Гарри Поттер: возвращение ушедших (джен)

Ощущение пробирающей до костей прохлады, речной сырости и тихие всплески стали первыми вестниками того, что Геллерт Гриндевальд вновь обрел осознание самого себя и окружающего мира. Он открыл глаза и посмотрел вверх — черно, как в каком-нибудь гроте. Загадочно улыбнувшись, маг сел и в продолжение того же упруго молодецкого движения встал в полный рост, попутно хорошо прочувствовав мелкие камушки, которыми был усыпан берег.

Переход между мирами мог выглядеть по-разному. Светящийся тоннель, мост, вокзал… Но Геллерту он явился в своем классическом виде. А именно, в виде подземной реки. Ее воды подсвечивались изнутри зеленоватым огнем и освещали неровные стены пещеры. Над поверхностью стелилась слегка фосфоресцирующая дымка, в ней же терялся противоположный берег. В том, что перед ним Гьёлль⁽¹⁾, Геллерт даже не сомневался. Хотя, раз моста не видно, то скорее Стикс, ну или, если хотите, Хабур⁽²⁾, или Манала⁽³⁾. Вскоре должна была появиться лодочка. Маг второпях проверил, все ли при нем. Мантия на плечах, палочка в рукаве, камень в кармане — можно расслабиться.

Очертания лодки действительно проступили из тумана, не заставив долго ждать. Геллерт прищурился, всматриваясь в силуэт стоявшего в ладье статного старца. Мда, вообще-то он ожидал увидеть кое-кого другого.

— Здравствуй, Геллерт, — голос, мягкий и доброжелательный до тошноты, увяз в ушах.

— И тебе здравия, Альбус. Душевного, конечно же. Желать друг другу иного в нашем случае было бы несколько негуманно, не правда ли? — с дежурной, таящей издевку улыбкой ответил Геллерт.

— Но это ведь не повод печалиться, верно? — Альбус окинул давнего соперника отеческим взглядом. — Прогуляемся? — спросил он, жестом приглашая в свою лодку.

— О нет! Благодарю, — с еще более широкой улыбкой картинно качнул головой Геллерт. — Дела, знаешь ли.

— К сожалению, знаю, — вздохнул Альбус. — Знаю. Неправильно это, Геллерт. Откажись, пока не поздно.

— Неправильно! Почему я даже не удивлен?.. — Гриндевальд усмехнулся. — Но, пока мне все равно заняться нечем, было бы, пожалуй, занятно послушать твои аргументы. Почему неправильно?

— Потому что противоречит мировому порядку, — нахмурившись, заметил Альбус. — Ни к чему хорошему такие игры никого еще не привели.

— О! — белесые брови взлетели кверху. — Как глобально! Но не слишком убедительно, — заложив руки за спину, Геллерт сделал несколько шагов вдоль берега. — А что-нибудь более… — он потер пальцами, — осязаемое?

— Опыт прежних владельцев Даров для тебя недостаточный аргумент?

Геллерт цыкнул языком:

— Нет. Видишь ли, ни один из них не обладал полным комплектом и не требовал обещанного вознаграждения. А я не доверяю непроверенным гипотезам.

— Тогда вспомни о собственном опыте. К чему привели тебя твои… эксперименты?

— Узнаю своего дорогого друга. Вот так невзначай сменить тему разговора. Нет, пожалуй, с меня достаточно. Не старайся, Ал, тебе меня не переубедить.

— Как всегда, — грустно усмехнулся Дамблдор.

— Да, и на будущее, — доверительно понижая тон, подался к нему Гриндевальд, — оставь этот пасторский тон для других. Со мной он не работает… — он вздрогнул и обернулся на прозвучавший чуть в стороне мелодичный женский голос.

— А я могла бы тебя переубедить, Геллерт? — с еще одной беззвучно приставшей к берегу лодки большими карими глазами на него смотрела молодая женщина.

— Шейва! — прошептал Гриндевальд и подошел к ней ближе. — Ты тоже считаешь, что мне стоит отступиться? Но почему? — он протянул руку, чтобы коснуться ее. Она отступила назад.

— Просто поверь мне. Однажды ты уже не внял моим словам, и к чему это привело?

— Однажды, — горько улыбнулся Геллерт, — ты предпочла доверять не моим доводам, а так называемым цивилизованным людям, и… погибла. Просто поверь, — он грустно усмехнулся. — Да, я, наверное, прислушался бы к твоим словам, если бы… передо мной действительно стояла Шейва, — страдальческая гримаса сползла с его лица, уступив место торжествующему ехидству, — а не ты, Анубис! Или, раз уж ты явился в женском обличье, звать тебя Модгуг⁽⁴⁾? Или предпочтешь сказочное, но всем известное имя Смерть? — издевательски вопрошал он стоявшую в лодке сущность, плавно превращающуюся из девушки в молодого мужчину. — Но я в любом случае знаю, кто ты на самом деле — великий древний маг, из-за собственной ошибки застрявший между мирами и развлекающийся частным извозом. Также мне известно, что некоторое время назад, спасаясь от скуки, придумал ты играть с новоприбывшими в интеллектуальные игры. Хорошие то были поединки, пока три известных братца тебя не перехитрили.

— К чему ты ведешь, смертный? — раскатисто перебил его перевозчик.

— Неужели не знаешь? — театрально удивился Гриндевальд. — Ал знает, а ты нет?! Ну да ладно, мне несложно, скажу. Ты ведь помнишь, как зол был тогда на Певереллов? Как негодовал, что сотворенные тобой артефакты ушли в мир жалких людишек? И как обещал тому, кто вернет тебе их все разом, вторую жизнь, причем с правом выбора места и времени рождения? А также с сохранением памяти и…

— Довольно! — не стал дослушивать Анубис. — Никакой сделки не будет. Можешь, оставить дары себе, — он хищно ухмыльнулся.

