Гарри Поттер: возвращение ушедших (джен)

Лучи заката пробивались сквозь щель между тяжелыми зелеными шторами и высвечивали розоватую полоску на полу. Слабое свечение экрана ноутбука выхватывало из полумрака лицо чуть склонившегося к нему Северуса. На своей странице в Скайпе он вводил ник абонента, тот же, что был записан на листке, который утром принес Бертран.

Все еще ощущалась сухость во рту после дальней трансгрессии. Северус только успел взять со стола бутылочку и сделать несколько глотков, как на другом конце приняли вызов, и в открывшемся окошке появилось улыбающееся лицо Михаила. Его широкие плечи и обтянутая тельняшкой грудь занимали чуть ли не всю ширину экрана.

— Привет, Югус! Сколько лет, сколько зим! — с ходу крикнул он, как будто они были закадычными друзьями.

— Привет, Миша! Я тоже рад тебя видеть, — смеясь ответил Северус. — Спасибо, что откликнулся.

— Да не за что! О чем речь! А ты неслабо поднаторел в русском языке. Ты что, был в России и в гости не зашел? — нахмурился богатырь.

— Нет, я упражнялся в произношении с компьютерной обучающей программой, — пояснил Снейп и подумал: «А если бы я действительно наведывался, скажем, на Камчатку и не заглянул к нему в Псков, он бы обиделся?»

— А-а, тогда ладно, — успокоился Михаил. — Что у тебя случилось, друг?

— Извини, что обращаюсь только тогда, когда потребовалась помощь, — с искренним сожалением сказал Северус. — Мне необходимо раздобыть чароит с примесями стисиита.

— Это что такое? Минерал какой-то? — сразу стал серьезным русский.

— Да. Его добывают только на реке Чаре, что в Сибири…

— Подожди, лучше я позову Миру, — перебил Михаил и откинулся назад, подзывая жену.

Подошла Мирослава, все такая же красивая, приветливая, с ямочками, появляющимися на щеках от улыбки.

— Чароит с примесью стисиита? — удивилась она. — Это непростой и небезопасный минерал. Зачем он вам, Северус?

— Он мне нужен для изготовления ретроскопа. Дело в том, что по некоторым причинам мне пришлось вернуться в Англию, а здесь меня подозревают в преступлениях, которых я не совершал. Чтобы доказать свою невиновность, мне и требуется ретроскоп. Обыкновенный чароит я нашел на некоторых сайтах, но он не подходит. Насколько мне известно, вывоз стиси-чароита не запрещен законами вашей страны, иначе я не стал бы и просить.

— Верно, вывоз и продажа за рубеж не запрещена. Проблема в том, что такой чароит встречается крайне редко и он сразу расходится либо к коллекционерам, либо по исследовательским лабораториям. Могу попытаться выйти на коллег в Иркутске. Если у них есть, может быть, согласятся продать немного… Если обращаться к коллекционерам, боюсь, они запросят баснословные деньги…

— Мира, я согласен на любую цену, — поспешно заверил Северус. — Готов также оказать взаимную помощь со своей стороны, например… может быть, исследовательское оборудование или какие-нибудь редкие артефакты, которые легче найти в ЕС, чем в России…

— Даже если попросят, например, газовый хроматограф? — усмехнулась женщина. — Хорошо, я поняла. Сколько вам нужно стиси-чароита? И как быстро?

— Граммов пятнадцать, а лучше двадцать. И так быстро, как только возможно.

Они договорились, что каждый вечер с шести до шести пятнадцати Снейп будет у компьютера и, как только Мира получит нужную информацию, русские выйдут на связь.

К большой радости Северуса, Скайп подал сигнал уже на следующий день. Мирослава сообщила, что Иркутский алхимический центр готов выделить из своих запасов кусок нужного минерала весом около двадцати трех граммов, но они хотели бы взаимной любезности в форме аналитической аппаратуры. Список прилагался. Северус пробежался по нему взглядом и сказал, что за два-три дня он приобретет все необходимое и будет готов доставить куда нужно.

