Надежда Пигмалиона (гет)

А за морем на черной скале

Змей серебряный кольца плетет,

Самоцветы горят в серебре,

Змей крылатый желанную ждет,

Он свою нареченную ждет,

Обреченную ждет.

* * *

В кабинет гордо вошел Люциус Малфой.

— О, еще один прислужничек, — хрипло процедил Грюм, но Малфой не удостоил его взглядом.

— Добрый день, господа. Я только что имел неудовольствие видеть результаты первого испытания. И хотел бы от лица всего Попечительского совета выразить свое возмущение такой скверной организацией тура, — елейно сказал Малфой и, окинув присутствующих взглядом, заметил меня.

— Здравствуйте, мистер Малфой, — поздоровалась я.

— Что здесь делает моя племянница? — удивленно спросил он.

— Мы как раз пытались разобраться в причинах возникновения такой ситуации, — проскрипел Крауч. — И у нас есть свидетель, показания которого указывают на то, что виновной является эта мисс.

— Разобраться?! Очень сомневаюсь. Вы пытались повесить все на девочку, а тем временем настоящий преступник гуляет на свободе! — гаркнул Грюм.

— Арта? Это невозможно. Уверен, что произошло досадное недоразумение, — не моргнув глазом, вступился Люциус. Я посмотрела на Каркарова, он был бледен и косился на Малфоя, как на что-то очень неприятное и опасное.

Из-за окна донесся стук и возмущенный клекот. На подоконнике сидела лохматая толстая сова. Дамблдор жестом распахнул раму, и она, грузно взлетев, неловко приземлилась на его стол, смахнув чернильницу и большую стопку бумаг.

— О! Это мне от моего помощника Уэзерби, — засуетился Крауч, забирая письмо.

Я стояла ближе всех к столу и стала поднимать упавшие бумаги, от волнения забыв про палочку. Мой взгляд упал на один из листов, на котором красовалась жирная чернильная клякса. «Бобы хорошо растут у тети Тары в наступившем холоде. Собрала уже…» — гласил текст. В следующее мгновение листы вырвались из моих рук и разом собрались в стопку на столе. Я поймала на себе цепкий взгляд Дамблдора.

— Мисс Руфи, мы выслушали ваш рассказ, а теперь я попрошу вас покинуть кабинет, нам необходимо посовещаться, — веско сказал он.

Я бросила полный мольбы взгляд на Малфоя и поспешила выйти из кабинета.

Оказавшись в коридоре, я села на ступеньку лестницы и постаралась привести в порядок мысли. «Тетя Тара… Тетя Тара… Я ведь где-то видела это письмо… Где же? Во сне? И клякса эта… Грюм заступается, хотя это он зачем-то запер меня в кабинете. Неужели он знал, что драконы больны? Где же была эта тетя Тара? Не могу вспомнить…»

Время тянулось медленно. Наконец горгулья отпрыгнула, в коридор вышел Крауч и заспешил прочь. Вскоре за ним показался Бэгмен и, сказав мне, что недоразумение будет улажено, тоже поспешил куда-то. Я ждала Малфоя. Следующим из кабинета вышел злой, как черт, Грюм. Я подскочила к нему и объяснила ситуацию с дверью.

— Проклятая забывчивость! Конечно, дверь блокируется за вошедшим. Ты снесла ее, да? — Я виновато кивнула. — Ну и гоблин с ней, — махнул он рукой и заковылял по коридору, гулко стуча протезом.

Самым последним из кабинета вышел жутко довольный чем-то Малфой и направился ко мне.

— Мистер Малфой, меня оправдают? — спросила я.

Он удивленно поднял брови и хмыкнул.

— Да, все уже уладили, — протянул он.

— Благодарю вас!

— Меня просили передать тебе это, — сказал Малфой и, достав из кармана мантии белый конверт, протянул мне. Сердце мое сделало кульбит и понеслось вскачь. Я приняла конверт из рук Малфоя, чувствуя, что задыхаюсь от необъяснимого волнения. «Он написал! Написал мне!»