— Не выйдет! — отзеркалил его мимику Геллерт. — Я пришел выполнить условия — как это называют магглы — публичной оферты. Они оглашены тобой здесь, в потоке экзистенциальной магии. Здесь любое высказанное вслух обещание приобретает силу клятвы. Тебе это известно лучше, чем кому-либо. Ты не можешь отказаться принять у меня Дары, равно как и не выплатить обещанное вознаграждение.

— Публичной оферты, — хмыкнул древний маг. — Внимательно читайте написанное мелким шрифтом, герр Гриндевальд! — эффектно громыхнул Анубис, а лицо его на мгновение вытянулось и оскалилось собачьей пастью.

— Справедливое замечание, — Геллерт изящно взмахнул кистью руки. — Но я уверен, что ничего не упустил.

— Тогда ты в курсе другого обязательного условия. Не менее сорока человек должны искренне сожалеть о кончине возвращающего Дары. Кто станет жалеть о тебе после всех подвигов при том, что большую часть твоих рьяных сподвижников я уже переправил на ту сторону? А оставшиеся в живых перестали тебя вспоминать еще в далеком прошлом.

— В далеком прошлом не только забывшие меня сподвижники, — вздохнул Гриндевальд, — но и большая часть моих «подвигов». Если быть точнее — всех, кроме одного! Но именно поэтому я полагаю, что о моей кончине сожалеют даже чуть больше сорока человек.

— Одно показное выступление не перекрывает совершенных тобой злодеяний, — недоверчиво скривил точеные губы Анубис. Рядом сокрушенно качнул головой Альбус.

— Мы же вне времени, — Геллерт развел руками. — Проверь. Загляни хотя бы на месяц вперед.

Анубис посмотрел на него с прищуром и взмахнул рукой, поднимая стеной воды Стикса. По полупрозрачной пленке поплыли тени, постепенно обретающие резкость и цвет.

* * *

— Минерва, к тебе можно? — высунув голову из камина, поинтересовалась Августа. — Здравствуй, Северус. Не помешаем?

— Мне — однозначно нет.

И просто:

— Нет, — позвучали одновременно.

Неодобрительно поджав губы, Минерва наблюдала за тем, как сначала из камина шагнула ее давняя подруга, а затем — Гарри. Заметив ее настроение, те озадаченно переглянулись:

«Может, все-таки помешали?» — явственно отразилось в их взглядах.

— И что решили? — стараясь говорить как можно доброжелательнее, непроизвольно Минерва продолжала хмуриться.

Причиной же ее огорчения являлся восседавший в кресле напротив Снейп. Столь тщательно подготовленный и выверенный разговор… Она же привела ему столько объективных аргументов, ни разу не слукавила, вложила, можно сказать, душу в слова, а в ответ получила:

— Минерва, ты привела весьма убедительные доказательства того, как я мог бы быть полезен школе. Но для положительного ответа хотелось бы еще узнать, зачем все это нужно мне? — и на дне черных глаз болотные фонарники пляшут.

Самодовольный эгоист. Вот что маггловская капиталистическая система с людьми делает. А вновь прибывшие, похоже, решили ее добить:

— Приняли решение повесить памятную табличку в министерстве и установить замаскированный от магглов мемориал в спортивном парке, — деловым тоном сообщил Гарри.

— Дожили! — Минерва выдохнула настолько резко, что сама ощутила, как раздулись ноздри. — Мир с ума сошел? Памятник злодею и душегубу!

Округлив глаза, Гарри пожал плечами:

— После того, как пресса в красках представила его вклад в победу над клонированным Волдемортом, общественность требовала воздать герою положенные почести. И, если быть объективным, вклад действительно весомый.

— Это не отменяет всех его преступлений, — не выдержав, перебила его Минерва.

— Минни, но наказание за то зло он понес сполна, — прочувствованно возразила Августа. — Ведь полвека по тюрьмам… где, по всему видно, всю он жизнь свою переоценил. А раскаявшийся грешник достоин даже большего сочувствия и уважения, чем исключительный праведник.

— Ну, знаешь! По-моему, ты перечитала маггловской религиозной литературы, — воскликнула Минерва, но наткнулась на укоризненный взгляд леди Лонгботтом, в котором и без всякой легилименции сквозило: «Случись с твоими близкими то же, что с моими, ты и не то бы еще перечитала».

Минерва прониклась и, замолчав, только качнула головой. Августу она могла понять. Благодаря помощи Геллерта к жизни вернулась Алиса. А перед самым финалом, как выяснилось уже после битвы, он наведался в Мунго снова и вернул Фрэнка. Тот, правда, половину своей сознательной жизни забыл и путал реальность с вымыслами, но близких узнавал, а прогнозы врачей задышали оптимизмом.

* * *

— Ну, что скажешь? — невинно вскинул брови Геллерт. — Может, заглянем еще на недельку-другую позже и сосчитаем количество букетов на постаменте?

— Твоя взяла, — прорычал Анубис и швырнул в мага речной водой. Вода приняла форму шара, на котором стремительно проступили очертания материков. — Выбир-рай, куда тебя отпр-р-равить?!

— Геллерт, одумайся!

— Отстань, Ал, — прошептал Гриндевальд и с горящими глазами протянул руку к светящемуся зеленым потусторонним светом глобусу.

* * *

— Поступайте, как считаете нужным, — смирившись, Макгонагалл только махнула рукой, — мне все равно никого не переубедить.

В неловкую паузу ворвался топот бегущих явно детских ног. Все как по команде повернулись к двери, в которую спустя несколько секунд с криками: «Дядя Гарри! Дядя Гарри!» — влетела запыхавшаяся и взлохмаченная рыжая девчонка лет двенадцати-тринадцати.

— Мисс Уизли! Где ваши манеры?!

— Простите, мэм, — бросила девочка директору, — но там мальчишки… — она наскоро перевела дыхание и продолжила, глядя на вскакивающего с места Поттера: — Они напоили Грохха берсерк-зельем!..

— Мерлин всемогущий! — схватилась за сердце Макгонагалл.

