Letum non omnia finit (джен)

— Оне-сан, я так волнуюсь, — испуганно прошептал Тсуна, глядя на свою школу, в которой ему предстояло учиться ближайшие шесть лет.

— Спокойствие, отото. Только спокойствие! — сказала я, удобно устроившись на траве в подсознании Савады. — Школа — это далеко не самое плохое, что может случиться с человеком! Поверь, есть вещи намного страшнее…

Тсунаёши из-за моих слов споткнулся и чуть не упал. Его вовремя подхватила Нана, которая сразу начала причитать: «Тсу-кун, аккуратнее! Мы же не хотим, чтобы ты поранился в такой замечательный день?». Я же нахмурилась. Два с половиной года мы пытались, если не избавить, то приуменьшить неуклюжесть Тсуны и, не скрою, добились в этом определённых успехов. Однако все достижения перекрывало волнение ребенка.

Просто гадство какое-то!!! Мальчик панически боится оставаться где-то с незнакомыми людьми. Я была уверена на 110%, что если бы его отправили в детский сад, как всех нормальных детей, эта проблема была бы не настолько серьёзной. Емитсу уверял Нану, что не произойдет ничего страшного, если Тсуна будет дома.

Как бы я ни старалась понять старика, мне ничего не приходило на ум. Тсуна был не просто ограничен. Я постоянно замечала слежку за семьей Савада: за Наной… и за Тсунаёши, в частности. Бедный ребенок ни на секунду не оставался один: рядом все время «паслись» два — три человека. И это только те, которых мы замечали. На деле же, я уверена, их было гораздо больше. И причину этой слежки явно знал отец Тсуны. Иначе как объяснить, что, когда Савада-старший соизволял почтить визитом семью, количество следящих резко сокращалось?

Хотя приезды Емитсу были отдельной темой: если он приехал на три дня, то два с половиной из них он ест, пьёт и спит. Тсуна сильно обижается на него за это и старается свести контакты с отцом к минимуму. Я же в проблему «отцов и детей» старалась не вмешиваться. Совесть не позволяла мне настраивать Тсуну против родителя, но и поддерживать Емитсу я попросту не могла. Было в нем нечто такое, что настораживало… пугало. Тсуну в свои подозрения я, само собой, не посвящала. Во-первых, не хочу усугублять его отношения с отцом, и так напряженные. А, во-вторых, у меня не было никаких доказательств. А без них Емитсу просто остается темной лошадкой. Глаз с него спускать не буду, но вмешиваться не стану.

Тем более, что пока есть дела поважнее.

Тсуна с важным видом стоял на первой в своей жизни линейке и внимательно слушал директора. Тот рассказывал об общественных мероприятиях на этот год, благодарил родителей новичков за то, что «выбрали именно нашу школу», и всё в таком духе. Всё практически так же, как и у нас, в России, где я выросла. Правда, огромным плюсом было то, что руководство школы ни словом не обмолвилось про «звёзд» школы. Ни грамот, ни восхвалений достижений учеников. Это было странно, но здорово. Все довольны и никто не чувствует себя ущемлённым.

— Оне-сан, — мысленно подал голос Тсуна. — Ты никогда раньше не рассказывала о своем прошлом.

— Ну, — улыбнулась я. — Во-первых, подслушивать чужие мысли не хорошо. Во-вторых, лучше следи за выступлением директора. А в-третьих…

— Что? — настороженно поинтересовался ребенок.

— А в-третьих, я расскажу тебе тогда, когда наберешь за тесты по математике и японскому не менее 80 баллов, — легко ухмыльнулась я.

Тсунаёши мысленно застонал. А что ты хотел, родной? Надо же как-то стимулировать интерес к тому, что не нравится. Мы и так с большим трудом «добили» хирагану и катакану. Про кандзи даже речи быть не может! Слишком тяжело мальчугану учить подобные вещи. Может, хоть в школе появится что-то вроде конкуренции, чтобы братишка хоть чуточку старался учиться.

— Рина-чан, а мы будем сегодня заниматься? — спросил Тсу, которому уже надоело слушать монотонное повествование.

— Если ты про школу, то директор должен закончить речь с минуты на минуту, а потом у вас будет классный час, где вы познакомитесь с классным руководителем. Далее следуют два урока: японский язык и естествознание, — ответила я, материализуя прямо из воздуха большой блокнот, бегло просматривая его. Люблю возможности подсознания!

— Оне-чан, откуда ты все это знаешь? — удивился Тсуна.

— Твоя мама рассказывала всё это сегодня, пока ты завтракал. Ну, или спал на ходу, — рассмеялась я. Тсуна недовольно насупился. Так! Не стоит больше его злить. Он, когда злится, перестает со мной разговаривать. А мне скучно! Поэтому с милой улыбочкой душим внутреннего любителя сарказма и подколок и резко становимся доброй и милой Риной.

