змей. Я наклонилась ближе, разглядывая тончайшую гравировку на камне в виде странного знака — перечеркнутого треугольника, в центр которого был заключен круг.

— Хорошенькая реликвия, — буркнула я, — может, из-за нее они все и вымерли.

Змей ничего на это не ответил, я взяла ключ. Мы условились, что я вернусь к полуночи, Лорд попросил меня забрать его книги из хранилища, я взяла сумку, забралась в камин и, выбросив порох, исчезла в пламени.

«Дырявый котел» встретил меня привычным гамом и запахом вкусной еды, бармен-Том приветливо со мной поздоровался, я прошла во дворик и, открыв проход, оказалась в Косом переулке. Пройдя знакомым маршрутом до банка, я вновь окунулась в атмосферу торжественности и тишины. Подойдя к гоблину, я сказала, что хочу посетить хранилище 577, гоблин хмуро взглянул на меня.

— Предъявите ваш ключ, — проскрипел он. Я достала из кармана ключ и показала гоблину, мне почему-то показалось, что он выглядел разочарованно.

— Следуйте за мной, — сказал он и взял тяжелый фонарь. Мы вышли из зала и спустились по лестнице вниз, ко входу в пещеру; гоблин забрался в маленькую каретку и жестом пригласил меня присоединиться. Я села, замирая от волнения и восторга, каретка тронулась и понеслась со страшной скоростью по узким рельсам над пропастью, дыхание у меня перехватило. Я решила, что первое, что я сделаю, когда поправлюсь — выучу заклинание, оберегающее от падения.

Мы остановились рядом с высокими воротами, и мое воображение начало рисовать смутные картины того, что они защищают, но когда гоблин открыл их, я поняла, что все мои догадки были ошибочны. Просторный зал хранилища был практически пуст, у дальней стены стоял небольшой стеллаж с книгами, они были очень старинными и ветхими, названия стерлись с темных корешков, а те слова, которые были видны, оказались написаны рунами, я стала аккуратно складывать их в сумку.

Рядом со стеллажом стоял небольшой сундучок, откинув крышку, я обнаружила в нем галеоны, отсчитав пятьдесят штук, я решила, что нам хватит на наши расходы. Гоблин вывез меня наверх.

Выйдя из Гринготтса, я направилась прямиком во «Флориш и Блоттс», где купила несколько книг по трансфигурации и чарам.

Когда я вернулась домой, змей уже поджидал меня. После того, как я наотрез отказалась таскать его с собой везде и всюду, он умирал от скуки, сидя дома, и отпускал меня неохотно. Однажды он попросил меня принести свежую газету, из которой мы узнали, что легендарный алхимик Николас Фламель приезжал к своему другу Альбусу Дамблдору и даже провел открытый урок в Хогвартсе. Змей тогда весь день был задумчивым и неразговорчивым.

— Ну как все прошло? — поинтересовался он.

— По-моему, ты перестарался с защитой ключа, — с улыбкой сказала я. — Я ожидала большего от банковского сейфа самого темного мага, — попыталась пошутить я, но змей шутку не понял и воспринял ее в штыки.

— А что ты там ожидала увидеть?! — зашипел он. — Несметные богатства и горы золота? Если бы ты не была так глупа, то поняла бы, что эти книги бесценны.

Всю ночь мы провели в тишине на диване, уткнувшись каждый в свой талмуд, как старая супружеская пара.

Вскоре я оправилась, и мы вернулись к нашим занятиям. Лорд решил поучить меня азам магических дуэлей, на манекене я осваивала обезоруживающее и режущее заклинание. Мне особенно нравилось тренировать боевую магию, да и Лорд сразу приходил в хорошее расположение духа и мог рассказывать о дуэлях и темных проклятьях часами.

Приближалось Рождество, Косой переулок наполнился яркими огнями, подарками и счастливыми волшебниками. Дети вернулись из Хогвартса на каникулы и теперь бегали между магазинами, смеялись, скупали сладости и безделушки. В такие моменты я остро чувствовала одиночество.

Когда я заикнулась про праздник при змее, он недовольно зашипел и сказал, что я должна думать не о глупых праздниках, а о том, что у меня манящие чары получаются через раз. Однако, за день до Рождества, он вдруг сообщил, что не может больше смотреть на мою одежду, потому что с каждым днем я все больше напоминаю ему домового эльфа, и отправил меня в магазин мадам Малкин, сказав не возвращаться без мантии и приличной одежды.

Попав в магазин, я совершенно растерялась, мода волшебников разительно отличалась от магловской, привычной мне, то, что считалось здесь последней тенденцией, маглы сочли бы бабушкиной школьной формой. Меня встретила полная улыбчивая пожилая волшебница и вызвалась помочь в выборе одежды, она приносила мне все новые и новые наряды, преимущественно юбки и платья, охала и говорила, что мне очень идет, но я не разделяла ее мнения. В конце концов мне надоело, я взяла мягкую темно-зеленую мантию, чтобы Лорд не слишком ругался на меня, потом обменяла галлеоны на фунты в Гринготтсе и вышла в магловский Лондон.

После четырех месяцев житья в волшебном мире и общения преимущественно с Лордом на парселтанге, я растерялась. Гудели машины в пробке, высокие дома казались уродливыми, а город — слишком большим и неуютным. Маглы спешили, поскальзываясь в слякоти, тащили елки и цветные мешки с подарками. Я нашла на улице магазин одежды и зашла в него, там я выбрала себе джинсы, футболки, несколько рубашек, теплый свитер, куртку с капюшоном и даже ботинки, заплатив за все это меньше, чем планировала в магазине мадам Малкин. Вернувшись обратно в Косой переулок, я подумала, что будет нехорошо ничего не принести Лорду в подарок, все-таки гуляла я на его деньги. Но что можно подарить змее? Мучимая этим вопросом, я не заметила, как дошла до конца улицы и свернула в Лютный переулок.

Глубоко задумавшись, я брела по узкой улочке, не обращая внимания ни на что, и случайно врезалась в какого-то человека, поскользнулась и упала бы, но сильные руки подхватили меня, как котенка за шкирку и поставили на место. Я подняла глаза и увидела перед собой мужчину с темными волосами до плеч и черными глазами. У него был крючковатый нос и пронзительный взгляд, он как коршун вцепился в меня.

— Какого лешего вы не смотрите, куда идете? — спросил он тихим вкрадчивым голосом.

— Я… извините, пожалуйста, я задумалась, — промямлила я, загипнотизированная его взглядом.

— Неужели? — едко сказал он. — Решали задачу мировой важности?

Если бы я не видела его лица, я бы решила, что со мной говорят по-дружески, его голос показался мне очень приятным. Я опять задумалась, глядя ему в глаза, а он, похоже, на полном серьезе ждал ответа.

— Нет, я думала о подарке, — честно ответила я.

— О подарке? — переспросил он. — Первый раз слышу, чтобы кто-то искал подарки в Лютном, если, конечно, подарок не проклят. Как ваша фамилия и где ваши родители? — голос его был таким же спокойным и мягким, а взгляд — ледяным, он смотрел пристально мне в глаза. Я почувствовала, что дело пахнет керосином, он что-то заподозрил, это может быть министерский служащий, змей говорил, что Лютный — не место для разинь, надо срочно отвязаться от него.

— Извините, сэр, но я не знакомлюсь с мужчинами на улице, — сказала я как можно уверенней и улыбнулась. Он уставился на меня в изумлении и ослабил хватку, я воспользовалась моментом и прошмыгнула мимо. Мне было страшно, что он пойдет за мной, я чувствовала прожигающий спину взгляд, но все обошлось.

Впереди я увидела вывеску Горбина и Бэрка и зашла в него. Горбин в этот момент беседовал с другим покупателем, им оказался статный блондин, одетый в дорогую темно-зеленую мантию с серебряной застежкой у горла и тростью в руке. Торговец был так занят беседой, что не обратил на меня внимания, я прошлась мимо стеллажей, присматривая что-нибудь подходящее, но тут до меня донеслись слова Горбина: «Да-да, мистер Малфой, ваш заказ будет в срок… мистер Малфой, боюсь, мне не нужен этот дневник, такой товар не в ходу, кто знает, чей он был и какие у него свойства?»

— Никаких свойств, кроме исчезновения написанного, у этого дневника нет, он мой, — сказал блондин. Горбин старался быть учтивым изо всех сил, а посетитель почему-то очень хотел избавиться от вещи. «Дневник с исчезающими надписями — как раз то, что нужно Лорду, будет записывать туда свои темные дела», — с улыбкой подумала я и, выйдя из-за стеллажей, взглянула на тетрадку, которую держал блондин. Она была старая, в черной кожаной обложке, ничего интересного, но мне очень захотелось ее коснуться. Тут меня увидел Горбин и расплылся в еще более услужливой улыбке.

— О, как я рад встрече! Как ваша палочка? Слушается? — спрашивал он, улыбаясь.

— Да, палочка слушается меня замечательно, — ответила я.

— Могу я чем-то помочь? — спросил он.

Блондин обернулся и тоже посмотрел на меня. Он был красив и ухожен до приторности.

— Я ищу подарок, — тихо сказала я, не в силах оторвать глаз от дневника. Блондин криво улыбнулся и сказал:

— У меня есть зачарованный дневник, не желаете приобрести, мисс? — сказал он сладким голосом. Что-то в его взгляде меня предостерегало, но желание заполучить тетрадь было выше всего.

— Да, хочу, — услышала я, будто со стороны, свой голос, — сколько он стоит?

— Два галеона, — ответил мужчина, высокомерно улыбаясь. Я отдала ему деньги.

— Пользуйтесь на здоровье, — сказал блондин и, сунув тетрадку мне в руки, ушел.

— Будьте осторожны, мисс, — сказал Горбин, косясь на дневник у меня в руке, — если что-то случится, я не несу ответственности за эту покупку.

Я сунула тетрадку в сумку, попрощалась с Горбином и исчезла в пламени камина.

Быть может, от того зима слезлива и печальна

И потому дождит она под самый Новый год,

Что человек, в который раз в системе пятибальной

Обыкновенное добро на двоечку сдаёт.

Я, как и ожидала, получила от змея нагоняй за самовольную отлучку и нецелевое расходование средств. Все мои доводы в пользу магловской одежды были отвергнуты.

— Если ты хочешь жить в новом мире, то должна соблюдать его традиции, в том числе и моду. По тебе и так видно, что ты грязнокровка, так зачем же кричать об этом? — шипел змей. — Если ты так скучаешь по своим драгоценным маглам, то уходи и не возвращайся, потому что маглолюбцам нет места в этом мире.

Я тогда подумала, что, возможно, одежда совсем ни при чем, и он кричал на меня, потому что испугался своей беспомощности, что я сниму все деньги, обменяю их и уйду.

— Я взяла и тебе кое-что, — тихо сказала я и, достав из сумки дневник, положила его перед змеем. Он напряженно смотрел на тетрадь и молчал. Я решила, что подарок его не впечатлил и пора начинать оправдываться.

— Я знаю, что ты против праздника, но все равно решила взять его…

— Откуда это у тебя? — перебил он, льдом в его голосе можно было заморозить насмерть.

— Купила в лавке Горбина, — ответила я.

— У Горбина? — переспросил змей и убийственно взглянул на меня. — Что ты делала у Горбина?

— Не совсем, я зашла к Горбину посмотреть что-нибудь для тебя, а у него был клиент, который и хотел продать этот дневник.

— Как он выглядел?! — голос змея становился все напряженнее, он поднялся и смотрел мне в глаза.

— Высокий, светловолосый, одет дорого, Горбин называл его мистер Малфой, — рапортовала я.

— Люциус-с-с, — яростно прошипел змей. Воздух в комнате наэлектризовался и загустел. Я боялась пошевелиться, а змей стал ползать по комнате и шипеть что-то о скользких предателях и ненавистных аристократах.

— Ты пожалееш-ш-шь об этом, Люциус-с-с, я заставлю тебя заплатить за предательство, дорого заплатить. — Он вдруг остановился и спросил: — Сколько он взял с тебя?

— Два галеона, — ответила я и тут же пожалела о сказанном, змей словно взорвался, из окон повылетали стекла вместе с досками,и пламя в камине потухло, а меня отбросило к стене. После этого змей немного успокоился, и я, восстановив окна, решилась спросить о тетрадке.

— Это мой старый дневник, — ответил змей, — Люциус должен был его сохранить для меня. Положи его вместе с кольцом и не трогай больше.

Я убрала дневник в ларец и задвинула его под шкаф, а, обернувшись, увидела внимательный взгляд змея.

— Почему ты решила его взять? — спросил он, пристально смотря мне в глаза, совсем как сегодняшний незнакомец, про которого я умолчала.

— Не знаю, — пожала плечами я, — просто, когда я его увидела, решила, что он может тебе пригодиться.

— Не находишь, что это весьма странное совпадение? — вкрадчиво спросил змей. Я не знала, что ему ответить, совпадение и правда было из ряда вон.

— Ты меня в чем-то подозреваешь? — спросила я.

— Не тебя, — прошипел змей, — ладно, будем считать это счастливой случайностью, но если ты еще раз уйдешь куда-то без моего разрешения, я тебя накажу. — Он сказал это так, что у меня не осталось сомнений — накажет.

— Ты говорил, что у тебя здесь много последователей и верных сторонников, так почему мы прячемся в заброшенном доме и никто из них не приходит тебе на помощь? — спросила я.

— Потому что мои самые верные люди сейчас гниют в Азкабане, — зашипел змей, — помнишь, я рассказывал тебе об острове в океане, охраняемом бестелесными тварями, пожирающими души? — Я кивнула. — Там находится самая большая тюрьма для волшебников, из нее еще никому не удавалось сбежать, но я вытащу оттуда своих людей, когда вновь обрету тело. Что касается тех, кто остался на свободе, — продолжал он, — они отреклись и предали меня, прогнулись под нынешнюю власть, опасно обращаться к ним за помощью. Увидев, в каком я положении, они могут сдать нас Министерству. Я не буду сообщать о себе до тех пор, пока вновь не обрету тело и силу.

Я решила не испытывать судьбу, и следующие полгода мы жили очень спокойно, я покупала книжки и газеты, Лорд корпел над своими темномагическими талмудами, иногда заставлял меня кое-что выписывать из них и даже рисовать непонятные закорючки, потом он подолгу на них смотрел и требовал сжечь.

— Что это? Зачем мы это делаем? — не выдержала я, рисуя очередную пентаграмму и вписывая в нее рунические названия звезд из справочника.

— Я пытаюсь составить несложный, но рабочий ритуал, который позволил бы мне вернуть тело, и ты бы могла выполнить его, — ответил змей.

Лето было жарким, мы почти все время были дома, только вечерами выбирались в окрестный лесок, где Лорд учил меня использовать защитные заклинания, а также тренировать силу и точность некоторых боевых. Я освоила сильную струю огня и метание в цель различных предметов. Еще, после долгих мучений и попыток у меня стало получаться создание стаи хищных птиц, действующих по моему приказу, но сохранять над ними контроль было сложно, и они быстро разлетались.

Мы гуляли до поздней ночи, он рассказывал про магов древности, способных подчинять себе целые народы, про войны магических кланов в Италии, приведшие к исчезновению целых волшебных родов, про чудовищ, живущих в Африке, способных лишь своим дыханием умерщвлять целые деревни. Я слушала, затаив дыхание, и перед моим взором проносились века.

— А теперь все это под угрозой из-за политики Министерства и Дамблдора, понимаешь? — спрашивал меня змей.

— Да, понимаю, — отвечала я.

— Тысячи лет истории, войны, победы и открытия — все это канет в лету, если грязнокровки и маглы начнут привносить сюда свои порядки, — продолжал вещать змей. — Долг волшебников сохранять свои традиции и приумножать знания, — говорил он.

Я читала книги и учила руны, покупала мороженое в магазине «Фортескью». Это было счастливое лето, пожалуй, лучшее в моей жизни, я чувствовала себя на своем месте.

В августе случилось знаменательное событие: Лорд, посмотрев на очередные закорючки, удовлетворенно кивнул и сказал, что нужно приступать. Я отправилась в Косой переулок покупать котел и ингридиенты для зелья. Лорд не посвящал меня в детали обряда, но когда я в магазине «Все для зелий» начала спрашивать про кровь Ре-эма*, продавец удивленно посмотрел на меня и сказал, что такого в продаже не бывает. Пришлось отправляться в Лютный, но крови Ре-эма не нашлось и у Горбина.

— Что же мне делать? — в отчаянии спросила я.

— Не знаю, мисс, — ответил Горбин, — насколько мне известно, этот ингредиент — большая редкость, ввиду почти полного исчезновения Ре-эмов, добыть его можно только браконьерством.

Я попрощалась с Горбином и вышла в Лютный, решив попытать счастья в других лавочках. Уже темнело, я шла по узкой грязной улочке, заглядывая в пыльные оконца витрин, какой пакости в них только ни стояло, мимо меня проходили хмурые, бедно одетые люди; стоял бородатый зазывала, приглашающий всех посетить новое казино и стать богаче. Неопрятные девушки с глубокими декольте и яркой помадой улыбались проходящим мужчинам, некоторые из них останавливались и о чем-то спрашивали.

Наконец, я решилась зайти в один магазинчик, вывески на нем не было, но в витрине я увидела баночки с какой-то дрянью и решила, что это могут быть ингредиенты. Внутри было темно и пахло сыростью, на полках вдоль стен стояли большие колбы с заспиртованными внутренностями, там даже была голова какого-то мужчины, в животе у меня свернулся тугой клубок из страха и отвращения.

— Ищете что-то? — раздался хриплый голос у меня за спиной. Я обернулась и увидела старика, на одном глазу у него было бельмо, а второй смотрел куда-то в сторону. Мне стало жутковато, но я решила не отступать перед проблемами, как учил меня змей.

— Да, ищу, мне нужен редкий ингредиент для зелья, — сказала я.

— Вы зашли по адресу, — сказал старик и неприятно улыбнулся.

— Я ищу кровь Ре-эма, — сказала я, — у вас есть такое?

— Да-да, бывает, — ответил старик, кося на меня одним глазом.

— Я бы хотела приобрести.

Старик кивнул и пошаркал в сторону узенькой дверки за прилавком, открыл ее и махнул мне рукой, пропуская вперед себя. Интуиция моя кричала, что я должна быстрее выходить на улицу. Отмахнувшись от нее, я крепче сжала в кармане мантии палочку и пошла. Мы спустились по лестнице в подвал, масляная лампа горела тускло, освещая лишь часть помещения. Старик начал звенеть пузыречками, а я оглядывалась, было тихо, только сердце мое трепыхалось. «Змей многому меня научил, на старика моих способностей хватит», — успокаивала себя я. Тут старик достал какой-то флакочик и протянул его мне.

— Понюхай, не помню сколько ей, свежая должна пахнуть приятно, — сказал он. Я открыла пузырек и понюхала. Запах был странный, приторно-сладкий, я закрыла пузырек и вдруг почувствовала, как поплыла комната у меня перед глазами. Я схватилась за голову.

— Мне что-то нехорошо, — пожаловалась я.

— Ничего, так бывает, сейчас пройдет, — ответил старик. Я попробовала дышать глубже, но головокружение усиливалось. Я поняла, что меня обманули.

— Что ты дал мне?! — закричала я на старика. Он пятился и смотрел на меня. Я развернулась и побежала к двери, до нее было не больше десяти шагов, стеллажи мелькали мимо меня, но дверь не приближалась, а старик все так же стоял у меня за спиной, когда я обернулась. Он преодолел расстояние между нами, с неожиданной силой схватил меня за волосы и потащил; я пыталась сопротивляться, вокруг мелькали стеклянные пузырьки, лампа качалась, трясся каменный пол.

Тело мое стало словно ватным и мысли исчезли, последним усилием я нащупала палочку и, наугад направив ее, взмахнула. Раздался оглушительный звон, старик вскрикнул и ослабил хватку; несколько больших банок разбились перед ним вдребезги, я вырвалась, послала в него режущее и опять бросилась в сторону двери. Когда мне оставалась всего пара шагов, в спину меня что-то ударило, я упала, но, быстро поднявшись, выскочила за дверь и запечатала ее. Сильная боль пульсировала и разливалась по спине. «Нужно срочно выйти на улицу», — мелькнула последняя связная мысль, и мир вновь замелькал передо мной странными и сюрреалистичными картинами.

* * *

Бессмертье? Вам, двуногие кроты,

Не стоящие дня земного срока?

Пожалуй, ящерицы, жабы и глисты

Того же захотят, обидевшись глубоко.

* * *

Светило нещадное полуденное солнце, ни одна травинка не колыхалась на обочине. Вдалеке слышался перестук колес уходящего поезда.

Красивый молодой человек с черными волосами и яркими синими глазами шел по пыльной каменистой дороге. Одет он был бедно, но аккуратно, белая застиранная рубашка и серые фланелевые брюки были отглажены, а старенькие стоптанные ботинки начищены. Он вошел в маленькую деревушку и остановился что-то спросить у прохожего, кивнул ему и пошел дальше.

Юноша остановился у старой покосившейся лачуги, на двери ее была прибита змея, кожа ее высохла и сморщилась на солнце. Он несмело постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел. В полумраке на груде старого тряпья лежал человек. Он был по-свински пьян. Вокруг валялись пустые бутылки, в лачуге стоял смрад. Юноша взмахнул палочкой и что-то шепнул, мужчина застонал и поднял голову. Черты его были грубы и безобразны, маленькие темные глазки косили в разные стороны, волосы были настолько грязны, что было невозможно определить их цвет, у него был шрам на щеке и только два передних зуба. Он оскалился на гостя и прохрипел:

— Чего тебе надо, магловский выродок, пошел прочь из моего дома.

— Я ищщщу жилищщще своиххх родственников, — заговорил гость на змеином языке. В заплывших глазах пьяницы промелькнуло удивление.

— Ааа, — прохрипел он, — ты, значит, сынок этой воровки-потаскушки и магловского выродка.

Тень легла на лицо юноши, глубоко вздохнув, он спросил:

— Я ищу своего деда, по имени Марволо, где он?

— Отправился кормить червей десять лет тому, — осклабился пьяница, — я его сын — Морфин. А у тебя смазливая мордашка, совсем как у твоего мерзавца-папаши.

— Вы знаете его? — тихо спросил юноша, костяшки пальцев на руке, которой он держал палочку, побелели.

— Конечно, знаю, его каждая собака и потаскуха в деревне знает, он живет в особняке на холме, проведай родственничка, — сказал пьяница и зашелся хриплым смехом. Вспышка света озарила лачугу и стало тихо. Юноша подошел к бессознательному человеку и поднял палочку, валявшуюся неподалеку, повертел ее в длинных пальцах, засунул в карман и вышел.

Он вновь шагал по пыльной дороге, губы его были плотно сжаты, а спина напряжена. Вдалеке виднелся красивый дом из светлого камня, с высоким забором. Юноша прошел мимо клумб в ухоженном садике и постучал. Дверь ему открыл красивый темноволосый мужчина, как две капли воды похожий на гостя. Увидел и замер. В глазах его сменилось много чувств: удивление, испуг, страх и, наконец, отвращение.

— Здравствуйте, это дом семьи Реддлов? — спросил юноша.

— Да, — ответил мужчина, — чего тебе надо?

— Можно мне войти? — спросил юноша, в глазах его читалось смятение.

— Ну заходи, коль пришел, — сказал мужчина и пропустил гостя внутрь.

— Сына, кто там стучал? — раздался визгливый женский голос. Мужчина ничего не ответил, жестом пригласил гостя в комнату. Гостиная сверкала чистотой и роскошью, дорогой светлый ковер покрывал дубовый паркет, на круглом столике стояла ваза с конфетами и фруктами, в серванте блестел хрусталь, тикали напольные часы.

Юноша вошел и, окинув взглядом комнату, остановился у двери. В мягком кресле сидел с газетой седой мужчина в очках, а на софе лежала полная, ярко накрашенная, немолодая женщина. В комнате стало тихо. Старик отложил газету и внимательно смотрел на гостя, женщина поднялась с софы.

— Зачем ты пустил сюда этого попрошайку, Том? Тебе мало позора, который ты на нас навлек? — взвизгнула она.

Юноша вздрогнул и посмотрел на женщину.

— Не надо на меня зыркать, — продолжала она, — зачем ты сюда явился, если ты хочешь денег, то так и знай, мы не дадим тебе и твоей оборванке-мамаше ни пенса. — Щеки ее покраснели и жирно блестели на солнце.

— Мне не нужны деньги, — тихо сказал юноша, — мать давно умерла, я пришел увидеть родных. — Лицо его было мертвенно-бледным, а глаза словно остекленели.

— Ну, туда ей и дорога, — суетливо перебила его женщина, кривя пухлые губы. — Вот, увидел, а теперь уходи.

Юноша обернулся к отцу и посмотрел ему пристально в глаза.

— Почему? — спросил он. По лицу мужчины пробежала судорога, красивые черты вдруг стали неприятны.

— Я никогда ее не любил, она обманула меня, женила на себе насильно, заставила уйти от семьи, опозорила, сломала мне жизнь, — нервно проговорил он.

— Ты же знал, что она беременна, — сказал юноша, — так почему ты бросил ее без средств?

— Мой сын не должен отчитываться перед тобой, — взвизгнула женщина, — твоя мать была ведьмой и обманщицей, убирайся из нашего дома и больше не приходи, мы никогда не признаем тебя наследником.

Юноша досадливо поморщился и опять вопросительно взглянул на отца. Мужчина молчал.

— Ты что, глухой? Я сказала: убирайся и не вздумай никому жаловаться, тебе же будет хуже, у нас есть связи, мы найдем управу на…

Комнату озарила зеленая вспышка, женщина замолкла, послышался звук упавшего тела. Мужчина в ужасе отшатнулся, пытаясь защититься руками. Еще вспышка. Жизнь меркнет в синих глазах. Еще вспышка. Очки разбились и газета выскользнула из замерших рук. Красивый юноша с синими глазами стоял посреди комнаты, белая рубашка прилипла к его спине, он дрожал и смотрел на мертвого человека, как две капли воды похожего на него самого.

* * *

Я открыла глаза.

*Ре-эм — очень редкий вид гигантских быков с золотистой шкурой. Если выпить кровь ре-эма, можно стать невероятно сильным.

В земные страсти вовлеченный,

я знаю, что из тьмы на свет

шагнет однажды ангел черный

и крикнет, что спасенья нет.

Но, простодушный и несмелый,

прекрасный, как благая весть,

идущий следом ангел белый

прошепчет, что спасенье есть.

Я открыла глаза и обнаружила себя лежащей на жестком диване в незнакомой комнате. Голова болела нещадно, а во рту был привкус чего-то горького. Я обвела взглядом комнату. Она была маленькой и неухоженной, вдоль стен сплошь стояли стеллажи, забитые книгами, с потолка свисала люстра с восковыми наростами от свечей, в центре стоял маленький колченогий столик и потертое кресло, ну и диван, на котором я себя нашла. На этом убранство комнаты заканчивалось. Я попыталась сесть, но спину пробила такая резкая боль, что я вскрикнула и легла обратно.

— Так-так-так, а вот и мыслительница очнулась, — раздался тихий голос откуда-то позади. Он был мне знаком, но кому он принадлежал, я вспомнить не могла.

Я повернулась на звук и тут же снова чуть не взвыла от боли.

— Не трудитесь, — сказал голос, и в кресло сел человек, которого я узнала с первого взгляда: это был тот самый любопытный прохожий, в которого я врезалась зимой. И тут же я вспомнила, что была в Лютном, если это министерский служащий, то у меня будут неприятности. Он смотрел на меня все тем же цепким взглядом черных глаз, от которого меня пробирало холодком, черные волосы свисали по бокам худого лица, делая его скорбным. Я решила, что терять мне нечего и вернула ему пристальный взгляд. Он хмыкнул.

— Что ж, мисс я-не-знакомлюсь-на-улице, или как вас там на самом деле, до сих пор не выбрали подарок? — издевательски спросил он, по его губам скользнула холодная усмешка.

— Кто вы такой? Вы что, за мной следите? — спросила я, вспомнив слова змея о том, что лучшая защита — это нападение.

— Поверьте, мисс, у меня есть масса более важных дел, чем следить за всеми, кто шатается по Лютному. А вот вы, напротив, кажется, взяли за правило сбивать меня с ног, — процедил он сквозь зубы. Я попыталась вспомнить, что произошло со мной, но воспоминания обрывались на моменте запечатывания двери заклинанием. Кажется, я хотела выйти на улицу.

— Вовсе нет, сэр. Я попала в беду, — решила сказать правду я.

— Только если под словом «беда» вы подразумеваете безумие, которое заставляет вас гулять по Лютному и разглядывать местные «достопримечательности».

Я не знала, что ответить, решение зайти в лавку и правда было глупым, но у меня было задание, и я пыталась выполнить его. Лорд сказал, что без этих ингредиентов нельзя обойтись.

— Я не гуляла, а была там по делу, — возразила я.

— По делу? — переспросил человек, и рот его скривился в неприятной усмешке. — В вашем возрасте первым делом должно быть отучение от горшка, — с наслаждением издевался он.

— Не судите по себе, сэр, — не осталась в долгу я. Усмешка сошла с его лица, и оно приобрело жестокое выражение.

— На вашем месте я не спешил бы хамить, вы не в том положении, — ответил он. — Ничто не помешает мне прямо сейчас вызвать авроров из министерства и сдать вас им. Пусть там разбираются, отчего умер старый прохвост Барри. Возможно, последнее заклинание, выпущенное из вашей палочки, прольет свет на это темное дело, — голос его стал совсем тихим.

— Старик умер? — с ужасом спросила я.

— Насколько мне известно — да, истек кровью в подвале собственного магазина, сраженный темномагическим режущим проклятьем.

Я в ужасе закрыла глаза. В горле свернулся тугой комок. Я убила человека собственными руками. Я — убийца. Меня посадят в тюрьму из-за моей глупости, а змей даже не будет знать. Я почувствовала на себе тяжелый взгляд человека.

Он был зол. Я это почувствовала и решила, что у меня еще будет время для самобичевания, а сейчас нужно срочно переводить разговор в конструктивное русло.

— Я не хамлю вам, сэр, но вы не должны воспринимать мои слова в штыки. Поверьте, если бы у меня не было дела, я предпочла бы Лютному любое другое место на земле, — ответила я и посмотрела ему в глаза.

— И что за дело необыкновенной важности заставило вас прийти туда? — спросил он.

Я замялась, с одной стороны, говорить про мою миссию по спасению Лорда было нельзя, с другой, вряд ли я сейчас придумаю хорошую ложь. Лорд как-то сказал мне, что лучшая ложь — полуправда.

— Мой опекун болен, — тихо сказала я, стараясь проникнуться ситуацией и почувствовать печаль, — он очень болен, сэр, врачи не знают, чем ему помочь. А у меня никого, кроме него нет, — добавила я, вдруг осознав, что говорю чистую горькую правду. Мне стало так жаль себя, раненую и одинокую, лежащую в чужом доме, вдали от единственного человека, который защищал и учил меня, которому я стольким уже обязана, что слезы сами потекли из глаз.

— Я узнала, что ему может помочь кровь Ре-эма, — всхлипывая, продолжала я, — поэтому пошла ее искать, но в Косом переулке мне сказали, что такого в продаже нет, и мне пришлось идти в Лютный. — Слезы капали на истертую обивку. — Я зашла в лавку к этому старику, он пригласил меня в подсобку и предложил понюхать пузырек, чтобы я убедилась, что кровь свежая, я понюхала и мне стало плохо, он напал на меня, я пыталась спастись, — закончила я свой душещипательный рассказ ни разу не соврав. Человек молчал, потом он встал и прошелся по комнате.

— Да, ваш идиотизм действительно не знает границ, если бы вы учились в Хогвартсе, несомненно, попали бы в Гриффиндор, — процедил он. — Не знаю, из каких источников вы узнали про кровь Ре-эма, но источники эти давно устарели, последнего Ре-эма, по неподтвержденным данным, видели двадцать лет назад. Что же касается ваших похождений в лавку Барри, то только безумие могло вас заставить пойти туда, ведь он известен в Лютном, как самый беспринципный мясник, — продолжал он, ходя по комнате. — То, что вам удалось уйти от него живой — своеобразное чудо, особенно учитывая, что вы нюхали там «Ведьмин полет»*, что само по себе смертельно.

— У меня были галлюцинации, — продолжала жаловаться я, — ничего не помню после того, как выскочила за дверь, меня, кажется, что-то ударило в спину.

— Да, он на прощание наградил вас весьма опасным проклятьем, не вывались вы на меня из лавки — умерли бы от остановки сердца.

— Вы сняли с меня проклятие? — удивленно спросила я.

— Да, и дал противоядие от «полета», но, признаться, я не ожидал, что вы очнетесь так скоро.

— А сколько я была без сознания? — замирая, спросила я.

— Три дня.

— Три дня?! — вскричала я и попыталась встать, морщась от нестерпимой боли. — Мне срочно нужно домой!

— Ляг! — рявкнул он так, что в ушах зазвенело, я от неожиданности упала обратно на подушку. — Я не для того тратил свое время и силы, чтобы ты умерла по дороге, — сказал он вновь тихим, бархатистым голосом.

— Вы не понимаете, меня там ждут! — не унималась я, с ужасом представляя, что сейчас думает Лорд.

— Ничего, три дня ждали и еще подождут, не велик срок, — процедил он. — Если, конечно, им предпочтительнее увидеть вас живой, а не мертвой.

Я замолчала, ужас накатывал на меня волнами, если Лорд не дождется, решит, что я сбежала, и уйдет, что же я буду делать одна? Видимо, мое страдальческое лицо произвело определенный эффект, потому что человек вдруг сказал:

— Вы не можете идти, но вполне способны отправить весточку о себе своим родным.

— И как же я это сделаю?

Человек взмахнул палочкой, и ко мне подлетел лист плотной желтоватой бумаги и карандаш.

— Пишите, я сегодня собирался по делам, смогу отправить сову, не забудьте указать адрес, — сказал он и скрылся за потайной дверью, закрытой стеллажом. Я задумалась. А вдруг это такая подстава, чтобы вычислить наш дом? Лорд говорил, что пока он не восстановится, лучше никому не знать о том, что мы там живем. Даже если нет, и сова просто доставит письмо, то как Лорд прочитает его? Но других вариантов у меня не было, я решила все-таки написать коротенькое письмо, но так, чтобы никто ничего не заподозрил.

* * *

Дорогой мистер Морт! Простите меня за ожидание и беспокойство, которые вам пришлось претерпеть. Со мной случилась неприятность, но сейчас уже все хорошо, я очень скучаю и вернусь, как только смогу.

Ваша Арта.

* * *

Поставив точку и перечитав письмо, я нервно хихикнула, представив змея, читающего это. Я сложила лист и написала адрес: Литтл Хэнглтон, дом на холме.

Человек скоро вернулся и начал выставлять на столик передо мной какие-то пузырьки.

— Это выпейте прямо сейчас, — сказал он, показывая на маленький пузырек из темного стекла, — а это — через два часа.

Я отдала ему письмо, которое он сунул в карман сюртука, и взяла пузырек, откупорив его, я глотнула и замерла. Глаза мои полезли на лоб от мерзкого вкуса и запаха, меня бы стошнило, если бы человек не сунул мне в руку стакан с водой, который я жадно осушила.

— Я ухожу и вернусь после обеда, — сказал он ледяным тоном, — вот ваша палочка. — Он протянул ее мне, и я взяла, чувствуя огромную радость от того, что я ее не потеряла. — Но не вздумайте сбежать, я не шутил насчет опасности вашего ранения. Постарайтесь не вставать, но если вам будет очень надо, — он выделил последние слова, — уборная за той дверью, — он махнул рукой в сторону неприметной дверки в углу. И развернулся, чтобы уйти, но я окликнула его:

— Постойте, сэр, как вас зовут? — спросила я, почему-то чувствуя смущение.

— Северус Снейп, — ответил он и скрылся за дверью.

— Северус Снейп, — повторила я вслух, стараясь обдумать все произошедшее со мной.

Лежать в одиночестве было очень скучно, я вдруг поняла, что после встречи с Лордом почти не оставалась одна, он всегда был где-то поблизости, и я ощущала его присутствие во всем. Он полностью контролировал мою жизнь, любой поступок подвергался его критике, он всегда был рядом, чтобы подсказать, научить или, на худой конец, отругать.

В какие бы передряги я ни попадала, его присутствие вселяло в меня уверенность, словно сзади меня стоял человек, который все исправит, если я ошибусь. За эти пятнадцать месяцев со мной произошло столько всего, что иному хватит на целую жизнь. Я с удивлением осознала, что с момента моего побега из Албании прошел всего лишь год, а я едва могу вспомнить себя прежнюю, словно это было несколько жизней назад. Все изменилось, и я тоже, Лорд выполнил свое обещание — дал мне новую жизнь.

От скуки я наколдовала над собой стайку голубых бабочек, потом зажигала и тушила свечи на люстре, рисовала в воздухе картинки из разноцветного дыма, заставила пустой пузырек сплясать с ложкой, а потом мой взгляд упал на книги, стоящие на стеллажах, вкруговую по всей комнате, корешки их были старинные, кожаные. «Значит, они должны быть интересными», — подумала я. Лорд ведь всегда советовал брать старые книги. И, не долго думая, я направила палочку в сторону стеллажа.

— Акцио, книга! — громко скомандовала я, как учил меня Лорд. Комната вздрогнула, и со всех стеллажей в меня полетели тысячи книг: тонкие, толстые и огромные старинные талмуды, погребая меня под своей тяжестью. Я едва успела накрыть голову руками, а книги все падали и падали на меня, шелестя и громыхая, ссыпаясь с дивана на пол и образовывая огромную кучу. Когда они, наконец, закончились, и я, поскуливая от боли, выбралась из-под них, увидев чудовищный масштаб разрушений, входная дверь открылась, и вошел Северус Снейп.

*Ведьмин полет — ядовитая настойка из болиголова и алихоции.

Над ним кружились вороны, как мухи

над головою белого быка. Его не вьюги создали, не духи, а только огрубелая тоска.

Но вот достиг он твоего предела и замер вдруг: цвела твоя страна, ты счастлива была, дышала, рдела, в твоей стране всем правила весна.

Снейп вошел, закрыл за собой дверь, неотрывно смотря на разнесенную гостиную и меня в центре.

— Что за чертовщина здесь происходит? — наконец, спросил он.

— Ээ… я… — начала мямлить я.

— То, что главная чертовщина — это вы, я и так понял. Спрашиваю: какого черта вы тут делали? — голос его становился все тише, я поняла, что он в ярости. У Лорда была похожая особенность — затихать перед взрывом. Мужчина наступал на меня, а я пятилась, пока не уперлась спиной в стеллаж.

— Мне было скучно, я хотела взять книгу, — залепетала я.

— Не смогли определиться и решили взять все?! — вдруг закричал он. Я поежилась, чувствуя необходимость защититься, но палочка осталась где-то под горой книг.

— Нет, я использовала манящие чары, но они неправильно сработали, — выложила я все карты на стол. Он сощурился, смотря на меня.

— Это интересно, — процедил он, — сначала темномагическое режущее проклятье, теперь манящие чары по программе за пятый курс, вы не учитесь в школе, зато шатаетесь по Лютному в поисках полумифического ингредиента, на вас стоит заклинание-переводчик, в Министерство о пропаже девочки никто не заявлял, а в бреду вы шипели на змеином языке. Кто вы такая?

Он вдруг резко достал палочку и направил на меня. «Это министерский служащий, нам конец», — подумала я, с ужасом глядя на кончик палочки, в ушах у меня зашумела кровь, а комната медленно начала погружаться в темноту, пол стремительно приближался. Стало темно.

В следующий раз я очнулась опять на диване, на столе горела свечка, книги вновь стояли на стеллажах, а мужчина сидел в кресле и задумчиво вертел мою палочку. Он сразу заметил, что я пришла в себя.

— Очнулись? — спросил он. — Это хорошо, ведь мы с вами не договорили.

— А что, если я не хочу говорить? — спросила я.

— Тогда вы все равно будете говорить, но не со мной, — холодно ответил мужчина. Я глубоко вздохнула.

— Меня зовут Арта Руфи, я родилась в Албании, родители мои умерли, и меня бы постигла та же участь, если бы я не встретила своего опекуна, который забрал меня и привез сюда. Он и обучает меня магии, — сказала я.

— Темной магии, — вставил свою лепту мужчина.

— Да какая разница какой?! — вскричала я. — Он болен, понимаете? Если с ним что-то случится, я останусь совсем одна. Вы, между прочим, тоже ходите по Лютному и знаете его обитателей. Эти книги, — я обвела рукой комнату, — сомневаюсь, что они все о том, как стать самым добрым волшебником на свете! Вы-то сами кто такой? — спросила я с вызовом.

— Я — профессор зельеварения в школе чародейства и волшебства Хогвартс и декан факультета Слизерин, — ответил он, мне показалось, что в его голосе скользнули самодовольные нотки.

Значит, это человек Дамблдора, с ужасом поняла я. Лорд постоянно твердил, что у старика есть широкая сеть шпионов, дознавателей и друзей во власти. Зря я отдала ему письмо, надо было молчать, как партизан, интересно, стал бы он меня пытать или у них есть какие-то более совершенные способы добычи информации. Дальше разговор не клеился, мы еще посидели в тишине, потом он дал мне какое-то мерзкое зелье, и я быстро уснула.

* * *

Огромный зеленый змей с пятнистым коричневым рисунком лежал, свернувшись кольцами, на диване и гипнотизировал взглядом потухший камин. Иногда он поднимал голову и смотрел на пустынную темную комнату, словно пытаясь найти в ней что-то взглядом. Старая сумка, книжки, оставленные на столе, пергаменты, исписанные неуверенным почерком, пестревшие кляксами и зачеркиваниями, обугленный манекен в углу, сделанный из диванной подушки, и яркая коробочка с конфетами. Он смотрел на все это, а потом вновь опускал голову на кольца своего тела, становясь совершенно неподвижным. Раздался стук. Змей оторвался от созерцания черных углей.

Коричневая сова скреблась и стучала клювом в пыльное окно старого особняка, к лапе ее была привязана записка. Змей стремительно подполз к окну, под его пристальным взглядом стекло исчезло и сова залетела в комнату, усевшись на письменный стол и с опаской поглядывая на него круглыми глазами. Стекло вновь появилось в оконной раме, а змей плавно и грациозно приблизился к столу, сова неотрывно следила за каждым его движением. Бросок. Раздался писк, хлопанье крыльев и грохот упавших книг. Ядовитые клыки безошибочно нашли свою жертву. Змей крепко держал в пасти пуховый трепещущий комок, пока тот не замер. Он посмотрел на веревку, обвязанную вокруг письма, и она сползла с него, подчиняясь молчаливому приказу. Письмо раскрылось, и змей заскользил по его строчкам жадным внимательным взглядом.

* * *

Я проснулась утром и почувствовала себя здоровой, кошмары мне не снились, спина почти прошла. Снейпа не было видно, я потянулась и подошла к окну. Пейзаж из него открывался безрадостный, из окна были видны теснившиеся кирпичные дома, узкая улочка, мощеная булыжником; ветхими перилами она была отделена от крохотной грязной речушки, окаймленной замусоренными и заросшими берегами, венчала все это громадная черная труба, возвышавшаяся над всеми зданиями. «Да уж, по сравнению с этим местом, мы с Лордом живем в райском уголке», — подумала я.

— Проснулись? — раздался голос из-за спины, я обернулась. Снейп стоял в гостиной, я даже не слышала, как он вошел, он был одет во все черное и наглухо застегнут, как будто на улице не стояли последние дни жаркого лета.

— Да, — ответила я, — мне намного лучше. Могу я сегодня отправиться домой?

Он смерил меня цепким взглядом черных глаз.

— Я не являюсь вашим опекуном и не несу ответственности за вашу жизнь, вы вольны уйти в любой момент, на свой страх и риск, — сказал он.

— Тогда я попросила бы вас еще об одной услуге, — начала я. Он вздернул бровь.

— Помогите мне добраться до «Дырявого котла», я пока не умею трангрессировать. — Он согласно кивнул.

Через десять минут мы уже шли по узкой улочке мимо ржавых оград, вокруг было пустынно, только окна домов слепыми глазницами смотрели на нас. Мы вышли на берег грязной речушки, и он протянул мне руку, я уставилась на нее в непонимании.

— И долго мы будем так стоять? — недовольно спросил мужчина. — Возьми меня за руку.

О трансгрессии я знала только то, что это быстрый и довольно опасный способ перемещения, Лорд говорил, что мне еще рано учиться ей. Под пристальным взглядом черных глаз я прикоснулась к руке. Он взмахнул палочкой, и я почувствовала сильнейший рывок в области живота, меня словно всосало в трубопровод, мир замелькал вокруг, но все быстро закончилось, я почувствовала землю под ногами, оглянулась и обнаружила себя стоящей во внутреннем дворике «Дырявого котла»; голова кружилась, и я с трудом стояла на ногах, держась за руку мужчины. Он поспешил высвободиться.

— Спасибо вам, я не знаю, как еще вас отблагодарить, но если вам когда-нибудь понадобится помощь, вы можете ко мне обращаться, — уверенно сказала я. Холодная усмешка скривила его губы. — И простите меня за книги, — добавила я, смутившись под его взглядом. Он молча кивнул и, достав из кармана маленький пузырек из темного стекла, протянул мне. Я непонимающе уставилась на него.

— Это кровь Ре-эма, — пояснил он тихим голосом. Глаза мои полезли на лоб. — Лечите своего опекуна и не смейте больше ходить в Лютный, — продолжал он холодным тоном, — и запомните, никогда не нюхайте вещества напрямую, хотите узнать запах — помашите рукой над флаконом и осторожно вдохните.

Я замотала головой.

— Я не могу взять такое, вы сами сказали, что это большая редкость, давайте я лучше куплю ее у вас, — залепетала я, смотря ему в глаза.

— Не говорите глупостей, вы не расплатитесь за нее, — холодно сказал он и впихнул пузырек мне в руку. Я в порыве благодарности и счастья крепко обняла его, он отшатнулся и, коротко кивнув на прощанье, с тихим хлопком исчез. Я, не веря своему счастью, сжала крепче пузырек и пошла в «Дырявый котел». Том встретил меня радушно, предложил позавтракать, но я, хоть и была голодна, не могла задерживаться, мне нужно было домой.

Зеленое пламя рассеялось, и я вместе со столбом копоти ввалилась в нашу гостиную. На полу лежала мертвая птица, а рядом, среди перьев, валялось мое письмо. Я подняла взгляд и увидела змея, внимательно смотрящего на меня.

— Где ты была столько времени? — прошипел он. Я плюхнулась на диван рядом, чмокнула его в нос и пересказала, что случилось со мной в Лютном.

— Барри, — прошипел змей, — этот плут поднялся на торговле органами, необходимыми для некоторых редких зелий. Глупая магла, я говорил тебе быть осторожной в Лютном и не соваться, куда попало, из-за твоей безответственности мог сорваться весь мой план! Я уже хотел уходить, думал, ты мертва! Он бы разделал тебя, как кролика на обед, а мне пришлось бы искать другого помощника, — ядовито шипел змей, он был в ярости и бесшумно скользил по полу, свиваясь кольцами и высоко поднимаясь, разевая черную пасть с длинными острыми клыками.

Я сидела на диване, слушая эту отповедь и радуясь, что все-таки вернулась домой. Я знала, что змей скоро успокоится и вновь будет меня учить.

— Неужели твоих голубиных мозгов не хватило даже на то, чтобы не нюхать, что попало? — горячился змей. — Я столько учил тебя быть осмотрительной — и все старания пошли прахом! Я всегда знал, что грязнокровки бесполезны, — шипел он, — этот старый мерзавец уже слишком зажился на свете, надо будет наведаться к нему.

— Это ни к чему, — разорвала я его монолог, — я убила его.

Змей замер, а потом обернулся в мою сторону.

— Убила? Ты уверена?

И тогда я поведала ему вторую часть своего приключения. Змей слушал внимательно и больше не перебивал, он бросил взгляд на пузырек у меня в руках.

— Значит, ты встретила Северуса, — смягчившись, сказал змей, — да, он подавал большие надежды и, безусловно, мог бы стать одним из моих лучших слуг. Ты ничего не говорила обо мне?

— Нет, я старалась увести тему к тому, что ты тяжко болен, а я сирота, — ответила я. Змей насмешливо фыркнул.

— И что, он поверил в это?

— Как видишь, даже дал мне кровь Ре-эма, — улыбнувшись, поболтала я пузырьком.

— Что ж, либо Северус совсем растерял хватку, сидя под боком Дамблдора, либо ты и впрямь была достаточно убедительна. В любом случае, очень важно, чтобы никто ничего не знал. Еще не время, — заключил змей.

— Отправляйся обратно в Косой переулок, купи стандартный котел и набор ножей, пора приступать, мы и так уже сильно затянули с этим, — шипел змей. — Жаль, что я не могу довериться Северусу, он был бы нам сейчас очень полезен своим талантом, но ничего, ты тоже справишься, полагаю, из тебя может выйти толк.

Обрадованная похвалой, я убрала дохлую птицу и перья, письмо бросила на стол к остальным бумажкам и, взяв сумку, отправилась в «Дырявый котел».

Посетителей сегодня было больше, чем обычно, все смеялись, играла музыка, Том еле успевал оформлять заказы, щетка остервенело драила столы, а стаканы со сливочным пивом летали, как кометы, над головами посетителей. Я прошла во дворик никем не замеченная и обнаружила, что проход уже открыт и в нем толпятся люди с детьми, оглядываясь по сторонам. Маглы. Я прошмыгнула мимо, неподалеку от выхода стояла лавка свежих газет и журналов, за три кната я купила «Пророк» и, взглянув на передовицу, поняла причину ажиотажа. На дворе стоял конец августа, а, значит, все школьники и их родители сейчас будут толпиться в лавочках и скупать все подряд. Может, оно и к лучшему, на меня точно не обратят внимание.

Я зашла в лавочку «Все для зелий», протиснулась к стеллажам и начала присматривать набор ножей, но меня постоянно толкали, прямо из-под носа забирали приборы, в магазине стоял гвалт и толчея. Я перешла в отдел ингредиентов, тут было спокойнее, идя между полок и выбирая все нужное по списку, я вдруг увидела, как какой-то мальчик потянулся за банкой, стоящей наверху. Переполненный шкаф покачнулся, и несколько банок сорвались вниз, я вскинула палочку, в отчаянной попытке остановить их. Банки замерли в воздухе над головой мальчишки, он проворно схватил их и, вернув на полку, обернулся на меня. Темные волосы его были взлохмачены, круглые очки перекошены, на лбу виднелся воспаленный шрам. «Значит, ему не впервой по лбу получать», — подумала я. Он неуверенно улыбнулся и подошел.

— Спасибо, я бы не поймал их все, — сказал он, глядя на меня зелеными глазами.

— Не за что, — улыбнулась в ответ я.

— Я Гарри, Гарри Поттер, — представился он и протянул руку.

— Арта Руфи, очень приятно, — ответила я и пожала ему руку.

— Зельеварение и Снейп хотят убить меня даже здесь, — смеясь, сказал он.

— Снейп? — услышала я знакомую фамилию.

— Да, это профессор зельеварения в Хогвартсе, — ответил он, — ты тоже готовишься к школе?

— Нет, я на домашнем обучении, — ответила я. Он, казалось, был удивлен моим ответом.

— Жаль, а то мы могли бы вместе купить все к школе, мои друзья еще не пришли, — сказал он.

— Я не против пройтись по магазинам, — с улыбкой ответила я, — мне тоже нужно сделать покупки.

— Отлично, тогда пойдем, я видел сегодня в продаже новую метлу для квиддича, она быстрее всех новых моделей! Квиддич выйдет на новый уровень скоростей! — восторженно заговорил он.

— Если честно, я ни разу не летала на метле и не знаю правил квиддича, — смущенно сказала я.

— Правда? — удивился он. — Обязательно попробуй, это очень интересная игра, если хочешь, я могу поучить тебя.

Потом он подробно рассказал мне все правила и тонкости квиддича, я тем временем купила котел и все необходимое, дальше мы зашли в лавку канцелярских принадлежностей, а потом в «Волшебный зверинец», купить совиных вафель.

— Если захочешь, я познакомлю тебя со своими друзьями. Ты здорово владеешь заклинаниями, — похвалил он меня, — прямо как моя подруга Гермиона, вы бы подружились.

Мы сделали покупки и вышли из магазина, болтая о проклятьях.

— Мой друг Рон наслал как-то на Малфоя проклятье, и у него выросли огромные уши, — рассказывал он.

— Разве это проклятье? — удивилась я.

— Ну, заклинание, — замялся мальчик.

— Не знаю такого, — сказала я, — мой опекун научил меня дымному заклинанию, оно очень удобно, если нужно выиграть время, а еще я умею делать огненную струю, она помогает от инферналов и оборотней, правда, длиннее пяти метров у меня пока не выходит, — пожаловалась я. Он удивленно посмотрел на меня.

— Ты очень умная, — улыбаясь, сказал он.

— Да брось, — улыбнулась я, — просто стараюсь слушать своего опекуна.

«Видимо, змей был прав насчет уровня образования в Хогвартсе», — подумала я. Мы зашли съесть по мороженому. Гарри рассказывал мне о школе, расположенной в средневековом замке, о портретах и Большом зале, я слушала и вспоминала свой старый сон. Гарри посмотрел на большие часы над Гринготтс и засуетился, мы скомканно попрощались, он сказал, что напишет мне. Я помахала ему рукой и направилась в «Дырявый котел», мне надо было домой.

И мнится — голос человека

Здесь никогда не прозвучит,

Лишь ветер каменного века

В ворота чёрные стучит.

И мнится мне, что уцелела

Под этим небом я одна —

За то, что первая хотела

Испить смертельного вина.

— Где ты опять пропадаешь? — недовольно поинтересовался змей.

— Я гуляла. В лавке с ингредиентами я познакомилась с мальчиком, его зовут Гарри Поттер, — сказала я.

— Что? Это невозможно. Он не мог выжить, — шипел он.

— О чем ты? — удивилась я.

Змей долго молчал, переваривая услышанное.

— Знаешь, почему я стал таким? Знаешь, почему я потерял все, что имел? Почему остался без тела и сил, обреченный скитаться в одиночестве, не имея возможности спастись? Все из-за него! — выплюнул змей. — И его грязнокровной мамаши.

— Ты же говорил, что ошибся в заклинании, — начала я неуверенно.

— Нет, я ошибся не с заклинанием, а с магическим контрактом, — зашипел змей. — Северус подслушал у Дамблдора пророчество, в котором говорилось о мальчишке, рожденном мне на погибель. Под него подходили только два ребенка, и я решил немедленно избавиться от них. Когда я пришел в дом Поттеров, его мамаша стала мешать мне, прося убить ее вместо ребенка, я убил ее и послал заклятье в мальчишку. Магия посчитала это нарушением контракта, и я исчез. Долгое время я был ничем и ветер носил меня по свету, я был меньше мысли, меньше воспоминания, а каждый мой день тянулся дольше сотни людских жизней, я сходил с ума от одиночества и холода. Потом я почувствовал, что силы постепенно возвращаются ко мне. Я смог ненадолго завладевать разумами мелких животных, потом моих сил хватило на большее, мой дух креп, пока я скитался по лесам Албании. Значит, он выжил, — заключил змей, — выжил после смертельного проклятья.

Я внимательно слушала рассказ змея, в его голосе пробивались панические нотки, когда он рассказывал про одиночество и бессилие. Для такого любителя командовать и контролировать все вокруг, это было на самом деле тяжким наказанием. Я замечала, что змей вообще не любит оставаться в одиночестве, теперь я поняла причины этого, и мне стало жаль его.

— Неужели ты веришь в это? — удивилась я. — Пророчества — это дело рук шарлатанов, к ним нельзя относиться серьезно.

— Только не в волшебном мире. Это пророчество сделала Трелони, она является потомком Кассандры, известнейшей провидицы. Дар прорицания передается по наследству через поколения, — шипел змей. — Пренебречь этой информацией тогда значило обречь себя на гибель в будущем, но я не допущу этого, мальчишка должен умереть! — заключил змей. В его голосе сквозила решительность и убежденность.

Я была удивлена такой мнительностью с его стороны, на мой взгляд, она была совершенно не свойственна ему. Лорд во всем и всегда был прагматиком и материалистом, он обеспечивал свои интересы и цели, не считаясь с окружающими, не скупясь в средствах и используя все возможные способы. И он был далеко не единственным в своем роде, людей с такими качествами всегда много во власти, от всех них его отличал лишь редкий талант и огромная воля к жизни.

Лорд был из тех, кто не только хочет, но и может. А сейчас вдруг его выбило из колеи какое-то дурацкое пророчество и глупый мальчишка, которого тоже было жаль, потому что он и его родители оказались не в том месте и не в то время, чудовищная машина войны, работающая на чужие интересы, сломала им судьбы и лишила жизни. Говорят, на войне все средства хороши, именно так и решили те, у кого были эти средства, и Лорд в этой битве проиграл. Он сильно разволновался, напряжение повисло в воздухе.

— Теперь угроза возросла, значит, у него и правда есть особые силы, если он смог выжить, когда я исчез.

— А разве не может быть, чтоб дар прорицания не передался этой Трелони? — спросила я. — Гарри не похож на могущественного мага, сомневаюсь, что он сможет причинить тебе какой-то вред.

— Ах вот как?! Ты его уже защищаешь? Вы, значит, теперь лучшие друзья? — набросился на меня змей.

— Нет, мы вовсе не друзья, — поспешила оправдаться я. — Просто ты намного сильнее и умнее его. Я поговорила с ним и поняла, что ты был прав по поводу образования в Хогвартсе, он мало что знает, его увлекает только квиддич и метлы, он вообще не любит учиться, ему помогает его подруга, — сказала я.

— Не имеет значения, каков его истинный потенциал, в будущем может произойти роковая случайность при его участии, которая и станет фатальной для меня. Его нужно убить!

— Ты же всегда говорил, что ты бессмертный, — удивилась я, — что ты продвинулся в изучении магии дальше, чем кто-либо до тебя, так что может случиться?

— Если рок нависнет над человеком, может случиться что угодно, — прошипел змей. — Этот мальчишка не так прост, как кажется. Нам нужно поторопиться, я должен обрести тело как можно скорее.

— Ну, не знаю, — протянула я, — по-моему, никакое пророчество не может точно спрогнозировать человеческую судьбу, ты же не хочешь сказать, что все предрешено и человек не способен ни на что повлиять?

— Нет, не предрешено, — отрезал змей, — пророчества способны лишь предупредить об опасности, в наших силах этой опасности избежать.

— Ну, а вдруг Снейп ошибся? Или Трелони неправильно увидела, — настаивала я. — Ты же не слышал этого пророчества сам.

— Я видел и слышал его в мыслях Снейпа, — ответил змей.

— В мыслях? Ты что, умеешь читать мысли? — поразилась я.

— Не только читать, но и контролировать, я вышел на новый уровень владения легилименцией — работе с подсознанием, человек не будет даже подозревать о вторжении, влияние настолько точно и аккуратно. Никто до меня не делал подобного, я могу комбинировать мыслеобразы в сознании, зацикливать их, изменять тонкую материю восприятия, я могу заставить человека испытывать определенные эмоции или свести с ума, — шипел вдохновенно змей, в его интонациях сквозило самодовольство.

— Ты применял это ко мне? — испугалась я.

— Нет, — раздраженно прошипел змей, — в этом теле я очень ограничен в возможностях. Я чувствую себя неполноценно и слишком слаб сейчас.

— Не волнуйся, у нас есть все ингредиенты, значит, скоро у тебя будет тело, — подбодрила я его.

— Процесс займет много времени, — сказал змей. — Приступим завтра.

* * *

— Я же говорил тебе постоянно помешивать, — раздраженно шипел змей.

— Ну, я и помешивала, — возразила я.

— Тогда объясни мне, почему же оно стало фиолетовым, а не голубым? — ядовито спрашивал змей.

— Откуда мне знать, почему проклятое зелье меняет цвета не на те, которые тебе нравятся? — сдувая взмокшую челку со лба, ответила я. Змей кипел от злости пуще моего котла.

Я уже несколько часов не разгибаясь висела над зельем, постоянно мешая, взбалтывая, нарезая, остужая и нагревая мерзкое пойло. И опять все напрасно.

Я потушила огонь и обессиленно рухнула на стул. Вот уже два месяца мы бились над рецептом зелья, написанном в одной из книг Лорда, оно было необходимо для совершения ритуала, мы перевели кучу ингредиентов, взорвали три котла и потратили два десятка галеонов, но все было бесполезно. Лорд подсказывал и контролировал каждое мое движение, но достигнуть результата, описанного в древнем рецепте, не получалось.

— Может, там просто неправильно написаны цвета? — взмолилась я. — Мы делали все в соответствии с указаниями, вдруг этот чернокнижник был дальтоником или ел грибы, пока писал это?

— Да у тебя каждый день получается новый цвет, кроме того, который нам нужен! — злился змей. — Бестолковая девчонка, любой сквиб справился бы лучше тебя! — прошипел змей мне в лицо.

— Ну, так позови сквиба! — не выдержала я. — Или своих хваленых могущественных друзей, почему за все должна отдуваться я?! Ты же обещал, что сделаешь ритуал проще, — негодовала я.

— Он и так простой, — огрызнулся змей. — Тебе всего лишь надо сварить зелье, я не прошу тебя изучить раздел некромантии или демонологии, ты не отчитываешь сорок ночей могилу моего отца, тебе не надо отнимать кровь у моего врага и жертвовать своей плотью, я не прошу тебя принести мне сердце нерожденного младенца и гарпию, пойманную в полнолуние. Ты всего лишь должна сварить зелье под моим присмотром! От того, что ты развозишь здесь сопли и слюни, помои, которые ты сварила, не станут зельем, — не унимался змей, — устраивай свои сцены еще кому-нибудь, я не потерплю такого поведения.

Он был на взводе уже несколько недель и просто высасывал из меня все силы, отбивая всякое желание работать своими бесконечными упреками и критикой. Он грозился утопить меня в моем же вареве, выгнать из дома ввиду моей бесполезности и проклясть весь мой род до скончания времен. Я упрашивала его нанять какого-нибудь зельевара и избавить меня от этих страданий, но змей был непреклонен и наотрез отказывался доверять это кому-то еще.

Диван заскрипел под его тяжестью, он устроился с другого края и отвернулся от меня. «Ну и пожалуйста, больно надо мне на тебя смотреть», — подумала я и, взяв книгу «Сказочные твари среди нас», углубилась в чтение.

* * *

— Смотри! Кажется, у него появился фиолетовый проблеск, — вскрикнула я.

— Где? — взвился змей, пристально вглядываясь в котел.

— Да вот, смотри сюда, — показывала я пальцем в синюю бурду, наспех снимая пенку.

— Не вижу, — шипел змей, — там написано ясно: «зелье должно приобрести дивный синий цвет с видимым фиолетовым проблеском», а этот цвет вовсе не «дивный».

— Да, может, он и цветов-то не видал никогда, — отстаивала я свое варево, — сидел в замке и мхом порастал.

— Добавляй осторожно перечный гриб, следи, чтобы он не выпрыгнул, — подсказывал змей, зависнув вместе со мной над столом. Напряжение нарастало, так далеко в исполнении указаний рецепта мы еще не заходили. Я остервенело помешивала странную жижу, подозрительно похожую и цветом, и запахом на содержимое сточных ям, а змей вглядывался в нее так, словно в ней были ответы на все вопросы во вселенной. Тут жижа начала странно увеличиваться в размерах и дыбиться, норовя вылезти из котла.

— Туши! Туши скорей, — зашипел змей. Я погасила огонь. А жижа все росла, пока не прыснула змею в нос, он, шипя и фыркая, спрятался под стол, а я затолкала ее обратно и вновь разожгла огонь. Мы провели над котлом еще два часа, пока, наконец, не настал черед добавлять кровь Ре-эма. Права на ошибку не было.

— Как думаешь, это похоже на цвет синего гоблина? — спросила я.

— Да, похоже, — шипел змей над ухом.

— Но он же серый, — удивилась я.

— Я покажу тебе когда-нибудь такого гоблина, ты сама убедишься, — ответил змей, — добавляй кровь.

Я взяла флакончик, чуть не стоивший мне жизни, и, откупорив, вылила драгоценный ингредиент в наше варево. Оно начало светлеть, пока не стало молочно белым. Я потушила огонь под котлом.

— Кажется, готово, — сообщила я. Змей буравил котел алчным горящим взглядом.

— Хорошо, остальное завтра, — сказал он. И я уснула, как только голова моя коснулась подушки.

* * *

Солнце садилось, окрашивая зеркала луж в карминно-красные цвета; два человека шли по узкой грязной улочке, среди покосившихся домов и лавочек с пыльными витринами, провожаемые любопытными и жестокими взглядами их хозяев. Одна торговка все-таки решилась предложить свой товар посетителям, она, меся грязь старыми сапогами, добежала до них и, осклабившись, спросила:

— Не желаете ли свежих вороньих потрошков, господа? А, может, вам нужно сердце фестрала?

— Нет, Тильда, нам ничего не нужно, — ответил ей старик, сверкнув голубыми глазами из-под очков. Торговка чего-то страшно смутилась и, извинившись, поспешно ретировалась, старик улыбнулся в бороду. Рядом с ним шел высокий молодой человек, серые глаза его искрились задором, ветер трепал темные кудри, он улыбался и что-то говорил старику. Они прошли мимо вывески «Горбин и Берк», юноша указал старику на магазин.

— Смотрите, это ж Хвост, — улыбнувшись, сказал молодой человек. — Наверное, хочет подтянуть свое «удовлетворительно» по ЗОТИ покупкой амулета, отпугивающего Пожирателей, — усмехнулся он. В витрине было видно, как низенький пухлый юноша с соломенными волосами и прыщавым лицом о чем-то говорит с Горбином, грызя ногти и поминутно озираясь.

— Я сейчас его позову, — сказал юноша.

— Не надо, — остановил его порыв старик, — еще будет время.

И они пошли дальше, тихо говоря о чем-то.

* * *

Змей разбудил меня чуть свет, ему не спалось, он был на взводе.

— Вставай уже, сколько можно спать? — шипел он мне в ухо. Я отвернулась от него в надежде урвать еще полчасика, но змей не отстал.

— Я не шучу с тобой, Арта, немедленно вставай!

Звук собственного имени окончательно вырвал меня из сна, змей никогда не звал меня по имени, впрочем, как и я его. Я встала и подошла к котлу, зелье остыло и все еще было молочно-белым, как в рецепте.

— Даже не верится, что мы все-таки его сварили, — сказала я.

— Не время для болтовни, — раздраженно ответил змей, — после того, как я его выпью, ты должна следить за змеей, не дай ей уползти из дома и, смотри, не наделай глупостей, пока меня не будет.

— То есть как это, не будет? — удивилась я. Змей странно посмотрел на меня и, ничего не ответив, стал пить зелье. Я, затаив дыхание, смотрела на него. Тело его странно подрагивало, словно у него были судороги или он испытывал боль. «А вдруг мы что-то сделали неправильно?» — подумала я и похолодела.

— Ну, как ты? — спросила я. Змей ничего не ответил. Он будто и вовсе не слышал меня. Я робко коснулась его головы, змея предостерегающе зашипела и совершила бросок, от которого мне чудом удалось увернуться.

— Ты чего? — удивилась я.

— Не трогай меня, не то я тебя укушшшшшу, — сказала змея. Не Лорд, а змея. Теперь я поняла, о чем он говорил, он больше не контролировал ее тело. Но где же теперь Лорд? Мне стало не по себе. Змея сползла со стола, осмотрела и обнюхала всю комнату, и направилась к двери.

Я, помня последнее указание Лорда, метнулась ей наперерез.

— Пропусссссти, — зашипела змея, остановившись.

— Ты должна остатьссся здесссь, — ответила я.

— Здессссь нет хорошего мессста, — настаивала змея.

— Ссскажи, что тебе нужно и я сссделаю, но ты должна остатьссся, — не уступала я. Змея недовольно зашипела на меня и, развернувшись, уползла под шкаф.

Прошло уже два часа, но ничего не происходило, я страшно нервничала, а змея, напротив, проявляла присущее ей хладнокровие, она свилась клубком и, кажется, дремала. Я боялась ее спрашивать о чем-либо, она была недружелюбно настроена. «Вдруг что-то пошло не так? Лорд, конечно, сильный маг, но и он мог ошибиться. А вдруг он погиб?» — мучилась я вопросами. Наступила ночь, я боялась сомкнуть глаз и пребывала в напряженном ожидании, змея не подавала признаков жизни, забившись в самый дальний темный угол. Промучившись в тяжких раздумьях до рассвета, я, наконец, забылась тревожным прерывистым сном.

Боже, храни короля, так как я никогда не умел.

Защити от худой молвы, от холодных, как сталь, речей.

Дай мне вечно идти за ним, талисманом быть, быть щитом,

Укрывать от морозных зим, очищающим быть крестом.

Пусть дорога сводит с бедой, пусть сегодня он нищ и слаб,

Я его накормлю лебедой, на постель из еловых лап,

Уложу и укрою мхом, разведу для него костер.

Его речь — ледяной ручей, его облик суров и строг,

Защити короля королей, короля всех моих дорог.

От злой ведьминой ворожбы, от безумных и страшных снов,

От пустой и слепой борьбы, от тяжелых стальных оков.

Огради от меча и стрел, и прошу, защити от меня.

Ибо волей небесных тел, его смертью сужден быть я.

Я очнулась от душного мучительного сна. И, вскочив, метнулась к шкафу, под которым вчера лежала змея. Под шкафом ее не оказалось, но мое внимание привлекло нечто, чего раньше там точно не было. Большое белое яйцо лежало в дальнем углу рядом с ларцом. Я протянула руку и вытащила его, оно было мягким и кожистым. «Неужели? — мелькнула мысль. — Не может быть, чтобы он не предупредил меня о таком!» Внутри что-то зашевелилось, я вскрикнула и отпрянула от яйца. Меня передернуло от отвращения.

— Что ты делаешшшшь? — раздалось шипение позади меня. Я обернулась, змея смотрела на меня неодобрительно.

— Я хотела посмотреть, — пролепетала я, — что это?

— Там Хозяин, — прошелестела змея, подтверждая мои опасения. Я постояла немного, собираясь с мыслями. «Ну, по крайней мере, он не умер от этой бурды, значит, все идет по плану, пусть и не так, как я ожидала», — рассудила я.

— Нечего ему лежать на полу, — сказала я вслух, пытаясь себя подбодрить и, аккуратно подняв яйцо, отнесла его на кресло, ощущая на себе взгляд змеи. В комнате стояла давящая непривычная тишина.

— Ты не знаешь, когда он?.. — попыталась спросить я.

— Хозяин ссскоро вернетссся, — ответила змея.

— Отличное слово «вернется», будем так это называть, — пробубнила я. Змея молчала и смотрела на меня. Я почувствовала себя неуютно.

— Кхм, так как тебя зовут? — спросила я, стараясь казаться дружелюбной.

— Хозяин называл меня Нагайной, — прошипела змея, — а кто ты?

— Меня зовут Арта, мы с твоим хозяином друзья, — ответила я неуверенно, — я ему друг.

— Ты знаешь язык змей, значит, ты одна из избранных людей, способных говорить с нашим королем и повелевать, — со знанием дела изрекла змея.

— Каким королем? — удивилась я.

— Королем всех змей, — ответила Нагайна, — мудрейшим и сильнейшим из нас.

— Значит, я могу повелевать тобой? — спросила я.

— Можешшшь.

— А как же твой Хозяин?

— Он тоже может, — прошелестела змея.