— Мама наколдовала ему под ноги колодец, он пока не может вылезти, но вдруг додумается прыгнуть?! — тараторила девчонка уже за дверью, поспешая за несущимся вниз по лестнице дядей.

— И вот к этому всему я должен захотеть вернуться? — насмешливо поинтересовался Снейп у Макгонагалл, впереди нее устремляясь вслед за Гарри и Розой Уизли.

— Именно, Северус! Именно, — не сдавалась Минерва. — Как ты можешь оставаться в стороне, когда видишь, насколько здесь не хватает сильной мужской руки?!

Они сами не заметили, как выскочили к озеру. Под большими валунами еще лежал снег, а на открытых местах между камней уже пробивалась зеленая травка. Камни покачивались от глухих ударов, сотрясающих землю под ногами. Обогнув несколько мегалитов, Минерва и Северус увидели школьников, обступивших место происшествия.

— Старосты, немедленно разводите студентов по факультетам, нечего вам здесь делать, — строго скомандовала Макгонагалл, пробираясь через пока еще, слава Мерлину, не слишком большую толпу.

Футах в десяти от чернеющей в земле дыры с неестественно гладкими краями стояла Гермиона с палочкой наготове и Гарри, то кидающий беспокойные взгляды на колодец, то обращающий их на двух нашкодивших мальчишек.

— Что ты несешь, Джеймс? Какие, к драккловой бабушке, акромантулы? Их нет и не будет на территории школы.

— Но они были! — Джеймс Поттер-младший, нахохлился и не унимался. — Мы видели — они лезли через ограду!

— Это правда! — заявил второй мальчик. — Мы позвали Грохха, чтобы он их прогнал.

— Хорошо, зельем зачем было поить? — рявкнула Гермиона. Рядом кусала губы растерянная и растрепанная Роза.

— Чтобы они ядом своим ему не навредили, — глядя честными глазами, ответил мальчик. Хьюго, вспомнил Снейп, сын Гермионы и Рона. — А когда пауки убежали, Грохх кинулся на нас.

Не без тайного злорадства слушая воспитательную беседу, — да, побудьте-ка в шкуре ваших преподавателей, ребята! — Снейп, не доходя футов трех до края колодца, поднялся в воздух, чтобы посмотреть на одурманенного зельем великана. Грохх остервенело молотил кулаками по камням, пробивая себе ступени, и карабкался наверх. Северус кинул Глиссео и едва успел увернуться от камня, запущенного съехавшим с образовавшейся горки великаном. Хмыкнув, он приземлился.

— У вас есть антидот? — с ходу озадачила Гермиона, стоило ему приблизиться.

— Нет, с чего бы? Я вообще не понимаю, почему это испорченное зелье до сих пор не уничтожено.

— Но согласитесь, оно обладает уникальными свойствами и нерационально было бы его утилизировать, не изучив.

— Изучайте, — Снейп повел плечами. — Разрабатывайте антидот. Вы его, можно сказать, изобрели, вам и карты в руки.

— Так ничего не можете предложить? — с надеждой уточнил Поттер.

— Как зельевар? Когда дело дойдет до разработки антидота, если будет нужно, проконсультирую, но текущую проблему так не решить. Быстрее просто дождаться окончания действия. В вопросах же боевой и защитной магии, полагаю, вы разбираетесь не хуже меня.

— Вызываю наряд, — кивнул Гарри и бросил многообещающий взгляд на виновников суматохи.

Когда прибыла группа дежурных авроров и взяла опасный объект под охрану, остальные могли выдохнуть и разойтись. Северус незамедлительно откланялся и стремительно зашагал к границе антиаппарационной зоны, пока его не задержало еще какое-нибудь непредвиденное обстоятельство. Но не успел. Издалека донесся голос Поппи. Она бежала за ним следом и, по-видимому, отчаявшись догнать, решила окликнуть. Пришлось обернуться и пойти обратно. Не оставаться же равнодушным наблюдателем, пока женщина совершает марш-бросок, причем в некотором смысле по его вине.

— Ну у тебя и скорость, — выдохнула медсестра, когда между ними осталось около двух метров. — Я хотела сказать, что у меня заканчивается модифицированное восстанавливающее зелье для Пола. Заказывать его другим зельеварам я не рискую, сам понимаешь, — она все пыталась восстановить дыхание. — А еще пойдем, посмотришь на него. Хотелось бы знать, насколько улучшилось его состояние, на твой взгляд.

— Поппи, я же не медик, — мягко возразил Северус.

Ей он был за многое благодарен. И за то, что столько с ним возилась, когда он угодил в астральную ловушку Волдеморта, и за неоценимую помощь в подготовке тела Тобиаса к похоронам.

Найденные на острове останки принадлежали отцу, что подтвердили все формы установления родства, но выглядели до неузнаваемости жутко, и показать их матери Северус просто не решился бы. От безысходности он спросил совета у Поппи. Каково же было облегчение, когда с ее слов выяснилось, что имеется особый вид магических ритуальных услуг, пограничный с колдопатоанатомией — восстановление прижизненного облика покойника в случаях, когда вследствие травм или болезни, или длительного посмертного воздействия повреждающих средовых факторов тело оказывалось обезображенным. Данная область магии только набирала популярность и хороших специалистов было мало. С поиском такого патологоанатома тоже помогла Поппи. В итоге Тобиас выглядел безмятежно спящим.

— Но эффекты разработанных тобой зелий никто не оценит лучше тебя. И никто не сможет настолько же тонко подогнать их состав под специфику конкретного пациента.

— Пойдем, — сдался Снейп и направился к замку.

Что и говорить, на сей раз Поппи выхаживала совершенно уникального пациента. Мальчик, выживший после извлечения обскура. Его появление в Хогвартсе и сопутствующие тому обстоятельства уже почти месяц активно обсуждались в некоторых кругах.