Через три дня на четвертый Снейп летел рейсом Абу-Даби — Санкт-Петербург, а в багажном отсеке в двух чемоданах, усовершенствованных заклинанием невидимого расширения, находилось все запрошенное оборудование. Приземлившись в северной столице России, он взял такси и добрался до дома русских друзей.

Михаил приветствовал его словами:

— Ну, здравствуй! Дай, что ли, обниму, — и сгреб в медвежьи объятия, а перед тем, как выпустить, трижды увесисто хлопнул по спине.

Мирослава была явно рада увидеть на нем изготовленный ею черный тулуп, хоть и ничего не сказала по этому поводу.

Встречать гостя вышли и дети русских волшебников. Березка превратилась в статную стройную красавицу, а Алеша — в высокого сутуловатого и очень худого подростка.

— Взрослость вам очень к лицу, — Северус не смог не отметить цветущий вид девушки.

— Спасибо, — открыто улыбнулась молодая колдунья. Было заметно, что она знает о своей красоте и умеет принимать комплименты.

— Она у меня умница, красавица, спортсменка! — с гордостью расхваливал дочь Михаил по пути к столу (как же — гостя надо первым делом накормить, и неважно, голоден он или нет). — Ты знаешь, она в этом году окончила Питерскую медакадемию с отличием и поступила в ординатуру по… как, дочь, правильно?

— Магической и паранормальной психоневрологии, — ответила Березка.

— Есть такая ординатура?

— В Питерском меде есть, — с гордостью сказала девушка.

— А как же Велесград?

— Так его она окончила еще семь лет назад, — усмехнулся богатырь.

— В школах у нас дают средний уровень магического и общего образования, — пояснила Мира, — а дальше академии или университеты. Для волшебников там есть отдельные курсы, которые проводятся вне основного расписания скрытно от других студентов и большинства преподавателей.

— Во всех университетах?! — ошеломленно воскликнул Снейп.

— Нет, конечно, не во всех, — с сожалением усмехнулась хозяйка. — Вот только в Москве и в Питере по два таких вуза, да еще в пяти городах по одному. И конкурс в них среди волшебников сумасшедший.

— Но Рёзик у нас такая, что никакие конкурсы не страшны! Всегда самая лучшая! Да, дочь? — не мог нарадоваться Михаил.

— Нет, пап, не всегда, — чуть потупившись, ответила Березка.

— Ладно, не скромничай, — отец ласково посмотрел на дочь. Скользнул взглядом по сыну, и тень досады прошла по его лицу.

— А чем занимается Алексей? — поинтересовался Северус.

— Да, — махнул рукой Михаил, — чем он занимается? За компьютером целыми днями сидит.

Мальчик обиженно посмотрел на отца.

— Я увлекаюсь программированием, — срывающимся голосом ответил он.

— Между прочим, он выиграл областную олимпиаду по информатике, — вступилась за сына Мирослава.

— Да, но мужчине надо уметь не только по клавишам клацать… Хотя не будем об этом, — вздохнул Миша, уперев руку с оттопыренным локтем в колено и уставившись на некоторое время на край стола.

— Я бы хотел показать оборудование, которое привез, — постарался сменить тему разговора Снейп.

Вначале был представлен заказ иркутских алхимиков, и Мира заверила, что коллеги будут довольны. Затем перед изумленной хозяйкой был выставлен газовый хроматограф.

— Мне показалось, вам был нужен этот прибор, — сказал Северус. — Примите в знак благодарности.

— Нужен, да… — растерянно произнесла женщина, — но он очень дорогой. Северус, я не могу его принять.

— А сколько эта штука стоит? — заинтересовался Михаил.

— Не слишком дорого, — ответил британец.

— Около двух миллионов, — сказала Мира.

— Евро?! — округлил глаза русский богатырь.

— Рублей.

— Все равно, — категорично сказал Миша, — это слишком много. Сева, мы не можем принять такой подарок.