— А если мы будем повелевать тебе сделать противоположные вещи, чей приказ ты будешь выполнять? — допытывалась я.

— Приказ Хозяина, — ответила змея.

— Почему?

— По праву сильного он имеет больше власти.

— Откуда тебе знать, может, я сильнее его? — с улыбкой спросила я.

— Самец сильнее, — отрезала змея.

Мы еще долго разговаривали, это было мое первое общение с настоящей змеей, и я была удивлена ее разумностью. Несмотря на то, что интеллект ее был заточен под примитивные понятия: сильный — слабый, добрый — злой, она проявляла недюжинную жизненную хватку и мудрость.

Делать было больше нечего, я некоторое время тренировала на манекене связывающее проклятье, но веревки получались толщиной с нитку, а я не могла понять своей ошибки. Послонявшись по дому и наведя порядок с помощью бытовых чар, я отправилась ужинать в «Дырявый котел», наказав змее следить за яйцом и не покидать комнаты.

Я вышла из камина и, поздоровавшись с Томом, прошмыгнула к столику, за которым обычно сидела. Посетителей было мало, я заказала жаркое и свежий «Пророк». На передовице газеты красовалась колдография замка, а надпись гласила: «Закат Хогвартса настал». В статье говорилось, что в пятницу в школе на стене коридора была обнаружена кровавая надпись: «Тайная комната снова открыта, враги наследника, трепещите!», что вызвало широкий общественный резонанс и необъяснимую панику среди персонала и учащихся.

В школу были вызваны авроры и эксперты для проведения обыска и расследования, но следов нахождения Тайной комнаты в замке обнаружено не было. Эксперты также расходились во мнениях по поводу происхождения надписи, некоторые считали, что это умело подделанная краска, другие говорили, что все-таки кровь, но не человеческая, а третьи утверждали, что надпись была на стене со дня основания школы. Директор Хогвартса Альбус Дамблдор утверждал, что это чья-то провокация, но никаких оснований для паники нет, однако председатель совета попечителей Люциус Малфой с ним не согласен. Он назвал происшествие «чудовищным событием в жизни школы и результатом многолетнего попустительства со стороны руководства», а также начал сбор подписей других представителей попечительского совета с целью отстранения Дамблдора с поста директора школы.

Также в статье указывалось, что за последнее время в школе было зафиксировано два случая странной болезни, сопровождавшейся ограничением подвижности учащихся, причины ее возникновения не были выявлены, от предложенной больницей Св. Мунго помощи школа отказалась. Дочитав статью, я усмехнулась. «Да уж, и правда дурдом, надо будет порадовать Лорда, когда он «вернется», — подумала я и, расплатившись, отправилась домой.

Оказавшись у нас в комнате, я увидела змею, неотрывно смотрящую на кресло. Подойдя ближе, я поняла, что привлекло ее внимание. Яйцо шевелилось, его кожистые стенки растягивались, сквозь пленку угадывались очертания маленьких ладоней. Зрелище было крайне неприятным, но я застыла рядом со змеей, не в силах оторвать от него глаз.

— Может, ему помочь? — тихо спросила я у змеи.

— Нет, Хозяин должен сссам, — ответила змея. Мне ничего не оставалось, кроме как продолжать смотреть на долгие бесплодные попытки Лорда освободиться из белого кокона. Потом пленка с хрустом надорвалась, и из нее стала обильно вытекать желтая слизь. Затем в отверстии показались крохотные руки с неестественно длинными пальцами, они схватились за края пленки и надорвали ее сильнее. Плёнка трещала, вот сейчас совсем разойдется в куски и... и что тогда? Вот показалась голова и все остальное туловище. Наконец он вылез весь.

Существо было маленьким, чуть больше кошки, покрытым слизью и уродливым. У него были очень худые длинные конечности, фактически кости, обтянутые бледно-синюшной кожей, и непропорционально большая голова. Он был скукоженный, позвонки выпирали на спине, как гребень у ящерицы, а лицо имело явное сходство со змеей, вместо переносицы были только щели ноздрей, тонкие синеватые губы и глаза бледного серо-голубого цвета с полопавшимися капиллярами. Я застыла в ужасе, к горлу подкатывала тошнота, я очень пожалела о съеденном ужине.

«Если его вид — это результат неправильно сваренного зелья, то мне очень сильно достанется», — мелькнула мысль. Но Лорд не подавал признаков какого-либо недовольства, он ощупывал и осматривал себя, завороженно глядел на руки, сгибал и разгибал тонкие пальцы. Налюбовавшись новым собой, он, наконец, взглянул на меня.

— Что-то я не вижу радости на ваших лицах, — сказал он ледяным хрипловатым голосом, — разве вы не успели соскучиться? — продолжал он с издевкой.

— Мы очень рады видеть Вассс, Хозяин, — нашлась Нагайна, а у меня воздух в горле застрял, получился булькающий звук.

— Я не разговариваю на языке рыб, — прокомментировал он, холодная усмешка скривила тонкие губы.

— Я рада вас видеть, — пролепетала я, от растерянности перейдя с ‚ты‘ на ‚вы‘.

— Тогда чего ты стоишь? Принеси мне одежду, — просипел Лорд. Под его взглядом я деревенела, ощущая необъяснимый, но сильный ужас. От крохотного тельца магия расходилась волнами, воздух вокруг звенел от напряжения. За полтора года проживания в волшебном мире мне ни разу не доводилось ощущать подобного ни от кого из магов. Его энергетика длинными щупальцами окутывала все вокруг, он, словно черная дыра, захватывал все, что было в его пределах, и подавлял, но не массой, а силой. Я схватила толстовку на молнии из своих вещей и протянула ее Лорду, он взял, но не смог удержать ее и уронил, досадливо поморщившись, он сделал движение тонкими пальцами и ткань сама окутала его, меняя цвет с синего на черный.

— Я хочу помыться, — заявил он. Я застыла на мгновение, загипнотизированная льдистыми глазами, как кролик перед удавом, а потом бросилась исполнять и этот приказ. В том, что это был именно приказ, сомневаться не приходилось.

Наколдовать воду в ванной у меня получилось только с третьего раза. Я разозлилась на себя. «Да что ж это такое! Чего я так испугалась? Да, он жуткий, но это он, мой змей, я его хорошо знаю. Наверное. Он всегда говорил, что является сильнейшим магом, я не сомневалась в этом, но и не предполагала, что настолько, а теперь вот, убедилась», — рассуждала я, стараясь себя успокоить. Наколдовав теплую воду, я вернулась в комнату.

— Все готово, — сообщила я, инстинктивно держась на расстоянии. Он кивнул и протянул ко мне руки, ожидая, что я возьму его. Я не шелохнулась.

— Чего ты стоишь, глупая девчонка? Разве не видишь, что я не могу идти сам.

Я, стараясь унять неуместную дрожь и сердцебиение, подошла к нему и, осторожно подняв костлявое тельце, отнесла его в ванную и посадила в воду. Он с наслаждением вытянулся и прикрыл глаза, я уже хотела было ускользнуть, но дверь захлопнулась у меня перед носом.

— Ты куда-то спешишь? — вкрадчиво спросил он.

— Нет, — повернувшись, ответила я. Лорд лежал, ничуть не смущаясь своей наготы, и изучающе на меня глядел. Он был расслаблен и, кажется, доволен. — Ты хорошо справилась с первой частью своего задания, — сказал он, голос его упал до шепота, — но, как видишь, это тело пока слабо и требует поддержки.

Я молчала и разглядывала свои руки.

— Посмотри на меня, Арта, — прошелестел Лорд. Я подняла взгляд, стараясь выглядеть уверенней. Он скривил губы в ухмылке. — Пока ты верно служишь мне, тебе нечего бояться, — добавил он.

— А я и не боюсь, — вскинулась я. Раздался сиплый смешок.

— Даже не пытайся меня обмануть — это невозможно, я чувствую и вижу все, особенно страх, его запах не спутать ни с чем. За ложь и неповиновение я буду наказывать, — шептал он, но голос его проникал прямо под кожу, резал по нервам, звучал громовыми раскатами в голове. — А теперь к делу, — зашелестел он, — ты должна будешь регулярно варить для меня особые укрепляющие зелья, скорее всего, достаточно длительный срок, поэтому я советую тебе заранее запастись необходимыми ингредиентами. Еще мне нужна еда, но не те отбросы, которыми ты питаешься в «Дырявом котле». Купишь крупы и будешь их готовить. Тебе бы тоже не помешало заняться собой, — вдруг добавил он, — ты ужасно выглядишь.

«Кто бы говорил», — подумала я. Он сощурился, недобро глядя на меня, но промолчал. «Неужели услышал?» — испугалась я.

— Я говорил тебе, что являюсь лучшим легиллиментом в мире, но ты плохо слушала меня, впрочем, как и всегда. Когда-нибудь тебе это аукнется, — ядовито добавил он.

Меня потряхивало, это существо было мне совершенно незнакомо, оно вело себя иначе, с ним было тяжело находиться в одном пространстве, так сильно он давил. Инстинкт, древний, как сама жизнь, постоянно вопил об опасности рядом с ним, Лорд, которого я знала, был другим. «Неужели он все время притворялся?» — мелькнула мысль, я постаралась запрятать ее и думать о кашах и зельях.

— Купишь мне черную мантию, — продолжил холодно он, — и волшебную палочку.

— Как же я куплю ее без вас? — спросила я, отмечая про себя, что язык не поворачивается говорить «Тебя».

— Пока что сойдет любая, — просипел он. — Еще ты должна приносить свежие газеты и слушать, что говорят вокруг, все будешь докладывать мне. И смотри в глаза, когда я разговариваю с тобой! — хрипло прикрикнул он. Я подняла взгляд и посмотрела в его холодные глаза. — Вот так, — добавил он. — И распрями плечи, а то ходишь, как вшивый домовик.

Я повиновалась.

— Все, доставай меня, — скомандовал он. Я заклинанием испарила воду и, обернув его полотенцем, отнесла в комнату, усадив в кресло перед камином. Он сделал жест кистью и пламя запылало ярче, освещая нашу комнату, ставшую вдруг для меня неуютной.

Змея подползла к нему и положила голову на подлокотник, он погладил ее.

— Ты молодец, красавица Нагайна, — прошелестел Лорд ласково.

Я вдруг остро почувствовала себя лишней, мне стало душно и жарко, я тихонько выскользнула из комнаты и, выйдя на улицу, пошла в сторону леса, в котором мы гуляли со змеем летом. Было холодно, пришлось применить согревающие чары. Все вокруг укрыл белый снег, светил молодой месяц, и звезды безмолвно смотрели на меня. Прохладный ветер дул мне в лицо, но дрожала я не от него, а от мысли, что тот человек, с которым я живу, вовсе мне не «друг», и вообще, я не знаю о нем ничего.

Деревушка утопала во мраке, только кое-где виднелись светлые окошки в домах, а вдалеке между холмов был виден станционный фонарь. Тоскливо залаял чей-то пес у дороги, до меня донесся перестук колес уходящего поезда. «Уехать, — подумала я, — нужно бежать или я погибну здесь». Наш дом стоял темной неприступной крепостью, мрачный и нелюдимый, я посмотрела на него и направилась прочь.

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.

Не сплю.

Не рвусь

ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,

Ни к кораблю.

На, кажется, надрезанном канате

Я — маленький плясун.

Я — тень от чьей-то тени. Я — лунатик

Двух темных лун.

Я, конечно же, никуда не уехала, потопталась на платформе, посмотрела на желтый болезненный свет фонаря, искрящийся под ним снег, блестящие рельсы и, решив, что все это пустое, пошла домой. Лорд все так же сидел в кресле, кутался в черную тряпицу и смотрел на огонь, змея лежала на ковре рядом.

— Далеко ходила? — хрипло спросил он.

— На станцию, — честно ответила я.

— Не замечал в тебе раньше рвения к ночным прогулкам. Хотела сбежать? — меланхолично поинтересовался он. — Бросить меня одного, беспомощного и обессиленного?

Он, конечно, преувеличивал, но моя совесть была уязвлена. Я промолчала.

— Всегда знал, что ты слабая и трусливая, — продолжил он после паузы. Это замечание задело меня.

— Вы правы, была бы храбрая — сбежала бы давно, — ответила я.

— Тогда бы ты была не храбрая, а глупая, — отрезал он. Я не видела дальнейшего смысла в пререканиях, поэтому промолчала, глядя на его демонический профиль на фоне огня, и не заметила, как меня сморил сон.

* * *

Большая круглая комната заставлена книжными стеллажами и странными серебряными устройствами, издающими тихий перезвон. На золотой жердочке сидит крупная ярко-красная птица, которая, склонив голову, внимательно наблюдает за происходящим. Рядом с высоким стрельчатым окном стоит старик с длинной белой бородой и в серебристой мантии. Он задумчив и взволнован. Голубые глаза его смотрят в пустоту.

Позади него на стуле сидит человек в черном сюртуке, левый рукав его расстегнут и закатан до локтя, обнажая выпуклую, непрерывно шевелящуюся татуировку в виде змеи, выползающей из черепа. На бледной, воспаленной по ее краям коже человека она выглядит, как тяжкая болезнь, как смертный приговор. Он сидит сгорбившись, низко опустив голову так, что черные волосы скрывают его лицо.

— Ты уверен, Северус? — мягко спрашивает старик.

— Абсолютно. Еще вчера она была едва заметна, — раздраженно отвечает человек, в голосе его, однако, чувствуется отчаяние.

— И не было никаких изменений за последнее время? Может, хоть что-то? — настаивает старик.

— Ничего. Я бы сразу доложил вам.

— Да… этого следовало ожидать, но я, как всегда, надеялся на лучшее. Однако, жаль, что так скоро, Гарри еще совсем ребенок, — еле слышно говорит старик.— Теперь выиграть время вряд ли получится… Ах, как же не вовремя! — досадливо восклицает он и качает головой.

— Беда не бывает вовремя, Альбус, — обрывает его человек, — что мне делать?

— Что делать? — удивленно переспрашивает старик. — Ничего, мы ничего не можем сделать, Северус, нам остается только ждать. Ждать, когда Он сделает первый ход в этой страшной партии…

— Я не о том, — перебил человек, — я спрашиваю вас, что мне делать, когда Он призовет меня.

— То, что должен делать, — твердо сказал старик. В глазах человека на мгновение мелькнул страх, сменившийся мрачной решимостью. — А теперь ступай, Северус, отдыхай, пока есть возможность. У меня теперь много дел, надо будет решить вопрос со штаб-квартирой, где будет собираться Орден, переговорить со своими друзьями в Министерстве. Если Он правда вернулся, то они должны были зафиксировать что-нибудь, надо оповестить всех наших об опасности.

Человек кивнул на прощание и вышел, а старик все хмурился, бродил по кабинету, бросал взгляды на большие позолоченные часы и живые портреты в рамах, которые тоже не спали в этот темный предрассветный час.

— Ну, что вы на это скажите, Финеас? — спросил старик.

— Скажу, что тот, кто предупрежден об опасности, уже наполовину спасен, — ответил ему мужчина с портрета.

* * *

Я проснулась, ощущая на себе холодный сверлящий взгляд. Кресло было развернуто в сторону дивана, на котором я спала, пламя в камине не горело, но угли были еще красными.

— Вставай, я не намерен больше ждать, — хрипло сказал Лорд. Я приподнялась на локте и посмотрела в окно, там было сумрачно, солнце еще не встало, и мир казался сделанным сплошь из серого цвета. — Немедленно отправляйся за едой и ингредиентами, — ледяным тоном продолжал Лорд.

— В такую рань? — изумилась я. — Где же я найду все это, магазины сейчас не работают.

— Я голоден и слаб, — прошипел Лорд, в его голосе прорезалась угроза, — не знаю где, но лучше тебе найти, если ты не хочешь узнать, как я наказываю нерадивых слуг.

— Я не записывалась к вам в слуги, — тихо процедила я.

— Зато ты всегда можешь записаться ко мне во враги, — просипел он.

Я опрокинулась обратно на подушку, пытаясь осознать свой сон, мне это казалось очень важным, но смысл ускользал от меня, просачивался, как песок сквозь пальцы.

— Ты не слышала, что я сказал тебе?! — хрипло прикрикнул Лорд. Меня словно холодом обдало, я вскочила и начала собираться. Выписав рецепт зелья из книги и схватив сумку, я поспешно исчезла в камине.

«Дырявый котел» встретил меня тусклым светом и тишиной, за прилавком похрапывала толстая Дейзи — сменщица Тома. Я тихонько прошмыгнула мимо и вышла в Косой переулок. Как я и ожидала, лавки были закрыты, светился только Гринготтс, здесь делать было нечего, но я прошлась на всякий случай взад-вперед, заглядывая в темные оконца витрин. Домой с пустыми руками возвращаться не хотелось, что-то мне подсказывало, что про наказание он не шутил. Соваться в Лютный тоже было рискованно, к тому же едва ли там можно было найти что-то съедобное, но тут меня осенило, я помчалась обратно в «Дырявый котел» и вышла через боковую дверь в Лондон.

Даже в столь ранний час на улице было много машин, серое зимнее небо и пронизывающий ветер с мелкими капельками не то дождя, не то снега встретили меня по эту сторону. «Даже погода у маглов хуже, чем у нас», — подумала я. Интересно, каким образом волшебники сделали это? Я побрела по улицам, высматривая продуктовый магазин. Он и правда нашелся. Большой супермаркет находился на углу, у меня оставалось немного магловских денег с моей прошлогодней прогулки. В этом году все праздники прошли незаметно, может, оно и к лучшему. Я взяла несколько пачек каши, пакет молока и пошла на кассу. Сонная продавщица подозрительно на меня посмотрела, но ни слова не сказала. Я довольная вышла из магазина и отправилась восвояси.

Вернувшись домой, я увидела Лорда. Он, скрючившись, спал на кресле, узкая костлявая нога торчала из-под тряпицы. Дома было холодно, камин давно погас. Поддавшись порыву жалости, я сняла с себя мантию и, укрыв его сверху, стала готовить первую в жизни кашу. Налив воды в котел и поставив его на огонь, я насыпала туда овсяные хлопья и стала ждать, изредка помешивая. Кашу я ела раза два в жизни и не жаловала ее. Через некоторое время обнаружилась первая оплошность — я насыпала слишком много крупы, она начала развариваться и увеличиваться в размерах, приходилось подливать воду, но она быстро исчезала, а каши становилось все больше, пока она не заняла весь котел. Я начала откладывать ее в миску для сухих ингредиентов. За этой манипуляцией меня и застал проснувшийся Лорд.

— Не знал, что у нас сегодня гости, — ехидно прокомментировал он, — не меньше десятка, по всей видимости. Смотри, чтоб они не слишком объедались твоим деликатесом.

Я проигнорировала эту шпильку и продолжила помешивать густую плотную кашу. Она стала склизкой и я, памятуя, что такой она и должна быть, решила, что она готова. Выключив огонь и положив полную миску каши, я поднесла ее Лорду. Он даже не посмотрел на нее.

— У меня нет зубов, я не могу это есть, — усмехнувшись, сказал он.

— Почему вы не сказали раньше об этом? — возмутилась я.

— Я не обязан думать за тебя все время, если тебе не хватает мозгов даже на такое плевое дело, то при чем здесь я? — ответил он уже без улыбки, тон его стал жестким. Мороз побежал у меня по коже от его взгляда, я уже хотела убрать кашу, но обнаружила, что не могу встать.

— Не торопись, — елейно сказал Лорд, — ешь.

— Я? — удивленно переспросила я.

— Ну не переводить же зря хороший продукт, — он откровенно потешался, бледные губы кривились в холодной усмешке. Я взяла ложку и, чувствуя себя неуверенно под его пристальным взглядом, попробовала кашу, и глаза мои округлились. Обнаружились еще несколько оплошностей, и главная из них была в том, что я забыла ее посолить, каша была недоваренной внутри, скользкой и безвкусной. Я вновь попыталась встать, но моя попытка не увенчалась успехом.

— Доедай, — холодно приказал Лорд. Его тон говорил о том, что всякое сопротивление бесполезно, и мне пришлось повиноваться. Жуя противную кашу, я проклинала все на свете: гадкого Лорда, свою невнимательность и то, что наложила полную тарелку. Когда он сполна насладился моими мучениями, я наконец смогла встать.

— В следующий раз будешь лучше стараться, — прошипел он. Я поскорее очистила котел от остальной каши, чтобы он не заставил меня доедать ее всю. — И я все еще голоден, — недовольно отозвался Лорд.

В этот раз я подошла к процессу приготовления более обдуманно, поэтому каша была перетерта, сварена на молоке и послащена. Я сделала ее достаточно жидкой, чтобы Лорд мог сразу проглатывать ее. Закончив, я перелила ее в бутылку и протянула Лорду, правда, удержать он ее не смог и кормить его пришлось мне.

Я чувствовала себя неуютно рядом с ним, откровенно говоря, мне было противно и страшно кормить кашей из бутылки это уродливое существо, смотреть на сужающиеся при дыхании щели ноздрей и костлявые паукообразные руки, я изо всех сил старалась сохранять самообладание.

— Дамблдора хотят сместить с поста директора, — сказала я, чтобы рассеять тишину.

— Правда? И кому же пришла в голову такая блистательная идея? — просипел он, оторвавшись от бутылки.

— Люциусу Малфою, — ответила я. Лорд поморщился.

— К Люциусу у меня будет много вопросов, — сказал он ледяным голосом, — сомневаюсь, что у него найдутся ответы достаточно удовлетворительные для того, чтобы я сохранил ему жизнь.

Я почувствовала, как накаляется воздух вокруг, и поспешила сменить тему.

— В школе нашли на стене кровавую надпись: « Тайная комната снова открыта, враги наследника, трепещите». Все напуганы, — тихо сказала я. Лорд неожиданно хрипло рассмеялся.

— Представляю, какие камни сейчас полетели в Дамблдора, — отсмеявшись, сказал он, — Люциус умеет быть изобретательным, когда захочет. Как жаль, что у меня пока нет доступа к школе, можно было бы сделать все по-настоящему, пара мертвых грязнокровок решили бы проблему с Дамблдором, — шипел он, — но у Люциуса на такое кишка тонка, он не сможет довести дело до конца, — голос его, высокий и холодный, был полон негодования, маленькие руки сжали подлокотники кресла.

— В любом случае, эта шумиха нам на руку, пусть Дамблдор бьется с министерскими крысами, пока я становлюсь сильнее, — закончил он. — Пусть сидит в замке, у всех на виду, там он и подохнет, — выплюнул Лорд. Он немного помолчал и вдруг спросил: — Откуда ты узнала об этом?

Я вытащила газету и отдала ему, он бегло пробежался по статье, внизу была маленькая колдография Дамблдора, он прищурился и долго разглядывал ее, на лице его при этом застыло выражение чистой ненависти.

— Он постарел, — наконец сказал он, и холодная усмешка скривила тонкие губы.

— А что такое Тайная комната и кто такой наследник? — поинтересовалась я.

— Помнишь, я рассказывал тебе про основателей Хогвартса? — Я кивнула. — Так вот, трое из них были маглолюбцами, они начали принимать в школу всякий сброд и лишь великий Слизерин воспротивился этому. Он брал на свой факультет только тех детей, в чьих жилах текла чистая кровь волшебников, отбирал самых способных и талантливых, остальные вскоре воспротивились ему, и тогда он покинул школу, но оставил великий дар для своего наследника, способного продолжить его благородное дело по защите этого мира от засилья грязнокровок. Он создал в школе комнату, найти и открыть которую способен лишь змееуст.

Змея — символ Слизерина, и в комнате он оставил опаснейшего представителя всего змеиного рода. Василиск — король змей, способный убивать одним лишь взглядом. Наследник должен выпустить его и очистить школу от недостойных великого знания магии. А наследник — это я, — патетично закончил он.

Чего-чего, а театральности Лорду было не занимать.

— И ты открывал ее? — спросила я.

— Конечно, василиск даже убил одну грязнокровку, тогда школа оказалась под угрозой закрытия, я не мог допустить этого, потому что сам еще учился в ней. Я закрыл Тайную комнату, а после того, как дело замяли, открывать ее снова было опасно. Дамблдор, этот ушлый старик, пристально следил за мной тогда.

— Когда это было? — спросила я, история меня очень взволновала.

— Пятьдесят лет назад, — прошипел Лорд.

— Ничего себе, — воскликнула я, — значит, тебе по крайней мере шестьдесят?

— Мой возраст не имеет значения, я — бессмертен.

— А почему Дамблдор подозревал тебя? — не унималась я.

— Он всегда меня подозревал, потому что боялся того, кем я могу стать. Я всегда был особенным, старик уже тогда испугался моих способностей, что я стану сильней его и отниму власть. Так и случилось. И пусть он двенадцать лет праздновал победу, его хитрости не хватило на то, чтобы понять главное: его самый опасный враг — время. А я, напротив, могу и подождать. Я теперь очень терпелив.

С последним утверждением Лорда я согласиться не могла, но, естественно, промолчала.

— Мы заболтались, а у тебя еще много дел, — сказал он.

Я закупила необходимые ингредиенты и начала варить укрепляющее зелье для Лорда. Оно было несложным, но принимать его надо было часто и только свежеприготовленным, поэтому мне приходилось варить его каждые шесть часов. Одним из обязательных условий для его усвоения было присутствие в зелье биологических частиц организма-создателя, для этого я периодически доила Нагайну, благо, со змеей мы сдружились. Она была понятливая и исполнительная.

Жизнь моя теперь превратилась в монотонную череду действий: купить свежую газету, накормить Лорда, сварить зелье, помыть Лорда, накормить, помыть, сварить, накормить-помыть-сварить. Я сбивалась с ног и не высыпалась, потому что нарушать режим приема зелья было нельзя. Я купила ему мантию и палочку, но он почти не колдовал ей. Несмотря на все мои усилия по восстановлению Лорда, он слабел, постоянно мерз и часто спал, а когда просыпался, всегда был не в духе, и мне часто доставалось от него.

Первое время он пытался продолжать мое обучение, я даже освоила под его руководством несколько интересных заклинаний, он показывал мне необходимые движения палочкой и заставлял оттачивать их до автоматизма. Я научилась наколдовывать «Смертный снег» над манекеном, Лорд говорил, что это интересное и редко используемое заклятье может быть очень полезным, если применять его на малоопытных врагах, ведь защититься от колючих снежинок, вызывающих после прикосновения глубокий сон, а при длительном использовании — смерть, было сложно. Еще он научил меня заколдовывать пол так, чтобы он превращался в болото и засасывал врага. Такую ловушку я поставила возле второго входа в наш дом.

Однажды утром мои приготовления прервал шум, доносившийся из-за окна. Крупная белая сова стучала клювом в стекло. Лорд проснулся и с интересом смотрел на нее. Я открыла окно, и сова залетела в комнату, уселась на стол и протянула мне лапу с письмом.

— Не трогай его, письмо может быть проклято, — прошипел с кресла Лорд.

Я посмотрела на адрес, и каково же было мое удивление, когда оно оказалось от Гарри Поттера. Значит, он все-таки вспомнил, что обещал написать. Я начала отвязывать конверт.

— От кого оно? — не выдержал Лорд. Я вздохнула, предчувствуя бурю.

— От Гарри Поттера, — сказала я. Лицо Лорда было непередаваемо: ненависть, удивление и страх смешались в нем.

— Не открывай, это подстава Дамблдора! — вскричал он.

— Да нет, — попыталась возразить я, — Гарри обещал написать, когда мы прощались.

Лорд прищурился.

— Вот как, а мне ты забыла об этом упомянуть? — ядовито процедил он.

— Нет, просто я не думала, что он правда напишет, — пожала плечами я и вскрыла конверт.

Пока я читала письмо, Лорд буравил меня взглядом, от него по комнате заструились пульсирующие волны энергии, от которых у меня начало покалывать кожу, я подумала, что он сейчас либо лопнет от напряжения, либо добьется своей цели и испепелит меня взглядом. Я решила не испытывать судьбу.

— Он пишет о себе и о делах в Хогвартсе, — начала я, — говорит, что после того происшествия везде снуют министерские служащие и обстановка напряженная. Еще он говорит, что Гриффиндор выиграл в двух матчах по квиддичу, остался последний против Слизерина, они много тренируются и собираются выиграть кубок. Арестовали его друга — лесника, он пытается найти доказательства его невиновности, еще в школе открылся дуэльный клуб и ему нравится ходить на занятия, он спрашивает, как мои дела, — пересказала я Лорду и отдала ему письмо. Он взял его и внимательно перечитал несколько раз, помахал над ним палочкой, шепча что-то, а затем брезгливо выбросил в камин.

— Ничтожный глупец, похоже, Дамблдор не очень утруждает себя воспитанием «избранного», — выплюнул он. — Мальчишка никчемен.

Лорд был явно взволнован, он ерзал на кресле и вертел в руках палочку, которая обычно лежала без дела.

— Так это же хорошо, разве нет? — спросила я.

— Это нелогично, — через некоторое время ответил он, — возможно, что это письмо — все-таки происки Дамблдора.

Сова, сидящая на столе, ухнула, увидев Нагайну. Я пожала плечами и, взяв чистый лист, начала писать.

— Что ты делаешь? — раздраженно спросил Лорд.

— Пишу ответ, — сказала я.

— Не забудь передать от меня привет, — прошипел яростно Лорд, и письмо вспыхнуло передо мной, я едва успела отскочить, зеленая вспышка пронеслась над столом, сметя с него книги, и громыхнула, попав в стену; сова вскрикнула и, взлетев, устремилась к окну. Еще одна вспышка промелькнула рядом с ее хвостом, но птица оказалась проворной и с визгом вырвалась в окно, улетая в серое небо.

— Зачем?! — воскликнула я.

— Не смей водить дружбу с моим врагом, иначе следующая Авада полетит в тебя! — хрипло рявкнул Лорд.

В комнате запахло озоном, как после грозы, сердце колотилось у меня в горле. «А ведь он мог промахнуться и попасть в меня», — подумала я, оседая на стул и глядя, как ветер сдувает со стола пепел моего письма.

Примечания:

Замечательная иллюстрация от Чайный Интроверт ^^ ))

http://ipic.su/img/img7/fs/HFO2VPYJQPQ.1522389311.jpg

— Годы твои — гора,

Время твое — < царей.>

Дура! любить — стара.

— Други! любовь — старей:

Чудищ старей, корней,

Каменных алтарей

Критских старей, старей

Старших богатырей…

Темное грязное помещение с узкими закопченными оконцами, сквозь которые едва проникал тусклый вечерний свет. Огарки свечей плавились на липких от грязи деревянных столах, несколько человек сидели в табачном чаду, лица их скрывали капюшоны. Один из них встал и неслышно пошел в сторону лестницы, ведущей наверх; рассыпанные по полу опилки заглушили звук его шагов. Полы черной мантии скользнули по пыльным ступеням. В темноте коридора угадывались контуры двери с бронзовой ручкой, из-за нее доносился тихий разговор. Человек резко замер, оглянулся и подошел ближе. Женский голос лепетал что-то просительно и приниженно, слов было не разобрать.

— Нет, Сибилла, к моему сожалению, я и вовсе собираюсь убрать дисциплину из программы, — раздался твердый мужской голос. Послышался звук отодвигаемого стула и скрип половиц, человек дернулся, чтобы уходить, как вдруг из-за двери раздался низкий хриплый голос: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе…» Вдруг тяжелая рука опустилась на плечо человека и оттащила его от двери.

— Ах ты, щенок! Вздумал шнырять в моем пабе! — прогремел голос трактирщика.

— Нет, я шел… — попытался оправдаться человек.

— Ты просто шел? Тогда я сейчас оторву тебе ноги и посмотрю, как ты побегаешь, — продолжал реветь трактирщик, хватая и таща сопротивляющегося человека за ухо, но тут дверь распахнулась. За ней стоял высокий старик в длинной фиолетовой мантии, а поодаль сидела неопрятная женщина и потерянно озиралась по сторонам. Старик оглядел цепким взглядом пойманного, кивнул трактирщику и вновь скрылся за дверью.

— Убирайся! И чтобы духу твоего не было в моем заведении, — рявкнул трактирщик и толкнул человека к лестнице.

* * *

Прошло уже два месяца с того момента, как Лорд обрел свое тело, но оно так и оставалось слабым и неразвитым. Мои усилия по его восстановлению не приносили результатов.

— Долго ты будешь там копаться? — прошипел Лорд с кресла. — Ты и так уже проспала все на свете.

— Оно все равно вам не помогает, — отозвалась я.

— И ты решила, что лучше не делать ничего? — недовольно выплюнул он.

— Нет, просто я подумала, может, есть другой способ, более действенный? — оправдалась я и дала Лорду выпить утреннюю порцию зелья. Он проглотил ее, не поморщившись, хотя я догадывалась, что оно было редкостной дрянью. Лорд вообще проявлял чудеса выдержки и уже два месяца питался исключительно приготовленной мной кашей и не выказывал никаких признаков неудовольствия этим.

— Есть более действенный способ, — наконец сказал он, — выпить кровь единорога.

— Как же так? Ее нельзя пить, я читала, — возразила я.

— В книжке, написанной для глупых детишек по указке отдела Министерства магии по контролю и регулированию магических популяций? — ехидно отозвался он.

— В учебнике, рекомендованном для четвертого курса, — буркнула я, — значит, проклятья не существует?

— Конечно, нет, это сказка, придуманная в Министерстве давным-давно и вдалбливаемая всем детям уже несколько веков, — отозвался Лорд. — Единороги давно находятся на грани вымирания, но их биологический материал: рог, волос и особенно кровь обладают сильными магическими свойствами и используются во многих областях, поэтому ради сохранения их популяции Министерство было готово пойти на все. В древности единороги истреблялись прежде всего из-за феноменальных целительных свойств крови, когда вокруг бушевала лихорадка, чума или проказа, волшебникам было достаточно лишь выпить этой крови, чтобы исцелиться навсегда. Когда убийство единорогов и официальная продажа крови были запрещены, браконьерство в этой отрасли возросло в десятки раз, убивать стали еще больше, чем до указа, и тогда было решено бороться не с предложением, а со спросом на этот товар. Везде и всюду кричали про страшное проклятие, постигающее того, кто выпьет этой крови, и не поверишь, это подействовало. Маги забыли собственную историю, слушая глупые россказни министерских чинуш, — закончил Лорд.

— Тогда почему бы нам не попытаться достать немного? — спросила я. Лорд молчал.

— Я долго думал об этом, — наконец, сказал он, — единственный табун единорогов в Англии водится в Запретном лесу, близ Хогвартса, но ты не можешь идти туда в одиночку, это слишком опасно, ты еще не готова.

— Я много всего умею, — возразила я, — и смогу себя защитить, чем так опасен этот лес?

— Этот лес прежде всего опасен Дамблдором, — веско сказал Лорд, — за ним присматривают его люди, не знаю, насколько бдительно, но присматривают. В любом случае, незамеченной ты туда не попадешь. В Запретный лес только один путь через деревеньку Хогсмид, куда можно переместиться по каминной сети, ведь трансгрессировать и использовать порт-ключи на территории Хогвартса нельзя, а перемещаться сразу в лес слишком опасно. Кроме того, в лесу обитает много опасных тварей, прежде всего, огромный выводок акромантулов, созданный там с легкой руки Дамблдора. Нам этот путь пока закрыт, — раздраженно заключил Лорд.

— Но, может, стоит все-таки попробовать? — осторожно спросила я.

— Я не могу остаться без единственного помощника, ты туда не пойдешь, это вопрос решенный! — вскрикнул Лорд ледяным высоким голосом.

Больше я не заговаривала с ним на эту тему, но мысль о том, что можно решить проблему быстро, прочно засела у меня в мозгу. В книжной лавке я купила «Подробное описание флоры и фауны Запретного леса» и тайком почитывала ее, пока Лорд спал. Из книги я узнала, что единороги — существа осторожные, подпускают к себе только девочек, обитают стадами и выходят на открытые поляны по ночам, а днем уходят глубже в лес. Про акромантулов в книге не было ни слова, и мне пришлось покупать «Общий справочник магических существ». «Огромные плотоядные говорящие пауки» — говорилось в справочнике, эта информация несколько остудила мой пыл, пауков я боялась и поэтому решила согласиться с Лордом и не предпринимать никаких действий.

Время шло, а сильных изменений не было, Лорд становился раздражительней с каждым днем, я очень уставала от его недовольства и вскоре вновь вернулась к мысли о добыче крови. Убивать единорога казалось мне совершенно негуманным. А это значило, что мне следовало научиться залечивать раны, в одном из моих учебников было заклинание для лечение ссадин и царапин, мне же предстояло лечить порез. Я решила пойти на хитрость и мастерски «обрезалась» во время очередной варки зелья.

— Криворукая девчонка, — зашипел Лорд, когда я показала ему свою рану, потом он сделал едва заметное движение пальцами и порез исчез без следа.

— Как ты это сделал? — восхитилась я.

— Простейшее заклинание из колдомедицины, — неохотно отозвался он.

— Научи меня.

Лорд показал мне необходимое движение и слова. Я опять порезала палец и начала тренировать заклинание, которое у меня совершенно не получилось и вызвало обратный эффект, порез разошелся сильнее и хлынула кровь. Лорд смотрел на меня, как на самое бесполезное существо в мире, и добиться результата было для меня принципиально важным. Через полчаса усиленных тренировок, у меня начало понемногу получаться это «простейшее» заклинание, с тех пор я стала тренировать его ежедневно, Лорд фыркал и говорил, что у меня появились склонности к мазохизму. Я также приобрела «Большой атлас магической Британии» и изучила по карте расположение Хогсмида и близлежащих территорий, при этом я совершенно не думала всерьез о том, чтобы ослушаться Лорда, мне была интересна сама возможность такой операции.

Я исправно посещала Косой переулок и покупала свежие газеты для Лорда, слушала, что говорили волшебники. Весна выдалась теплой, Косой переулок наводнили ведьмы, торгующие рассадой различных магических культур, волшебники блуждали по улице между горшков, скупали стрекочущие, пахнущие и плюющиеся ростки, переговаривались о ценности того или иного экземпляра, в продаже появилось много новых животных, их тоже раскупали на подарки своим детям, которые визжали от счастья, беря в руки маленьких разноцветных пушистых зверьков. В газетах писали о победе Болгарской сборной в чемпионате мира, об опасности переедания радужных бобов, о новшествах, принятых в Министерстве, отныне совы не переносили почту между отделами, а в вестибюле добавили еще одну золотую фигуру.

Как-то вечером, прочитав очередную газету и бросив ее в огонь, Лорд яростно прошипел:

— Идиоты и бездельники, их всех нужно скормить дементорам.

— А чем, по-твоему, должно заниматься Министерство? — спросила я.

— Прежде всего защитой интересов волшебников, они должны расширять границы нашего мира, накладывать маглоотталкивающие чары. Маглы очень сильно продвинулись в создании оружия, я видел войну и знаю, на что они способны, если они узнают о существовании этого мира и начнут войну, мы не сможем защититься. Необходимо отодвинуть границы, не пускать сюда грязнокровок, уничтожить их оружие и создать собственное, развивать магию и копить знания, маглы должны поклоняться нам, — патетично закончил Лорд.

— А меня тоже выгнать? — задала я давно волновавший меня вопрос. Лорд ответил не сразу, молча посмотрел на меня исподлобья.

— Тебя в первую очередь, если будешь продолжать так одеваться и тратить деньги на магловское барахло, — наконец, просипел он. Этот ответ заставил меня улыбнуться. Мы поговорили еще немного о кровной магии, потом я дала ему зелье, Лорд выпил его и уснул.

Я лежала на диване, сон не шел ко мне, по оконному стеклу стучали капли дождя, поскрипывали ветки деревьев. Нагайна, тихо шурша, вползла в комнату и устроилась рядом с креслом Лорда. Мой взгляд упал на «Атлас…». Я взяла его и открыла на странице с картой Хогсмида. Маленькая деревушка имела одну центральную улицу и несколько проулков. Множество лавок и магазинчиков стояли по сторонам от дороги, некоторые были подписаны на карте. Паб «Три метлы» — популярное заведение среди жителей и студентов Хогвартса, не подходит… Романтическое кафе мадам Паддифут — снова не то. Лавка волшебных принадлежностей «Дэрвиш и Бэнгз» — возможно. Трактир «Кабанья голова» — старое питейное заведение, сойдет.

Дорога из Хогсмида шла вдоль озера, мимо железнодорожной станции и пристани, если держаться левого края и свернуть с нее, не доходя до замка, то можно попасть в Запретный лес. Я вдруг поймала себя на мысли, что всерьез думаю о возможности этого мероприятия. «А почему бы и нет, Лорд спит, вдруг получится», — подумала я и, тихо поднявшись с дивана, направила палочку в сторону кресла Лорда. Нагайна удивленно на меня посмотрела, я прошептала заглушающие чары и начала быстро собираться. Взяв сумку, нож, деньги и склянку, я, под немигающим змеиным взглядом, забралась в камин и четко произнесла: «Кабанья голова». Зеленое пламя окутало меня.

Я вывалилась из старого камина вместе с клубами пыли и копоти. В полумраке помещения я разглядела барную стойку и жирные деревянные столы, на которых кое-где плавились огарки свечей. Посетителей не было. Я сделала несколько шагов и замерла, узкие грязные оконца, лестница, ведущая наверх — все это было мне знакомо. «Я уже была здесь…» — подумала я, но мысль моя была прервана низким грубоватым голосом.

— Что-то ищете, мисс? — окликнул меня трактирщик. Я обернулась и увидела высокого человека с длинной бородой, смотревшего на меня сурово из-под густых бровей.

— Нет… то есть да, я ищу выход, — пролепетала я.

Трактирщик махнул рукой в сторону, и я заспешила к двери, провожаемая внимательным взглядом. Выскочив на узкую темную улочку, я немного растерялась, но потом, вспомнив карту, уверенно зашагала вперед и, выйдя на широкую мощеную улицу, повернула налево. Вокруг было много магазинов, светились вывески, но посетителей и прохожих не было, я старалась идти быстро и держаться в стороне от редких фонарей и самых ярких витрин. В лицо мне дул сильный ветер, и я куталась в мантию, стараясь спрятаться от его цепких ледяных щупалец.

Вскоре деревушка кончилась, и я вышла на хорошо утоптанную дорогу, вокруг было темно, только вдалеке был виден свет фонаря. «Наверное, станция», — подумала я и заспешила на свет. Меня охватило волнение и чувство нереальности происходящего, будто я снова в одном из снов, но скоро проснусь и начну готовить зелье для моего Лорда. «Моего ли? Когда это он успел стать моим?» — задалась я вопросом, но он так и остался без ответа, потому что впереди показалась освещенная железнодорожная станция.

Я сошла с дороги и теперь пробиралась по берегу. Идти пришлось медленно и на ощупь, я часто спотыкалась на кочках и камнях. Дорога была пустынна, но выходить на нее я не рисковала, предпочитая держаться в темноте. Дорога плавно сворачивала направо, вскоре вдалеке показались ворота, на карте они были обозначены, как «Главные ворота», и вызывали у меня наибольшее беспокойство, ведь они могли охраняться, но эти ворота были скорее декоративными: не было ни замка, ни забора, они никем не охранялись.

Я прошмыгнула мимо них и бодро зашагала дальше. Пока все шло хорошо, даже слишком просто. Дорога повернула, и я замерла на месте от открывшегося вида. Над долиной возвышался замок, прекрасный и величественный, его острые башни уходили высоко в звездное небо, в окнах горел яркий приветливый свет. Замок весь дышал мощью и древностью. Я остановилась, не в силах оторвать от него взгляда. Вот он — Хогвартс — лучшая школа волшебства, символ и надежда всей магической Британии.

Где-то там внутри сидит самый хитрый и могущественный волшебник, которого так настойчиво советовал опасаться Лорд. Какова же его сила и знание, если его владения так величественны? И где-то там, в замке, есть мальчик Гарри, которому не посчастливилось перейти дорогу Лорду, и мой спаситель — Северус Снейп. Я заставила себя оторваться от замка и пойти дальше, дорога продолжала уводить вправо, но мне не нужно было туда, я стала забирать левее, где в темноте начиналась мрачная и зловещая стена деревьев Запретного леса.

Оказавшись под сенью деревьев, я запустила в воздух огонек, освещавший мне дорогу. Лес был старый, землю под ногами сплошь оплетали корни деревьев, стволы, словно гигантские колонны, подпирали купол из крон. Я шла, прислушиваясь и держа палочку наготове, стараясь идти прямо и запоминать дорогу. Если верить справочнику, единороги выходят на открытые поляны по ночам, но ни полян, ни единорогов видно не было. Более того, за двадцать минут пути мне не встретилось ни одного живого существа, лес казался мертвым и безмолвным. Кое-где попадались крупные грибы, светящиеся бледно-голубоватым светом, местность стала понижаться и появился подлесок из папоротника и мелких белых цветочков. Воздух вокруг был густым и неподвижным. Вдалеке вскрикнула птица, я остановилась и прислушалась. Мне почудился отдаленный перестук копыт, но потом все смолкло. Я осторожно продолжила свой путь. Подлесок стал гуще, приходилось продираться сквозь заросли кустов с черными блестящими ягодами, сухие иглы под ногами сменились мягким мхом.

Вдруг впереди меж деревьев я увидела круп белой лошади, он появился на мгновение и неслышно исчез, я бросилась к тому месту, но ничего не увидела. Оглянувшись, я обнаружила белую лошадь в другой стороне, она переступала с ноги на ногу и помахивала двойным хвостом, я не смогла разглядеть, был ли у нее рог, потому что стоило мне чуть приблизиться к ней, как она исчезла из виду. В справочнике ничего не было сказано про двойной хвост, но единороги описывались, как красивые лошади с серебристо-белой шкурой и рогом, а также говорилось, что они очень пугливы. «Может, это и есть единорог?» — подумала я. Надо обязательно подобраться поближе. Светлый, блестящий круп вновь замелькал впереди за деревьями, я подкрадывалась, бежала, пыталась обойти сбоку, но каждый раз таинственная лошадь исчезала, словно пустынный мираж, беззвучно и не оставляя следов.

Запыхавшись и осознав тщетность своей погони, я остановилась и присела на кочку, стараясь перевести дыхание. Во время преследования я отвлеклась и потеряла направление, в котором двигалась, звезд и Луны не было видно из-за плотной кроны деревьев. Поднявшись, я побрела наугад, раз смысл сохранять направление пропал. Сырой холод проникал под мантию, зубы мои стучали, а лесу не было ни конца ни края. Неподалеку раздался вой, сердце мое подскочило и ухнуло вниз.

«Неужели оборотень?» — ахнула я и поспешно потушила свет, судорожно вспоминая все, что читала про них в учебнике. «Разве сегодня полнолуние? Луны не видать, может, просто волк»? Послышался хруст веток, визг и звук борьбы, я осторожно выглянула из-за дерева, но не смогла ничего разглядеть, кроме неясных теней. В ветвях заухал филин. Шорох стих. Сердце оглушительно билось о ребра. «Вот дура! Лорд был прав, я безнадежная дура», — горько подумала я. «И ему не помогу, и сама сгину из-за своей глупости», — продолжала я себя костерить, пробираясь в противоположную сторону от места недавней охоты.

Лес поредел, и передо мной открылась поляна, я увидела месяц и звезды. Поляна была пуста, от мокрой травы шел пьянящий пряный запах, я, испугавшись вновь быть обманутой, побежала прочь от дурманящих трав, спотыкаясь и царапаясь о шипы.

— Ссстой! Укушшшу! — услышала я голос впереди себя и замерла. «Змея!» — радостно поняла я.

— Не бойссся, я не опасссна, — ответила я в темноту.

— Что делает здесссь хххозяйка? — раздалось шипенье в ответ.

— Я потеряласссь, — честно призналась я.

— Я покажу хххозяйке быссстрый путь назад, — отозвалась змея.

— Мне не нужно назад, я пришшшла сссюда за единорогом, — твердо сказала я.

— Я не знаю, кто это, — прошипела змея.

— Белая лошадь, — начала объяснять я, — с рогом на лбу.

— Ссступай за мной, — наконец, сказала змея. Я зажгла тусклый огонек на конце палочки и увидела черную гадюку, скользнувшую в высокую траву. Змея была небольшой и ползла медленно, я пробиралась за ней. Вскоре мы вышли к ручью и двинулись вдоль него вниз, пока не вышли на широкую поляну, трава вокруг была вытоптана. Я замерла, увидев прекрасных, сияющих в лунном свете жеребцов. Гривы их струились и спадали до самой травы, большие темные глаза смотрели внимательно. Я залюбовалась на них и почувствовала сожаление о том, что собиралась нарушить их покой. «С ними ничего не случится, а Лорд будет здоров», — мысленно успокаивала я себя, медленно выходя на поляну. Жеребцы подняли головы, один из них всхрапнул и забил копытом по земле. Я резко вскинула палочку.

— Инкарцеро! — воскликнула я, и мои веревки достигли прекрасного создания, двое других галопом умчались в лес. Животное упало и заржало, стараясь вырваться из плотных пут, я прошептала чары «Смертного снега» и, как только первые снежинки коснулись серебристой шкуры жеребца, он стал успокаиваться, рывки его затихли и он быстро уснул. Я отменила действие чар и подбежала к животному. Достав нож, я сделала небольшой надрез на его задней ноге. Серебристо-голубоватая кровь заструилась по стенкам моей склянки. Наполнив ее, я залечила порез заклинанием и сняла путы.

Я держала теплый пузырек в руке и не верила собственному счастью. «Лорд будет доволен, он поругается, но будет доволен», — сказала я себе и, убрав пузырек в сумку, поспешила прочь с поляны. Змея ждала меня, и мы вновь побрели с ней сквозь лес. Меня грела мысль о выполненной работе. «Работа сделана», — твердила я себе, и сердце мое наполнялось радостью. Я так увлеклась своими мыслями, что потеряла бдительность, и новая напасть застала меня врасплох. Раздался оклик и стук копыт по земле, я обернулась и увидела, как меня начинают окружать неясные фигуры, они приближались и, наконец, я поняла, что это были кентавры — опасные магические существа, луки их были нацелены на меня. «Я пропала», — мелькнула мысль в моей голове. Я судорожно сжала палочку и приготовилась к бою. Круг неуклонно сжимался.

— Кто такая? Зачем пришла? — раздался резкий голос.

— Меня зовут Арта, — ответила я и сама не узнала свой голос, настолько жалко он прозвучал, — я заблудилась.

Один из них приблизился ко мне вплотную, и под светом луны я увидела его получеловеческие черты и попятилась.

— Это жеребенок, — крикнул он, и я увидела, как остальные опустили луки.

— Я хотела посмотреть на единорогов, — начала лепетать я, — а потом увидела белую лошадь, но не смогла ее догнать, а потом я потерялась, — со слезами закончила я.

Кентавр пристально смотрел на меня, в черных глазах его отражался блик Луны.

— Это был гитраш, — сказал кентавр, — он заманивал и путал тебя, жеребятам нельзя ходить по лесу в одиночку, это слишком опасно.

— Кто такой гитраш? — не удержалась я от вопроса.

— Призрак, злой дух, — ответил кентавр, пристально глядя на меня, — мы ожидали твоего прихода, Тубан ярко сиял на Драконе. Обычно мы не рады людям в лесу, но звезды велят нам радоваться, ведь Венера скоро покроет Поллукс, — сказал он задумчиво и многозначительно.

— Извините, я не понимаю.

Кентавр удивленно посмотрел на меня.

— Я провожу тебя до края леса, — сказал он и пошел, неслышно ступая по еловым иглам, я поспешила за ним.

Когда мы вышли из леса, уже светало, небо было светло-серого цвета и звезды скрылись из виду, только Луна не спешила покидать небосклон.

— Спасибо вам, — с чувством сказала я, глядя в глаза кентавру, он кивнул и скрылся под сенью деревьев.

Я побрела по дороге в Хогсмид, дрожа от холода и усталости, мантия моя оказалась порвана в двух местах, видимо, я зацепилась ей за колючки. Долину окутал утренний туман, и замок темным исполином возвышался над ней. Лорд уже проснулся, надеюсь, крови единорога хватит, чтобы потушить его гнев.

Долгим взглядом твоим истомленная,

И сама научилась томить.

Из ребра твоего сотворенная,

Как могу я тебя не любить?

Быть твоею сестрою отрадною

Мне завещано древней судьбой,

А я стала лукавой и жадною

И сладчайшей твоею рабой.

— Где она?! — яростно шипел Лорд.

— Девочка ушшшла, Хозяин, — отвечала змея.

— Куда она ушла?

— Я не знаю, Хозяин, — виновато опустив голову, шипела змея, — когда я вернулась, она начала собираться и наложила чары на ваше кресссло, а потом ушла в пламя.

— Почему ты меня не разбудила?! Почему позволила ей уйти? — негодовал Лорд. Бледные пальцы его вцепились в подлокотники кресла, за окном брезжил рассвет. — Убирайся, бестолочь, — выплюнул он.

Змея покорно удалилась из комнаты. Лорд нервным движением снял заглушающие чары, тут взгляд его упал на диван, на котором лежал Атлас, по лицу его пробежала тень, глаза остекленели. Вдруг из камина послышался гул, и вспыхнули языки зеленого пламени. Лорд резко обернулся.

* * *

Очутившись комнате, я замерла перед напряженным взглядом Лорда, он сидел в кресле, вцепившись в подлокотники до белых костяшек, и молча смотрел на меня так, словно пытался испепелить взглядом. Мне очень хотелось исчезнуть. Тишину в комнате разорвал грохот, донесшийся из коридора, я вздрогнула.

— Ты посмела ослушаться меня, грязнокровка? — тихим ледяным голосом спросил Лорд. Я молчала и изо всех сил старалась не дрожать. За окном начал тихонько накрапывать дождь, я чувствовала сильную усталость.

— Да, я ослушалась, — твердо ответила я, — ослушалась, потому что все мои старания были напрасны, мы просто теряли время.

Сказав это, я достала из сумки флакон с густой серебристой субстанцией и протянула его Лорду. Он уставился на него немигающим взглядом, а потом медленно протянул руку и забрал его. Мне показалось, что в глазах его промелькнули удивление и интерес. Покрутив в тонких пальцах пузырек, он открыл его и выпил несколько глотков, посидел немного, прислушиваясь к своим ощущениям, и вновь обратил свое внимание на меня.

— Признаться, я не ожидал от тебя такого результата, — протянул он, в голосе его больше не было злобы, и я почувствовала, как тепло и радость разливаются внутри меня, эти слова от Лорда могли быть смело приравнены к похвале. — Садись. Я хочу услышать все, — сказал он и жестом указал на диван, я немедленно повиновалась, ноги мои подкашивались от усталости.

Я начала рассказывать обо всех приключениях сегодняшней ночи, умолчав лишь о странном чувстве узнавания совершенно незнакомых мне мест; Лорд слушал молча, вращая пузырек в длинных пальцах и изредка бросая на меня внимательные взгляды. Под конец моего рассказа он вдруг схватил палочку и, направив ее на меня, сделал какой-то пас.

— Что ж, — протянул он, — все не так плохо, как могло бы быть, тебя не остановили и даже не установили слежку. Трактирщик слышал обратный адрес?

— Нет… Не знаю, его не было в зале, — рапортовала я.

— Странно, очень странно, — пробормотал Лорд. Я непонимающе уставилась на него.

— Этот трактирщик был одним из соглядатаев Дамблдора, — ответил он на мой немой вопрос, — значит, старик был в курсе твоего прихода, но либо не придал ему значения, либо пропустил тебя намеренно.

— Намеренно? Но зачем? — удивилась я.

— Чтобы создать впечатление незащищенности и простоты, — прошипел Лорд, — его излюбленная ловушка: прикинуться добрым глуповатым старичком, не видящим ничего у себя под носом, — раздраженно ответил он.

Мы посидели немного в тишине, Лорд о чем-то задумался, а мои мысли были лишь о том, как хорошо быть дома, а не в темном лесу, полном неизвестных опасностей.

— Ложись спать, — скомандовал Лорд наконец, — мне противно на тебя смотреть, ты похожа на инфернала.

Я фыркнула и, скинув грязную порванную мантию, упала на подушку, забываясь мертвецким сном.

* * *

Я снова бежала по лесу, спотыкаясь о корни деревьев, ветки хлестали меня по лицу, а грудь горела огнем. Тьма окутывала меня, и деревья обступали плотным кольцом, как карающие судьи. «Проклята! Проклята! Будь навеки проклята!» — слышалось мне в свисте ветра и скрипе древних стволов. А я все бежала, не в силах остановиться, словно тысяча бесов гнались за мной по следу. Бесконечный мелькающий хоровод сводил меня с ума.

Потом были чьи-то холодные руки, остановившие бессмысленный бег, лес исчез. Я увидела черные глаза, смотревшие на меня пристально, в них отражался свет Луны и низкий голос произнес: «Ту­бан яр­ко си­яет на Дра­коне. Звез­ды ве­лят нам ра­довать­ся, ведь Ве­нера ско­ро пок­ро­ет Пол­лукс», сотня голосов вторила ему. Потом все смолкло, и я оказалась в знакомой круглой комнате с высокими стрельчатыми окнами, солнце посылало сквозь них приветливые лучи, они падали на сотни блестящих предметов, преломлялись и распадались искрами, плясали зайчиками по стенам и потолку, раздавался тихий перезвон.

Старик в бордовом халате сидел на высоком кресле и хмурился, голубые глаза влажно поблескивали под очками. Дверь в кабинет резко распахнулась, и в нее влетел человек в черной развевающейся мантии.

— Вы звали меня, Альбус? — спросил он.

— Да, Северус, прости, что оторвал тебя от дел, но сегодня произошло нечто важное, — ответил старик тихо.

— Я слушаю, — отозвался посетитель. Он совершенно не вписывался в атмосферу этой комнаты, пропитанную светом и красками. Он был как черная клякса на чистом листе бумаги, человек из двух цветов, как всегда собран и внимателен.

— Знакомый трактирщик сообщил мне о странном ночном посетителе, точнее, посетительнице, — проговорил старик, пристально глядя в черные глаза человека.

— Уверен, у трактирщика десятки посетителей в день, и каждого можно назвать странным, чем же так особенна эта посетительница? — спросил он, насмешливо кривя губы.

— Прежде всего тем, что это девочка, — веско сказал старик. — Девочка со светлыми волосами, на вид лет тринадцать. Она вышла из камина в «Кабаньей голове» около часа ночи, ее никто не сопровождал, мой знакомый не стал следить за ней, ясно лишь то, что эта девочка не живет в Хогсмиде и не является нашей студенткой, — закончил старик. В комнате повисла тишина, нарушаемая звуками волшебных устройств.

— Так зачем вы вызвали меня? — прервал молчание человек, сцепляя длинные пальцы в замок за спиной. — Надеюсь, не за тем, чтобы обсуждать всех малолетних посетительниц трактира вашего знакомого, — сардонически добавил он.

— Конечно, нет, Северус, — улыбнувшись, отозвался старик. — Я лишь хотел спросить: «не хочешь ли ты что-нибудь рассказать мне?»

— Конечно, хочу. Я оштрафовал Поттера на тридцать очков, он опять шатался по замку после отбоя, кроме того, мальчишка оказывает негативное влияние и на других своих однокурсников, я видел с террасы, как мисс Грейнджер, озираясь, выходила из теплиц в неурочное время. Успеваемость гриффиндорцев по моему предмету по-прежнему остается неудовлетворительной, в прошлый четверг мистер Лонгботтом взорвал котел при изготовлении простейшего перечного зелья, — поведал зельевар. Голос его казался мягким, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он раздражен. Старик улыбнулся в бороду.

— Не горячись, мальчик мой, они просто дети, — примирительно сказал старик. Мужчина скривился.

— Я просил вас не называть меня так, — процедил он сквозь зубы.

— А вот наша ночная гостья, напротив, заслуживает более пристального внимания, — с нажимом прервал его старик, и вновь пристально посмотрел на посетителя, но реакции не последовало. — Ступай, Северус.

Мужчина порывисто развернулся, край черной мантии скользнул по столу, дверь захлопнулась за ним. Старик откинулся в кресле, глядя на закрытую дверь.

* * *

Кровь единорога оправдала легенды о своих дивных свойствах, Лорд быстро пошел на поправку, его перестала мучить слабость и озноб, он стал есть с большим аппетитом, был активен и деятелен, но самым удивительным было то, что он начал быстро расти. За два месяца он сравнялся со мной в росте, мне пришлось несколько раз покупать ему новые мантии, потому что он вырастал из них.

Я по-прежнему готовила для него укрепляющее зелье, но всего два раза в день, мне также не приходилось больше участвовать в процессе его купания и кормления, что безусловно радовало меня. Лорд стал совсем мало спать, при этом оставался бодрым, ему было скучно сидеть дома, но он говорил, что не станет заявлять о себе до тех пор, пока не закончится полное восстановление тела. Таким образом, вся неуемная энергия Лорда обрушилась на меня. Он не давал мне покоя ни днем ни ночью, постоянно рассказывая и показывая новые боевые заклятья, он обучил меня отражать летящие материальные объекты и насылать слепоту, каждый день мы часами сражались на лесной поляне. Вернее, сражалась я, пока Лорд насмешливо забрасывал меня проклятьями и осыпал недовольными замечаниями по поводу моих способностей.

Утро началось с традиционной варки каши. Пока я помешивала хлопья, Лорд читал свежую газету и кривил бледные губы.

— Чего интересного пишут? — спросила я.

— Министерские олухи начали шевелиться, почуяли свою скорую смерть, — мрачно отозвался Лорд. Холодный клубок сжался у меня в животе от этих слов. — Многие из тех, кто сейчас греет зад в Министерстве, были моими слугами, — продолжал Лорд, — у некоторых даже есть метка, а значит, они знают, что я вернулся, и скоро узнают, как я наказываю предателей, — в голосе его слышались нотки удовольствия и предвкушения.

— Они же не виноваты в том, что остались без предводителя, просто живут как могут, — попыталась заступиться я, — может, они смогут быть полезными, раз занимают посты в Министерстве.

— Все, кто прогнулся под нынешнюю власть — предатели, и будут казнены в назидание прочим, — холодно прервал Лорд. — Те, кто оставался мне верен все эти годы, томятся сейчас в Азкабане. Мои лучшие люди: бойцы, политики и интеллигенты предпочли заточение предательству. Скоро я освобожу их и награжу за верность. У нас не будет нужды в шпионах, я захвачу Министерство, — твердо сказал он.

— Для этого понадобится много людей, — отозвалась я, подавая Лорду тарелку.

— Ты права, сотни верных людей.

— Но разве тех, кто сидит в Азкабане, будет достаточно? — удивилась я.

— Конечно, нет, в Азкабане находятся лучшие, они будут руководителями, моим ближним доверенным кругом, как и прежде. Прочие присоединятся к нам, как только увидят мое могущество, полагаю, людьми мы ограничиваться не будем, — загадочно протянул он.

— Ты хочешь привлечь другие магические расы? — изумилась я.

— Вероятно.

— Но почему ты думаешь, что тебя поддержат теперь? Ведь прошло много лет, да и прошлый раз был неудачным.

Ледяная усмешка скользнула по губам Лорда, он снисходительно взглянул на меня и через некоторое время произнес:

— Люди слабы и трусливы по своей природе, каждый имеет свой изъян, слабое место, на которое можно надавить, — вкрадчиво прошипел он.

— Какие же это изъяны？ — поинтересовалась я.

— Одни любят деньги, вторые — славу, самые ничтожные любят других людей, поэтому ими проще всего управлять, есть и те, кто любит знание, они, пожалуй, самые разумные из всех, но и их можно купить, пообещав награду, — начал Лорд, — управлять можно кем угодно, проще всего купить или запугать, но можно действовать и другими методами, например, внушить чувство вины и долга — это любимый метод Дамблдора.

— А что любите вы? — не удержалась я от вопроса.

Лорд странно посмотрел на меня, прищурившись и склонив голову.

— Жизнь, — наконец ответил он.

— Значит, вас тоже можно купить? — слетели с губ опасные слова, о которых я сразу же пожалела, увидев, как полыхнул его взгляд и затрепетали щели ноздрей, он поднялся и медленно стал обходить комнату, я чувствовала напряжение и его холодную ярость, повисшую в воздухе.

— Ты забываешься, грязнокровка, но все же я отвечу тебе, — голос его стал опасно тих и мягок. — Меня нельзя купить, потому что я — не такой, как все, у меня нет слабостей и привязанностей, я не ограничен во времени и силах, я имею преимущество над любым живым существом, потому что бессмертен. Запомни это впредь, и если ты еще хоть раз позволишь себе так со мной разговаривать, я отучу тебя разговаривать вообще, — еле слышно закончил он. Я поежилась от его слов, сокрушаясь о заданном вопросе. — Шевелись, нам пора, — резко выплюнул он. Я наскоро доела и мы отправились в лес.

* * *

Птицы свистели на все лады, радуясь лету; погода стояла прекрасная, дождей не было уже несколько дней, светило солнце, но я не чувствовала тепла, холодок то и дело пробегал у меня по спине, пока я поспевала за широко шагавшим Лордом. По виду он не был зол, но предчувствие опасности одолевало меня. «Зачем я только полезла, вот дура», — костерила я себя. Наконец, мы дошли до тренировочной поляны, молодая сочная трава на ней была вытоптана.

Я встала на привычное место и приготовилась к бою, мысленно перебирая все известные мне защитные заклинания. Вздох. Мимолетное движение кистью. Я вижу, как стремительно несется на меня бордовый всполох режущего. Вскидываю палочку, и в последний момент мой щит останавливает проклятье, рассыпаясь с оглушительным рокотом. Выдох. Краем глаза замечаю еще две вспышки, срываюсь с места, уходя с линии огня, вспышки проносятся мимо, врезаются в ствол дерева, разнося его в щепки. Вдох. Встречаю следующую, заранее подготовленной ловушкой, и луч затухает, не причинив мне вреда. Взмах. Синяя вспышка. Закрываюсь, но проклятье не рассыпается, давит, жмет, мой щит трещит и искрится, вижу сквозь него, как искривляется от жара все вокруг.

Хлопок. Щит не выдерживает. Я падаю на землю плашмя, чувствуя как сгусток энергии проносится надо мной. Выдох. Вскакиваю, уворачиваюсь от белого слепящего луча. От Лорда в мою сторону начинает ползти желтоватый туман, еще одна вспышка, а за ней вторая, опасная, потому что бесцветная, замечаю ее по искривлению края. Посылаю навстречу свою. Проклятья сталкиваются и с грохотом распадаются яркими искрами. Поляну застилает дым от загоревшегося ствола, щиплет глаза, пот стекает по лицу, его некогда стереть, бледный туман подбирается ближе, теряется в дыму, главное, не потерять из виду его кайму, скоро будет некуда отступать.

Вдох. Воздух разрезает свист невидимой плети, я пытаюсь увернуться, но не успеваю, она вскользь задевает меня по ноге сзади, я падаю на колени, шипя от боли и вскидываю палочку навстречу туманной дымке, очерчиваю кончиком окружность, шепчу старинные слова. Кольцо огня вспыхивает вокруг меня и не дает пройти туману. Выдох. Направляю палочку на ногу, от заклинания она немеет, боль притупляется, я встаю. Отбиваю еще два проклятья, сквозь пламя и дым плохо видны движения Лорда, он легко и безмолвно отправляет в полет булыжники и щепки, сосредотачиваюсь и поднимаю стенку из земли. Слышу, как глухо ударяется в нее камень. Земля падает, поднимая пыль. Я отправляю свое проклятье наугад, вспышка гаснет.

Туман начинает таять, вместе с ним тает и земля у меня под ногами, превращаясь в густую вязкую массу, тянущую меня вниз. Веревка вылетает из моей палочки и обвязывает ствол соседнего дерева, вытягиваю себя из западни, но чуть только почва стала твердой, веревка перестала мне подчиняться, с проворностью удава она обвилась вокруг моих рук и шеи, неуклонно сжимаясь.

Вдох. Красные пятна плывут у меня перед глазами, руки слабеют. Лишь бы не выронить палочку. Я судорожно вспоминаю контрзаклятье, из последних сил шепчу его, и путы расходятся. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Горло горит огнем, хочется пить. Сердце стучит в голове. Поднимаюсь. Смотрю на Лорда. Он улыбается. Встречаю новую атаку.

Раз. Вспышка. Грохот. Два. Удар. Держу щит. Три. Щит разлетается, меня сносит с ног словно волной, несколько раз переворачивает в воздухе. Падаю. Звон в ушах, вижу, как красный всполох несется ко мне, шарю по земле руками. Палочки нет. Свет ударил меня в грудь. Воздух вырывался из горла пронзительным криком, красная палящая бескрайняя боль затопила мое сознание. Ничего не вижу, кроме алых кругов, кости дробятся в пыль, кровь вскипает в мозгу, тысячи игл впиваются в нервные окончания, меня проворачивает через мясорубку. Не могу вздохнуть, чтобы продолжить кричать. Пожалуйста. Пожалуйста, хватит. Убей. Убей. Хватит. Прошу. Боль исчезла внезапно.

Вдох. Лежу, не в силах пошевелиться. Слезы катятся, рисуя дорожки на пыльных щеках. Чувствую благодарность за то, что это кончилось. Мысли приходят рывками. Я догадываюсь, что произошло, но верить в это отказываюсь. Поворачиваю голову набок, вижу сначала босые ноги и край черной мантии, поднимаю взгляд и смотрю Лорду в глаза. Ничего нет в этих глазах, кроме мрачного торжества и доли любопытства. Понимаю: отомстил. Лорд не забывает обид и не прощает промахов. Я первый раз ощутила это на своей шкуре.

— Долго ты будешь здесь разлеживаться? — разрезает холодный голос поток несвязных мыслей в моей голове. Я все-таки спрошу, надо знать наверняка.

— Что это было? — спросила я и не узнала собственный голос, он прозвучал глухо и хрипло, как заржавленная шестеренка.

— Круциатус, — лаконично отозвался Лорд.

— Но мы же не учили непростительные, — говорю я, смотря ему в глаза и инстинктивно стараясь отыскать в них хоть каплю сожаления или сочувствия.

— Ну, надо же когда-то начинать, — ответил Лорд и, развернувшись, пошел прочь с поляны.

Темная его фигура двоилась у меня в глазах из-за слез, когда я смотрела ему вслед. Черный дым срывался с обгоревших стволов, взмывал над взрытой землей и клочьями устремлялся в летнее небо. Выдох.

Кипит гранит, вертится ось,

Ведь так от роду повелось,

Что всем клинкам и кораблям

Дают девичьи имена.

Что же остаётся делать нам?

Летние дни мелькали каруселью перед моим взором. Время словно ускорило свой бег, торопясь в неизвестность. Я чувствовала, что скоро все изменится вновь, в воздухе повисла гнетущая выжидательная тишина, она стелилась по земле, затекала в уши, жгла сердце и простиралась до самых июльских небес. Вместе с бегом времени истекали последние дни вынужденного заточения Лорда и нашей уединенной жизни в старом особняке. Лорд креп и рос с неестественной скоростью, а вместе с физической силой ширились и его магические таланты. Он по-прежнему занимал меня изнуряющими тренировками, из-за них я совершенно выбивалась из сил и постоянно хотела спать, Лорд же перестал спать вовсе и стал пропадать куда-то ночами, возвращаясь только под утро.

На одной из тренировок я отрабатывала нападение, безуспешно стараясь провести атаку. Лорд играючи уходил от всех моих проклятий, даже не выставляя щитов, он то исчезал и появлялся в другом месте, то вместо одного Лорда мне мерещились десять, и я не знала, какой из них настоящий; лучи моих проклятий меняли траекторию на подлете к нему, чаще всего возвращаясь обратно, и мне приходилось отбиваться. Наконец, ему надоело, он лениво взмахнул рукой и выбил у меня палочку.