Началось все с того, что Минерве из министерства пришло уведомление об обращении в отдел Международного сотрудничества со стороны министерства магии республики Беларусь. В нем сообщалось о задержании на их территории ведьмы без документов, пребывающей в состоянии хронической алкогольной интоксикации, утверждающей, что она является британской подданной, и называющейся Сивиллой Трелони. Поскольку волшебница с такими именем и фамилией числилась пропавшей без вести сотрудницей Хогвартса, а до исчезновения там же и проживала, чиновники решили, что все хлопоты, с ней связанные, — это забота школьного директора. У министерских, мол, после недавней заварухи с Реддлом своих проблем хватает.

К счастью Минервы, на призыв о помощи откликнулись бывшие ученики. Вновь приступившие к государственной службе Гарри и Гермиона оперативно оформили все необходимые документы, а располагающие большим количеством времени Невилл и Драко быстренько сгоняли в Беларусь. Вернулись они оттуда с Сивиллой и маленьким крайне истощенным и больным мальчиком Полом.

Не сумев добиться от Сивиллы, даже протрезвевшей, сколько-нибудь внятных объяснений, к делу привлекли почему-то активно упиравшегося, но потом все-таки поддавшегося на уговоры Снейпа. Глубинная легилименция вскрыла феерические подробности путешествия захваченной демоном прорицательницы.

Ветала завладел ее телом, потеснив ослабленную хересом личность Трелони. Но восточная нечисть, вероятно, сама оказалась крайне чувствительной к хересу. Иначе как объяснить, что, прыгнув сквозь зеркало желаний вместо предполагаемого города Припять на территории Украины, они угодили в Польшу. Про Аашасадхван ветала либо забыл, либо не смел самовольно превращать его обратно в зеркало и использовать как портал. Так или иначе, но кристалл покоился в складках шалей Сивиллы, где оказался после прыжка, а сама прорицательница по воле ошалевшего демона почти сутки металась по польским землям в поисках выхода. При том с перепугу она периодически тырила из лавок добропорядочных панов, чем можно запить стресс. Веталу с той же периодичностью переклинивало. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы следующей ночью их не отыскали двое других ветал, с кем они и прибыли-таки в безлюдную Припять.

В полуподвальном помещении с решетками на окнах, куда бросили избавленную от демона-паразита и от кристалла Сивиллу, оказался еще и маленький зажавшийся в угол мальчик. В Трелони, как она любила потом повторять, заговорил материнский инстинкт. Потихоньку подобравшись к ребенку, она попыталась приласкать его и утешить. Мало-помалу малыш проникся доверием к доброй тёте, обмяк и задремал, укутанный в несколько шалей. Но ближе к вечеру в их тюрьму заглянул тот, кого Сивилла более всего страшилась увидеть.

Распространяя вокруг себя невидимые, но ощутимые аурой волны тяжелой темной магии, Волдеморт величественно вплыл в комнату и уставился на них жуткими красными глазами. Сивилла обомлела и вжалась в стенку. Проснулся и съежился со страха Пол — она к тому времени успела узнать его имя. Но потом Темный лорд протянул руку, и мальчик, как загипнотизированный, подался к нему.

— Маленький несчастный сиротка, — прошипел Волдеморт, легким движением длинных пальцев убирая с лица ребенка слипшиеся грязные волосы и вглядываясь в его глаза. — Сколько тебе пришлось вытерпеть от тех дикарей… Жаль, я не могу дать никаких гарантий, — проникновенно говорил он мальчику, медленно проводя рукой от его шеи в область сердца, — но постараюсь.

После этого темный маг замысловато крутанул кистью, и воздух между его пальцами и телом Пола загорелся алым. Мальчик резко дернулся и дико закричал, прогибаясь назад. Сивилла хотела кинуться на помощь ребенку, но не смогла и шевельнуться. Между тем за рукой Волдеморта из груди Пола потянулась отвратительная черная масса то ли жидкости, то ли дыма. Спустя бесконечно долгое по ощущениям Сивиллы время, за которое малыш успел сорвать голос и только хрипел, а сам мучитель покрылся испариной, жуткая субстанция была извлечена полностью и удерживалась в воздухе на острие палочки Волдеморта.

— Он жив, — глухо сказал темный маг, внимательно вглядевшись в лежащего на холодном бетонном полу ребенка. — Ваша задача позаботиться о том, чтобы ему не стало хуже.

Демоны подобострастно закивали. Но стоило ему скрыться из поля зрения, как они, смерив узников не обещающими ничего хорошего плотоядными взглядами, испарились тоже.

Баюкая и окропляя слезами не приходящего в себя Пола, Сивилла не заметила, как наступила ночь. Время и пространство слились для нее в некий вязкий туман. Ползая в том тумане, она попыталась найти выход из заточения, но их камеру окружали неизвестные профессору прорицаний запирающие чары. Внутренее око тоже будто бы ослепло. Исключительно чтобы не пасть духом, она приложилась к спрятанной в глубоком кармане бутылке. А потом наступил конец света. Так, во всяком случае, подумала Сивилла, когда почувствовала, как страшно загудела и задрожала земля. Однако землетрясение, во время которого очнулся и беззвучно заплакал Пол, вопреки ожиданиям, закончилось. А Трелони, даже не сразу поверив такому счастью, обнаружила, что чары пали, причем от возникшего из-за тряски перекоса стен на двери лопнул и маггловский замок. Дверь, конечно, приклинило, но Сивилла, ощутив невиданный прилив сил, в несколько наскоков выдавила ее наружу настолько, чтобы в образовавшуюся щель стало возможно протиснуться. Она подхватила Пола и со всех ног ринулась с ним туда, куда звал материнский инстинкт. Вон из проклятого города. В леса и болота. Ну, а там их на следующий день задержали белорусские пограничники.

Расставаться с маленьким Полом Сивилла категорически отказывалась и вопила, что он тоже британский подданный:

— Смотрите, он же только по-английски разговаривает! — жутко таращась через мутные стекла очков, орала она представителям белорусского МИДа и в доказательство тыкала пальцем в не проронившего с момента задержания ни звука мальчика.