— Но это от чистого сердца, — в упор уставился на него глаза в глаза Снейп, — нельзя отказываться, если только не хочешь обидеть дарящего. Ты же не хочешь меня обидеть?! — спросил он с вызовом. Пока русский вспоминал, где он это уже слышал, британец обратился к его жене совсем другим бархатным тоном: — Поверьте, Мирослава, ваша семья дала мне то, что дороже любых денег, — его признательность была искренней, — вы приютили и обогрели совершенно незнакомого чужака. Именно здесь, у вас, я впервые поверил, что жизнь может быть уютной и приятной и что люди могут помогать друг другу без всяких договоренностей, совершенно бескорыстно. Позднее у меня в жизни произошло много хорошего, но начало было положено здесь, на этом месте. А что касается этой безделицы, — он кивнул на хроматограф, а голосе появились лукаво вкрадчивые нотки, — то просто осчастливьте дарителя улыбкой и пообещайте пользоваться оборудованием, и большей благодарности не надо.

Мира всплеснула руками и рассмеялась.

— Вы повторили нам наши же слова одиннадцатилетней давности!

— Точно! — подтвердил ее муж.

Северус с хитрой полуулыбкой склонил голову набок.

— Ну, вот что вам теперь сказать? — сложив ладони домиком, воскликнула женщина.

— Полагаю, ничего, — многозначительно приподнял брови Снейп. — Раз я согласился с вами тогда, вы не можете не согласиться со мной сейчас.

— Нет, что-то все-таки сказать нужно — спасибо! — проговорила Мира и позволила себе не скрывать радость: — Это именно то, чего мне не хватало, чтобы закончить исследование, — сказала она, любовно осматривая оборудование.

— Хитрый ты, однако, британец, — усмехнулся Михаил. — Ну, спасибо за подарок, хотя прямо неловко, ей-богу.

— Разве рассуждать логически — это хитрость, Миша? — удивился Северус. — И нет никакого повода для неловкости. Кстати, я привез еще пару символических подарков. В гости ведь без подарков нельзя — в России так не принято, я знаю, — он вытянул руку в предупредительном жесте.

— Нет, вот чертяка, а! Знает он, — нахмурился, пряча улыбку, здоровяк. — Символические подарки стоимостью по паре лямов?

— Нет, Миша, не беспокойся, — уверительно произнес Северус, — они мне практически ничего не стоили.

Он извлек из чемодана две гантели, совершенно обычные на вид. Одну дал Михаилу, а другую протянул через стол Алеше.

— Тяжеленькая, — одобрительно сказал богатырь, было видно, как напряглись его мускулы. — Сына, как ты ее удержал, да еще на вытянутой руке? — изумился он.

— Они из метеоритного металла, обладающего необычным свойством: хорошо поддается программирующим заклинаниям. Эти гантели умеют определять силу держащей ее руки и принимают ровно тот вес, который нужен для эффективной тренировки. Я надеюсь, они вам с Алексеем пригодятся.

— Точно пригодятся, — сказал довольный Михаил, — спасибо, друг.

— И для леди, набор косметики «OldPharma», — с этими словами из чемодана была извлечена подарочная коробка с сиренево-фиолетовыми баночками, тюбиками и флакончиками.

— «OldPharma»?! — воскликнула Березка. — Я слышала о такой от девчонок в универе. Они говорили — это самый шикарный брэнд в Европе на сегодняшний день, и косметика реально чудодейственная. Еще десять лет назад о ней никто не знал, а сегодня она уверенно вытесняет другие известные марки.

Снейп стоял со скромно-довольным выражением на лице.

— Подождите… — заблестевшими глазами посмотрела на него Березка, — чудодейственная косметика… появилась десять лет назад, то есть через год после того, как вы у нас гостили… Вы — зельевар… Вы имеете отношение к кампании «OldPharma»! — заключила девушка со всей уверенностью.

— Ваш покорный слуга, — Северус прижал ладонь к груди и кивком головы изобразил легкий поклон, — является владельцем, учредителем и главным технологом этой маленькой фирмы.

— В этой косметике присутствует магия? — с удивлением спросила Мира. — Но вас же могут вычислить.