— Довольно, — прошипел он. — Это отвратительно. Я столько учил тебя и все напрасно. Ты медлительна и несобранна, все твои действия банальны и предсказуемы, даже самый тупой аврор победит тебя, — отчитывал меня Лорд, голос его был полон досады и отвращения, я ненавидела такие минуты больше всего на свете, после них я чувствовала себя, как побитая дворняга, лучше получить Круциатус, лишь бы не слышать о его разочаровании.

— Я говорил тебе, что успех атаки зависит, прежде всего, от ее неожиданности, что твоей главной задачей является усыпление внимания противника, ты должна отвлечь его ложными действиями, раскрыть его защиту, быть непредсказуемой, использовать разные группы заклинаний, — яростно шипел он. — Говорил? — едко переспросил Лорд.

— Да, — тихо ответила я.

— Я говорил тебе, что после проведения атаки нужно менять позицию, потому что атаковать движущуюся цель всегда сложней? Говорил? — выплюнул он.

— Да, — прошептала я, изо всех сил стараясь не расплакаться.

— Тогда почему вместо этого ты стоишь на месте с открытым ртом и ничего не делаешь?!

— Я просто не знала, куда бить, — пролепетала я, — не знала, где настоящая цель.

— Да хоть бы и все они были настоящими, — негодовал Лорд, кривя бледные губы, — что мешало тебе сжечь их все?

Я молчала и смотрела на Лорда. Он нервно провел костлявой рукой по лысому черепу, словно смахивая что-то.

— Заново, — скомандовал он.

Я вновь начала атаковать, стараясь следовать всем его советам, но стоило мне превратить поляну в топь, как он вдруг усмехнулся и плавно взлетел над землей, черная мантия его развевалась на ветру, он развел руки в стороны, и хмурое небо над нами прошили сотни молний, с оглушительным рокотом раздирая воздух вокруг. Я замерла в немом восхищении, не в силах оторвать взгляда от этого зрелища, он свободно парил в пространстве без всяких вспомогательных средств, как злой дух, Дьявол, поднявшийся из преисподней, и сама магия была его крыльями. Мне казалось, что земля вздрагивает от разрядов, вокруг стало светлее, чем бывает солнечным днем, все вокруг наэлектризовалось, запахло озоном. Тогда я впервые поняла, как чудовищно он силен, магия растекалась от него густыми пульсирующими волнами, а я была крохотной шлюпкой, оказавшейся в штормящем океане.

— Как вы это сделали? — спросила я, когда мы возвращались к дому.

— Что именно?

— Взлетели без метлы.

— Есть определенные техники, — уклончиво ответил он.

— Я тоже так хочу.

Лорд издал сиплый смешок и покачал головой.

— Если бы это было так просто, то все кому не лень уже давно летали бы без метлы, — насмешливо сказал он. — Это сложная магия, она требует контроля сознания и тела, для этого нужен талант.

— И этому никак нельзя научиться? — удивилась я.

— Насколько мне известно, Дамблдор не смог, — ответил Лорд, в его словах скользнуло самодовольство. Я больше не задавала вопросов, и мы шли молча. Начинался дождь.

* * *

Солнце садилось, теряясь за горным хребтом и окрашивая небо багрянцем. Я поднялась с земли и погнала овец с лужайки в загон. Было душно, цикады громко трещали в траве, вдалеке замычала корова, позвякивая цепью. Лес стоял неприступной стеной, и верхушки темных деревьев окрашивались закатными цветами. Я дернула за ручку голубую дверь с облупившейся краской и зашла в дом, заглянула на пустую кухню, потом в комнату — никого.

— Мам, ты где? — спросила я пустоту. Тишина была мне ответом. Я поежилась от внезапного холода и вышла во двор, обошла дом кругом, но ни на огороде, ни в саду никого не было.

— Маааам! — позвала я, но лишь эхо отозвалось мне.

Я вернулась в дом, зашла в свою комнату и легла на диван, прикрыв глаза и погружаясь в дремоту.

Неясные тени мелькают передо мной, я иду по лестнице, освещенной дрожащим светом старинных канделябров, оглядываюсь и поворачиваю в коридор, я иду уверенно, уже вижу приоткрытую дверь и полоску света на полу, протягиваю руку и замираю. Из комнаты доносится грудной женский голос.

— Позвольте, я сделаю это, милорд, — говорит женщина с придыханием.

Сердце падает вниз и начинает биться скорее. Внутри меня все холодеет.

— Я подумаю, — отвечает знакомый высокий голос, похожий на свист ветра. Чей же он? Не могу вспомнить.

— Я никогда вас не подведу, я всегда буду вам верна, — с жаром продолжает женщина. Я стою, боясь шелохнуться, сердце бьется набатом. Тени мелькают в полоске света. Я дрожу от холода.

— Знаю, Белла, я очень ценю твою преданность, — отвечает ей голос. Делаю крохотный шаг и в щель от дверных петель вижу дорого обставленную комнату, в отвернутом кресле сидит человек, его лица не видно, лишь бокал красного вина в бледных пальцах. Женщина с густой копной черных волос стоит на коленях перед креслом, она вся подалась вперед и неотрывно смотрит на сидящего, не видя ничего вокруг. Внезапно я чувствую холодную руку у себя на плече и резко просыпаюсь. Мама стоит надо мной. Она бледна и взволнована.

— Арта, ты почему не просыпаешься? — укоряет она меня, — пойдем скорей, все уже собрались.

Я выхожу из комнаты следом за ней, свет горит тускло, мне холодно спросонья. Мы идем на кухню, там стоит широкий стол, накрытый белой скатертью, за ним сидят и тихо разговаривают люди, я сажусь, и все замолкают, глядя на меня. Узнаю гостей. Здесь папа, Арменд, рыжий краснощекий мужчина и старик с бельмом. Могильный холод сковывает мои жилы.

— Ну вот ты и вернулась, — говорит отец, — будем праздновать.

Я не могу смотреть на них и отвожу взгляд, еда на столе покрыта плесенью.

— Мам, я не хочу, — тихо говорю я и пытаюсь встать, но не могу пошевелиться.

— Какая невоспитанность! — восклицает старик с бельмом, и все начинают разом говорить и переругиваться. Я вижу, как кровь начинает сочиться из их ртов и капать на белую скатерть, растекаясь темными лужами.

— Мам, они же испортят скатерть! — восклицаю я, смотря в ее пустые глаза. Она ничего не отвечает мне, только вскидывает руку и опрокидывает графин, со стола мне на колени течет теплая алая кровь.

* * *

Я резко проснулась. Часы показывали половину третьего ночи. Сердце гулко билось в груди. Камин еще горел, а Лорда не было видно. Я приподнялась на диване и почувствовала, что лежу на мокром, вскочив на ноги, я с ужасом увидела большое темное пятно на простыне. Его не было вечером. Вспомнился сон. Я провела рукой по пятну и поднесла к глазам — кровь! Вниз по ногам потекли темные струйки. Кап-кап-кап. Стучат капли по старому паркету. Я опрометью метнулась в ванну, стаскивая находу с себя сорочку. Смыв кровь, я осмотрела себя на предмет видимых повреждений, но не нашла причины.

«Значит, внутренняя травма или проклятье», — рассудила я, судорожно вспоминая прошедший день. Низ живота ощутимо болел, кровь не останавливалась. Я знала заклинания для остановки внешнего кровотечения, но так как раны не было, я не могла использовать их. Руки тряслись, я паниковала. «Ничего, Лорд вылечит меня, нужно только его дождаться», — успокаивала я себя. Очистив одежду, я осторожно добралась до комнаты и легла. «А вдруг я истеку кровью до того, как он вернется?» Сон не шел у меня из головы.

Время тянулось медленно, наконец, до моего слуха донесся скрип открывающейся входной двери, и в комнату вошел Лорд. Я бросилась ему навстречу.

— Как хорошо, что ты пришел, — воскликнула я, сбившись от волнения на «ты». В его глазах мелькнуло удивление. — Я ранена, на мне какое-то проклятье, кровь не останавливается, — затараторила я, хватаясь за ноющий живот.

В доказательство моих слов на паркет упало несколько капель крови. Лорд молча достал палочку и начал делать какие-то пассы, огонек на ее кончике то и дело загорался. Я чувствовала, как меня обдает энергией, но ничего не происходило. Лицо его оставалось бесстрастным и сосредоточенным, он продолжал творить заклинания, меня на мгновенье окутало серебристое сияние и растаяло без следа, потом он провел палочкой вдоль всего моего тела и даже прошептал что-то несколько раз на незнакомом языке. А потом вдруг замер, словно в ступоре, окинув меня каким-то странным взглядом с ног до головы, и отвернулся, уставившись в камин.

— Что со мной? Все плохо, да? — жалостливо спросила я.

— С тобой все в порядке, — спокойно ответил он.

— Нет же, не видишь сколько крови?! — воскликнула я.

— Все в порядке, так и должно быть, на тебе нет проклятий, ты просто выросла, — ответил он, продолжая смотреть в огонь. — Тебе должны были говорить об этом, — продолжал он, — теперь так будет каждый месяц.

— Что? Как же так? Что мне теперь делать?

— Я в этом не специалист, тебе лучше спросить об этом у женщин, — раздраженно прошипел он. Я поняла по его тону, что от него больше ничего не добиться и, дождавшись утра, отправилась в магловскую аптеку, где толстая доброжелательная тетка рассказала мне о подробностях моей ситуации. Мне было неудобно перед Лордом, но он повел себя, как истинный джентльмен, и ни разу не вспоминал про этот случай.

Пролетело еще несколько недель лета, Лорд продолжал выжидать. Я каждый день ходила в Косой переулок, покупала свежие газеты, книги и продукты. Я так примелькалась бармену Тому, что он перестал расспрашивать меня и относился как к естественному и неизбежному явлению. Косой переулок постепенно наполняли товары к новому учебному году, хотя до конца лета был еще целый месяц. Я часто видела волшебников, прогуливающихся вместе со своими детьми и покупавших сладости, новые метлы и костюмы для квиддича.

Жизнь шла своим чередом, но однажды утром, выйдя из камина в «Дырявом котле», я оказалась в толпе волшебников. Бар был забит посетителями до отказа, что было совершенно несвойственно для этого времени суток, стоял страшный гам, столов не хватало на всех и многие теснились вдоль стен. Волшебники собирались группами, оживленно что-то обсуждали, жестикулировали и ахали, то и дело озираясь по сторонам. «Что-то случилось», — подумала я и поспешила смешаться с пестрой и шумной толпой.

Пробираясь к внутреннему дворику, я успела составить некоторые представление о произошедшем из обрывков услышанных разговоров. Вся их суть сводилась к одному: из Азкабана сбежал опасный преступник, никто не знает, как ему это удалось и где он теперь. Желая привлечь к себе внимание, некоторые волшебники утверждали, что якобы видели его этой ночью, причем все примерно в одно время и в разных местах, другие тешили себя россказнями о кровавых расправах, которые любил учинять беглец, третьи кричали о том, что побег из Азкабана невозможен и все это — чья-то ошибка, четвертые же говорили, что из Азкабана сбегают постоянно, просто Министерство не афиширует такие факты.

Поняв, что правды здесь не сыскать, я вышла из бара в Косой переулок. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что на улице происходит то же самое, никогда, даже перед первым сентября, я не видела такого столпотворения на улице. Люди стояли везде, веранда кафе мистера Фортескью была забита до отказа, двери многих лавочек были распахнуты настежь, отовсюду слышались взволнованные голоса: «Как же они допустили… Невозможно… Сириус Блэк… дементоры… Министерство должно отчитаться… безопасность превыше всего…опасный убийца… Пожиратели… Сами-знаете-кто».

Я продралась сквозь толпу к газетному киоску, но оказалось, что весь свежий «Пророк» раскуплен, тогда я спросила про другие газеты, но продавец сказал, что киоск закрывается, потому что кроме «Ведьминской кулинарии» в продаже ничего нет. Я попробовала перекупить газету у нескольких волшебников, даже предложила цену втрое выше обычной, но никто не согласился продать мне свежий номер, один прощелыга попытался втюхать вчерашний, но я отказалась.

Бесцельно повертевшись на улице, я решила нарушить табу на посещение Лютного, в котором не была почти год. Дойдя до Гринготтса, я надела капюшон и свернула на грязную улочку. Идя мимо пыльных витрин, я вспоминала свое последнее посещение Лютного. «Год назад ты убила человека», — услужливо подсказал внутренний голос. Проходя мимо той лавки, я увидела, что окна в ней заколочены, а на двери висит замок и треплется на ветру пожелтевшая бумажка с печатью. «Значит, это правда», — подумала я и поспешила прочь.

Лютный всегда был пустынен днем, но сейчас и вовсе не было ни души, такой контраст с соседней улицей выглядел пугающе. Вскоре показалась вывеска «Горбин и Берк», я прибавила шагу.

Колокольчик на двери звякнул, я вошла внутрь магазина и осмотрелась, ничего не изменилось, те же полки с артефактами, засушенная рука и пыточный шкаф.

— Оо! Мисс Реддл! Какая радость! — воскликнул Горбин, выглядывая из подсобки. — Вас так давно не было, я уже начал переживать, не случилось ли чего, где же вы пропадали? — спрашивал он, расплываясь в услужливой улыбке.

— Я… У меня были дела, — заявила я, давая понять, что не желаю отвечать на вопросы. Чего-чего, а понятливости Горбину было не занимать.

— Да-да, — залепетал он, — я очень рад, что у вас все хорошо. Вы так повзрослели и похорошели, ну просто загляденье! Еще пару лет — и мужчины начнут сворачивать себе шеи, — посмеиваясь, сказал он. — Я только все хотел спросить, понравился ли вам тот дневник, что вы купили здесь у джентльмена в прошлом году? — спросил торговец и уставился на меня, ловя каждую мою реакцию. «Хочет узнать, не прошляпил ли хороший товар», — поняла я.

— О, тот дневник — необычная находка, я подарила его своему другу, и он был страшно рад получить этот подарок, тем более, что дневник и так принадлежал ему, — сказала я воодушевленно и с удовольствием понаблюдала, как краска мгновенно сошла с лица Горбина, а по щекам пошли красные пятна. «Значит, он знал, чей это был дневник, потому и отказался брать», — подумала я и не смогла сдержать улыбки.

— Правда, здорово? — спросила я, продолжая улыбаться. Торговец нервно закивал и, достав из кармана носовой платок, судорожно протер им лоб. Я осталась довольна произведенным эффектом.

— Чем могу помочь на этот раз, мисс? — произнес он хрипло.

— Да я, собственно, пришла спросить: «не знаете ли вы, что произошло?» Сегодня так много людей на улицах, я не смогла купить газету.

— Как, вы не знаете? — воскликнул Горбин. — Сейчас все только об этом говорят, из Азкабана сбежал опаснейший убийца и рецидивист — Сириус Блэк. Вот, прочтите, — сказал он и протянул мне сегодняшний номер «Пророка».

В статье говорилось, что пропажа обнаружилась вчера вечером, охрана тюрьмы сейчас допрашивается, к поискам подключен весь аврорат, прочесываются леса и заброшенные дома, где, предположительно, может укрываться беглый преступник, на передовице был крупный портрет человека. Взгляд его был безумен, он вырывался и что-то кричал, но страницы газеты оставались безмолвны.

— Видите? Он сумасшедший, как и все в их роду, — подытожил Горбин. — Настоящий дьявол, ума не приложу, как ему это удалось. Будем надеяться, что его скоро поймают, иначе он натворит неописуемых бед, — продолжал сокрушаться торговец. — Будьте осторожны, мисс, теперь вокруг небезопасно. Если пожелаете, я могу подобрать вам прекрасный защитный амулет…

— Продайте мне эту газету, — перебила я его. Горбин замахал руками, дескать, глупости, и отдал мне ее бесплатно, видимо, хотел угодить мне и поскорее спровадить. Я взяла газету, поблагодарила торговца и отправилась домой через камин.

Вывалившись из очага и отряхнувшись от копоти, я увидела Лорда, лежавшего на диване. Он весь вытянулся в струнку, тощий, как скелет, обтянутый кожей, глаза у него были закрыты. Я бросилась к нему, перепрыгивая через змею, лежавшую на полу. Я склонилась над Лордом, он был белый как мел, голубые жилки проступали сквозь тонкую кожу на висках, а на лбу блестели мелкие бисеринки пота. Я неуверенно коснулась его плеча, и он резко распахнул налитые кровью глаза с полопавшимися капиллярами. Я отпрянула от него и попятилась, споткнувшись о Нагайну, которая недовольно зашипела на меня и отползла в сторону. Лорд глубоко вздохнул и осторожно сел на диване.

— Что случилось? — взволнованно спросила я.

Он досадливо взглянул на меня, словно я была надоедливой мухой, которую нужно давно уже прихлопнуть, чтоб не жужжала, да лень вставать.

— Ничего, — холодно бросил он.

— Я же вижу, что вы больны, — тихо сказала я.

— Не лезь не в свое дело, грязнокровка, — раздраженно выплюнул он и, медленно поднявшись, вышел из комнаты, до меня донесся хлопок трансгрессии с улицы.

Я опустилась на диван, где он сидел минутой ранее. Мысли пустились вскачь. Утром он был абсолютно нормальным, что могло случиться за пару часов, пока меня не было?

— Нагайна, что с ним произошшшло? — спросила я змею, но та лишь недовольно фыркнула из угла. — Нагайна, я ссспрашиваю тебя, — сказала я чуть громче.

— Разве Хозяин непонятно сссказал, этот сссекрет касссается только Хозяина и меня, — раздраженно ответила змея. Что-то в ее словах показалось мне странным, но я не могла понять, что именно.

— Как прошла охота? — спросила я, решив сменить тему. Змея всегда любила поговорить об охоте и своей лучшей добыче, а просьба рассказать про то, как она справилась с оленем, приводила ее в восторг, она рассказывала мне эту историю, по крайне мере, пять раз. Но сегодня этот номер не прошел.

— Думаешшшь, я не знаю, чего ты добиваешьссся? — задала она встречный вопрос, приведший меня в изумление. — Я уже сссказала тебе, что от меня ты ничего не узнаешшшь, — ядовито добавила она и направилась прочь из комнаты. Я так и осталась сидеть на диване, тупо смотря ей вслед, а человек на передовице все кричал и кричал мне что-то.

Как у ведьмы четыре крыла, а и за плечами воздух дрожит.

Нынче ей полыхать синим пламенем, как она горела во лжи.

Нет предела милости огня, и Господь помилует нас,

Чтобы рожь высока родилась, чтобы за зимой вновь была весна.

Мир окутали вечерние сумерки, и природа постепенно погружалась в тишину. Луна вышла из-за туч и осветила маленькую деревушку с грунтовой дорогой, петлявшей между покосившимися постройками, старое кладбище и одинокий мрачный особняк, стоявший поодаль на холме. Кованый забор с пиками окружал его, отделяя от всего мира. В густо заросшем саду цвел белый шиповник. Его нежные цветы испускали тонкий аромат и дрожали на ветру. В окнах второго этажа заброшенного особняка Реддлов мерцал свет.

Я сидела в кресле у камина и читала «Голос звезд». Его мне порекомендовал продавец книжной лавки, как самый полный астрологический справочник. Я купила его, чтобы попытаться понять слова кентавра, сказанные мне в Запретном лесу. Лорд к предсказанию отнесся скептически и сказал, что все это пустые бредни, потому что кентавры — зарвавшиеся животные, не имеющие никаких магических талантов. Я согласилась с ним, но книгу все равно купила и теперь продиралась сквозь незнакомые астрологические термины и листала звездные карты. В мыслях кружились квадратуры, дома и знаки зодиака, окончательно запутавшись в технологии составления предсказаний, я решила просто почитать про символизм звезд. В созвездии Дракона я действительно увидела звезду Тубан, она была его альфой. Справочник гласил, что рожденные под этой звездой обладают даром мистиков и пророков, способны поднимать завесу времен и видеть вещие сны.

«Мы ожидали тебя, Тубан ярко сиял на Драконе…» — вспомнила я слова кентавра. «Мне и правда часто снятся яркие реалистичные сны, но ни один из них не сбывался», — подумав так, я принялась искать дальше. Поллукс обнаружился в созвездии Близнецов, в скобках значилось его второе название «Немилосердный судья». Приводилась легенда о двух неразлучных братьях, рожденных от Зевса смертной девушкой. Один из братьев был бессмертен, как бог, а второй обречен на погибель. Поллукс символизировал обретение бессмертия и продление жизни, наделял силой и талантом в боевых искусствах, лидерскими качествами, а также фобиями, своеволием и упрямством, звезда грозила сиротством и обещала блестящую карьеру, за которой последует падение и насильственная смерть.

Холодок пробежал у меня по позвоночнику, это описание слишком точно подходило Лорду. «Венера покроет Поллукс…» — тихо повторила я и открыла алфавитный указатель на литере «В». Про Венеру было написано целых три страницы, автор рассыпался восторгами о самой счастливой звезде небосклона, дарующей красоту и любовь, талант в искусствах и музыке.

Дочитав до конца, я закрыла книгу и потянулась. Часы пробили полночь, а Лорд и Нагайна так и не вернулись. Я начала расстилать постель, ругая про себя Лорда и его странные выходки. «Несправедливо. Он относится ко мне несправедливо», — возмущался внутренний голос. «Я столько сделала для него, а что в результате?» «Не лезь не в свое дело, грязнокровка» — вслух передразнила я. «Привезти его из Албании — это мое дело, достать мифический ингредиент — мое, ухаживать — тоже мое, а спросить, видите ли, не мое», — кипятилась я.

Мои мысли прервал отдаленный хлопок трансгрессии, донесшийся из-за окна. «Что-то он далековато, погулять что ли захотел?» — ворчливо прокомментировала я, но тут послышались еще хлопки. Я насчитала три. Один за другим. Этот факт заставил меня насторожиться, ведь кроме нас с Лордом волшебников в Литтл Хэнглтоне не было. Я схватила палочку, осторожно приблизилась к окну, стараясь не показываться в проеме, и выглянула на улицу. Ничего не было видно, кроме сада и дорожки, теряющейся в темноте. Было тихо. Я уже хотела отойти, как вдруг в неясном свете Луны за окном разглядела движение. Всмотревшись пристальней, я увидела четыре фигуры, идущие по лужайке со стороны леса. Они не зажигали палочек, но я была уверена, что это не маглы. Фигуры двигались парами, чуть поодаль друг от друга, и явно не желали быть замеченными, потому что держались близ кромки деревьев. Я взмахом погасила свечи и камин.

Фигуры достигли кустов, росших рядом с обочиной, метрах в ста от нашего дома и остановились. Я припала к стеклу, силясь получше разглядеть незваных гостей. Вскоре фигуры вновь пришли в движение, и я с ужасом поняла, что они направляются к нашему дому, более того, они разделились: трое шли к воротам, а один направился вокруг, к черному входу.

Я отпрянула от окна, лихорадочно соображая, что мне делать. Помнится, Лорд как-то сетовал, что на доме нет никакой защиты, кроме маглоотталкивающих чар, это было еще до его перерождения. «Может, он что-нибудь поставил?» — с надеждой подумала я и заметалась по комнате в поисках укрытия. «Сюда нельзя никого пускать, здесь слишком много запрещенных вещей», — мелькнула мысль. «Если это люди из Министерства — я пропала. Где же Лорд, когда он так нужен?» — в отчаянии подумала я. Послышался скрип калитки, шиканье и невнятное бормотание.

Я выбежала из комнаты на лестницу и убедилась, что площадка перед входной дверью хорошо просматривается. «Значит, я смогу атаковать тех троих, а четвертый останется вне досягаемости», — рассудила я и встала в нишу в стене. «Что толку? Тебе все равно не победить, их слишком много», — прокомментировал внутренний голос. Послышался звук шагов на крыльце, заскрипели петли входной двери, в дом вошли. Я замерла, держа палочку наготове, мое сердце гулко стучало и кровь шумела в ушах. Мне казалось, что этот стук слышен во всем доме.

«Люмос», — прошептали внизу и тусклый голубоватый огонек осветил прихожую.

— Потуши, дурак, — раздался хриплый шепот.

— Не буду. Здесь темно, как у тролля в заднице, — огрызнулся другой голос.

— Заткнитесь оба!

— Сам заткнись, мне осточертело шариться по чердакам и помойкам, когда все нормальные люди спят! — ответил второй.

— Осторожней с выражениями, Майк, приказы не обсуждаются, — предупредил первый голос.

Фигуры прошли по холлу в сторону гостиной, я видела, как исчез за поворотом огонек «люмоса».

— Так кто же слышит-то? — донеслось до меня. — Здесь никого нет.

— Этот дом числится в подключенных, к тому же я уверен, что видел свет.

— Тебе просто показалось.

— Это мы сейчас проверим, — сказал первый голос, — Гоменум ревелио.

— На втором этаже кто-то есть, давайте быстро.

Я вся обмерла после этих слов и стиснула крепче палочку.

В этот момент ночную тишину прорезал пронзительный человеческий крик боли и ужаса.

— Это Рэй! Бегом!

Послышался топот ног по паркету, я выскочила из ниши и запустила парализующее в спину одному из них, тело глухо рухнуло на пол. Остальные двое среагировали мгновенно, в меня полетели сразу две вспышки, я увернулась, и они разбились о стену позади меня.

— Редукто! Инкарцеро! Сомнум*! — выпустила я серию и отбежала в сторону, уклоняясь от встречных вспышек, разнесших перила в щепки. Наступила тишина, противники затаились внизу. Драться в темноте было очень не продуктивно, потому что увидеть цель можно было только в мгновение вспышки проклятья. Из-под лестницы сверкнуло, заклятье пронеслось в дюйме от моего виска, в лицо дыхнуло жаром. «Что мешает тебе сжечь их всех?» — вспомнились мне слова Лорда, и я не задумываясь выпустила вниз столб пламени, видя, как огонь ударяется об пол и растекается клубами. Снова раздался душераздирающий крик.

«Попала!» — мелькнула мысль, и я метнулась к краю, чтобы посмотреть. Это было ошибкой, меня снесло волной чужой магии и впечатало в стену, я сильно ударилась головой, в глазах замелькала белая рябь. Снизу все еще доносились крики боли. Я кое-как поднялась на ноги и натолкнулась на безумный взгляд человека, стоявшего на лестнице, в его глазах плясали языки пламени.

Он вскинул палочку и прокричал что-то. Я замерла, зачарованно смотря, как из ее кончика вырывается гигантский огненный медведь и устремляется на меня, распахивая чудовищную адскую пасть. Я закрыла глаза. Раздался грохот и треск. Чьи-то сильные руки схватили меня поперек груди и увлекли в комнату. Я видела, как бился огненный монстр в невидимую стену, изрыгая шквал пламени, языки которого поползли по стенам. Меня дернуло куда-то вверх и все завертелось. Я провалилась в беспамятство.

Очнувшись на траве, я сразу наткнулась на напряженный взгляд Лорда, он склонился надо мной, а позади него полыхал наш дом, раздавался гул и треск. Я попыталась приподняться, но Лорд остановил меня. Все вокруг было залито светом. Дом горел, как огромный факел, языки пламени устремлялись в ночное небо. Я пришла в ужас от этой картины и начала говорить что-то беспорядочное и невнятное, желая объясниться перед Лордом, мысли путались. Он протянул руку и медленно провел кончиками пальцев по моему виску, убирая с лица окровавленные волосы. Я замолчала на полуслове. Его бледная кожа окрасилась алым, в отблесках пламени кровь казалась особенно яркой.

— Ты меня слышишь, Арта? — спросил он, наклоняясь ниже и заглядывая мне в лицо. Лорд редко звал меня по имени, и теперь этот звук отрезвил меня, я быстро закивала. Он поднял палочку и, направив на меня, что-то прошептал. Теплая энергия разлилась внутри меня, я почувствовала, как исчезает саднящая боль в голове. Лорд поднялся и повернулся в сторону дома, я тоже села и огляделась. Оказывается, все это время я продолжала крепко сжимать палочку. Рядом со мной на траве лежали три старинных книги из тех, которые я забирала из его хранилища, и деревянный ларец. «Ну конечно, сначала он спасал свое барахло», — подсказал ядовитый внутренний голос.

— Где вы были? — спросила я, стараясь унять дрожь. Он ничего мне не ответил, продолжая смотреть на огненное марево, искры и пепел поднимались высоко в небо, от дома начали отлетать горящие ошметки. — Что с теми людьми?

— Они горят, — флегматично ответил Лорд.

— Кто это был? Зачем они пришли? — продолжала я сыпать вопросами, становясь рядом с ним.

— Не знаю, это не имеет значения. Зачем ты полезла в драку? — прошипел он. — Тоже захотелось покормить червей?

— А что мне было делать? — изумилась я.

— Ничего. Встретить их и заварить чай, отвлечь беседой. Я бы вернулся и разобрался с этим сам.

Я не знала, что на это ответить, поэтому потупилась и промолчала. И правда, почему мне не пришло в голову мирное решение, если бы я не напала, быть может, дом был бы цел.

— Куда нам теперь идти? — спросила я.

— Нам? — переспросил он, оборачиваясь. Я уставилась на него в непонимании. Лорд неприятно усмехнулся. — Никаких «нас» нет.

Я оторопела. Он что, гонит меня? В голове опять все смешалось. «Куда же я пойду? Нужно просить прощения? Умолять? Чего он добивается?» — пронеслось у меня в мыслях. Но Лорд больше ничего не сказал, просто отвернулся в сторону горящего дома.

— Значит, время пришло, — донеслись до меня его тихие слова, он резко вскинул руку с палочкой вверх, — Морсмордре.

Я видела, как бледно-зеленый луч прорезал воздух, и в небе над пылающим домом стали проступать контуры черепа. Мертвая голова осклабилась и распахнула пасть, из нее, клубясь в призрачном сиянии, выползла змея. Я, не в силах пошевелиться, смотрела на эту жуткую картину: горел особняк, служивший мне домом, горели останки людей, оказавшихся здесь по несчастной случайности, горели все мои вещи и прежняя жизнь, а венчал все это разверзшийся на полнеба символ смерти и ужаса.

— Что это? — обмирая, спросила я, продолжая глядеть на небо.

— Темная метка. Мой знак, — ответил Лорд. Я видела, как полыхнули его глаза. Он стоял неподвижно, поглаживая длинными пальцами палочку, высокий и худой, укутанный в черную мантию. Неприступный. Недосягаемый.

— Не время объедаться, Нагайна, — зашипел он. Я обернулась и увидела змею, вытянувшуюся во всю длину и странно располневшую, из открытой пасти ее торчала окровавленная человеческая рука, постепенно исчезавшая в ней. Волосы встали дыбом от этой картины, меня передернуло от отвращения и ужаса, я поспешила отвернуться. «Вот почему кричал тот человек», — подумала я.

— Собирай все. Надо уходить, — бросил через плечо Лорд и зашагал прочь. Я подобрала с земли книги и ларец и поспешила за ним, стараясь держаться подальше от змеи. «Небогатое имущество у нас осталось», — подумала я и тут же одернула себя. Нет никаких «нас». Только имущество. Это слово засело у меня в мозгу. Лорд спас меня и не позволил сгинуть в пламени, я должна быть ему благодарна, но горечь вертится на языке. Наверное, я для него тоже что-то вроде имущества. Предаваясь таким пессимистичным мыслям, я продиралась сквозь высокую траву, мокрую от росы.

Лорд широко и уверенно шагал в сторону старого кладбища, находившегося на окраине деревни. Я едва поспевала за ним. Растолстевшая и довольная Нагайна замыкала нашу странную процессию. Вскоре мы прошли через кованые ворота и вступили на территорию кладбища. Здесь было тихо, пустынно и темно, горящий дом казался отсюда маленьким, а метка по-прежнему занимала полнеба. Повсюду были покосившиеся кресты и старые заросшие могилы, иногда мы проходили мимо темных склепов. Мне было не по себе, но после всех сегодняшних потрясений чувства притупились, я старалась не смотреть по сторонам и шла, тупо смотря в спину Лорда, ощущая, как трясутся поджилки и слипаются от усталости глаза. Ночная сырость и холод забирались под футболку, я дрожала, зубы стучали. Лорд, не зажигая света, уверенно лавировал между могилами.

Наконец, мы вышли на поляну перед высоким надгробием. В свете Луны я увидела возвышающуюся над могильным камнем темную статую с крыльями. Сначала я подумала, что это ангел, но присмотревшись, увидела косу, зажатую в его руках. Над могилой стояла Смерть. Голова ее была опущена и покрыта капюшоном. Повинуясь неясному влечению, я зажгла огонек на кончике палочки и подошла к надгробию. Увидев имена погибших, я не смогла сдержать изумленного возгласа. Надпись на гробнице гласила:

Томас Реддл 1880-1943

Том Реддл 1905-1943

Мэри Реддл 1883-1943

— Забавно, правда? — раздался голос позади меня, я вздрогнула от неожиданности и обернулась. Лорд стоял за моей спиной и тоже смотрел на надгробие. — Мне всегда было интересно, кому пришло в голову передавать по наследству это паршивое имечко. Не удивительно, они считали себя практически богами, сидя в мягких креслах и жуя апельсины. Мерзкие магловские отродья, — сказал он с неприкрытой ненавистью в голосе.

«Так, значит, он тоже Том», — догадалась я.

— Это ваш отец, да? — спросила я на всякий случай. Лорд невидящим взглядом буравил могильный камень, как будто видел там что-то.

— Родственнички… — прошипел он. — Да, здесь гниет мой грязный папаша-магл, — ядовито выплюнул он.

— Почему они умерли в один год? — спросила я, уже зная и предчувствуя ответ.

— В один день. В одну минуту, — издевательски продолжил он. — Их убил я.

Холодок пробежал у меня по спине, вспомнился старый сон про красивого юношу в белой рубашке с яркими синими глазами. Вспомнилась пыльная дорога, стук колес поезда и сад с клумбами, и хрусталь в шкафу, и погасший взгляд таких же синих глаз. Призраки прошлого молчаливой вереницей промелькнули перед моим взором. Ничего не осталось больше, только пепел и прах. И рядом со мной вовсе не тот юноша. Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Это просто сон. Дурной сон. Совпадение.

— Я говорил тебе, что дом, в котором мы жили, принадлежал семье моего отца, он был богат и честолюбив, а моя мать — ведьма жила в той лачуге, где был спрятан ларец, — заговорил он снова. — Представляешь, ее угораздило в него влюбиться, в этого никчемного подлеца. Ее — волшебницу из древнейшего рода. Они сбежали вместе и поженились, а забеременев, она рассказала ему про себя, и он, испугавшись, бросил ее. Мать умерла при родах, а мне в наследство досталось лишь поганое папашино имечко.

Я слушала его, затаив дыхание, никогда еще он не был так откровенен со мной.

— Я видел его лишь однажды, во время нашей первой и последней встречи. — Лорд продолжал буравить невидящим взглядом пустоту перед собой. — Знаешь, я даже не знал, что люди могут так хорошо жить после войны, в приюте нам говорили, что в стране нехватка провизии. У него было все, я никогда прежде не видел такого богатства. Я отомстил ему, — тихо добавил он.

Я почувствовала на себе взгляд и обернулась. Лорд смотрит на меня.

— Тебе страшно? — спрашивает он. Замираю на мгновение, прислушиваюсь к ощущениям, врать нельзя, он все почувствует.

— Нет, — отвечаю твердо.

Он кивает, продолжая смотреть на меня.

— Ты дрожишь.

— От холода, — говорю, не прерывая взгляда. Одно небрежное движенье кистью, и меня окутывает плотная темная ткань мантии. Ежусь и засовываю руки в карманы. — Спасибо.

Лорд прекращает играть в гляделки и медленно обходит меня по кругу, словно задумавшись о чем-то.

— Ты верно служила мне все это время и была полезна, — говорит он вкрадчиво. Я вся превращаюсь в слух. — У нас бывали некоторые… разногласия, но ничего такого, чего нельзя было бы исправить, — продолжает он, выходя из-за моей спины и начиная второй круг. Хищник. Ядовитая змея.

— Сегодня твоя работа закончилась. Я здоров и мне больше не нужна твоя помощь.

После этих слов сердце мое замирает и ухается вниз. Убьет. Глубоко и медленно вздыхаю, прикрываю глаза.

— Я не люблю оставаться в долгу, — говорит он, — какую награду ты хочешь?

Я распахиваю глаза. Награду? Я окончательно сбита с толку. Он завершает круг и становится напротив.

— Я не знаю, — отвечаю хрипло. Он кивает и опять начинает свой обход.

— У тебя нет средств и необходимых связей, ты обладаешь низким статусом крови, поэтому тебе будет сложно… выжить в грядущей войне, — говорит он спокойно. — Возможно, я мог бы предложить тебе в награду место среди моих слуг, это несколько укрепило бы твое положение. При определенных успехах и заслугах, я мог бы даже повысить твой статус крови. Успех будет зависеть лишь от тебя.

Он замолчал и вновь остановился напротив меня. Я поняла, что должна что-то ответить. Согласиться на щедрое предложение стать его слугой. Я вдруг почувствовала, каким далеким он стал сейчас. Два года мы были неразлучны, и я полагала, что неплохо знаю его, мы много прошли бок о бок. Хотя, возможно, это «много» много лишь для меня, ведь в моей недлинной еще жизни, все, что произошло со мной после встречи с Лордом, занимает особое место. Жизнь длиною в два года, несколько стран и смертей, потери и приобретения — все это ради того, чтобы теперь стоять на кладбище, не имея ничего, и принимать его щедрую благодарность.

— Я не могу согласиться на ваше предложение, — говорю я и сама пугаюсь своих слов.

— Вот как? Почему же? — спрашивает он, кривя бледные губы. — Считаешь службу мне недостаточной наградой?

— Нет, конечно, нет. Я только хочу сказать, что никогда не служила вам, — говорю, тщательно подбирая слова. — У нас был уговор: я помогаю вам, а взамен вы меня учите. Мы оба честно придерживались этих условий и поэтому я не вижу нужды в награде.

Жаль, что вокруг слишком темно, чтобы хорошо разглядеть его выражение лица.

— Можешь называть этот факт как угодно, сути это не меняет. Понимаешь ли ты, от чего отказываешься? У тебя есть шанс присоединиться к моей организации, многие сильные и талантливые волшебники положили жизнь на то, чтобы иметь право назваться моими слугами. Получение метки Пожирателя почетно. — Он настаивает.

— Я не уверена, что справлюсь с такой задачей, к тому же мой путь только начинается, и принимать такие решения сейчас глупо, потому что я не смогу полностью отвечать за этот выбор, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Это единственный способ хоть сколько-нибудь улучшить твое положение в обществе. Не забывай, что ты — всего лишь обычная грязнокровка. Служить мне было бы великой честью для тебя.

— Благодарю вас за оказанное доверие, но все же я пока не могу согласиться на это, — повторила я, стараясь не опускать взгляд.

— Как пожелаешь, — помолчав, сказал он. — Ты глупее, чем я думал, но все же ты помогла мне. Так какую награду ты бы хотела получить за свою «помощь»? — спрашивает он с издевкой.

— Я бы хотела продолжить обучение у вас, — отвечаю я и слышу себя словно со стороны.

— Что ж, ты права. Это достойная награда. — Кажется, он удовлетворен моим ответом. — Я согласен тебя учить.

Вот так, моя награда превратилась в одолжение. Лорд развернулся и двинулся к центру поляны.

— Они должны были уже понять, — глядя на метку, прошипел он. — Сейчас мы увидим, все увидим… — доносились до меня его слова.

Он направил палочку на метку, парившую в небе. Я заметила, как контур ее потемнел, словно налился, стал объемней, но больше ничего не происходило, Лорд неподвижно стоял в центре поляны, гипнотизируя ее взглядом, а я положила книги на надгробный камень и присела на бордюр.

— Любопытно, кто же будет первым, — протянул он высоким ледяным тоном. — Сейчас ты увидишь тех, кто по-настоящему близок мне.

Внезапно на поляне стали раздаваться хлопки трансгрессии. Один за другим появлялись люди, закутанные в черные плащи, белые маски скрывали их лица. Прибывших становилось все больше, сначала они молча падали на колени перед Лордом, а потом становились рядом друг с другом, образуя круг, в центре которого стоял Он. Я напряженно наблюдала за происходящим, борясь с усталостью и ознобом.

Небо на востоке начинало сереть. Звезды тускнели. Вдалеке был виден дым пожара, языки пламени изредка проскальзывали на пепелище. Луна продолжала светить с небосклона на маленькую деревушку, дорогу и кладбище.

*Сомнум — заклятие мгновенного сна.

Надел я прежнюю порфиру,

Умастил миром волоса.

Едва предстал я, гордый, пиру,

«Ты царь!» — решили голоса.

* * *

Это ужасно — вернуться в неподходящий момент. Когда все уже облегченно вздохнули и перекрестились.

* * *

Утренний ветерок проносился над спящей землей. Он пробегал легкой рябью по воде, нежно касался луговых трав и пробуждал певчих птиц. Пролетая над затухающим пожарищем, поднимал пепел в розовеющее предрассветное небо, трепал мантии людей, неподвижно стоящих в кругу с опущенными головами.

Я куталась в наколдованную Лордом мантию и следила за разыгрывающимся передо мной представлением из первого ряда. Я была единственным зрителем, не считая Нагайны, пристроившейся неподалеку. Лорд же с наслаждением играл главную роль.

Он дождался, пока все прибывшие займут свои места, и обвел круг горящим взглядом. Его бледные синеватые губы кривились в ухмылке. Он упивался торжественностью момента и подобранными декорациями.

— Приветствую вас, друзья мои, — сказал он высоким обманчиво мягким голосом, разводя руки в стороны. — Столько лет прошло, а вы явились на мой зов, как и прежде. Я счастлив, что мы вновь стоим под знаком мрака, словно расстались только вчера. Однако, я вижу, что прибыли не все. Очень жаль, что кто-то забыл о своей клятве верности, данной мне, и отступился от нашего дела. Смею заверить вас, друзья мои, что все они получат по заслугам.

Фигуры в масках заколыхались, некоторые отступили на шаг назад и склонились, когда Лорд начал обходить кругом их молчаливый строй.

— Быть может, вы не в восторге от моего возвращения? — ехидно спросил он. Ропот пронесся по строю. «Счастлив… наконец-то… ждали… рады видеть… с возвращением», — донеслись до меня обрывки их фраз. Одна фигура упала перед Лордом на колени и принялась целовать подол его мантии. «Мой Лорд, я так ждал, не было и минуты, чтобы я не надеялся…» — пролепетал человек. Лорд смерил коленопреклоненную фигуру высокомерным взглядом.

— Стань на место, Барти, теперь поздно доказывать свою верность. Вы все предали меня, — сказал он громко и холодно. Мне показалось, что глаза его блеснули алым, это рассветный луч отразился в них. — Никто не явился мне на помощь, когда я нуждался в ней, никто из вас, мои вероломные друзья, не пытался меня отыскать. За столько лет — никто.

— Я… я пытался, — отозвался человек, которого Лорд назвал «Барти». — Я… Мы с Лестрейнджами пытались… были готовы на все, но авроры… — сбивчиво продолжал он.

— Вы пытались плохо, — отрезал Лорд. — Все же, я награжу вас. Супруги Лестрейндж — мои верные слуги — томятся сейчас в Азкабане и не могут разделить с нами радость встречи, но скоро их оковы падут и я отблагодарю их. Лишь немногие из вас предпочли неволю отречению. Вы все сбежали, как крысы с тонущего корабля. Так ведь, Хвост? — спросил он у низкой толстенькой фигурки, стоящей чуть поодаль и вздрагивающей при каждом движении Лорда. У этого человека не было маски, только капюшон.

— Нннет, я думал… — жалобно пропищала фигурка и тоже упала на колени.

— Да, Хвост, это так, — обманчиво ласково проговорил Лорд, — ах, ты думал, я, к сожалению, пропустил момент, когда ты стал мыслителем.

Послышались смешки, которые быстро стихли под взглядом Лорда.

— Но некоторые из вас пошли дальше, они не просто сбежали и отреклись, а попытались продать меня, мое наследие, уничтожить то последнее, что осталось от меня. — Ропот пронесся по поляне. — Да, этот человек сейчас среди вас, — сказал он и сделал эффектную паузу. «Кто… как посмел… невозможно…», — раздавались возгласы. Нагайна рядом со мной приподнялась и зашипела, чувствуя настроение хозяина. «Что-то сейчас будет», — поняла я и вся превратилась во внимание. Лорд плотоядно улыбнулся.

— Да, Люциус, я говорю про тебя, — прошипел он.

— М-мой Повелитель… я, — начал оправдываться человек, но Лорд не дал ему договорить. Резким рубящим движением он рассек воздух, человека сбило с ног волной гневной магии. Он нелепо упал в центре круга, маска слетела с его лица, и я узнала того самого джентльмена, у которого приобрела дневник полтора года назад в лавке Горбина. Он поднял руки в защитном жесте и вновь попытался что-то сказать, но следующий взмах рассек ему кисть и лицо. Кровь обагрила бледную аристократическую кожу, стекая на ухоженные платиновые волосы.

— Не смей лгать мне, Люциус, — гневно прошипел Лорд. — Ты продал меня. Продал за бесценок, желая лишь избавиться от вещи, которую обещал хранить для меня. — Я не смогла разобрать слов человека, но, по всей видимости, они не понравились Лорду. — И после этого ты отважился явиться передо мной? — яростно шипел Лорд. Сверкнула красная вспышка.

Раздался пронзительный крик, блондин корчился на сырой кладбищенской земле, беспорядочно молотя по ней руками. Все вокруг почтительно молчали, не смея возразить против пытки. Лорд не останавливался. От хриплых криков у меня кровь стыла в жилах, я хорошо помнила, как действует Круциатус. Я почувствовала некий укол совести, ведь тоже отчасти была причиной этой пытки, но вмешиваться сейчас означало занять его место, я не была готова к такому. Через целую вечность криков Лорд, наконец, прервал проклятье.

— Я не убью тебя сегодня, мне не хочется омрачать нашу первую встречу, — сказал он высоким шипящим голосом, от которого мурашки бежали по коже. — Но не думай, что это все, Люциус, мы еще вернемся к нашей беседе.

Мужчина попытался встать на колени, но у него не вышло, две темные фигуры вышли из строя и, подхватив его подмышки, уволокли за спины остальных. Лорд опять пошел вдоль стоящих людей, смеривая их пристальным взглядом.

— А, это ты, Эйвери. Я слышал, ты теперь важный человек в Министерстве, каково это, пресмыкаться перед маглолюбцами, зная, что твой отец погиб, защищая честь волшебной крови? — Человек поклонился, а Лорд с размаху залепил ему пощечину, совсем по-магловски, маска упала с бледного лица. — Ты не достоин древней фамилии, которую носишь, ты опозорил себя и весь свой род.

— Господин, прошу простить меня, я исправлюсь, — пообещал человек.

— Твой отец был моим старым приятелем, интересно, что бы он сказал, увидев тебя сейчас, — насмешливо продолжил Лорд. Он втянул носом воздух. — Я чувствую страх, им пропитан воздух здесь, вы все боитесь, потому что знаете свою вину. Удивительно, — задумчиво протянул он. — Я признаю, что, утратив предводителя, вы могли забыть наше общее дело, но как вы могли поверить в то, что я исчез навсегда? Вы, знавшие меня, когда я был могущественнейшим волшебником на свете, как могли забыть о моем бессмертии?

Фигуры остались безмолвны и неподвижны.

— Я разочарован в вас.

— Господин! Господин, я всегда в вас верил, всегда, это и не дало мне сойти с ума в Азкабане, — воскликнул Барти, — простите меня и всех нас!

— Ты же знаешь, Барти, я ничего не прощаю, вы все будете наказаны, — отрезал Лорд. «Не так уж и здорово быть его слугой, хорошо, что мне не надо там стоять сейчас», — подумала я, все мои сомнения по поводу отказа от «почетной службы» рассеялись. Все происходящее казалось мне дурным спектаклем: фальшивая радость, фальшивая преданность, фальшивые извинения, только страх был натуральным, в этом Лорд был прав, его было много, он был липкий и удушливый, витал в воздухе между людьми в масках. «Неужели он не видит, что вовсе они ему не рады?» — спрашивала я себя. «Не может быть, Лорд очень проницательный человек, но тогда зачем весь этот фарс?» — недоумевала я. Тут низенькая толстенькая фигурка приблизилась к Лорду.

— Господин, — пропищал приниженный голосок из-под капюшона. Лорд обернулся, и фигурка распласталась перед ним на земле, протягивая что-то. — Я сохранил ее для вас, мой Господин, — донеслись до меня слова. Лорд протянул руку, и я увидела, как на его лице на мгновение появилась настоящая искренняя радость, я видела его таким лишь однажды, когда он осматривал и щупал себя после того, как вновь обрел тело.

— Признаться, я не ожидал увидеть ее вновь, — сказал он, принимая из рук слуги продолговатый предмет. «Палочка», — догадалась я, смотря, как Лорд восхищенно поглаживает и разглядывает ее. — Ты очень порадовал меня, Хвост, — налюбовавшись, сказал он. Пресмыкающаяся фигурка что-то пролепетала в ответ, но Лорд уже потерял к ней всякий интерес.

— Милорд, расскажите нам, как вам удалось вернуться, что с вами было? — раздался восторженный голос.

— О, это очень интересная и долгая история, — немедленно отозвался Лорд, его безгубый рот кривился в усмешке. — Конечно, вы должны знать, что случилось в ту роковую ночь, и почему я покинул вас, поэтому я, безусловно, расскажу вам ее во всех подробностях, но позже, когда все прочие будут с нами. Сейчас скажу лишь, что я ошибся и дорого поплатился за это. Мучения, через которые я прошел, страшней всех прочих, но все же моей силы хватило, чтобы победить обстоятельства. Я знаю теперь наверняка, что моя главная цель — бессмертие — достигнута, и я вновь вернулся к полноценной жизни, во многом благодаря чудесной находке в лице моей юной помощницы, — сказал он и широким жестом указал на меня.

От неожиданности я замерла, не зная, что мне делать и как себя вести. (Стоит ли помахать им рукой?) Я надеялась незаметно досидеть здесь до конца этого странного собрания, но мечтам моим не суждено было сбыться. Теперь я чувствовала, как все внимание разом обратилось на меня, ощущала изучающие взгляды десятков пар глаз. Я поймала на себе лукавый взгляд Лорда, он, по-видимому, наслаждался моим смятением.

— Подойди сюда, Арта, — сказал он, продолжая кривиться в холодной усмешке и указывая рукой на место подле себя. Я неуверенно поднялась и медленно пошла к Лорду, люди в масках расступились, пропуская меня в центр круга. Я чувствовала себя не в своей тарелке, сейчас больше всего на свете мне хотелось исчезнуть, лишь бы не стоять в этом кругу незнакомых людей, лиц которых я не видела.

— Представляю вам, друзья, мою воспитанницу, — сказал он, положив бледную руку мне на плечо. — Арта стала моей самой большой удачей, без ее помощи, — он сделал акцент на последнем слове и сильнее сжал мое плечо, длинные ногти неприятно вонзились в кожу даже сквозь плотную ткань мантии, — я не стоял бы сейчас перед вами.

— Способности Арты многообещающи, и я полагаю, что вскоре наши ряды пополнятся талантливой волшебницей. Прошу любить и жаловать, — прошипел он надо мной громко и торжественно. Наверное, я должна была почувствовать гордость и благодарность за такую рекомендацию, но в его голосе мне все равно почудилась издевка. «Он не простит тебе отказа», — мелькнула мысль в моей голове, я кивнула собравшимся, и Лорд отпустил меня, я скорее ретировалась обратно на могильный бордюр, показавшийся мне теперь таким уютным, но долго мне сидеть не пришлось.

— Ну что ж, теперь, когда мы все поздоровались и сердечно порадовались друг за друга, не стоит ли нам перенести нашу встречу в более комфортные условия? Я вижу, Люциус, тебе не терпится проявить свое гостеприимство, — сказал Лорд, глядя поверх голов, туда, где виднелась макушка блондина.

— Конечно, мой Лорд, принять Вас в нашем доме — большая честь для нас, — ответил блондин. Его все еще поддерживал какой-то человек, рана на лице перестала кровоточить под действием заклятья, но так и не затянулась.

— Потренируйся немного перед зеркалом, я почти поверил, — прошипел Лорд. Фигуры пришли в движение, стали раздаваться хлопки трансгрессии. Нагайна заскользила в сторону Лорда, я поднялась с бордюра, взяла книги и ларец и уже хотела двинуться к Лорду, как вдруг обнаружилось, что его уже нет, это совершенно выбило меня из колеи. «Он что, забыл про меня?» — неверяще уставилась я на поляну, стараясь разглядеть высокий худой силуэт, но Лорд действительно уже трансгрессировал, и я напрасно ожидала, что он вспомнит и вернется за мной.

Я в замешательстве смотрела на переговаривающиеся между собой и исчезающие с хлопками фигуры, не решаясь подойти к незнакомым людям. Я так, наверное, и осталась бы стоять там на кладбище, если бы вдруг одна из фигур не двинулась ко мне. За жуткой маской нельзя было разглядеть лица. Человек остановился передо мной. К тому времени последние фигуры уже исчезли с поляны, и мы остались одни.

— Я вижу, вы отлично справились с болезнью вашего опекуна, — раздался из-под маски обманчиво мягкий голос, который я сразу же узнала. Это был Северус Снейп. — Позвольте вас поздравить со столь блестящим результатом, вам это, несомненно, зачтется, — сказал он спокойно, но яд так и сочился с каждого его слова. Я встрепенулась, глядя на него сквозь прорези в маске. — Вот только теперь вы больше нуждаетесь в помощи, чем ваш пациент.

Я не знала, что ответить на это правдивое замечание, поэтому решила применить единственное оружие в подобной ситуации — вежливость.

— Я очень рада видеть вас, сэр, — сказала я со всем возможным дружелюбием, — не могли бы вы снова помочь мне, если вам не трудно.

— Не трудно, — раздалось из-под маски, и он протянул руку в черной перчатке, я обхватила покрепче вещи Лорда и коснулась протянутой руки. Мир вокруг вздрогнул и смешался, я почувствовала рывок в районе живота, замелькали разноцветные пятна.

Через мгновение все закончилось, и я обнаружила себя стоящей на гравийной дорожке перед высокими коваными воротами, которые были распахнуты, словно ожидали нас, как только мы прошли их, они с лязгом захлопнулись. Дорожка вела через парк к высокому величественному дому.

Малфой-мэнор я впервые увидела в лучах восходящего солнца. Высокий особняк, облицованный светлым мрамором, был украшен башнями с резными флюгерами. По сторонам дорожки росли кусты роз и живая изгородь. Трава была аккуратно подстрижена, по ней гордо гуляли белые павлины. В парке росли тисы и раскидистые вязы. Перед домом стоял большой фонтан, мощные струи воды били из белых цветов в центре него и с шумом разбивались о поверхность воды, поднимая брызги, искрящиеся на солнце.

Я брела среди всего этого великолепия и даже не могла восхититься, прошедшая ночь совершенно лишила меня сил. Тяжелую дверь в дом перед нами распахнуло странное существо, оно было маленьким и тощим, имело огромные, удивленно выпученные глаза и длинные уши, существо было закутано в какую-то засаленную тряпицу. Я сразу поняла, что это и есть домовой эльф, с которым частенько сравнивал меня Лорд.

Мы вошли внутрь и оказались в огромном холле, я никогда не видела ничего подобного, все вокруг сияло чистотой и роскошью: блестящий светлый паркет, высокий потолок, украшенный лепниной и хрустальными подвесными люстрами, доспехи, стоящие перед входом; на стенах висели картины в позолоченных рамах и стояли высокие напольные вазы. Я остановилась, разглядывая все вокруг и не решаясь идти дальше. В холле были и другие люди, они разговаривали, снимали с себя плащи и маски и направлялись вглубь дома.

— Мисс, позвольте взять ваши вещи, — пропищал голосок рядом со мной. Я обернулась и увидела домовика, смотрящего на меня своими огромными глазами.

— Я… не могу отдать это, — проговорила я, плотнее обхватывая свою ношу и отступая на шаг от эльфа. Его глаза выпучились еще больше, он схватил тощими ручонками себя за уши и исчез. Я оглянулась и, не увидев его больше нигде поблизости, поспешила вслед за остальными по широкой лестнице на второй этаж.

Пройдя сквозь высокие двойные двери, я оказалась в еще одном холле, здесь суетились люди, сновали эльфы, открывались и закрывались двери, слышался звук передвигаемой мебели, гам голосов, разносились указания. Я озиралась по сторонам, вокруг было много мужчин разных возрастов и мастей, лица большинства из них были сосредоточенны и надменны, они были одеты в строгие костюмы, сюртуки и мантии, сверкали кипенно белые манжеты и золотые запонки, пахло духами. Я чувствовала себя совершенно потерянной и нигде не видела Лорда.

— Я могу вам чем-то помочь, мисс? Вы кого-то ищете? — раздался мягкий женский голос. Передо мной стояла красивая женщина с белыми волосами, спадавшими ей на плечи, она была взволнованна и бледна. Ее большие голубые глаза смотрели на меня внимательно и немного удивленно. Наверное, я и правда выглядела неуместно и странно среди всего этого великолепия. Растрепанная девчонка со старыми книжками в руках и следами крови, копоти и бессонной ночи на лице. Хорошо еще, что Лорд наколдовал мне эту мантию, а то в футболке и пижамных штанах меня бы и на порог не пустили.

— Да, мэм, я ищу Лорда Волдеморта, — сказала я, умышленно назвав его имя, ведь, судя по внешнему виду, лордами здесь были все.

Она еще пуще побледнела и чуть отступила, на меня оглянулись несколько мужчин, в их глазах я увидела страх и неодобрение, они поспешили уйти подальше.

— Он здесь, в каминном зале сейчас будет собрание, но… — она окинула меня быстрым оценивающим взглядом, что не укрылось от меня, — туда запрещено входить посторонним.

— Я не посторонний, — заупрямилась я, меня буквально трясло от усталости, а происходящее с каждой минутой нравилось мне все меньше. — У меня его вещи, — веско добавила я и потрясла стопкой фолиантов для пущей убедительности. Женщина окончательно растерялась, я видела это в ее глазах, но она быстро подобралась и натянула на лицо невозмутимую маску.

— Я сейчас попрошу, чтобы о вас доложили, — деловито сказала она. — Присядьте, — она указала мне на пуфик у двери и, развернувшись, исчезла в проеме.

Я села на предложенное место и, уперевшись локтями в колени, закрыла ладонями лицо. Глаза слезились и щипали, в них словно песка насыпали. «Доложат ему обо мне, что за бред, каких-то три месяца назад я его купала и из бутылки кашей кормила, и никто ему обо мне не докладывал», — подумала я, подивившись абсурдности ситуации. Перед глазами проносились какие-то странные картины, все искрилось, геометрические фигуры складывались одна в другую, вращались и сливались в более сложные.

— С вами все в порядке, мисс? — вновь услышала я мягкий женский голос, вырвавший меня из странного мигающего хоровода, я вздрогнула и поспешно поднялась, ожидая, что меня отведут, наконец, к Лорду.

— Да, все в порядке, мэм.

— О вас распорядились, — сказала она. Я непонимающее уставилась на нее. — Пожалуйста, следуйте за мной, — продолжила она и, развернувшись, направилась к лестнице. Я не нашла в себе сил на возражения, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.

Пока мы поднимались, я исподлобья разглядывала ее дорогое серебристое платье, расшитое по подолу блестящей нитью, женщина держалась грациозно и отрешенно. Идеально ровная спина, вздернутый подбородок, плавная походка — настоящая королева. Я никогда не видела раньше таких женщин, она была словно из другого мира. Я чувствовала себя неуютно и скованно в таком обществе, не знала, как следует себя вести и что говорить, поэтому решила, что лучше всего просто молчать. Мы поднялись на третий этаж и пошли по длинному коридору, то и дело сворачивая, повсюду были картины и вазы с цветами.

Наконец, мы остановились перед дверью из темного дерева, она нажала на резную ручку и вошла внутрь, приглашая меня за собой. Я вошла в богато обставленную комнату. Здесь был камин, украшенный барельефом виноградной лозы, широкий диван из темной кожи, журнальный столик с резной ножкой, картины и большой книжный шкаф, у окна стоял письменный стол из темного дерева, а пол устилал мягкий зеленый ковер с растительным узором.

— Мне сказали, что вам разрешено пока расположиться в апартаментах милорда, — сказала она, чуть запнувшись. — Отдыхайте и чувствуйте себя как дома, спальня находится в соседней комнате, ванная смежная с ней, если вам что-то понадобится, вы можете позвать эльфа. Линки, — чуть громче позвала она, и в тот же момент прямо перед нами появился тот самый эльф, с которым у нас не заладилось в холле. — Вот, он приставлен к вам и выполнит ваши просьбы и поручения, если будет что-то более важное, — она сделала акцент на последнем слове, — то вы всегда можете обращаться прямо ко мне, — сказала она с достоинством и сделала какой-то знак эльфу, тот сразу исчез.

— А как к вам обращаться? — спросила я, стараясь подражать ее манере речи.

— Меня зовут Нарцисса Малфой, я хозяйка этого дома, — представилась она и чуть заметно поклонилась.

— Очень приятно, Арта Руфи, — пробубнила я.

— Не буду больше вам мешать, отдыхайте, — сказала она и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь. Я, все еще не выпуская стопку из рук, прошла в соседнюю комнату, там стояла огромная кровать со столбами и балдахином, я видела раньше такую на картинке. В комнате были еще пара кресел, камин и дверь, ведущая в ванную. Я аккуратно опустила свою ношу на журнальный столик. А потом, поколебавшись мгновение, упала на кровать в чем была и мгновенно провалилась в душный беспокойный сон.

Кто был охотник? — Кто — добыча? Все дьявольски — наоборот! Что понял, длительно мурлыча, Сибирский кот?

И все-таки — что ж это было? Чего так хочется и жаль? Так и не знаю: победила ль? Побеждена ль?

Белый июльский зной, небывалый за последний десяток лет, затопил деревню. Стояло марево над черепичными крышами, и все окна были распахнуты настежь, надвигалась полуденная маета, в жидкой тени деревьев пряталась изможденная жарой скотина. Улицы были пустынны, и не было желающих оказаться под прицелом нещадных лучей. Даже оводы, наконец, спеклись и перестали донимать все живое. Не угомонились только цикады, продолжавшие истошно и визгливо трещать в траве, издавая зудящий шум, застревающий в ушах и царапающий оголенные жарой нервы.

Но ни июльский зной, ни цикады не могли помешать разговору двух молодых людей, расположившихся за шахматной доской в тени беседки, обвитой виноградной лозой.

— Ты полагаешь, Альбус, что воскрешение людей это разумно? — спросил светловолосый юноша, смерив оппонента цепким взглядом голубых глаз.

Товарищ не сразу ответил ему, он был полностью поглощен битвой, разразившейся на доске, он сверлил фигуры неотрывным взглядом, периодически сдувая со вспотевшего лба рыжую прядь. Наконец, решившись, он все-таки сделал ход. Едва заметная улыбка скользнула по лицу блондина.

— А, что ты сказал? — переспросил рыжий.

— Я спросил, считал бы ты целесообразным воскрешение кого-либо, если бы теоретически была такая возможность, — терпеливо повторил свой вопрос блондин и принялся закатывать рукава белой рубашки.

— Да, почему бы и нет? На свете жило немало блестящих людей, достойных возвращения в этот мир, — добродушно отозвался юноша, бросая взгляд на противника.

— И тем не менее, едва ли ты бы стал воскрешать кого-то из них, будь у тебя единственный шанс, — протянул блондин, обводя взглядом доску. Партия только началась, и ни одна фигура еще не покинула поле брани.

— Ты считаешь, что я не способен к здравой оценке людских достоинств? — с лукавой улыбкой переспросил рыжий.

— Нет, я только хочу сказать, что ты не прагматик. Ты не можешь принимать решения, идущие вразрез с общественным мнением или моралью, хотя бы они и привели в будущем к благополучному исходу для всех.

— Если ты опять говоришь о возможности верховного правления над всеми живущими, то я не изменил своего мнения: каждый имеет право на личный выбор, — ответил рыжий, облокачиваясь на стол и подпирая голову ладонью.

— Нет, я сейчас скорее о проблеме целого и части, — отозвался блондин и, подвинув пешку, откинулся на спинку стула. — Я утверждаю, что как бы всем ни хотелось распоряжаться своей судьбой, едва ли у большинства получится сделать это грамотно, скорее всего, они не принесут пользу миру и обществу, в связи с этим, встает вопрос о целесообразности воскрешения кого-либо, — продолжал он. Его противник, кажется, вновь не слышал его, полностью погрузившись в шахматную дуэль.

— Если дать средства и свободу выбора каждому, мы вместо всеобщего благополучия получим хаос. Мир устроен так, что правит всегда сильнейший, кто мы такие, чтобы противоречить самой природе? — продолжал блондин, широко разводя руки в стороны и потягиваясь. Рыжий юноша с улыбкой «съел» пешку соперника.

— Ты сегодня рассеян, Геллерт, сам подставился, — сказал он, убирая с доски фигуру. Блондин нахмурился, посмотрев на доску, и кивнул. — Я не согласен, Геллерт, при надлежащем стремлении и возможностях, которые откроются перед владельцем Даров, ему не составит труда построить справедливое общество, научить людей не отбирать, а жертвовать.

— Вот именно, Альбус, жертвовать! Чтобы добиться большего, зачастую надо отдать малое ради общего блага, понимаешь? Но люди по природе своей эгоистичны, никто не захочет воскрешать Мерлина, если у него умерла мать. Да даже если б и захотел, кому он тут нужен, этот Мерлин? — воскликнул блондин, двигая своего слона. Его друг захохотал.

— Да, пожалуй, в этом ты прав, — отсмеявшись, сказал он и сделал ход конем. — Но если мы будем рассматривать идеальное, высокоморальное общество? — спросил он, с улыбкой глядя на блондина, который задумчиво касался пальцем кончика носа и раздумывал над следующим ходом.

— Это будет все равно, что лишить человечество его истории, заменить другим, уничтожить всех подчистую и воздвигнуть новое, ты это имеешь в виду? — задал блондин встречный вопрос и сделал ход. Рыжий юноша не ответил ему, смотря на доску, морщинка пролегла между густых бровей. — Нет, Альбус, войны без жертв не бывает, в нашем случае тем более, ведь мы говорим о войне миров, — продолжал юноша, складывая руки за голову и смотря на виноградные листья.

Рыжий сделал ход и пододвинул доску другу, все еще хмурясь. Блондин сделал ход сразу, не задумываясь, как будто ждал его.

— Шах.

Альбус бросил беглый взгляд на товарища и вновь навис над доской, хмурясь и утирая рукавом пот.

— Обычным людям кажется, что у властвующих море возможностей, но на деле всегда есть только один верный ход. И в конце концов у тебя нет выбора, — заключил блондин, с улыбкой смотря на ход соперника, и сделал последний удар. — Тебе мат, — довольно заключил он, вновь откидываясь на спинку стула.

— Как ты здорово это сделал, я даже не понял, как ты разыграл меня, — восхищенно воскликнул рыжий.

— Это гамбит моего сочинения, — гордо отозвался юноша. — Помнишь, я пожертвовал тебе пешку, ты отвлекся на нее и увел фигуру.

— Здорово придумано, — подхватил Альбус, переставляя фигуры и осмысливая партию.

— Это только игра, но в жизни то же самое, пешка — спящий тигр, пока противник истощается в ненужной борьбе с ним, в траве его уже ждет змея.

* * *

Я долго и мучительно просыпалась, сон словно не желал меня отпускать, я вязла в жарком летнем полдне снова и снова. Усилием воли я заставила себя подняться на кровати, все еще видя плывущие перед глазами виноградные листья, подсвеченные солнцем.

«Приснится же такое, я и в шахматы-то никогда не играла», — рассеяно подумала я. Спросонья я не сразу поняла, где нахожусь, а потом действительность обрушилась на меня, вспомнились события прошедшей ночи. «Теперь нет ни дома, ни вещей, все сгорело, а Лорд затаил на меня обиду», — тоскливо подытожила я и сползла с кровати. В комнатах Лорда не обнаружилось, вещи лежали так, как я их оставила, значит, Он не приходил. За окном уже темнело, я проспала весь день, но сон не принес мне отдыха, я чувствовала усталость и неясную тревогу. «Как в прежние времена, когда мы только прибыли в Англию», — вспомнила я и тряхнула головой. «Нечего раскисать!» — скомандовала я вслух самой себе и направилась в ванную.

Приведя себя в порядок, я решила отправиться на поиски Лорда самостоятельно, к тому же желудок настойчиво напоминал о том, что его нельзя больше игнорировать. Выйдя из комнат в коридор, я растерялась, потому что не запомнила путь, которым меня сюда привели, но, рассудив, что главное — найти лестницу, я направилась на ее поиски. Коридоры особняка были освещены зачарованными светильниками, красиво мерцавшими и пускающими блики на стены, идя сейчас, я разглядывала все вокруг. Оказалось, что картины, висевшие на стенах, были волшебные, изображения на них непрестанно двигались, разговаривали и жили собственной жизнью, некоторые здоровались со мной, приподнимая шляпы с пышными перьями. Я переходила от одной к другой и не переставала восхищаться.

Лестница нашлась за очередным поворотом, и я спустилась на второй этаж. В доме было тихо и пустынно, словно не было утренней суматохи. Я прошлась по второму этажу, все двери были закрыты, и я не решалась стучать. Вдруг в коридоре я увидела эльфа, он тащил большой поднос с пустыми фужерами. Я окликнула его, но он, бросив на меня испуганный взгляд, исчез. «Странные они, как будто чего-то боятся», — подумала я. Имя эльфа, приставленного ко мне, я, конечно же, забыла. «Линси? Линхи? Линди? Сама разберусь», — решила я, как вдруг послышался стук каблуков по паркету. Я обернулась и увидела Нарциссу, она шла ко мне по коридору.

— Добрый вечер, вы хорошо отдохнули? — спросила она все тем же мягким голосом, хотя выглядела она совсем неважно. Еще бледнее, чем с утра, тени залегли под ее глазами, прядь волос выбилась из высокого пучка, она казалась смертельно уставшей.

— Да, замечательно, мэм, — ответила я, мельком вспоминая свой удушливый сон. — Я забыла имя эльфа, мне хотелось бы увидеть Лорда, я не могу его найти, — сказала я искренне и увидела, как на мгновение исказилось ее лицо, прежде чем вновь стать невозмутимым.

— К сожалению, это пока невозможно, заседание еще не закончилось, в зал заходить запрещено, — спокойно сказала она, холодок почувствовался в ее тоне.

— Как? С утра и до сих пор? — изумленно воскликнула я.

Нарцисса только кивнула, чуть поджав губы. «Наверное, она волнуется за мужа, ему сильно досталось сегодня», — поняла я.

— Миссис Малфой, я хотела бы… нельзя ли мне что-нибудь поесть? — сбивчиво спросила я.

В этот момент ее окликнул звонкий мальчишеский голос. Я обернулась и увидела мальчишку примерно моего возраста, на нем были брюки и белая рубашка. «Они всегда что ли так ходят?» — удивилась я. Нарцисса сразу поспешила к нему и наклонилась, приобнимая.

— Драко, я же говорила тебе не выходить, — донеслись до меня ее тихие взволнованные слова.

— Я не мог найти коробку с карточками, Эльси сказала, что ты ее забирала, — оправдывался он, то и дело бросая на меня заинтересованные взгляды. Я решила подойти ближе.

— Ты не получишь ее, пока не поужинаешь, — строго сказала Нарцисса.

— Ну мам, я не хочу, — начал было упрямиться он, но замолчал, видя, что я подошла.