Цепляться за ребенка белорусы не стали. Наверное, пробили по своим базам, что у них дети с соответствующими приметами не пропадали. Когда прибывшие из маг-Британии колдуны подтвердили личность ведьмы и изъявили готовность забрать и мальчишку, их всех с легко читаемым в лицах облегчением выпроводили восвояси.

Британское министерство прибывшими тоже особо не интересовалось. Отчет послы на стол положили, и достаточно. Поначалу хотели показать явно больного ребенка колдомедикам. Но когда компании Поттер-Макгонагалл-Снейп и иже с ними стали известны подробности, все практически единогласно решили, что отдавать Пола в Мунго нельзя. Не хватало еще, чтобы и без того натерпевшегося мальчонку заперли в какой-нибудь секретной правительственной лаборатории и ставили опыты. Поэтому его поручили заботам мадам Помфри. И зельевар ей в помощь. Откровенно говоря, Снейпу и самому было жаль парнишку. И в том состояла вторая причина, по которой он без возражений согласился помогать.

— Здравствуй, Пол, — улыбнувшись краешками губ и глазами, сказал Снейп войдя в палату.

— Здравствуйте, сэр, — Пол робко вернул ему улыбку, обнимая большого плюшевого медведя — подарок кого-то из детей. Вообще отпрыски Золотого Трио как-то сразу взяли его под опеку, поэтому ни в сладостях, ни в игрушках, ни в компании мальчик недостатка не испытывал.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Северус, выводя над ним пассы диагностических чар.

— Хорошо, — ответил Пол, со смесью страха и восхищения в глазах следя глазами за палочкой. Он, похоже, до сих пор не мог до конца поверить, что магия — это не происки дьявола, а щедрый дар природы.

— Ты молодец, — сказал ему Снейп на прощанье и прошел за Помфри к ее рабочему столу, скрытому за звукоизолирующей ширмой.

— Магическое поле очень слабое, почти как у сквиба, но гораздо более стабильно, чем в прошлый раз.

— По моим наблюдениям также. Но, как ты считаешь, нам удастся восстановить его настолько, чтоб мальчик мог освоить программу Хогвартса?

— Рано говорить, Поппи. У нас есть целых два года. Я попробую кое-что подправить в составе зелий, — пообещал Снейп, после чего заторопился домой. Приближалось время перемены, и к Полу могли нагрянуть посетители, в том числе часто вертевшаяся рядом с ним Трелони. Вот уж с кем Снейп точно не горел желанием встречаться. Но, выйдя в коридор, он, конечно же, на нее и наткнулся.

«Легка на помине!» — заметив вихляющуюся из стороны в сторону нелепую фигуру, Снейп непроизвольно оглянулся, малодушно проверив, не появился ли за его спиной какой-нибудь боковой коридор. Но Хогвартс, судя по всему, из солидарности с Макгонагалл тоже на него обиделся, и потому от замка теперь скорее приходилось ждать разных мелких пакостей, нежели помощи.

— Северус! — радостно окликнула женщина.

— Сивилла, — хмуро отозвался он, — ты разве не на уроке?

— У меня окно, — Трелони не обратила внимания на не слишком дружелюбный тон. — Как хорошо, что я тебя встретила!

Северус наметил примерный маршрут бегства, а Сивилла между тем продолжала, приближаясь на опасное расстояние:

— Хочу поделиться с тобой своей радостью!

— Да? — кисло поинтересовался он, отступая на полшага.

— Я выхожу замуж! — всплеснула руками она, восторженно сверкая из-за линз чрезмерно большими глазами.

— За кого? — осторожно уточнил Северус.

— Шинзас сделал мне предложение! — чуть не подпрыгнув, взвизгнула Сивилла.

— Я та-ак за тебя рад! — с гораздо большим чувством, чем того требовал этикет, зато от души выдохнул Северус.

— Правда?! — Трелони по-детски ликовала. — На свадьбу придешь?!

— Если пригласишь, обязательно. А сейчас прости, мне пора.

«Шинзас… Кто бы мог подумать? Но не исключено, что им обоим это пойдет на пользу. Может, зря я согласился прийти на свадьбу? Теперь и на свою придется приглашать… Ой, да о чем я? И так бы пришлось…»

Снейп нащупал во внутреннем кармане пальто коробочку с заветным колечком и помчался еще быстрее. Вон даже чудик Баблфлопс успел сделать свежеобретенной даме сердца предложение, а Северус вечно на какую-то ерунду отвлекается.

* * *

— Неужели на этот раз это в самом деле ты?

— А что, были другие? — она висела над водами межмирья, бесплотная, невесомая. Но даже в таком призрачном состоянии глаза Шейвы будто излучали тепло.

Геллерт кивнул.

— Мне сказали, что настоящая ты не пожелала меня видеть.

— Это неправда, — ее прозрачная рука зависла где-то у его виска, как если бы Шейва поправляла торчащие ежиком волосы, — я пришла, как только узнала, что ты здесь. Осторожнее! — вскрикнула она, когда он подался навстречу. — Ты не должен даже касаться вод, иначе Стикс уже не отпустит.

— Значит, ты не собираешься меня отговаривать? — спросил Геллерт, чувствуя как его губы, слегка подрагивая, складываются в улыбку.

— Отговаривать? Зачем? — ласково улыбнулась подруга в ответ. — Ты не реализовал свой потенциал на земле в этот раз. Почему бы не использовать новый шанс, раз уж он выпал?

— Выходит, и не злишься больше?

— Конечно, нет. Надеюсь только, что не повторишь прошлых ошибок, ведь в том, что ты их совершил, есть и моя вина. Храни баланс мортидо и либидо.

— Я постараюсь, — прошептал он, целуя дымку призрачной руки.