Главное, правда, — со временем мастерства не растерять.

* * *

Учебный день на сегодня подошёл к концу. На уроках я специально не отвлекала Тсуну, зато теперь буду наверстывать упущенное. Сегодня вечером мы будем читать историю похождений Бильбо Бэггинса, братишке должно понравиться. Книгу Тсунаёши заранее, по моей просьбе, взял из библиотеки. Осталось только дойти домой. Вроде бы, квест не сложный: Нана рядом, да и Тсуна может спокойно ориентироваться в Намимори.

Вот только Емитсу, стоящий у школьных ворот, никак не вписывался в наши планы. Уровень игры резко повысился. Спокойная дорога домой отменяется.

Савада-младший с неудовольствием уставился на Саваду-старшего. Я всегда поражалась резкому переходу от доброго и милого мальчугана к холодному и замкнутому человеку. При этом не скажу, что Тсуна не любил отца. Просто малыш с детства ощущал, что Емитсу далеко не так прост, как может показаться.

Вот и сейчас нерадивый папаша, только заметив свою семью, начал орать на весь Намимори о том, как он по ним скучал, как вырос Тсуна и как он всех любит.

Малыша начали упорно разрывать два желания: стукнуть отца чем-нибудь потяжелее, либо убежать подальше.

О боги! Надеюсь, что этой страстью к членовредительству он не от меня заразился. Хотя больше то не от кого.

Пришлось в спешном порядке убеждать Тсуну, что насилие не выход и что мальчику лучше как следует выучить японский, чтобы научиться уничтожать противника морально. Мои слова, как и ожидалось, возымели эффект. Тсу даже попросил о занятиях по иностранному языку. Ага, если опускать человека ниже ватерлинии, то на всех известных языках!

Пока я строила планы по изучению дополнительных языков, Емитсу успел притащить Тсуну с мамой в парк аттракционов. Вот это да! В моей иерархии отец Тсунаёши резко поднялся на ступень… так я думала, пока не осознала, что Савада-старший будто специально тащил мальчика только на самые страшные аттракционы.

Что там я говорила отото? Насилие не выход? Беру свои слова назад! Еще один круг на американских горках, и я пойду искать себе тело, чтобы потом как следует отдубасить Емитсу.

Нана не вмешивалась в «развлечение», поэтому успокаивать Тсуну пришлось мне. Правда, не сильно-то это и помогало. Если внешне отото впал в подобие ступора, то в подсознании он кричал вовсю. До этого момента я наивно думала, что душа оглохнуть не может. Никогда ещё так не ошибалась!

К чему я все это клоню: когда папаша затащил бедного ребёнка на аттракцион «Башня свободного падения», меня просто сгрызало плохое предчувствие. Когда кабинка начала медленно подниматься наверх, я запаниковала. А когда вся эта конструкция резко начала падать, мне уже было не до истерик. Не имею ни малейшего понятия, как этот мелкий поганец все провернул, но факт остается фактом: телом Тсуны управляла я, в то время как братишка скрылся в подсознании.

Я же со всей силы вцепилась (кстати, мне вот интересно, если женская душа в теле парня, то от какого рода говорить?) в поручни и закрыла глаза. Еще с прошлой жизни ненавижу подобные «развлечения». А моя лучшая подруга их обожала и таскала меня с собой. Вот свезло так свезло!

У самой земли у меня возникло ощущение, что органы Тсунаёши остались где-то в воздухе и вот-вот упадут вниз, превращая всё вокруг в кровавое месиво. Вестибулярный аппарат сходил с ума, голова дико кружилась, усиливая подступающую тошноту.

Емитсу, само собой, даже не заметил моего состояния. Он просто, схватив меня-Тсуну за руку, потащил нас к Нане. Неужели! Старик нагулялся, и теперь мы поедем домой!

Назад мы ехали на машине. За рулём был какой-то мужчина европейской внешности. Надеюсь, что это просто таксист. Емитсу, расположившийся на переднем сидении, усадил меня-Тсуну боком на колени. Зря он это. Мы ещё не пришли в себя после аттракционов, а тут и водитель гнал как сумасшедший. Результат был очевиден — Тсуну стошнило прямиком на белую рубашку папаши. У Наны началась паника, Емитсу кинулся её успокаивать.

Ну, а я под шумок исхитрилась передать управление телом мелкому, после чего надавала профилактических ментальных оплеух. Как-никак предупреждать нужно о подобных вещах. После пообещала, что, так и быть, потренируемся в управлении и передаче тела, но только когда Емитсу уедет, чтобы не было лишних вопросов.

На том и порешили. А пока нам еще нужно выдержать общество отца. Интересно, он в этот раз надолго приехал?