— Наша гостья сейчас тоже будет ужинать, будь добр, составь ей компанию, — выпрямляясь, сказала Нарцисса деловым тоном. Мальчик, словно опомнившись, тоже вытянулся, подобрался и, горделиво приподняв голову, представился, глядя мне в глаза:

— Драко Малфой.

— Арта Руфи, — представилась я, чувствуя смущение от такого знакомства. Нарцисса позвала эльфа, и он с хлопком появился перед нами.

— Эльси, проводи их в столовую, — деловито сказала она, указывая на нас, и скрылась в одной из комнат. Домовик поклонился и поспешил впереди нас.

— Никогда раньше не слышал такой фамилии, — сказал Драко задумчиво, пока мы шли по коридору. — С кем ты в родстве?

— Ты же не можешь знать все фамилии, — усмехнувшись, сказала я.

— Я знаю все Священные двадцать восемь и родственные им, — гордо отозвался он и сделал надменное лицо.

— Что такое «Священные двадцать восемь»? — спросила я.

— Ты не знаешь? — удивился он, оглядывая меня каким-то оценивающим взглядом. — Так называются двадцать восемь фамилий, принадлежащие чистокровным родам английских волшебников, — пояснил он.

— Мои родители умерли, я приехала сюда из Албании вместе со своим учителем, — нейтрально сказала я.

— Тогда понятно, почему я ничего не слышал про семью Руфи, — протянул Драко, — надо спросить у отца, по-моему, у нас были родственники в Хорватии, возможно, вы знакомы. «Он даже не допускает мысли, что я грязнокровка», — подумала я и решила промолчать, не афишируя пока свое положение.

Мы зашли в зал, очевидно, служивший столовой, и у меня перехватило дыхание, на столе было столько еды, что ей можно было легко накормить десяток взрослых мужчин. Блюда были красиво украшены, о содержимом некоторых я могла только догадываться. Драко же не выказывал никаких восторгов по этому поводу и просто сел на стул, закладывая салфетку себе за воротник. Я последовала его примеру, стараясь не выдать своего волнения, глаза разбегались и голова кружилась от аппетитных запахов. Передо мной стояла чистая тарелка, а вокруг нее было столько приборов различной величины, что я совсем растерялась и решила повторять все за Драко. Он щелкнул пальцами, и появившийся эльф, поклонившись, спросил, чего юный господин желает кушать.

— Положи мне немного индейки под ананасами и тыквенный сок, — распорядился Драко. Эльф повернулся ко мне.

— Чего хочет юная мисс? — пискнул он. Я ошалело оглядела стол и не придумала ничего лучше, как попросить то же самое. Эльф засуетился, исполняя приказ хозяина. Я исподтишка разглядывала своего спутника. Мальчишка был бледный и светловолосый, как и его родители, серые, стального цвета глаза рассеянно следили за действиями домовика, пальцами он теребил салфетку.

— Вы переехали в Англию насовсем? — спросил он, пытливо глядя на меня.

— Я полагаю, что да, — отозвалась, следя за тем, какими приборами он будет пользоваться, и повторяя его движения.

— Где вы живете сейчас?

— Мы жили в Литтл Хэнглтоне, но наш дом сгорел прошлой ночью, я не знаю, куда мы отправимся после, — ответила я и решила, что пора начать самой задавать вопросы.

— Ты учишься в Хогвартсе?

— Да, я студент третьего курса факультета Слизерин, а где учишься ты? — задал он встречный вопрос.

«Интересно, что он знает о Лорде и стоит ли упоминать о нем?» — задумалась я.

— Я была на домашнем обучении.

Драко, кажется, удивился, но ничего не сказал.

— Хогвартс — прекрасная школа, — начал он, — если бы не полоумный директор и некоторые ученики, то можно было считать ее лучшей в мире. Мой отец — председатель совета попечителей и по мере сил борется с попустительством руководства.

— А что не так с вашим директором? — спросила я, чтобы поддержать беседу, чувствовалось, что мальчишка повторяет слова кого-то из взрослых и старается казаться умным и осведомленным.

— Альбус Дамблдор принимает в школу всякий сброд и не поддерживает дисциплину, его любимчики-гриффиндорцы творят все, что хотят, — охотно поведал Драко. — Благо, я учусь на лучшем факультете, к нам принимают только настоящих волшебников и у нас лучший декан — Северус Снейп, он не допускает безобразия и поддерживает порядок.

Я слушала его вполуха. «Альбус Дамблдор, Альбус», — повторяла я про себя, сон не шел у меня из головы. «Просто совпадение, мало ли всяких Альбусов, а еще Геллерт — странное имя, все это странно, может, слышала где-то раньше или просто бред моего воспаленного сознания… а что, если нет? Надо это проверить…» — думала я. Смутные догадки мучили меня.

— Ты умеешь играть в шахматы? — спросила я. Драко уставился на меня, удивившись внезапной смене темы.

— Да, умею, но не так хорошо, как мой отец, он говорит, что это самая важная игра для политиков, — ответил он.

— Ты знаешь, что такое «гамбит»? — замирая от волнения, спросила я.

— Да, это такой маневр, когда ты жертвуешь свою пешку или фигуру, чтобы занять центр доски и получить преимущество над противником, — со знанием дела сообщил Драко.

Холодный комок свернулся у меня в животе, такого я услышать раньше точно не могла.

— Ты любишь шахматы? — спросил он одобрительно.

— Никогда не играла, — рассеянно отозвалась я. Еда казалась мне безвкусной травой, я жевала чисто механически. «Не может быть… что же это такое…» — металось мое сознание.

— Если хочешь, я могу тебя научить, — деловито сказал Драко.

— Да, было бы неплохо, — натянуто улыбнувшись, ответила я.

Тут послышались шаги и гомон голосов. «Собрание закончилось», — поняла я. Драко тоже напрягся, прислушиваясь к голосам, доносившимся с лестницы, но не спешил покидать своего места. Я, хоть и желала увидеть Лорда, решила последовать его примеру.

Люди спускались вниз, голоса постепенно стихали. Эльфы подали нам десерт, но ни я, ни Драко не притронулись к нему.

Тут двери в столовую резко распахнулись, и в зал влетел Люциус Малфой, он был потрепан и бледен, шрам на его лице покрылся уродливой коркой, за ним спешила Нарцисса. Эльф подбежал к нему с бокалом воды, и мужчина залпом осушил его. Нарцисса, замерев, смотрела на него во все глаза и Драко тоже. Я остро почувствовала себя лишней. Блондин обернулся и увидел сына.

— Ты почему до сих пор не в кровати? — грозно спросил он. Драко открыл рот, чтобы ответить, но тут Люциус заметил меня. Сложная эмоция отразилась на его лице, этакая смесь отвращения, досады и страха. Я встала из-за стола и, скомканно попрощавшись, поспешила покинуть столовую.

Выйдя в коридор, я направилась на третий этаж, надеясь отыскать комнату без посторонней помощи. Мне повезло. Нужная дверь нашлась. Я, поколебавшись мгновение, нажала на ручку и вошла. В комнате ярко горел камин и царил полумрак, я не сразу заметила Его. Лорд сидел в отвернутом от входа кресле у камина.

— Ну чего ты там застыла, заходи скорее и запри дверь, — скомандовал знакомый, шипящий на парселтанге голос. Почему-то я была страшно рада его слышать и, немедля выполнив его указание, села в соседнее кресло, смотря на Лорда. Кажется, он был в хорошем расположении духа.

— Где ты была? — спросил он.

— Ужинала с Драко, — честно призналась я.

— Драко? Малфоевский сынок? Ну и какое впечатление произвел на тебя юный наследник благородного и древнего рода? — спросил Лорд с насмешкой. В его блеклых глазах отражалось пламя камина, и казалось, что они полыхают.

— Обычный, — пожала я плечами.

— И все? — Лорд усмехнулся. — Вот она — характеристика, достойная всех этих олухов: обычный негодяй, обычный трус, обычный лжец, — прошипел он. — Ничего оригинального, все словно сговорились не иметь ничего уникального и растят таких же себе на смену. Я как-то упустил момент, когда это произошло, — задумчиво закончил он.

Я внимательно слушала.

— Как прошло собрание? — спросила я.

— Поучительно для многих, — веско отозвался он, кривя безгубый рот в усмешке. — Полагаю, мотивации, которую я придал им сегодня, должно хватить на какое-то время.

Раздалось тихое шипение. Это Нагайна, соскучившись за день, заползала ко мне на кресло, я чувствовала ее тяжесть у себя на коленях и плечах, я непременно бы упала, если бы не сидела в кресле. Змея обвилась вокруг меня и положила огромную треугольную голову мне на плечо. Я погладила ее по пятнистой узорчатой шкуре и поймала на себе какой-то изучающий взгляд Лорда.

— Нагайна сегодня была в центре внимания, — довольно сообщил он.

— Думаю, все были от нее в восторге, — с улыбкой сказала я.

— О да, восхищены и поражены. Я порадовал их известием о возможном более близком общении с ней, — прошипел Лорд со смешком.

— Значит, все было не зря, — подытожила я, все еще улыбаясь и поглаживая змею.

— Да, все было не зря, — задумчиво повторил мои слова Лорд, глядя в пламя.

— Куда мы отправимся теперь? — задала я мучивший меня вопрос.

Лорд, кажется, удивился.

— Нам некуда больше отправляться, мы на месте, — отозвался он.

— Я имела в виду, где мы будем жить? — поправилась я.

— Если ты не заметила, мой дом сгорел дотла прошлой ночью из-за выходки какого-то безмозглого аврора, решившего поиграть с Адским пламенем, — недовольно прошипел Лорд. — Теперь мы будем жить здесь, разве тебе не нравится обстановка? — прошипел он.

— Нравится, просто мы же будем мешать хозяевам, не можем же мы поселиться здесь насовсем, — пояснила я.

Лорд сипло засмеялся.

— То-то они обрадуются, если мы уйдем, — сказал он, все еще смеясь, — нет уж, надо задержаться здесь подольше, это будет хорошим уроком Люциусу, к тому же этот дом достаточно вместительный, неплохая штаб-квартира. Мы будем жить здесь, — ответил он на мой вопрос, — нет времени на поиск чего-то еще, лучше все равно не будет.

Я кивнула, задумчиво смотря в камин. В языках пламени мне чудились пляшущие фигуры, кружащиеся в бешеном смертельном танце, словно желающие вырваться из огненного пекла, порождающего их.

В моих скитаньях перекур, Но я хочу давно

Лететь от петухов и кур, Да сломано крыло.

Я буду ждать, пока светло,

А ночью выпорхну в окно.

Лететь иль падать

Все равно.

Увы, слипаются глаза. Увы, я так устал.

Пока еще лететь нельзя

Я б до ночи поспал.

Наступил последний месяц лета. В августе непрерывно шли дожди с холодным северным ветром, деревья склонялись под его порывами. Я слонялась по дому в одиночестве и умирала от скуки.

Заголовки газет пестрели паническими фразами: «Темная метка в небе над Литтл Хэнглтоном — это начало конца?», «Жестокое убийство четырех авроров», «Убийца-одиночка или организованная группа?», «Следы Того-кого-нельзя-называть». Авторы статей изощрялись, выдумывая фантастические истории и привлекая внимание читателей все более смелыми догадками.

Лорд постоянно пропадал где-то и появлялся только к ночи, его невозможно было застать одного, вокруг него постоянно находился кто-то из Пожирателей, чаще всего низенький толстенький человек, которого все почему-то звали «Хвост». Он говорил тоненьким пресмыкающимся голоском и неустанно кланялся. Меня передергивало от отвращения, когда я видела это, а Лорд, кажется, воспринимал такое поведение в порядке вещей. Тренировки наши пришлось временно прекратить, Лорд говорил о срочных делах и необходимости быстрых скоординированных действий. Два раза в неделю в Малфой-мэноре проходили собрания Пожирателей, и особняк заполнялся людьми, в прочие дни в доме было пустынно, все обитатели расползались по своим комнатам, стараясь не высовываться.

Драко сторонился меня, мне удалось пару раз поговорить с ним, но он отвечал сухо и односложно, постоянно оглядывался и спешил уйти прочь. Видимо, отец дал ему понять, что моя компания нежелательна. Из всех обитателей мэнора общаться со мной приходилось лишь Нарциссе, я подозревала, что это был приказ Лорда, потому что она строго выполняла определенные действия, словно по инструкции.

Она отвела меня в Косой переулок, где под ее контролем с меня сняли мерки и пошили одежду. Я не видела необходимости в таком количестве мантий, платьев, блузок и белья, но все мои возражения были тактично отвергнуты, и я стала счастливой обладательницей гардероба, от фасонов которого моя прабабка непременно лишилась бы чувств. Я пробовала бастовать по поводу неудобства и непрактичности приобретенной одежды и тайком выбралась в магловский магазин, купив джинсы и футболки, но никто не оценил моих стараний, Лорд презрительно скривился, увидев меня, а Нарцисса побледнела, как мел.

Проснувшись утром, я не обнаружила в шкафу своих вещей. Эльф разводил руками и клялся, что не мог ослушаться приказа хозяйки. Кроме того, Нарцисса присутствовала во время моих приемов пищи и рассказывала, как должна вести себя за столом и в обществе леди. От ее замечаний по поводу моих «повадок» у меня кругом шла голова, невозможно было запомнить все тонкости, которые, по ее словам, необходимо было соблюдать в обществе.

Вскоре вскрылась еще одна неприятная вещь: все два года я преимущественно общалась с Лордом на парселтанге, а заклинание-переводчик требовалось мне лишь при посещении магазинов. Теперь же мне приходилось постоянно обновлять эти чары, потому что они быстро развеивались, я забывалась и сбивалась на парселтанг, вызывая у окружающих какой-то необъяснимый суеверный ужас. Нарцисса взялась учить меня и английскому, но дела продвигались плохо, я оказалась совершенно не способной к языкам.

Остаток времени я проводила в блуждании по дому и парку. Общение с некоторыми картинами оказалось занятным, но стоило мне только упомянуть в разговоре про обучение у Лорда, как все их обитатели начали шарахаться от меня, как от прокаженной, новости между портретами расползались очень быстро, вскоре я и среди них стала персоной нон грата. В дни собраний Пожирателей я выходила поздороваться с прибывшими людьми, стараясь запомнить их. Чаще всего я получала в ответ сухой кивок, но были и те, кто делал вид, что ничего не услышали.

Однажды я набрела на незнакомую дверь и, зайдя внутрь, не смогла сдержать восхищения. Библиотека в Малфой-мэноре оказалась поистине впечатляющей. Десятки стеллажей с книгами по различным областям магии располагались в большом круглом зале на четвертом этаже. Эта находка порадовала и заняла меня на некоторое время. Я начала искать волшебников с именами Альбус и Геллерт.

В «Большом справочнике волшебных семей Англии» кроме Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора других волшебников с первым именем «Альбус» не значилось. Имени «Геллерт» не нашлось вовсе, но это не остановило мои странные поиски, отчего-то мне казалось очень важным выяснить смысл моего сна.

Кроме того, я решила записать все яркие сны, виденные мною ранее, и обзавелась собственным дневником, куда подробно занесла все, что мне удалось вспомнить. Я старалась по возможности сохранить последовательность снов, их участников, что они говорили и где находились. Получалось плохо, разрозненные куски имели мало общего и проследить закономерности не получалось, смысла некоторых снов я вообще не могла понять, как не могла и утверждать, что увиденное мною происходило когда-то на самом деле. Отдельно я выделила сон про красивого юношу и про пророчество, ведь, в общих чертах, эти события подтвердил сам Лорд. Последний сон про шахматную партию между некими Альбусом и Геллертом также был подробно мною описан.

С тех пор мне не снилось ничего столь яркого и запоминающегося, чаще всего я проваливалась в сон, как в вату, мне чудились длинные темные коридоры, крутые лестницы и неясный зеленоватый свет, темные фигуры в капюшонах скользили перед моим взором, я никак не могла разглядеть их лиц, иногда я словно парила над землей, и подо мной проносились леса, поселки и ленточки рек. Просыпалась я уставшей и раздраженной.

В конце концов мои библиотечные изыскания увенчались успехом, в томе «Величайшие темные волшебники» я нашла мага по имени Геллерт Гриндевальд, в книге указывалось, что он терроризировал Европу в сороковые годы, пропагандировал идеи верховного правления магов и жестоко расправлялся с несогласными, в той же книге говорилось о величайшей дуэли между ним и Альбусом Дамблдором. Прочитав это, я жутко разволновалась. «Значит, это не просто сон… не сон», — твердила я себе, меря шагами пространство между стеллажами. За этим занятием меня и застал Лорд.

— Прогулочная зона четырьмя этажами ниже, — раздался холодный голос позади меня. Я обернулась. Лорд возвышался в проходе, рассеянно поглаживая палочку. Я удивилась, увидев его, ведь обычно он был занят в это время.

— Я просто задумалась, — отозвалась я. Взгляд его упал на обложку книги.

— «Величайшие темные волшебники»? Что за интерес у тебя к этой книге? — спросил он, постучав ногтями по переплету.

— Ищу темных магов, нуждающихся в моей помощи, — шутя сказала я. Признаваться в истинных мотивах почему-то не хотелось. Лорд шутку не оценил и бросил на меня внимательный взгляд, подхватывая книгу.

— Гриндевальд… Да, он сумел в свое время наделать шума, но оказался слишком слаб, чтобы завершить начатое. Он предпочел сдаться и трусливо отсидеться в замке, сгнить заживо. Жалкий глупец, — презрительно прошипел Лорд и бросил книгу на стол.

— Почему с ним дрался именно Дамблдор? — задала я мучивший меня вопрос.

— Я слышал, у них были какие-то личные счеты, кроме того, Дамблдор никогда не упустит возможности поиграть во власть. Он вступил в бой лишь тогда, когда перевес на его стороне стал очевиден, только тогда он отважился выйти из тени после нескольких лет кровавого террора, а все вокруг провозгласили его величайшим волшебником. Конечно, легко стать великим за чужой счет, — зло прошипел Лорд. Я почувствовала, как накаляется атмосфера вокруг и поспешила сменить тему.

— Как обстоят дела на фронте? — спросила я.

— Мои люди налаживают каналы в Министерстве, несколько чиновников уже под Империусом, но нам пока не хватает людей и информации для более решительных действий, — недовольство в голосе Лорда росло.

— По-моему, всем хватило одного происшествия, чтобы начать панику. За страхом и суматохой Министерству будет сложнее контролировать ситуацию, быть может, стоит подогреть их ажиотаж? — предложила я, стараясь проявить участие. Лорд молчал, обдумывая мои слова.

— Полагаю, в этом есть определенный смысл, — задумчиво протянул он, — можно было бы организовать серию отвлекающих нападений. Я подумаю над этим, — кивнул он и смерил меня лукавым взглядом. — Уж не собралась ли ты податься в политики? — едко спросил Лорд.

— С моим учителем просто невозможно им не стать, — искренне сказала я.

— Я не политик, — отрезал он и медленно двинулся вдоль стеллажей. — Прохлаждаешься здесь, теряешь время, тебе давно уже пора тренировать Непростительные, скоро начнется война, ты либо будешь приносить пользу, либо станешь обузой, — прошипел он, проходя у меня за спиной. Я почувствовала, как холодок пробежал у меня по позвоночнику.

— Как же я буду их тренировать? — удивилась я.

— Хвост, я, кажется, велел тебе ждать за дверью! — зашипел Лорд, резко оборачиваясь и делая пасс палочкой. Из-за поворота вылетел человек и упал, скуля, прямо мне под ноги.

— Но, мой Господин, там Люци… — начал было он, но невербальное заклинание прервало его.

— Ты ослушался моего приказа, Хвост? — тихо спросил Лорд, но кровь стыла в жилах от его голоса. — Впрочем, в этот раз ты даже кстати.

Лорд вдруг обернулся ко мне и сделал приглашающий жест рукой.

— Вот, — мрачно улыбнулся он, — подопытная крыса изволила явиться сама. — Я замерла, желая, чтобы он имел в виду не то, что я подумала. — Начинай, — прошипел он, становясь ко мне за спину.

Я дрожащей рукой достала палочку, не в силах отвести взгляда от человека, скрючившегося на полу и беззвучно что-то говорящего.

— Ты же помнишь, как я учил тебя, — продолжал Лорд науськивать мне на ухо, — главное, сосредоточься и скажи «Круцио», накажи его, он это заслужил.

Я направила палочку на Хвоста и обнаружила, что язык мой словно прилип к небу, я не могла произнести ни звука, палочка в моей руке подрагивала, в глазах Хвоста застыла мольба и ужас.

— Давай же, не мешкай, — настаивал Лорд. Я почувствовала себя зажатой между двух огней.

«Не могу же я просто взять и проклясть человека ни за что?» — спрашивала я себя. «Ты же не хочешь разочаровать Лорда?» — отвечал внутренний голос.

— Я не могу вот так, без вины, — сказала я, опуская палочку и зажмуриваясь, предвкушая гнев Лорда.

— Без вины? — раздался насмешливый голос прямо у меня в голове, от неожиданности я вскрикнула и зажала уши, но это, конечно, не помогло. — Наивная девчонка, — продолжал шептать голос в моих мыслях, прорезаясь зудящей болью в мозгу, — ну если так, то я помогу тебе и расскажу о нем.

— Видишь ли, Хвост — трус и предатель, за вступление в ряды моей организации он заплатил жизнью своего лучшего друга и его жены, — шептал голос внутри меня. Голова кружилась, я не могла отличить себя от Него, это было странное чувство, мои мысли смешивались с подсадными, путались и вязли в его голосе.

— Разве это не достойно наказания? — вопрошал тихий въедливый голос, перебивая мой собственный. Я изо всех сил старалась собраться с мыслями. — Он убил двенадцать маглов, чтобы скрыться от преследования и обрек второго друга на вечный срок в Азкабане. А теперь вернулся ко мне, чтобы спастись от возмездия. Тебе достаточно такой вины? — вопрошал вкрадчивый голос.

Я подняла палочку, стараясь сконцентрироваться на заклинании, перед глазами все еще стояла пелена, хотя я больше не чувствовала Его присутствия. «Быстрее, нужно быстрее исполнять… Приказ? Просьбу? Требование? Он разочаруется в тебе… Это ничтожество заслужило все… Не будь трусихой… Оставь… Ты должна», — метались мысли, как растревоженный рой, ударяясь о черепную коробку. Я подняла взгляд на Лорда.

— Не мне его судить, — тихо сказала я. Лорд досадливо скривился, глядя на меня.

— Ты ни на что не годишься, — бросил он и, развернувшись, направился прочь. А тишину библиотеки прорезал крик, Хвост корчился на полу, по его куцому тельцу пробегали судороги боли.

Я стояла и смотрела, не в силах шелохнуться, а потом бросилась прочь, выбежав из библиотеки, я огляделась, но Лорд уже исчез. Из-за двери до меня еще доносились крики Хвоста, я, ругая себя за трусость, вернулась обратно в библиотеку и, направив палочку на кричащего человека, прошептала «Фините Инкантатем», он дернулся и затих, смотря на меня широко распахнутыми слезящимися глазами. Я отпрянула и побежала в мою комнату. Захлопнув дверь, я добрела до кресла и опустилась на него, чувствуя ужас, опустошение и холод.

«Лорд теперь окончательно во мне разочаровался», — уныло думала я.

Взгляд мой упал на деревянный ларец, стоящий на столике. Странное влечение овладело мной, я, словно под гипнозом, приблизилась к нему и провела рукой по резной крышке, ощущая необъяснимое волнение. Я никогда не трогала его с тех пор, как Лорд сказал мне спрятать в нем дневник, видимо, содержимое было ему очень дорого. «Реликвия моих предков…» — вспомнились его слова о кольце.

Я попыталась открыть замок, но серебряная змейка ни в какую не желала выпускать из пасти петлю, хотя раньше защелка отпиралась легко. Я взяла ларец и села на диван, поставив его себе на колени. При помощи силы открыть замок мне не удалось, тогда я взялась за палочку и начала творить все известные мне отпирающие заклинания, не понимая до конца, зачем я все это делаю. Осознав наконец, что мои усилия напрасны я убрала палочку.

— Как же мне все надоело, — досадливо прошипела я и отпрянула, увидев, что серебряная змейка зашевелилась, как настоящая, и вновь замерла, так и не открыв замок.

«Парселтанг!» — догадалась я и попробовала заговорить со змейкой, она шевелилась, приподнимала голову, но пасть не открывала. «Ну откройся, пожалуйста», — в отчаянии воскликнула я, к моему удивлению, змея распахнула пасть, замок щелкнул и открылся. Я откинула крышку и заглянула внутрь. Сверху, как и прежде, лежали какие-то бумаги. Я аккуратно достала их и начала разглядывать. Все они были исписаны изящным почерком с причудливой закорючкой, кое-где встречались рисунки и странные символы.

Переложив очередной пергамент, я замерла, в неверии уставившись на бумагу передо мной. Пробежав взглядом написанное и осмотрев лист со всех сторон, я откинулась на спинку дивана, стараясь осмыслить увиденное. Ошибки быть не могло, это было письмо, написаное моим корявым почерком и пестревшее кляксами, то самое, которое я написала Лорду год назад в лачуге Снейпа. «Как оно могло здесь оказаться? Только он мог положить его сюда, но зачем?» Ответ на этот вопрос мог дать только один человек на свете, но вряд ли он оставит меня в живых, если узнает, что я рылась в его вещах.

Я отложила письмо к остальным бумагам и осторожно достала дневник, он показался мне чуть теплым. Я провела пальцами по кожаной обложке, на обороте виднелись полустертые золотые буквы: «Т.М.Реддл» и все. Дневник был пуст, я пролистала его весь, касаясь каждой страницы, и даже пробовала говорить с ним на парселтанге, но никаких изменений не произошло. Ничего особенного не было в этой тетрадке, но она по-прежнему притягивала взгляд, словно магнитом. До кольца я так и не решилась дотронуться, лишь полюбовалась отблесками пламени на гранях черного камня и со вздохом стала складывать все обратно. Вернув ларец на место, я возвратилась в кресло. Вопрос о моем письме не покидал мою голову, раздумывая о нем, я не заметила, как провалилась в сон.

* * *

Круглая комната с высокими окнами и портретами на стенах была погружена в полумрак. Старик в фиолетовом халате и колпаке мерил широкими шагами пространство между письменным столом и застывшими в немом ожидании четырьмя молодыми людьми. Они были совершенно разные на первый взгляд. Один — высокий, темноволосый с ярким взглядом серых глаз, был расслаблен и смотрел на старика выжидательно. Второй — лохматый в очках, стоял прямо, досадливо хмурился и бросал искоса взгляды на соседа. К нему справа жался невысокий юноша с соломенными волосами и прыщавым лицом, взгляд его бегал, он то и дело покусывал ногти. Четвертый стоял чуть поодаль, он переминался с ноги на ногу и теребил рукав рубашки.

— Вы понимаете, что подвергли студента смертельной опасности? — хмуро спросил старик, смеривая четверку пронзительным взглядом. — Из-за вашей глупости пострадал человек. Надеюсь, вы помните условия, на которых я позволил вам, господа, отлучаться из замка?

— Да, сэр, — отозвались трое. Юноша в очках нервно взлохматил волосы.

— Тогда я не понимаю, что за глупость или безумие заставили вас отступить от нашего уговора, — продолжал старик, смотря на него.

— Это я виноват, сэр, — отозвался темноволосый, но вызова в его голосе было больше, чем вины. — Нюн… Снейп постоянно шныряет где ни попадя и следит за нами, я лишь хотел пошутить над ним и не думал, что он и правда решится зайти под иву.

— Ваша шутка могла стоить ему жизни, а вам всем, — старик обвел их крючковатым указательным пальцем, — исключения из школы. Если он решит придать делу законный оборот, я не смогу сказать ничего против этой крайней меры, вы понимаете это? — строго спросил старик.

Под его взглядом низенький юноша затрясся и вплотную приблизился к хмурому и взлохмаченному соседу, за что мгновенно получил тычок локтем в бок и отпрянул, но вскоре вновь начал приближаться.

— Да, сэр, мы понимаем и мы готовы извиниться перед ним, — начал юноша в очках и кивнул в сторону четвертого, — Римус не виноват, что я не уследил за этим.

— Да, сэр, я завтра же попрошу у Северуса прощения, если дело будет заведено, я не хотел бы, чтобы пострадали мои друзья, угроза исходила от меня и я понесу за это наказание, — сбивчиво заговорил четвертый, подняв голову. Старик продолжал хмуриться и ходить из стороны в сторону.

— Да, разумеется, попросите, — задумчиво протянул старик, — и чем раньше, тем лучше, я тоже поговорю с ним, но ничего не обещаю.

— Спасибо, сэр, — просиял юноша в очках, с улыбкой смотря на старого мага.

— А теперь ступайте, — сказал старик и махнул рукой в сторону двери.

Юноши гуськом вышли из комнаты.

— Здорово ты, Сохатый, нас вытащил, — ухмыляясь, сказал темноволосый, — теперь нам точно ничего не грозит, Дамблдор не даст этому хода.

— Из-за твоей глупости, Бродяга, мы попали в опалу, — огрызнулся юноша и снова взлохматил волосы.

— Да ладно тебе, Нюнчику будет хорошая наука, чтоб впредь не совал свой шнобель, — отозвался темноволосый, но не получив ответа, нахмурился. — А ты чего молчал, Хвост? — насмешливо спросил он семенящего рядом юношу. — Или ты еще с прошлого раза штаны не просушил? — задиристо добавил он.

— Я… да я хотел, но… — попытался оправдаться Хвост.

— Но как всегда зассал, — закончил за него темноволосый. — Ты, Хвост, у нас слабое звено.

— Ой, да отвяжись ты от него, — недовольно осадил юноша в очках. И вся компания начала удаляться по длинному коридору, освещенному неверным светом старинных зачарованных факелов.

* * *

Я резко проснулась и обнаружила себя на кресле у потухшего камина. «Снова сон и много знакомых лиц на этот раз, тот которого называли «Сохатый» очень похож на Гарри», — подумала я, разминая затекшую спину. «Только вот проверить его подлинность едва ли возможно», — рассудила я и не сдержала смешка, представив, как подойду на следующем собрании к Снейпу и спрошу про его школьные прозвища. «Странные у них имена: Сохатый, Бродяга, Хвост и тот четвертый — Римус. А что если спросить у самого Хвоста, не знал ли он таких? Вряд ли он захочет говорить со мной», — раздумывала я, обходя комнату.

Я почувствовала, что просто сойду с ума от назойливых мыслей, сомнений и догадок, если не выйду подышать воздухом. Недолго думая, я схватила мантию и устремилась на первый этаж, там в холле был камин, подключенный в сеть. По пути мне встретился прихрамывающий Хвост. Завидев меня, он склонился чуть ли не пополам, а потом подбежал и схватил меня за руку.

— Спасибо… Спасибо тебе, милая девочка, я так благодарен… — тараторил он, брызжа слюной сбивчиво и невнятно, а я, поддавшись охватившему меня отвращению, старалась вырвать руку из его пухлых потных ладошек с грязными желтыми ногтями.

— Убери лапы от девочки, — раздался знакомый бархатный голос. Хвост тут же отпрянул от меня. Я облегченно выдохнула и увидела поднимающегося по лестнице Снейпа.

— Ты же не хочешь, чтобы я рассказал Темному Лорду, что ты пристаешь к его воспитаннице, — едко продолжал он.

— Не лезь не в свое дело, Снейп, — огрызнулся Хвост, а я, пользуясь моментом, проскользнула мимо и направилась к камину. Высыпав порох и назвав адрес, я исчезла в языках зеленого пламени.

Бремя свободы осилит счастливый,

Никто никогда и не мыслил о пути назад,

Все быстрее время уходит, мы по-над обрывом,

Смотрит в глаза — гроза.

Я вывалилась из камина в «Дырявом котле», сбив с ног надежду магической Британии. Очутившись на полу, я обнаружила, что судьба вновь столкнула меня с горячо ненавидимым Лордом лохматым мальчишкой. Гарри тоже узнал меня и подал руку, помогая встать.

— Арта?

— Привет, Гарри, прости меня, — смутившись, сказала я, отряхиваясь от пыли.

— Ничего, я рад тебя видеть, — улыбнувшись, сказал он и взлохматил шевелюру.

Я почувствовала, что все в зале смотрят на нас.

— Ты спешишь? — спросил он, оглянувшись. Я помотала головой, чувствуя прилив радости.

— Тогда если хочешь, можешь зайти ко мне, я живу здесь, — неуверенно продолжал он, — если ты не против, — добавил он и почесал лоб.

— С удовольствием, — откликнулась я и искренне улыбнулась.

— Ты голодна? Том принесет что-нибудь, — засуетился Гарри, кивая бармену.

Мы пошли в сторону лестницы, я заметила, что по стенам до сих пор висели крупные портреты Сириуса Блэка с надписью: «Разыскивается. Особо опасен». Я прошла мимо, мельком взглянув в лицо преступника. Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, мы вошли в просторную комнату, за нами уже спешил Том с подносом, на котором виднелись печенья, тосты и чай. Он поставил его на стол и удалился.

— Не ожидала увидеть тебя здесь, — сказала я, присаживаясь за стол.

— Да, меня и не должно быть здесь, — с улыбкой кивнул он, беря печенье, — я сбежал из дома.

— Сбежал? Ничего себе, что случилось? — удивилась я. Гарри только рукой махнул.

— Не сошелся характерами с родственниками. А ты что здесь делаешь?

— Решила прогуляться, — сказала я и тут же пожалела об этом, потому что на улице уже было темно. Видимо, Гарри заметил мою заминку, но ничего не сказал.

— Я писал тебе, но моя сова вернулась обратно без письма. — В доказательство его слов со шкафа донесся клекот, и я увидела ту самую большую белую сову, которая умудрилась уйти от ярости Лорда невредимой. — А в следующий раз она отказалась лететь, — добавил Гарри, смотря на меня внимательными зелеными глазами. Я только сейчас заметила, что он повзрослел и стал серьезнее.

— Да, извини, Гарри, произошло… недоразумение, когда я читала твое письмо, мой кот спугнул ее, — сказала я и сделала взволнованное лицо, понимая, что отмазка получилась плохой, учитывая размеры его совы. В глазах мальчишки на секунду промелькнуло недоверие, но потом он кивнул и как будто расслабился.

— Ничего, хорошо, что мы встретились. Мне скучно здесь одному, до отъезда в школу осталось несколько дней, но я так и не встретил своих друзей в Косом переулке. Теперь все напуганы из-за этого убийцы, мне запретили выходить на улицу в темное время суток, — говорил он, хмурясь и касаясь чудного шрама у себя на лбу.

— По-моему, они делают из мухи слона, — сказала я, жуя тост. Гарри замялся, будто не решаясь что-то сказать мне.

— На днях ко мне заходил Министр Магии, он сказал, что убийство Блэком четырех авроров в Литтл Хэнглтоне подтвердилось. Кстати, — он вдруг вскинулся и посмотрел на меня, — ты же тоже живешь там?

Я почувствовала, что наша беседа становится опасной. Холодный клубок свернулся у меня в груди, я старалась не выдавать своего волнения, но голос все равно слегка дрожал, когда я отвечала.

— Да, мы жили там, но после случившегося мой опекун не пожелал там оставаться, и нам пришлось съехать, — поведала я, тщательно подбирая слова. Но Гарри мой ответ ничуть не удивил, он кивнул и опять потер шрам.

— Возможно, ты права, они действительно преувеличивают. Как только в деле замешан кто-то, близкий Волдеморту, у всех сразу начинается жуткая паника, — сказал он раздраженно.

Мне вдруг вспомнились слова Лорда: «убил двенадцать маглов и обрек друга… вернулся, чтобы спастись от возмездия», и слова того темноволосого парня из сна: «ты у нас слабое звено, Хвост», в мозгу что-то перемкнуло, и меня осенило. Догадка была такой поразительной и очевидной, что я замерла, вспоминая все, что знала про Блэка из газет. И вдруг наткнулась на взгляд зеленых глаз. Гарри смотрел на меня. Видимо, он как-то по-своему воспринял мое поведение и спохватился.

— Извини, я случайно, — виновато сказал он. Я непонимающе уставилась на него.

— Ну… за то, что назвал… его имя, — сбивчиво пояснил Гарри, — глупо, конечно, но все очень пугаются, когда я так делаю.

Я кивнула, вспоминая реакцию Нарциссы и Пожирателей. Водоворот мыслей кружился в моей голове. «Вот оно, подтверждение сна! Бродяга и есть сбежавший Сириус Блэк, а Хвост вернулся, опасаясь его мести за подставу…»

— … мне жаль, я не подумал, для тебя это намного серьезнее, ведь ты была там и видела эту проклятую метку, — оправдывался Гарри, вырывая меня из мыслей.

— Ничего, Гарри, забудь, — отмахнулась я. — Ты уже купил все к школе? — спросила я первое, что пришло в голову, вновь погружаясь в свои мысли.

«Во сне Бродяга задирал Хвоста, значит ли это, что Хвост решил ему отомстить? Возможно. Дамблдор отчитывал их за… за что? Сохатый сказал, что опасность исходила от Римуса, а Снейп полез под какую-то иву…»

— …она самая быстрая в мире, но у меня тоже хорошая, я с ней пока ни разу не проиграл, — восторженно говорил Гарри. Я потеряла нить разговора, но на всякий случай улыбнулась и кивнула.

— Тебе это, наверное, не интересно, — спохватился он.

— Нет, что ты, очень интересно, просто я в этом не разбираюсь, — заверила я.

— Ты какая-то задумчивая, у тебя все в порядке? — спросил он, вглядываясь в мое лицо. Меня смутило такое внимание. «А что будет, если взять и рассказать ему, что я поссорилась с тем, кого все боятся, и грущу по этому поводу?» — иронично подумала я. От придумывания очередной отмазки меня спас шум, донесшийся с улицы.

Мы подбежали к окну и ужаснулись. Несколько лавочек в переулке горели, слышались крики волшебников, люди разбегались, раздавались хлопки трансгрессии. Гарри резко сорвался с места и помчался к выходу. Я бросилась за ним. Мы бегом преодолели лестницу и очутились во внутреннем дворике, проход в переулок был открыт, и мальчишка, выхватив палочку, поспешил на крики.

— Гарри, подожди, куда ты? — воскликнула я, стараясь догнать его.

— Хочу посмотреть, что там, — на бегу откликнулся он.

Мы бежали по брусчатке туда, где виднелось зарево пожара, а навстречу нам с криками неслись волшебники. Гарри ловко избегал столкновения, а меня несколько раз чуть не сбили с ног. Вдруг небо надо мной изменило свой цвет, я задрала голову и увидела, как растекается зеленоватая дымка, образуя контуры знакомого черепа со змеей. «Значит, Лорд здесь», — поняла я. Замешкавшись, я потеряла из вида спину товарища. Добежав до первой горящей лавочки, я обнаружила, что улица уже опустела, но Гарри видно не было. «Может, он куда-то свернул или спрятался? А может, его уже схватил Лорд?» Я оглянулась по сторонам и устремилась дальше, в сторону Гринготтса, там горели еще два магазина, но не успела я сделать и пары шагов, как вдруг вокруг меня стали раздаваться хлопки трансгрессии.

Несколько разноцветных вспышек одновременно полетели в меня. Я успела поставить щиты, и заклятья, громыхнув о силовые преграды, рассыпались. Сменить позицию не получилось, так как меня окружили и вспышки летели со всех сторон. Я чудом успела отбить еще три проклятья, как вдруг раздался громкий голос, перекрывший шум сражения.

— Прекратить!

Атака прекратилась, но я так и осталась стоять с поднятой палочкой, тяжело дыша.

— Назовись!

«Кажется, я опять влипла»

— Мое имя Арта Руфи, — сказала я так, чтобы было слышно. Две фигуры двинулись в мою сторону с поднятыми палочками, когда они приблизились, я увидела сурового человека неопределенного возраста в мантии и со значком на груди, в левой руке он держал шляпу. Лицо его выражало крайнюю степень недоверия и волнения. Рядом с ним стоял молодой человек.

— Что вы здесь делаете? — спросил он грозно.

— Я… увидела пожар, и мы побежали, — попыталась оправдаться я.

— Кто «мы»? — продолжал допрос человек с непроницаемым видом, губы его были плотно сжаты.

— Я и мой друг, но в толпе мы разминулись, — взволнованно лепетала я, решив не произносить имя Гарри. Суровый человек обернулся к остальным.

— Ищите дальше! Он не мог просто испариться, прошло мало времени, след еще можно снять, — рявкнул он. Я озиралась по сторонам, прибывшие люди заклинаниями тушили пожар и обходили лавочки кругом, периодически задирая голову к небу. Человек вновь обернулся ко мне.

— С вами, мисс, будем разбираться в аврорате, я первый раз слышу такую фамилию, — сказал он мне, смерив скептическим взглядом.

— Мистер Уоррен, проводите ее.

У меня внутри все похолодело. Я судорожно сжала палочку. Если меня уведут, я не выберусь в одиночку. Что делать? Напасть? Нет. Скорее, скорее… Думай!

— Отличная реакция, мисс, — с улыбкой сказал молодой человек.

— Я сказал проводить, а не поговорить, — гаркнул суровый человек.

— Пройдемте, мисс, — сказал аврор, протягивая мне руку для трансгрессии. Я медлила, лихорадочно соображая, что делать в сложившейся ситуации.

— Арта! — окликнул меня знакомый голос. Я обернулась и увидела бегущего ко мне Гарри, за ним спешил какой-то мужчина. — Я потерял тебя, с тобой все в порядке? — подбегая ко мне, спросил Гарри.

— Гарри Поттер? — удивленно воскликнул аврор, собиравшийся меня забрать и, отстранив меня, пожал руку Гарри.

— О, ну что, нашлась пропажа? — подбегая, спросил запыхавшийся спутник Гарри, им был плотный мужчина средних лет в колпаке и с портфелем подмышкой, он окинул меня приветливым взглядом и протянул руку.

— Артур Уизли, — улыбаясь, сказал он.

— Арта Руфи, — представилась я и слегка пожала руку.

Мужчина, назвавшийся мистером Уизли, поздоровался с аврором и с подоспевшим суровым человеком, на поверку оказавшимся мистером Скримджером. Я старалась держаться ближе к Гарри, надеясь, что про меня забудут и мне удастся улизнуть, но не тут-то было. Когда мистер Уизли после недолгого диалога распрощался, чтобы проводить Гарри, и я двинулась за ними, меня остановили.

— Вас, мисс, еще никуда не отпускали, — сказал аврор, схватив меня за плечо.

— Как не отпускали? А зачем вам девочка? — удивился мистер Уизли.

— Ее застали на месте преступления, — едко отозвался Скримджер, — мы должны выяснить, кто она и почему оказалась здесь.

— Ее зовут Арта и она моя подруга, на каком основании вы ее задерживаете? — воскликнул Гарри. Я удивилась такому его напору.

— На том основании, мистер Поттер, что мы ищем беглого преступника, и под личиной вашей подруги может быть вовсе не она.

— Но это возмутительно! — продолжал протестовать Гарри. — Может, и под моей личиной тоже не я, что ж вы меня не арестовали?

— Я советую вам, мистер Поттер, не путать меня со своими друзьями и разговаривать, как положено, — рявкнул Скримджер. Обстановка накалялась, больше всего мне сейчас хотелось, чтобы случилось чудо: появился Лорд и забрал меня отсюда или, еще лучше, чтобы это оказалось моим сном; мне мучительно хотелось проснуться где-нибудь, где нет такого количества галдящих, снующих и переругивающихся незнакомых людей. Но чудо не происходило.

— Если бы вы, сэр, не путали девочек с преступниками и не тратили время, Сириус Блэк уже давно был бы пойман, — огрызнулся мальчишка.

— Гарри… — одернул мальчишку мистер Уизли.

Но Скримджер замялся и бросил на меня подозрительно-неуверенный взгляд.

— Я не могу отпустить ее с вами, она несовершеннолетняя и подлежит передаче своим родителям, — спокойнее отозвался Скримджер. Я опять запаниковала, стараясь придумать отговорку.

— Это ни к чему, — раздался знакомый голос, и я увидела, как к Скримджеру подходит Люциус Малфой, сияя лоском и надменностью. Он легко кивнул Скримджеру и проигнорировал остальных. Непривычно было видеть его таким, рядом с Лордом он редко поднимал глаза и никогда не заговаривал со мной, но сейчас я была ужасно рада видеть его.

— Арта — моя троюродная племянница и сейчас гостит у нас, — елейным голосом продолжал Малфой, — я разве не рассказывал вам про моего кузена, Скримджер? — спросил он, свысока смотря на чиновника.

— Нет, мистер Малфой, я ничего не слышал, — смешался аврор, бросая на блондина раздраженный взгляд.

— Ты?! — удивленно воскликнул Гарри, неверяще смотря на меня. Я окончательно растерялась, беззвучно открыла и закрыла рот, наконец, бросила умоляющий взгляд на Малфоя.

— Я зашел к вам, а Арта отпросилась погулять по магазинам, уверен, произошедшее — простое недоразумение, — продолжал невозмутимо врать Малфой. Скримджер посмотрел на меня. Я быстро закивала.

— Да, я просто гуляла, — заверила я.

— Ладно, идите, — раздраженно сказал Скримджер, — только быстрее, вы мешаете работать! — И, развернувшись на каблуках, поспешил к аврорам, обступившим одну из лавочек.

— Идем, Арта, кое-кто будет не доволен, что ты находишься в такой компании, — протянул блондин, чинно разворачиваясь и продолжая игнорировать оставшихся. Я бросила взгляд на Гарри, он был ошеломлен и возмущен, в зеленых глазах плескалось негодование, я скомканно попрощалась и поспешила за Малфоем. Он подал мне руку и мы трансгрессировали.

Я облегченно вздохнула, оказавшись на гравийной дорожке перед домом. Особняк сиял приветливыми огнями, в окнах горел свет, плескалась вода в фонтане. Малфой двинулся ко входу, словно забыв о моем существовании.

— Мистер Малфой, — окликнула я его. Блондин замер, не поворачиваясь, я догнала его.

— Спасибо вам, — искренне сказала я, заглядывая в его надменное холеное лицо в надежде увидеть там что-то вроде понимания или поддержки. Он едва заметно кивнул и продолжил путь. «Вот павлин!» — подумала я про себя и поспешила за ним.

Зайдя в дом, я незаметно проскользнула на четвертый этаж в библиотеку и села в самом дальнем углу. Идти в комнату не хотелось, там мог быть Лорд, а, значит, мне пришлось бы отвечать. Особого смысла прятаться тоже не было, вероятность того, что Малфой не доложит Ему, стремилась к нулю, но мне надо было передохнуть и подумать. «Что со мной не так, за один день я наломала столько дров, что вовек не разгрести», — устало подумала я.

«Интересно, что там делал Малфой? И почему не вмешался сразу? Наверное, хотел насолить мне, ведь за дневник ему сильно досталось. Как быстро они сработали… ну еще бы, приказ Лорда… а эти олухи до сих пор думают, что это дело рук одного Блэка», — думала я, усаживаясь поглубже в мягкое кресло. «Зачем я только побежала за Гарри, кто меня туда тянул? А теперь и он на меня зол… надо будет ему написать и как-то объяснить…» Мои мысли прервал появившийся домовик.

— Милорд желает видеть юную мисс, — с поклоном пропищал он.

— А где он? — спросила я.

— В своих комнатах, мисс, — ответил эльф и исчез.

«В своих комнатах… но я тоже там живу, я живу там даже больше, чем он. Получается, что он в моих комнатах? Но комнаты-то не мои, они малфоевские… тогда как сказать правильно? Или комнаты принадлежат тому, кто в них находится в данный момент?» — рассуждала я над языковой дилеммой, пока спускалась по лестнице. К слову, когда я спросила у миссис Малфой, нет ли для меня отдельной комнаты, она сказала, что комнаты есть, а распоряжения насчет этого — нет. Лорда я спрашивать не захотела.

Подойдя к двери, я замешкалась, не решаясь войти, но она вдруг сама распахнулась настежь. Я замерла на пороге, оценивая обстановку.

— Если ты сейчас же не войдешь, ночевать тоже будешь под дверью, — раздался холодный голос Лорда. По его интонации я поняла, что дела мои совсем плохи, потому что Лорд был в ярости. Я проскользнула в комнату, тихонько прикрыв за собой дверь, и пошла в сторону кресла, на котором обычно сидела, стараясь все делать как можно медленнее, желая оттянуть разговор и лелея безумную надежду, что настроение Лорда улучшится, пока я иду.

— Пошевеливайся, грязнокровка, — не выдержал он. Чуда не произошло, и я поспешила занять свое место. В комнате повисла гнетущая тишина, несмотря на ярко горящее пламя, у которого я сидела, мне казалось, что еще чуть-чуть и от холода у меня пойдет пар изо рта. Посмотреть на Лорда, сидящего в соседнем кресле, я не решалась. «Надо было обогнать Люциуса и рассказать все первой…», — запоздало пожалела я.

— Я так понимаю, у тебя начинает входить в привычку разочаровывать меня? — раздался шелестящий шепот, в котором ощущалась из последних сил сдерживаемая ярость. «Одно неверное слово и его прорвет…» — поняла я, продолжая сверлить взглядом сцепленные в замок руки. — Ты полагаешь, что я обладаю безграничным терпением?

Я молчала, стараясь дышать ровно и не дрожать.

— Я обращаюсь к тебе, грязнокровка, смотри мне в глаза, — прошипел он, и я почувствовала, как моя голова против воли поднимается. Мой взгляд встретился со взглядом льдистых глаз, в которых отражались всполохи пламени.

— Ты считаешь, что имеешь какое-то особое положение, которое поможет тебе избежать наказания за измену? — вкрадчиво спросил он.

— Это не измена, я встретила его случайно, — попыталась оправдаться я.

— Разве? — с издевкой переспросил Лорд. — А Люциус видел иное, мальчишка защищал тебя и назвал своей подругой.

— Это не так, — возразила я, понимая, что любые мои доводы будут сейчас напрасны, — он не так все понял.

— Ложью ты только ухудшаешь свое положение, — прошипел Лорд, — она бессмысленна, я видел все сам. И я предупреждал тебя насчет общения с моим врагом.

— Но это правда, я не его подруга, мы столкнулись случайно в «Дырявом котле», а потом начался пожар, я побежала посмотреть, и меня схватили авроры, он сказал так, чтобы они не забрали меня на допрос, я никогда не стала бы Вас предавать, — убежденно произнесла я.

— Ты и не сможешь, чтобы предать, надо что-то знать, а ты никчемна, — ядовито прошипел он. Что-то щелкнуло внутри меня, какая-то планка сломалась, и я вскочила на ноги и подошла к его креслу вплотную.

— Так, значит, вы считаете? — спросила я, голос мой звенел от напряжения, глаза жгли слезы. — Ну это, как вам будет угодно. Если вы больше, чем мне, верите тому сброду предателей, что толпятся подле вас теперь, то так тому и быть. Только не удивляйтесь в следующий раз, когда вы снова исчезнете, — зло процедила я.

Резкое проникновение в сознание остановило мою пламенную речь, перед взором проносились картины сегодняшнего дня, словно кто-то перематывал фильм, я начала терять равновесие и осела на ковер перед ним, хватаясь за голову и видя вновь поворачивающегося Малфоя, кричащего Гарри, вспышки заклинаний, метку в темном небе, восторженный рассказ мальчишки о новой «Молнии», портрет Блэка в «Дырявом котле», протянутую руку, пресмыкающегося Хвоста и мое хождение по комнате. Картинки сначала мелькали быстро, а потом начали замедляться, словно вязнуть в сознании, голова начала болеть все сильнее, словно мой мозг поджаривали на сковороде, когда я увидела себя, встающей с кресла после сна, голову пронзила резкая боль и наступила темнота.

Когда зрение вернулось ко мне, я обнаружила себя там же, на полу, Лорд странно смотрел на меня, на лбу у него проступила жилка, он как-то рассеянно провел рукой по лицу, а потом встал и вышел, закрыв за собой дверь. Кое-как поднявшись, я почувствовала сильную тошноту и едва успела добежать до уборной, меня вывернуло, голова кружилась. Я сидела на полу в ванной, прижимаясь лбом к холодному мрамору и думала, что одно чудо сегодня все-таки произошло: Он меня не убил.

А если бы он вернулся опять,

Что ему я сказать бы могла?

— Что я ждала, я хотела ждать,

Пока не умерла…

А если б он заговорил со мной,

Не узнав моего лица?

— Вы стать могли бы ему сестрой,

Он, наверно, страдает сам…

Проснувшись утром, я долго лежала в постели и думала о прошедшем дне. Только сейчас, рассуждая здраво, я поняла, что действительно чудом спаслась, ведь если бы Он увидел, что я делала до того, как уснула, положение мое стало бы совсем незавидным. Удача. «Мне повезло, что ему стало плохо так вовремя», — порадовалась я и тут же себя одернула.

«Ты столько раз рисковала жизнью, чтобы ему не было плохо, а теперь радуешься?» — сардонически спросил внутренний голос. Так нельзя. Все равно, что плюнуть на собственные старания. Это нужно вырвать с корнем. «Мы были заодно и все получалось, нужно чтобы так было и впредь…» — рассуждала я.

«Вчера весь день творила невесть что…» — подумала я и остро почувствовала тоску. «Немедленно найду его и извинюсь!» — решив так, я встала и начала приводить себя в порядок. «С этого дня буду делать все, как он скажет, и тогда он увидит, что я не бесполезная и не «никчемная», — подбадривала я себя.

Закончив утренний туалет, я решила приступать к исполнению задуманного, но моему благородному порыву не суждено было сбыться, потому что когда я открыла входную дверь и собралась переступить порог комнат, я обнаружила, что не могу этого сделать. Неведомая сила настойчиво давила на меня и возвращала назад, словно я была магнитом и пыталась приблизиться к одноименному полюсу. Я билась больше часа, стараясь обмануть или ослабить действие ловушки, пробовала преодолеть проем с разбегу, ползком и спиной вперед — все было напрасно. Запыхавшаяся и взмыленная, я сползла по косяку на пол и уставилась в открытый дверной проем. Пространство было абсолютно свободно и пропускало любой предмет из комнат в коридор и обратно, все что угодно, кроме меня. «А вот и наказание», — досадливо подумала я.

«Наивная. Ты думала, что он оставит твои выходки без внимания?» — спросил внутренний голос. «Но он же сам все видел, я случайно столкнулась с Гарри!.. и «случайно» пошла пить с ним чай, а потом «случайно» напомнила Лорду о его провале», — продолжала я спорить сама с собой.

— Птичка попала в клетку? — спросил старческий голос с портрета на стене в коридоре. Я ничего ему не ответила, только бросила раздраженный взгляд на белобрысого старикашку, сидящего в богатом кресле перед столом с вином и фруктами.

— Вы знаете, как снять такую ловушку? — ухватилась я за последнюю соломинку.

— Что такое ловушка? И нужно ли выбираться из нее, если сама жизнь, в некотором роде, ловушка? — с умным видом протянул старик. «Только этого еще не хватало», — раздраженно подумала я.

— Каждый человек находится в своей западне, а некоторые сразу в нескольких, многие и сами стремятся в них угодить, завидуя тем, кто уже попался, — продолжал философствовать старик, — все зависит от того, как ты сам относишься к своему положению, ощущаешь ли ты границы своей темницы. Мудрого человека невозможно поймать в ловушку, потому что какой бы тесной ни была тюрьма, он всегда найдет свободу в своем разуме, — глубокомысленно изрек портрет.

— Не знаете, так и скажите, — буркнула я.

— Вот я тоже сижу в ловушке, вынужденный висеть на стене и смотреть на тебя, но если взглянуть на мое положение с другой стороны, — старик ухмыльнулся и налил себе вина, удобнее устроившись в кресле и закинув ногу на ногу. — Так вот, если взглянуть с другой стороны, то мое положение все же лучше, чем твое, — самодовольно закончил он.

Со стен начали раздаваться смешки. «Да они издеваются!» — возмутилась я, поднимаясь с пола.

— Очень смешно, — едко сказала я старику, — полагаю, что черная краска может сравнять наше с вами положение, — процедила я и направила палочку на портрет. Улыбка сошла с лица старика.

— Но-но! Не надо распоясываться! Я буду жаловаться… — начал возмущаться он, но я не стала слушать его и просто захлопнула дверь.

«Проклятье! Придется ждать Лорда здесь, остается надеяться, что он появится к вечеру и я смогу-таки попросить у него прощения», — подумала я. Но мои надежды не оправдались, прождав Лорда до глубокой ночи, я отправилась спать. Не появился он и на следующий день и после. Я изнывала в комнатах, ставших мне тюрьмой, от тоски и скуки, теперь август, проведенный в блужданиях по дому, казался мне интересным и насыщенным. Сколько я ни звала, эльфы не откликнулись на мой зов. Тогда я попыталась подкараулить домовика, но оказалось, что еда просто появлялась сама собой на журнальном столике в определенное время, а пустая посуда исчезала.

Я занимала себя чтением книг из шкафа, но находившаяся там литература в основном была об истории средних веков, в ней подробно описывались бесчисленные сожжения ведьм, войны магических кланов, гоблинские восстания, эпидемии волшебной проказы и гонения оборотней. Авторы словно соревновались друг с другом в заунывности текста и витиеватости выражений, окончательно вгоняя меня в депрессию. Каждый день я мучительно ждала появления Лорда и вздрагивала от каждого звука, доносившегося до меня из коридора, но Его все не было. Первое время я считала дни, а потом сбилась и перестала. За окном непрерывно шел дождь, прекрасный парк теперь казался мрачным и неуютным, серые тучи плотно заволакивали небо, сколько хватало глаз, капли стучали по подоконнику. Попытки открыть окна также не увенчались успехом, эта тюрьма была весьма надежна.

С каждым днем мое ожидание становилось все томительнее, тяжелые мысли не давали мне покоя. Поначалу я беспрестанно думала о нашей последней встрече, репетировала в голове наш будущий разговор, представляла, что я скажу, как он посмотрит на меня и что ответит, но потом перестала. Желание помириться и все исправить постепенно сменилось апатией, а затем глухой обидой, червь сомнений точил меня. «Твое наказание незаслуженно. Он несправедлив к тебе. Ты больше Ему не нужна… Тебя заперли, чтобы ты не мешалась. Он обманщик и предатель! В конце концов ты сгинешь здесь, а он легко перешагнет через тебя. Ты зря покинула дом…» — нашептывал он мне.

Я злилась на Лорда и на себя, на проклятый малфоевский особняк, на тишину и хмурое небо. Иногда я не выдерживала, вскакивала, распахивала дверь в коридор. Мне хотелось кричать и звать на помощь, но разум каждый раз брал верх над отчаянием, я понимала, что помощи-то мне ждать не от кого. Лорд — все, что у меня есть. Он и причина, и следствие, и итог происходящего сейчас со мной. Я молча смотрела на пустой коридор, на ухмыляющегося старика в портрете, и гордость не позволяла мне просить пощады и милости, я закрывала дверь, вновь ощущая всепоглощающее сосущее одиночество.

«А, может, разнести к чертям всю стену?» — задавалась я время от времени вопросом. «Разнести-то можно, но это не решит ни одной твоей проблемы, только приведет к новым. Малфой в отместку точно сделает из тебя домовика», — рассуждала я, и снос Малфой-мэнора откладывался. Мне хотелось выть от безысходности моего положения. Еда не лезла мне в горло, все чаще тарелки исчезали нетронутыми. Я не могла спать и мучилась бессонницами, а когда мне удавалось ненадолго забыться, сон не приносил мне отдыха, потому что даже там я искала Лорда, звала Его снова и снова.

Никаких ярких снов я больше не видела, они словно боялись появляться теперь передо мной. Меня больше не занимали мои домыслы и расследования по поводу их правдивости, а все произошедшее со мной начинало казаться безумием, странным миражом, подернутым туманной дымкой. Иногда мне казалось, что вовсе ничего этого не происходило, и я была в этой комнате со дня основания мира, а Лорда никогда не существовало на свете. Я могла часами ходить от одной стены до другой, как затравленный зверь в тесной клетке.

«Я столько раз могла погибнуть. Ну почему мне это не удалось и теперь я вынуждена сидеть здесь и медленно сходить с ума?» — задавалась я вопросом, уныло глядя в окно. Белое пятно от моего дыхания затуманивало стекло и сокращало обзор, я нервно стерла его рукавом. На улице темнело. Листва давно покинула ветви деревьев, и теперь они тянули вверх длинные черные пальцы, раскачивались на ветру, царапая низкое асбестовое небо.

Вдруг я увидела людей, идущих по дорожке от ворот, из-за деревьев и сумерек сложно было понять их число. «Что-то они зачастили, наверное, что-то случилось», — подумала я и прильнула к стеклу. Собрание Пожирателей было вчера, я видела из окна, как они прибывали в мэнор, значит, вчера был либо вторник, либо пятница, именно эти дни Лорд назначил для проведения подобных мероприятий и решения текущих вопросов. Люди приближались к дому подозрительно медленно, когда они показались на площади перед фонтаном, я смогла, наконец, их разглядеть.

Фигур было не больше двадцати, они брели поодиночке или небольшими группами и выглядели очень странно: большинство из них были босы и одеты во что-то вроде полосатых пижам — не самая подходящая одежда для поздней осени. Многие пошатывались и сутулились, постоянно оглядывались вокруг, некоторых под руки поддерживали фигуры в черных плащах.

Внезапно я увидела Нарциссу. Она выбежала из распахнутых дверей дома в одном платье, ее светлые волосы взметнулись на холодном ветру. Сбежав по лестнице, она устремилась навстречу молчаливой процессии и, настигнув одну из фигур, бросилась ей на шею. Я видела, как вздрагивали ее тонкие плечи, а осенний ветер трепал подол шелкового платья. Это была странная картина — изнеженная, дорого одетая и ухоженная Нарцисса обнимала какую-то тощую лохматую ведьму, ряженую в полосатые лохмотья. Такое поведение хозяйки дома было необычным, Нарцисса Малфой всегда была собрана, тактична и холодна, открытое проявление чувств было не свойственно ей.

Я постоянно удивлялась, как эти люди умудряются даже в кругу собственной семьи сохранять столько официоза, хотя при этом их нежные чувства к друг другу были очевидны. Я не понимала, зачем им нужна эта дополнительная бутафория в семейных отношениях. Хотя, быть может, я никогда и не видела чету Малфоев в домашней обстановке, ведь наш с Лордом затянувшийся визит, несомненно, мог быть причиной их постоянного напряжения. Я наблюдала, как последний прибывший скрылся за входными дверьми и они захлопнулись.

Мне было ужасно интересно, кто эти люди и откуда они прибыли, но сколько бы я ни напрягала слух, ничего не доносилось до меня с первого этажа. «Совсем я от жизни отстала, теперь даже не знаю, что там произошло за столько времени. Лорд, быть может, уже всю Англию захватил, пока я тут сижу», — думала я, слезая с широкого подоконника. Сгорая от любопытства, я все же открыла входную дверь и снова прислушалась, на первом этаже что-то происходило, возможно, люди уже поднимались выше, но по отголоскам сложно было понять, что там происходит. Прибытие странных гостей почему-то очень меня взволновало, не так-то много событий происходило теперь в моей жизни, и я цеплялась за любую возможность быть хоть сколько-нибудь причастной к миру за пределами моей тюрьмы.

«Где же Лорд?» — тоскливо вопрошала я саму себя. «Увидеть бы его хоть мельком!» Лорд и правда словно в воду канул. С тех пор, как я последний раз смотрела в его удаляющуюся спину и закрывающуюся за ним дверь по моим ощущениям прошла целая чертова вечность. «Если бы я только знала тогда, непременно бросилась бы ему вдогонку, наплевав на гордость…» — думала я, садясь на пол возле открытой двери. Коридор был пуст. Сюда вообще редко отваживались заходить, либо Лорд запретил подходить к месту моего заточения, либо желающих побродить мимо его комнат было немного.

«Интересно, где он жил все это время? Хотя он и этими-то комнатами практически не пользовался, не считая редких вечерних посиделок возле камина. А где сейчас Нагайна?» Странно было признавать, но по его питомице я соскучилась не меньше, чем по самому Лорду. Соскучилась… Да, пожалуй, следует признать, именно это слово больше всего подходило тому ноющему и трепещущему чувству у меня в груди. Все это время я отчаянно, безумно скучала по Лорду.

Я еще немного посидела у открытой двери, но снизу больше ничего не было слышно, пустой коридор с таинственно мерцавшими светильниками так и манил выйти на прогулку. Я в тысячный раз попыталась пробиться сквозь силовой барьер, но, как и прежде, меня ждала неудача, противный портрет на стене ехидно ухмылялся, глядя на мои бесплодные попытки. В приступе отчаяния и бессилия я со всего размаху хлопнула дверью, вновь оставаясь в одиночестве.

Ночью мне так и не удалось уснуть, я ворочалась и никак не могла удобно улечься на огромной мягкой кровати. Собственное сердцебиение казалось мне слишком громким в окружающей тишине; промучившись до рассвета, я поднялась и устроилась на диване с очередной книгой. Некий Филистратий Каполонский рассказывал судьбу ведьмы, жившей в одиннадцатом веке где-то в Средиземноморье.

Отец сосватал ее сыну богатого купца. Молодчик любил другую, но под угрозой лишения наследства согласился жениться. В ночь перед свадьбой вышла ведьма при полной Луне со свечой к озеру, чтобы посмотреть в воде на жениха. Свет от свечи увидел купеческий сын и, подкравшись к невесте в камышах, застал ее за колдовством, испугавшись нечистой силы, таящейся в ней, бросился он на девушку и утопил в озере. Безутешный отец оплакивал тело дочери весь день, а ночью утопшая поднялась со своего ложа и пошла во купеческий двор. Плюнула она в колодец и прокляла воду, чтоб не знал отныне ни сын купеческий, ни потомки его покоя при полной Луне, и каждый раз страданьем своим искупляли вину за кончину ее безвременную, до тех самых пор, пока не простит она его и не даст испить чистой воды. Сказала так и ушла навеки в воды озерные.

Мое чтение прервал осторожный стук в дверь. Этот звук был таким неожиданным и в то же время долгожданным, что я совершенно растерялась, вскочила с дивана, роняя книгу на пол и зачарованно смотря на дверь. «Это Лорд! Наконец-то!» — заметалось мое утомленное сознание, не понимая ошибочность своего суждения. Сердце радостно трепыхалось в груди, когда я, задыхаясь от волнения, поспешила отпереть. Резко распахнув дверь, я молча застыла от удивления. Передо мной в глубоком реверансе низко склонилась какая-то незнакомая темноволосая ведьма.

— Мой Господин, простите меня за раннее беспокойство, я лишь хотела сказать, что здорова и готова выполнять любые ваши поручения, — сказала она глубоким грудным голосом, продолжая смотреть в пол. Я открыла рот, чтобы возразить, но она продолжила: — Все эти годы, мой Лорд, я жила только непоколебимой верой в ваше могущество, позвольте мне быть вам нужной, как когда-то, — быстро залепетала она, и в тоне ее проскользнули нервозные нотки.

— Эээ… а его нет, — наконец, выдавила я.

Ведьма резко вскинула голову, так что взметнулись черные спутанные волосы, и уставилась на меня пронзительным взглядом черных глаз. Я почему-то сразу ее узнала. Нет, я не знала ее имени и никогда ранее не встречала, но узнала я ее сразу. На лице у нее отразилось много эмоций: сначала испуг, потом изумление и неверие. Она резко вскочила и оглянулась на коридор, словно проверяя, не ошиблась ли дверью, а потом вновь уставилась на меня, пожирая и ощупывая пристальным взглядом с ног до головы. Постепенно лицо ее приобретало более осмысленное выражение.

— Кто ты такая? — воскликнула она, и голос ее сорвался на высокие ноты. Ведьма продолжала во все глаза разглядывать меня, словно ища ответ и не находя его.

— Меня зовут Арта, — представилась я как можно вежливее, но мой ответ ее ничуть не заинтересовал.

— Я спрашиваю, что ты делаешь в покоях Господина?! — воскликнула она еще громче, во взгляде ее появилось несоразмерное возмущение.

— Я… Нуу… Я тут живу, — сбивчиво пролепетала я.

В глазах ее вновь промелькнул как будто страх, она снова окинула меня взглядом. Под ним мне стало неуютно. На худом бледном лице ее глаза горели нездоровым блеском, и взгляд их был какой-то неправильный, от него становилось тошно: слишком много всего в нем было намешано.

— Ты… ты его… дочь? — запнувшись, спросила она, продолжая сверлить меня темными буравчиками из-под нависающих век.

— Нет, — ответила я и для убедительности помотала головой. «Неужели, пока я здесь сидела, стала внешне походить на «папочку»?» — подумала я и усмехнулась. Ведьма мое поведение восприняла в штыки.

— Ты еще и смеешься?! Раз ты не его дочь, ты не имеешь права находиться в этих комнатах! — сорвалась она на крик. Ее странное агрессивное поведение было мне в новинку, никто из Пожирателей не разговаривал со мной так, обычно меня просто старались не замечать.

— Ну, это уже не вам решать, — процедила я, смеривая ведьму ответным взглядом.

— Ты будешь перечить мне, паршивка? Немедленно выходи! — вскрикнула она и, резко схватив меня жилистой рукой за запястье, дернула в коридор. Ловушка сработала, как и прежде, меня силой вытолкнуло обратно в комнату. Ведьма выпустила мое запястье из цепкой хватки, оставляя на коже полосы от острых ногтей.

— Ах, ты так?! Ну я тебе покажу, — окрысилась она, выхватывая палочку и нацеливая мне ее в грудь.

Я отпрянула от проема, глядя в ее искаженное гневом лицо.

— Вы не так все поняли, я не могу покинуть эти комнаты, — сказала я как можно спокойней и начала нащупывать палочку в кармане мантии. Дело пахло керосином, я поняла, откуда знала ее. Она несколько раз снилась мне в самых неприятных снах, а теперь предстала наяву, но испытать восторг от очередного открытия не получилось, потому что колдунья, воровато оглянувшись, бросилась в атаку. Я едва успела выхватить палочку, когда меня настиг яркий желтый луч, мой небрежный щит затрещал и прогнулся под его напором.

Следующий последовал незамедлительно, я отскочила в сторону, и он, преодолев всю комнату, врезался в окно. Стекло со звоном разлетелось вдребезги, в комнату ворвался холодный осенний ветер, сдувая тюль и шелестя страницами брошенной книги. Она переступила порог комнаты, не сводя с меня глаз и не опуская палочки, я пятилась, стараясь обойти диван, чтобы иметь хоть какое-то укрытие.

— Вы что, сумасшедшая? — воскликнула я, продолжая пятиться.

Следующая атака была внезапной и агрессивной. Второе проклятье я пропустила, оно угодило мне в грудь, сшибая с ног и выбивая воздух из легких. Лежа на полу, я судорожно старалась вздохнуть, от боли и страха мысли путались.

— Получила?! — взвилась она, в голосе ее слышалось торжество.

— Что ты делаешь, дура? — прохрипела я, стараясь приподняться. В коридоре на мгновение появился эльф и, ужаснувшись открывшейся картиной, тут же исчез. Я вскинула палочку, бросив проклятье во всбесившуюся колдунью, но промахнулась, и оно угодило в трюмо, снеся с него фарфоровые статуэтки, часы и ларец Лорда.

— Я научу тебя, как обращаться к старшим… Круцио! — воскликнула она, и меня затопила такая боль, перед которой померкла вся предыдущая. Я кричала и колотилась в болевых судорогах на полу. По моим ощущениям ничего подобного я еще не испытывала, Круциатус Лорда показался мне более щадящим, возможно, потому, что я уже забыла свои впечатления. Связных мыслей не было. Только палящая боль, которой не было конца и края. Все мои проблемы вдруг стали абсолютно несущественными. Сквозь собственные крики я различила топот ног по коридору. «Приди… приди… приди», — мысленно повторяла я, как молитву, не понимая даже, кого зову. В комнату кто-то ворвался, они что-то кричали, я не могла понять смысла их слов и слышала только ее срывающийся голос: «Круцио! Круцио!»