* * *

Северус пододвинул Кире стул и сел рядом. Она тут же положила свою руку поверх его. Как хорошо, что на ней были не перчатки, а митенки, которые не мешали, переплетая пальцы, сполна наслаждаться этими прикосновениями. Стараясь до конца осознать и проникнуться переменой статуса связывавших их уз, они бросали друг на друга полные нежности взгляды, и Северус чувствовал себя как будто пьяным, хотя выпил от силы полфужера шампанского.

Он совершенно забыл о том, как совсем недавно собирался с силами, чтобы «вытерпеть эту бессмысленную церемонию ради Киры». Мог бы, конечно, не мучиться. Чувствуя его, как никто другой, Кира сама как-то дала понять, что если ему в тягость, то ничего страшного… Но разве мог он лишить ее возможности надеть подвенечное платье, разделить радость с близкими, быть королевой праздника? Особенно при том, что видел — ей хочется, для нее важно.

Но до чего же нелепо он себя чувствовал, будучи выряженным в килт. Нет, Северус абсолютно ничего не имел против национальной одежды, только пусть бы ее носили другие. Сам же он от подобной идеи, предложенной, как выяснилось, Маленой, сначала лишился дара речи, потом пытался воспротивиться. Да, он носил арабские кондуры — они длинные и вообще напоминают мантии волшебников. А килт же короткий! Но буквально все выступили против него. Понятно, анимаги — это их свадебный обычай. Хоть по происхождению они валлийцы, но за тысячу лет успели ассимилироваться с шотландцами. Ладно, бывшие ученички — им, видите ли, «по приколу тусануться в килтах»! Чтоб они да не напакостили, было бы даже странно. Но ведь и Эйлин туда же! «Сынок, это же замечательная идея. Знак уважения нашим предкам. И потом, подумай, как это будет смотреться, если все другие мужчины будут в килтах, и только ты один — нет?» Ну, и добила Кира: «Жаль, что ты против. Мне бы хотелось видеть тебя в традиционном костюме. Ты бы потрясающе выглядел!»

И стоять у всех на виду в ожидании невесты ему было крайне дискомфортно. Причем Северус так и знал, что врут, будто под килт не задувает. Хорошо хоть согревающие чары никакими традициями не запрещались. С другой стороны, нечего жаловаться. Сам виноват. Первые три дня все предложения и идеи обсуждались с ним. Но от избытка информации, бесполезной с точки зрения снейповской системы ценностей, и необходимости постоянно выбирать из нескольких равнозначных, на его взгляд, альтернатив у Северуса каждый раз начинала зверски болеть голова. Испытание оказалось посложнее, чем окклюментное сопротивление попыткам вторжения в разум со стороны Волдеморта и Дамблдора, вместе взятых. В конце концов он не выдержал:

— Кира, ты не обидишься, если решения по всем организационным вопросам я доверю тебе вместе со своей кредитной картой? Я все равно в этом ничего не понимаю, а у тебя в консультантах вроде бы недостатка нет… Или давай наймем профессионала?

Нанимать свадебного организатора Кира не захотела, а желающих выступить в роли консультанта и даже принять непосредственное участие в подготовке торжества нашлось на удивление много. В их числе Малена с Ориксом, а также Джинни, Гермиона и Луна. И Астория каким-то образом влилась в их дружную компанию. Мужья там, как догадывался Северус, работали на подхвате. Не исключено, что через невестку свою лепту внесла и Нарцисса. Наконец, во всей предсвадебной суете с энтузиазмом участвовала Эйлин, что Северуса весьма радовало, поскольку казалось, что так у матери совсем не остается времени грустить. Он же отсиживался в своем кабинете, безмятежно занимаясь реабилитацией бизнеса. Что ж, за самоустранение и пускание дела на самотек всегда приходится платить. Северус это понимал и потому мужественно терпел.

Терпел, когда от него постоянно куда-то утаскивали Киру. Терпел, когда самым наглым образом не дали поговорить с ней утром в день свадьбы, чтобы, не дай Мерлин, не увидел в платье!

— Простите, сэр, вам туда нельзя!

— Джинни, что за глупости?! Уйдите с прохода.

Миссис Поттер резким выдохом сдула челку с глаз:

— Не уйду!

А за ее спиной, скрестив руки на груди, решительно встала маленькая Лили.

— И ты против меня? — поддаваясь внезапному порыву дурашливости, с притворной строгостью спросил Снейп.

— Северус, ну это ради твоего же семейного счастья!

Был еще победный писк Джинневры за его спиной. Его он тоже подозрительно легко стерпел.

Терпел, напяливая на себя килт. Терпел пронизывающий ветер и, что гораздо хуже, полные любопытства взгляды. Но про все свои страдания Северус моментально забыл, когда появилась Кира.

Он всегда считал ее красивой. И томительно-трепетное чувство нежности к ней возникло не впервые, и восторг. Но теперь, в струящемся белом платье с лазурной вышивкой по лифу, оттеняющей глаза, Кира вовсе показалась ему воплощением женственности, грации и любви. С открытой улыбкой и светящимся взглядом она шла сквозь анфиладу увитых плющом арок, шла к нему, а впереди нее незримо бежала волна счастья. И когда Северус окунулся в него с головой, то на время весь мир тактично отступил и затих. Остались лишь они вдвоем в водовороте чистой радости, где ветер ласково трепал ее локоны, где взволнованно вздымалась ее грудь, где Северус видел свое отражение в ее зрачках и сквозь стук собственного сердца слышал:

— Согласны ли вы взять в жены… в мужья…

И так же, будто со стороны, дважды прозвучало:

— Да! — первое — низкое с хрипотцой, второе — высокое, будто впитавшее дыхание бриза.

Все в том же счастливом дурмане Северус, затаив дыхание, надел Кире на палец вспыхивающее выгравированными магическими рунами золотое кольцо, а потом, не в силах отвести взгляд от ее одухотворенного, сосредоточенного лица, ощутил ободок приятной прохлады уже на своей руке.

— Вы можете поцеловать свою жену.