— Нет, в основном это старинные рецепты ухаживающих и омолаживающих зелий, усовершенствованные некоторыми современными технологиями приготовления. Максимум от волшебства — это экстракты некоторых магических растений. Но они известны и обычным ботаникам, просто те не в курсе их чудодейственных свойств, — пряча улыбку, ответил зельевар.

— Пойдем покурим, — предложил Миша.

— Пойдем, — согласился Северус, — только я не курю.

— Я тоже, — усмехнулся здоровяк, — просто фигура речи такая.

Они накинули тулупы и вышли на широкую припорошенную снегом террасу. Северо-Запад России — это не Греция. Здесь в ноябре уже белым-бело, и детвора на санках с горок катается. Рано стемнело. С неба, кружась, падали снежинки. В свете фонаря они искрились и сверкали, словно сделанные из алмазной пыли. «Я снова в зимней сказке», — подумал Северус, засмотревшись на их чарующий танец.

— Может, расскажешь, что у тебя там приключилось? — серьезно спросил Михаил.

— Этого в двух словах не изложишь. Но если ты хочешь знать, я расскажу, — и Снейп, максимально сокращая, поведал русскому историю появления, падения, повторного восхождения и крушения Волдеморта, о своей роли в этой истории. Рассказал о возрождении Темного лорда путем клонирования, что стало причиной возвращения Северуса в Англию, и, наконец, о том, как он сам был приговорен к пожизненному заключению в Азкабане.

— Да, дела у вас там, — протянул богатырь.

Они помолчали, глядя в небо. Снег уже перестал идти, и кое-где в разрывах серых облаков появилось бездонно-черное небо с россыпью ярких звезд.

— А ты, значит, так и не можешь забыть ту девушку? Лили? Поэтому до сих пор один? — тихо спросил Михаил.

— Я никогда не забуду Лили, — так же тихо ответил Северус, — но я уже не тоскую по ней.

— Так есть шанс, что когда-нибудь Бертран принесет нам приглашение на свадьбу? — голос богатыря зазвучал веселее.

Снейп улыбнулся и пожал плечами.

— Маловероятно. Но не исключено.

— Вот и правильно. Не надо такое исключать, — одобрительно кивнул богатырь. — Семья — это важно. Я вот смотрю на Березку, и такая радость, такая гордость охватывает… Знаешь, у нее ведь жених появился. И понимаешь, вроде и парень не плохой… И возраст у нее уже как раз для замужества. Знаю, что надо отпустить, но как подумаю, такие кошки скребут, — он потер кулаком грудь. — Как отдам? А придется. Ты меня понимаешь?

— Не думаю, — честно ответил Северус, чуть улыбнувшись.

— Вот и я раньше не понимал, — вздохнул русский. — Вырастишь дочь — поймешь. А вот Леха у меня недоразумением растет…

Северус окинул собеседника хмурым и как будто даже неприязненным взглядом.

— Складывается впечатление, — чуть помолчав, сказал он, глядя перед собой, — что это генетически детерминированный признак Homo Sapiens, чтобы отец считал сына недоразумением…

— Что ты имеешь в виду? Думаешь, я хочу так о Лехе думать? — удивленно спросил Михаил, задетый за живое. — Мне, как любому нормальному отцу, хотелось бы гордиться наследником, продолжателем рода… Но глаза себе не замажешь. Хилый — на ветру шатается. Спортом заниматься не хочет. Колдует слабо. Обидно! По задаткам ведь чародей, а как будто вычарок.

— Вычарок?

— Ну, это когда у ребенка волшебников нет способностей к чародейству.

— Сквиб, по-нашему…

— Так мы его даже в Велесград отправлять не стали. Все равно бы по баллам вступительные не прошел. Учится здесь в Волховперсте.

— А моего отца-маггла всегда злило, когда я колдовал… — глухо произнес Северус.

— Как можно быть недовольным, что сын — волшебник? — недоверчиво спросил Михаил.

Снейп пожал плечами.

— Наверное, так же, как упрекать сына за увлечение программированием — одной из основ современного технологического прогресса, — он посмотрел на небо, а потом перевел практически ничего не выражающий взгляд на озадаченного русского богатыря.