А потом все голоса резко стихли и боль ушла, я даже подумала, что оглохла или умерла.

— Что здесь происходит? — донесся до меня такой родной шипящий голос. Люди загомонили что-то ему в ответ, а я лежала на полу и не находила сил, чтобы открыть глаза, мне было так хорошо без этой чудовищной боли, что я согласилась бы лежать так вечно.

— Мой Господин… Эта девчонка… Она была в ваших покоях, я лишь хотела ее прогнать, — заголосил женский голос, который я с трудом опознала, так не похож он был теперь, грудные нотки исчезли, он походил на скулеж побитой дворняги.

— Кто разрешал тебе приходить сюда, Белла? — зашелестел холодный голос.

— Я… я только хотела увидеть вас, мой Повелитель, а тут она… — продолжала оправдываться ведьма. Я слушала ее блеяние краем уха.

— Ты, верно, забыла, что я не терплю самоуправства, — едко прошипел Лорд, — и я не для того освободил тебя.

— Да! Да, Господин, больше никогда…

— Надеюсь, мне не придется тебе об этом напоминать, и приведи себя в порядок, Азкабан пришелся тебе не к лицу…

Послышался щелчок закрываемой двери, и конец фразы я уже не разобрала. Голоса стали удаляться по коридору, пока совсем не стихли, я еще некоторое время лежала ничком, а потом кое-как поднялась на ноги и поковыляла в спальню, в груди саднило и жгло. «Вот и повидались», — съехидничал внутренний голос, но я отмахнулась от него и упала без сил на кровать, прикрывая глаза.

Я — есмь. Ты — будешь. Между нами — бездна.

Я пью. Ты жаждешь. Сговориться — тщетно.

Нас десять лет, нас сто тысячелетий

Разъединяют.

Мне снилось, что я сижу лунной ночью на берегу тихой заводи. Черная вода была неподвижна и казалась густой, как деготь. Звезды молчаливо наблюдали за землей с высоты. Окружающее безмолвие нарушил далекий звериный вой, полный тоски и одиночества.

* * *

Я проснулась от ощущения давящей на грудь тяжести и сонно попыталась ее стряхнуть. Рука моя наткнулась на прохладную сухую чешую. Я распахнула глаза и чуть не вскрикнула от неожиданности: на моей груди лежала большая треугольная голова Нагайны, змея дремала, но, почувствовав мое пробуждение, приветливо зашипела. Я, не веря своим глазам, приподнялась на кровати и провела рукой по широкому змеиному телу. Комната была погружена в полумрак, за окном совсем стемнело.

«Только что же утро было…» — нахмурилась я. Глубоко дышать было все еще больно, я поморщилась от неприятных воспоминаний. Сквозь щель неплотно прикрытой двери из гостиной пробивался свет. Я поднялась и медленно подошла, выглянув наружу. Камин горел, и тени от его пламени плясали на потолке и стенах, а Он сидел в кресле и смотрел в огонь. Собравшись с мыслями, я толкнула дверь и вышла из спальни. Лорд обернулся и смерил меня изучающим взглядом.

— Ну наконец-то, неужели нельзя было выспаться за столько времени? — прошипел он, не сводя с меня испытующего взгляда. Я молчала и смотрела ему в глаза. Столько раз я мысленно репетировала этот разговор, и теперь, когда он, наконец, настал, у меня не было слов. Да и вообще не хотелось ничего говорить. Вместо радости долгожданной встречи я испытала раздражение.

— Ну что ты стоишь? Присаживайся, — он сделал приглашающий жест рукой. Я не шелохнулась, и он опустил руку обратно на подлокотник.

— Я вижу, ты хорошо провела время, с пользой, — сказал он, кивая на высокую стопку прочитанных мною книг, лежащих на столе. — Полагаю, теперь ты неплохо знакома с настоящей волшебной историей, — протянул он, смотря мне в глаза, и тоже замолчал. — Знаю, у тебя было непростое утро, — прошипел он, и губы его чуть скривились в усмешке. Я ничего ему не ответила. — Какое впечатление произвела на тебя моя верная Белла? — продолжал он после паузы. — Она немного нервная — последствия долгого общения с дементорами, но я уверен, вы поладите, — медленно смаковал он.

Я молчала и думала о том, как долго он будет издеваться. «Запер меня, натравил какую-то сумасшедшую, а теперь еще и смеется», — едко подумала я.

— Ты что, разучилась за это время говорить? — прошипел он со смешком, а в глазах его мелькнуло раздражение. — Впрочем, это даже к лучшему, тебе так больше идет. Колдовать, правда, будет сложнее, ты ведь и так в этом не сильна, — ядовито протянул он, не сводя глаз с моего лица и ловя каждую эмоцию.

Я поняла, что он делает это намеренно, зачем-то хочет вывести меня, и решила игнорировать все его слова.

— Ничего не поделаешь — кровь, — прошипел он, разводя руки в стороны. — Белла сказала, что ты ей хамила, это правда? Или я снова не так все понял? — выплюнул он, прожигая меня взглядом.

Я молчала.

— Она просила наказать тебя, и, вот, я решил зайти, — протянул он уже без улыбки. Я почувствовала, как растет напряжение в воздухе: он злился. — Ну и какие методы мы изберем в этот раз?

Лорд вдруг встал и медленно двинулся в мою сторону. Я не шелохнулась, только следила за ним взглядом. Подойдя совсем близко, он остановился, теперь мне приходилось смотреть на него снизу вверх и высоко задирать голову. «Кажется, он еще вырос», — промелькнула у меня мысль.

— Запирать тебя больше нет смысла, а то ты так вовсе озвереешь, — сказал он, но, не получив ответа, отпрянул и молча двинулся дальше по комнате. Тишина в комнате была давящая, липкая.— В общем, я решил, что у тебя было достаточно времени подумать над своим поведением, и пора освободить тебя из-под домашнего ареста, — вдруг сказал он и оглянулся на меня. — Я ожидал другой реакции, разве ты не соскучилась… по свободе?

«Он играет со мной как кошка с мышкой», — подумала я и решила, что нужно твердо обозначить свою позицию.

— Я соскучилась по родине и хочу домой в Албанию, — сказала я, голос мой от долгого молчания прозвучал глухо. Он замер на мгновение и, кажется, удивился, смерил меня взглядом и недобро усмехнулся.

— Вот как? Хочешь вернуться в родной хлев? — ядовито переспросил Лорд, вновь подходя ближе.

— Вы были правы, моя работа выполнена, вы теперь здоровы и могущественны, я больше здесь не нужна и хотела бы вернуться домой, — продолжала я, стараясь говорить как можно спокойнее и внутренне замирая от страха.

— Не ожидал, что ты так быстро сдашься, всего три месяца и ты пошла на попятную. Разве ты не хочешь учиться у меня больше? — спросил он, пытливо разглядывая меня.

— Я думаю, наши занятия уже давно прекратились, — возразила я.

— С чего ты так решила? В последний раз, как я помню, ты сама отказалась тренироваться и отправилась на поиски приключений, — с нажимом ответил он.

— Наши тренировки прекратились раньше.

— Ты ошибаешься. Видишь ли, терпение — прекрасная добродетель, которой у тебя нет, но ее можно воспитать, — вещал он. — И, судя по всему, ты неплохо поддаешься этому воспитанию.

Этого я стерпеть не могла.

— Терпению?! Вы все это время держали меня здесь, чтобы научить терпению? — воскликнула я и тут же поняла, что попалась-таки на его удочку.

— Ну разумеется, сильная магия требует терпения и, если ты все еще хочешь учиться, тебе придется им запастись, — протянул он довольно, — это тебе не баранов пасти.

Я молчала, обдумывая все, что он сказал.

— Ну так что? — не вытерпел он, уже ощущая свою победу. — Хочешь обратно в глушь к грязным маглам?

Я тяжело вздохнула и помотала головой.

— Ну вот и славно, завтра начнем занятия, — возвестил он. Я почувствовала, как сразу стало легче дышать, в комнате будто стало теплее. — Ты меня разочаровала, полудохлая Белла справилась с тобой в два счета, — вещал Лорд, усаживаясь обратно в кресло, я решила, что дальше бастовать никакого смысла нет и поспешила занять свое место, тем более что тело мое все болело после утреннего Круциатуса.

* * *

Утром, открыв входную дверь, я с замиранием сердца переступила проклятый порог, о который разбилось столько моих заклятий и сил. Лорд снял ловушку, но значило ли это, что я была свободна? Показав язык противному старикашке на портрете, я отправилась на долгожданную прогулку: мне ужасно хотелось оказаться подальше от опостылевших комнат. В доме было непривычно людно, пока я спускалась по лестнице, мне встретился незнакомый худой мужчина с черными волосами, в которых серебрилась седина. Я поздоровалась с ним, но он ничего не ответил, только смерил меня тяжелым взглядом; на втором этаже я столкнулась с Хвостом, который почему-то испугался, увидев меня, а потом сказал что-то вроде «не ожидал увидеть…».

Настроение у меня было прекрасным, казалось, ничто не может омрачить этот день. Проходя через сквозную залу, я увидела забытый кем-то на диване «Пророк» и с жадностью начала его читать. Газета была датирована десятым ноября, и ее заголовок гласил: «Падение Азкабана». На крупной колдографии было изображено странное треугольное здание, возвышающееся над штормящим морем. Один из углов его был обрушен, каменная кладка осыпалась, образуя дыры в похожие на соты камеры.

В статье приводилось интервью с Министром Магии Корнелиусом Фаджем. Он утверждал, что произошедшее — вопиющий и недопустимый случай, что все силы Министерства и Аврората подняты на борьбу с преступностью и беззаконием. Также он призывал к сохранению спокойствия и обещал, что все сбежавшие преступники будут пойманы в кратчайшие сроки. Главным по этому делу назначался некий Бартемиус Крауч, который приказом от девятого ноября был провозглашен главой отдела Магического Правопорядка, ему передавались «исключительные полномочия» на время проведения операции поимки.

Фадж отмечал, что политика Крауча в прошлом имела большой эффект и сейчас настало время вновь применить его выдающиеся способности, он был убежден, что твердые и решительные действия — это как раз то, что необходимо в данной ситуации. В следующей статье говорилось о том, что в массовом побеге виновен не кто иной, как неуловимый Сириус Блэк, за его поимку назначалась награда в тысячу галеонов. «Ну и ну, дело Лорда и правда набирает обороты…» Обдумать прочитанное мне помешала Нарцисса, которая вошла в залу и замерла, увидев меня.

— Здравствуйте, — сказала я и искренне улыбнулась: после долгого одиночества я была рада любой компании.

— Доброе утро, рада видеть тебя… в здравии, — сказала она, чуть запнувшись. — Сейчас подадут завтрак, а после я буду ждать тебя в голубой гостиной, — чинно продолжала она.

— Хорошо, мэм, — ответила я, инстинктивно расправляя плечи при виде ее царственной осанки. Нарцисса кивнула и, не сказав больше ни слова, удалилась. «Ну вот, опять все заново, гадкий английский…» — со вздохом подумала я и направилась в столовую. Зайдя в залу, служившую столовой, я оглянулась, там за столом сидел человек и с аппетитом поглощал еду с огромного блюда, стоящего перед ним. Я поздоровалась, и он, на мгновение оторвавшись от своего занятия, кивнул мне и вновь уткнулся в тарелку с таким видом, как будто не было на свете ничего важнее и прекраснее, чем ростбиф.

Позавтракав, я отправилась в голубую гостиную, Нарцисса уже ждала меня. Во время занятия оказалось, что за прошедшие два с половиной месяца я подчистую забыла все, чему она меня учила. Но Нарцисса проявляла удивительную терпеливость и невозмутимо объясняла мне все по несколько раз. «Вот бы Лорду отошла хоть треть ее терпения», — думала я, старательно повторяя за ней предложения. Отзанимавшись со мной три часа, она, наконец, отпустила меня, и я поспешила убраться подальше, пока меня не заставили еще что-нибудь учить. Лорда в мэноре не было, он обещался прибыть к вечеру, поэтому я со спокойной душой отправилась на улицу.

Когда я переступила порог дома, меня захлестнул такой восторг, что я побоялась задохнуться. Зима пришла в этом году удивительно рано, несколько дней были заморозки, а сегодня вдруг пошел снег. Он мягко ложился на землю, укрывая ровные парковые газоны. Вокруг стояла удивительная волнующая тишина, казалось, будто невидимый оркестр замер перед началом концерта и через мгновение громыхнет музыка. Я бродила по пустынным аллейкам, стараясь дышать как можно глубже, собирала мокрый снег с бордюров, мяла его и смотрела, как он таял в руках, превращаясь в прозрачную воду. Я чувствовала себя абсолютно счастливой. И стремилась продлить эти редкие ускользающие мгновения.

Лорд не солгал, наши с ним занятия действительно возобновились: по вечерам он отводил меня в дуэльный зал, располагавшийся на цокольном этаже мэнора, и гонял там по несколько часов кряду. Он усложнил наши тренировки, темп увеличился, проклятия становились все опаснее, мы отрабатывали различные тактики в сражении, а также всяческие обманки и ловушки. Получалось у меня, по его словам, скверно. Лорд говорил, что у меня нет таланта к темной магии.

Больше всего мне нравилось создание иллюзий, это был кропотливый и интересный процесс, чтобы объект получался похожим, необходимо было сконцентрироваться, детально продумать и представить его внешний вид. Самые простые иллюзии — мелкие предметы — удавались мне хорошо, позже я научилась создавать животных. Главной сложностью в создании живых существ было знание и копирование их повадок, без этого иллюзия выглядела ненатурально. Самым трудным Лорд признавал создание иллюзии своего двойника, ведь сложнее всего адекватно воспроизвести самого себя. Он рекомендовал мне литературу, которую я едва успевала прочитывать. Свободного времени не было совершенно, ночью я доползала до кровати и падала без чувств.

Иногда Лорд приглашал Барти Крауча принять участие в дуэли, и они, становясь на разные концы зала, на пару забрасывали меня проклятиями, при этом Барти частенько переусердствовал и меня приходилось лечить. Барти благоговел при виде Лорда и спешил исполнять все его поручения с небывалым рвением, доходившим до фанатизма. В остальное же время Барти был спокоен, приветлив, скромен и харизматичен от природы, никогда не задирал нос, чем разительно отличался от аристократов, наводнивших мэнор, он не гнушался общением со мной, часто шутил и подбадривал. При этом я совершенно четко осознавала, что, если бы Лорд приказал ему, Барти убил бы меня, не задумываясь. У него было только две крайности: преданность Лорду и ненависть к отцу. Я видела, как перекашивалось его лицо всякий раз, когда он читал газету и видел там имя отца. Я как-то спросила его о причинах этой ненависти, и обычно спокойный Барти разразился долгой гневной тирадой, из которой я узнала, что его отец — страшный карьерист и тиран, который никогда не интересовался своей семьей и легко отказался от сына в угоду службе.

— Если бы не моя матушка, — говорил Барти, — я бы подох там, в Азкабане, отец никогда бы не пошел на такое ради меня, я был уже тяжело болен, когда они с матерью пришли меня навестить. Он не любил меня раньше, но потом просто возненавидел, ему было противно даже подходить ко мне, обо мне заботилась Винки.

Я кивала и сочувствовала ему, видя, как он светится даже от самой мимолетной похвалы Лорда, а потом вспоминала про себя. Ведь я тоже была поймана на ту же удочку, одобрение Лорда — все, к чему я могла стремиться.

Несколько раз в коридорах я сталкивалась с Беллатрисой Лестрейндж. Теперь я знала имя этой ведьмы. Она проходила мимо, молчаливо смеривая меня презрительным взглядом. Барти охотно рассказал мне все, что знал про эту женщину. Самым удивительным открытием для меня стало то, что Нарцисса — эта интеллигентная выдержанная дама — была ей родной сестрой. Едва ли я могла в это поверить, но справочник волшебников незыблемо подтверждал слова Барти. Беллатриса славилась среди Пожирателей жестокостью, импульсивностью и «особой» преданностью Лорду. Несколько раз я видела ее мужа — Рудольфуса Лестрейнжа, он был хмурым молчаливым человеком с темными глазами и скорбными складками у губ, и всегда словно пребывал в тени собственной жены, нисколько не интересуя ее.

Но стоило лишь на мгновение появиться в ее поле зрения Лорду, как взгляд ее загорался, она оживлялась и готова была ежеминутно бросаться Лорду под ноги, неустанно твердя: «Мой Господин… Мой Повелитель», всячески привлекая к себе внимание. Лорд был прохладно благосклонен к такому проявлению верности и бросал на меня поучительные взгляды. Вот, мол, смотри, как надо себя вести. Любое Его одобрение вызывало у нее слезы радости и восхищения, она пожирала Лорда жадным взглядом и следовала за ним по пятам, ловя каждое слово и жест до тех пор, пока он не отсылал ее. Глядя на это, я думала лишь: «неужели я выгляжу так же жалко, как она?» «Нет, ты выглядишь хуже», — отвечал мне внутренний голос. «У нее есть все: родословная, деньги, муж и талант в темных искусствах, а ты не имеешь ничего, даже твоя палочка и одежда принадлежат Ему», — продолжала я говорить сама себе.

Освобожденные Лордом Пожиратели так и остались жить в поместье Малфоев, Нарцисса, очевидно, не испытывала особого восторга от их пребывания, но вида не подавала и как всегда была тактична и сдержана. Жизнь в мэноре текла своим чередом, но в конце ноября произошло событие, взволновавшее его обитателей.

Я как раз спешила после завтрака в голубую гостиную, когда услышала гомон голосов, полных возмущения и негодования. Заглянув в зал, я увидела, как несколько Пожирателей сидели на диванах с газетами в руках, курили и наперебой обсуждали Крауча и всех «министерских мразей». Больше всех возмущался Барти. Оказалось, в газете был опубликован новый указ, названный впоследствии «Краучевой дюжиной» и вызвавший широкий общественный резонанс. Двенадцать пунктов были обведены жирной каймой на передовице «Пророка».

* * *

С целью скорейшей поимки преступников Министерством Магии вводится ряд крайних мер:

1. С десяти вечера каждого дня вводится комендантский час. Нахождение на улицах и прочих объектах общественного пользования нежелательно и будет приравниваться к нарушению общественного порядка.

2. Вводится круглосуточное патрулирование улиц и прочих общественных объектов.

3. Вводится контроль и регистрация всех магических перемещений (каминные сети, трансгрессия, порталы).

4. Вводится контроль и регистрация всей магической почты.

5. Предоставление и распространение ложной или недостоверной информации приравнивается к нарушению общественного порядка.

6. Вводится ограничение на проведение всех массовых мероприятий.

7. Все родственники сбежавших преступников будут подвергнуты обязательной процедуре допроса.

8. Вводятся выборочные обыски жилых и нежилых обьектов.

9. Представителям Аврората и работникам Отдела Магического правопорядка разрешается пользоваться любыми заклинаниями и средствами при поимке и розыске преступников.

10. Лица, находящиеся на свободе, освобожденные и (или) оправданные по делам касающимся функционирования организации «Пожиратели смерти» подлежат обязательной процедуре допроса.

11. Уклонение, отказ или создание помех при работе представителей Министерства приравнивается к преступлению.

12. Все вышеперечисленные меры являются обязательными для исполнения на территории Англии, и их нарушения будут приравнены к преступлению.

Министерство Магии приносит извинения за временные неудобства.

* * *

— Старый кретин опять дорвался до власти, — проревел со своего кресла Трэверс.

— В прошлый раз до него не добрались, теперь снова своих собак недобитых спустит, — поддакнул Джагсон.

— А ты, Барти, не хочешь отомстить папочке за двенадцать лет под империусом? — хрипло поинтересовался Долохов. Барти был бледен, газета в его руках подрагивала, он то и дело облизывал нижнюю губу, что выдавало в нем крайнюю степень волнения.

— Он мне не отец, — сквозь зубы процедил он, — я с удовольствием прикончил бы его.

— Странно, что Фадж опять пустил его, наверное, слишком боится, что мы придем по его душу, — осклабился Трэвэрс.

— Да, если бы Темный Лорд приказал, можно было бы устроить этому выблядку хорошее рандеву, — протянул Мальсибер. Во время последней реплики в зал неожиданно вошла Нарцисса.

— Я бы попросила вас, джентльмены, не выражаться в моем доме, — холодно сказала она.

— У своего муженька-предателя попроси, — прохрипел Мальсибер и тряхнул газетой. — Его-то точно скоро за зад возьмут. — Нарцисса побледнела и поджала губы.

— Тебе нечего здесь делать, Арта, ступай в гостиную, — строго сказала она, и я, не смея спорить, пошла к двери, оглядываясь на Мальсибера и ожидая, что его кто-нибудь осадит, но нет, все молчали, как будто ничего не произошло. Этот факт очень меня расстроил, и Мальсибер был мысленно занесен в «черный список», в котором пока была только Беллатрисса и незнакомый, но очень опасный Дамблдор. Этим вечером тренировку Лорд отменил, и я, почитав немного «Силу темных искусств», отправилась спать.

И робкая как вор,

О — ни души не задевая! — За непоставленный прибор Сажусь незваная, седьмая.

И — гроба нет! Разлуки — нет! Стол расколдован, дом разбужен. Как смерть — на свадебный обед, Я — жизнь, пришедшая на ужин.

* * *

Широкий зал, потолки которого были украшены причудливыми фресками, сиял роскошью. Блики сотен свечей отражались на лакированном паркете. В кожаных креслах, стоящих за круглым столом из красного дерева, сидели люди. Десяток мужчин разных возрастов, облаченных в строгие костюмы, сосредоточенно что-то помечали в своих блокнотах, то и дело покусывая кончики перьев. В хрустальных запотевших бокалах искрилось шампанское, но никто не прикасался к нему. Все они были поглощены беседой.

— Зря вы развели такую панику, Фадж. Одних дементоров хватило бы, чтобы остудить пыл сбежавших. Незачем так обострять ситуацию, кучка преступников не стоит того, чтобы насаждать недовольство среди граждан, — сказал пожилой крепкий мужчина с пышными белыми усами.

— Но ведь мы должны были убедить общественность, что принимаем меры… — неуверенно ответил Фадж.

— Я считаю, что в данном случае афиширование произошедшего было излишне, — вклинился в разговор рыжий господин с красным цветком в петельке пиджака. — Вы могли начать поимку, не поднимая суматохи, разве вам мало одного беглого преступника? Он же был вашим карт-бланшем, на него можно было валить все, как на мертвого.

— Да, но последние нападения имели массовый характер, к тому же неизвестно, как повели бы себя эти сбежавшие. Если бы мы продолжили обвинять Блэка, это вскоре все равно бы вскрылось, — оправдывался Фадж.

— Ну и сказали бы, что у Блэка своя преступная шайка, — настаивал человек с цветком.

— Вы поспешили, Фадж, если бы вы вовремя доложили, мы убедили бы вас не прибегать к таким мерам. Ну, положим, теперь уже ничего не поделаешь, как долго вы собираетесь держать поставленные условия? — спросил человек с усами.

— Непосредственно до поимки, — рапортовал Фадж.

— А если вы не сможете их поймать, что тогда? Если принятые меры окажутся действительно эффективными, то вас простят, а что, если нет? — напирал старик.

— Я уверен, что меры надежны и должны оправдать себя, — сказал Фадж и стер белым платком пот со лба.

— Как вы полагаете, кто на самом деле стоит за всем этим, чего они добиваются и каких событий ожидать в ближайшее время? — спросил довольно молодой человек с прилизанными светлыми волосами.

— Ну… пффф… Все, что объединяет последние нападения — это появление Его метки… конечно, это может быть результатом обычного обострения или провокацией…

— Его — это кого? — уточнил молодой человек. Фадж совсем смешался, беззвучно открыв рот и силясь что-то сказать.

— Того-Кого-Нельзя-Называть, — наконец выдавил он. Некоторые мужчины заулыбались и закашляли.

— Ну полно вам, Корнелиус, оставьте эти глупые предрассудки, мы же занимаемся политикой, а не играем в угадайку, ваши суеверия здесь неуместны, — осадил старик с усами.

— Я имею в виду… имею… то есть… Волдеморт, — заговорщически сказал Фадж и тут же воровато оглянулся, словно проверяя, не призвал ли он демона.

— А, это тот преступник, разве с ним не покончено? — поинтересовался молодой человек.

— Вы же сами говорили, что он исчез без следа, Фадж, — поддакнул рыжий с цветком.

— Да, но мы не знаем наверняка, то есть, все это время — конечно, ну, а сейчас вот… — путано объяснил Фадж и развел руками.

— Едва ли горстка преступников может принести серьезный ущерб. А вот ваш закон, напротив, волнует меня гораздо больше. Власть должна быть непоколебимой и не биться в конвульсиях по каждому поводу. Вы, Фадж, нас расстроили. Ну ладно русские, — гнусаво протянул толстый господин с красным лоснящимся лицом, указывая пухлой рукой на пустое кресло, — с ними все понятно, но вы-то, Фадж!

Окончательно смешавшись, Министр магии Великобритании ничего не ответил.

— Ладно, теперь поздно произносить обличительные речи, он решил — ему и отвечать, — резюмировал усатый старик. Комната начала плыть и, словно оплавляясь с краев, фрески вытягивались, теряя контуры, пока не стало совсем темно.

* * *

Я проснулась от того, что чьи-то маленькие ручки теребили меня за плечо, распахнула глаза и увидела эльфа.

— Простите, мисс, Господин приказал разбудить вас, вы должны явиться в зал собраний, — пропищал он, вытаращивая огромные глаза.

— В зал собраний? Но зачем? — сонно нахмурилась я.

— Линки не знает, ему этого не надо знать, — ответил эльф и помотал головой.

— Ладно, — кивнула я.

— Мисс желает чего-нибудь?

— Нет, спасибо, — отозвалась я, все еще пытаясь проснуться. Эльф поклонился и с видимым облегчением исчез.

«Сегодня что-то новенькое», — думала я, собираясь. «Жаль, что Фадж ни разу не произнес их имен, а то можно было бы проверить… И зачем я вдруг понадобилась Лорду на собрании?».

Выйдя из комнаты, я устремилась на второй этаж, вокруг было пустынно, значит, все уже зашли.

Остановившись у двери, я прислушалась, за ней стоял гул голосов, невозможно было что-либо разобрать. Я открыла дверь и зашла, разговоры тут же смолкли, на меня обернулись все. В темном зале с высокими окнами ярко горел камин, две огромные люстры не были зажжены, и отблески каминного пламени отражались в древнем хрустале. В центре зала стоял длинный стол, вокруг которого на высоких стульях с резными спинками сидели Пожиратели. Их было больше тридцати, некоторых я видела впервые. Я неуверенно двинулась к столу, ища взглядом свободное место. Кто-то присвистнул, стали раздаваться смешки.

— Это еще что такое? — спросил кто-то.

— Ты случаем не заблудилась? Детская этажом выше, — хохотнув, выкрикнул какой-то мужчина. Я ничего не ответила и окинула стол взглядом. Снейпа и Барти в зале не было, Малфой сидел будто кол проглотил и неуверенно улыбался. Свободные места были рядом с высоким стулом, стоящим с правого торца длинного стола, я направилась туда под жесткими взглядами и смешками. «Люциус, ты что, открыл детский приют? Девочка не в себе… Выведите ее, кто-нибудь… Скоро придет Темный Лорд». Я встретилась с прожигающим взглядом Беллатрисы, на губах ее застыла какая-то хищная улыбка, больше похожая на гримасу, она сидела как раз напротив того места, куда я собралась сесть.

— Здесь занято, — прохрипел Рабастан Лестрейндж, накрыв стул рукой, и усмехнулся. По залу прокатилась новая волна смеха. «Ишь ты, у девчонки губа не дура… совсем оборзела…» Я была смущена и растеряна, поддержки ждать было неоткуда, но вдруг я услышала знакомое шипение и, обернувшись, увидела Нагайну, выползающую из-под стола.

— Приветссствую, хозяйка, — прошипела она мне. От сердца у меня отлегло, и я направилась к следующему свободному стулу. Незнакомый молодой Пожиратель решил повторить «шутку» Лестрейнджа.

— Здесь тоже занято, — громко сказал он и рассмеялся, оглядываясь на остальных.

— А твоему самомнению отдельный стул не полагается, — сказала я. Мой звенящий от напряжения голос перекрыл окружающий шум. «Ничего себе, какие замашки… кто ее воспитывал…» — доносились до меня обрывки, перемежающиеся со смехом.

— Чего? Ты вообще знаешь, кто я такой, малявка? — ощерился Пожиратель.

— Понятия не имею.

— А лучше бы имела, иди-ка ты отсюда. — Вновь зазвучал одобрительный гомон и смех.

— Нагайна, милая, убей этого господина, — сказала я громко по-английски, чтобы услышали все. В зале мгновенно воцарилась тишина, в которой моя просьба на парселтанге прозвучала особенно убедительно:

— Нагайна, окажи мне уссслугу, научи этого выссскочку вежливосссти, — прошипела я и указала на Пожирателя.

— Ссс удовольссствием, — откликнулась Нагайна и плавно заскользила к стулу, на котором сидел мой обидчик. При виде приближения огромной змеи с лица незадачливого Пожирателя схлынули все краски, бесследно исчезли надменность и пафос. Он совершенно не аристократично соскочил со своего места и попятился. Нагайна распахнула черную пасть с длинными ядовитыми клыками и последовала за ним. Пожиратель отступал.

В зале стояла оглушительная тишина, некоторые привстали со своих мест, наблюдая за разразившейся драмой.

— П-пожалуйста не надо, — воскликнул он, бросая на меня ошалелый взгляд.

Бросок. Нагайна сшибла мужчину с ног, он закричал, стараясь отползти и защититься. Змея накинулась на него, обвиваясь толстыми кольцами, давя своим весом, душа и лишая возможности сопротивляться. Обезумевший от страха Пожиратель продолжал давиться криками и безуспешно пытался освободиться от силков змеиного тела.

— Доссстаточно, ссспасибо, Нагайна, — сказала я змее и, не встречая больше сопротивления, села на свободное место.

— Рада ссслужить, — отозвалась змея, выпуская раскрасневшегося и растрепанного мужчину и направляясь обратно к высокому креслу. Я вновь обвела сидящих взглядом, на лицах людей застыли страх, неверие, многие опускали глаза, не желая встречаться со мной взглядом, никто больше не смеялся и не разговаривал. Только Беллатриса сверлила меня своим сумасшедшим взглядом, словно хотела прожечь им меня насквозь. Пожиратель не решился сесть со мной рядом и отправился на другой конец стола.

В этот момент двери распахнулись и в зал вошел Лорд, за ним спешили Барти и Хвост.

— Я вижу, почти все в сборе, — холодно произнес Лорд, на мгновение останавливая на мне взгляд. — Барти, ты садись рядом с Рабастаном, Хвост — в конец, — кивнул Лорд. — Я не вижу Северуса и Яксли, где они? Опаздывают? Мы больше не будем ждать и начнем без них, — резюмировал Лорд, садясь на высокое кресло в торце.

— Что-то вы сегодня какие-то невеселые, друзья мои, — протянул он, прищурившись, — как будто это вы, а не я всю ночь ходили с Хвостом по лесу.

Некоторые улыбнулись, но до конца разрядить обстановку ему не удалось.

— Как прошли ваши поиски, мой Повелитель? — спросила Беллатриса, подавшись всем корпусом на стол и вытягивая шею в сторону «ее Повелителя».

— Успешно, но об этом позже. Прежде всего я хотел бы поздравить вас, господа преступники, с началом настоящей охоты и напомнить, что наказание за побег из Азкабана — поцелуй дементора, — сообщил Лорд, кривя губы в усмешке. Большинство не оценили юмора и начали напряженно переглядываться. Лорд продолжил после паузы: — Ну вот, теперь, когда вы все посмотрели на своих будущих сокамерников, я хотел бы спросить, намерены ли вы что-нибудь с этим делать?

«Конечно… убить Крауча… захватить Министерство… прекратить засилье грязноковок… дать жесткий ответ», — загомонили все одновременно.

— Что ты там сказал, Эйвери? Захватить Министерство? — со смешком переспросил Лорд. — И кто же его будет захватывать? Опять я с Хвостом? — ехидно переспросил Лорд. Вокруг снова раздались смешки.

— Ты, как я слышал, так и не смог выполнить единственного моего поручения. Глава отдела по надзору за несовершеннолетними по-прежнему не под Империусом, — продолжал напирать Лорд.

— Мой Господин, мне просто не повезло, я никак не мог застать ее… — попытался оправдаться Пожиратель.

— Довольно, я не желаю слушать жалкие оправдания. Возможно, дело в том, что тебе не хватает мотивации? Так я ее придумаю, у меня же нет проблем с фантазией, из-за которых ты не смог найти предлог, чтобы остаться с ней наедине. Или, быть может, тебя смущает, что она женщина, ты предпочитаешь какой-то другой калибр? — продолжал издеваться Лорд.

Пожиратели загоготали, веселясь и отпуская какие-то шуточки вдогонку. «Зачем он это делает? И почему они все смеются друг над другом?» — удивилась я.

— Тогда обратись к Джагсону, он тебя проинструктирует, что там и как. — Лорд замолчал, выжидая, пока все успокоятся. — А теперь вернемся к нашим баранам, — тихо сказал он, бросая на меня свой льдистый взгляд. — Люциус, я хочу послушать твои предложения.

— Повелитель, я полагаю, мне стоит привлечь связи в Министерстве, непосредственного влияния на Крауча у меня нет, но ведь и проверку он будет проводить не самолично, — с готовностью отозвался Малфой. — К тому же, насколько мне известно, этот закон вызвал негодование среди членов Визенгамота и других министерских служащих, поэтому едва ли он продержится долго, — продолжал Малфой своим елейным голосом. — При определенном давлении, которое можно будет создать, закон отменят.

— А им и не нужно много времени, достаточно начать допрос с тебя, — гаркнул Долохов.

— Может быть, стоит решить проблему более радикальными методами? — предложил Рабастан Лестрейндж.

— Это только оттянет время, но не решит ее, если «снять» несколько человек сверху, на их места быстро найдутся желающие, — возразил Руквуд.

— Раз ты там раньше работал, то ты уже вообразил, что знаешь больше всех? — взвилась Беллатриса.

— Я этого не говорил, — покачал головой Руквуд.

— Тогда говори свои предложения, — напирала Пожирательница.

— Возможно, было бы разумным Люциусу самому предложить совершить обыск в доме и пройти процедуру допроса… — начал Руквуд.

— Что? Ты предлагаешь сдаться?! — воскликнула женщина.

— Я предлагаю подготовить все заранее.

— Мы на время покинем дом, Люциус на добровольных началах пригласит произвести обыск и допрос, чем снимет с себя возможные подозрения.

— А это интересно, — протянул Долохов.

— И куда же мы должны, по-твоему, уйти? Ты хочешь, чтобы мою сестру допрашивали какие-то грязные министерские крысы?! — не успокаивалась Беллатриса.

— Именно, — кивнул Руквуд, — уверен, это было бы лучшим исходом, при таком раскладе и обыск, и допрос будут мягче.

— Ты думаешь, что их удовлетворит просто заверение в честности и непричастности? Да его наверняка заставят пить веритасерум, — вклинился Джагсон.

— Не думаю, Люциус проходит только как возможный подозреваемый или свидетель, веритасерум не используют в таких случаях, — отстаивал свою точку зрения Руквуд.

— Мне не нравится этот план, он похож на бегство, мы должны показать этим мерзким маглолюбцам, что они больше не имеют власти! — воскликнула Беллатриса, оглядываясь на реакцию Лорда.

— И, похоже, ты возомнила, что сможешь убедить в этом весь Аврорат и дементоров? — усмехнулся Руквуд.

— Если мой Повелитель прикажет мне, я готова сражаться! — воскликнула женщина, бросая благоговейный взгляд на Лорда, словно ожидая его поддержки. Но Лорд молчал и невозмутимо наблюдал за всем происходящем в зале, как будто его это и вовсе не касалось.

После этих ее слов загомонили все разом, с другого конца доносились чьи-то предложения о наложении Империуса и смене штаб-квартиры, но никто их уже не слышал. Пожиратели переговаривались со своими соседями, возмущались, переругивались, жестикулировали, стучали кулаками по столу, Беллатриса вновь сцепилась с Руквудом, визгливые нотки в ее голосе резали мой слух. Я чувствовала себя очень неуютно, заклинание-переводчик развеялось, и теперь я тщетно пыталась разобраться в смысле беседы, но беглый английский вперемешку с незнакомыми словами и ругательствами лишил меня этой возможности. «И зачем ему это понадобилось? Какой толк от того, что я здесь сижу?» — думала я.

Оглядев стол, я вновь наткнулась на взгляд Лорда, он словно наблюдал за моей реакцией, поглаживая одной рукой распереживавшуюся от окружающего шума Нагайну, заползшую ему на плечи.

— Довольно, — сказал он тихим шелестящим голосом, почему-то перекрывшим все голоса вокруг. Пожиратели сразу же замолчали и повернулись к своему вожаку. — Мне нравится идея Руквуда, поэтому не будем откладывать дело в долгий ящик. После собрания, Люциус, отправляйся в Министерство и требуй проверку, только учти, ты должен добиться назначения точной даты, — резюмировал Лорд. В этот момент двери распахнулись и на пороге предстали Яксли и Снейп.

Они прошли в зал и по очереди низко поклонились Лорду.

— А вот и наши опоздавшие, — прошипел Лорд, — они не умеют трансгрессировать, поэтому бежали пешком, — прокомментировал он и указал на мантию Яксли, которая внизу была забрызгана грязью. — Северус, садись сюда, Яксли — рядом с Артой. Мы уже обсудили без вас вопрос о новом законе Крауча и возвращаться к этой теме не будем.

—Повелитель, — заговорил Снейп, склонив голову, — я как раз хотел оповестить вас, что мое опоздание напрямую связано с этим законом, сегодня с утра меня подвергли допросу, я прибыл сюда, как только смог.

— Так-так, и что же ты поведал им на этом допросе? — пытливо спросил Лорд, впиваясь взглядом в Снейпа.

— Они зря потратили свое время, Господин, я не дал им никакой важной информации, кроме той, которую можно было узнать из газет.

Лорд продолжал сверлить Снейпа взглядом, они странно замерли, смотря друг на друга, словно позабыв об остальных. «Легилименция… Ох, Снейпу сейчас не сладко», — подумала я, вспоминая свое состояние во время этого воздействия. Через несколько долгих мгновений Лорд прервал зрительный контакт.

— Ну что ж, Северус, неплохо, вот только почему же ты не рассказал им о вашем с Альбусом лохматом друге, а?

— Повелитель?

— Ты знаешь о ком я, о Римусе Люпине. — При звуке знакомого имени я вскинулась и вся превратилась в слух, сердце мое забилось быстрее. «Снейп знает Римуса! Еще одно доказательство!» — Уверен, это могло бы стать очередной сенсацией. Заголовок «Пророка»: Дамблдор и его комнатные собачки, — продолжал язвить Лорд. По столу пронеслись смешки. — Вот ты, Люциус, и вы, Нотт, Гойл, Крэбб, наверное, ужасно рады, что ваших отпрысков учит эта дворняга? Не боишься завшиветь, Люциус?

Вокруг опять засмеялись, Малфой весь подобрался, его взгляд словно остекленел.

— Ладно, к слову о моих ночных поисках, — продолжил Лорд высоким холодным голосом. — Как я уже говорил, они успешны, мы нашли шайку Сивого и он был рад присоединиться к нам, а также обещал скорое пополнение, — мрачно улыбнувшись, сообщил Лорд. Я сидела и никак не могла понять, о чем идет речь, при чем тут собаки и кто такой Сивый. Мысли мои все еще вились вокруг Римуса Люпина.

«Опасность исходила от Римуса… Он чем-то опасен… дворняга… Оборотень! Лорд говорил раньше про оборотней» — обрадовавшись этой догадке, я условилась с собой, что первым делом по окончании собрания отправлюсь в библиотеку.

Следующий час был посвящен скучным обсуждениям министерских служащих, в основном тех из них, кто мог бы быть полезен в грядущей войне, а также вербовке, налаживанию новых каналов информации, возможных воздействиях на Аврорат и прочим насущным вопросам. Я слушала вполуха и думала о сегодняшнем сне. «Если мои сны реальны, возможно, они смогут быть полезны в войне. Рассказать о них Лорду? Он потребует доказательств, а их у меня нет. К тому же ничего полезного для него в этих снах тоже нет, значит, они его не заинтересуют…» — думая в таком ключе, я решила, что не буду пока говорить Лорду ни о чем.

Поцелуй болезненный и больной,

до открытых ран, до саднящих губ.

Мёртвой тенью рядом стоит другой,

жмётся голым черепом к потолку.

Он решает всё завершить игрой,

медяком звенит, перебрав гроши.

Но монета, прыгнув, встаёт ребром.

Как теперь решить: умереть ей, жить?

* * *

Ноябрь и декабрь пролетели незаметно, каждый день проходил у меня по похожему сценарию: завтрак, занятия английским, прогулки, чтение и вечерние тренировки. Под напором терпеливой настойчивости Нарциссы язык начал сдаваться мне на милость, что очень меня радовало.

Дважды я посетила собрание Пожирателей по приглашению Лорда. Все было спокойно, идея Руквуда удалась на славу, и Министерство отстало от Малфоев, теперь все силы организации были направлены на вербовку новых сторонников. Пожиратели больше не смотрели на меня, как на пустое место, мое представление не оставило никого равнодушным, и теперь все они разделились на два лагеря: первые старались наладить со мной более-менее дружественные отношения, здоровались и иногда даже пытались заговорить, вторые же встали в жесткую оппозицию и несколько раз меня хотели проучить, но все «покушения» были предотвращены.

Близилось Рождество. Эльфы нарядили весь дом, поставили елки, особняк сиял внутри и снаружи, но праздничное настроение почему-то не передавалось его обитателям, а многих старания эльфов даже раздражали. Нарцисса ходила словно в воду опущенная, я спросила ее, когда Драко приедет на каникулы, но она сказала, что сын решил остаться в замке. Я понимала, что она, конечно, не скажет мне, но ее очень гнетет необходимость жертвовать общением с сыном в угоду беглым Пожирателям, постоянно живущим теперь в ее доме, да и Лорд тоже не самый, наверное, приятный гость. Но, несмотря ни на что, миссис Малфой продолжала быть спокойной и доброжелательной, чего нельзя было сказать о ее родной сестре.

Однажды я возвращалась из библиотеки и, проходя по коридору, услышала их разговор. Я никогда бы не стала подслушивать, но говорили они достаточно громко, к тому же я внезапно услышала свое имя и, не удержавшись, остановилась.

— Я не понимаю, зачем ты возишься с этой гадкой девчонкой, — возмущалась Беллатриса, — у нее отвратительное воспитание и манеры, встреть я ее на улице, вообще бы подумала, что она магла!

— Ты же знаешь, что это приказ Темного Лорда, Белла, я не могу его ослушаться, сколько можно тебе повторять? — раздраженно ответила Нарцисса.

— Это странно, очень странно, — протянула Беллатриса. — Ты знаешь хоть, кто она? Откуда?

— Она рассказывала Драко, что родом из Албании, ее родители умерли, — объясняла Нарцисса как будто в сотый раз.

— Это я уже слышала, — отмахнулась Беллатриса. — Но это ничего не объясняет. Никаких «Руфи» я не нашла в справочниках и, кого я ни спрошу, никто тоже про таких не слышал, хотя у Трэверса в Албании жила мать. А это значит, что она поганая полукровка! — воскликнула Пожирательница, не скрывая отвращения в голосе.

— Какая тебе разница, Белла, здесь теперь полно полукровок, Он же никем не брезгует, даже оборотнями.

— Ты смеешь ставить под сомнения решения Темного Лорда?! — взвилась Беллатриса. — Я не желаю слышать подобного от тебя, Цисси!

— Да я и словом не коснулась твоего Лорда! Меня не волнует политика, я всегда поддерживала Люциуса и тебя!

— Не кричи, я прекрасно тебя слышу, — огрызнулась Беллатрисса. — Уж чего-чего, а чувств Азкабан у меня не отнял, я всех предателей в этом доме чую, все вижу… И эта девчонка мне совсем не нравится. С ней что-то не так, никто ничего про нее толком не знает, а Темный Лорд носится с ней, как с писаной торбой. Барти говорил, что он каждый вечер учит ее. Представляешь?! Он тратит на нее столько своего драгоценного времени. Ради чего? Кто она ему? Зачем ему вообще сдалась эта лупоглазая нахалка?! Она мнит о себе невесть что, и ей все сходит с рук! Она даже не кланяется Ему! Я сама видела! А как Он злился на меня за тот случай?! Ты помнишь? Он неделю в мою сторону даже не смотрел!

— Ну не скажи, он же запер ее, до вашего возвращения она два месяца сидела в комнате, я даже сначала испугалась, что Он ее убил, но Линки сказал, что Он приказал кормить ее и запретил отзываться, — поведала Нарцисса.

— Все равно это ничего не меняет! Он мог запереть ее в подвале, а вместо этого оставил в своих комнатах, Цисси, ты понимаешь, что это значит?

— Нет, не понимаю, Белла, и вообще, мне уже порядком наскучила эта тема. Я не разделяю твоих опасений. Арта — обычная девочка, ничего в ней особенного нет. А почему Темный Лорд к ней так благосклонен? Так я тебе говорила — она помогла ему вернуться. Вот и все. А ты же делаешь из нее какое-то исчадие ада, — настаивала Нарцисса.

— Нет, Цисси, ты плохо знаешь Темного Лорда, если думаешь, что Он бы стал ТАК благодарить. И вовсе она не обычная, ты слышала, как она говорит на парселтанге?

— Да, она сбивалась несколько раз при мне, ну и что в этом такого?

— А то, что это очень редкий дар! С чего бы этой… девчонке им владеть? — не унималась Беллатриса.

— Откуда мне знать?! Если тебе это так покоя не дает, так спроси у Него сама, — возмутилась Нарцисса.

— Он не любит, когда спрашивают о его делах, — со вздохом протянула Пожирательница, — я подошла к Нему вчера и сказала, что переживаю о том, что растеряла свои дуэльные навыки в Азкабане, и попросила его вновь поучить меня. Так он сказал, что у него нет времени на «всякую ерунду»! Понимаешь? Я, значит, «ерунда», а она — нет! Так зачем она ему, Цисси? Ну как ты думаешь, а? — добавила Беллатриса умоляющим голосом.

— Я же говорила, что не знаю, — устало повторила Нарцисса, — ну, может, он хочет обучить ее для того, чтобы использовать в войне.

— А почему именно ее?!

— Молодые легко поддаются дрессировке, — терпеливо ответила Нарцисса.

— Ты хочешь сказать, что я уже старая?!

— Да нет же! Опять ты все переиначиваешь, — возмутилась Нарцисса.

— Ну же, Цисси, я правда теперь совсем плоха? — жалостливо переспросила Беллатриса.

— Ты ничуть не изменилась.

— Лжешь! По глазам вижу, что лжешь!

Ответа Нарциссы я уже не услышала, потому что из комнаты до меня донесся стук каблуков по паркету, и я опрометью бросилась прочь.

Домчавшись до комнат, я вихрем влетела внутрь и захлопнула дверь, прижавшись к ней спиной.

«Ну и ну… Хоть бы меня не заметили, а то она меня точно достанет», — подумала я, переводя дыхание. Это был первый раз в жизни, когда я кого-то подслушивала, и теперь меня захватил пьянящий восторг. «Надо же, я, оказывается, в завидном положении, а я и не оценила такой щедрости», — подумала я, усмехнувшись. «Даже не кланяется! — Ха-ха». Глубоко вздохнув и выдохнув, я перевела взгляд на книгу, которую несла из библиотеки. Старинными золотыми буквами на черном корешке было написано: «Опаснейшие магические существа». Открыв том на главе «Оборотничество», я плюхнулась на диван и погрузилась в чтение.

Из всего прочитанного мною по этой теме за прошедшее время, я узнала, что оборотни — это изгои всего магического мира. Ликантропия указывалась как довольно распространенная неизлечимая и общественно опасная болезнь, носители которой становились крайне нежелательными персонами в обществе и подвергались широким ограничениям и дискриминации, в основном из-за того, что представляли опасность заражения. В средние века на оборотней велась охота, перерождающиеся каждый месяц люди вынуждены были скрываться в лесах, постепенно утрачивая связь с внешним миром и приобретая все больше звериных черт. В настоящее время мало что изменилось, оборотней боялись и сторонились. А лекарство, полностью излечивающее болезнь, по-прежнему не было изобретено.

Захлопнув книгу, я потянулась и посмотрела в окно. Снег укрывал газоны и деревья в парке, рождественские гирлянды украшали вечнозеленые тисы. «А ведь завтра Рождество…» — вспомнила я. «Наверное, сейчас все покупают подарки, и в Косом переулке очень красиво…» — размечталась я. Со времени своей встречи с Гарри я ни разу не была там, Лорд ни о каких запретах не говорил, но из-за оставшегося осадка от прошлой «прогулки» я сама не рвалась в Косой переулок. «А почему бы мне не прогуляться?» — подумала я и, решив, что ничего зазорного в этом не будет, начала собираться. Я уже хотела выходить, когда мой взгляд наткнулся на золотой ключик от сейфа в Гринготтс, лежащий на трюмо. Надо отдать должное Лорду, ключ он от меня не прятал, доступ к деньгам не ограничивал и вообще, по-моему, мало интересовался материальной стороной вопросов. Не то чтобы я этим особо пользовалась, последнее время мы вообще жили полностью на обеспечении Малфоев, и я подозревала, что никакой компенсации за это им не полагалось.

Рассудив, что смогу купить что-нибудь в честь праздника, я взяла ключ и направилась на первый этаж к камину.

«Дырявый котел» был, к моему удивлению, полупустым, Том поздоровался со мной из-за стойки, и я подошла к нему.

— Давно вас не было видно, куда-то уезжали? — добродушно спросил он.

— Да нет, просто были дела, — уклончиво ответила я, врать мне не хотелось.

— Не желаете сливочного пива, мисс? — с улыбкой предложил трактирщик.

— Пива? Эээ… Я не уверена, что мне можно, — сбивчиво ответила я. Алкоголь у меня прочно ассоциировался со злом. Некстати вспомнился безжизненный взгляд Арменда.

— Ничего-ничего, сливочное пиво можно всем, тем более завтра праздник, — подмигнул Том и поставил передо мной большую кружку горячего пенящегося напитка. Я не стала возражать и неуверенно сделала маленький глоточек. На удивление вкус пива был приятным, сладким и ароматным, по запаху я определила имбирь и кардамон.

— Ну как? — улыбаясь, поинтересовался бармен.

— Очень вкусно, сэр, — улыбнулась я в ответ и уже без опаски отпила несколько глотков.

— Видите, что на дворе делается, — обвел Том рукой зал. — И это еще предпраздничный день! — поднял он указательный палец. — Из-за этого проклятого закона мы скоро все тут разоримся, люди боятся выходить на улицы, и вовсе не из-за сбежавших преступников, — покачал головой трактирщик. — Кстати, вы слышали последнюю новость, мисс?

Я отрицательно помотала головой, стирая пену с губ рукавом.

— Сириус Блэк проник в Хогвартс! Да-да, не сомневайтесь, мне сегодня об этом рассказал один мой хороший знакомый. Никакие их меры не действуют, он неуловим.

— Так, значит, его не поймали? — спросила я, почему-то взволновавшись.

— Нет, мисс, он опять скрылся и нипочем ему дементоры и Аврорат.

— Но зачем ему проникать в Хогвартс? — спросила я, отпивая еще несколько глотков. Бармен оглянулся и, низко наклонившись ко мне, заговорил:

— Все знают, что Блэк был одним из ближайших сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть, именно он рассказал Ему, где скрывались Поттеры, они доверили ему тайну, потому что в школьные годы он был лучшим другом Джеймса Поттера, и когда Тот-Кого-Нельзя-Называть убил их и исчез, Блэк был в ярости и убил своего бывшего друга Питера Петтигрю, — зашептал трактирщик. — Да-да! Можно сказать, уничтожил, от бедняги остался только один палец! А теперь Блэк хочет закончить дело своего Хозяина, отомстить, так сказать, и охотится за Гарри Поттером. Он ни перед чем не остановится. А еще ходят слухи, что бывшие слуги Того-Кого-Нельзя-Называть вновь собираются, Блэк созывает Его сторонников и сам хочет стать новым Темным Лордом, поэтому он и освободил из Азкабана своих дружков, — заговорщически поведал мне Том.

Я нахмурилась и попыталась вспомнить Хвоста, когда он хватал меня за руку, я видела, что у него не было одного пальца, но не придала этому значения. «Значит, его настоящее имя — Питер Петтигрю, а Сохатый — отец Гарри», — поняла я и одним глотком осушила оставшееся пиво. Поговорив еще немного, я поблагодарила трактирщика и уже направилась в Косой переулок, когда меня настигли его слова:

— Будьте осторожны, мисс Руфи, уже поздно!

Я рассеянно кивнула ему, все еще думая о разгаданном сне. «Значит, они все дружили, а потом что-то пошло не так, Снейп случайно услышал пророчество в «Кабаньей голове» и сообщил его Лорду. Случайно ли? А Петтигрю почему-то сдал Лорду Сохатого. Но почему? Во сне Сохатый не обижал Хвоста, наоборот, кажется, тот видел в нем защиту. А теперь Блэк зачем-то подставляется, пытаясь прорваться в Хогвартс. Лорд говорил, что Хвост вернулся, опасаясь возмездия, но Хвоста-то нет в школе. Может, Блэк действительно хочет отомстить кому-то, но не Хвосту, а тому, кто сейчас там? В Хогвартсе сейчас находится его друг-оборотень, Гарри, Снейп и Дамблдор. Кому же?

Действительно, запутанная история…» — думала я, бредя по Косому переулку и ничего не замечая вокруг.

Остановилась я только тогда, когда дорогу мне преградила парадная лестница Гринготтса. Я удивленно огляделась по сторонам, ведь совершенно не заметила, как прошла всю улицу. Волшебников и правда было на удивление немного, они старались ходить группами и держались в свете витрин. Я уже начала подниматься по лестнице, как вдруг мое внимание привлекла маленькая сгорбленная фигурка, закутанная в черную мантию с низко опущенным капюшоном. Человек явно куда-то спешил и не стремился попасть под свет рождественских огней, он просеменил мимо Гринготтса, не поднимая головы, и скрылся за углом, где, как я знала, был поворот в Лютный. Что-то в этой фигурке показалось мне очень знакомым, я сначала замерла, глядя на угол здания, а потом бросилась за ней. Сбежав по лестнице и натянув капюшон, я сжала покрепче палочку в кармане и устремилась в темноту Лютного переулка.

Вот уж где точно не признавали праздников, так это в Лютном, на узкой улочке было темно, только кое-где из мутных оконцев пробивался тусклый свет. Я шла медленно, стараясь не шуметь, ни на что не наткнуться и не привлечь к себе ненужного внимания, скоро глаза мои привыкли, и я стала различать предметы в темноте. Человека не было видно, и я решила прибавить шагу. Вскоре я увидела впереди очертания низкой фигурки и остановилась, не рискнув приблизиться, наблюдая, как она вновь удаляется и теряется в темноте. Подождав немного, я продолжила свой путь.

На улице было промозгло, и погода была не рождественская: в парке Малфоев лежал снег, а тут все растаяло, под ногами были слякоть и лужи, дул сырой ветер.

«Куда тебя опять понесло?» — ругала я сама себя и упорно продолжала следовать за подозрительной фигуркой. От сливочного пива внутри меня разливалось тепло, мое любопытство подогревали собственные домыслы и азарт от слежки, никакой здравый смысл не мог остановить моего безумного порыва. Я чувствовала необъяснимую радость, словно в предвкушении какого-то открытия. Мы прошли уже около половины переулка, а таинственная фигура все еще не останавливалась и не сворачивала. Я старалась держаться на расстоянии и не шлепать по лужам.

Вдруг человек впереди замер и начал оглядываться, я юркнула за какой-то столб, служивший опорой покосившемуся крыльцу, и с опаской посмотрела на человека. Не знаю, увидел ли тот меня или просто почуял, но он резко повернулся и бросился наутек. Я, решив, что дела нужно доводить до конца, припустила за ним. Но человек оказался очень проворным, и то ли куда-то свернул, то ли я во время бега не заметила его в темноте, но, добежав до конца переулка, так и не увидела его больше, он словно испарился. Я остановилась перевести дыхание. Сердце гулко стучало в голове. Во рту ощущался стальной привкус.

Внезапно на меня налетел какой-то особенно холодный порыв ветра, я поежилась и огляделась, вокруг было тихо и темно. А на меня почему-то накатили досада, тоска и апатия. Я еле заставила себя сдвинуться с места и пойти в обратную сторону, с каждым шагом все сильнее ощущая отчаяние и безысходность, словно вся моя жизнь подошла к итоговой черте, за которой зияла пустота. «Лорд был прав, я никчемная и бесполезная, все было напрасно, мне теперь так хочется домой…». Под ботинками стал раздаваться хруст — это ломался лед, покрывший лужи. Я как-то отстраненно отметила эту странность и вновь погрузилась в тяжелую тягучую разъедающую тоску. Я устала. Очень хотелось сесть и не двигаться. Тусклый далекий огонек в окошке, на который я шла, погас. И вокруг стало еще темнее, словно весь свет закончился в мире.

В следующее мгновение мне в лицо пахнуло гнилостным зловонным дыханием, одновременно я почувствовала чье-то прикосновение к себе и, резко дернувшись, вскрикнула, рефлекторно выпустив первое пришедшее на ум проклятье. В свете его вспышки я увидела ТО, что не могла представить себе даже в кошмарах. Прямо надо мной в воздухе зависли несколько огромных существ в черных балахонах.

— Люмос максима! — выкрикнула я, забыв о всякой незаметности. И огонек, осветивший улицу, потушил мою надежду. Их было много, должно быть, несколько десятков, они парили над моей головой кругами, словно стая хищных птиц и медленно снижались. «Дементоры! Как же я могла забыть…».

Ко мне вплотную приблизился один, и под его капюшоном я увидела черную распахнутую щель, он склонился, и мир поплыл у меня перед глазами, холод и боль затопили сознание, я вновь видела все. Сухая каменистая земля осыпалась на крышку гроба. Красное от гнева вспотевшее лицо Арменда, а потом его же стеклянные глаза. Удушливый запах смерти и металлический — крови. Горбун замахивался на меня клюкой, щерился беззубый старик, кося заплывшим глазом. Я вновь задыхалась от приторного-сладкого запаха «Ведьминого полета» и кричала от боли Круциатуса. Беллатриса выкрикивала проклятья снова и снова.

— Flamma mortale! — закричала я не своим голосом, из палочки вырвался сияющий фиолетовым пламенем смерч, снося и затягивая все на своем пути. Дементор оторвался от меня, его отбросило силой заклятья. Я осела на грязную дорогу, бессмысленно смотря, как носится по переулку темная воронка, разрастаясь и втягивая в себя не успевших отлететь дементоров, выбивая стекла витрин и поднимая в воздух обломки черепицы. Передышка была недолгой, я видела, как остальные начали стягивать вокруг меня кольцо. Не помня себя от ужаса и страха, я вскочила и побежала, не разбирая дороги, но тьма преградила мне путь и трупная вонь вновь обдала лицо. Сумасшедший смех Беллатрисы. Разочарование в льдистых глазах. «Чтобы предать, нужно что-то знать, а ты никчемна». Тысяча людей смеялись мне в лицо, Хвост кричал и бился в агонии. «Иди-ка ты отсюда, малявка», «выведите ее, кто-нибудь…»

— Круцио! — прохрипела я, поднимая палочку ослабевшими пальцами. Красная вспышка ударилась в безжизненное существо, не принося результата. Мышцы в теле задеревенели. Человеческая рука исчезает в черной змеиной пасти. Кровь пульсирующими струями сочится из порванного горла. «Нет никаких «Нас»… «Ты глупее, чем я думал»… «Не смей общаться с моим врагом или следующая Авада полетит в тебя!»…

Краешком ускользающего сознания я поняла, что это конец. Жестокий, жалкий и бессмысленный. Именно такой, которого так боялся Он. Гляди! Сейчас ты умрешь. Гнилая рука, покрытая струпьями, схватила меня за шиворот, и я упала плашмя в грязь. Черная щель разверзлась надо мною всей вечностью.

* * *

Свет.

Когда средь угольев утра ты станешь мне чужой,

Когда я стану и тебе чужим, моя душа:

Держись за воздух ледяной,

За воздух острый и стальной,

Он между нами стал стеной,

осталось лишь дышать.

* * *

На мгновение мне показалось, что я вижу себя со стороны, зависнув в пространстве над собственным телом. Я смотрела на остекленевшие, широко распахнутые глаза, светлые волосы, разметавшиеся в слякотной луже, и бледные пальцы, продолжавшие судорожно сжимать палочку. Странно, но я не испытала к собственному телу ни любви, ни жалости, внутри него зияла пустота. Переулок был залит сияющим голубоватым светом, что-то промчалось мимо меня, прогоняя мрак и холод.

Я упала, и тело мое конвульсивно вздрогнуло. Обнаружив себя лежащей в луже, я неуклюже попыталась приподняться. Свет угасал вдалеке, а дементоров и след простыл.

— Сюда! Давайте сюда, скорее! — донесся до меня чей-то призыв.

Сильные руки схватили меня и потянули вверх. В темноте я не могла разглядеть человека. Он нес меня туда, откуда доносился голос. Впереди я увидела полосу света, пробивающуюся из открытой двери, человек, стоявший на входе, призывно подманивал нас рукой.

— Быстрей, быстрей!

Мы достигли лавочки, и я сразу узнала «Горбин и Берк». Хозяин лавки, увидев меня, воскликнул:

— О, мисс Реддл, какое несчастье! Сажайте ее сюда, — указал он моему спасителю на стул, стоящий рядом с прилавком. Оставив меня, мужчина повернулся и побежал обратно на улицу.

— Постойте, мистер! Куда же вы?! — метнулся Горбин за ним, но мужчина скоро вернулся, неся в руках какую-то клетку.

Я смотрела, как Горбин запирает дверь и несет к прилавку масляную лампу, продолжая причитать:

— Проходите-проходите, сюда, мистер. Какой беспредел! Нападают на честных граждан! Мисс Реддл, как вы себя чувствуете? Эти твари не сильно вас напугали? — спросил он, заглядывая мне в лицо.

— Благодарю вас, — заговорил человек, спасший меня. Это был достаточно молодой мужчина, но в его каштановых волосах уже пробивалась седина, а на лице были странные шрамы, больше всего похожие на глубокие следы от чьих-то когтей. — Эти твари ее чуть не убили, — сказал он и, подойдя ко мне, опустился на корточки.

— Не беспокойся, теперь все позади, — сказал незнакомец.

— Спасибо, — только и смогла вымолвить я. Меня сильно трясло.

— Как ты себя чувствуешь? — так же мягко спросил он.

Я ничего не ответила, продолжая стучать зубами и разглядывать его.

Заметив мой мандраж, он полез в карман, зашелестев там чем-то, и через мгновение протянул мне кусочек шоколада. Я уставилась на него в непонимании, ситуация была и без того абсурдной.

— Съешь, это шоколад, тебе сразу полегчает, — пообещал он мне. В обычное время я бы непременно посмеялась над этим утверждением, но только не сейчас. Дрожащей рукой я забрала шоколад и начала жевать, не ощущая вкуса.

— На тебя напали дементоры.

— Это возмутительно! — вставил свое слово Горбин.

— Отвратительные опасные существа, но теперь все будет в порядке, — медленно объяснял мне незнакомец тихим мягким голосом, как маленькой, будто опасаясь, что я впаду в истерику.

— Холодно, — пожаловалась я.

— Это последствия их влияния, скоро все пройдет, — заверил он меня.

— А вы угощайтесь чаем, мисс Реддл, — захлопотал Горбин, указывая на прилавок.

Там и правда стоял чайник и чашки, рядом с которыми лежал пергамент и брошенное перо. Чернила с него потекли на лист, образуя большую кляксу.

— И вы тоже угощайтесь, мистер?..

— Люпин, — отозвался мой спаситель, я вскинулась и посмотрела на него.

— Что-то случилось? — мягко спросил он, увидев мое замешательство.

— Н-нет, все в порядке, — промямлила я, снова разглядывая его. «Оборотень. Но он совсем не похож на тяжело больного человека…» — подумала я.

— А вы случайно не сын Лайелла Люпина? — спросил Горбин.

— Да, — кивнул мужчина.

— О, я знал его, выдающийся специалист по духам и привидениям, — прокомментировал торговец. — Угощайтесь-угощайтесь. Как хорошо, что вы вовремя подоспели, а то страшно подумать, чем бы все это кончилось.

— К сожалению, вы правы, — отозвался Люпин, — это был как раз тот случай, когда промедление смерти подобно. Они не впервые нападают без приказа.

Вдруг раздался шум, возня и бряцанье чем-то по железной решетке. Я вздрогнула. Клетка, которую принес Люпин, подпрыгивала от ударов, что-то хотело вырваться из нее. Заметив мой испуг, мужчина запустил в нее ошеломляющее заклинание, и все стихло.

— О, так это красные колпаки, где вы их купили, у Роджерса? — поинтересовался Горбин, заглядывая в клетку.

— Да, я заказал несколько для наглядности…

Я перестала слушать их разговор, холод потихоньку отступал под напором шоколада и горячего чая, я грела руки об чашку и рассеянно смотрела вокруг. Взгляд мой упал на пергамент и бездумно заскользил по торопливо написанным строчкам.

* * *

Бобы хорошо растут у тети Тары в наступившем холоде. Собрала уже с полсотни. Они растут и в теплице, и на лугу. Мохнатая фасоль тоже принялась и быстро растет. Тетя надеется на то, что получится достать и гигантский…

* * *

Дальше было что-то совсем неразборчивое и завершалось расплывшимся чернильным пятном.

— Ах, да, мы не познакомились, — Римус Люпин, — сказал мой спаситель, протягивая мне руку. Сознание мое отчаянно заметалось, пытаясь решить, какой фамилией лучше назваться.

— Очень приятно, Арта, — промямлила я, слегка сжав его пальцы.

— Это мисс Реддл, — представил меня Горбин, освободив от принятия решения.

— Ты, наверное, заблудилась? — участливо уточнил Люпин. Я бросила взгляд на Горбина и закивала головой.

— Сейчас ты немного придешь в себя, и я верну тебя родителям. Где ты живешь?

— Я… я…

— Ох, не стоит беспокоиться, мистер Люпин, я сам позабочусь о девушке. Мой камин в рабочем состоянии, — захлопотал Горбин, незаметно подмигивая мне.

— Значит, я смогу попасть через него в Хогсмид?

— Да, конечно, куда угодно, теперь уже практически не следят, первые две недели только словно с цепи сорвались, а теперь все уже, — объяснил Горбин. — Его не поймать… — После этих слов Люпин явно занервничал, начал переминаться с ноги на ногу.

— Ну тогда, я, пожалуй, отправлюсь, уже поздно, еще, чего доброго, в Хогвартс не пустят, — неуверенно усмехнулся он и подхватил свою клетку. — Удачи тебе, Арта, не теряйся больше и не встречай дементоров, — сказал Люпин и через мгновение исчез в пламени. Я и Горбин проводили его взглядами.

— Ну, мисс Реддл, чем могу быть полезен? Давно вас не видел, жаль, что сегодня при таких обстоятельствах…

— Да я, на самом деле, хотела купить подарок, — начала я, видя, как оживляется торговец, — но, кажется, выронила деньги, — сказала я и демонстративно пошарила по карманам. — Так что в следующий раз. — Горбин выглядел разочарованно, но ничего не сказал.

— Ну что ж, тогда до встречи, мисс Реддл.

Я попрощалась и поспешила последовать примеру Люпина.

Оказавшись в мэноре, я сразу поняла, что сегодня не мой день. В холле стояла Беллатриса, как всегда всклокоченная и затянутая в черный корсет. Ведьма на чем свет костерила двоих людей, стоящих перед ней. Второго я не запомнила, а первый, очень колоритный, в какой-то степени вовсе не был человеком. Сразу бросилось в глаза, что он был, как минимум, на две головы выше кричащей на него Беллатрисы. Он с наглым видом скалился, обнажая желтые клыки, а его руки, лоб и щеки были покрыты темной шерстью. Беллатриса так увлеклась, что даже не заметила моего появления, вот тут бы мне и проскользнуть мимо, но меня слишком заинтересовал этот верзила, и я осталась стоять на месте, разглядывая его.

— Раз ты вернулся к Тёмному Лорду, думаешь, тебе теперь все можно, Сивый?! Я не пущу тебя в дом, мой Повелитель не давал такого приказа, и ты будешь ждать здесь! — визгливо кричала она.

— Я уже в доме, — прохрипел громила и осклабился. — Скажи Темному Лорду, что я пришел.

— Ты смеешь так со мной разговаривать, дворняга?! Со мной?! — кричала Беллатриса. — Ты, верно, забыл, что я Беллатриса Лестрейндж!

— Ну и что, мне насрать, — скалился Сивый, — у меня важные новости для Повелителя.

— Я не собираюсь работать посыльным для таких, как ты! — продолжала возмущаться Беллатриса. — Господин сам позовет тебя, если сочтет нужным!

— Не хочешь сама, пошли ее, — проревел громила и указал на меня длинным грязным когтем. Беллатриса осеклась и обернулась на меня. Окинув меня взглядом, полным презрения и отвращения, она злорадно усмехнулась. Видок у меня и правда был тот еще.

— Ты слышала, что тебе велели, замарашка? Иди к Темному Лорду и доложи, что Сивый явился.

Я было открыла рот, чтобы возразить, но здравый смысл в этот раз взял верх, и я, промолчав, отправилась восвояси.

Когда я вошла в комнату, то увидела Лорда, склонившегося над какой-то книгой.

— Где тебя опять носит? — недовольно спросил он и, не получив ответа, оторвался от книги и посмотрел на меня. Под его взглядом мне почему-то сразу стало неуютно и стыдно.

— Так-так, — протянул он, — я вижу, на этот раз ты нашла себе занятие по интересам и повалялась в луже. — Я ничего не ответила и начала дрожащими пальцами расстегивать мантию под его пристальным взглядом.

— Что случилось? — не выдержал Лорд.

— Ничего.

В это время раздался тихий стук в дверь, и на пороге появился дрожащий Хвост.

— Господин, там Си…

— Я не разрешал тебе входить, Хвост, — перебил его Лорд ледяным голосом, и дверь с грохотом захлопнулась, снеся доносчика в коридор. «Значит, не он: не успел бы… а, может, и успел…» — подумала я.

— Я не буду повторять вопрос, — вновь обратился ко мне Лорд. — Отвечай или я узнаю все сам.

Я сняла грязную мантию и села на пол перед камином, протягивая руки к огню.

— Дементоры в Лютном, — ответила я, решив, что скрывать бесполезно.

— Зачем тебя понесло в Лютный?

— За подарком, — тихо ответила я, предвидя бурю. Некоторое время в комнате стояла тишина, а я морально готовилась провести еще два месяца взаперти.

— И много их там? — неожиданно спокойно спросил Лорд.

— Да.

— Сколько?

— Десятки, — отозвалась я и повернулась к нему, слишком непривычно было слышать такой тихий задумчивый голос.

— А патруль? Их кто-нибудь контролирует?