«Свою. Жену», — Северус медленно склонился к ее приоткрывшимся ему навстречу губам. Всплеск магии приподнял их в воздух, а уже через несколько мгновений, прервав мучительно-сладкий поцелуй и плавно опускаясь на землю, он с чувством легкой досады обнаружил, что окружающий мир вернулся.

Среди гостей прокатился вздох восхищенного одобрения. Разбуженная поцелуем магия стремительно растекалась от их ног, заставляя едва показавшуюся из каменистой почвы траву подниматься пушистым ковром, а спрятанные в плюще, обвивающем арки и декоративные колонны, веточки роз выпускать моментально распускающиеся бутоны. Воздух закручивало мерцающими потоками. Вихри приобретали очертания необычных птиц, взмывали к небу и ввинчивались в облаках, сквозь которые к земле сразу же устремлялись яркие лучи желтого света.

Чары первого поцелуя замужней ведьмы. Маленькая плетеная подвеска, спрятанная под свадебным платьем, в означенный ритуалом момент демонстрировала гостям магический потенциал невесты, а также попутно силу и характер ее чувств к супругу.

Об эффектном трюке с поцелуем Северус знал заранее, равно как и обо всех деталях церемонии бракосочетания, связанных с магией. Уж в чем — в чем, а в этой части он все держал под своим неусыпным и жестким контролем. Несколько раз проверил весь список ритуальных и просто зрелищных магических формул, которые собирались использовать. Лично проверил все подготовленные для праздника артефакты. С вечера накануне и затем непосредственно перед началом торжества утром осмотрел и просканировал место свадьбы, мебель, посуду, декорации… К наряду Киры его не подпустили, но все амулеты, обереги, рунические вышивки он утверждал лично и напоминал Эйлин, чтобы внимательнейшим образом проследила за облачением невесты, настолько часто, что та, кажется, даже обиделась. Совершенно не желая ее огорчать, Северус тем не менее счел, что осторожность все-таки важнее. А мама его непременно поймет и простит. Он мог быть спокоен, только будучи полностью осведомленным и уверенным в безопасности своих близких.

И несмотря на осведомленность, он оказался впечатлен эффектом не меньше гостей. Кира обладала своеобразным, но сильным магическим даром.

Потом были традиционные поздравления. И пожелания всех благ. И танец жениха и невесты под нежные звуки волынки и флейты, во время которого за их ногами шлейфом распускались полевые цветы, а Северус снова умудрился позабыть обо всем на свете.

Праздник оказался далеко не таким утомительным и раздражающим, как он себе представлял. Тем не менее, когда пришло время им с Кирой занять свои места за столом и собравшимся для развлечения стало достаточно простого их присутствия в качестве виновников торжества, Северус испытал облегчение и чувство благодарности к организаторам. Они явно учли особенности его характера и свели непосредственное участие в праздничных мероприятиях к минимуму. Да и среди приглашенных были только свои, за исключением, может быть, министра Шеклболта, но тот надолго не задержался.

В какой-то момент Кира отвлеклась на доверительный и, возможно, даже секретный разговор с Эйлин. Северус не хотел мешать развитию привязанности, возникшей между самыми дорогими его сердцу женщинами, поэтому принялся рассматривать гостей.

«Своих» оказалось неожиданно много. По одну сторону за столами расположились анимаги — практически все племя Киры. По другую — волшебники: профессура Хогвартса, а также немало выпускников волшебной школы.

Гарри перехватил взгляд Снейпа и, широко улыбаясь, отсалютовал ему бокалом шампанского. Северус же неожиданно для самого себя ответил тем же, разве что улыбка получилась скорее сдержанной, чем широкой. Зато искренней. Их обмен любезностями не укрылся от других бывших учеников, которые дружно вскинули руки, стукаясь наполненными фужерами и радостно вразнобой что-то выкрикивая.

На мгновение он встретился глазами с Грейнджер, то есть Уи… Да ладно! Все равно она навсегда для него останется Грейнджер, так же, как Джинни — Уизли, а Астория — Гринграсс… Ведь он помнит их девочками, ученицами. Помнит с неожиданной теплотой, несмотря на массу хлопот, которые они все в меру своих талантов ему доставляли. Вот сейчас Грейнджер мысленно просто вопила о том, как ей хочется обсудить с ним соображения насчет антидота к берсерк-зелью. Но, находя, что момент для подобных разговоров совершенно не подходящий, она сдерживалась. Что ж, момент в самом деле был неподходящим.

Северус скользнул взглядом к профессорским столам. За ними, к слову, разместились не только преподаватели. С краю рядом с безмерно счастливой Сивиллой сидел ее чудаковатый муж Шинзас и приемный сын. Честно говоря, Северус считал опасным доверять этим двоим, мягко говоря, неординарным личностям заботу о ребенке, тем более таком необычном и ранимом, как Пол. Но, похоже, ошибался. Молодая семья производила вполне благополучное впечатление.

Макгонагалл что-то увлеченно обсуждала с Майклом. Инженер-сквиб продолжал удивлять босса тем, насколько легко стал своим в коллективе магов. Аврора и Септима жеманно хихикали над шутками поймавшего кураж Флитвика. Помона имела вид благодушный и слегка рассеянный. То ли она просто не могла решить, присоединиться ей к веселой компании коллег или слушать чинную беседу собственного мужа-путешественника с приосанившимся Филчем, то ли на нее уже подействовала рябиновая настойка.

Старших Малфоев и Уизли организаторы торжества предусмотрительно рассадили подальше друг от друга, но те, судя по всему, конфликтовать и сами не горели желанием. Уизли больше тяготели к молодежи, а Малфои вели увлеченную беседу с Ориксом и Джерретом.

Что до детей, которых тоже набралось немало, то они, и вовсе не замечая каких-либо границ, в броуновском порядке сновали между столами, самостоятельно находя себе развлечения. Причем среди каштаново-рыжей гриффиндорской братии совершенно по-свойски маячила белобрысая макушка Скорпиуса — сына Драко. А ко всей их неугомонной ватаге преспокойно присоединились ребята-анимаги, с февраля начавшие посещать Хогвартс. На них, кстати, бывшие коллеги не нарадовались — старательные, дисциплинированные — и выражали почти полную уверенность в том, что программу все новые ученики освоят, даже при том, что некоторые из них в силу возраста стали заниматься сразу со вторым или даже третьим курсами и многое были вынуждены форсированно наверстывать.