Попрощавшись с мужчиной, я поспешила уйти подальше от злополучного кабинета. Конверт жег мне руки; он был простой, белый, без каких-либо надписей, но мне казался чем-то необычайно прекрасным. Я пьянела от мысли, что Лорд все-таки ответил мне. Не выдержав, я остановилась в пустынном коридоре возле окна и непослушными пальцами вскрыла конверт. Взгляд мой побежал по строчкам, написанным его изящным почерком со странными завитушками.

* * *

Здравствуй, Арта.

Я был рад получить твое письмо. Надеюсь, теперь ты лучше понимаешь ценность того, что я предлагал тебе. Едва ли Хогвартс сейчас и вполовину так прекрасен, каким я его помню. Уверен, пройдет совсем немного времени и ты сможешь посмотреть на совсем иной Хогвартс, — на тот, каким его задумал величайший из Основателей. Он станет таким, когда спадет гнет его держателя. Полагаю, тебе уже приходилось и еще придется сталкиваться с результатами его многолетнего «труда». Итог твоего распределения также лежит на совести нынешнего руководства и не повлияет на мое к тебе расположение, при условии твоего разумного поведения.

Твой отъезд был необходимостью, продиктованной сложной ситуацией в рядах моих сторонников, а также твоим нежеланием действовать в соответствии с моими рекомендациями. Надеюсь, что случившееся будет показательным для тебя, и впредь ты не повторишь своих ошибок.

Что касается снов, то они могут быть вызваны ментальными воздействиями, будь осторожна и применяй для защиты техники, которые я тебе показывал. Если ситуация не изменится, сообщи мне, я вмешаюсь. Ты всегда разговаривала во сне, но в Хогвартсе больше нет змееустов. Постарайся не входить в непосредственный контакт с руководством, остерегайся Каркарова, — он предатель. Держись близ тех, кто тебе знаком, и не предпринимай никаких активных действий.

Мои начинания всегда имеют успех. В настоящее время я провожу плодотворные переговоры по ряду вопросов. Ты спрашивала меня, знаю ли я об «Эффекте Пигмалиона» — да, я читал про это явление.

В остальном, желаю тебе успехов и надеюсь, что ты не разочаруешь меня.

С наилучшими пожеланиями.

P.S. Заведи другую птицу и не посылай ко мне больше это недоразумение.

* * *

Как только я дочитала письмо до конца, пергамент вспыхнул у меня в руках холодным голубоватым пламенем и через мгновение рассыпался в пепел. Я еще долго стояла у окна, стараясь разобраться в своих чувствах. С одной стороны, Лорд действительно написал ответ, а с другой — совершенно меня им не удовлетворил, хотя я и сама не знала, чего ждала от этого письма. «Все лучше, чем ничего… Он же сказал, что был рад письму, и посоветовал сменить птицу, а значит, не против переписки», — успокаивала я себя. Весь оставшийся вечер прошел в моих тщетных стараниях абстрагироваться от окружающего гомона и бесконечных обсуждений сегодняшнего происшествия. Мне было очень важно вспомнить, где и при каких обстоятельствах я читала письмо про загадочную тетю Тару, а также восстановить в памяти примерное его содержание. Итогом моих стараний стала запись на пергаменте: «Бобы хорошо растут у тети Тары в наступившем холоде. Собрала уже Х. Они растут на лужайке и в теплице. Тетя хочет выращивать еще… гигантскую/прыгучую/ мохнатую/ядовитую? фасоль». Главный вопрос оставался открытым: я никак не могла вспомнить, где видела это письмо раньше. На краю сознания металась мысль, дразня меня, как лисица охотника, но я никак не могла ухватить ее за хвост. «Какое странное письмо… А я ведь уже думала об этом, когда видела его в прошлый раз…».

— Седрику поставили больше баллов, чем Флер и Краму, хотя он травмирован, — громко говорил Рон, нарушая поток моих мыслей.

— Сегодня весь лазарет завален, я видел, что один из дружков Малфоя туда попал, — задумчиво сказал Гарри. — Повезло, что хвосторога не долетела до нашей трибуны.

— Интересно, что скажет Дамблдор. За ужином его не было, но я уверена, что они должны найти причины такого поведения драконов, — хмурилась Гермиона.