— Вряд ли, они появились внезапно и сразу напали, — поведала я.

— И как же ты отбилась? — с интересом спросил Лорд.

— Никак, я практически ничего не успела сделать, проклятья не помогали, даже Круциатус, — честно ответила я. Лорд вдруг засмеялся, за все время я ни разу не видела, чтобы он так веселился.

— Странно, неужели они не умерли со смеху? — издевательски спросил он. — А должны были.

Мне стало обидно, я чуть не погибла, а он смеялся, словно услышал шутку. Заметив мой осуждающий взгляд, Лорд недовольно прошипел:

— Еще одно доказательство того, что ты не слушаешь то, что я тебе говорю.

— Неправда, я всегда слушаю, — заупрямилась я.

— Если бы ты слушала, то знала бы, что дементоры — потусторонние существа, и обычная магия на них не действует.

— Но вы же не учили меня с ними бороться. Что ж мне было делать? — возмутилась я.

— Прежде всего — не шляться по Лютному, — раздраженно зашипел Лорд.

— Откуда мне было знать, что они там будут, комендантский час с десяти, а сейчас только половина.

— Если бы ты чаще посещала собрания, то знала бы, — шипел Лорд.

— Я ходила на все, которые вы разрешили, — оправдывалась я.

— Разрешил? Не помню, чтобы запрещал тебе на них ходить. Или тебе нужны особые приглашения? — едко спросил он. — Тебе повезло, что там были только дементоры, а не отряд авроров. Иначе бы тебя взяли и вытрясли все.

— Да уж, «повезло», я чуть не погибла, — возразила я.

— Лучше бы погибла, чем выболтала имена и адрес, — зло процедил Лорд.

Эти слова были как пощечина, внутри у меня все сжалось, и ком встал в горле. «Только бы не расплакаться, не расплакаться…» — уговаривала я себя, делая медленные глубокие вдохи. Ко мне подползла Нагайна, обнюхала черным языком лицо и обвилась вокруг меня.

— Ну и кто на этот раз был героем-спасителем? — ехидно спросил Лорд.

— Римус Люпин, — глухо отозвалась я, поглаживая пятнистую змеиную шкуру.

— Этот оборотень — дамблдорская дворняга…

— Кстати, о дворнягах, вас внизу ждут.

— Ты их словно притягиваешь: всех его прихвостней, — продолжал Лорд, пропустив мимо ушей мои слова. — Хотя чего скрывать, они теперь повсюду, старик хорошо обжился за эти годы, — задумчиво добавил он. — Нам нужно быть очень осторожными, Дамблдор — не министерский идиот Фадж. Оборотень спрашивал, как тебя зовут?

— Мне пришлось представиться, я назвала только имя, а Горбин — фамилию, — сказала я, искоса бросая взгляд на Лорда.

— Горбин? Надо бы наведаться к нему, он еще может нам пригодиться, — тихо сказал Лорд и, поднявшись, направился к выходу. — Еще раз уйдешь куда-нибудь без моего ведома — наложу арест, — обернувшись, прошипел он и скрылся за дверью.

Я продолжала гладить разомлевшую Нагайну и думать о человеке, за которым гналась в темноте. «Зачем Хвосту соваться в Лютный? Он-то наверняка лучше меня знал про дементоров. Слежку тот человек почуял и исчез, но хлопка не было. Мне могло и показаться… Алкоголь мог сыграть со мной злую шутку. Надо попросить Лорда, чтобы проверил, нет ли у меня белой горячки, кажется, от нее умер сосед из «Красного». Ему тоже мерещились опасности, он постоянно ловил ушастых чертиков, которые якобы хотели украсть все его носки. Мама ухаживала за ним тогда и говорила, что это его пьянство довело. Вдруг горячка заразная? Я ведь была у него как-то в гостях», — думала я, стирая пот со лба. Сейчас все произошедшее со мной показалось мне верхом абсурдности.

«С чего я вообще решила, что это Хвост? Да даже если б это он и был, ну и что? Но у него могла быть встреча с Люпином, а это значит… А может, это были и не чертики вовсе, а домовые эльфы, у них тоже большие глаза, а еще мама варила ему компот из ягод… Надо было забрать ту корзину с собой…» Я сидела у самого пламени, но мне по-прежнему было холодно, голова была тяжелой, и мысли текли медленно. «Этот Сивый — настоящий оборотень, весь мохнатый и с клыками, а у Люпина нет клыков и он не мохнатый… интересно, какие растения захотят расти на лужайке в холоде?». Мне ужасно захотелось спать, но я не смогла заставить себя подняться и пойти в спальню. «Немного отдохну и пойду», — решила я и свернулась прямо на полу, положив голову на толстое туловище Нагайны. Прижиматься щекой к прохладной чешуе было очень приятно. Вспомнились слова Лорда о том, что лучше бы я умерла, чем проболталась. Я закрыла глаза, глотая тихие слезы.

* * *

Темные коридоры с тяжелыми решетками и неусыпной стражей насквозь пропитались болью и отчаянием. Десятки, сотни душ, не нашедших выхода из темных лабиринтов, бесследно исчезли в стылом воздухе темниц. Измотались, изранились, высохли. Тощая лохматая собака бежит по коридору, ее когти стучат по плитам. Цап-цап-цап-цап. Холодное море неустанно бьется о прибрежные скалы, рокочет и пенится. Брызги, пахнущие свободой, долетают до узких зарешеченных окошек и волнуют души томящихся людей. Ветер срывает гребни высоких волн, и чайки тоскливо кричат, кружа над черной крепостью.

* * *

Я почувствовала чье-то присутствие и кое-как разлепила веки. Камин догорел, но угли едва тлели красным.

— Зачем ты разлеглась на полу, тебе что, спальни мало? — спросил голос из темноты. Я попыталась привстать, ощущая, как ломит все мое тело и раскалывается голова.

— Я пила сливочное пиво, и теперь у меня белая горячка, — уверенно поведала я темноте, голос мой прозвучал тихо и жалобно.

— Что за ерунда, — недовольно отозвалась темнота, и через мгновение я почувствовала у себя на лбу пальцы, показавшиеся мне ледяными. — У тебя жар, — подтвердил голос.

— Это из-за пива, да? Я ведь говорила Тому, что мне нельзя, — хрипло сказала я.

— Это из-за глупости, марш под одеяло.

Я поднялась и, добравшись до кровати, укрылась с головой.

Перед моим взором вновь замелькали какие-то картинки. Эльфы оттягивали уши и наперебой убеждали меня, что они не черти, а я почему-то им не верила. Обидевшись, они натянули на себя красные вязаные колпаки и стали меня окружать, крича, что эльфам нужна стабильная заработная плата и восьмичасовой рабочий день. Меня потрясли за плечо, и я проснулась.

— Открой рот, — коротко приказала темнота. Я послушно повиновалась, и коварная тьма ловко опрокинула мне в рот какую-то горькую гадость. — Пей.

Мне в руку всучили бокал с водой, залпом выпив его, я вновь упала на подушки и уснула, не видя снов.

Когда я открыла глаза в следующий раз, за окном уже светило яркое холодное зимнее солнце. Нежась в постели, я стала припоминать детали прошедшего вечера и ночи. На тумбочке возле кровати стоял пустой пузырек из темного стекла, понюхав его, я убедилась, что ночью меня «угощали» именно этой дрянью. «Значит, меня лечил сам Лорд, ведь больше некому». От этой мысли мне стало очень приятно и я, улыбнувшись, прикрыла глаза, а потом подскочила, вспомнив, что рассказала ему про то, что пила сливочное пиво. «Да… Вот теперь-то он точно меня запрет», — тоскливо подумала я и, не вытерпев, вылезла из кровати и побежала в гостиную проверить свою догадку.

Мои опасения не подтвердились. Дверной проем легко пропустил мою руку, а затем и всю меня в коридор. Обрадованная этой новостью, я вернулась обратно в комнату. Взгляд мой упал на маленькую елочку, поставленную эльфами в углу. Под ней лежали яркие свертки. «Подарки?! От кого?» Изумлению моему не было предела, я с опаской приблизилась к елке и опустилась на пол перед ней. Яркая коробка конфет «Берти Боттс» стояла рядом с длинным свертком из голубой бумаги. Я осторожно открыла его, внутри нашлась записка, написанная красивым почерком Нарциссы, в которой она сдержанно поздравляла меня с праздником. В деревянном футляре на подложке лежало пышное белое письменное перо. Я достала его, повертела в руках и, рассмотрев со всех сторон, положила обратно. Чуть поодаль на полу лежала неупакованная книжка в черном кожаном переплете. Я подняла ее и с замиранием сердца прочла на обложке три золотых буквы.

А.М.Р.

Сидел смущённо в обществе лжецов.

Молчал. Словечка вставить не пытался,

И не заметил сам в конце концов,

Как, не сказав ни слова, изолгался.

* * *

Мою благодарность за подарок Лорд принял сухо, сказав лишь, что он всегда награждает за «верную службу».

Подарок был символичен и являлся копией его собственного дневника, выкупленного мною у Малфоя два года назад. Единственным отличием были инициалы на обложке. Я долго не решалась ничего писать в нем, боясь нарушить чистоту страниц. Магия пронизывала их насквозь, желтоватые листы словно были сотканы из паутины волшебства. Но любопытство все-таки взяло верх и, вооружившись подаренным пером, я стала переписывать свои записи из старого дневника в новый.

Меня ожидали сразу несколько открытий. Во-первых, перо обладало чудесным свойством исправления почерка, и я с удивлением наблюдала, как из-под руки выходили ровные изящные буквы, столь нехарактерные для моего письма. Вторым открытием стало исчезновение написанного: чернила впитывались в страницы дневника, не оставляя следов. Удивленная таким странным свойством, я обратилась с вопросом к Лорду. Он ответил мне, что чары сокрытия, наведенные на дневник, позволяют уберечь написанное от посторонних глаз, а помещенные в него записи могут быть прочитаны их автором только после произнесения пароля. Выбрав простенькое «явись» на парселтанге, я произнесла его, положив руку на обложку. Дневник потеплел и с тех пор стал отзываться на это слово, всякий раз проявляя сделанные мною записи.

Январские деньки пролетели быстро, выпавший снег стаял, и погода стояла промозглая. День изо дня моросил мелкий дождик, а по утрам весь парк заволакивало белым и густым, как молоко, туманом. Начало февраля ознаменовалось отменой «Краучевой дюжины» и, несмотря на то, что беглые преступники так и не были пойманы, волшебное сообщество вздохнуло с облегчением.

Пожиратели рвались на свободу, им не терпелось заявить о своих правах и положить начало политике террора в адрес существующей власти. Но Лорд запретил им преждевременно проявлять себя и не спешил переходить к активным действиям, предпочитая пока оставаться в тени.

Моя жизнь была более-менее стабильна, я исправно высиживала все собрания Пожирателей, читала свежие газеты, тренировалась и болтала с Барти.

Отвоеванное мною место, пятое по счету от кресла Лорда, никто не рисковал занимать. Сам Лорд был поглощен изучением министерских интриг, вербовкой и подчинением «ценных кадров». Подобраться к некоторым необходимым ему чиновникам оказалось непросто. Пожиратели, «проваливавшие» его задания, подвергались немедленному наказанию.

Самым успешным «вербовщиком» оказался Сивый. Лорд был очень доволен его работой. Сивый выискивал и собирал под своим началом оборотней, насильно обращал новых. В среде Пожирателей к нему относились со смесью боязни и отвращения. Сивый прослыл самым идейным и злопамятным оборотнем. Барти рассказывал мне, что он любил мстить волшебникам за пренебрежительное отношение. Его любимой тактикой было заражение детей. Он считал, что в конце концов оборотни смогут поработить волшебный мир. Такая утопическая и деструктивная идея почему-то не смущала Лорда, его полностью устраивал постоянный прирост к «стаям», а конечной цели своего подчиненного он не придавал значения. Так Сивый стал частым гостем в мэноре, из-за чего Беллатриса злилась и постоянно с ним переругивалась. Обстановка в доме была напряженной. Отдохнувшие и набравшиеся сил после Азкабана «лучшие люди» Лорда страдали от скуки и безделья, но так как чинить беспорядки и истреблять «поганых грязнокровок» им строго запретили, стычки стали происходить во внутреннем кругу. Однажды перебранка между Долоховым и Мальсибером закончилась дуэлью.

Я занималась английским, когда до моего слуха донеслись грохот, звон и ругань. Нарцисса подскочила и поспешила на шум, я последовала за ней. Спустившись по лестнице на первый этаж, мы достигли столовой. Там разразилась настоящая бойня: сверкали вспышки проклятий, вдребезги разлетался старинный фарфор, дымились портьеры. Двое раскрасневшихся мужчин уклонялись от взаимных проклятий, бранились и не желали прекращать драку. В проходе уже столпились другие Пожиратели, но никто не спешил разнимать сражающихся. Всем был интересен исход этой дуэли. А в перерывах между взрывами я слышала, как Трэверс и Джагсон делали ставки. Наблюдая за зрелищным сражением, я неожиданно для себя отметила, что мысленно болею за Долохова.

Нарцисса попыталась вмешаться, но мужчины не обратили на нее внимания, продолжая посылать проклятья. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не подоспели Лестрейнджи. Круциатус мгновенно остудил пыл дерущихся.

— Ну вот, какого драккла вы их разняли? Тут все равно уже ничего целого не осталось, пусть бы дрались себе, — сетовал Джагсон.

— А что случилось? — тихо спросила я у Барти, выглядывая из-за его плеча.

— Долохов усомнился в честности Мальсибера и обвинил его в шулерстве после того, как проиграл триста галеонов, — с улыбкой шепнул Барти.

В зале с хлопками появились эльфы и, окинув испуганными глазами окружающую обстановку, пропищали, что через десять минут все будет убрано.

— Через десять? — хрипло переспросил Рабастан.

— Обнаглевшие твари. Мой старый эльф… как его, мать его… Неважно. Так вот, он бы в одиночку справился с этим погромом за две минуты.

— Но ничего, сейчас я ускорю процесс, — сквозь зубы процедил он, и красная вспышка Круциатуса поразила одного из домовиков. От раздавшегося визга у меня перехватило дыхание и кровь застыла в жилах.

— Прекрати! — воскликнула Нарцисса, хватая за руку мужчину. — В этом доме пока еще я — хозяйка, — веско сказала она.

— Как скажешь, — прохрипел Рабастан, смеривая ее тяжелым взглядом. — Вы плохо наказываете своих домовиков, они у вас совсем избаловались. Будешь продолжать в том же духе, еще и воровать начнут, — ворчливо говорил он, пряча палочку и уходя прочь. Потерявшие интерес к происходящему Пожиратели расползались по своим комнатам, я тоже решила отправиться восвояси.

— Эй ты, принеси вина, — проревел мне в спину знакомый наглый голос. Я не отреагировала и продолжила свой путь.

— Ты что, глухая? Я к тебе обращаюсь, — не унимался Сивый. Я остановилась, понимая, что столкновения не избежать, и повернулась к оборотню, развалившемуся на диване.

— Я не прислуга.

— Разве? А кто ты? — проскрипел Сивый. От этого вопроса я смешалась, не зная, что ответить нахалу. И правда, кто я? Что мне ему предъявить? Но оборотень не нуждался в моем ответе и продолжал сам: — Только путаешься под ногами, никакого проку. Хотя… Я передумал, к чему вино, если рядом такая мягкая вкусная малышка, — плотоядно осклабился он и поднялся с дивана. Я не двинулась с места, стараясь сохранять наружное спокойствие и не дать слабину. — Сладкая… Я могу сделать так, что ты будешь приносить больше пользы, — оскалился он и облизнул губы. — Если, конечно, смогу остановиться, — хрипло сказал он, подойдя вплотную. — Жаль только портить такую мордашку… раньше времени, — сказал он и обхватил мозолистой рукой мой подбородок. Когти неприятно вонзились в кожу, я дернулась и наставила палочку ему в живот.

— Убери лапы, если не хочешь их лишиться, — тихо и твердо сказала я.

Давление на кожу усилилось, я поморщилась от боли.

— Ты напрасно злишь меня, малышка, — проскрипел он. — Знаешь, что я делаю с такими, как ты? — От оборотня разило потом и какой-то кислятиной.

— Эй, Сивый, как житье в лесу? — раздался позади голос Барти.

— Лучше, чем у твоего папаши, — прохрипел Сивый, — слышал, он теперь здравствует и правит?

— Ему недолго осталось «здравствовать», я об этом позабочусь, — нервно отозвался Барти, —Темный Лорд разрешил мне убить его при первой возможности.

— Что-то ты не особо ее ищешь, — усмехнулся оборотень, — уже, поди, соскучился по своему папаше-душегубу.

Барти выругался. Я попыталась отстраниться, но Сивый цепко держал меня.

— Куда это ты собралась? Не спеши, мы еще не закончили, — прорычал он мне на ухо.

— Будь повежливее с подопечной Лорда. Ему не понравится твое поведение, — встрял Барти. Оборотень ощерился и выпустил мой подбородок. Я попятилась в сторону.

— Подопечной Темного Лорда? На кой она ему? Тоже любит свежатину? — хохотнул Сивый и посмотрел на меня.

— Скоро полнолуние, возможно, я навещу тебя, — пообещал он. Я развернулась и поспешила убраться оттуда.

А на следующий день состоялось собрание, на котором обсуждалась неприятная новость. Расчет Лорда рухнул, одному из министерских служащих, находящемуся под контролем, удалось избавиться от Империуса. Поднялась шумиха, и Пожирателя, наложившего это проклятье, отправили в Азкабан до начала судебного процесса.

— Ну, где же ваши смелые идеи, друзья мои? Что будем делать с нашим неудачливым товарищем? — прозвучал в тишине высокий свистящий голос Лорда. — Будем ли мы спасать его?

— Ну вот, начинается, — процедил Яксли, — я категорически против этого. Только-только удалось задвинуть Крауча с его поганым декретом, как сейчас снова поднимется кипеш до небес, и его опять подключат. Так совершенно невозможно работать! — категорично заявил он.

— Я согласен с Корбаном, — кивнул Руквуд, — организация побега сейчас совершенно неразумна. К тому же я уверен, меры безопасности в Азкабане по-прежнему усилены.

— Кто ж виноват, что он некачественно сработал, — поддакнул Яксли. — Не умеешь — не берись.

— А ты почему молчишь, Люциус? — поинтересовался Лорд.

— Повелитель, я, в целом, согласен с прозвучавшими мнениями, а также считаю, что было бы…целесообразно не доводить дело до суда, — елейным голосом поведал Люциус.

— Так как же мы поступим? — спрашивал Лорд, холодная усмешка скривила его бескровные губы.

— Пусть подохнет, туда ему и дорога, если он не справился, зачем других вмешивать? — выкрикнул кто-то с другого конца стола.

— Ну что ж, пусть подохнет, — согласился Лорд, — только вот беда, ему это может не удасться, новый глава отдела по обеспечению магического правопорядка позаботится о том, чтобы наказание было высшим, — прошипел он, бросая взгляд на Крауча.

— Можно выслать ему отраву в качестве передачки, — предложил Барти, включаясь в диалог.

— Прощальный подарок? — усмехнулся Лорд. — Это разумно. Позаботься об этом, Люциус.

— Я считаю, что его нужно спасти, — выпалила я и сама испугалась своих слов. Все сразу обернулись на меня. Решив, что нужно объясниться, я продолжила, голос мой звучал слабо и неуверенно в напряженной тишине каминной залы.

— Он все-таки представлял интересы организации, и кто, как не организация, должна позаботиться теперь о своем участнике, ведь все, бывает… ошибаются, — сказала я, ища поддержки в глазах Лорда. Но Лорд так же холодно усмехнулся и обвел взглядом всех сидящих.

— А вот и еще одно предложение. Кто-нибудь согласен с ним? — насмешливо прошипел он. — Может, кто-то хочет рискнуть своей жизнью ради «представителя нашей организации»? — Вокруг раздались смешки, Пожиратели мотали головами и скептически цокали.

— Нет? — переспросил Лорд. — Ну что ж, в виду непопулярности предложение отклоняется.

Я почувствовала неодобрительные едкие взгляды на себе, по залу пронесся гул голосов, но быстро стих.

— На конкурсе доброты нам с вами, конечно, не победить, но мы ведь и не стремимся, верно? — продолжал Лорд, поднимаясь со своего места и обходя зал. — Первостепенная наша задача сейчас — подготовить почву для быстрого, успешного и как можно менее затратного захвата власти. Освобождение мира от грязнокровок — наша цель. Не так ли?

Пожиратели одобрительно закивали и загомонили.

«Давно пора. Этой грязи развелось…» — донеслись до меня слова Беллатрисы.

— Все министерство кишит, — кивнул ей Яксли.

— Это отвратительно. Не представляю, как ты там работаешь и сдерживаешься, — скривила в отвращении губы Беллатриса.

— Все потери… сопряженные с этим, являются неизбежными и закономерными, — перекрыл гомон высокий голос Лорда. — Но целое — важнее части. Наша цель должна быть главным мерилом правды, — медленно смаковал он каждое слово.

* * *

— Это предательство. Если один никак не ценится, значит, и все вместе ничего не стоят, — не вытерпев, заявила я Лорду вечером.

— О чем ты? — спросил он, отрываясь от книги. — А, ты все об этом… Я уже и забыл, как ты проявляла сегодня чудеса отваги на собрании, — протянул он.

— Я не согласна с решением, — упорствовала я, — вы должны его вытащить, иначе эта смерть будет на вашей совести.

Лорд тихо рассмеялся.

— Ты думаешь, моя совесть этого не стерпит? Я столько раз говорил тебе о том, что средства достаются сильнейшему, и сила — единственная истина. Совесть? Мораль? Их придумали трусы и лжецы, чтобы оправдать свою неспособность на нечто большее. Поставили бутафорские заборы и кланяются им всякий раз, отгораживаясь от правды жизни.

— Сила может закончиться, — убежденно протестовала я. — Истина только в том, что вы просто не хотите. Люди — не «средства», их…

— Можно легко заменить новыми, — перебил меня Лорд. — Он все равно подох бы, это только вопрос времени. Он уже отработал свое и принес мало пользы, — продолжал Лорд так, словно говорил о сломанном предмете, а не о человеческой жизни. — Ты должна понять, что ради достижения цели часто приходится жертвовать многим.

«Именно, Альбус, жертвовать! Что­бы до­бить­ся боль­ше­го, зачастую надо отдать малое», — прозвучали слова в моем мозгу.

— Ради общего блага, — вслух тихо добавила я.

— Девиз Гриндевальда? — поинтересовался Лорд. — Ну, можно и так сказать. Сила не кончится у того, кто разумно ей распоряжается. Гриндевальду как раз не хватило разумности, он поторопился, а мне спешить некуда. Я — бессмертен, осталось только уничтожить одного безмозглого мальчишку, — задумчиво сказал он. — Но в целом, да, ты права, я просто не хочу заниматься ненужной работой.

Я поняла, что разговор этот бесполезен. Легче переспорить собственное эхо, чем переубедить Лорда. Я глубоко вздохнула, стараясь унять досаду.

— Будете так разбрасываться — и вскоре приказывать придется самому себе, потому что у вас никого не останется.

Лорд пренебрежительно фыркнул.

— А мне никто и не нужен, я сам справляюсь со своими проблемами. Все это, — он пространно обвел рукой комнату, — уйдет в небытие, а я останусь.

— Сидеть в одиночестве, — буркнула я. — И вовсе вы не со всеми проблемами справляетесь. В Албании вы просили о помощи и, если бы я не помогла, то так бы там и остались.

— Ты ошибаешься. Я просил о помощи? Да. Но где здесь противоречие? Я же сказал, что сам справляюсь со своими проблемами. Моей проблемой было попасть в Англию и получить тело. И вот он — Я, — сказал Лорд гордо и обвел себя руками. — А кого теперь интересует, какими средствами я этого добился? — ядовито прошипел он, делая акцент на слове «средства». — Видишь, как упрощается жизнь, если убрать из нее всю надуманную бесполезную чепуху? В конечном итоге остаются только цель и средства. Пусть старик Дамблдор вещает про свою правду, силу любви и самоотречение, — издевательски передразнил Лорд. — Он глуп и тоже умрет.

— А какая у вас конечная цель? Бессмертие ради бессмертия? Вы все отбросили, и так, действительно, проще. Но разве ваша цель не потеряет своего смысла? — искренне недоумевала я. — Какой толк в бессмертии, если оно не будет ничем заполнено? Бессмертие хорошо, только если оно само — средство, — рассуждала я.

— Разве? — усмехнулся Лорд. — Как по мне, бессмертие хорошо и само по себе, без всякой «наполненности». Бессмертие — это власть, знание, уверенность. Оно не потеряет своей ценности ни при каких обстоятельствах, ведь ценность — Я.

Все разбивалось о железную логику. Лорд закольцевал все свои цели и стремления на самом себе. Идеальный механизм, работающий без потерь энергии на окружающий мир. Я покачала головой, но дальше спорить не стала и, почитав еще немного, отправилась спать.

* * *

В великолепной зале за круглым столом из красного дерева вновь собрались люди. Перед ними дымился свежесваренный кофе, а за окнами ярко светило солнце. Раздавался шелест страниц и скрип кожаных кресел.

— Ну что ж, теперь перейдем к вам, Фадж. Все, как я и говорил? — спросил старик с белыми усами.

— Да, увы, — закивал Министр Магии Британии. — Нам, действительно, не удалось их поймать, и закон я отменил.

— И как же обстановка теперь? Напряженная, надо полагать? — поинтересовался рыжий господин с фиолетовым цветком в петельке.

— Н-нет, сейчас стало спокойнее, — отозвался Фадж.

— Ха, ну разумеется. Я всегда об этом говорил и буду говорить. Диктат — не панацея. Хорошо бы вам это в конце концов понять, — сказал рыжий господин и откинулся на спинку кресла, прикуривая сигару.

— Но не думайте, что вам этот промах забудут! — громко прогнусавил толстяк с красным лицом, отодвигая от себя пустую чашку. — Сейчас порадуются немного, а потом припомнят.

— Что вы порекомендуете? — спросил с готовностью Фадж.

— Зрелища, конечно, — вставил свое слово молодой человек с прилизанными назад волосами. Остальные согласно закивали.

— Я распоряжусь о проведении открытых казней и создании дуэльных клубов, — суетливо согласился Фадж. Мужчины засмеялись, некоторые качали головами.

— Помилуйте, друг?! Вы меня удивляете. Так вы никогда не выберетесь из своего средневековья, — воскликнул рыжий господин. Фадж совсем смешался.

— Дуэли и казни — это не тот масштаб, нужно организовывать что-то более глобальное, — поддакнул молодой.

— Вы же не хотите потерять свое кресло? — спросил усатый старик.

— Нет-нет, я просто… Не так понял вас. Что я должен сделать?

В зале ненадолго повисла тишина.

— Ну, из того что можно вам предложить… Проведите Чемпионат мира по квиддичу, — предложил старик.

— Но ведь он планировался в Мексике, — удивился Фадж.

— Ну и что ж? Уверен, они не откажут нам в услуге, — сказал старик и подмигнул худому темноволосому мужчине с золотой серьгой.

— А стадион? А безопасность? Это же огромное мероприятие, — изумился Фадж.

— Ну так вот и займитесь, — с нажимом сказал старик, размешивая сахар в чашке. — У вас есть почти семь месяцев, привлеките больше людей, создайте систему волонтеров, проведите рекламу, — упорствовал он, в такт словам стуча ребром ладони по столу.

— Не мне вас учить, Фадж, со средствами массовой информации у вас все отлично. Люди из Международной Конфедерации вам всячески поспособствуют.

— А мне показалось, что в ваших словах, Корнелиус, было рациональное зерно, — прогнусавил толстяк. — Спорт и квиддич — это, конечно, хорошо, но вот дуэли… А еще вы молчите про своего друга-Дамблдора, — протянул он, ослабляя галстук под висящим подбородком.

— Каким еще другом?! — возмутился Фадж. — Век бы его не видать. Сидит в своей школе и пусть сидит, он меня не интересует, лишь бы не совался не в свое дело.

— А это вы нас дезинформируете, дорогой Корнелиус, — причмокнул толстяк. — Дамблдор очень бойко выступил в прошлом месяце на созыве Международной Конфедерации. Я еще помню, сколько головной боли он нам доставил. Вы напрасно за ним не приглядываете, и вообще, я считаю, что с его Президентством мы тогда погорячились.

— Вы опять о своем, — махнул рукой старик, — мы сейчас решаем проблему Фаджа, а не Дамблдора. О нем мы поговорим… — он прервался и взглянул на золотые часы, — …поговорим в следующий раз.

— Так нет же, вы меня не дослушали, уважаемый, — протянул толстяк и стер платком пот с лоснящегося лица. — Я как раз подводил к тому, что услышал рациональное зерно в словах Корнелиуса. Я хочу сказать, что мы можем убить одним ударом двух троллей, — прогнусавил он и сделал эффектную паузу.

— Не томите нас, дорогой, мы и так сегодня засиделись, — сказал господин с цветком.

— Если вы торопитесь, вас никто не держит, политика не терпит суеты, — ответил ему толстяк и, дождавшись, пока все замрут и посмотрят на него, продолжил:

— Я предлагаю всем вам подумать о проведении Тремудрого турнира.

Завихрился над осиною

Жгучий дым истлевшим стягом;

Я тоску свою звериную

Заливаю пенной брагой.

Из-под стрехи в окна крысится

Недозрелая луна;

Все-то чудится мне, слышится:

Выпей, милый, пей до дна!..

* * *

Наступила долгожданная весна, дни становились все длиннее, и погода установилась теплая. Эльфы облагородили парк, все дорожки были сухие и чистые. Кое-где уже виднелись зеленоватые почки.

Я частенько прогуливалась там, подолгу сидела в беседке, дыша влажным весенним воздухом и спасаясь от гнетущей атмосферы пожирательского логова.

Последнее время мои мысли занимали дементоры и способы борьбы с ними. Встреча с этими существами оставила неизгладимый отпечаток в моей памяти: я стала бояться темноты, вздрагивала и нервно озиралась после каждого порыва холодного ветра.

В библиотеке на эту тему было не слишком много информации. Указывалось, что дементоров может прогнать могущественная светлая магия «Патронус», вызывающая некую сущность, отражающую личность призвавшего ее волшебника. Но создавать это колдовство были способны далеко не все. В параграфе говорилось, что особенно трудно оно давалось людям старшего возраста и тем, кто испытал много невзгод и потерь, также сложности могли возникнуть при различных психологических расстройствах и депрессиях. Рассудив, что именно этим способом Люпин отогнал полчище дементоров, я самостоятельно приступила к освоению этого заклинания, но сколько бы я ни повторяла его в тишине библиотеки, ничего существеннее бледного свечения вокруг палочки у меня не получалось. Не влияли на заклинание ни интонация, ни взмахи. Никакой другой информации по его созданию мне найти не удалось, очевидно, предки Малфоев не слишком ценили светлую магию, потому что книг по призванию духов и демонических сущностей в библиотеке было навалом.

Отчаявшись, я рискнула обратиться за помощью к Лорду. Он поморщился и сказал, что магия Патронуса сложна и неэффективна в экстренных ситуациях. На мой вопрос о том, как же все-таки бороться с дементорами, он усмехнулся и сказал, что бороться с ними вовсе не нужно, потому что дементоры являются нашими естественными союзниками в предстоящей войне. Лорд сказал, что скоро сам проведет переговоры с ними и предоставит более выгодные условия сделки, чем Министерство.

— Ну, а если они все-таки нападут, — упорствовала я, — неужели никак нельзя защититься?

— В таком случае самым эффективным способом защиты будет закрытие своего сознания, — прошипел Лорд, поглаживая бледными узловатыми пальцами палочку.

— И как это сделать?

— Владение окклюменцией поможет в этом.

— Научите меня, — попросила я, заглядывая в его льдистые глаза.

Щели его ноздрей сузились, когда он резко втянул воздух.

— Нельзя просто научиться окклюменции, это целый комплекс навыков и техник контроля своего сознания. Тебе еще рано осваивать их в полном объеме, — прошипел он.

— Но мне очень нужно, хоть чуть-чуть, — уговаривала я.

Лорд окинул меня оценивающим взглядом и плавно двинулся по дуэльному залу, словно прикидывая что-то.

— «Чуть-чуть» — нельзя. Если ты хочешь учиться этому, то тебе придется подойти к делу серьезно, в противном случае это будет пустой тратой сил и времени, и мы сразу же прекратим занятия. Я терпеть не могу бесполезной работы.

Его высокий свистящий голос, напоминающий порыв осеннего ветра, гулял по просторной зале, отражаясь в высоких потолках.

Я мысленно поздравила себя с победой. И клятвенно заверила его, что приложу все усилия.

— В таком случае мы начнем с простейших упражнений, — сказал он, повернувшись ко мне. — Закрой глаза и постарайся детально воспроизвести обстановку твоей спальни. — Я удивилась такому заданию и приступила к его выполнению.

— Представила.

— Скажи мне, что изображено на балдахине. — От удивления я открыла глаза и уставилась на Лорда. Этот бесполезный атрибут роскоши так примелькался мне, что я ничего не могла о нем вспомнить, кроме цвета.

— Ну… он зеленый.

— И все? — пытливо спросил он. Я нахмурилась.

— Не помню, — признала я.

— Сколько грифонов стоит на фонтане у входа? — продолжил допрос Лорд.

— Но… там нет грифонов, — неуверенно сказала я.

— Разве? — удивился Лорд. Я задумалась, вспоминая, как спускаюсь по парадной лестнице в парк.

— Точно, там только цветы, — увереннее ответила я. По губам Лорда скользнула усмешка. Весь следующий час Лорд задавал мне вопросы о разных вещах, которые я когда-либо видела или слышала, сбивал и путал меня. Это занятие больше напоминало детскую игру, и меня тревожила мысль: не шутит ли он надо мной.

— Сколько горных вершин было видно из твоего окна? — спросил он под конец. Этот вопрос окончательно выбил меня из колеи. Казалось бы, чего проще, ведь я с детства смотрела в одно и то же окно и видела горы, но сказать сейчас сколько их, я не могла. Воспоминания о далеком потерянном доме болью отозвались в сердце.

— Я не помню, — сдалась я, почему-то ощущая стыд.

— Значит, продолжим, когда вспомнишь, — резюмировал Лорд.

Первым делом после занятия я отправилась в спальню смотреть на балдахин. Когда я зашла в комнату и осмотрела его, мне показалось, что я впервые его вижу. На балдахине действительно был узор из лиан и сидящих на них птиц. Я села на кровать и обхватила голову руками, силясь вспомнить.

За окном стемнело, начинал накрапывать дождь, а я все сидела и блуждала взглядом по комнате. «Такими темпами до защиты от дементоров я доберусь к старости», — раздраженно подумала я. «Ему-то плевать: он бессмертный». На столике пылилась забытая, недочитанная мною книга. Я взяла ее и открыла наугад.

* * *

…вечер был особенно тих и темен, а к ночи разбушевалась небывалая гроза. Небо забурлило и разверзлось, посылая огненные вихри на головы людей. Пылали дома, и красные реки текли по улицам. Озеро стало морем и билось в ворота купеческого дома. В страхе бежали люди в церковь и молились о спасении. Вдруг двери распахнулась, и порыв штормового ветра задул все свечи. Средь слепящих вспышек несчастные увидели огромного черного, как смоль, зверя. Из его разверстой пасти капала тягучая кровавая слюна и вырывалось пламя, глаза метали искры, по морде и загривку переливался мерцающий огонь. Чудовище взревело и бросилось на перепуганных людей, вгрызаясь острыми клыками в их глотки. Перекрывая грохот стихии, над селением раздался протяжный замогильный вой демона, будто ревели тысячи бесов из преисподней. Лишь когда буря успокоилась и солнце вновь осветило землю, купеческий сын очнулся. Но в округе с ним не осталось больше ни единой живой души.

* * *

Я оторвалась от сомнительного чтива и отбросила книгу. «Любят же они писать о всяких ужасах… Неужели можно так проклясть, просто плюнув в воду? Наверное, это просто сказка…» — решила я и вновь задумалась над своим заданием. Вершины… Из моего окна была видна часть хребта. Одна высокая гора справа, потом обломанный зубец, на котором стоял разрушенный дзот, а за ним снова подъем и пологий склон соседней невысокой горы, из-за которой виднелись еще две вершины. «Значит, четыре!» — обрадовалась я и, подскочив с кровати, побежала искать Лорда.

Я сбежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и, оказавшись на втором этаже, устремилась к каминной зале. Распахнув двери и увидев спину Лорда, я радостно воскликнула:

— Четыре! Я вспомнила: их было четыре.

Лорд обернулся, и моим глазам открылась жуткая картина. На полу, прямо у него под ногами, распласталась какая-то женщина, лицо у нее было испачкано в крови и слезах, а на губах блуждала какая-то бессмысленная улыбка.

— А, это ты, присоединяйся к нам, — прошипел Лорд и, сделав приглашающий жест рукой, снова повернулся к женщине. Я ошалело обвела взглядом зал. На одном из стульев сидел ужасно довольный чем-то Барти, а неподалеку от него кольцами свилась Нагайна. Змея приподнялась и с интересом наблюдала за Лордом. Я неуверенно двинулась вперед, ощущая, как внутри все скручивается. Женщина издала полувсхлип-полустон.

— Тихо! — шикнул Лорд и резко взмахнул палочкой. В зале повисла вязкая тишина, прерываемая только хриплым дыханием неизвестной. Лорд чуть склонился над ней, безмолвно направляя палочку и буравя ее взглядом. Заметив, что я медлю, он прошипел:

— Подходи, подходи ближе, Арта. Я как раз занимаюсь интересующим тебя вопросом. Барти принес мне подарок, остается только его открыть и достать все, что нам нужно.

Он вновь вскинул палочку, и женщина конвульсивно дернулась, ее рот открылся в беззвучном крике. Мне стало дурно, сердце билось бешено, я хватала воздух, как рыба, выброшенная на берег. Нагайна позади нетерпеливо зашипела.

— Подожди немного, уже скоро, — мягко ответил ей Лорд. В глазах женщины полопались капилляры, она бездумно скребла пальцами по паркету. Наконец, Лорд опустил палочку и выпрямился. — Хорошо, очень хорошо… — задумчиво произнес он и повернулся к Барти. — Ты правильно поступил, что привел ее сюда, отличная работа. Она оказалась на удивление полезна.

Барти просиял от счастья и начал кланяться.

— Всегда рад служить вам, мой Господин.

Нагайна вновь зашипела, напоминая о себе.

— Ах, да, — спохватился Лорд, — Авада Кедавра! — Зал осветила ярко-зеленая вспышка. Женщина замерла.

— Кушай, дорогая, — прошипел Лорд. Я сорвалась с места и бросилась прочь.

Ворвавшись в комнату, я пробежала в спальню и захлопнула дверь, запечатав ее заклинанием. Перед глазами все еще стояла картина, увиденная мною в зале. Да, Он убивал при мне раньше, когда положение обязывало, но чтобы так… Так легко и не задумываясь. Так… между прочим… Я никак не могла успокоиться, мне казалось, что я нахожусь в ловушке, из которой уже никогда не смогу выбраться. Невидимая трясина неумолимо затягивала меня в бездну, и чем больше я пыталась сопротивляться, тем глубже уходила в топь. Этой ночью я не спала и не тушила свет в комнате.

Когда за окнами забрезжил рассвет, меня сморил беспокойный рваный сон.

Проснулась я от того, что услышала стук в дверь. Бросив взгляд за окно, я не смогла определить, сколько времени: все было серым и туманным. Выйдя из спальни, я направилась к двери и распахнула ее. На пороге стояла Нарцисса. Она выглядела ровно так, как полагалось представительнице благородного рода Блэков. Красиво одетая, идеально причесанная, с непроницаемым выражением лица. От одного взгляда на нее мне стало тошно. За все время, что я здесь живу, ни разу не видела, чтобы эти люди адекватно реагировали на происходящее. Не было ни одного раза, чтобы им было как-то особенно весело или они горевали. Все ходили с одинаковыми чопорными минами — когда не ругались, конечно. На меня накатила злость.

«Напялят на себя дорогого барахла, нацепят высокомерные выражения на рожи, и все у них НОРМАЛЬНО», — раздраженно подумала я.

— Добрый день, — поздоровалась Нарцисса, — почему ты до сих пор в таком виде? — спросила она.

— Каком виде? — огрызнулась я.

— Не знаешь, так посмотри в зеркало, — ответила она.

Я молчала и продолжала сверлить ее взглядом.

— Немедленно приведи себя в порядок, скоро ужин, — продолжила она.

— Какой еще ужин? — недовольно спросила я.

— Сегодня назначен праздничный ужин, — сдержанно сказала она, хотя в ее глазах я видела неодобрение.

— Я никуда не пойду, — отрезала я.

— Но это не обсуждается, он обязателен для всех, сегодня будет много гостей, — тем же тоном сказала она. Я ничего не ответила, и она, видимо, решила, что это согласие. — Через час спускайся в большую гостиную, — уведомила она меня и, развернувшись, удалилась. Я захлопнула дверь и направилась в спальню, чувствуя необъяснимое раздражение и усталость.

— Праздник у них, ишь ты! Радоваться будут! Много гостей… И повод есть, — едко сказала я вслух и подошла к зеркалу. Из него на меня тяжелым взглядом смотрела худая бледная девчонка, волосы растрепались, а под глазами залегли темные круги. «Да уж… Видок и правда хорош», — мрачно усмехнулась я. «Можно подумать, что меня не кормят и регулярно бьют, хотя, когда меня действительно не кормили и били, я выглядела лучше…»

Часы показывали пять вечера. У меня мелькнула шальная мысль устроить бойкот их «праздничному ужину», но желудок не согласился со мной. Я тяжело вздохнула и отправилась в ванную.

Через час, спускаясь по лестнице, я с удивлением обнаружила, что в доме и правда было очень людно. По пути мне встретились какие-то незнакомые дамы, разряженные в шелковые платья и корсеты. Они свысока взглянули на меня и отправились дальше, переговариваясь о чем-то. Вокруг мельтешили эльфы с большими подносами. Зайдя в зал, я поразилась размаху предстоящего торжества, по центру стоял большой длинный стол, а по бокам у стен — несколько поменьше. Все было уставлено блюдами с яствами, шампанское и вино лились из парящих серебристых фонтанчиков, подносы с бокалами подлетали к волшебникам. По зале разносились ароматы духов и цветов, расставленных в больших напольных вазах. Мужчины-Пожиратели были все как один одеты в тройки или смокинги, в свете хрустальных люстр поблескивали их золотые печатки и запонки. Многие здоровались со мной, и я рассеянно кивала в ответ, оглядывая окружающее великолепие. Я, конечно же, оделась неподобающе, и подошедшая Нарцисса, оглядев мой будничный наряд, отправила меня переодеваться.

Вернувшись в зал, я обнаружила, что людей стало еще больше, но Лорда видно не было. Все рассаживались по местам, разговаривали, по залу разносился смех и звон. Откуда-то звучала тихая музыка. Мужчин среди гостей было существенно больше, чем женщин, прибывшие дамы, очевидно, были женами Пожирателей. Осмотревшись, я приметила Снейпа, с отчужденным видом сидевшего за центральным столом. Он гипнотизировал взглядом бокал шампанского. Решив, что это не самая плохая компания, я направилась к нему.

— Добрый вечер, — поздоровалась я, присаживаясь на соседнее место. Снейп сухо кивнул и продолжил свое занятие.

Вскоре по правую руку от него уселся Яксли и начал рассказывать о том, что сто лет не был в таком прекрасном обществе и ужасно устал от министерских грязнокровок. Пустые бокалы один за другим отлетали от него.

— Здесь сегодня столько благородных дам, что я, право, думаю, не жениться ли мне, наконец. Пора бы уже обзавестись наследником, — поделился он наблюдением со Снейпом.

— Вам, Корбан, стоит присматривать себе жену в другом месте, если вы, конечно, не хотите начать еще и клановую войну в Британии.

— Это почему же в другом? — нахмурился Яксли. — Где, как не здесь, можно встретить даму с беспрекословно чистой родословной?

— Все эти дамы уже замужем, Корбан, и вам не стоит так громко заявлять о своих притязаниях, — процедил Снейп, которому явно не нравилась компания подвыпившего Яксли.

— Да что вы, Северус, в самом деле? Как можно подумать, что я буду вступать в какие-то запретные связи с чьей-то женой. Это невозможно, вы же знаете меня, — ответил Яксли и хлопнул Снейпа по спине.

— Но, учитывая вашу родословную, могут найтись желающие, — возразил Снейп.

— Да… Это верно, у меня блестящая родословная, — расплылся от комплимента Яксли, — наша семья в этом, между прочим, не уступают Блэкам, хоть все почему-то считают эталоном именно их. Эх… почаще бы теперь устраивали такие бесподобные вечера, — мечтательно протянул Яксли. Снейп залпом осушил бокал шампанского.

Я тоскливо поглядывала на еду, есть хотелось, но никто еще не приступал. Пожиратели пили и веселились. Вдруг я увидела Сивого, он стоял у входа и осматривался, на нем были брюки и желтоватая рубашка, расходившаяся на широкой груди. Словно почуяв, он перехватил мой взгляд и, осклабившись, двинулся в нашу сторону. Я уткнулась в тарелку, моля о чуде, но его не произошло, и вскоре оборотень грузно уселся слева от меня.

— Давно не виделись, помнишь, я обещал тебя навестить? — прохрипел он. Я ничего не ответила, незаметно отодвигаясь на другой край стула. В этот момент двери распахнулись, и в зал вошел Лорд в сопровождении нескольких мужчин и, конечно, Беллатрисы. Все поднялись со своих мест, приветствуя его.

— Не нужно вставать, друзья, сегодняшний вечер мы проведем в неформальной обстановке, — разнесся по залу его высокий голос. Но никто не спешил садиться, разговоры и смех смолкли. Лорд был как всегда бос и одет в глухую длинную черную мантию, он прошествовал к высокому стулу-трону, неизменно стоящему в торце стола. И только после того, как он сел, все стали опускаться на свои места. «Сама неформальность…» — едко подумала я, максимально отодвигаясь от оборотня. Рядом с Лордом сели Барти и Беллатриса, остальные заняли свободные места. Бокалы на столе наполнились шампанским.

— Сегодняшний вечер я бы хотел посвятить всем нам и празднованию нашего воссоединения, — сказал Лорд, подняв бокал.

«С возвращением… наконец-то… с возвращением…» — отозвались Пожиратели. Я подождала, пока все выпьют, и принялась за еду. Вокруг вновь загомонили, все поднимали бокалы, звенели посудой, эльфы раскладывали еду по тарелкам. Правда, аппетит мой быстро пропал, от сидящего рядом оборотня воняло, он чавкал и ронял еду под стол. Снейп тоже вяло ковырялся в тарелке, продолжая выслушивать жалобы Яксли на грязнокровок. Вечер обещал быть долгим.

Тосты поднимались один за другим, звучали слова восторга в адрес Лорда и его «чудесного возвращения». Вскоре Пожиратели заметно расслабились, разгоряченные алкоголем. Вновь стал раздаваться смех, музыка зазвучала громче. Я сидела как на иголках. С Сивым никто не разговаривал, поэтому он много пил и донимал меня. Лорд практически не ел и все время слушал Барти и Беллатрису, наперебой говорящих ему что-то. Женщина бросала гневные взгляды на своего соперника в борьбе за внимание. Она вся сместилась к Лорду, придвинув стул на самый угол, и с упоением заглядывала ему в лицо, восторженно ловя каждое слово. Мне казалось, что еще пара бокалов, и она на него набросится. Рядом с ней с отчужденным каменным лицом сидел ее муж Рудольфус и изучал содержимое своей тарелки. «Интересно, его устраивает поведение жены?» — подумала я, сверля его взглядом. Очередной тост произносил Руквуд.

— Мой Господин, я, как и все, безумно рад вашему возвращению. Я, в числе прочих, ждал его в Азкабане и пропустил первую встречу, поэтому хотел бы попросить вас рассказать нам о том, что же все-таки случилось, где вы были все это время и как спаслись?

Многие поддержали этот тост, и после того, как все выпили и замолчали, Лорд заговорил. Он долго рассказывал о своей досадной ошибке и долгих бестелесных скитаниях, выразил упрек в адрес тех, кто не искал его.

— Сложнее всего было сохранить рассудок, со временем мной овладело отчаяние, я начал терять надежду, — говорил он, — лишь чудо привело ко мне спасение. — Все заинтересованно меня разглядывали, пока Лорд рассказывал о нашем путешествии и жизни в Литл-Хэнглтоне.

— Почему же вы не призвали нас раньше, Милорд, мы бы устроили все в два счета? — воскликнул Яксли.

— Видишь ли, мой друг, — усмехнулся Лорд, — ты публично отрекся от меня, как и большинство из вас; кто дал бы мне гарантию безопасности, ведь я был так слаб.

— А я никогда не отрекалась от вас, мой Повелитель, я всегда знала, что вы вернетесь, — с придыханием проворковала Беллатриса.

— Так или иначе, мне было необходимо вернуть себе тело самым доступным способом. Я решил попробовать переродиться через плод моей змеи. В процессе создания зелья оказалось, что метод не так уж и прост, но тем не менее, нам удалось создать состав.

— Повелитель, могу ли я узнать, каким рецептом вы пользовались? — подал голос Снейп.

— Мы готовили его по указаниям чернокнижника Мидгорда, — ответил Лорд.

— И вы сварили это зелье? — удивился Снейп.

— Как видишь, — усмехнулся Лорд.

— Странно… Я догадываюсь, о каком составе идет речь, но дело в том, что в кругах зельеваров Мидгорд считается сумасшедшим. До сих пор ни один из его рецептов воспроизвести не удавалось. По крайней мере, нет письменно задокументированных свидетельств. Поэтому ваш случай, Милорд, представляет особую ценность, — рассказал Снейп. Я поразилась этой информации и чуть не ляпнула вслух: «я же говорила».

— Правда? Не знал, — отозвался Лорд. — В любом случае, меня никогда не останавливало невозможное, я всегда стремился раздвигать границы магии. Полагаю, мои упорство и талант могли послужить достаточным залогом успеха, — самодовольно заявил Лорд. Я покачала головой. О своей уникальности он мог рассказывать долго.

— Полагаю, вам удалось сделать выдающееся открытие, Милорд, вероятно, то, что вы создали, на самом деле принципиально новая вещь в искусстве зельеварения, — льстиво добавил Снейп. Я посмотрела в его лицо, оно оставалось непроницаемым, но эти слова никак не вязались с ним и были сказаны специально в угоду самолюбию Лорда.

— Возможно, ни у кого просто не достало желания и способностей, — прошипел Лорд.

— В любом случае, это очень интересно с практической точки зрения, ведь большинство работ самого Мидгорда было посвящено проблеме лечения ликантропии.

— И у Мидгорда получилось вылечить кого-нибудь? — не удержалась я от вопроса.

— Нет, эта болезнь не поддается лечению, можно только ослабить некоторые симптомы, — отозвался Снейп.

— А что, если это не болезнь, а проклятие? — спросила я. Некоторые усмехнулись, услышав мой вопрос.

— Разве вы не знаете отличий болезни от проклятья? — задал встречный вопрос Снейп. — Мои студенты учат это на первом курсе. Проклятья не заразны, есть отдельная группа, передающихся по крови в роду, но это частный случай. Ликантропия — именно болезнь, потому ей и заражаются при непосредственном контакте с зараженным, — вещал Снейп.

— Ой, брось, Снейп, ты так вжился в роль профессора, что даже здесь читаешь лекции, — пьяно засмеялся Трэверс.

— Хочешь проверить, крошка? — заплетающимся языком хрипло прошептал мне на ухо Сивый.

От него сильно пахло алкоголем. Я посмотрела в его звероподобную физиономию.

— Да, хочу… Кое-что проверить, — сказала я и налила в бокал воды из графина.

— На, пей.

Сивый смерил меня недоверчивым взглядом.

— Зачем? — прохрипел он.

— Ну, чтобы проверить.

— Ты что-то туда намешала? — грозно спросил Сивый.

— Нет, — в доказательство я сделала глоток и снова протянула стакан Сивому. Он поморщился, но все-таки взял его и стал залпом пить.

— Я тебя прощаю, — тихо сказала я.

— Ну? И что дальше? — проревел он, ставя стакан на стол. Я пожала плечами и отвернулась, благо, никто на нас уже не смотрел. Пожиратели продолжали веселиться.

— Ну вот, теперь отлить захотелось, — сообщил оборотень, поднимаясь из-за стола. Я бросила взгляд на Лорда, он что-то говорил Беллатрисе, которая подалась на стол, демонстрируя декольте. Вдруг позади меня раздался грохот. Все обернулись. Это Сивый упал. Пожиратели засмеялись, кто-то присвистнул, гомон усилился. Но Сивый не мог встать, он почему-то начал хвататься за горло и хрипеть. Прошло несколько мгновений, прежде чем все поняли, что что-то не так.

— Ведьма! — хрипло заорал оборотень, разрывая когтями рубашку на груди. — Чем ты опоила меня?! — Он резко подскочил и кинулся ко мне. Снейп среагировал молниеносно, и Сивого отбросило назад. Все повскакивали со своих мест, вокруг раздавался скрежет стульев и взволнованные голоса.

— Мразь! Убью! — кричал Сивый, катаясь по полу, но вскоре его крики превратились в нечленораздельные хрипы. Он выгнулся дугой, словно в судороге, и тело его начало меняться. Позади раздались испуганные женские крики:

— Свяжите его! Он обращается! Обращается!

С Сивым действительно происходили странные метаморфозы, его лицо на несколько мгновений стало звериной мордой, а тело покрылось густой черной шерстью, он скулил и рычал. А потом все вернулось обратно. Он заорал. Когти на его руках втягивались в пальцы, превращаясь в человеческие ногти, клыки уменьшались, исчезала шерсть. Через несколько минут перед нами на полу лежал, тяжело дыша, мужчина средних лет без каких-либо признаков ликантропии.

— Что это с ним? — поинтересовался кто-то.

— Он не умер? — спрашивала неизвестная женщина.

Все столпились вокруг, меня оттеснили назад.

— Нет, живой…

— А что, танцев не будет? — спросил Яксли.

— Кажется, он вылечился…

— Вы посмотрели? Пропустите других!

Я решила, что самое время отправляться восвояси, и потихоньку отходила к выходу, по пути заметив, что Рудольфус остался за столом и махом осушил рюмку с чем-то. Я поспешила прочь.

Я разорву тебя

На девяносто девять ран, Я отплачу тебе

За луны полные сполна, Согрею кровью твой Голодный лик,

холодный храм,

Не смей ходить в мой дом, Луна.

* * *

— Странно… — прошипел Лорд, раздраженно отбрасывая от себя книгу. — Это явно не претендует на какую-либо достоверность. Где вообще ты ее откопала?

— Здесь, на стеллаже, — пожала я плечами.

Лорд нервно вертел палочку и хмурился.

— Это все некстати… Теперь он точно растрепал остальным. А как иначе? Все равно свидетели… — тихо прошипел он будто самому себе. — Ты не должна никому рассказывать, как сделала это, — холодно произнес он, — поняла?

— Да, — кивнула я.

— Кто бы тебя ни спрашивал, даже свои. Молчи и говори, что ничего не знаешь. С Сивым я сам разберусь… — В комнате повисла тишина. Каждый думал о своем.

— Кем была та женщина? — спросила я, смотря на пламя в камине.

— Берта Джоркинс — сотрудница отдела Департамента магических игр и спорта, — помолчав, ответил Лорд.

— Зачем она вам понадобилась?

— Барти увидел ее и притащил. Она несколько лет назад узнала тайну его побега, и Крауч-старший понапихал в ее разум столько своих топорных блоков, что повредил ей память. Мне было не продраться, пришлось ломать, — прошипел Лорд.

— А зачем вы ее убили? — спросила я, стараясь не выдать голосом своего волнения.

— А что я должен был с ней сделать? — усмехнулся Лорд. — Отпустить? Она все равно была уже ни на что не годна после этого.

Я глубоко вздохнула и откинулась в кресле. Под пристальным взглядом Лорда книжка взлетела и спланировала прямиком в горящий камин. Я завороженно смотрела, как огонь пожирал ее страницы. Они темнели и сворачивались, превращаясь в пепел.

Искать Сивого не пришлось, он сам прибежал, спасаясь от погони, и, упав в ноги, поклялся Лорду в вечной верности. Когда его собственные подчиненные, зачастую укушенные именно им, увидели вожака стаи здоровым, у них возник закономерный вопрос. И под угрозами Сивый быстро рассказал о причинах чудесного излечения.

С тех пор Малфой-мэнор находился в осадном положении, за забором день и ночь толпились оборотни. Они разбивали целые лагеря и требовали, чтобы им выдали «лекаря», просили о всеобщем излечении, угрожали жестокой расправой, умоляли о спасении — все было напрасно. Лорд запретил мне даже приближаться к воротам. Оборотни всячески привлекали внимание, шумели, выпускали разноцветные огни из палочек. Лорд решил воспользоваться ситуацией и вновь укрепить свои позиции, ведь с потерей вожака связь и контроль над стаями потерялась. Он отправил на переговоры Сивого, и оборотням пообещали, что все, кто вступит войну и поддержит новый режим, получат чудесный эликсир. Многие согласились. Но слухи расползались быстро, и каждый день под воротами мэнора появлялись все новые и новые оборотни. Далеко не все они были из шаек Сивого. Часто это были обычные волшебники самых разных возрастов, многие из них скрывали свои лица за глухими платками, пользовались отводящими глаза чарами и оборотными зельями.

Пожиратели стали опасаться, что такая подозрительная активность привлечет внимание властей, и оборотней стали прогонять. Они уходили, но вскоре вновь возвращались. Малфоям пришлось усилить охранные заклинания по периметру поместья. Однажды за обедом этот вопрос обсуждался особенно остро.

— Скоро полнолуние, если они не уйдут, у нас на пороге будет стая обезумевших чудовищ, — высказал свои опасения Руквуд. — Что ты лыбишься, Сивый, тебя мы и отправим их усмирять.

— Почему это сразу меня? — хрипло возмутился Сивый. — Я не просил, чтобы меня лечили, меня все устраивало. Вот кто лечил, тот пусть и усмиряет, — добавил он, покосившись на меня.

— Только вот ты убежал сюда от своих дружков и не выходишь здороваться с ними за ворота. Раз тебя все устраивало, пойди да попроси их. Они не откажут в услуге, — возразил Руквуд.

— Вот еще! У меня что, шкура казенная, чтоб я ее просто так подставлял?! Я на себе опыты ставить не разрешал, — огрызнулся Сивый.

— Не знаю насчет шкуры, но еда и крыша точно казенные, так что будешь делать то, что тебе скажут, — продолжал спорить Руквуд, наливая себе вина из графина.

Я молчала и смотрела в тарелку. Сивый был прав, эта проблема возникла из-за меня, а страдали теперь все. Я пожалела о сделанном и знала, что хоть меня и не наказали, Лорд был крайне недоволен сложившейся ситуацией. Он теперь постоянно был нервным, и все в доме боялись попасть под его горячую руку.

— А, может, стоит их вылечить? — неуверенно сказала Нарцисса.

— Вылечим этих, и все стаи потребуют того же. Так мы потеряем большую часть наших сил, ничто больше не заставит их поддерживать нас.

За окном засверкали вспышки, и Трэверс раздраженно задернул шторы.

— Тебя, Люциус, еще не спрашивали, по какому поводу ты каждый день устраиваешь салюты возле дома? — поинтересовался Руквуд.

— Нет, я стараюсь избегать разговоров, — ответил Малфой, нарезая грудинку на мелкие кусочки.

— Будь готов: скоро начнут.

— В Министерстве сейчас полно забот и помимо моих салютов, — отозвался Малфой.

Наступило дождливое английское лето. Лорд прекратил наши занятия, сославшись на занятость, и я была предоставлена самой себе. В конце июня из Хогвартса вернулся Драко. Он удивился при виде такого количества незнакомых мужчин и очень смутился, когда Беллатриса полезла его обнимать, причитая, что она — его тетя и очень гордится им. Нарцисса была счастлива увидеть сына и целыми днями не отходила от него. Я иногда болтала с Драко. Он рассказывал, что год в Хогвартсе прошел напряженно, проникновения Блэка и дементоры всех взволновали.

— Дамблдор совершенно выжил из ума, защиту от темных искусств преподавал оборотень! Они же вообще опасны, этот Люпин мог всех заразить. Хорошо, что ты теперь умеешь от этого лечить. А уход за магическими существами Дамблдор доверил тупому великану, который двух слов связать не мог, зато натащил всяких гадов. Его бешеный гиппогриф меня чуть не убил, — увлеченно рассказывал Драко. — Отец настоял, чтобы его казнили, но он сбежал.

— Гиппогриф? Кто это?

— Такая агрессивная тварь, только и мечтает, чтобы кому-нибудь руку откусить, — жаловался Драко.

— Значит, в Хогвартсе на уроках опасно? — удивилась я.

— Бывает, никому же дела нет. Дамблдор замнет что угодно. В Хогвартсе сейчас все вертится только вокруг Поттера, он у нас святой и незаменимый. Покровитель сирых и убогих, дружит с грязнокровками и маглолюбцами. Директору это очень нравится, — язвил Драко. — Это ради Поттера прислали дементоров из Азкабана, а он падал в обморок каждый раз, когда их видел, — ухмыльнулся он. Я мысленно порадовалась тому, что у меня прекрасный учитель и мне не надо попадать в Хогвартс.

— Отец говорит, что осталось недолго, скоро все изменится. Темный Лорд очистит мир от грязнокровок и восстановит справедливость, — продолжал Драко.

Я кивала и думала о том, что мое положение очень шатко и опирается лишь на одну точку — Лорда.

Лето проходило незаметно. Собрания Пожирателей стали проводиться реже, после основной части многих просили удалиться, в том числе и меня. Выпотрошив память Джоркинс, Лорд узнал про готовившиеся Чемпионат мира по квиддичу и Тремудрый турнир. Эта новость стала еще одним подтверждением реальности моих снов. Я долго думала, как сказать о них Лорду, но подходящего момента все не было, и я оттягивала разговор. Он был все время занят, планируя какую-то масштабную операцию на финал Чемпионата. В ее детали были посвящены не все.

В свободное время я выбиралась в Косой переулок и ела мороженое в кафе Фортескью. На улочке вновь кипела жизнь. Волшебники в цветастых мантиях сновали повсюду, скупая молодых джарви для борьбы с садовыми гномами, зачарованные выкорчевыватели и свистящие пугала. В клетках сидели понурые совы и хохлатые пичуги, пеклись на солнце жмыры, но дети не обращали на них внимания, покупая разноцветных пушистиков.

Я сидела в теньке на веранде кафе и лакомилась мороженым, вкус которого постоянно менялся. За соседним столиком тихо переговаривались двое мужчин.

— Говорю тебе, они сами видели, — шептал один из них, наклонившись через стол.

— Чушь собачья, врут все, а ты веришь, — сердито буркнул второй.

— Сходи сам посмотри, они теперь постоянно там, — упорствовал первый. — И он сам к ним выходил несколько раз.

— Ну и что с того?

— А то, что он-то и рассказал про Нее, — охотно отозвался первый, загадочно улыбаясь.

Разговор мужчин меня заинтересовал, и я стала прислушиваться, стараясь различить сквозь окружающий шум их голоса.

— Чего рассказал? — спросил хмурый.

— Что Она обладает огромным могуществом, — заговорщически поведал первый, — может убивать взглядом и воскрешать одним прикосновением. Она-то и вылечила его.

— Он хоть сказал, как?

— Да, он сказал, что она дала ему попить воды на пиру.

Второй усмехнулся.

— Хорошо живет, пиры у него, могущественные лекари… Чем это он ей так пособил?

— Не знаю, — отмахнулся первый, — ее никто не видел, но говорят, что ей уже тысяча лет, а Она все еще молода и прекрасна, как вейла, — восторженно поведал первый.

Я поняла, о ком идет речь, и не сдержала улыбку. Слухи, подогреваемые воображением волшебников, разрослись до размеров мифа. Непривычно было осознавать себя его частью. «Второй, наверное, болен», — подумала я, украдкой бросая взгляд на мага. «Можно его вылечить, ведь проклятье снять очень просто… Нет. Нельзя. Если бы не Лорд… Нам нужны люди. Нет никаких «нас», есть только Лорд и его война. Он не может решать за всех…»

Раздираемая противоречиями, я расплатилась и ушла с веранды, чтобы не искушать себя. Все газеты пестрели заголовками о Чемпионате, в магазине метел был ажиотаж, фанатская атрибутика расходилась, как горячие пирожки. Стоя у яркой витрины с заколдованными фигурками спортсменов, я думала о Гарри. За последнее время Лорд неоднократно поднимал вопрос о его поимке. Наша последняя встреча с ним закончилась плохо, он был очень возмущен словами Малфоя. Мысль о письме несколько раз закрадывалась в мое сознание, но всякий раз я прогоняла ее. Писать теперь, спустя столько времени, казалось глупостью. «Можно попытаться все ему объяснить, ведь в прошлом году он сам жаловался на своих родственников, значит, можно и мне…» — думала я, бредя в сторону «Дырявого Котла». Зайдя внутрь и поздоровавшись, я спросила у Тома, можно ли отправить письмо с трактирной совой. Он охотно согласился и вручил мне все необходимое. Теперь я сидела и напряженно думала над текстом письма, крутя в пальцах облезлое перо.

* * *

Здравствуй, Гарри! Я долго не решалась написать, но сегодня все-таки собралась. Я хотела бы извиниться за ту некрасивую ситуацию с мистером Малфоем. На самом деле, я не разделяю его мнения и мне жаль, что все так получилось. Мистер Малфой — деловой партнер моего опекуна и поэтому хотел помочь мне. Также я хочу поблагодарить тебя за поддержку.

Арта.

P.S. Пишу из «Дырявого Котла», если захочешь написать, отправляй письмо сюда. Том передаст мне.

* * *

Перечитав записку, я сочла ее текст приемлемым. И заплатив за доставку, привязала письмо к лапе хмурой коричневой совы. Она ухнула и улетела. «Если Лорд об этом узнает, мне крышка», — подумала я, глядя на удаляющуюся птицу.

Через несколько дней Том передал мне ответ Гарри. Я почему-то волновалась, разворачивая записку.

* * *

Здравствуй, Арта. Очень рад получить твое письмо. Ты напрасно извиняешься, ведь ты не можешь отвечать за всех идиотов чужое поведение. Слова Малфоя были тогда очень убедительны, я поверил им. Мне даже показалось, что вы с ним чем-то похожи, теперь я понимаю свою ошибку. Как проходит твое лето? Все ли у тебя хорошо? Какие новости в волшебном мире?

Гарри.

* * *

Дочитав записку, я задумалась. С одной стороны, я была довольна тем, что давний конфликт улажен. Но с другой, теперь снова нужно было писать ответ, а я вовсе не собиралась налаживать с ним переписку. «Это последний раз», — разрешила я внутренний конфликт и, черкнув коротенький ответ, отправилась в мэнор.

Дело близилось к вечеру, обитатели поместья разбрелись по гостиным. Мужчины резались в карты, пили огневиски и громко обсуждали политику.

Я направилась к себе в комнату, думая о том, что еще не прочла литературу по защите сознания, которую мне рекомендовал Лорд. Зайдя в спальню, я переоделась в домашнее платье и открыла шкаф, чтобы убрать в него одежду. Внезапно мне в лицо пахнуло холодом, и черная тень, вылетев из шкафа, прянула на меня. Я испугалась при виде огромного существа, закутанного в черный изодранный плащ. Гигантский дементор воспарил надо мной, заполнив собою всю спальню. Я вскрикнула и метнулась прочь. Но убежать не получилось, чудовищный преследователь настигал меня. Я чувствовала, как холодеет все внутри.

— Редукто! — вскрикнула я, забыв поучения Лорда. Вспышка вспорола воздух и, не причинив вреда существу, с грохотом ударилась в стену. Ко мне вновь протянулись серые гнилые руки, и запах сырости и смерти ударил в нос.

— Блоуапмен! — выкрикнула я и, выскочив в коридор, стремглав понеслась к лестнице, ощущая настигающий меня кошмар. Перед лестницей меня вновь накрыла тень, стараясь схватить за руку и опрокинуть.

— Rumperet! — Гипсовая статуя позади дементора разлетелась на сотни осколков.

— Сataractarum tuarum! — скомандовала я, и шквал воды с огромной силой окатил меня и все вокруг. Я потеряла равновесие от ее удара и упала, но сразу вскочила и начала пятиться вниз по лестнице. Моему противнику все было нипочем.

— Экспекто Патронум, — отчаявшись, попробовала я — тщетно. Едва заметное свечение не принесло спасения. Осознав, что не справлюсь в одиночку, я развернулась и с криком: «Дементор!» побежала вниз. Вылетев на второй этаж, я столкнулась с Беллатрисой, которая, увидев моего преследователя, вжалась в стену. Я промчалась до двери гостиной и ворвалась внутрь.

— Дементор! Дементор!

Сидящие в зале мужчины повскакивали со своих мест, выхватывая палочки, когда за мной в комнату вплыло огромное черное чудовище. Я пробежала вглубь зала, прячась за их спины. Несколько ярких вспышек прорезали воздух, с грохотом разнося мебель. Хвост взвизгнул, и на глазах у меня стал уменьшаться, скукоживаться, до тех пор, пока передо мной не очутилась крыса, которая с невероятной проворностью юркнула под кресло.

— Хватит! — гаркнул Долохов. — Это боггарт, идиоты.

— Риддикулус, — взмахнул палочкой Барти, и жуткий дементор вдруг побелел, у него появились бутафорские крылья и розовый нимб на палочке. Он смутился и исчез. Я выдохнула и прикрыла глаза.

— Фух… Зачем же так пугать-то? — недовольно отозвался Джагсон, садясь обратно в кресло и пряча палочку.

Долохов усмехнулся и потрепал меня по голове.

— Ничего, бывает. Мы тут все пуганные одинаково, — сказал он. — Держу пари, ты бы орал громче.

— Здоровый, скотина… Отожрался. Где ты такого нашла? — обратился Барти ко мне.

— Он вылетел из моего шкафа, — пристыженно призналась я.

— А, ну тогда понятно… — протянул Долохов и, словно спохватившись, добавил: — это все вина эльфов, ни черта не работают. А ведь это их забота чистить дом от всякой мрази.

В этот момент в зал заглянула напуганная Нарцисса.

— Что случилось, господа? — спросила она.

— Дементор случился здоровенный, — недовольно отозвался Джагсон, — ей-богу, как настоящий, аж похолодало.

— Видишь, Нарцисса, до чего доводит твоя бесхозяйственность. А я говорил тебе, что ты зря не наказываешь эльфов, — сразу поддакнул Рабастан. Нарцисса вся подобралась после резкого замечания и поджала губы, но ничего не ответила мужчине.

— Громить дом было не обязательно, — процедила она и вышла.

— Так, где эта крыса, подложившая мне валета? — озирался Трэверс. — Он что, сбежал?

Я открыла было рот, как вдруг из-под кресла показалась усатая мордочка, а следом и весь крыс.

— Ха! А вот и наш герой, — усмехнулся Джагсон, — то-то запашок пошел. Пока ты спасал даму, Барти, он мстил тебе за прошлую партию, втихаря гадя под твое кресло.

Пожиратели засмеялись. Долохов резко вскинул палочку, и заклятье ударило по зверьку, который сразу начал принимать человеческое обличье. Наконец, перед нами предстал смущенно улыбающийся Хвост: он сбивчиво что-то заговорил под всеобщие смешки.

