Гарри Поттер: возвращение ушедших (джен)

За ночь обильный снегопад преобразил лес. Белая перина легла под ногами. Голубовато-серо-белая зыбь — над головой. Эфемерные ветви кустарников белели в туманной дымке. Сосновые кроны замерли под тяжестью снежных мантий, укрывших их пенным кружевом. И только стройные высокие стволы добавляли полосы охры и меди, да сизовато-зелеными пятнами выглядывала хвоя.

Тишину обомлевшей природы нарушали неожиданно громкий скрип снега под ногами и звуки голосов. Кира вместе с Ориксом и Арчи обходили лагерь с ежемесячной проверкой состояния оборонительных и хозяйственных сооружений. Первыми все остались довольны. Со вторыми все оказалось не так хорошо. В хранилище дров во время частых ноябрьских дождей протекла крыша. Часть дров оказалась подмочена. А ведь именно на эту часть кровли Кира указывала Ховлану еще в прошлом месяце. Но тогда она была одна. И завхоз, подобострастно улыбаясь, заверил миледи, что все сделает в лучшем виде. Вот результат. «Надо было действовать через Орикса. Нет, захотелось хоть эту мелочь решить самостоятельно. Как же надоело, что такие как Ховлан заискивают в глаза, а за глаза ни во что не ставят. И о каком таком даре внушения может при этом идти речь?» — с досадой думала Кира.

Обнаружилась следующая проблема. Только выпавший снег уже почти забил канализационный сток из лагеря, и вблизи ограждения начала образовываться зловонная лужа. В мастерской по ремонту и сборке средств передвижения и сельхозтехники из привозимых со свалок окрестных поселков и городков старых мотоциклов, мотоблоков, деталей автомобилей царил беспорядок. Подвижек в работе не было видно. Мастера мямлили что-то про недостающие детали. Арчи в ответ указал им на два валяющихся в углу, до сих пор не демонтированных и ржавеющих мотоцикла.

Наконец в школе в части классов было холодно по причине неошпаклеванных окон, и Малена пожаловалась, что многократно говорила об этом Ховлану, но он только обещал. Шаман отчитывал завхоза, а он ссылался на невозможность обнаружить некоторые проблемы до их проявления и обещал все исправить. Досталось и директрисе.

Настроение у альфа-волчицы заметно испортилось. Негодуя на нерадивого, лицемерного и ненадежного Ховлана, она в распахнутом коротком тулупчике из светлой овчины маршевым шагом возвращалась в резиденцию.

— Кьяк-кьяк, — услышала девушка и, подняв голову, увидела сидящего на толстой ветке Бертрана.

Быстро и взволнованно забилось сердце, она непроизвольно улыбнулась. Орел распахнул крылья и спустился пониже на ветку, расположенную на уровне ее лица. Теперь Кира увидела мешочек на обхватывающей дерево лапе. Она осторожно погладила птицу по крылу. Бертран остался невозмутимо гордым. Волчица вытащила свернутый листок, на нем вытянутым колючим почерком было написано: «Здравствуй, Кира. Я вернулся. Можем возобновить занятия по внушению. Если удобно, буду ждать тебя сегодня в 16.00. Пришли ответ с Бертраном. Северус».

— Бертран, я сейчас напишу ответ! Подожди здесь, ладно, — радостно сказала она беркуту и со счастливым блеском в глазах взлетела на высокое крыльцо своего дома.

— Чайник поставь, — кинула она на ходу денщику Брайену.

В своем кабинете Кира еще раз перечитала записку. Она достала из ящика стола чистый лист и быстро написала ответ: «Привет, Северус! Сегодня в 16.00 буду в Хогвартсе. Кира».

Волчица скрутила листок с ответом трубочку, вышла на крыльцо и зажмурилась, сморщив нос и прикрыв газа узкой ладонью. Где-то далеко за кронами деревьев приподнялся край сплошного облачного полога, из-под него выглянуло яркое солнце. Желтые лучи легко пробились сквозь хвою и разогнали остатки тумана. От стволов тут же пролегли длинные четкие тени, а в промежутках между ними ослепительно засверкал снег. Когда глаза чуть привыкли к контрасту света и тени, она увидела, что Беркут терпеливо ждет на той же ветке. Кира вложила письмо в мешочек и туго затянула тесемку.

— Лети, — сказала волчица, — передай ему, что я люблю его, — тихо прошептала она и рассмеялась. Кира понимала, что второе поручение орел выполнить не может, но уже от того, что произнесла это вслух, пусть даже никто не слышал, она почему-то испытала прилив сил и оптимизма.