— Да уж, они все словно с ума посходили. Чарли сказал, что такое бывает от применения какого-то зелья, — кивнул Рон, — все-таки жаль, что Кубок выбрал Седрика, не верю я, что он лучше всех претендентов из Хогвартса.

— Да какая разница! Разве ты не понимаешь, что кто-то пытается сорвать Турнир? — возмутилась Гермиона и мельком взглянула на меня. Я благоразумно промолчала насчет обвинений Каркарова и всех сегодняшних перипетий. Мне совершенно не хотелось вызывать лишние подозрения.

Следующие несколько недель прошли для меня относительно спокойно. Я старательно выполняла все задания, зарабатывала баллы и пыталась разгадать загадку письма. А в волшебном мире все было отнюдь не спокойно. Пресса заходилась в истерике по поводу «чудовищных бед, преследующих Хогвартс, и смертельной опасности, грозившей всем Чемпионам». В школе и правда царили совсем не веселые настроения. Однажды я видела, как Снейп в холле выговаривал какой-то блондинке-журналистке.

— Меня попросили передать, что если вы еще раз здесь появитесь, я имею право спустить вас с лестницы, — тихо и ядовито говорил он. Женщина вся подобралась, ее глаза из-под очков недобро блеснули. Потом она панибратски хлопнула Снейпа по плечу и, усмехнувшись, сказала: «надеюсь, у вас найдутся дела поважнее?». Снейп открыл было рот, но она уже спешила к выходу в сопровождении фотографа.

Все изменилось в одночасье, когда после занятия Макгонагалл объявила, что скоро в Хогвартсе состоится большой Святочный бал и нам всем следует найти себе пару. Я давно знала о предстоящем мероприятии, но до сих пор оно маячило в туманном отдалении и не вызывало опасений. Не то чтобы мне было чего бояться, но странное иррациональное волнение поселилось у меня под ребрами и не желало отступать. Видимо, нечто подобное испытывали все вокруг. Хогвартс жужжал, как растревоженный улей. Девушки всех возрастов шептались, смеялись, обсуждали наряды и возможных кавалеров. Юноши опасливо поглядывали вокруг и обходили их сторонкой.

На нескольких дополнительных занятиях Макгонагалл объяснила всем основные принципы вальса, студенты немного потренировались, стараясь при этом не смотреть друг на друга. Мой разум твердил мне, что лучшим вариантом было бы не участвовать в этом мероприятии. Ведь танцевала я плохо, а самым большим праздником, на котором мне довелось побывать, был прием у Малфоев, но и там мне удалось все испортить. Доводы разума подтачивал червячок сомнений, твердивший, что остаться без пары на балу совсем неприлично. Мной овладели азарт и волнение, я совершенно не могла сосредоточиться на заданиях, сидя в библиотеке. Оказалось, что этим недугом страдала не я одна.

— Тебя уже кто-нибудь пригласил? — вдруг шепнула Гермиона, взглянув на меня с любопытством.

— Н-нет. А тебя? — машинально спросила я.

— Меня тоже. А с кем бы ты хотела пойти?

Я пожала плечами, а сама задумалась. «Надо просто взять и спросить Драко: это самый простой и верный вариант», — подумала я и, решив не откладывать дело в долгий ящик, отправилась на его поиски.

В коридоре мне встретился Седрик, я поздоровалась и хотела пройти мимо, но он меня окликнул.

— Ты что-то хотел? — спросила я, глядя на него снизу вверх.

— Да, я так и не поблагодарил тебя за помощь. Без твоей подсказки мне пришлось бы туго, — неуверенно улыбнулся он, — я был бы очень рад пойти с тобой на бал, если ты не против, конечно, — под конец он совсем смешался, нервно комкая рукав мантии.

— Да, хорошо, — сказала я, не подумав.

— Отлично, тогда встретимся в холле, — с видимым облегчением улыбнулся он и поспешил в библиотеку.

Я смотрела ему вслед со смесью страха и радости.

— Так и думал, что найду тебя здесь, смотри, не превратись в еще одну Грейнджер, — раздался знакомый тянучий голос, — это будет слишком тяжелая потеря. — Ко мне вальяжно шел Драко.