— Пойдем, проверим твой шкаф, возможно, он был там не один, — предложил Барти и жестом пригласил меня выйти из зала.

— Возвращайся, мы еще не закончили, — догнали нас у выхода слова Трэверса.

Выйдя в коридор, я осознала масштаб совершенных мной разрушений, по лестнице все еще стекала вода, ковры напитались влагой.

— Ну ты даешь, — усмехнулся Барти, поднимаясь по лестнице и осматривая подпалины на стенах и оплавившиеся осколки.

— Можно подумать, что ты отбивалась от отряда Авроров, — покачал он головой.

— Я раньше не сталкивалась с боггартами, — оправдывалась я.

На третьем этаже мы увидели Лорда, он стоял по щиколотку в воде и осматривался.

— Добрый вечер, Господин. Вы скоро вернулись, как прошли переговоры с великанами? — спросил Барти.

— Ты очень вовремя, Барти, скажи мне, до кого из вас не дошли мои слова о запрете дуэлей? — прошипел он, игнорируя вопрос и окидывая нас недовольным взглядом.

— Милорд, дуэль ни при чем, произошло недоразумение… — начал Барти, но я его прервала.

— Это я. Я испугалась боггарта.

Лорд бросил на меня краткий взгляд.

— Иди, ты больше не нужен, — сказал он холодно. Крауч поклонился и поспешил удалиться. Лорд взмахнул палочкой, и вода исчезла с пола, восстановилась статуя, вернулись на место упавшие вещи. Он молча вошел в комнату, я последовала за ним, ощущая исходящее от него напряжение.

— Как же я сразу не догадался, что это ты планируешь очередной переезд. Хочешь и Малфоев оставить без дома? Так мы скоро превратимся в цыганский табор и будем разъезжать с представлениями, шутов у нас достаточно, — тихо процедил Лорд. Я молчала и следила за ним взглядом. Он прошелся взад-вперед по комнате. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Объясни мне, почему с тобой вечно происходит всякая чертовщина? Зачем ты лезешь, куда не надо? Почему вокруг тебя все идет не так, как должно? — шипел Лорд, наступая на меня.

— Не знаю, — покачала я головой, — это случайность, он просто вырвался из шкафа на меня, огромный дементор, — попыталась я объяснить.

— Именно. Из твоего шкафа. У одной. Из всех, — отрывисто выплевывал Лорд, приближаясь ко мне. Он был зол, а я не понимала причин этого. Вернее, причин было очень много, но боггарт однозначно был из них самой меньшей. «Только бы он не узнал про письма…» — подумала я.

— Любой демон разрушения с гордостью носил бы твое имя. От одной тебя вреда больше, чем от полчища взбесившихся великанов, что крушат все на своем пути, — продолжал он шипеть, усаживаясь в кресло.

Я проглатывала обидные слова, понимая, что мне нечего возразить ему, да и незачем. Лорда невозможно переубедить.

«Значит, переговоры с великанами не удались», — поняла я и, решив, что диалога сегодня все равно не получится, отправилась спать.

Видишь мерцание

Лезвий средь стонов разодранной ночи,

Слово «прощания»

С жизнью, что стала мгновеньем короче!

Вечна погоня,

Вечно над морем лететь нашей вере.

* * *

Солнечные лучи пронизывали круглую комнату, отражались от стекол и чудных жужжащих приборов, разбивались на сотни маленьких звездочек, плясали на полке и книжных стеллажах. Портреты лениво зевали, кивали своим соседям и тихонько перешептывались, не мешая беседе двух магов.

— Это совершенно не вовремя, Альбус. Глупо и опасно созывать сюда столько детей и иностранных гостей в то время, как Он собирает силы к войне.

— Да, Северус, ты абсолютно прав. Это очень глупо и очень опасно.

— Тогда я не понимаю…

— Это не мое решение, я только его исполнитель, — терпеливо объяснял старик с длинной белоснежной бородой.

— Но неужели, Вы — Верховный Чародей Визенгамота — никак не можете на это повлиять?

— А при чем здесь Визенгамот? Это решение принималось не Министерством, более того, оно принималось даже не в Англии. И я никак не могу его изменить.

— Это совершеннейшее безумие, — покачал головой Снейп. — Нам очень повезло, что произошла эта ситуация с оборотнями, она оттянет время, но мы не можем надеяться только на везение.

Старик молча кивал головой и смотрел в даль, туда, где вершины гор, покрытые снегом, упирались в прозрачное лазурное небо.

— А про нее что-нибудь стало известно? — поинтересовался он.

— Ничего, — отозвался Снейп, — кроме того, что она до сих пор жива.

— Хорошо… — кивнул старик.

— Если игру навязывает не Министерство, то кто? — не унимался Снейп, буравя старика хмурым взглядом.

— Я и сам хотел бы знать — кто, — ответил старик.

— Но Он может воспользоваться этой ситуацией. Он знает и про Чемпионат, и про Турнир.

— Да, и Он непременно ей воспользуется. Такую возможность Он точно не упустит, остается только понять, на что Он потратит этот свой шанс, на что пустит силы, — размышлял старик.

— А как быть с мальчишкой? — раздраженно спросил Снейп.

— С Гарри? Никак. Все по-старому. Говоришь, Он проявляет интерес? — спросил старик и пытливо посмотрел на Снейпа.

— Да, постоянно, но Он знает, что его хорошо охраняют, и не станет лезть на рожон. Думаю, Он будет поджидать подходящий момент.

— Хорошо… — снова кивнул старик и направился к своему столу, тихонько напевая какую-то песенку.

* * *

Я проснулась и долго лежала с открытыми глазами, осмысливая увиденное. Снейп докладывал Дамблдору о Лорде, а Лорду о Дамблдоре. Я не понимала, что это значит. «Ведь он наш шпион или… уже нет? Переметнулся на сторону врага? Но почему? Неужели он считает, что Лорд проиграет, и пытается спасти свою шкуру? С чего бы… Лорд ему доверяет и считает его одним из лучших, Снейп всегда сидит рядом с ним. Может, он специально втирается в доверие к Дамблдору? Очень странно…» — размышляла я, разглядывая птичек на балдахине. «А еще Хвост… Значит, «крыса» — не ругательство, а факт. Он мог исчезнуть тогда именно этим способом, я бы ни за что не заметила в темноте крысу. Теперь уже поздно, все равно ничего не докажешь, но Снейп… С этим нужно разобраться». Я встала и, достав свой дневник, принялась записывать сон.

Июль незаметно перетек в август. На широких клумбах возле мэнора эльфы разбили цветники, весь парк благоухал ароматами и яркими красками. В волшебном мире царил ажиотаж, подогреваемый рекламой Министерства. Весь Косой Переулок был обклеен плакатами с изображениями известных игроков и их приглашениями посетить Чемпионат мира. В «Пророке» каждый день выходила статья с восторгами спортивных критиков. Даже Пожиратели с интересом следили за развитием событий, в гостиной вечерами разгорались жаркие споры по поводу лучших сборных и знаменитых игроков. Лорд строго запретил все драки и дуэли, поэтому им оставалось сражаться только в остротах и угрозах.

Я не интересовалась событиями спорта и занимала себя чтением и прогулками. Меня постоянно одолевало смутное тревожное чувство, ему не было причин и оправдания, но я никак не могла от него отделаться. На общих собраниях я внимательно слушала Снейпа и следила за каждой его эмоцией, но никаких признаков волнения или неуверенности он не подавал. Он говорил о Тремудром турнире, который пройдет в Хогвартсе, и об опасениях Дамблдора насчет опасности состязаний. Лорд периодически подвергал его легиллименции и оставался доволен. «Наверное, все в порядке, раз Лорд ничего не смог найти, даже копошась у него в голове…» — думала я.

Была лишь одна несостыковка между моим сном и явью. Во сне Снейп был явно в более дружеских отношениях с Дамблдором, чем преподносил на собраниях. Это меня тревожило и тревожило не меня одну.

Беллатриса, сгорая от зависти к Снейпу, выбившемуся в любимчики у Лорда, точила на него зуб и на всех собраниях пыталась задавать ему каверзные вопросы, на которые он с легкостью отвечал. Я испугалась, что у меня такая же паранойя, как у нее, и решила забыть про свои подозрения. Тем более, мы со Снейпом оба были у нее в немилости. После случая с Сивым ее неприязнь ко мне возросла. Стоило мне появиться неподалеку, Беллатриса картинно морщилась и бросала на меня едкие тяжелые взгляды. Я ощущала, как от нее волнами исходили раздражение и ненависть, причин которых я не понимала. Несколько раз она пыталась высмеять меня при всех, но ее никто не поддержал.

Остальные относились ко мне настороженно и подчеркнуто вежливо. С Барти мы общались по-прежнему, меня очень позабавил его рассказ о том, что Снейп забрал графин с водой себе, чтобы провести анализ содержимого, но ничего кроме воды не нашел. Несколько раз Барти делал мне туманные намеки о том, что Лорд был очень им доволен и в знак особого доверия поручил ему важное задание.

В один из дней Том передал мне очередное письмо. В нем Гарри говорил, что скоро вернется в волшебный мир, и приглашал меня посетить финал Чемпионата. Я, конечно же, вежливо отказалась, но и предупреждать его об опасности не решилась. Лорд был явно в предвкушении этого события, и я не могла все испортить, тем более наше с ним общение наконец-то приходило в норму, и он снова давал мне уроки.

В назначенный день финала Чемпионата Малфои всей семьей покинули мэнор. Я видела, как они чинно прошествовали к воротам, но выходить за них не решились, так как там все еще оставались оборотни, и трансгрессировали, взявшись за руки. К вечеру напряжение в поместье возросло, Пожиратели готовились к первому налету после своего освобождения из Азкабана. Я сидела с книгой в углу гостиной и украдкой наблюдала за ними. Привычные разговоры и смех стихли. Мужчины молчали, лишь изредка переговариваясь вполголоса. Все они были облачены в черные глухие мантии, а в руках вертели белые маски, похожие на погребальные.

Я с замиранием вспомнила, что уже видела их когда-то. Мне давно уже было пора идти спать, но я не могла уйти. В зале царила волнующая атмосфера мрачной торжественности, в воздухе витало что-то темное, таинственное и притягательное, на что хотелось смотреть, но страшно было быть причастным. «Они идут убивать. Чинить хаос и террор. Ломать старые устои и менять существующий порядок. Это будет первый ход в партии. Первый ход в войне. Но белые ходят первыми, разве нет?» — размышляла я. «Есть ли «белые» в этой игре? И сделали ли они свой ход? А вдруг это не шахматы, а карты, тогда наши противники — красные и в игре можно жульничать, держа туза в рукаве. Ведь Пожиратели тоже люди, им вовсе не хочется умирать, просто они верят в другое и желают создать иной мир. Они идут за Лордом. Десятки чистокровных, богатых, изнеженных и гордых готовы идти за ним на войну, хоть он и не обладает ни одним из тех качеств, за которые они собрались бороться».

Старинные часы пробили дважды. В зале стояла тишина. Вот двери распахнулись, и в гостиную вошел Лорд. Все поднялись и поклонились ему.

— Приветствую вас, мои друзья, — прошелестел он тихо. — Сегодня вам всем выпадет шанс доказать мне свою преданность. Я верю в то, что вы меня не разочаруете. В этот темный час наши враги — грязнокровки, маглолюбцы и предатели крови — наслаждаются праздником в мире, который построили наши с вами предки. Наш долг напомнить им, что они здесь не хозяева. Лишь те, кто имеют глубокие корни и историческую память, достойны называться волшебниками, — говорил он, и его высокий голос растекался по залу, заползая под кожу, въедаясь в разум. — Я рад видеть вокруг себя лучших представителей волшебной расы, каждый из вас представляет собой великую ценность. Но волей бездарных правителей нас хотят истребить, смешать с низким магловским отродьем, лишить истории, обычаев и силы, сделать нас ничтожными, заставить пресмыкаться перед маглами. Мы не позволим им этого и встанем на защиту нашей цивилизации, — вкрадчиво закончил он.

По залу пронесся одобрительный гул, Пожиратели кланялись и по очереди покидали помещение.

Беллатриса выходила одной из последних, и Лорд обратился к ней:

— Белла, я назначаю тебя руководителем этой операции, — прошелестел он.

— Благодарю, мой Повелитель, это честь для меня… Я не подведу Вас, — пролепетала она, кланяясь.

— Будь внимательна, не увлекайтесь там, действуйте быстро. Главное, не давайте себя раскрыть; когда придет сигнал, немедленно уходите, чтобы никаких промахов сегодня, — напутствовал он. Беллатриса напоследок поцеловала край его мантии и, бросив на меня горящий взгляд, скрылась за дверью.

Когда последний Пожиратель покинул зал, Лорд обернулся ко мне.

— Почему ты до сих пор здесь? — прошипел он.

— Просто интересно, — пожала я плечами.

— Что это ты вдруг заинтересовалась моей организацией, уж не передумала ли ты? — усмехнулся он, подходя ближе. — Возможно, желаешь вступить? Я приму тебя, — тихо шипел Лорд, смотря мне в глаза.

— Н-нет, я не передумала, — неуверенно ответила я.

— Странно… Прошло уже достаточно времени, чтобы ты могла понять, что титул Пожирателя Смерти почетен. Скоро настанет время, когда принявшие мою метку будут формировать элиту общества. И ты ошибаешься, если думаешь, что факт твоей помощи мне как-то изменит другой, более важный… — он говорил спокойно, но в его глазах я видела раздражение. — Не подумай, что я в этом как-то заинтересован, меня просто удивляет твоя недальновидность. Жаль потерянного времени, — жестко усмехнулся он и вдруг исчез.

Я подскочила, оглядываясь: ни хлопка, ни воронки не было, он просто исчез. Мне стало не по себе, и я поспешила к себе в комнату. «Нехорошо… очень нехорошо», — твердила я себе, забираясь в кровать. «Тебе это с рук не сойдет», — предупредил меня внутренний голос, и я уснула, не видя снов.

На следующий день в магическом мире царила паника, гости Чемпионата спешно покидали страну, оставляя гневные отзывы. Министерство сбивалось с ног, не успевая отвечать на все возмущенные письма-громовещатели, а журналисты, почуяв благодатную почву, во всех подробностях описывали произошедшее, заполняя недостаток информации избытком фантазии.

Я сидела в парковой беседке и изучала утреннюю газету. На передовице «Пророка» красовалась колдография, на которой были видны арена и палаточный лагерь, расположенный на опушке леса. На земле валялись брошенные в панике метлы, флаги, одежда. То тут, то там стояли сгоревшие дотла шатры болельщиков. Картину разрушений венчала скалившаяся в небе Темная Метка, не уместившаяся полностью в кадр. Я перевернула передовицу и начала читать статью.

* * *

Минувшей ночью группа неизвестных, скрывающихся за масками, ворвалась в палаточный лагерь болельщиков Чемпионата и совершила беспрецедентное по своей жестокости и беспринципности нападение. Убиты семья маглов из пяти человек и трое волшебников, охранявших лагерь. Сам лагерь был уничтожен огнем магического происхождения. В небо над ним преступниками была выпущена Темная Метка, вид которой вызвал сильную панику, из-за чего несколько волшебников пострадали. Преступникам удалось скрыться, личности их остаются неизвестны. В данный момент уточняются причины бездействия охраны мероприятия. Магические правительства Ирландии, Болгарии и Франции на официальном уровне выразили свое недовольство организацией мероприятия.

Главный редактор «Ежедневного пророка» Варнава Кафф.

* * *

Следующий заголовок гласил: «Они вернулись».

* * *

Сегодняшней ночью случилось то, чего мы все ждали и боялись: сбежавшие из Азкабана последователи Того-Кого-Нельзя-Называть начали свое кровавое шествие по территории магической Британии. Темный Знак вновь воспарил над местом преступления, и несметная толпа преступников в белых масках приступила к исполнению приказов своего нового вожака — Сириуса Блэка. Сегодня пролилась кровь десяти человек, но истинное число жертв намного больше. Преступники внезапно появились в лагере, среди них было несколько великанов и оборотней, они изрыгали пламя и крушили все на своем пути. Теперь всем стало ясно, что отныне магический мир небезопасен. Темная Метка вселяет ужас в сердца граждан и гостей, ее адепты набирают силу.

Специальный корреспондент «Ежедневного пророка» Р.Скитер.

* * *

Я знала, что все Пожиратели вернулись этой ночью, потерь среди них не было. Сейчас они ликовали, смеялись, увлеченно обсуждали произведенный эффект и, конечно, убийства «грязных маглов». Лорд был ими доволен. «Пожиратели не встретили никакого сопротивления, а ведь там были, наверное, тысячи волшебников против трех десятков, но все они просто разбежались… Почему?» — недоумевала я.

«Неужели метка и правда способна так напугать людей? Едва ли… Получается, что никто просто не хотел связываться, всем было все равно, лишь бы убраться подальше…» Мои размышления прервал визгливый голос Беллатрисы, она вышла к воротам и кричала на группу оборотней, осаждающих мэнор.

— Убирайтесь прочь или я убью вас всех! Отребье! Вон отсюда! — доносились до меня ее слова, из-за ворот слышалась неразборчивая ругань.

— Хочешь пить? На! Пей! Релашио!

Раздались истошные крики какого-то мужчины и ее заливистый хохот. Я знала это заклинание, при соединении с водой из палочки вырывалась струя кипятка. «Она поливает их кипятком… А они просто ждут меня, ждут уже несколько месяцев…» — горько думала я.

— Получили?! А теперь прочь, погань!

Ее крики прорывались сквозь поток моих мыслей. Я знала, что мне не нужно туда идти. Я чувствовала. Стрекот цикад в траве перекликался с ее визгливой бранью. Духота. Мне было нечем дышать от досады. Пахло сырой землей. Мне не нужно было туда идти, я знала это совершенно точно. Ведь она знает, что я слышу. Она знает, что я приду. Она этого ждет. Тошнотворный сладкий запах белого шиповника сказал мне об этом. Мокрая трава скрипела под подошвами. Мне нисколько это не нужно. Я могу еще потерпеть. Эти крики мне как песня, песня всей моей жизни.

— Пришла посмотреть на концерт? Гляди, сколько плешивых гадов тебя ждут, — усмехнулась она. — Но ничего, я сейчас живо отучу их вредить. Круцио! — Я видела, как упал на землю какой-то человек, катаясь по ней и крича.

— Перестаньте! — воскликнула я.

— Тебе что, жаль этих полукровок? Этих паршивых псов? — резко обернулась она, лихорадочно шаря по моему лицу взглядом темных глаз. — Почему? Может, потому, что ты такая же, как они?! А? — на ее лице на мгновение застыло выражение триумфа, словно она уличила меня в чем-то постыдном, раскрыла преступление и уже предвкушала мое падение.

— Не твое собачье дело, — процедила я сквозь зубы, удовлетворенно наблюдая, как сходит с ее лица ликование.

Мы, конечно же, сцепились с ней, как дикие звери. И в этом бою отточенные до автоматизма на тренировках движения служили мне дурную службу. Ведь это был настоящий бой, и все в нем было как-то иначе. Сверкали вспышки, громыхали разряды, а вокруг дымилась обожженная трава, и взрытая земля разлеталась комьями. Черные проплешины на идеальных газонах, как проказа на королевском лице. Это мне надлежало сидеть под забором, вот чего она хотела. И тогда я впервые почувствовала, что разрубаю палочкой воздух не потому, что мне больно или страшно — ярость стояла перед моим взором. Больше не было правых и виноватых, в бою вообще нет правды. Есть только ты и враг. Все прочее уходит. Все, что тысячелетиями наживало общество — мораль, правда, милосердие — исчезают. И ты вновь становишься первобытным животным, у которого лишь один инстинкт: выжить любой ценой, уничтожив врага. И я знала, что не выйду из этого боя.

Нас разняли, когда я уже изрядно харкала кровью, надышавшись ядовитым туманом. Помню ее ничего не выражающие глаза, я подумала тогда, что мои были такими же. Черные пряди налипали на ее белое иссохшее лицо, она нервно смахивала их рукавом и кричала, что убьет меня.

Помню свежий запах озона, как после грозы. Меня вели под руки и что-то говорили, но после боя все звуки казались тихими, я словно оглохла. Зубы стучали о склянку с каким-то зельем, а перед мысленным взором я снова и снова прокручивала нашу битву, ища моменты, мгновения, в которые я могла бы ее достать. Это казалось мне самым важным тогда. Пусть нас разняли, но она уже не пытала меня, мы дрались. Когда настанет следующий раз, я должна быть готовой.

Я очнулась от тяжелого сна у себя на кровати глубокой ночью. В комнате сильно пахло зельями, вся тумбочка была уставлена пузырьками. Я обнаружила, что моя левая рука выше локтя забинтована, видимо, я не заметила этого ранения.

— Очнулась? — прошипел голос. Я вздрогнула от неожиданности, но, приглядевшись, увидела Лорда, сидящего в кресле. — Это хорошо, нам надо поговорить, — спокойно сказал он.

Нехорошее предчувствие одолело меня. «Лучше бы он был в ярости…» — подумала я.

— Я хочу узнать, по какому праву ты позволяешь себе нарушать мои приказы?

— Она издевалась над теми оборотнями, я просто хотела ей помешать, — начала оправдываться я.

— Меня не интересуют оборотни, я прикажу убить их за неповиновение, — прошипел Лорд. — Я спрашиваю, почему ты ослушалась меня? Ведь я позволил тебе остаться и учил не для того, чтобы ты вредила и вносила смуту.

— Я не хотела, это вышло случайно… — начала я.

— Довольно, — оборвал он меня. — Я уже не раз прощал тебе такие выходки и не желаю слушать оправдания. Ты больше не будешь здесь жить.

Эти слова отозвались эхом в моем мозгу. «Как это не буду? О чем он?». Лорд поднялся с кресла и двинулся мимо меня в сторону выхода.

— Через неделю ты отправишься в Хогвартс, — прошипел он

— Нет… нет… Я не могу, я не хочу. — Вскочив на ноги, я преградила ему путь. — Как же так? Вы же сами говорили… Пожалуйста, не надо, — умоляла я, хватая его прохладную ладонь.

— Я все сказал, — прошипел он.

— Ну хотите… Хотите, я перед ней извинюсь, — срывающимся голосом просила я, уже понимая, что все бесполезно, — только, пожалуйста, не отсылайте меня.

— Через неделю ты отправишься в Хогвартс, — медленно и твердо повторил он и, вырвав руку из моей хватки, стремительно вышел из комнаты. Слезы обожгли мне глаза, я раздраженно стирала их, а потом все-таки разрыдалась.

Не стращай меня грозной судьбой

И великою северной скукой.

Нынче праздник наш первый с тобой,

И зовут этот праздник — разлукой.

* * *

Всю следующую неделю я жила словно во сне, образовавшаяся внутри меня сосущая пустота не давала мне покоя. Я плохо ела и мало спала, стараясь хоть ночью подкараулить Лорда и попросить его еще раз, но он практически не появлялся в мэноре. Пару раз, когда мне удалось мельком увидеть его, рядом с ним был кто-то посторонний, и я так и не решилась подойти. Мне казалось, что произошедшее — чудовищная несправедливость, хотя я понимала, что во многом виновата сама. Беллатриса тоже словно сквозь землю провалилась, но даже это меня не радовало. Мне было страшно и тоскливо, я не понимала, как Он может отправлять меня в логово к Дамблдору, ведь это, должно быть, очень опасно. В один из дней ко мне подошла Нарцисса и сказала, что Люциус уже направил в Хогвартс письмо с ходатайством о моем обучении.

— Миссис Малфой, я не хочу в Хогвартс, — возразила я просто потому, что кроме Нарциссы мне некому было это сказать.

— Темный Лорд распорядился об этом, — сдержанно пояснила она мне то, что я и так знала.

— В письме Люциусу пришлось назвать тебя своей троюродной племянницей, чтобы было меньше вопросов, поэтому, будь добра, веди себя прилично, не срамись сама и нашу семью в это не вмешивай, — строго добавила Нарцисса. Я подивилась ее суровому тону, ведь обычно она относилась ко мне нейтрально, но, присмотревшись к ней, поняла, что Нарцисса была чем-то сильно обеспокоена.

Как-то утром передо мной появился эльф и с поклоном протянул мне плотный желтоватый конверт, запечатанный красным сургучом, на печати красовался герб и крупная буква «Х». Я дрожащими руками начала его открывать, страстно желая, чтобы мне по какой-нибудь причине отказали. В конверте оказались письмо, какой-то список и билет на экспресс до Хогвартса. Взяв письмо, я обреченно вздохнула и начала читать.

* * *

Дорогая мисс Руфи!

Ваш опекун уведомил руководство Хогвартса о вашем желании присоединиться к обучению в школе начиная с нового учебного года. Ходатайство мистера Малфоя было одобрено директором, и мы рады сообщить, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс».

Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября.

С уважением, заместитель директора профессор Минерва Макгонагалл.

* * *

Все в этом письме мне не понравилось. В зеленых чернилах и странных угловатых буквах мне чудились насмешка и угроза. «Интересно, кто эта Макгонагалл, так уверенно подписавшая мой приговор?» — с грустью подумала я. «И чего я так расстраиваюсь, в самом деле? Все дети-волшебники учатся там уже тысячу лет и никто не жаловался, все довольны, даже Лорд…» — я оборвала собственную мысль и уставилась в окно.

Погода совершенно испортилась, все небо заволокло плотными серыми тучами, и непрестанно моросил мелкий холодный дождь. Деревья уныло раскачивались под порывами ветра, и капли отбивали дробь по подоконнику. Мир, казалось, совершенно потерял всякие краски. Раздался тихий стук в дверь, и я поспешила открыть ее. На пороге стояли наряженная Нарцисса и эльф, завернутый в серую наволочку.

— Тебе передали письмо? — с порога спросила она.

— Да, я только что его прочитала, — кивнула я.

— Собирайся, нам лучше купить все сегодня, а не в последний день, когда переулок будет кишеть маглами, — деловито сказала Нарцисса.

— Э-э… Да я сама куплю книги, это не проблема, — попыталась я отделаться от ненужной компании. Она чуть поджала губы и покачала головой.

— Тебе еще нужно купить форменные мантии и бальное платье. Я должна удостовериться, что ты будешь выглядеть прилично, — возразила Нарцисса, и по ее тону я поняла, что спорить с ней смысла нет — наверняка она выполняла очередной приказ.

Я наскоро собралась, и мы трансгрессировали в Косой переулок. Оказавшись под холодным дождем, я зябко поежилась, заклинание зонта не спасало от сырости и ветра. Улица была практически пуста, на витринах трепались квиддичные плакаты, под ними кое-где виднелись пожелтевшие портреты Сириуса Блэка. Я уже собралась направиться в сторону Гринготтса, но Нарцисса невозмутимо подхватила меня под локоть и повела в ближайший магазин.

— Добрый день! Какая радость видеть вас вновь, леди Малфой! — поздоровался продавец в лавке с ингредиентами для зелий. Нарцисса лишь сухо кивнула в ответ.

— Моя племянница едет в Хогвартс, ей нужно все для зельеварения за четвертый курс, — манерно сказала она, вздергивая подбородок.

— Сию секунду, — обрадовался торговец и исчез в подсобке. Вскоре он вынес котел, в котором были сложены склянки и пакетики с ингредиентами. Эльф подхватил покупку и тут же исчез, чтобы через несколько мгновений вновь появиться с пустыми руками.

Мы обходили так одну лавку за другой, Нарциссе везде спешили услужить. Купив учебники и канцелярию, мы зашли в магазин мадам Малкин, где вокруг меня начала виться полная женщина, прикладывая ко мне разные наряды и ахая от того, как все они, по ее мнению, мне подходят. Но Нарцисса ее восторгов не разделяла и смотрела на все с одинаковым недовольным выражением, иногда картинно морщилась и просила убрать вещь долой.

— Нет, ну это сущая безвкусица, — восклицала она. — Какой хлам, в этом сейчас ходят все кому не лень. Разве это праздничное платье? У нас домовые эльфы одеваются приличнее! — негодующе говорила Нарцисса.

Я тоскливо посмотрела на высокую кучу разноцветных тряпок, сложенных на прилавке. Мне ужасно хотелось домой, я не понимала придирчивости Нарциссы, — на мой взгляд, абсолютно все эти платья были вычурными и бесполезными, поэтому я не принимала участия в выборе. Внутри меня еще теплился уголек надежды на то, что мне удастся увидеть и уговорить Лорда. Наконец мне в руки всучили какое-то светлое платье и отправили в примерочную, эльф помог мне разобраться с юбками и замками. Когда я вышла, продавщица всплеснула руками.

— Ах, какая красота, настоящая принцесса! — воскликнула она.

Нарцисса ничего не сказала, окинув меня придирчивым взглядом, но удовлетворенно кивнула.

— Мы его возьмем.

Я облегченно выдохнула, когда мы вышли из магазина и направились в «Волшебный зверинец».

— Я не понимаю твоего недовольства, — вдруг сказала мне Нарцисса. — Хогвартс — замечательная древняя школа, там дают хорошее образование, даже несмотря на попустительство руководства. Тебе будет там хорошо.

— Мне и здесь хорошо, — буркнула я, плотнее закутываясь в мантию.

— Только если тебе очень хочется быть убитой, — возразила она перед входом в лавку. — Выбери себе кого-нибудь для доставки почты.

Я часто заходила в этот магазинчик посмотреть на диковинных зверюшек, поэтому продавец приветливо мне улыбнулся.

— Только давай скорее, — поторопила меня Нарцисса, морщась от специфического запаха. Я ходила мимо клеток с совами, филинами, сычами и болтрушайками и никак не могла определиться.

Вдруг мое внимание привлекла странная птица с перебинтованным клювом, ее клетка стояла в самом дальнем углу. Я подошла поближе и стала ее разглядывать, а она разглядывала меня в ответ. Птица была крупная, но худая и печальная, с мощным клювом. Ее длинные зеленовато-черные перья топорщились.

— Это кто? — спросила я продавца.

— А, это — авгур, его еще называют Ирландским фениксом. Вот, закупил одного сдуру, а его никто не берет.

— А почему у него забинтован клюв? — спросила я, все еще не отрывая взгляда от птицы.

— Он поет во время дождя, ну как поет — орет, — поморщился торговец, — да так тоскливо, что аж душа в пятки уходит. Его боятся, есть поверье, что тот, кому споет авгур, скоро умрет. Врут, конечно… От их пения не умирают, некоторые только с ума сходят, — утешил меня торговец.

Мне почему-то стало жаль эту одинокую птицу, внимательно смотрящую на меня большими черными глазами, и я попросила, чтобы мне ее продали. Нарцисса была готова купить что угодно, лишь бы поскорее убраться из лавки, а торговец был счастлив избавиться от неходового товара и продал мне авгура всего за семь галеонов.

Я подхватила клетку и мы трансгрессировали обратно в мэнор.

Вернувшись к себе в комнату, я водрузила клетку с птицей на стол и уселась напротив. За окном по-прежнему барабанил дождь.

— Ну, давай послушаем, как ты поешь, — сказала я авгуру и сняла повязку с его клюва. Но он и не думал петь, лишь сидел и смотрел на меня.

— Слышал, что он сказал? Говорят, ты приносишь несчастья, — поведала я своему молчаливому собеседнику. — Как же мне тебя назвать?

Авгур, казалось, сам заинтересовался и склонил голову набок.

— Беким*. Тебя будут звать Беким, — сказала я ему и отправилась складывать свои покупки в чемодан.

В день отправления в Хогвартс я очень сильно переживала, несколько раз перебрав все свои вещи, сверяясь со списком. Моя надежда на встречу с Лордом таяла с каждой минутой, я очень хотела увидеть его перед отъездом, но его не было в мэноре. Тогда я решила попрощаться хотя бы с Барти, но, обойдя все поместье, не нашла его, и это окончательно меня расстроило.

В назначенный час я спустилась на первый этаж, неся клетку с авгуром в руках, эльф перенес туда мой чемодан, вскоре появились Нарцисса и Драко.

— А отец не будет меня провожать? — поинтересовался юноша.

— Нет, отец сегодня не сможет, но вы все равно с ним скоро увидитесь, он обещал посетить турнир, — ворковала Нарцисса, поглаживая сына по плечу. Мы вышли на площадку перед домом, я все еще нервно озиралась по сторонам, но в парке никого не было, только ветер шумел в кронах деревьев.

— Приготовьтесь, — скомандовала Нарцисса.

Бросив прощальный взгляд на окна своей комнаты, я взяла ее за руку. Сильный рывок увел почву из-под моих ног, и мир замелькал перед глазами. Через мгновение мы очутились на людной Лондонской улице. Маглы спешили по делам, гудели машины на проспекте, горели огни фар и светофоров. Оглянувшись по сторонам, Нарцисса взяла Драко под руку, и мы двинулись к высокому зданию вокзала.

Зайдя внутрь, мы проследовали в сторону платформ, я держала билет наготове и старалась ни с кем не столкнуться. Нарцисса вывела нас на перрон между платформами 9 и 10 и, остановившись у одной из колонн, кивнула Драко. Он невозмутимо двинулся прямиком в стену и скрылся в кладке кирпича. «Какая интересная иллюзия», — подумала я, разглядывая глухую стену.

— Пойдем, — сказала Нарцисса и, взяв меня за руку, потянула за собой. Я зажмурилась, предвкушая столкновение, но его не произошло.

Открыв глаза, я не смогла сдержать восторженного возгласа. Передо мной в клубах пара предстала совершенно иная платформа, ярко-красный поезд гудел, повсюду толпились волшебники и дети разных возрастов, кричали птицы в клетках, слышался веселый смех. К нам подошел проводник и, забрав наши вещи, посоветовал пройти в поезд, пока есть свободные купе.

— Да, надо поторопиться, не хотелось бы ехать с какими-нибудь грязнокровками, — протянул Драко, и я мысленно усмехнулась. Нарцисса начала обнимать его, тихо приговаривая какие-то напутствия. А я, почувствовав, что нарушаю семейную идиллию, скомканно сказала слова прощания и попятилась в сторону поезда. Но Нарцисса оторвалась от сына и обняла меня, пожелав успехов. Я смутилась и ощутила прилив благодарности.

— Спасибо, миссис Малфой, — искренне сказала я, все еще обнимая ее.

Мы с Драко забрались в поезд и уселись в свободное купе, помахав Нарциссе на прощание.

— Ну вот, прошел год, и мы вдруг превратились в родственников, — сказал он, — отец предупредил меня о том, что эта ложь необходима. Главное не забудь об этом, когда тебя будут расспрашивать: отвечай уверенно. Ты запомнила свою легенду?

— Да, я единственная дочь Мзиса Руфи — троюродного брата твоего отца по материнской линии, который перебрался в двадцатые годы из Франции в Албанию. Моя мать умерла при родах, а отец скончался от драконьей оспы три года тому назад. После этого меня взял на поруки его дальний родственник, и мы перебрались в Англию из-за неблагоприятного политического климата в стране. Все это время я находилась на домашнем обучении, — на одном дыхании выпалила я. Драко удовлетворенно кивнул.

— Вряд ли кто-то захочет глубоко копать, наша семья всегда была образцовым примером волшебной семьи, — похвастался он.

Я не нашлась, что ему ответить, поэтому просто кивнула.

— Мама всегда хотела, чтобы у меня была сестра, — откидываясь на спинку, сообщил Драко, — вот теперь ее мечта отчасти сбылась, — усмехнулся он. Мы помолчали немного.

— На Слизерине тебе понравится, у нас самый лучший факультет. Почти нет сброда, многие друг друга знают с детства, и практически все друг другу дальние родственники, поэтому обстановка теплая, можно сказать, семейная. А наш декан — Северус Снейп, давний друг моего отца, так что никаких проблем не будет, — уверенно сказал Драко. Его слова меня успокоили, воображение нарисовало идиллическую картину, и я почувствовала, что напряжение последних дней схлынуло. «Может, все не так уж и плохо, в конце концов Лорд обещал мне, что я смогу учиться в Хогвартсе…» — подумала я.

Вдруг двери купе распахнулись, и к нам зашли два здоровенных бугая. Драко встал, приветствуя их.

— Рад видеть вас, Винсент, Грегори, — говорил он, пожимая им руки.

— Знакомьтесь, Арта — моя четвероюродная сестра по линии отца, — указал он на меня, — она перебралась к нам из Албании и теперь будет учиться в Хогвартсе.

Я хотела встать, но в купе было слишком тесно.

— Грегори Гойл, — кивнул первый толстяк.

— Винсент Крэбб, — протянул руку второй.

— Вы не видели Нотта? — спросил Драко. — Он где-то потерялся, я видел его мать на перроне.

Бугаи пожали плечами.

— Хотя мы все здесь в любом случае не поместимся, — махнул рукой Драко. Я подвинулась к окну, освобождая место Грегори.

Вскоре поезд тронулся. Драко расспрашивал друзей о том, как они провели лето, и рассказывал о своем. Я слушала их болтовню вполуха, глядя на бурю, разразившуюся за окном. Стало темно, то и дело на горизонте сверкали молнии, вода ручьями стекала по стеклу. Мимо купе прошла какая-то старушка с тележкой, и Драко, окликнув ее, купил свежий «Пророк» и леденцы, половину которых отдал мне. Толстяки последовали его примеру, набирая конфеты и пряники.

— Ха, эти оборванцы опять отчудили, — усмехнулся Драко, читая газету, — похоже, они могут прославиться, только унижаясь. — Бугаи закивали, не прекращая есть. Вдруг из соседнего купе послышался голос какой-то девушки, она словно втолковывала что-то. Драко высунулся в коридор и прислушался.

— Пойдемте навестим наших соседей, а то они уже совсем заскучали, — сказал он и вышел из купе, друзья последовали за ним. Я осталась сидеть, прислушивалась к тому, что происходит в коридоре.

— Так-так, я все думал, отчего такая вонища, а оказалось, что в соседнем купе едут грязнокровка, нищеброд и недопришибленный очкарик, — послышался из коридора манерный голос Малфоя. Ему что-то ответили, но я не разобрала.

— Наверное, это от твоих лохмотьев воняет, Уизел. О, не удивляйся, это абсолютно нормально, учитывая то, что их до тебя носили еще пять человек, а ванны в вашей халупе отродясь не было.

— Чтоб тебе дерьмом захлебнуться, Малфой! — услышала я разъяренный голос из соседнего купе.

— Я оценил твой широкий жест, Поттер. Тебе нелегко, наверное, было жить в хлеву, но чего не сделаешь ради хороших мест, верно?

Я вздрогнула при звуке знакомой фамилии и начала напряженно вслушиваться.

— Уизелы последние трусы продадут, лишь бы засветиться рядом с тобой, — продолжал подначивать Драко. — Они вообще очень любят славу — вот, к примеру, сегодня Уизел-старший сражался с агрессивными мусорными бачками, которые стояли возле дома известного мракоборца. О его мужестве даже в газете написали. Мне вот интересно, что он там искал? А? Новый прикид? — Товарищи Драко загоготали. — Взгляните, а вот и он, — сказал Драко, давясь смехом. — Ты будешь самым модным, Уизел, по меркам привидений.

Опять послышался смех и чей-то раздраженный голос, хлопнула дверь купе, и мои попутчики вернулись. Драко все еще смеялся.

— Зря не пошла, там просто умора, — кивнул он на дверь.

Оставшийся путь прошел без происшествий. Вскоре Драко достал школьную мантию и накинул ее поверх костюма, я последовала его примеру. Когда поезд прибыл на станцию, мы вышли под проливной дождь вместе с толпой других учеников и спешно погрузились в кареты, запряженные уродливыми тощими крылатыми лошадьми. Я спросила Драко, что это за существа, но он только странно на меня посмотрел и сказал, что там никого нет.

Весь оставшийся путь я во все глаза смотрела на смутный силуэт замка, постепенно проступающий сквозь плотную завесу дождя. Он становился все выше и выше, и мне казалось, что наша карета стоит, а замок надвигается на меня грозной махиной. Наконец мы прибыли, все повскакивали со своих мест и побежали к распахнутым дверям, стремясь укрыться от холодного ливня. Я последовала за Драко, переведя дух лишь под сводами освещенного факелами холла. Стены замка дышали древностью и величием, старинная кладка местами потрескалась, но не потеряла красоты. Холл был украшен каменными статуями и барельефами, а наверх вела широкая каменная лестница. Я так засмотрелась, что чуть не упустила Драко из вида.

— Тебе нужно дождаться кого-нибудь из преподавателей, они скажут, что тебе дальше делать. Встретимся в зале, — сказал он мне и поспешил вместе с друзьями наверх.

— Арта? Что ты здесь делаешь? — услышала я знакомый голос и обернулась.

— Здравствуй, Гарри, я тоже буду учиться в Хогвартсе, — улыбнулась я.

— О, так это здорово! Тебе надо будет только пройти распределение, не переживай, это вовсе не страшно. Кстати, это мои друзья: Гермиона и Рон.

Я по очереди познакомилась с его друзьями, и мы тоже условились встретиться в зале.

Новые кареты прибывали, мимо меня проходили радостные ученики, все они спешили наверх, оживленно болтая и смеясь.

— Вы мисс Руфи? — спросила меня высокая пожилая женщина в остроконечной шляпе.

— Да, это я.

— Очень хорошо, я — Минерва Макгонагалл — профессор трансфигурации.

— Очень приятно, мэм, — вежливо отозвалась я.

— Церемония распределения скоро начнется, вы пойдете в зал вместе с первокурсниками. О, а вот и они. Все ко мне, первокурсники, подходите сюда, — громко воскликнула она, призывая вымокших до нитки детей. Вместе с ними в холл зашел непомерных размеров человек, лицо которого невозможно было разглядеть из-за волос и бороды. Он двинулся в нашу сторону, и я едва сдержалась, чтобы не попятиться.

— Я это… Ну, то есть, все… Добрались… Я там… Э-э-э… проследил, в общем, — поведал он. «Это, наверное, тот самый тупой лесничий, про которого рассказывал Драко…» — поняла я.

Когда все первокурсники выстроились, профессор произнесла краткую речь и повела нас в зал. Я чувствовала себя не в своей тарелке, идя рядом с малышней, и страшно нервничала, желая, чтобы все поскорее закончилось.

Вот высокие двери перед нами распахнулись, и мы вступили в зал. Ребята за моей спиной восхищенно перешептывались, но мне было не до созерцания. Я шла на ватных ногах за Макгонагалл, ощущая, что на меня смотрит весь зал. Мне казалось, что я смотрюсь нелепо и что непременно все начнут смеяться. Я очень боялась споткнуться о каменные плиты или запутаться в полах мантии. А там, впереди, за столом сидел Тот, кого настоятельно рекомендовал опасаться сам Лорд. Тот, кто был частым гостем моих снов. Тот, кого я узнала с первого взгляда.

Наконец жуткий путь закончился и все остановились перед пандусом, на котором стояла нелепая трехногая табуретка.

— Начнем с вас, мисс Руфи, — пригласила меня Макгонагалл, указывая на эту табуретку таким широким жестом, словно это был трон. «Что за абсурдные порядки у них здесь…» — подумала я, осторожно присаживаясь на ненадежное сидение перед всей школой. Макгонагалл поднесла здоровенную засаленную шляпу и водрузила ее мне на голову. «Они что, издеваются?» — в отчаянии подумала я, сцепляя заледеневшие пальцы. Вдруг шляпа пришла в движение.

— Так-так-так… — протянул гнусавый голос у меня в голове, — очень интересно. Вы весьма талантливы и проницательны, но, увы, совершенно не амбициозны. Я вижу в вас ум и усидчивость, но, к сожалению, не целеустремленность. Вы отзывчивы, преданны, но чересчур агрессивны. Кроме того, в вас много усталости и холода, не мешало бы немного отогреться… — громко бормотала шляпа. Я боялась, что все услышат о том, что я агрессивна. — Полагаю, что мой выбор будет верным, по крайней мере, точно не навредит…

— Гриффиндооооор, — оглушительно заорала шляпа у меня над головой, профессор тут же ее с меня сняла. Все зааплодировали. Я растерянно оглянулась на стол под зелеными флагами, но так и не увидела Драко, а потом нерешительно двинулась в сторону беснующегося стола под красными.

Я села на свободное место, украдкой осматриваясь, но на меня уже никто не смотрел, все наблюдали за маленьким мальчиком, сидящим на табуретке. Гарри сидел далеко от меня и что-то говорил хмурому рыжему другу. Оборачиваться на стол Слизерина я не решилась, зато бросила быстрый взгляд на Дамблдора, отчего внутри у меня все похолодело, потому что мой взгляд он мгновенно перехватил. Больше смотреть на преподавательский стол я не рискнула и сидела, уткнувшись в тарелку, хоть кусок и не лез мне в горло.

Дамблдор рассказывал о Тремудром турнире, говорил, что это огромная честь, обещал великие лавры победителю.

«Вечная слава? Как бы не так… Назовите хоть одного победителя древности, не говоря уже о тех, кого просто слопала мантикора», — язвительно комментировал мой внутренний голос. Я читала о турнирах и знала, что они сыскали свою популярность потому, что кровавые зрелища всегда были в чести. Кроме того, я знала, что Дамблдор лжет о том, что он «рад принять в школе гостей», и еще я знала, что этот турнир — всего лишь отвлекающий маневр, придуманный неизвестным толстым господином за круглым столом. Именно поэтому я не разделяла восторга, охватившего присутствующих. Студенты, недовольные введением возрастного ограничения, начали немедленно придумывать способы его обойти.

Вдруг в зале стемнело, и на зачарованном потолке сверкнула молния, в ее свете я увидела изуродованного человека, стоящего у дверей. «Это Грюм… Грюм-Мракоборец, пересажавший в Азкабан слуг Сам-Знаешь-Кого», — услышала я шепот, пронесшийся над нашим столом. Человек прошел мимо нас, стуча протезом по каменному полу, — мне даже показалось, что он мельком взглянул на меня, — а потом уселся за стол рядом со Снейпом.

Пир продолжался, горячие блюда сменились десертами, все ели словно в последний раз. А я тоскливо думала о том, что попала не на тот факультет. Наконец пироги исчезли и Дамблдор отправил всех спать. До факультетской гостиной я шла вместе с Гарри, по пути он познакомил меня еще с несколькими однокурсниками.

— Очень здорово, что ты попала к нам. Гриффиндор — самый лучший факультет, — убежденно говорил он.

— И самый веселый, — в унисон сказали два рыжих близнеца, взрывая у нас над головами хлопушку. Толстая тетка в розовом платье долго не хотела пускать нас в гостиную, пересказывая все новости. Зайдя в общую комнату, я осмотрелась. Здесь были старинные красные гобелены, красные кресла и пуфы, красный ковер на полу. Непривычная расцветка резала глаза, я некстати вспомнила уютную комнату в мэноре. «Шляпа сказала, что я агрессивная, но от таких цветов и вовсе взбесишься…» — подумала я.

— Пойдем, я покажу тебе комнаты девочек, — позвала меня Гермиона.

— Представляешь, я сегодня узнала, что в Хогвартсе живет самая большая колония домовых эльфов в Британии. И все, что мы едим — это продукт рабского труда, — возмущенно говорила она мне, пока мы поднимались наверх.

— Но ведь эльфы любят служить волшебникам, разве это не их предназначение? — удивилась я.

— Им даже не платят за их труд, это просто недопустимо! — покачала головой она. Мы зашли в одну из комнат, и я сразу узнала свой чемодан и птицу в клетке. Беким сидел, нахохлившись, и смотрел в окно. Он встрепенулся, когда я подошла.

— Ничего себе! Это же авгур, — ахнула Гермиона, подходя ко мне и заглядывая в клетку. — Но их же не используют для переноса почты!

— Почему не используют? — удивилась я.

— Потому что они очень скромны и летают только под дождем, — со знанием дела сообщила Гермиона, — а еще их пение может свести с ума, в древности считали, что песня авгура прощальная и предвещает смерть, а их непромокающие перья нельзя использовать для письма.

Беким уныло слушал все свои нелестные характеристики и смотрел на меня.

— Ну, учитывая погоду, он будет летать постоянно, — усмехнулась я, — а вообще, он у меня тихий, еще ни разу не слышала, как он поет. — Я подставила руку, и тяжелая птица перебралась ко мне на предплечье, больно впиваясь когтями в кожу.

— Только ты возвращайся, — сказала я Бекиму и, открыв окно, выпустила его под дождь. Он мгновенно исчез в темноте.

Скоро в комнату пришли другие девочки. Я познакомилась со всеми и, терпеливо ответив на все вопросы, уснула под их разговоры и шум дождя за окном.

Беким* — от алб. «благословление».

Примечания:

http://ipic.su/img/img7/fs/Fotor_151290649030965.1513571765.jpg

Имя твое — птица в руке,

Имя твое — льдинка на языке.

Одно-единственное движенье губ.

Камень, кинутый в тихий пруд,

Всхлипнет так, как тебя зовут.

В легком щелканье ночных копыт

Громкое имя твое гремит.

И назовет его нам в висок

Звонко щелкающий курок.

* * *

Худенький темноволосый мальчик сидел на лавочке с растрепанной книжкой в руках. На переплете едва угадывались полустертые буквы: «Чарльз Диккенс. Рассказы». Его глаза быстро скользили по строчкам. Он хмурился, то и дело зябко ежась под порывами осеннего ветра, и старался поплотнее запахнуть на себе коротковатый пиджак. Неподалеку от него на узком пустынном дворике столпились другие дети, они разглядывали сдохшего облезлого кота и наперебой обсуждали, где его лучше похоронить.

— Говорю же, дохлый кот — это к беде, нужно отнести его подальше в овраг, — утверждал крупный конопатый мальчик, тыкая палочкой в закоченевшее животное.

— Фи, Билли, он такой гадкий, не трогай его, — поморщилась девочка, стоящая рядом с ним.

— Почему же к беде? Он черный и дохлый, значит, наоборот, к удаче, — покачал головой мальчишка в серой кепке и, вытащив из кармана помятое яблоко, начал его жевать. Остальные посмотрели на него с завистью.

— Ден, дашь откусить? — спросил щупленький белобрысый мальчонка.

— Еще чего! Мистер Боулдер дал его мне за то, что я присмотрел за его собакой. Что ж мне теперь его тебе отдавать? — возмутился хозяин яблока.

— Ну я только кусочек попробовать хотел, — оправдывался мальчонка.

— Я отдам тебе огрызок, если хочешь, — великодушно согласился мальчишка в кепке.

— Ну, кто его будет нести? — спросил конопатый. — Может, ты, Эрик?

— Не хочу, — помотал головой белобрысый и отступил на шаг назад.

— А кто тогда? — спросил Билли. Ребята опускали глаза, переминаясь с ноги на ногу: никто не хотел нести дохлого кота.

— Пусть он несет, — просиял Эрик, показывая пальцем на мальчика с книжкой, который был полностью поглощен чтением и не обращал никакого внимания на ребят. Всех устроило это решение, и дети гурьбой двинулись в сторону лавочки.

— Эй, Том, смотри, там сдох твой братец, — выкрикнул из толпы Деннис. — Тебе пора его похоронить. — Мальчик поморщился и, нехотя оторвавшись от книги, бросил хмурый взгляд на ребят.

— А, может, твой? — едко ответил он.

— Ха, а вот и нет, ты — Том, а всех бездомных котов зовут Томами, — улыбнулся Деннис, остальные поддержали его.

— Ну, а этого звали Деннис, — не остался в долгу мальчишка. Его яркие синие глаза странно контрастировали с черными волосами, весь он был какой-то бледный и хрупкий, словно редкий тропический цветок, по неведомой прихоти природы выросший на болотной кочке.

Мальчишка в кепке вышел вперед.

— Ты что-то очень умный стал, Реддл, вот я тебе сейчас всыплю и посмотрим… — воскликнул Деннис и резко выхватил книжку.

— Отдай, — подскочил Том, наступая на своего неприятеля. Он был выше всех детей, и серая форма была ему маловата.

— Отдам, когда ты отнесешь дохлого братца в овраг, — отступая, ухмылялся Деннис, а потом перебросил книжку Билли. Том бросился на того, пытаясь выкрутить руку с зажатой книгой. Билли закричал. Деннис подскочил к Тому сзади и, схватив его за пиджак, опрокинул на землю.

Завязалась драка. Мальчишки, сцепившись не хуже уличных котов, катались клубком по пыльному дворику, яростно колотя друг друга. Том был в явном меньшинстве, но не спешил просить пощады, молча терпел удары и по возможности наносил свои. Остальные дети расступились и с интересом наблюдали за сражением. Потрепанная книжка валялась на земле. Одна девочка заметила ее и, тихонько подняв, побежала ко входу в серое здание. Вдруг Билли без видимой причины захрипел и схватился за горло, не в силах продолжать драку. Он задыхался, безуспешно стараясь схватить ртом воздух, глаза его расширились от ужаса. В этот момент на крыльце показалась строгая женщина, в одной руке она держала книгу, а в другой — несколько вырванных страниц. Завидев ее приближение, мальчишки прекратили драку. Билли сделал судорожный вдох.

— Что здесь происходит?! — вскричала она. — Кто из вас затеял драку и порвал книгу?! — спросила она, тряхнув вырванными листами.

— Миссис Коул, это сделал Том, — хрипло сказал Билли, кашляя и стирая рукавом пот с раскрасневшегося лица.

— Это ложь! — вскричал мальчишка. Он был тоже изрядно потрепан: на лбу у него красовалась кровавая ссадина, черные волосы топорщились и казались седыми из-за пыли, а в синих глазах плескалось негодование.

— Эми, кто из них виноват? — спросила женщина у девочки, подобравшей книгу. Эми замялась, а потом показала пальцем на Тома.

— Я так и думала, — кивнула женщина. — Двадцать розг, Том, и больше никаких книг, раз ты не умеешь с ними обращаться, — сурово сказал она и, развернувшись, направилась восвояси. Том отряхнулся и, смерив тяжелым взглядом ребят, поплелся за ней следом.

— Том — облезлый кошак! Том — дохлый кошак! — прокричал ему в спину Эрик, но мальчик уходил, не оборачиваясь.

* * *

Картинка начала плыть, я почувствовала, что кто-то сильно трясет меня за плечо. Не привыкшая к такой бесцеремонности, я попыталась оттолкнуть чужую руку.

— Просыпайся! Просыпайся, а то проспишь завтрак! — звонко говорила Гермиона, продолжая меня теребить. Я никак не могла очнуться ото сна, серый дворик все еще стоял у меня перед глазами. Проморгавшись и сев на кровати, я увидела, что мои соседки уже оделись. Гермиона расчесывала гребнем волосы, а Парвати и Лаванда крутились перед зеркалом, щедро отвешивающим комплименты. Я наскоро собралась и, вклинившись в поток других студентов, отправилась на завтрак, не прекращая осматривать все вокруг и дивиться красоте замка.

Усевшись на длинную лавку, я бросила взгляд на стол Слизерина. Драко еще не заметил моего прихода и о чем-то разговаривал с друзьями.

«Сегодня опять что-то новенькое…» — думала я, рассеянно ковыряя омлет. «Надо записать скорее, пока ничего не забылось». Меня очень огорчило, что я не смогла досмотреть сон до конца, это ощущение незавершенности зудело у меня в голове и не давало расслабиться. Сон был тревожный и вызвал у меня негодование, но я никак не могла разрешить спор, произошедший, должно быть, больше полувека назад.

— Доброе утро, — улыбнулся мне подошедший Гарри. Он был весь взъерошенный и сонный, волосы торчали в разные стороны. Глядя на него, я почему-то подумала о Томе из сна.

— Доброе утро, — кивнула я.

— Что-то не так? Ты выглядишь печальной, — сказал Гарри, заглядывая мне в лицо.

— Все в порядке, я просто не привыкла так рано вставать, — улыбнулась я.

— Да уж, спать ужасно хочется, — пробубнил Рон, запивая омлет соком.

Гермиона внимательно изучала расписание занятий. Я заметила, что в зал зашла Макгонагалл и сразу устремилась в нашу сторону.

— Доброе утро, профессор, — нестройным хором отозвался гриффиндорский стол.

— Мисс Руфи, после завтрака зайдите в мой кабинет, нам необходимо обсудить ваше расписание, — сказала она и отправилась за стол преподавателей.

— Тебе, скорее всего, нужно будет выбрать дисциплины, которые ты хочешь изучать помимо основных, — пояснила Гермиона.

— А какие есть дисциплины? — поинтересовалась я.

— Трансфигурация, Чары, Зельеварение, Астрономия, Защита от Темных искусств, Травология и История Магии обязательны для всех. Еще две ты должна выбрать, — объясняла Гермиона. — Лично я рекомендую Руны и Нумерологию, но Гарри и Рон предпочитают не утруждаться и посещают Прорицания, — сказала она, и в ее голосе я услышала неодобрение. — Еще есть Уход за магическими существами и Магловедение.

— А нельзя выбрать сразу все? — спросила я. Гермиона посмотрела на меня с пониманием.

— Можно, я тоже выбирала все в прошлом году, но оказалось, что все успеть весьма проблематично, — рассказала она.

— Да уж, «проблематично», если не считать, что ты ходила весь год, как привидение, забросила Прорицания и пользовалась маховиком, — пробубнил Рон и замолчал под многозначительными взглядами друзей. Я поняла, что он затронул какую-то нежелательную тему, поэтому не стала заострять на этом внимания.

— А почему тебе не понравились Прорицания? — задала я волнующий меня вопрос. — Разве это не интересно?

— Как показала практика, Прорицания преподаются у нас, как лженаука, а профессор Трелони, на мой взгляд, не очень компетентный специалист, — ответила Гермиона, тщательно подбирая слова. «Трелони… Трелони… Надо обязательно познакомиться с этой предсказательницей, ведь Лорд слепо верит в ее пророческий дар», — подумала я. И, закончив завтрак, направилась искать кабинет Макгонагалл, стараясь точно следовать указаниям Гермионы. Странные лестницы так и норовили уехать в другую сторону, я несколько раз пролетала мимо необходимого мне коридора и мне приходилось возвращаться. Достигнув, наконец, кабинета, я тихонько постучала и зашла.

— Присаживайтесь, мисс Руфи. Мне необходимо обсудить с вами несколько деталей, — прокашлялась Макгонагалл. — Видите ли, программа обучения в Хогвартсе очень сложная и разносторонняя. Она включает в себя некоторые специфические дисциплины, которые есть не во всех магических школах. В письме ваш опекун указал, что до сегодняшнего момента вы находились только на домашнем обучении, верно?

— Да, мэм, — кивнула я, еще не понимая, к чему она клонит.

— Так вот, в связи с этим, мы предполагаем, что у вас могут возникнуть некоторые сложности с освоением программы по основным предметам. Поэтому нами было принято решение несколько облегчить вашу задачу, в ваш курс будут включены только общеобязательные дисциплины, — сухо сказала Макгонагал и поджала тонкие губы.

Смутная догадка поразила меня, и я решила немедленно ее проверить.

— Но как же так, мэм? Я слышала, что среди дополнительных дисциплин есть такие интересные как Магловедение, Прорицания, Руны. Получается, я не смогу их изучать? — спросила я, постаравшись, чтобы мое удивление и возмущение звучали искренне.

— Вы сможете приступить к ним, когда и если мы убедимся в том, что ваши успехи по остальным предметам это позволяют, — звенящим голосом сказала она. Мне показалось, что мой вопрос все-таки заставил ее напрячься, и я решила идти ва-банк.

— Но, профессор, мне всегда очень хотелось изучать именно Прорицания, ведь после того, как умерли мои родители, мне стали часто сниться странные сны, которые, бывает, сбываются. Мне бы очень хотелось узнать их истинную природу, — говорила я своим самым жалобным тоном, смотря ей прямо в глаза. И в лице женщины что-то дрогнуло, я увидела сомнение на дне ее глаз. — Я была бы очень вам благодарна, если бы мне позволили посещать этот предмет, хотя бы в качестве факультатива.

— Я не уверена, но, насколько мне известно, у профессора Трелони очень загруженный график, мест может просто не быть, — сопротивлялась Макгонагалл.

— Ну можно я хотя бы спрошу у нее? — умоляюще добавила я, видя, что профессор почти сдалась.

— Спросите, — сухо бросила Макгонагалл. — Но учтите, что по всем основным предметам вас будут спрашивать на том уровне, который установлен в школе, — отрезала она. Я мысленно поздравила себя с победой и распрощалась с Макгонагалл.

Выйдя за дверь, я побежала искать кабинет Трелони. К счастью, по дороге мне попался высокий юноша с барсуком на эмблеме и хомяком в руках.

— Привет, ты не мог бы, пожалуйста, помочь мне найти профессора Трелони, — попросила я.

— Конечно, пойдем, — легко согласился он, — она всегда в своем кабинете. Меня зовут Седрик, я староста факультета Пуффендуй.

— Арта, — представилась я, стараясь не отставать от широко шагавшего юноши.

— Я видел тебя вчера на распределении, в Хогвартсе новенькие — большая редкость, — улыбнулся он, ведя меня запутанными переходами к кабинету. Я спешила. Чутье говорило мне, что нужно поторопиться.

Наконец, мы достигли узкой площадки, из люка в потолке была спущена веревочная лестница.

— Вот, класс находится наверху, — сказал Седрик. Я поблагодарила его, и мы распрощались.

Вскарабкавшись наверх, я очутилась в душном заставленном помещении. Несмотря на то, что было утро, окна были зашторены, в комнате царил красный полумрак и сильно пахло чем-то терпким, тошнотворно-сладким. В одном из кресел сидела женщина с всклокоченными волосами и, перебирая засаленную колоду, что-то бормотала себе под нос.

— Кхм… Доброе утро, профессор Трелони, — поздоровалась я. Женщина ойкнула и подскочила с кресла, поправляя покосившиеся очки-лупы.

— Что случилось, милая девочка? — вытаращилась она на меня. Ее абсурдный внешний вид и обилие бутафории вокруг мгновенно вызвали во мне скепсис. Но я отбросила его и со всей возможной обходительностью объяснила свою ситуацию, не забыв упомянуть о ее редком таланте и моем горячем желании постичь искусство прорицания. Во время своей речи я следила за ее эмоциями, но взгляд гадалки оставался туманным и ничего не выражающим. Она смотрела в какую-то точку позади меня, и я не была уверена, что она меня слышит.

— Дай-ка я посмотрю, — отмерла она после затянувшегося молчания и, схватив мою ладонь, так низко склонилась над ней, что едва не касалась ее кончиком носа. «Так, так это ясно… Пояс Венеры чистый… Тут на холме мужчина… Да-да… И Интуиция глядит… Раз, два, три треугольника… Ага…» — бормотала она. Вдруг ее глаза округлились и она отпрянула, подняв руки в защитном жесте.

— Что-то случилось? — спросила я, поведение колдуньи меня пугало.

— Семь… Я вижу… Семь смертей стоят над тобой, — сбивчиво проговорила она. — И еще большая опасность, да-да, смертельная опасность, — говорила она загробным голосом. Вдруг камин, горевший до этого спокойно, вспыхнул ярче и затрещал. Трелони опять вздрогнула и замолчала. Я в изумлении уставилась в очаг, где средь красных угольев начало проступать знакомое старческое лицо.

— Хм… Доброе утро, Сибилла, — сказал очаг голосом Дамблдора.

— Здравствуйте, Альбус, — пролепетала гадалка.

— Доброе утро, профессор, — вежливо отозвалась я и увидела, как два особенно ярких угля в глазницах метнулись в мою сторону, силясь разглядеть.

— И вам, мисс Руфи, — сказал он.

— Что-то случилось? — спросила Трелони тоненьким голосом, удивленно таращась на очаг.

— Да нет, ничего серьезного, Сибилла, я вижу ты занята со студентом, мой вопрос подождет. Удачного дня, — сказал Дамблдор и с треском исчез. «Значит, все-таки…» — мою мысль прервала Трелони:

— Так о чем мы говорили? — спросила она, смотря на меня сквозь свои лупы.

— Я хочу посещать ваши занятия, — повторила я свою просьбу.

— Так в чем же дело, приходите вместе со своим курсом, — деловито сказала она. — Мой предмет чрезвычайно полезен для всех.

Я поблагодарила ее и пообещала обязательно прийти.

Плутая по замку в поисках башни Гриффиндора, я рассматривала окружающее убранство. Живые картины, доспехи и старинные гобелены тревожили мое воображение. «А ведь Он тоже здесь когда-то ходил и видел все это. Давным-давно… Если бы попала в Слизерин, могла бы даже посмотреть, где Он жил…» — меланхолично подумала я и почему-то разволновалась от этой мысли. Я постаралась представить, что Он чувствовал, когда ходил по этим древним коридорам, о чем думал и чего желал. Ведь Лорд всегда рассказывал о Хогвартсе с восторгом и трепетом, он считал этот замок своим домом. «Интересно, где Он сейчас и что делает? Наверное, опять вербует кого-нибудь или читает, или сидит с Нагайной у камина. Так, сегодня же вторник… Значит, вечером будет собрание», — вспомнила я.

«Дамблдор почему-то не хотел допускать меня к Прорицаниям, но я его обогнала, и он не стал вмешиваться. Значит, он почему-то меня опасается, боится, что я что-то узнаю от Трелони. Ведь ее предсказание — это гвоздь всей войны. Не будь его, и все могло бы пойти иначе: Лорд бы не стал охотиться за Гарри и не потерял бы силы, волшебный мир быстро сдался бы ему на милость, потому что у них не было бы надежды, что кто-то придет и спасет их… Они ведь не сражаются за свою правду, разбегаются, как крысы с корабля: и в Косом Переулке, и на Чемпионате…»

Вывернув в очередной коридор, я чуть не столкнулась со Снейпом.

— Так-так, прогуливаетесь, мисс Руфи? — процедил он сквозь зубы. — Осматриваете новую вотчину? Очевидно, расписание занятий составлено не для вас, полагаете, что все подстроятся?

— Я просто потерялась.

— Вы ошибаетесь, если думаете, что кого-то здесь будет слушать ваши оправдания. Ничто не помешает мне снять баллы с вашего факультета. — Я смерила его хмурым взглядом.

— На каком предмете вы сейчас обязаны быть? — недовольно спросил он после недолгого молчания. Я смутилась и полезла в карман за листом с расписанием.

— Так я и думал, вы даже не потрудились ознакомиться. Первый день в школе, но вы уже полностью оправдали дурную славу факультета Гриффиндор, — издевался он.

— Чары, у меня сейчас Чары, — нервно отозвалась я.

Он резко развернулся и широким шагом двинулся в обратную сторону. Я поспешила за ним, едва не переходя на бег, и мысленно удивилась перемене в нем. Снейп показался мне сейчас намного более внушительным и грозным, чем в присутствии Лорда. Мантия развевалась за ним, он шел так уверенно и гордо, словно замок на самом деле принадлежал ему. «Ха-ха, будто я не видела, как низко ты кланяешься…» — едко подумала я.

Мы достигли двери, и Снейп резко распахнул ее передо мной. Весь класс разом обернулся на меня, застывшую в дверях.

— Извините, — сказала я, но голос прозвучал слишком тихо.

— Стойте! Пожалуйста, не входите, — пропищал низенький человечек, спешно слезая с табуретки и устремляясь ко мне. — Я сейчас продемонстрирую наглядно. Смотрите все сюда!

Он подошел к дверному проему и, обведя его палочкой, громко сказал: — Specularetur adventum! А теперь проходите, мисс?..

— Руфи, — отозвалась я, но заходить в заколдованный проем мне не хотелось, это заклинание было мне неизвестно.

— Не бойтесь, с вами ничего не случится, — подбодрил меня коротышка-профессор. Я шагнула в класс, и помещение заполнил противный высокий звон, некоторые заткнули уши. Профессор взмахнул палочкой, и все стихло.

Я поскорее заняла свободное место рядом с девочкой из Когтеврана.

— Вот это наглядная демонстрация простейших сигнальных чар оповещения, — деловито пищал профессор, возвращаясь на свою табуретку-кафедру. — Их можно настраивать на конкретного человека или делать универсальными, сигнал может быть звуковым или световым. Самым полезным в этом заклинании я считаю то, что вы можете быть сколь угодно далеко, но, если интересующий вас субъект пересечет установленную вами границу, ваша палочка подаст вам сигнал. А теперь давайте потренируемся.

Заклинание оказалось несложным и получилось у меня с первого раза, за это профессор присвоил Гриффиндору три очка.

— У тебя отличная подготовка по Чарам, несмотря на то, что ты училась на дому, — сказала мне Гермиона, когда мы шли по коридору после занятия.

— У меня просто был очень хороший учитель, — улыбнулась я.

— В Хогвартсе отличные учителя, почти все — профессионалы, — сказала она.

— Ключевое слово «почти», — вставил Рон, — чего только стоил Локонс, да и с Хагридом, чует мое сердце, легко не будет.

После обеда наши пути разошлись. Я вместе с Гарри и Роном отправилась на Прорицания, а Гермиона — на Древние Руны.

— Ты только не пугайся и, чего бы она ни сказала, не принимай близко к сердцу, — предупредил меня Гарри. — Она постоянно всем предсказывает скорую смерть и несчастья, очень это любит, но еще никто от этого не умирал.

— Когда я сегодня к ней заходила, она предсказала мне целых семь смертей, — улыбнулась я.

— Видимо, одной ей показалось маловато, — рассмеялся Рон.

Мы поздоровались с проковылявшим мимо профессором Грюмом, и мне вновь показалось, что он слишком пристально на меня посмотрел.

— У меня мороз по коже от его вида, — пожаловался Рон, — хотя Джордж и Фред были просто в восторге от его занятия.

— Неизвестно, какой вид был бы у тебя, если бы ты пересажал столько Пожирателей, — отозвался Гарри.

— Фред сказал, что на занятии Грюм им говорил, что сам видел… Того-Кого-Нельзя-Называть, еще до того, как… В общем, давно.

— И как ему? — внезапно спросила я.

— Что как?

— Ну, какой Он был, — спросила я.

— Я не спрашивал Фреда, да и вряд ли Грюм Его разглядывал, скорее всего, он уносил ноги… и лишился одной.

— Интересно, кто-нибудь пробовал драться с Ним напрямую? — спросила я чисто из любопытства.

— Нет… Я не думаю… В том смысле, что нужно быть сумасшедшим, чтобы с Ним драться. Отец рассказывал, что во время войны, если в бою появлялся Он, то живым никто не уходил.

— А откуда твой отец знает? — спросила я.

— Мой отец знал тех, кто сражался, из них почти никто не выжил. С Пожирателями можно справиться, вон, Грюм как поднаторел, а с Ним — нет.

— Дамблдор бы справился, — убежденно сказал Гарри. — Дамблдор — величайший волшебник, и Волдеморт всегда его боялся.

— Гарри… — осадил друга Рон, — не произноси Его имя.

— Я не боюсь Его имени, — покачал головой Гарри. — Хогвартс — самое безопасное место.

— Почему?

— Потому что здесь Дамблдор. И Он никогда сюда не сунется.

— Так-то оно так, — согласился Рон. — Но, Гарри, Дамблдор победил Гриндевальда на дуэли, хотя он считался самым сильным Темным Магом со времен Мордреда, с этим никто не спорит. Но почему же он тогда не повторил то же самое с Тем-Кого-Нельзя-Называть? Что ему стоило?

— Наверное, они просто не встречались, возможно, Волдеморт прятался от Дамблдора, — пожал плечами Гарри. — Можно будет спросить у Грюма в четверг.

Я молчала и думала о том, что будет, если этот Грюм прочтет мои мысли. «Нужно быть осторожнее, вряд ли я смогу противопоставить что-то опытному аврору, нельзя смотреть ему в глаза…» — подумала я перед тем, как второй раз за день зайти в душную красную комнату.

Рас-стояния: версты, мили…

Нас рас-ставили, рас-садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам земли.

Заговорщиков: версты, дали…

Не расстроили — растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас как сирот.