Издалека, стоя в тени дома Орикса, за ней хмуро наблюдал Арчи.

Кира вернулась в кабинет. На часах было без пяти минут одиннадцать. «Целых пять часов, — с нетерпеливым томлением в груди подумала она, — но нужно провести это время с пользой». Она огляделась по сторонам, порывисто подошла к столу, плюхнулась в кресло и достала из стола папку с текущими результатами магической экспертизы юных анимагов. Вытащила из нее сводный табель.

Брайен принес чай и печенье. Кира поблагодарила, налила в кружку ароматный согревающий напиток и принялась просматривать табель. Цифры в таблице существенно разнились в строках и столбцах. Способность к анимагической трансформации ожидаемо почти у всех была на высший балл — на десятку. Способность к левитации практически отсутствовала. Только у трех волчат из обследованных тридцати стояли единички, у остальных нули. В столбце «аура» наблюдался разброс от «2» до «10». Что означали высокие результаты по этому показателю, Кире толком никто не смог объяснить. Было понятно только, что сильная аура необходима магу, но, в то же время, не гарантирует колдовских способностей. Гермиона сказала, что дело, возможно, в характере электромагнитного поля, образующего ауру, что есть разные по ритму волны, о которых лучше всего знает профессор Снейп. Мысль норовисто перескочила с табеля на предстоящую встречу, но Кира вернула ее обратно. Столбец «реакция волшебной палочки» содержал оценки от «0» до «5», «реакция метлы» — также. «Способность к предсказаниям» оценивалась Сивиллой Трелони, в этой графе у всех была оценка «4».

По сумме баллов выделялись на общем фоне четыре девочки и один мальчик, которых решено было зачислить в школу чародейства с нового учебного года. Однако диагностику прошли еще не все дети в возрасте от десяти до тринадцати лет (обследование подростков более старшего возраста признали нецелесообразным), поэтому вполне вероятным было то, что количество отобранных для поступления в Хогвартс может возрасти. Но нужно еще постараться уговорить родителей. Орикс обещал с этим помочь.

Предводительница вложила табель в папку и убрала ее в стол. Из другого ящика достала и положила перед собой старую тяжелую книгу под названием «Легилименция и другие мысленаправительные магические действа». Этот старинный учебник, написанный сто два года назад, Кира по личному разрешению директора Макгонагалл взяла из хогвартской библиотеки для изучения дома. Но текст оказался написан таким неподъемно тяжелым языком, что волчица уже в пятый раз открывала его на странице 418, с которой начиналась глава «Внушение», но не могла осилить и двух абзацев. «Приступая к внушению, определяй, не засорено ли сознание мыслеграммами и не затворено ли колдоформами и, только простудившись, берись за творение эфира разумом оформляемого…» — волчица попыталась вникнуть, но не выдержала и с досадой захлопнула учебник.

— Нет, это невозможно! — сказала она вслух, а про себя подумала: «Что за мыслеграммы и колдоформы? Какого лешего нужно вначале простудиться?! И какой, скажите на милость, эфир оформляется разумом?»

Побарабанив пальцами по столу, Кира достала книгу по менеджменту с закладкой примерно в середине. Вот это было гораздо понятнее и интереснее. Волчица углубилась в чтение, от которого ее отвлек денщик, стандартно поинтересовавшийся, пойдет ли она обедать в общую столовую или принести еду в кабинет. Кира решила сходить в столовую, заодно немного размяться.

Предводительница предпочитала место в углу зала у окна, чтобы поменьше привлекать внимание. Не то чтобы она избегала общения с соплеменниками. Если кто-то подходил, всегда готова была поговорить, ответить на вопросы, обсудить проблемы, выслушать предложения или же пошутить, перебросится ничего не значащими светскими репликами о погоде… Но быть в центре толпы не любила.

— Не возражаете, миледи? — к ее столу с подносом в руках подошла Малена.

— Конечно… — несколько рассеянная Кира жестом пригласила школьную директрису располагаться.

— Окна в классах уже зашпаклеваны, — деловым тоном отчиталась Малена, отпиливая ножиком кусочек стейка.

— Хорошо. Оперативно, — чуть улыбнулась предводительница. — Ховлан пошевелился?

— Конечно. Сразу нашел и шпаклевку, и работников, — усмехнулась Малена.