Михаил нахмурился, чуть поведя вперед плечами, наклонил голову, руки в карманах — медведь в стойке.

— Считаешь, я несправедлив к Лехе? — после продолжительной паузы жестко спросил он.

— Нет, я ничего не считаю. У меня своих детей нет. Ты отец, ты лучше своего сына знаешь…

— Вот то-то же… — осуждающе пробурчал Михаил. Он наколдовал сигарету и вертел в пальцах. Курением он баловался в юности, а в восемнадцать решил бросить. С тех пор ни одной затяжки. Хотя иногда хотелось… как сейчас. — Нет, он, конечно, умный. Не злой… Но дохляк! Он же переломится когда-нибудь на своем стуле! — в сердцах выдал богатырь.

— Подростка в рост тянет, как бамбук. Ты толстый бамбук видел?

— Так тем более заниматься надо... хоть физзарядку бы делал, что ли. А ему говори не говори, как со стеной.

— Смотрю я на тебя, Миша, — насмешливо отозвался Северус, — и вижу, каким послушным в его годы ты был.

— Хм… Хитрый ты, змей! А ведь верно — не был. Мой батя всю жизнь военврачом служил, а я десант выбрал. Занятие для бронеголовых, как он говорил…

— Назло?

— Почему назло? Просто я хотел в случае чего врага на дальних подступах остановить. Чтоб таким, как отец, не приходилось потом кучу раненых с того света вытаскивать. И соображать в развед-выходе надо… уж не меньше, чем за операционным столом. Да только кто б меня тогда слушал, — Михаил почесал подбородок, зыркнул на гостя. — Хочешь сказать, Леха меня не слышит, потому что я его не слушаю? В одни ворота играть не хочет... — голос богатыря потеплел. — Ладно, попробую твой рецепт, зельевар.

— Вообще-то, я молчал…

— Красноречиво ты умеешь молчать.

— Нет, мальчики, ну вы что?! — раскрыв дверь, возмущенно крикнула Мирослава. — Снеговиков изображать решили? Сколько вас можно ждать?

— Уже идем, родная, идем! — виновато ответил богатырь. — Пошли, мозгоправ, — добродушно бросил он гостю, не преминув лупануть по плечу.

Они вернулись в теплый, уютный дом. Сели за щедро накрытый стол. Ели бутерброды с черной икрой, пили пахучий чай. Разговаривали о чем придется. С Мирой — о методах пептизации нерастворимых ингредиентов, с Березкой — о гамма-ритме и структурах мозга, ответственных за подключение к энергополю Земли, с Алексеем — о защите информации в сети и о возможности подключения к Интернет в зоне электро-магнитных возмущений, с Михаилом — о разных стилях рукопашного боя. Богатырь практически убедил гостя, что лучшая техника — это основанный на законах физики русский стиль. Потом пошли разговоры о климате, об автомобилях, о спорте. Тема рыбалки, заведенная Михаилом и горячо поддержанная женщинами, была свернута по причине полного отсутствия у гостя каких-либо представлений из этой области. В загрязненной отходами ткацкой фабрики реке, рядом с которой прошло его детство, рыба не водилась.

Пару раз Северус ловил на себе изучающий взгляд Березки. А поутру перед его отбытием в Иркутск ведунья, заглянув в глаза, сказала:

— Ваше счастье близко. Я отчетливо вижу его в вашей ауре, — она улыбнулась и протянула на раскрытой ладони флэшку. — Здесь записана всего одна песня. Она звучит у меня в голове каждый раз, когда я смотрю на вас. Послушайте, если вдруг возникнут сомнения по поводу чувств.

Потом Снейп переместился в суровый город в центре русской Сибири, обменял там оборудование на заветный сиреневый камушек с темно-зелеными прожилками, упакованный в свинцовую коробку по причине радиоактивности, и, тепло попрощавшись с Мирой и Михаилом, отправился в свою усадьбу в Женеве, где приступил к созданию ретроскопа.