* * *

Помещение старинной библиотеки, заставленное высокими книжными стеллажами, погрузилось в вечерний сумрак. Отовсюду слышались тихий скрип перьев, шелест пожелтевших страниц и задумчивое пыхтение.

Я сидела над своим пергаментом и старалась составить более-менее приличное эссе по Прорицаниям. Книги, лежащие вокруг меня, пахли пылью и временем. Моя тема: «Искусство точных предсказаний» была скучной и сомнительной, как и все, о чем говорила на занятии Трелони. «Права была Гермиона, надо было проситься на Нумерологию…» — вздохнула я и, взяв очередной фолиант, погрузилась в чтение.

* * *

Эффект Пигмалиона.

Обычная магия преимущественно базируется на специфических действиях, производимых волшебником. Но как же колдовали древнейшие из нас, когда ни специальных заклинаний, ни волшебных палочек еще не существовало? Едва ли можно дать однозначный ответ на этот вопрос, но одно мы можем утверждать с уверенностью: одним из первых и самых важных источников магии было слово. Поэтому предсказатель всегда должен помнить, какой силой обладают его слова и как они способны определить судьбу услышавшего их.

Мы всегда должны помнить об эффекте Пигмалиона.

Это явление было открыто еще в глубокой древности. Оно состоит в том, что предсказание события зачастую способствует его исполнению. К примеру, умело предсказанный успех так благотворно влияет на ауру волшебника, что удача сама спешит к счастливцу. И напротив, предсказание беды способно сильно навредить уверенному в его истинности. Страх приближает то, чего мы боимся, а вера в себя, даже переданная нам другим человеком, может окрылить. Не важно, считаете ли вы себя способным на иное свершение или уверены, что не способны, в любом случае, вы окажетесь правы. Реально лишь то, о чем мы думаем.

* * *

Прочитав эти строки, я замерла, словно громом пораженная. «Вот! Именно это происходит с Лордом. Он боится смерти и притягивает ее к себе. Лорд сам решил, что предсказание верно, и теперь не имеет значения, были слова Трелони пророчеством или бредом, они уже стали правдой!» — подумала я и, схватив перо, начала переписывать текст из книги в свой дневник. «Нужно, чтобы Он непременно прочитал это», — размышляла я, скребя пером по бумаге. Чернила бесследно таяли на странице.

— Через полчаса отбой, библиотека закрывается! — звонко оповестила мадам Пинс.

«Только вот едва ли эти строки смогут перебороть его упрямство. Нужно сделать что-то, чтобы он поверил написанному здесь больше, чем своим опасениям». Я дописала текст и, скинув все в сумку, отправилась в башню Гриффиндора. По дороге мне встретился Драко, он кивком предложил поговорить, и мы встали у окна, ведущего во внутренний дворик.

— Ну и угораздило же тебя, — потянул он без предисловий. Я согласно кивнула, смотря, как скатываются капли по витражному стеклу.

— Ты писала кому-нибудь? — тихо спросил Драко.

— Нет.

— Я написал сегодня матери. И про тебя тоже сказал, ничего?

— Хорошо, так даже лучше, ты избавил меня от неудобного письма, — улыбнулась я.

— На самом деле, Гриффиндор — не самый худший вариант, по крайней мере, не Пуффендуй, — презрительно скривился Драко. — Только тебе надо держать ухо востро, там полно дамблдоровских сошек, даже эта драная кошка — Макгонагалл. Она мигом ему все докладывает. Так что не болтай лишнего и, я тебя умоляю, держись подальше от Поттера и его компании.

— Да, про Макгонагалл ты верно заметил… А насчет Поттера погорячился. Если я буду демонстрировать к нему неприязнь, то быстро наживу врагов, — сказала я.

— Тоже верно, — согласился Драко, — хотя бы не афишируй.

— Расскажешь мне, когда придет ответ? Ну, если там будет что-нибудь для меня, — замялась я.

— Да, конечно. Мама наверняка еще конфет пришлет, — кивнул Драко.

Мы поболтали еще немного, и я поспешила в башню, чтобы успеть до отбоя.

В гостиной было шумно и людно. Обсуждали Грюма и Снейпа, говорили про грядущий Турнир и иностранных гостей. Я смотрела, как Гарри и Рон играют в шахматы. Мои мысли всецело занимал эффект Пигмалиона. «Может, стоит написать Лорду? Что я Ему скажу? Вот, прочтите, что я нашла, вдруг это опять что-то очень важное?» — иронично подумала я.

В комнате ярко горел камин, пламя отсвечивало от старинного золота на гобеленах. Желтые львы, птицы и драконы на алых, тронутых тленом бархатных полотнах полыхали отсветами пламени, — казалось, что они шевелятся. Мне было душно. Шум голосов, смех, шелест, звон часов обступили меня тесным кругом. «Что я скажу Ему? — Извините, я случайно попала на Гриффиндор? Я вовсе не хотела учиться с вашим врагом, но вот, взгляните, вдруг это Вам поможет? Смешно. Он сам отправил меня сюда. Это — Его вина… А в мэноре сейчас поздний ужин. Трэверс курит трубку и играет с Долоховым в вист. Нарцисса пьет кофе, держа в руках крохотную книжицу с цветами на переплете. На ее тонких пальцах сияют бриллианты. Нагайна сворачивается тугим пестрым узлом на полу и смотрит немигающим взглядом на пламя. И Он… Я знаю Его уже давно. Я знаю Его всю жизнь. Всю недолгую, но, несомненно, прекрасную жизнь, которую Он мне подарил. Я видела его немощь и силу, сомнения и радость, но все же, что я могу про Него рассказать? Разве только то, что Он всегда держит слово. Ведь все, что Он мне обещал, я получила сполна».

— Вы как хотите, а я иду спать! Лично мне не хочется заснуть на первой паре у профессора Грюма, — громко заявила Гермиона.

— И не получится, его чудо-глаз видит все, — восторженно протянул Фред. — Вот бы узнать, как наколдовать такой, я бы согласился заменить один свой.

— Я бы тоже, — поддакнул Джордж.

Гостиная постепенно пустела, стихали веселые голоса. Посидев еще немного, я решила последовать примеру Гермионы и отправилась в спальню. Кровать встретила меня холодными влажноватыми простынями, одной печки явно не хватало, пришлось набросить согревающие чары. Пыльный темно-красный полог угрюмо нависал над моей головой. Из коридора тянул сквозняк, а за окном тоскливо завывал холодный осенний ветер. Я ворочалась с боку на бок и никак не могла удобно улечься. Кровать казалась мне слишком жесткой, а мысль о том, сколько человек спали на ней до меня почему-то пугала. «Тысяча лет… Сколько же людей, жизней, историй, слез и бурь помнят эти стены? А ведь где-то здесь, в замке, еще живет змеиный царь — ужас, оставленный Слизерином потомкам». Я прислушивалась к мерному дыханию девочек и пощелкиванию углей, пока сон наконец не захватил меня в свои объятья.

* * *

Круглый кабинет был погружен в полумрак, в канделябрах с треском догорали свечи. Дамблдор, увенчанный фиолетовым ночным колпаком с мерцающими звездами, сидел за столом напротив Снейпа.

— В целом, все по-прежнему, тема великанов не поднималась, но, я уверен, если бы Ему удалось заручиться их поддержкой, то Он не стал бы молчать, — хмуро рассказывал мужчина.

— Ну, а как вообще Его настроение? — поинтересовался Дамблдор, отхлебывая чай с молоком.

— Вы, Альбус, не за того меня принимаете. Я не работал в Святом Мунго и в настроении сумасшедших не разбираюсь.

Дамблдор улыбнулся в бороду. Его очки-половинки блеснули в окружающем сумраке.

— Я принимаю тебя, Северус, за умного и проницательного человека. Ты напрасно считаешь Тома сумасшедшим, будь это так, все было бы намного проще.

— Люциус сказал мне, что Темный Лорд был в ярости, когда узнал про результаты распределения. Он хотел немедленно отозвать девчонку назад. И Люциус едва смог уговорить его не предпринимать поспешных действий. Лорд считает, что вы каким-то образом повлияли на шляпу. — Улыбка Дамблдора стала явной, он довольно откинулся на спинку кресла.

— Полагаю, Тому было невдомек, что его протеже может не попасть на твой факультет.

— Хоть в этом повезло, хватит с меня этих «особых» детей.

— И все же, Северус, будь поласковее к девочке, — мягко сказал старый волшебник.

— Поласковее?! — выплюнул Снейп. — Это как? Покупать ей конфеты?

— Не обязательно. Ты молод, мой мальчик, и еще плохо разбираешься в людях…

— Сколько раз я просил вас не называть меня «мальчиком»?! — негодующе перебил Снейп.

— И все же, постарайся понять, она здесь одна, тебе ли не знать, каково это? Для нее ты — один из «своих», так или иначе, она к тебе потянется. Возможно, вы нашли бы общий язык, — терпеливо продолжал Дамблдор.

— Общий язык с воспитанницей Лорда? Что за вздор! Как вы себе это представляете? — едко спрашивал Снейп, его лицо выражало крайнюю степень недовольства, он хмуро сверлил взглядом старика.

— Именно! — воскликнул Дамблдор и добавил тише: — Больнее всего получать удары от ближних. Если у тебя получится найти с ней общий язык, значит, получится и влиять на нее. И тогда мы сможем использовать оружие Лорда против него. Ты сам говорил, что девочка талантлива и не по годам умна. Том уже многому ее научил, ни к чему, чтобы их связь крепла. То, что он отправил ее сюда, наша большая удача. Согласись, будет лучше, если такая талантливая волшебница будет хотя бы нейтральной. Ты знаешь, как дорого приходится платить за ошибки — тебе воздастся, если ты поможешь избежать их кому-то.

— Вы полагаете, девчонка может иметь какое-то значение? — скептически переспросил Снейп.

— Самое прямое, — кивнул старик. — Пойми, мой мальчик, чтобы нанести сокрушительный удар, не обязательно обладать огромной силой, достаточно просто знать слабые места нашего противника. Сдается мне, что одно из них спит сейчас в башне Гриффиндора.

— Если бы она имела какое-то значение, Лорд бы не отправил ее сюда, — недовольно поморщился Снейп. — На самом деле она просто мешалась, не думаю, что он бы доверил ей какое-то задание.

— Девочка уже опровергла твою гипотезу, потому что первым делом она побежала к Сибилле. Значит, задание все-таки было. Нам теперь остается только наблюдать и постараться обратить ситуацию в свою пользу. Хочешь лакричную конфетку?

— Вы же знаете, что я не ем эту гадость, — раздраженно отозвался Снейп.

— Напрасно, они очень недурные, в мою молодость их все просто обожали, — мечтательно протянул старик.

— До свиданья, Альбус, — буркнул Снейп и, резко поднявшись, покинул кабинет.

* * *

Я проснулась от хлопка закрывшейся за Снейпом двери. Сердце гулко стучало о ребра, хотелось пить. Вокруг было темно, часы показывали три часа ночи. «Ну и ну… Не нравится мне это. Снейп снова докладывает Дамблдору то, что было на собрании. Может, Снейп играет на два фронта? Ждет, когда будет очевидный перевес, чтобы переметнуться и сохранить собственную шкуру? Похоже на то… Лорд хотел меня забрать», — от последней мысли меня одолело чувство потери. «Я могла убраться отсюда, если бы не Люциус, чтобы ему боггарты снились», — раздраженно подумала я. «Ну ничего… Дамблдор расценил меня как угрозу, но даже он не знает всего. Мы еще посмотрим, кто тут «слабое место». Будет забавно посмотреть на Снейпа, старающегося найти со мной общий язык», — я усмехнулась, глядя в черноту полога, и, преисполненная боевого духа, снова уснула, на сей раз без сновидений.

Хмурое утро ознаменовалось появлением Бекима. В клюве он притащил какое-то жуткое неведомое существо, в котором Гермиона сразу же признала соплохвоста. Беким положил его мне на кровать и с жутко довольным видом уселся у себя в клетке.

— Он мертвый, да? — спросила Гермиона, смотря на добычу Бекима со смесью отвращения и жалости.

— Очень на это надеюсь. Зачем ты притащил эту гадость? — спросила я у Бекима. Авгур сначала уставился на меня с удивлением, а потом тряхнул головой и, распушив зеленый гребень, отвернулся.

— Я думаю, он так проявляет заботу, — сказала Гермиона. — Может, хотел тебя угостить. Кстати, соплохвосты — гибриды мантикоры и огненного краба, но Хагриду они нравятся, он заставляет нас кормить их на занятиях.

— Это отвратительно. Но зачем? Неужели на свете без них мало всяких опасных гадов? — удивилась я. Гермиона не нашлась с ответом, а я воспользовалась тем, что Беким отвернулся, и выкинула тушку в окно.

После завтрака мы все собрались у кабинета Защиты от Темных Искусств и поджидали профессора Грюма. Я нервничала перед встречей с самым лютым аврором. Наслушавшись за несколько дней жутких историй с его участием, я очень боялась быть им пойманной. «Интересно, если он посадит меня в Азкабан, мне тоже пришлют «прощальный подарок»?»

Когда я накрутила себя до достаточной кондиции, чтобы решить не сдаваться без боя, в конце коридора послышались тяжелые шаги и стук протеза по каменным плитам. Я бросила короткий взгляд в сторону преподавателя. На вид он больше всего походил на пирата из детских книжек, не хватало только пышных усов, попугая и трубки.

— Заходите-заходите, пошустрее, — прохрипел Грюм, пинком распахнув дверь класса. — Уберите это в сумку, мистер Томас, доедите на перемене. Что вы копаетесь? Как ваша фамилия? Лонгботтом? Замечательная фамилия, сядьте уже, — не переставал он отвешивать комментарии растерявшимся студентам. Его волшебный глаз бешено вращался, словно норовя выскочить из орбиты. Я тихонько примостилась за одной из отдаленных парт и уставилась на чистый лист пергамента.

— Первая парта все еще свободна, извольте занять, если не хотите, чтобы я посадил за нее инфернала, — пригрозил он. — Все на месте? Тогда начнем. Мне передали ваш журнал, — я вижу, вы многое успели пройти: оборотней, колпаков, водяных, боггартов… Это замечательно! Но увы, совершенно бесполезно! — рявкнул он. — Забудьте все, чему вас учили. Все это — вранье и никогда вам не пригодится! Вопрос, мисс Грейнджер?

— Да, сэр, я бы хотела заранее уточнить, по какому учебнику мы будем осваивать курс. По «Важнейшие приемы для защиты от темных сил» или по «Универсальное пособие по защите»? — спросила Гермиона неестественно высоким голосом.

— Уберите эту дрянь, мисс Грейнджер. Да-да! Оба! На моих уроках макулатура вам не понадобится. Запаситесь лучше терпением! — Гермиона вспыхнула и опустила взгляд на руки. — Так вот! Все, что пишут в этих учебниках — выдумка, блажь и сотрясение воздуха! На самом деле все совершенно не так, и моя задача показать вам, как это — «так»! — громогласно хрипел он.

От каждой его новой реплики я внутренне вздрагивала и готовилась к нападению, ни на секунду не выпуская из ладони древко палочки. Но когда Грюм начал демонстрировать непростительные проклятья, я невольно заинтересовалась происходящим и отвлеклась от своих страхов. Все три заклинания получились у него легко и изящно, что только подтверждало мои опасения относительно его магической мощи и опасности. Я смотрела на лицо Грюма, когда класс озарила зеленая вспышка. В это мгновение он мне напомнил кого-то. В его уродливых чертах, прищуре и ухмылке скользнуло что-то очень знакомое, но вспышка погасла, а я так и не смогла понять.

— Вот так. Никакой защиты, мгновенно и неотвратимо. Единственное, что может вам помочь — постоянная бдительность! — рявкнул он. Все в классе одновременно вздрогнули. — А теперь посмотрим, сможете ли вы сопротивляться хотя бы самому безобидному из них.

Грюм начал испытывать каждого по очереди. Я вновь и вновь видела остекленевшие глаза ребят и их глупые выходки, которые внушал им Грюм. Единственным, кто смог сопротивляться проклятью, был Гарри. «Зачем он делает это? Круциатус тоже будет демонстрировать? Грюм прикрывается Дамблдором, но все это очень подозрительно. Может, все это просто отвлекающий маневр? Дамблдор знает, кто я, и мог бы попросить Грюма выполнить грязную работу за него, если бы захотел. А значит, это может быть просто спектакль…».

— Мисс Руфи, вы следующая, — прохрипел Грюм. Я нащупала древко палочки в кармане. — Приготовились? Итак, начнем… — Повисла пауза, я застыла на вдохе, следя только за его рукой.

— Империо!

— Рефлекто! — вскинула я палочку одновременно с ним. Заклятье сработало, и Империус вернулся к своему создателю. Вращающийся глаз замер, все лицо Грюма обрело бессмысленное выражение. А моя мгновенная радость победы сменилась замешательством. «Что делать дальше? Бежать? Сейчас?» Ребята за моей спиной испуганно перешептывались, кто-то из девочек вскрикнул.

— Ты напала на преподавателя, — ахнула позади меня Гермиона. От напряжения у меня дрожали руки, я так и стояла с поднятой палочкой.

Грюм быстро приходил в себя, он стал глубже дышать, прикрыл глаза, а потом, словно через силу, поднял руки и начал медленно громко хлопать.

— Бра-а-аво, мисс Руфи, — сказал он и неуклюже двинулся на меня. Тело все еще плохо его слушалось.

— Извините, сэр, я не хотела, чтобы так получилось… — тихо пролепетала я, отступая назад.

— Вот! Все видели, как нужно давать отпор преступникам? Берите пример. Постоянная бдительность! Вас нелегко будет убить, — гаркнул он, и его тяжелая рука обрушилась на мое плечо. — Отлично, Руфи!

Возвращались с занятия мы в тягостном молчании, каждый думал о своем. Гарри был бледен, а Невилл, кажется, вовсе не соображал, что происходит.

— Я уверена, что это незаконно! — не выдержала Гермиона. — Как они могут демонстрировать Непростительные на студентах во время занятия, если это карается Азкабаном?

— Это и правда было жутко, — откликнулся Гарри. — Но, я думаю, Грюм в чем-то прав. Пожиратели смерти не станут церемониться, мы должны знать, с чем имеем дело. Арта, ты можешь научить нас тому заклинанию?

— Я… Да, наверное…

— Где ты научилась ему? — тут же спросила Гермиона. — Его нет в школьной программе, я читала про него. Это сложная боевая магия, ей учат только Авроров. Но даже из них могут использовать не все, — со знанием дела сказала она. Я почувствовала, что на меня с интересом посмотрели сразу несколько ребят, идущих рядом.

— Ну… Э-э… Мой опекун посчитал, что мне нужно его освоить, — неуверенно сказала я, не придумав ничего лучше. Мои слова прозвучали неубедительно, и Гермиона посмотрела на меня с подозрением, но промолчала.

— Значит, нам нужно найти место для тренировок, — продолжал свою мысль Гарри, — желательно такое, чтобы Филч про него не пронюхал.

— Может, Визжащая хижина? — предложил Рон.

— Нет, она слишком далеко, лучше, чтобы это место было в замке.

Я не участвовала в дальнейшем обсуждении и думала только о том, что в очередной раз влипла в неприятности. Меня опять посетила мысль написать Лорду и спросить у него совета.

«Не будете ли вы против, если я поучу Гарри Поттера боевым заклинаниям?» — съязвил внутренний голос. «Вряд ли он станет отвечать, наверняка у него много дел, к тому же мы слишком плохо расстались…» — тоскливо подумала я и отправилась в библиотеку. Мое эссе по Прорицаниям все еще не было закончено.

Я думала в уютный час дождя;

а вдруг и впрямь, по логике наитья,

заведомо безнравственно дитя,

рожденное вблизи кровопролитья?

Когда глаза откроются — смотреть,

какой судьбою в нем взойдет отрава?

Отрадой — умертвить? Иль умереть?

Или корыстно почернеть от рабства?

* * *

Листья постепенно покидали ветви деревьев под резкими порывами осеннего ветра. Теперь они шуршали и катались по двору, сверкали золотом на тихой глади Черного озера. Мне постоянно казалось, что время в Хогвартсе текло иначе, чем во всем остальном мире. В старинном замке оно неслось вскачь, порхало сквозняками по длинным коридорам, падало рубинами на дно часов. Дни мелькали перед моим взором пестрым хороводом, сливались в неразличимый поток. Сентябрь близился к концу, вся школа жила в предвкушении появления иностранных гостей. Отовсюду слышались навязчивые толки о способах обмана чар, ограничивающих возраст участников. Раззадоренные обещаниями щедрой награды и неминуемой славы, ребята строили фантастические теории и догадки об испытаниях Турнира. Преподаватели, словно сговорившись, решили «подтянуть» студентов по всем предметам и засыпали непомерными заданиями.

У меня, ко всему прочему, внезапно обнаружились большие пробелы по Трансфигурации. На одном из занятий Макгонагалл вдруг решила повторить пройденный материал и дала нам десять заданий, из которых я успешно справилась лишь с одним, превратив нож в перо. Практическая польза от такого превращения была мне абсолютно ясна: если во время сражения в тебя кто-то пустил рой ножей, есть резон превратить их в мягкие перья. Но я совершенно не понимала, с какой целью нужно было превращать кролика в сахарницу или подушку в ежа. Неужели может так случиться, что волшебнику, гуляющему по поляне с кроликами, может вдруг до зарезу понадобится сахарница? Не найдя ответа, я задала этот вопрос Макгонагалл напрямую, но он почему-то ее расстроил и оскорбил. Она даже сняла с меня пять баллов «за неуместные сомнения в пользе магического мастерства Трансфигурации». Для каждого такого бесполезного, на мой взгляд, превращения требовалась специальная формула, которую надлежало помнить и знать. Гермиона вызвалась помочь мне и по вечерам в гостиной показывала необходимые превращения.

Несколько раз мы с ребятами пытались тренировать заклинания в одном из заброшенных классов. Но Филч очень быстро нас находил, и мы едва успевали спрятаться. После трех неудавшихся занятий затею решено было отложить до тех пор, пока не будет найдено более надежное место.

Снейп, к моему удивлению, не выполнил просьбу Дамблдора из сна и стал делать все с точностью наоборот. Он постоянно язвил, снимал баллы и придирался к совершеннейшим мелочам. Даже прилично сваренными зельями он оставался недоволен и всем своим видом демонстрировал пренебрежение. Меня удивляло то, что эта его манера в основном распространялась на представителей львиного факультета, причины этого были не ясны, но больше всех доставалось Гарри, Невиллу и мне. Первое время он как будто приноравливался, а к концу сентября разошелся не на шутку.

На очередном занятии мне повезло. Нам необходимо было приготовить одно из восстанавливающих зелий. Заглянув в рецепт, я обнаружила, что это именно тот состав, который я готовила для Лорда на протяжении нескольких месяцев по сто раз на дню. Я знала его наизусть и могла бы приготовить даже с закрытыми глазами. Обрадовавшись этому, я немедленно приступила к работе, то и дело ловя на себе скептические взгляды Снейпа.

— Вы сегодня необычайно деятельны, Руфи. Возомнили себя великим зельеваром? В книге написано ясно: «добавлять муховертку после валерианы», — процедил Снейп, сунув нос в мой котел.

— Без разницы, — буркнула я, продолжая мешать зелье по часовой стрелке. Но Снейп каким-то чудом расслышал мои слова среди окружающего бряцания и бульканья.

— Неужели? Вам не ясен смысл слова «после»? В таком случае следует для начала научиться читать, — едко сказал он, кривя губы.

— Нет, сэр, дело в том, что когда мне приходилось готовить этот состав в прошлый раз, мой Учитель сказал, — на этих словах я остановилась и посмотрела на Снейпа сквозь столб пара, — что никакой разницы нет.

— Ах вот как, значит, эта чушь еще и не вашего авторства, — продолжал Снейп, — очевидно, ваш учитель разбирался в зельеварении не лучше Лонгботтома. Уберите этих слизней обратно в банку, увижу хоть одного под столом, будете драить весь кабинет! — рявкнул он, глядя в сторону Невилла. В этот момент прозвенел звонок и все поспешили сдать флакончики на преподавательский стол и убраться подальше.

— Я передам ваши слова моему учителю, возможно, Он захочет с вами переговорить по этому поводу, — сказала я Снейпу, ставя свой пузырек на стол перед ним.

— Тогда поспешите успеть до того, как я сообщу Ему про все ваши успехи, в том числе и про новых друзей. Уверен, Он будет очень за вас рад, — процедил Снейп, в его глазах плескалось злорадство.

От этих слов словно повеяло холодом, во мне поднялось возмущение, поэтому свой ответ я выпалила не обдумывая.

— Сообщайте сколько влезет, раз ваша единственная отрада — подсматривать и подслушивать, а потом выбалтывать все, как сорока. Нравится ломать своим языком чужие жизни? — прошипела я.

Его реакция превзошла мои ожидания: Снейп чуть вздрогнул, еще пуще побледнел и отпрянул. Посчитав себя отомщенной, я двинулась прочь из класса, но стоило мне выйти в коридор, как кто-то схватил меня за шкирку, как котенка, и прижал к стене. Я увидела Снейпа и едва узнала. Его черты перекосились, а в черных глазах плескалось бешенство. Он был страшен и казался совершенно невменяемым. Я попыталась достать палочку.

— В-вы… Не сметь! Ни черта не смыслите… Нахальная, бестолковая! Если бы я знал… — бессвязно кричал он, встряхивая меня за плечи после каждой реплики. Вдруг откуда-то прилетел красный жаркий луч и ударил точно по его руке. Мужчина зашипел, выпуская меня из своей хватки.

— Что, Снейп, зажимаешь студенток по углам?! Ты поэтому здесь так пригрелся, да?! — громогласно проревел невесть откуда взявшийся в коридоре Грюм.

— Уверяю вас, мне нет никакого дела до малолеток. Мисс Руфи наказана за плохое поведение, — нашелся Снейп, потирая покрасневшую обожженную руку. Он как будто пришел в себя и теперь старался спрятать взгляд от вылупленного на него волшебного глаза Грюма.

— Смотри, чтобы я тебя не наказал! Ты давно уже должен быть в другом месте, а я говорил Альбусу, что незачем защищать гаденышей вроде тебя. Небось опять навострил лыжи к своему Хозяину?! — яростно хрипел Грюм, стуча протезом по полу. Звуки гулким эхом разносились по подземельям, вторя словам старого аврора.

— Это решение было принято на расширенном заседании Визенгамота, вы желаете взять на себя его функции? — спокойно спросил Снейп, его бешенства словно не бывало.

— Не надо мне ля-ля! Бывших Пожирателей не бывает, тебе ли этого не знать, Снейп? Будешь лезть на рожон, я поставлю этот вопрос где надо, и тебя допросят с пристрастием. Может выяснится что-нибудь интересное, и учти, спокойная жизнь закончилась. Хоть твои дружки и отняли у меня глаз, но я не стал от этого хуже вас видеть! — распалялся Грюм. Снейп молча пережидал бурю и больше не пытался оправдываться.

— Будет к тебе приставать — сразу говори мне, я ему живо подыщу камеру, — сказал мне аврор с усмешкой. — В Азкабане сейчас полно свободных мест… — протянул он, кося на Снейпа волшебным глазом.

— Ну хватит, я просто взорвала котел и не согласна с назначенным наказанием, что, теперь его во всех грехах обвинять? — вступилась я за «своего».

— Да на нем такие грехи, девочка, что ты себе и представить не можешь, — заговорщически сказал Грюм и, бросив еще один уничижительный взгляд на Снейпа, заковылял прочь. Я поспешила последовать его примеру.

Вечером ожидался приезд иностранных гостей. В назначенное время всех студентов заставили выстроиться в шеренгу неподалеку от Черного озера. Я стояла вместе с остальными, кутаясь в теплую мантию, но ветер все равно пробирался за пазуху. Всем было очень интересно, каким способом добирались до Хогвартса гости, я тоже вперила взгляд в темное небо, силясь разглядеть движение. Минуты ожидания тянулись медленно, и я занимала себя поиском созвездий, о которых нам рассказывали на Астрономии, но по небу темными клочьям стелились облака и закрывали дымкой многие звезды.

Появление гостей было очень эффектным. Я лишь однажды видела, как летал Лорд, но даже в самых смелых фантазиях не смогла бы представить, что летать сможет карета размером с дом. Трехмачтовый корабль, появившийся вскоре из озера, еще пуще поразил мое воображение. После того, как директора всех трех школ обменялись приветствиями, нас наконец-то отпустили, и все студенты гурьбой отправились обратно в замок, предвкушая праздничный ужин. Я шла рядом с Гермионой и думала о сегодняшнем происшествии.

«Грюм знает о том, что Снейп — Пожиратель, но не может никак ему навредить, так как тот находится под защитой Дамблдора. То-то он так расхорохорился в Хогвартсе… Значит, Дамблдор считает Снейпа своим шпионом и поэтому защищает его от правосудия. А Лорд знает про это, но все равно уверен в лояльности Снейпа. Двойной шпион… Нет, скорее, почтовая сова, курсирующая между Лордом и Дамблдором, полезная им обоим. Так себе работенка, наверное, поэтому он такой злой… Если бы не Грюм, неизвестно, чем бы все закончилось… Надо поблагодарить аврора. Что же Снейпа так задело в моих словах? Получается, что Лорд и Дамблдор воюют за информацию друг о друге и, в зависимости от полученных сведений, принимают стратегические решения. Все сведения передает Снейп, а, значит, исход войны в некоторой степени будет зависеть именно от него. Кому он верен на самом деле? Кто он? Серый кардинал или пешка? Быть может, мне самой стоило бы поискать с ним общий язык?».

Большой зал сиял в свете сотен свечей. Под потолком парили зачарованные тыквы. В окружающем гомоне слышались восторженные голоса гостей и студентов Хогвартса. Многие почему-то страшно радовались приезду какого-то хмурого болгарина: Рон и Гарри следили за ним восхищенными взглядами. Когда все расселись, Дамблдор произнес речь и представил двух мужчин, сидевших за преподавательским столом — ими оказались некий Людо Бэгмен и Бартемиус Крауч. Последний заинтересовал меня куда больше, чем все происходящее в зале. Щуплый бледный мужчина с темными, прилизанными волосами и жесткими прямыми усиками сидел по правую руку от Дамблдора. Его лицо показалось мне болезненным и ненатуральным, как сморщившаяся, местами отошедшая штукатурка. В нем совершенно не было той живости, которая так отличала его сына. На первый взгляд, у этих людей не было ничего общего кроме имен. Барти страшно ненавидел отца и всегда грозился убить «тирана и карьериста». С его слов я знала о старшем Крауче как о человеке, всецело посвятившего свою жизнь работе и забывшего о существовании семьи. На самом деле, у Барти все-таки была одна общая черта с отцом: он тоже был готов отдать жизнь работе, которой считал служение Лорду. «А ведь он сейчас под Империусом… Яксли долго хвастал тем, что смог-таки подловить самого Крауча-старшего… Может, поэтому он такой деревянный?» — подумала я, глядя на чиновника, с отсутствующим видом жевавшего баранину.

Праздничный ужин закончился торжественным зажжением кубка, после чего все разошлись по своим гостиным. Я, ощущая навалившуюся усталость, сразу отправилась спать.

* * *

Послеобеденное солнце перевалило зенит. Его лучи согревали песок и высокие белые скалы, окаймлявшие залив. Гребни длинных темных волн искрились и с шумом разбивались о поросшие зелеными водорослями валуны. На берегу играли мальчишки в засученных до колен серых брюках. Они весело перекрикивались и носились по кромке прибоя. Несколько девочек сидели на расстеленных покрывалах. Они обмахивались самодельными старательно разукрашенными веерами, перешептывались и хихикали, то и дело с интересом поглядывая на не замечавших их мальчишек и с завистью — на неспешно прогуливающуюся вдалеке пару.

Рыжий паренек шел по берегу рядом со смущенно улыбавшейся ему красавицей. А в теньке, привалившись спиной к прохладному камню, сидел красивый темноволосый юноша и, казалось, дремал. Его грудь мерно вздымалась и опадала в такт прибою, а бледное лицо цветом походило на меловые скалы, окружавшие залив. Ничто не нарушало его покой, лишь ветерок трепал ворот светлой льняной рубашки, да солнечный зайчик плясал на груди.

— Да, к счастью, мистер Саммерс обещал не сокращать финансирования… — донеслись до слуха слова какой-то женщины. — Но без пожертвований мистера Боулджера, Царство ему Небесное, все равно будет очень тяжко.

— Справлялись же как-то раньше, — возразил более молодой женский голос.

— То-то справлялись, ты посмотри, у меня тридцать шесть ртов, и еще этот околачивается, уж забрали бы его насовсем, но, видать, и там не сгодился. Так вот, у пятерых порвались ботинки, в чем они будут ходить, если через неделю осень? Еще мне надо заплатить двум кредиторам, помнишь, пришлось занимать на похороны? Бакалейщик грозится со дня на день поднять цены, потому что связь с континентом почти прервалась. Ты читала, что пишет «Таймс»? Рейх грозится уничтожить наш флот. Вот, во вчерашней газете писали, что немецкие подлодки уничтожили два торговых судна в наших водах.

— Ох, да и в Европе сейчас несладко… Месяц назад мне прислала письмо Эди. Она жалуется на ужесточение рабочего графика, говорит, платить стали меньше и все грозят-грозят. Везде на улицах патруль. Троих министров расстреляли, да еще всех проверяют, не еврей ли. Ее соседку с ребенком отправили в гетто. Пришли ночью, с постели подняли и выпроводили. Ходят слухи: их там заживо сжигают.

— Ужас какой, но зачем? — возмутилась вторая.

— Говорят, форма черепа у них какая-то неправильная.

— Ох… Чего мы все о чужих бедах, своих, что ли, мало? Где Билли? Я его не вижу.

— И Реддла тоже нет. Как бы он опять чего не выкинул.

— Билли-и-и! — хрипловато закричала женщина, выходя из-под зонтика и оглядывая пляж. Ее ноги вязли в песке, она поддерживала одной рукой край длинной коричневой юбки, а второй прикрывала глаза от солнца.

— Я здесь, мэм! — отозвался издалека мальчишеский голос.

— Собирайтесь, нам пора назад, а то не успеем на ужин, — сурово добавила она и неуклюже отправилась обратно к своей собеседнице.

— Я уж испугалась, что Реддл опять свои гадости выделывает. Скорей бы он уехал, не могу его терпеть. Стоит ему приехать, как все словно из рук валится, сразу так тяжело и тошно.

— Он что-нибудь говорил про свою школу?

— Нет, да я и не спрашивала, по мне, так все равно — хоть дурдом, лишь бы подальше. От него одни неприятности и дети все, как на иголках. Он как взглянет, так у меня внутри все обомрет. Шепчет вечно себе что-то под нос… Настоящее чудо, что его забрал к себе тот джентльмен, я молюсь за его здоровье, кем бы он ни был.

Море прощально шумело вслед забиравшимся в автобус детям. Чайки тоскливо кричали, кружа над волнами. Автобус тронулся и повез разгоряченных и проголодавшихся ребят назад в Лондон. Том сидел у окна, наблюдая за проносившимися мимо пейзажами. Внезапно все услышали странный протяжный гул, он постепенно нарастал, воздух вибрировал. Тень пронеслась по небу, оглушительно ревя и заслоняя собой свет. А за ней вторая, третья и еще… Раздался хлопок, а затем грохот, треск и испуганные крики. Земля вздрогнула, автобус тоже ощутимо тряхнуло, он съехал на обочину и остановился. «Что случилось? Что такое?» — слышались отовсюду голоса.

«Бомбят! Нацисты! Нас бомбят!» — закричал мужчина на улице и побежал куда-то. Девочки завизжали, всех стали выводить из автобуса на улицу. Из-за соседних домов вырастали клубы черного едкого дыма, ветер сносил их, застилая всю улицу. Небо посерело от поднятой пыли. А пронзительный гул все нарастал в вышине. Люди с криками бежали, но им негде было укрыться. Том выскочил на середину улицы, чуть не попав под колеса машины. Вновь раздался грохот, стена дома, возле которого остановился автобус, рухнула. Камни, земля, осколки стекла и щепки полетели на головы людей. Отовсюду слышались пронзительные крики. Среди улицы неподвижно лежали несколько человек. Кровь лужей растекалась по мостовой из-под головы молодой женщины. Тома толкнули, и он упал на дорогу, усыпанную камнями и кирпичным крошевом.

Рокот в небе не стихал, громыхало совсем близко. Каменные дома осыпались, как песчаные замки от морской волны. Земля дрожала. Том поднялся и оглянулся вокруг. В пыли и чаду смутно угадывались несколько уцелевших домов. Повсюду виднелись воронки от снарядов, куски разбросанного человеческого мяса, алые обрывки чьей-то одежды, слышались отчаянные крики и стоны людей. Дорога была усеяна телами убитых вперемешку с камнями и пылью. Том смотрел на все широко распахнутыми синими глазами. А совсем рядом с ним мужчина захлебывался кровью и хрипел, невидяще смотря в небо. Алые струи, пузырясь, стекали на брусчатку. Маленькая девочка беззвучно плакала. Том шел мимо, не в силах оторвать взгляда от развороченного дымящегося автобуса, от мертвого старика и мужчины, зажимавшего рану на шее. Он все шел и шел.

* * *

Я проснулась в слезах и долго не могла успокоиться, проглатывая стоявший в горле комок. Мне ужасно захотелось оказаться в мэноре, и чтобы свет пробивался из приоткрытой двери, а Он сидел в гостиной с Нагайной. Можно было бы тихонько выйти к нему и пожаловаться на бессонницу, а он бы фыркнул и прошипел: «ничего удивительного, ты ведь спишь до обеда». Можно было бы спросить у него что-нибудь про волшебную дуэль или проклятый артефакт, а потом долго слушать его проникновенный шепот. Можно было бы… Я остро почувствовала, как сильно соскучилась по Лорду. «Надо обязательно ему написать и рассказать про все, что здесь происходит, и про сны… Они становятся все реальнее и ярче. Вдруг я схожу с ума?». Почувствовав, что не смогу больше уснуть, я тихонько выскользнула из кровати и, накинув халат, направилась в общую гостиную. Но, спускаясь по лестнице, я неожиданно услышала знакомые голоса и замерла, напрягая слух.

— Ты должен это услышать, Гарри. Первое время я сомневалась, а сейчас почти уверена, — взволнованно говорила Гермиона.

— Но я не смогу подняться к вам в спальню, лестница не пустит меня.

— Значит, нам надо что-то придумать, ты бы мог залететь туда на метле…

— На метле?! Ты с ума сошла? Представляешь, сколько шума будет, если, к примеру, Лаванда проснется? Я согласен пойти в Запретный лес, своровать у Снейпа ингредиенты или спасти гиппогрифа из-под носа у палача, по крайней мере, мне будет не стыдно, если меня поймают. Но как я буду смотреть в глаза Дамблдору, когда меня найдут ночью с метлой в спальне для девочек?

— Но это нельзя просто так оставить, ты же понимаешь? Вдруг она скажет что-то важное? Если она на самом деле змееуст, значит, может быть как-то связана с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Сам посуди, ты говорил, что она в родстве с Малфоем и живет в Англии уже несколько лет, так почему приехала в Хогвартс только сейчас? Именно в Литтл-Хэнглтоне метка появилась в небе первый раз за двенадцать лет, и она не отрицала, что видела ее. А помнишь, что сказал мистер Уизли? Арта отбилась в Косом переулке от десятка авроров, а ведь она — наша ровесница, Гарри! А письма с извинениями из «Дырявого котла» незадолго до Чемпионата? Ты ведь писал, что пригласишь ее.

— Я и пригласил, только Арта отказалась, — тихо подтвердил Гарри.

— Конечно, ведь она могла знать о готовящемся нападении.

— Но все это не доказательства, — возразил он. — Даже если Арта змееуст, это еще ничего не значит. Я тоже змееуст. Ну и что? Литтл-Хэнглтон мог быть простым совпадением. На Чемпионате мы тоже видели Метку, но это вовсе не значит, что все мы — Пожиратели.

— Владение парселтангом слишком редкий дар, Гарри, к тому же ты сам как раз-таки связан с Сам-Знаешь-Кем. А авроры? А занятие у Грюма? Арта хоть раз говорила, кто ее настоящий опекун? Она превосходно разбирается во всей боевой магии, это ты сам видел, но не знает даже элементарных шуточных заклятий или бытовой трансфигурации. А на прошлой неделе перед завтраком она рассказывала мне про самые опасные яды и способы их применения. Я потом проверила в библиотеке и нашла часть из них только в запретной секции! Мы теперь знаем, что Сириус невиновен, но ведь кто-то на самом деле освободил Пожирателей. И нападали они тогда по чьему-то приказу. И твой шрам болит… — закончила Гермиона свою обвинительную речь.

— Я не понимаю, ты хочешь сказать, что она — Волдеморт? — поразился Гарри.

— Нет, но она может быть одной из его слуг, — терпеливо объясняла Гермиона. — Я пересмотрела в библиотеке все книги про Того-Кого-Нельзя-Называть. Оказалось, что у всех Пожирателей есть особый опознавательный знак на руке, как тот, что был в небе на Чемпионате. Он сам ставит его, как символ своего доверия и расположения. Пожиратели очень гордятся этими метками. Первым делом надо проверить, есть ли у нее такая.

— Тебе это сделать проще всего, — буркнул Гарри.

— Я проверю, но все равно будет лучше, если ты сообщишь обо всем Дамблдору, — убежденно сказала Гермиона.

— Ты хочешь, чтобы я пересказал ему все наши бредовые домыслы? Что-то вроде: «извините, сэр, но нам кажется, что в спальне девочек спит Волдеморт»? Да он решит, что я чокнулся!

— Тогда напиши хотя бы Сириусу, — настаивала Гермиона.

— У Сириуса своих проблем невпроворот, я не хочу, чтобы его поймали из-за того, что мне что-то там померещилось. И вообще, ты меня извини, но я не вижу в Арте ничего подозрительного. Она сразу согласилась научить нас защите от «Империуса». Стал бы Пожиратель на это соглашаться? Нет, конечно! К тому же, если бы она была Его слугой, ей бы ничего не стоило убить меня во сне.

— Но, быть может, она хочет что-то выведать?

— Брось, Гермиона, что у нас можно выведать, если мы сами ничего не знаем? Ты напрасно беспокоишься. По-моему, тебе просто не нравятся ее успехи по ЗоТИ.

— Ты думаешь, я ей завидую, да?! — воскликнула Гермиона.

— Нет, просто…

— Спокойной ночи, Гарри!

В гостиной послышались торопливые шаги. Я поспешила вернуться обратно в комнату и залезть под полог. «Ну и ну… Так меня в два счета к стенке прижмут, пикнуть не успею. Надо быть осторожнее, если Гермиона все это заметила и почти доказала мою причастность, то Дамблдор, наверное, уже собрал целое досье… Здорово, что я все-таки не согласилась принять Метку».

Всю ночь я не спала, прислушиваясь к шорохам и дыханию соседок, а утром приступила к самореабилитации, и выйдя из душевой в майке, гордо продемонстрировала чистые предплечья. Гермиона была весь день хмурой, избегала Гарри и даже не агитировала меня вступить в борьбу за права эльфов. А я делала вид, будто ничего не произошло, и продолжала зарабатывать баллы на занятии Грюма.

Вечером состоялась церемония выбора чемпионов Турнира. Представителем от Хогвартса стал знакомый мне Седрик Диггори. Пуффендуйцы очень радовались за своего ловца, а претенденты с остальных факультетов досадливо морщились. Рон вообще сказал, что будет болеть за Крама. Мне исход турнира был неинтересен, поэтому я просто наслаждалась угощениями и обдумывала текст письма для Лорда.

Где ты был — или нет — каким ты стал?

Сколько раз сменилось море сушей?

Для тебя — и стон, и стих, и сталь,

Для тебя все это, так послушай, перестань

Приходить во тьме по собственную душу,

Тщиться заковать ее в хрусталь.

* * *

Октябрь в Хогвартсе проходил сумбурно. Приезд гостей и совместная учеба не пошли на пользу студенческой дисциплине. Преподаватели безуспешно пытались взять молодежь под контроль, но гуляния после отбоя, пропуски занятий и забытые домашние задания стали обычным делом. Приближалось первое испытание Турнира. Все пытались поддерживать своих чемпионов, но, судя по внешнему виду встретившегося мне Седрика, ему не особо помогали значки и шарфики. Фред и Джордж организовали ставки, оказалось, что даже среди студентов Хогвартса большинство верили в победу Крама.

Я, наконец, заставила себя отправить письмо Лорду. На сочинение его текста у меня ушло больше недели. Я извела стопку пергамента, с десяток перьев и огромное количество своих нервов. Но, каждый раз перечитывая написанное, я находила текст то глупым, то сухим, то чересчур жалким. Мысли разбегались от меня, как тараканы от мухобойки. Наконец, письмо было написано и привязано к когтистой лапе Бекима.

— Отнесешь его в мою комнату, понял? Не отдавай никому, кроме Лорда, — сказала я птице. Беким щелкнул клювом и взмыл в серое октябрьское небо.

* * *

Здравствуйте, дорогой мистер Морт!

Прошло уже больше месяца с момента нашего последнего разговора, а от вас совсем нет вестей. Я не решалась писать, зная о вашей занятости, но меня все еще тревожит наше дурное расставание. Скорый отъезд не дал мне возможности объясниться. Я признаю, что мой поступок был необдуманным, но все же едва ли я могла бы поступить иначе в сложившихся обстоятельствах. Мне жаль, что я, должно быть, не оправдала ваших надежд относительно моего распределения. Выбор шляпы стал для меня неприятной неожиданностью, с которой мне приходится мириться. Однако, смею вас заверить, этот выбор не сыграет роли ни в моих принципах, ни в моем к вам отношении, надеюсь, что и для вас он не станет определяющим.

Все время, что я нахожусь здесь, вспоминаю ваши рассказы о Хогвартсе. Они оказались правдивы, хоть я и не могла себе представить, что Хогвартс так прекрасен. Мне очень нравится учиться здесь, но с вашими уроками ничто не сможет сравниться. Я переживала, что у меня могут возникнуть трудности при обучении у профессора Грюма, но пока все обходится благополучно. Недавно, изучая теорию предмета Прорицаний, я прочла про некий «Эффект Пигмалиона». Известно ли вам что-нибудь про это явление? В последнее время мне пришлось столкнуться с одной неприятностью: находясь под впечатлением от Хогвартса, я стала видеть очень яркие сны, но не придавала этому значения, пока случайно не узнала, что разговариваю во сне. Еще не придумала, как с этим справиться.

Надеюсь, что вы прекрасно проводите осеннее время года. Мне кажется, что здесь зима будет холоднее. Как продвигается ваша работа? Все ли у вас хорошо? Надеюсь, что у вас найдется время на написание ответа.

Искренне ваша, Арта.

P. S. Авгура зовут Беким, миссис Малфой купила его мне для доставки почты, но я не уверена в его способностях.

* * *

Когда я смотрела на авгура, уносившего мое творение за завесу ледяного дождя, то поняла, что главные слова так и не были мной написаны. В этом письме я сказала все, кроме того, что по-настоящему хотела.

Ожидание ответа оказалось еще мучительнее, чем сочинение письма. Я вздрагивала от стука дождя по стеклу и спешила после занятий в башню, каждый раз подбегая к окну с надеждой, искала взглядом черно-зеленые перья среди полчища сов, доставляющих утреннюю почту, вперяла взгляд в хмурое небо. Прошла неделя, а ответа все не было. Беким тоже не вернулся. Я успокаивала себя тем, что он мог заплутать по дороге, но обязательно найдет путь в мэнор. В начале второй недели за завтраком я вновь не увидела Бекима среди прилетевших птиц и не выдержала.

— Гарри, сколько обычно твоя сова несет письмо?

— Всегда по-разному, зависит от расстояния. Совы, бывает, улетают не туда, но моя Букля очень умная, она еще ни разу ничего не напутала. Ты ждешь письмо? — поинтересовался он.

— Да, я отправила его больше недели назад, но мой авгур так и не вернулся, — ответила я, не сдержав отчаяния в голосе.

— Не переживай, даже если он не найдет адресата, то все равно вернется, — успокоил меня Гарри.

После завтрака ребята отправились на занятие по Уходу за Магическими существами. А я сидела в библиотеке, разучивая ступенчатую трансфигурационную формулу. За соседними стеллажами корпели Крам и Диггори, пытаясь подготовиться ко всему на свете, а я никак не могла превратить свечку в крысу, опираясь на указания в книге. В конце концов у меня получилось что-то лысое, бледное и с фитильком на темечке. Оно тут же тяпнуло меня за палец и, соскочив со стола, помчалось вдоль стеллажей к выходу. Я парализовала беглянку метким проклятьем и поспешила забрать свое «творение» с чужих глаз.

— Не выходит крыса? — участливо спросил меня Седрик, когда я возвращалась на свое место.

— Да, я не очень сильна в трансфигурации.

— Если ты тренируешься по «Трансфигурации в базовых формулах», то учти, что там много опечаток.

— Да, именно по ней, — кивнула я.

— Возьми лучше «Трансфигурацию» Кемтона, — посоветовал он, — и лучше не тренируйся здесь, мадам Пинс снимает много баллов с нарушителей, может даже вовсе запретить посещения.

Я поблагодарила Седрика и, последовав его совету, взяла книгу и отправилась в общую гостиную. Он оказался прав: методика, изложенная в этой книге, была более точной, и я быстро разучила несколько формул.

Во время обеда Гермиона и Рон оживленно обсуждали занятие у Хагрида. Оказалось, что соплохвосты выросли до четырех футов и стали чрезвычайно агрессивны, во время «прогулки» с ними некоторые получили травмы и ожоги.

— Нужно, чтобы кто-то ему об этом сказал, пусть лучше обидится, но я не желаю быть съеденным этой тварью. Неизвестно, сколько они еще будут расти, — возмущался Рон.

— Уверена, что до этого не дойдет, Хагрид уже сам понял, что они не дружелюбны, — возразила Гермиона.

— Ага, понял он, как бы не так! Он называет их «озорными малютками»! — не унимался Рон.

— Гарри до сих пор не вернулся, — сказала Гермиона, бросая взгляд на дверь. — Слышала, Хагрид попросил его помочь вернуть соплохвостов в загоны. Как бы чего не случилось…

Я слушала их и мысленно радовалась, что не обязана участвовать в этом балагане. Вскоре к нам подоспел Гарри, он выглядел взволнованным и растерянным. Волосы его топорщились, а одну руку он почему-то держал за спиной.

— М-м… Арта, тут такое дело… Понимаешь, Хагрид сейчас попросил меня помочь… Я догонял одного сбежавшего соплохвоста и настиг его на опушке Запретного леса. В общем, ты только не переживай… Ладно? — сбивчиво поведал он и положил на стол передо мной несколько черно-зеленых перьев. Когда я их увидела, у меня внутри что-то оборвалось. Я сидела и смотрела на них, чувствуя отчаяние и опустошенность. «Ну вот и дождалась… Неужели он опять полез к этим тварям? Недолго мой Беким радовался свободе, бедолага…»

— Не расстраивайся, пожалуйста. Я правда не уверен, ведь это мог быть и другой авгур. Мы обошли все вокруг и не нашли его. Может, он просто спрятался где-то, — оправдывался Гарри. — Хагрид тоже не видел мертвой птицы и обещал еще поискать. Беким найдется, — убеждал он меня.

— Конечно, вы ничего не нашли, они же прожорливые, как…

— Рон! — оборвала его Гермиона.

Я молча кивнула и, рассеянно взглянув на Гарри, подумала, что его глаза неправильного цвета. «Должны же быть синими?». Забрав перья, я отправилась прочь из зала, было слишком тоскливо. Беким нравился мне, к тому же теперь нельзя было узнать, писал ли Лорд мне ответ и получил ли мое письмо. Весь день я ходила в расстроенных чувствах, — видимо, это как-то отражалось на моем лице, потому что на занятиях меня не тревожили. Закончив вечером с домашним заданием, я решила лечь спать пораньше, чтобы спастись от грустных мыслей. Мне приснился странный сон.

* * *

Дамблдор стоял на холме и держал в руках лысую крысу с горящим фитильком на голове. Он выпустил ее на траву, и она поспешила вниз по склону, туда, где виднелись дома. Я стояла рядом и на плече моем сидел авгур. Крыса скрылась из виду.

— Поймай! Поймай ее, Беким! — закричала я, опомнившись. Птица с душераздирающим криком взмыла в небо, кружа и высматривая свою добычу. Я неотрывно следила за его попытками. Несколько раз авгур пикировал вниз, но промахивался.

— Уже поздно, — тихо сказал Дамблдор.

— Почему поздно? — удивилась я, посмотрев на старика, но он только кивнул головой, указывая на что-то. Я обернулась и увидела вдалеке, что один из домов, стоящих внизу холма, полыхал ярким пламенем.

— Надо помочь его потушить! — воскликнула я, ища поддержки у Дамблдора, но он был абсолютно спокоен и не спешил на помощь.

— Зачем? Он уже давно сгорел, — флегматично сказал старик. Я вновь посмотрела на дом, но вместо пожарища увидела только черный остов стен.

* * *

Проснувшись посередь ночи, я села на кровати и уставилась в темноту перед собой. За окном вновь шумел дождь. «Авгуры летают только под дождем… Надо попробовать», — подумала я и начала одеваться. Тихо выскользнув из комнаты, я стала спускаться в гостиную. Меня посетило ощущение дежавю, когда вновь послышался голос Гарри. «Он всегда, что ли, здесь сидит?» — раздраженно подумала я и пошла дальше. Я успела заметить, как что-то полыхнуло в камине, Гарри отпрянул от него и взглянул на меня.

— Арта? Ты… Ты куда-то собралась? — нашелся он.

— Да, сейчас идет дождь, я хочу попробовать поискать Бекима, может, он отзовется, — честно призналась я. — Днем мне вряд ли получится попасть в лес незамеченной.

Гарри закивал и задумчиво почесал свой шрам.

— Хорошо. Хочешь, я схожу с тобой?

— Нет, Гарри, не стоит, — покачала я головой и направилась к выходу.

— Постой! Я сейчас… — поспешно крикнул он и побежал наверх, а через минуту вынес мне странную вещь: серебристая материя струилась водопадом у него по рукам.

— Вот, надень, это — мантия-невидимка. Под ней тебя не увидят Филч и Снейп, — сказал Гарри. Я приняла из его рук легкую серебристую ткань и, набросив на плечи, не сдержала своего восхищения. Я полностью исчезла. Зеркало, висящее в гостиной, подтвердило это. Поблагодарив Гарри, я поспешила выполнять задуманное.

На улице была мерзкая погода и кромешная темнота, я не рискнула зажигать свет, зная, что даже в этот темный час Дамблдор может не спать и смотреть в окно. Уповала я лишь на то, что пройти мимо леса было невозможно. Достигнув кромки деревьев, я окликнула Бекима, но мой голос потонул в шуме дождя. Тогда я зажгла свет и вступила под сень деревьев, решив не углубляться в лес и идти вдоль опушки. Я окликала Бекима снова и снова, но лес оставался тих и угрюм.

Вдруг, впереди меж стволов мне привиделся огонь. Осторожно приблизившись, я обмерла от открывшейся картины. В свете зачарованных факелов перед моим взором предстала поляна, в центре которой располагались три огромных клетки. А в них… А в них, свернувшись калачиками, словно кошки, дремали три исполинских сказочных ящера. «Драконы! Не может быть! Драконы!» — вопило мое сознание, пока взгляд жадно метался от одной клетки к другой. Я, как зачарованная, вышла на поляну, разглядывая в неясном свете блестящие щитки их шкур, огромные перепончатые крылья и ряды шипов, острых, как горский кинжал. Эти мифические создания были величественны и прекрасны. Меня захлестнул восторг, я сняла капюшон мантии и ходила от одного загона к другому, не в силах отвести взгляда от этого чуда. Драконы всхрапывали, выпуская из ноздрей струи пламени на опаленную землю.

Восхищаясь ими, я совершенно забыла об осторожности, поэтому внезапно вышедший на поляну человек застал меня врасплох. Я сразу накинула капюшон, но он уже заметил меня и вскинул палочку.

— Стоять! Я знаю, что ты здесь! Покажись! — рявкнул он.

Ночным гостем был директор иностранной школы Игорь Каркаров. Он воровато огляделся и направился в мою сторону, смотря сквозь меня. Я медленно пятилась, надеясь, что он не станет бросаться Авадой в пустоту. В этот момент до моего слуха донесся собачий лай и басистый голос, несомненно принадлежащий Хагриду. Каркаров чертыхнулся и, еще раз оглядев поляну, поспешил скрыться в тени деревьев. Я, понимая, что от собачьего нюха мантия не спасет, тоже побежала прочь и, выйдя из леса, направилась к Хогвартсу.

Небо на востоке начинало сереть, когда я заходила в школу. «Хоть бы он меня не узнал, а то доложит Дамблдору и тогда… Он и сам хотел остаться незамеченным. Неужели Чемпионам придется их убивать?» — с замиранием сердца подумала я. «Это немыслимо! Недопустимо! Как смеют они держать в клетках этих прекрасных созданий?!». Я так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как ноги принесли меня к похрапывающему портрету Толстой дамы. Поднявшись в спальню и скинув с себя промокшую обувь, я бросила взгляд на окно. На подоконнике, ссутулившись, сидел Беким.

Я поспешила открыть окно горе-почтальону. Авгур залетел в свою клетку. Письма у него не было и он казался расстроенным.

— Мне пришлось тебя искать. Где ты был, а? — спросила я, приглаживая его перья. Авгур в ответ только беззвучно разевал клюв.

Утром, возвращая Гарри мантию, я рассказала о том, что видела драконов в лесу, умолчав про встречу с Каркаровым. Он очень удивился, а потом предложил рассказать о них Седрику.

— Но это против правил, Гарри, — возмутилась его предложением Гермиона.

— Какая разница? Наверняка остальные уже знают.

Гермиона хмурилась, а я решила, что предложение Гарри разумно, и отправилась на поиски Седрика.

Парень нашелся около класса трансфигурации в окружении своих фанатов и поклонниц.

— Седрик, привет, можно тебя на минуточку? — попросила я, ощущая на себе липкие взгляды.

— Да, конечно, что-то случилось? — поинтересовался он, когда мы отошли от его окружения.

— Тебя ждут драконы, — без предисловий сообщила я.

— Что?

— Первым испытанием будут драконы, в Запретном лесу стоят клетки.

Седрик казался взволнованным. Он хмурился и рассеянно теребил ремень сумки.

— А откуда ты…

— Сама видела, — сказала я и, оставив растерянного парня, поспешила на занятия.

В день первого испытания я проснулась с чувством нарастающей тревоги. Все вокруг были в предвкушении первого тура, поэтому утренние занятия прошли формально. После обеда студенты стали собираться группами и отправляться в сторону Запретного леса. Я спешила из башни Гриффиндора, догоняя ребят, обещавших занять мне место поближе. У самого выхода мне встретился профессор Грюм.

— Торопишься, Руфи? — прохрипел он, ковыляя мне навстречу.

— Я… Нет, ребята займут мне место.

— Отлично. Ты-то мне и поможешь! Вот, держи, — сказал он и всучил мне в руки какую-то тяжелую шкатулку. Глаз его бешено вращался. Он подошел вплотную ко мне и низко склонился. Я во всех подробностях увидела его обезображенное лицо и постаралась спрятать взгляд.

— Это отнесешь ко мне в кабинет и поставишь на стол. Только осторожно! Ты знаешь, где мой кабинет?

— Да, — кивнула я.

— Хорошо! Это ключ, им откроешь. А пароль… — Грюм оглядел холл подозрительным взглядом и склонился к самому уху, — пароль — «Возмездие». Поняла? И чтобы никаких фокусов! Ключ вернешь, — проинструктировал он меня и заковылял к выходу.

Я побежала обратно. Кабинет был на четвертом этаже, а время поджимало. Мне очень не хотелось опоздать на турнир, поэтому я неслась по парящим лестницам, рискуя угодить на исчезающую ступеньку. Навстречу мне спускалось множество учеников, я как могла лавировала между ними, стараясь не выронить тяжеленную шкатулку. Лестницы по закону подлости отправляли меня не в те коридоры, и когда я достигла кабинета, замок уже опустел.

— Приспичило же этому чурбану меня сюда отправить! Дементора ему в шкаф! — раздраженно шипела я, пытаясь справиться с замком. Наконец, в скважине щелкнуло, и воздух вокруг наполнился истошным воем сигнальных чар.

— Возмездие! — забывшись, прошипела я, и меня тут же снесло мощной волной заклинания от двери.

— Тьфу! Возмездие! — повторила я по-английски, и дверь открылась. Я зашла в кабинет, заставленный странными артефактами. Стол стоял у противоположной стены, я водрузила на него шкатулку. Но, как только она коснулась стола, дверь позади меня с грохотом захлопнулась. «Ловушка!» — запоздало поняла я и выхватила палочку, ожидая нападения. Несколько бесконечно долгих секунд я стояла неподвижно. Но ничего не происходило, только мерно жужжал вредноскоп. Переведя дыхание, я направилась к двери и подергала ее за ручку, потом попробовала отпереть ключом и стандартным заклинанием — тщетно. «Дура! Расслабилась! Знала же, что он опасен…» — ругалась я на себя, пытаясь понять, какими чарами заперли дверь. «Вот теперь тебя здесь и прихлопнут, в тишине и без свидетелей!» — ехидно комментировал мои бесплодные попытки внутренний голос.

«Постоянная бдительность», — а он не лишен иронии! Конечно же, он уже покопался у тебя в мозгах и знает, кому ты помогала…». Выбившись из сил, я опустилась на табуретку и обхватила голову руками, стараясь вспомнить все, что я читала про ловушки. «Это ж надо? Просидеть два месяца взаперти у Лорда и не научиться после этого вскрывать такие пустяковые вещи… Здесь ведь и поля-то никакого нет». Я встала и прошлась по кабинету. В ящике стола хранилась живая рука инфернала, которая попыталась меня схватить, по зеркалу плыли странные волны, угадывались какие-то смутные очертания. В углу стоял огромный сундук с семью замками, но его открыть не получилось, зато вредноскоп сразу зажужжал сильнее. На столе лежали стопки студенческих каракулей. Я даже нашла свою работу с оценкой «Превосходно». Это мне польстило.

— Врете, мистер Грюм, нет у меня никакого «Превосходно» и не может быть, раз купилась на такой пустяк, — вслух сказала я. «А что если… Сами виноваты…» — подумала я и, направив на дверь палочку, скомандовала: «Сезам откройся»! Дверь с резким хлопком сорвалась с петель, превращаясь в груду обломков.

Я радостно выскочила на свободу. В коридоре было тихо и пусто, впрочем, как и во всем замке. Спустившись на первый этаж, я побежала к Запретному лесу, в сторону, откуда были слышны голоса людей. Чем ближе я подходила к арене, тем яснее понимала, что слышу не овации, а крики о помощи. Я замерла на краю поляны, поразившись открывшейся картине: наскоро построенные трибуны рушились у меня на глазах, искореженные драконьи клетки были пусты, повсюду виднелись очаги пожара. Над поляной беспорядочно летал один дракон, издавая чудовищный рев и выпуская струи пламени на головы людей. Два других неподвижно лежали на земле. Вокруг бегали волшебники, стараясь усмирить животное. Студенты с криками разбегались. Наконец, последнего дракона сразила яркая вспышка, выпущенная Грюмом, и он рухнул на землю. Студентов стали спешно эвакуировать с места происшествия, наколдовывали носилки раненым. Пресса бросилась фотографировать разрушения.

Я стояла в замешательстве и не знала, как поступить. Грюм ошивался рядом с Дамблдором, а ребят не было видно в окружающей суматохе. Наконец, я увидела, как Дамблдор в окружении двух директоров, Крауча, Бэгмена и Грюма двинулся к выходу с поляны, в мою сторону. Когда они приблизились, я услышала негодующий голос мадам Максим: «Дамбльдорь, это возмутительное пг’оишествие! Такая организация сог’евнований пг’еступна! Я буду жаловаться в Междунаг’одную Конфедег’ацию!»

— Я и сам бы жаловался, но в настоящий момент первостепенной задачей будет поймать преступника, — отозвался Дамблдор. Он был хмур и задумчив. Когда процессия поравнялась со мной, Грюм без интереса скользнул по мне взглядом, словно вовсе не узнал, а вот Каркаров, увидев меня, встал, как вкопанный.

— Не надо никого искать, я знаю, кто виновен, — веско сказал он, прищурившись. Все удивленно взглянули на него.

— Так скажите нам! — воскликнул Бэгмен.

— Она! — рявкнул Каркаров и показал на меня пальцем.

Мадам Максим, Бэгмен и Крауч изумленно смотрели то на Каркарова, то на меня.

— Помилуйте, что все это значит? — опять спросил Бэгмен.

— А то и значит, я застал ее у клеток три дня назад! Она скрылась под дезиллюминационными чарами и сбежала. Это ее рук дело! — напирал Каркаров.

Я от неожиданности не нашлась, что ответить.

— Господа, давайте разбираться в спокойной обстановке, попрошу всех пройти в мой кабинет. Вас тоже, мисс Руфи, — сказал Дамблдор. До замка вся наша странная процессия шла в молчании, только Крауч несколько раз оглядывался на меня с подозрением и жевал тонкие губы. У меня в голове словно образовался вакуум, никаких мыслей не было.

Наконец мы достигли кабинета, последним прихромал Грюм. Он окинул помещение своим волшебным глазом и закрыл дверь.

— Мы слушаем вас, Каркаров. Объясните как можно подробнее свои подозрения относительно этой особы, — брюзгливо сказал Крауч.

— Три дня назад ночью я прогуливался вдоль озера и внезапно увидел, что кто-то идет из замка в Запретный лес. Ну и решил проследить. Эта девчонка пришла на поляну, подошла к клеткам и начала колдовать. А когда я попытался ее остановить, она скрылась за дезиллюминационными чарами и сбежала, — не моргнув глазом, соврал Каркаров.

— Но это ложь! — воскликнула я. — Вы лжете!

— Я попрошу вас, мисс, соблюдать субординацию, — проскрипел Крауч. — Если вам есть, что сказать в свое оправдание — говорите. Только учтите, что все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

— В суде?! — переспросила я.

— Разумеется, если это преступле…

В этот момент в кабинет ворвался Снейп и шумно хлопнул дверью.

— Я вас везде ищу, Альбус. «Пророк» требует интервью, мне их прогнать?

— Сейчас не время, — прервал его Дамблдор.

Снейп удивленно взглянул на меня и прошел вглубь кабинета. Так я осталась одна в комнате, полной моих врагов. «А вот и настоящая ловушка… Неужели он мог меня выследить? Нет, вряд ли. Темень была кромешная, да еще и дождь… Свет я не зажигала до самого леса. Нет, точно не мог, он лжет…» — подумала я. И вздохнула, стараясь собраться с мыслями.

— Произошла ошибка. Я… Я действительно была в лесу ночью, три дня назад, но я не колдовала возле клеток и вообще вышла на поляну случайно… — начала я. Дамблдор отвернулся, Крауч скептически хмыкнул, а мадам Максим задохнулась от возмущения.

— С какой целью вы отправились в лес? — спросил Бэгмен.

— Я искала своего авгура, сэр.

— Авгура? Похоронника? — изумленно переспросил он.

— Понимаете, я отправила письмо своему опекуну, и он не вернулся… — продолжила я.

— Кто не вернулся? — спросил Крауч.

— Мой авгур. А потом ребята нашли его перья на опушке во время занятия. Ночью пошел дождь, и я решила пойти поискать его…

— Помилуйте, что за глупость: искать какую-то птицу ночью под дождем? Прекратите голову морочить, — раздраженно сказал Крауч.

— Похоронники поют только под дождем, — со знанием дела пояснил Бэгмен, — мой отец очень боялся их.

— Так вот, я искала авгура и случайно вышла на поляну с драконами…

— И что вы делали дальше? — напряженно спросил Крауч.

— Дальше… Дальше я на них смотрела…

— И все? — переспросил он с издевкой. — Тогда почему вы поспешили скрыться под чарами, а?

— Я не использовала чар, сэр, — сказала я.

— А вот директор говорит, что использовали.

— Она исчезла и сбежала! — вставил свое слово Каркаров.

— Я…

— Позвольте спг’осить, а почему ви отпг’авились туда лично, а не попг’осили взг’ослых? — спросила мадам Максим.

— Потому что мне…

— Насколько мне известно, правила в Хогвартсе не менялись уже сотни лет, — заговорил Крауч. — Студентам запрещено ходить в Запретный лес, я прав, Дамблдор? Значит, вы изначально нарушили правила?

— Да, но…

— Вот вы сами и подтвердили свою виновность, как мы можем верить остальным вашим словам? Вы — студентка, а, значит, школьные правила должны быть для вас законом, а вы этот закон нарушили, — напирал Крауч.

— Что вы лицемерите, Бартемиус, все мы здесь знаем о ваших личных воспитательных талантах, — въедливо процедил Грюм. После этих слов Крауч побелел как полотно.

Я растерянно обвела взглядом жестокие лица своих палачей. Грюм всю историю слушал молча и с абсолютно непроницаемым выражением лица. Дамблдор не поворачивался вовсе.

— Я хотел бы внести ясность в этот занимательный разговор, — вдруг заговорил Снейп. — Сейчас я осмотрел драконьи кормушки и нашел в воде характерные следы «Драконьего бешенства». Этот состав достаточно сложен в изготовлении, во всяком случае, студенту четвертого курса он не под силу.

— Что вы говорите! — изумился Бэгмен. — Получается, что кто-то подлил…

— Именно, — сухо сказал Снейп, — и никто этого не заметил. Первые признаки проявляются уже через несколько часов.

— Подождите, даже если мы предположим, что вы говорите правду, — забрюзжал Крауч, — и вы на самом деле оказались там случайно и не колдовали над драконами, то почему вы сбежали, когда вас заметил профессор Каркаров?

— А как бы вы поступили на моем месте, сэр? — спросила я.

— Он бы обосрался! А потом побежал писать новый закон, чтобы было, чем подтереться! — неожиданно рявкнул Грюм.

— Аластор! — осадил Дамблдор.

— Не надо меня останавливать! Что, Крауч, не выходит ловить Пожирателей, поэтому вы решили ловить маленьких девочек?!

— Ведите себя прилично!

— Прилично?! — взревел Грюм. — Давайте все посмотрим на это дело с объективной стороны. Девочка искала любимую птичку и оказалась на поляне с тремя, мать их, драконами! Ночью! Одна! А потом на эту поляну вышел известный Пожиратель Смерти Игорь Каркаров! Что должна сделать маленькая девочка?! На ее месте я бы бежал!

В этот момент раздался тактичный стук в дверь, и через мгновение в кабинет гордо вступил Люциус Малфой…

А за морем на черной скале

Змей серебряный кольца плетет,

Самоцветы горят в серебре,

Змей крылатый желанную ждет,

Он свою нареченную ждет,

Обреченную ждет.

* * *

В кабинет гордо вошел Люциус Малфой.

— О, еще один прислужничек, — хрипло процедил Грюм, но Малфой не удостоил его взглядом.

— Добрый день, господа. Я только что имел неудовольствие видеть результаты первого испытания. И хотел бы от лица всего Попечительского совета выразить свое возмущение такой скверной организацией тура, — елейно сказал Малфой и, окинув присутствующих взглядом, заметил меня.

— Здравствуйте, мистер Малфой, — поздоровалась я.

— Что здесь делает моя племянница? — удивленно спросил он.

— Мы как раз пытались разобраться в причинах возникновения такой ситуации, — проскрипел Крауч. — И у нас есть свидетель, показания которого указывают на то, что виновной является эта мисс.