Женщины замолчали. Кира бросила короткий взгляд на директора школы, задумчиво глядящую в окно. Вдруг неприятно и остро кольнула мысль о том, что в родном племени у нее нет никого, с кем были бы близкие доверительные отношения. Малену она когда-то считала лучшей подругой, хоть та и была старше на пару лет. А теперь они общаются сугубо на деловые темы. Почему так случилось? Когда нежданно-негаданно сразу вслед за жутким бракосочетанием и шокирующим убийством отца на Киру свалилась ответственность вождя при почти полном отсутствии необходимых компетенций и реальной власти, она фанатично вцепилась в единственную понятную ей стратегию поведения. Играть на публике роль вождя. Ей, наверное — спустя тринадцать лет она уже не могла вспомнить точно — казалось, что стоит только отступить от роли, проявить слабость, не выдержать дистанцию, и случится что-то непоправимое. И Кира ото всех отдалилась… Хотя из всех близких на тот момент только Малена и оставалась: брат и отец были мертвы.

— Знаете, — снова заговорила директриса школы, — со мной говорили родители некоторых ребят, из тех, которых рекомендуют для обучения в школе волшебников. Им неспокойно. Они склоняются к тому, чтобы оставить детей дома. Переживают, что в незнакомом и непонятном мире волшебников с ними может случиться беда.

Кира нахмурилась. Она ожидала чего-то подобного.

— У тебя есть какие-нибудь предложения на этот счет? — спросила она.

Малена кивнула.

— У меня самой были опасения, пока я не побывала в Хогвартсе. Думаю, экскурсия в школу успокоила бы большинство родителей.

— Если так, то не вижу особых проблем, — предводительница открыто улыбнулась. — Я поговорю с директором Макгонагалл. Уверена — она даст согласие.

«Странно: решать какие-то вопросы с волшебниками мне удается проще и эффективнее, чем в своем племени", — не спеша пережевывая пищу, думала Кира. — За несколько дней в Хогвартсе неформальные отношения успели сложится со многими… если не дружескими, то приятельскими их точно можно назвать. Значит, я еще способна сходиться с людьми. А вот в племени только Орикс и Арчи общаются со мной более-менее неформально, но и они не друзья и не приятели. Скорее, наставники и покровители. Шамана, пожалуй, можно назвать заботливым наставником. А Арчи… может быть, и хотел бы сближения, но мне… мне это реально не нужно. А вот в остальном, не иметь ни одного друга — это же ненормально. Почему мне раньше эта мысль не приходила в голову? Как будто законсервировала себя, а сейчас вдруг вышла в мир…»

— Кира, — робко позвала Малена.

От неожиданности альфа вскинула брови и с удивлением посмотрела на собеседницу.

— Я подумала, может быть… — чувствуя себя не особо комфортно, пояснила Малена, — вы не против, чтобы в неформальной обстановке мы общались как когда-то… Помнишь? Просто мы как-то внезапно стали чужими…

— Отличная идея, — улыбнулась Кира. — Почему ты вдруг предложила это сейчас? Столько лет прошло.

«Она что, умеет читать мысли? Но раньше за ней ничего такого не наблюдалось. И сейчас я не ощутила прикосновения к ментальной сфере. Ничего похожего на то, как это делал Северус…»

— Да. Просто… ты тогда так резко перестала общаться. Всегда была в своей резиденции, почти всегда рядом с Ориксом или Арчибальдом. И какая-то… Только не обижайся: холодная, отстраненная… Не сказать, чтоб надменная, но что-то близкое к этому…

Кира очень внимательно слушала бывшую подругу, и та приняла ее сосредоточенный взгляд за недовольство.

— Я не хотела вас обидеть, миледи, — Малена решила дать задний ход, — изви…

— Не извиняйся, Малена! — изумилась Кира. — Ты меня не обидела. Напротив, я сама думала о том, что хорошо бы в неофициальных ситуациях вернуться к неформальному общению. Я лишь хотела узнать, что подтолкнуло к этой мысли тебя.

Малена усмехнулась.

— Наверное, это покажется смешным. В Хогвартсе я вдруг увидела тебя прежнюю, простую, веселую. И подумала, мы ведь были подругами. Ты же не думаешь, что я хочу вернуть твое дружеское расположение ради каких-то привилегий? — вдруг обеспокоилась она.

— Нет, такая мысль не пришла мне в голову, — ответила альфа-волчица. — Может быть, это и смешно, но я сама почувствовала себя прежней и вспомнила, что у меня была подруга.

Женщины тепло улыбнулись друг другу.

— Ну что, за встречу? — иронично спросила Кира, поднимая стакан с морковным соком.

— За встречу! — поддержала Малена.

* * *

К себе Кира вернулась в половине третьего в приподнятом настроении. Но разговор с давней подругой — пока еще рано было говорить «вновь обретенной» — взволновал ее. Попытка почитать учебник по зельеварению провалилась. Мысли не удерживались на рецептах. Волчица взглянула на круглые часы на стене. Без четверти три. «Ладно, — решила она, — в четыре я обещала быть у Северуса, но никто мне не запрещает прийти в Хогвартс раньше. Переговорю пока с директором».