В разгар веселья над столами анимагов вдруг пронесся сдержанно удивленный шепот:

— Серебряная волчица!.. Джинджер!

— Мама! — вспорхнула со своего места Кира и летящей походкой поспешила к показавшейся на краю леса статной пожилой женщине, старомодно, но со вкусом одетой.

Северус тоже пошел встречать дорогую гостью.

По его совету Кира решилась отыскать в лесной глуши хижину своей опальной матери, в которой та уже много лет, потеряв своего возлюбленного, жила одна. Он тогда ждал неподалеку, понимая, что свидетели при таком разговоре ни к чему, и волновался. Находясь под впечатлением от поступка Тобиаса и глубоко сожалея о том, что ни разу не выслушал отца, пока тот был жив, Северус счел, что Кире обязательно стоит попытаться помириться с матерью. Но потом, поглядывая издалека на тускло светящиеся низенькие окошки, он весь извелся, терзаясь сомнениями и опасениями, как бы встреча с Джинджер не причинила Кире душевных страданий. Ведь чего можно ждать от женщины, которая бросила собственных детей? Пусть даже и ради любви.

Проговорив с Джинджер до позднего вечера, Кира тогда вышла от нее задумчивая и молчаливая. Северус расспрашивать не стал, по собственному опыту зная, как иногда трудно разобраться с собственными чувствами, а вопросы окружающих только мешают. Уже ночью, прижавшись к нему всем телом и уткнувшись носом в плечо, Кира вдруг, шумно вздохнув, сказала:

— Знаешь, мне почему-то хочется ей верить. Хочется верить, что она меня любит.

— Так поверь, — прислушавшись к своим мыслям и ласково перебирая мягкие локоны, ответил он. И теперь видел, как сильно обрадовалась Кира появлению матери на их свадьбе.

Джинджер с неподдельной теплотой и нежностью сжимала руки дочери, желая им с Северусом счастья.

— Когда воссоединяются два человека, каждый из которых способен полюбить всем сердцем, без оглядки и на всю жизнь, это великая удача. Берегите друг друга, — со слезами на глазах сказала она.

Удивительно, что практически те же слова утром говорила сыну Эйлин:

— Принцы влюбляются редко. Но если уж любят, то сверх всякой меры, до слез, до крика, до безумия и навсегда. Тебе посчастливилось встретить девочку, которая умеет любить точно так же. Береги ее, сынок.

Пока Северус вспоминал напутствие своей матери, Джинджер сняла с волос, которые густыми седыми волнами накрыли плечи, тонкую серебряную диадему и протянула ее дочери.

— Это мой свадебный подарок. Наша семейная реликвия. Когда ты будешь надевать ее, то при желании сможешь мысленно со мной разговаривать. А еще, если между вами возникнут разногласия, она поможет тебе понять любимого человека и не наделать глупостей.

Присоединиться к гостям Джинджер, однако, отказалась.

— Не обижайся, дочка, — виновато попросила она, — но ты же видишь, я здесь чужая.

— Ты мне не чужая!.. — обиженно воскликнула Кира, но, обернувшись по взгляду Джинджер к столам соплеменников, осеклась. Многие предпочли отвернуться, а во взглядах других угадывалось осуждение. — В гости-то приходить хотя бы будешь? — примирительно спросила она.

— Как только позовете! — радостно выдохнула Джинджер. Обняла и поцеловала дочь. Невесомо коснулась пальцами локтя зятя. — А теперь мне пора.

В этот момент внимание Киры привлек незаметно подобравшийся к ним сынишка Луны и Невилла. Мальчуган теребил платье невесты и тянул к ней ручки. Рассмеявшись, Кира подхватила малыша на руки.

— Первый мальчик будет, — светло улыбнулась Джинджер, отшагнула на пару шагов и грациозно, величественно перекинулась в большую волчицу с действительно серебряной шерстью, посмотрела на Киру пронзительно синими глазами и в несколько прыжков скрылась за деревьями.

— Миллз, вот ты где! — воскликнула отыскавшая потеряшку Луна. — Простите!.. — смущенно сказала она, забирая его у Киры.

— Да ничего, — тепло улыбнулась та в ответ.

Глаза ее полнились одновременно радостью и грустью.

— Давай пройдемся, — предложил Северус.

Они обогнули группки веселящихся гостей и вышли к крутому берегу реки. Вода ярко бликовала в солнечных лучах.

— Совсем как в день нашей самой первой встречи, — чувствуя, как упоительно замирает сердце, вспомнил Северус. Он посмотрел на Киру и порывисто припал к ее губам, она чувственно и нежно ответила на поцелуй.

— Кьяк-кьяк, — раздалось с высоты.

Оторвавшись друг от друга, они посмотрели в небо.

Бертран, появившись по обыкновению будто из ниоткуда, стремительно спикировал и пронесся прямо над головами, слегка задев волосы крыльями. В полете он сбросил в руки Кире зеленую веточку, усыпанную мелкими звездчатыми цветами.

— Мирт! Символ любви и семейного счастья! — восторженно сказала она и помахала кружащему под облаками орлу. — Спасибо, Бертран!

— Моя, моя навеки! — срывающимся от волнения голосом прошептал Северус.

— И ничто и никогда не разлучит нас! — с блестящими от счастья глазами ответила Кира.

1) Гьёлль или Хель — название реки, разделяющей миры живых и мертвых в скандинавской мифологии.

Вернуться к тексту

2) Стикс в вавилонской мифологии.

Вернуться к тексту

3) Стикс в мифах финнов.

Вернуться к тексту

4) Дева, охраняющая реку Гьёлль в скандинавских мифах.

Вернуться к тексту