— Привет, — улыбнулась я.

— Ты никуда не спешишь? Я хотел обсудить с тобой грядущий бал. Вероятно, нам стоит пойти туда вместе, — тем же ленивым тоном продолжил он.

— Эээ… Я не могу… Уже не могу, меня позвали, — ответила я, понимая, что Драко рассудил так же, как я, и мы разминулись всего на минуту.

— Позвали? Кто? — удивился парень. Он выглядел озадаченным, пафос слетел с него.

— Седрик.

— Седрик Диггори? — с сомнением переспросил Драко и поморщился, когда я кивнула.

— Надо же, какой он быстрый, — протянул Драко, возвращая себе привычный скучающий вид, — значит, придется звать Пэнси, — сказал он, и мы распрощались.

Только Драко скрылся за поворотом, как из библиотеки выскочила пунцовая Гермиона с горящим взглядом и странной улыбкой. Она подлетела ко мне и, подхватив под локоть, повела куда-то в сторону.

— Знаешь, кто меня сейчас пригласил?! — воскликнула она, прикрывая рот рукой. — Виктор Крам!

— Здорово! Ты согласилась?

— Конечно! Только… Не говори мальчикам пока ничего, ладно? — попросила она.

— Хорошо, — кивнула я и рассказала ей про Седрика.

— Значит, мы будем вместе открывать бал! — возбужденно затараторила она, рассказывая о всех традициях предстоящего праздника. От этой новости моя радость совсем улетучилась. В гостиную мы шли вместе, Гермиона все еще улыбалась своим мыслям, а я старалась унять волнение, но противоречивые эмоции раздирали меня. «Я же совсем не знаю этого Седрика, если бы Гарри меня не надоумил, я бы никогда не стала ничего ему рассказывать… Зато мне не придется сидеть в компании друзей Малфоя и следить за соблюдением правил этикета. Салфетку туда, руку сюда… Может, все и к лучшему», — решила я и тоже улыбнулась.

В последние дни перед Рождеством я получила еще два приглашения: от Джорджа и, к моему удивлению, от когтевранца, с которым мы пару раз сидели вместе на занятиях. Конечно, мне пришлось тактично отказать всем желающим, но моя гордыня расправила плечи и подняла голову от осознания того, что я так или иначе не осталась бы без пары.

В выходные мы отправились в Хогсмид, где я купила несколько новогодних сувениров для ребят. Идя по кривым заснеженным улочкам с покупками в руках, я заглядывала в сияющие витрины, пытаясь придумать подарок для Лорда. Но едва ли его могли заинтересовать бомбы-вонючки, котлы-самовары или ледяные сосульки со вкусом рождественского настроения. Я усмехнулась, представив Лорда, получившего такой подарочный набор. «Интересно, что Он понимает под праздничным настроением? Кому-нибудь вообще может прийти в голову Его поздравить?».

Я знала о его равнодушном отношении ко всем праздникам, но также и о том, что когда-то давно Он был ребенком и тоже, наверное, ждал Рождество. Эта мысль показалась мне граничащей с безумием. Да, я видела во снах фрагменты его прошлого, но отождествлять Лорда и мальчишку из снов не могла. Слишком велика была пропасть между ними. «Наверняка лучшим подарком для него стала бы голова Гарри, но он просто стесняется меня попросить. А что, если бы Он и правда приказал мне убить Гарри? Смогла бы я выполнить его волю? Едва ли… Я с треском провалила бы такое задание. Может, Он знает об этом, поэтому ничего и не требует? Интересно, что Он имел в виду под «разумным поведением»?». Обойдя с такими мыслями весь Хогсмид, я так и не увидела ничего подходящего.