* * *

Улыбаясь и вежливо здороваясь со всеми преподавателями, волчица чувствовала себя в школе своей и уверенно шла к кабинету Минервы. Из коридора ведущего в библиотеку вышла Гермиона и издалека помахала рукой. Они успели почти сдружится за прошедший месяц. После стандартных: «Привет! Как дела?» — «Готовимся к Рождеству», — Кира заметила необычную взволнованность и растерянность в выражении лица приятельницы.

— Что-то случилось? — решила на всякий случай поинтересоваться она.

— Нет… Хотя ладно, идем что-то расскажу, — шепнула Гермиона и потянула волчицу за руку. После чарующего вальса девушка никак не могла прийти в себя. Ей ужасно хотелось с кем-нибудь поделиться впечатлениями, но в них было то, чего она не могла рассказать ни мужу, ни его сестре Джинни. С Гарри ей тоже это обсуждать было неловко. А Луна не от мира сего, неизвестно как она отреагирует. Другое дело — рассудительная, но не черствая Кира. Она — тот слушатель, который нужен.

— Сегодня утром мы репетировали танцы, — начала Гермиона, когда они зашли в пустующий класс и присели за одну из парт. — Ты же знаешь, что планируется вальс преподавателей и выпускников?.. Мы решили, что нужно обязательно постараться уговорить и профессора Снейпа…

У вежливо слушающей волчицы интересом заискрились глаза, но рассказчица этого не заметила, так как нервно вскочила со стула и продолжала говорить, глядя то на свои руки, то под ноги, и лишь изредка бросала взгляд на собеседницу. Когда она дошла до описания танца, ее лицо раскраснелось, а голос начал прерываться от волнения.

— Понимаешь, со мной такого никогда не было, — сказала Гермиона. Сильно смущаясь, присела на стул и повернулась к подруге боком, рассматривая свои ладони. — Это было какое-то колдовство. От него исходила такая уверенность, и… я вдруг почувствовала, что он подчиняет меня своей воле. Но самое удивительное — я никогда не думала, что такое может быть со мной, но мне это нравилось — нравилось подчиняться. Вдруг захотелось остаться в чьей-то власти… Это восхитительно и неловко… — она страдальчески свела брови. — Как ты думаешь, что это было? — Гермиона перевела взгляд на волчицу и увидела гневное осуждение в ее глазах.

— Что это было?! — воскликнула та. — Похоть! — Кира встала. — И тебе не стыдно об этом рассказывать? Ты замужняя женщина, а бегаешь за чужим мужчиной! — высокомерным отчитывающим тоном сказала она.

— Что?! — возмутилась Гермиона. — Ни за кем я не бегаю! Я… я люблю своего мужа! Но тебе я действительно зря рассказала. Я думала, ты адекватная, а ты… — чуть не со слезами крикнула обиженная Гермиона, — ты — дура!

Миссис Уизли в смятении выбежала из класса. Она не только была оскорблена обидными словами Киры, но и паниковала теперь при мысли о том, что волчица может кому-нибудь рассказать об их разговоре.

Киру в это время обуревали не меньшие эмоции, хотя и другого рода. Она вначале собиралась выйти вслед за Гермионой, но потом поняла, что, если сейчас кто-либо обратится к ней, она просто не сможет не выдать своего состояния. Волчица осталась в комнате и ходила от стены к стене, как в клетке.

Она разрывалась от противоречий. С одной стороны охватывала ярость при мысли о том, что кто-то покусился на ее мужчину, с другой возникало резонное возражение, что, по факту, он не ее. Оправдывала свое негодование тем, что у Гермионы есть муж — пусть в его власть и отдается! — но понимала, что кто и имеет право предъявлять претензии по данному поводу, так это Рон, но никак не она.

С другой стороны, Кира чувствовала ревность и обиду по отношению к Северусу. И это было хуже всего, потому что одновременно она понимала безосновательность, а главное бессмысленность и даже пагубность каких бы то ни было претензий. Его нельзя было обвинить в обмане ожиданий:

«Да, был поцелуй в лесу. Но сразу же извинение. Достаточно, чтобы понять, что не стоило расценивать тот случай, как влекущий какие-либо обязательства с его стороны. Нас тогда чуть не сожрали акромантулы! Это мог быть просто выплеск эмоций. А если бы ты была против, никто насильно не принуждал… и обещаний не давал» — Кира яростно убеждала себя в этом, и не только потому, что считала доводы разума объективными. Еще больше ее двигало нежелание осквернять ревностью свои чувства. Она полагала, что если дать волю собственническим притязаниям, то это однозначно разрушит сложившиеся между ней и Северусом отношения. Конечно, в идеале Кире хотелось бы стать для него любимой женщиной. Но и сейчас, чувствуя себя лишь другом, она была счастлива…

«Или нет? Пожалуй, не совсем так, — от этой мысли стало больно, — до сих пор в отношениях была надежда, которая и наполняла каждую встречу радостью. Но если Северусу понравится другая, то все иллюзии рухнут. И лучшее, что можно будет сделать — не оскорбляя его ревностью, уйти… Стоп! Иллюзии! Из-за чего впадать в отчаяние? Из-за слов Гермионы. Но она говорила только о себе. Это могли быть лишь ее иллюзии. Конечно! Это ровным счетом ничего не говорит о чувствах Северуса, — Кира чуть не рассмеялась своему озарению. — Ничего еще не рухнуло…»

Стрелки на настенных часах громко щелкнули. Кира непроизвольно посмотрела на циферблат: «Вот леший!» — ровно четыре. Она спешно вышла в коридор.

Вроде бы волчица знала, куда идти, но заблудилась и никак не могла найти нужный кабинет. Выбежала к площадке, ведущей на лестницы. Растерянно огляделась и наугад выбрала одну из них. Стоило ей стать на ступеньки, как лестница начала менять направление. Схватившись за перила, чтобы не упасть, Кира дождалась, пока движение прекратится. От площадки, на которую она вышла, шел только один коридор. Вошла и увидела идущего навстречу Северуса.

— Кира! — возмущенно, но без раздражения воскликнул он. — Опаздывать — это часть твоей натуры?

— Привет!

— Привет. Лучше поздно, чем никогда? — сказал он мягче, и Кире показалось, что подобие улыбки скользнуло по его губам.

— Я заблудилась. Извини.

— Я думал, волки хорошо ориентируются в пространстве.

— Но не тогда, когда дорога меняет направление, — пробубнила девушка и подумала: «Прости, Хогвартс!»

Они сели за стол друг напротив друга.

— Ты упражнялась, пока меня не было? — как о чем-то само собой разумеющемся спросил Снейп. Но вопрос застал Киру врасплох.

— Нет, — растерянно ответила она, стараясь отогнать скользкую мысль о том, что неожиданно оказалась нерадивой ученицей. — Я даже не представляю, как я могла бы это делать… Но я пыталась читать учебник «Легилименция и другие мысленаправительные магические действа», — в свое оправдание добавила она.

— Это который написал Тедио Биззарро?

— Да.

— И как? — чуть приподняв бровь, насмешливо поинтересовался Северус.

— Честно говоря, никак, — нахмурившись сказала Кира. Врать она в принципе не любила, а обманывать Снейпа ей не хотелось вдвойне. — Я оказалась не состоянии понять, что там написано, — она расстроенно отвела глаза.

— Не удивительно, — усмехнулся маг, и волчица, встрепенувшись, посмотрела ему прямо в глаза: «Нежели он считает, что я слишком глупа?» Но продолжение фразы было другим: — Я сам местами понимаю эту книгу только потому, что заранее знаю, о чем там говорится. Очень тяжелый язык. Кто тебе ее подсунул?

— Сама нашла в библиотеке, — Кира от облегчения заулыбалась. — Попросила у миссис Макгонагалл взять почитать…

— Я подберу тебе что-нибудь получше. А упражняться тоже нужно, — чуть нахмурившись, настоятельно добавил он.

— Я бы с радостью, но на ком? Боюсь, нет такого человека, кого я могла бы попросить мне в этом помочь, — не без смущения возразила волчица, — а пытаться внушать людям что-то без их ведома как-то неправильно… да и странно было бы, если б я начала молча пялиться кому-то в глаза!

— Я тебя понял, — примирительно сказал он и переместил со шкафа на стол клетку, в которой сидела белая лабораторная крыса. — Но можно делать это на животных. Если они и посчитают это странным, то никому не скажут, — с ехидцей заметил он.

— Серьезно? А как же звереусты? — она решила побороться за этот раунд.

— Угу. И много ты их знаешь? — по его тону Кира поняла, что можно продолжить дуэль.

— Предостаточно, — невозмутимо ответила она, — например, в нашем племени все понимают и говорят по-волчьи. Причем не только находясь в анимагической форме.

Северус внимательно на нее посмотрел.

— Не знал, — не усмотрев признаков лукавства, серьезно сказал он и кивнул в знак признания, что это очко в ее пользу. — Что же, — он пожал плечами, — упражняйся не на волках. Или в Запретном лесу есть и поселения анимагов-крыс? — он по-снейповски повел бровью.

— Не слышала о таких, — Кира непроизвольно отзеркалила его мимику, — но риск остается.

— Аксиома ненулевого риска, миледи?

— Она самая, сэр.

— И какой же из нее следует вывод? — прищурившись и улыбаясь уголком рта, спросил Северус.

Кира вздохнула, смиряясь с поражением:

— Планируя действие, следует стремиться не к нулевому, а к допустимому риску.

— И?

— Риск разглашения подопытной крысой факта моих упражнений в ментальной магии можно считать допустимым.

— Верно, — удовлетворенно кивнул Снейп. — Пожалуй, зачтем изучение дополнительной литературы как компенсацию за невыполнение практических упражнений, но только на этот раз.

Глаза ученицы азартно сверкнули.

— Как скажете, профессор, — с нарочитым почтением сказала она, — но позвольте попросить вас: с учетом того, что я еще не овладела легилименцией, не говоря уже о том, что вы не давали разрешения на чтение ваших мыслей, не могли бы вы в дальнейшем давать мне практические задания в устном или письменном виде, а не только подразумевать их? — чуть наклонив голову, она посмотрела на него с вызывающе-игривым видом.

Северус рассмеялся.

— Отыгралась, значит? — снисходительно сказал он, помня, что в самом деле не давал в прошлый раз никаких указаний. — Ладно. Давай уже к делу, — тон стал совершенно серьезным, и Кира постаралась сосредоточиться. — Для начала вспомним то, чему ты научилась в прошлый раз. Поговорим телепатически. На этот раз начинаешь ты.

— Северус? — сконцентрировавшись, обратилась она.

— Кира.

Она обрадовалась и немного замешкалась, придумывая, о чем говорить дальше.

— Ты давно вернулся?

— Сегодня утром.

— С корабля на бал? — увидела недоумение на его лице и пояснила: — Я имела ввиду репетицию…

— Движущиеся лестницы нашептали? — Северус изобразил наивное удивление.

— Нет, это я немного пообщалась с впечатленными твоим танцем… до лестниц… — в ее улыбку прокралась самая малость смущенного кокетства. — Говорят, он был просто невероятным.

— Произвел, значит, впечатление, — мысленно хмыкнул он, — на свою голову…

— Ты не планировал такого эффекта?

— Скорее намеревался, но не планировал, — с явным неудовольствием ответил Северус. — Планируют заранее, а я поддался минутной слабости…

— Слабости? — эхом переспросила Кира, чувствуя, как сердце падает в бездонную пропасть. — Не знала, что они у тебя есть, — она попыталась улыбнуться.

Но глаза выдали глубокую печаль, и Северус не смог ее не заметить. «О чем она сейчас думает?» вспыхнул вопрос за внутренним окклюментным барьером. Подсознание на автомате отсекло сопутствующие мысли: только не впустить, не осознать, не догадаться…

— Они есть у всех, — в мыслях Киры зазвучали его медленные задумчивые слова. — Не выношу, когда меня хотят взять под опеку. Даже если это всего лишь навязчивое желание обучить. Они решили, что раз я отказываюсь танцевать на балу, значит, не умею. Но это бы ничего. Однако, когда миссис Уизли вознамерилась взять меня в ученики… мне захотелось их удивить…

— То есть нетерпимость к излишней самоуверенности и покровительственным замашкам — твоя слабость? — радостный ментальный возглас Киры чуть не оглушил собеседника.

— Зачем же так орать? — сказал он вслух, потирая пальцами левый висок.

— Прости, — не сводя с него ласкового светящегося взгляда, выдохнула волчица.

— С телепатической коммуникацией явный прогресс. В следующий раз пригласим для эксперимента кого-нибудь, не владеющего такими навыками.

— Хорошо.

— А сейчас заставь грызуна встать на задние лапы, — Северус подбородком указал на клетку.

Кира глубоко вдохнула. Она постаралась успокоиться и сосредоточиться. Но сколько она ни старалась, крыса как прохаживалась по периметру клетки шевеля, подергивая длинными усами, так и продолжала заниматься тем же самым.

— Может быть, моя способность не распространяется на животных? — огорченно предположила она.

Снейп задумался. Попытки легилименции с животными считались опасными из-за серьезных различий в организации психики и мировосприятии. Проникший в ментальный мир не обладающего разумом существа легилимент рисковал навредить собственному интеллекту. Но он перечитал доступную литературу о врожденных суггестах. В ней указывалось на то, что они властны и над животными, причем ничем не рискуют, поскольку управляют извне, не проникая в чужую психику. Но рождаются крайне редко. Волдеморт мог управлять змеями, и только. Значит, дело было в парселтанге и, скорее всего, имела место телепатия. Получалось, что ни одного мага с врожденными суггестивными способностями Северус раньше не встречал. Он решил, что Кира — прирожденный суггест, раз так легко и спонтанно смогла воздействовать на него. Но вывод был сделан, судя по всему, преждевременно. Либо магическая литература сильно преувеличивает возможности суггестов.

Северус посмотрел на расстроенное лицо волчицы.

— Возможно, это так. Мы слишком мало знаем о врожденном даре внушения. Но любая тайна когда-нибудь будет разгадана, — он ободрительно улыбнулся. — Завтра я встречусь с очень сильным ментальным магом. Быть может, он прольет свет на твою загадку… — при этих словах Снейп на секунду задумался о том, что министр дал-таки разрешение на освобождение его соседа по азкабанским камерам. «Интересно, стоила ли игра затраченных мной и Поттером усилий?»

— Да, у меня для тебя есть еще одна новость, — добавил Северус, — с сегодняшнего для рядом с автомойкой Баблфлопса дежурят сотрудники аврората. И наши, и швейцарские… — «Кингсли умеет, надо отдать должное, решать вопросы быстро». — Поэтому вашим людям больше не нужно караулить это место.

— Хорошо, — безэмоционально ответила Кира, от неожиданности еще не определившая свое отношение к полученной информации. «Но то, что бойцам не придется рисковать, следя за таким опасным объектом, однозначно хорошая новость». Она не стала спрашивать, смогут ли маги улавливать неуклонное усиление одного из запахов, которое отмечали волки. Поттеру Кира говорила об этом. Значит, это либо не так уж и важно, либо имеется заменяющее средство.

За дверью послышались торопливые шаги, и через мгновение на пороге возникла директор Макгонагалл.

— Северус, извини, что прерываю, — с изумлением в голосе проговорила она, — но… портрет Дамблдора… желает с тобой говорить, — Минерва застыла в выжидающей позе со степенно соединенными ладонями опущенных рук.

— Вот как? — без слов, одной лишь мимикой выразил удивление профессор Снейп.

Макгонагалл приподняла плечи, показывая, что сама в шоке.

— Хорошо. Буду через минуту.

— Хочет говорить портрет?! — воскликнула волчица, как только за директором закрылась дверь.

— Да, здесь они все разговаривают и двигаются, ты разве не заметила?

— Заметила. Но я думала, это как колдографии — просто движущиеся картинки без воли и разума…

— Ну, это не совсем так. На сегодня урок окончен. Если подождешь, я провожу тебя в лагерь.

— Я подожду, — улыбнулась Кира, прикидывая, что сказать охране, ожидавшей ее в домике Хагрида.

— Тогда встретимся у парадного входа. Не заблудишься? — ехидно поинтересовался Северус.

— Постараюсь.

* * *

Кабинет директора Хогвартса меняется под стать своему владельцу. При Дамблдоре он был полон мудрого и вместе с тем сказочного волшебства, таящегося в старинных книгах, серебряных тонких механизмах, вращающихся, тикающих, жужжащих; сувенирных вещицах-артефактах, беспорядочно расставленных повсюду; затейливых, подернутых патиной узорах на посуде, зеркальной раме, тяжелой низко свисающей люстре, в прыгающих конфетах и, конечно, в фениксе. В период директорства самого Снейпа в кабинете царила атмосфера готического аскетизма, минимума деталей и максимума черного цвета. В настоящее время это была территория Минервы Макгонагалл, чопорно женственная, аккуратная, выдержанная в едином средневеково-колдовском стиле.

— Здравствуй, Северус, — ласково приветствовал подошедшего к портрету Дамблдор.

— Здравствуйте, директор, — вежливо склонил голову Снейп.

— Что же ты, — с беззлобным укором Альбус пожурил бывшего соратника, — уже столько времени в Хогвартсе и даже поздороваться не зашел?

Северус не ожидал такого вопроса.

— Я не посчитал уместным вас беспокоить, — чуть нахмурившись, ответил он.

— Я сейчас в том состоянии, Северус, — хитро прищурился седовласый чародей, — что меня невозможно побеспокоить, если я не пожелаю быть побеспокоенным. Но оставим эту тему. Что ты теперь думаешь о жизни, Северус? Не жалеешь, что решил вернуться тогда?

— Теперь она мне нравится гораздо больше. Спасибо за своевременный добрый совет, профессор. Но вы ведь не для того, чтобы поговорить о жизни, позвали меня сейчас? — с полуулыбкой на губах и сосредоточенной серьезностью в глазах проговорил Снейп.

— Как ловко ты пресекаешь попытки любопытного старика ступить на твою личную территорию, — усмехнулся Дамблдор. — Но ты прав, я позвал тебя не за этим. Надвигается новая буря, Северус. Если ее не остановить, она будет страшнее прежних.

— Вы о Томе Реддле? О том, что он снова клонируется?

— Выслушай меня, не перебивая, Северус. И об этом тоже. Но на сей раз зло идет с двух сторон. И, если силы объединятся, тогда быть беде, и такой, какую еще не ведал этот мир. Запомни это.

— О чем вы говорите? С какой другой стороны? — поморщившись, спросил Снейп.

— Я знаю только то, что уже сказал. Просто будь начеку. В таком случае, когда будет нужно, ты все поймешь.

Снейп и изображение Дамблдора некоторое время молчали, выжидательно смотря друг на друга.

— Ты решил привлечь незнакомца к делу? — наконец снова заговорил портрет. Ты знаешь, кто это?

— Нет. А вы?

— Я смогу ответить на этот вопрос, только если поговорю с ним. Прошу, предоставь мне такую возможность.

— Так какая все-таки связь между этими портретами и душами директоров? — внезапно ушел от темы Снейп. — Я сейчас говорю с Альбусом Дамблдором или всего лишь с его отпечатком?

— Вот этого я не имею права сказать, мой мальчик, — ласково ответил седовласый волшебник с портрета, безмятежно взирая на перекосившееся лицо собеседника.

— Как и что вы можете знать об этом мире, я так понимаю, тоже закрытая информация?

— Да. Не сердись на меня за это, Северус.

С этими словами портрет перестал говорить замер, вновь став просто образом на холсте.

«И что вы мне в итоге сказали, профессор? — задумчиво глядя на картину, подумал Снейп. — Грядет буря? Это очевидно. Будь начеку? Я всегда начеку… Дай поговорить с незнакомцем — вот истинная цель нашего доброго директора», — Северус хмыкнул направился к выходу. Когда он уже отошел шагов на пять-шесть, за его спиной снова раздался голос Альбуса Дамблдора.

— И кстати, Северус, — бывший директор чуть закашлялся, а когда увидел, что собеседник обернулся, продолжил, улыбаясь в усы, — то, что я сказал, не означает, что в сегодняшнем дне нет места для счастья.

Снейп зыркнул из-под сведенных бровей, кивнул и вышел, ничего не сказав Минерве, которая тактично ждала окончания их бывшим хозяином школы разговора в противоположной стороне обширного кабинета.

* * *

Выйдя из массивных величественных в несколько раз превосходящих человеческий рост парадных дверей замка, Северус сразу увидел дожидавшуюся его Киру. Девушка широко улыбнулась и пошла навстречу. Уже совсем стемнело, но фонари ярко освещали заметенный снегом двор.

— Пойдем? — с теплом посмотрев на предводительницу анимагов, сказал волшебник.

Они двинулись по безлюдной аллее к воротам. Кира взяла Северуса за руку, он слегка сжал ее прохладную ладонь.

— У тебя руки замерзли. Почему ты без перчаток?

Девушка пожала плечами.

— Мне не холодно.

— Возьми мои, — Северус достал из кармана маггловского пальто кожаные перчатки на меху. Они были велики Кире, но стоило ей вдеть в них руки, как они плотно, но не тесно обхватили ее кисти и запястья, как будто были для нее сшиты.

— Здорово! — сказала девушка. — Спасибо. А как же ты?

— Я точно не замерзну, — упрямая обеспокоенность на лице волчицы говорила о ее намерении вернуть перчатки владельцу, — не беспокойся, я наложил на свои руки согревающие чары.

Снейп подставил локоть, чтобы Кира могла взять его под руку, и они продолжили путь.

* * *

За ними издалека наблюдала случайно выглянувшая в окно Гермиона.

«Не может быть! — подумала она, прижимая ладонь к губам. — А я — совершенная идиотка! — прозрение привело одновременно в восторг и в ужас. — Было же и раньше видно, что Кира неравнодушна к профессору, — думала отличница, поворачиваясь к окну спиной и садясь на подоконник, — как можно было этого не заметить?! И надо же было рассказать о своем наваждении именно ей!» — с этими мыслями Гермиона подтянула к груди колени и закрыла лицо ладонями.