В Рождественское утро я проснулась под восторженный щебет соседок, открывавших свои подарки. Для меня тоже нашлись несколько цветных свертков. От Гарри пришла пачка прыгающих жвачек, от Рона — сверчок, стрекочущий рождественский гимн, Гермиона подарила мне сборник «Самых полезных чар для молодых волшебниц», а Драко отправил маленькую шкатулку, украшенную расписной эмалью. Последний сверток был совсем маленьким, в нем оказался подарок от Нарциссы. «Эх, я совсем забыла про миссис Малфой», — с досадой подумала я и распаковала подарок. Внутри коробочки на бархатной подушке лежало серебряное колечко с крупным желтым камнем, по форме напоминавшим змеиный зрачок. «Пусть этот кусочек солнца согревает тебя зимой. С Рождеством. Н. Малфой» — гласила записка. Я надела кольцо, блеснувшее в сумраке спальни, и, довольная, отправилась на завтрак.

Столы в Большом зале ломились от праздничных угощений и вкуснейших десертов. Даже Гермиона ела с аппетитом, забыв про свое движение по защите прав эльфов. Весь день мы с ребятами бездельничали, угощали друг друга подаренными конфетами и разглядывали подарки. В гостиной стояли небывалый шум и теснота, на каникулы почти никто из студентов не уехал. Меня тоже захватила общая радость, и я вместе со всеми угощалась заколдованными помадками, а потом пускала огромные радужные пузыри. После обеда все отправились играть в снежки, но я быстро выбилась из сил и присоединилась к Гермионе, наблюдавшей за сражением со стороны.

— Пойдем, пора готовиться к празднику, — вырвала она меня из радостной неги, и мы направились в башню. Волнение сразу же вернулось ко мне. По комнате, как две бешеных канарейки, сновали Парвати и Лаванда, без умолку треща о цветах помады и прическах, которые они виртуозно наколдовывали друг другу. Выйдя из душа, я достала припасенное Нарциссой платье и туфли. Одевшись и причесавшись, я нашла свой вид удовлетворительным. «Канарейки» к тому времени уже умчались, а Гермиона безуспешно укрощала свои волосы.

— Может, нам тоже попробовать эти их чары? — спросила она меня, бросая полный надежды взгляд на ворох журналов с заклинаниями красоты.

— Я никогда не пробовала такое, — неуверенно отозвалась я, пролистав один из них.

— Думаю, у нас должно получиться не хуже, чем у них, — сказала Гермиона, — выбирай, что тебе нравится. — И мы погрузились в изучение модного глянца. Потренировавшись друг на друге, мы так поднаторели в этом, что нам удалось создать прически из раздела «Сложные торжественные» и остаться довольными своей работой.

В назначенный час я вышла из гостиной и направилась в холл. В замке гуляли сквозняки, но я не чувствовала холода, — то ли потому что страшно нервничала, то ли кольцо действительно обладало такими свойствами. Портреты здоровались со мной, заколдованные доспехи отпускали комплименты. Я спускалась по каменной лестнице, придерживая подол светлого платья, и очень боялась оступиться. В холле уже собралось много нарядных и довольных студентов, отовсюду слышался смех.

Седрик караулил меня у лестницы и как-то оцепенело разглядывал, пока я спускалась.

— Привет, — улыбнулась я.

Он отмер и выпалил целую серию нескладных комплиментов. Его взгляд был красноречивее языка. «Прав был Рон, он действительно двух слов связать не может», — подумала я и вспомнила, как интересно бывало послушать Лорда. Мы встали за поворотом вместе с парами других Чемпионов и ждали, пока все гости соберутся в зале. Гермиона о чем-то весело болтала с Крамом, а мне на ум почему-то не приходило ничего кроме пыточных проклятий разного рода, но едва ли эта тема была уместна. К нам подошла Флер и начала картаво что-то говорить Седрику про драконов и Хогвартс. Мне показалось, что ее собственный кавалер интересовал ее меньше, чем мой.

Наконец Макгонагалл сообщила, что все уже собрались. Я взяла Седрика под локоть, и мы парами двинулись в сторону дверей. В зале нас встретил гром аплодисментов. Я старалась не сутулиться и сохранять хотя бы видимое спокойствие. Большой зал был изменен до неузнаваемости и напоминал теперь дворец, сделанный изо льда и снега. Мы достигли отведенного для нас стола, и я с невероятным облегчением заняла свое место, оглядывая окружающее убранство, гостей и преподавателей. Дамблдор произносил какую-то радостную чепуху про воссоединение, добро, мир и дружбу. А когда он, наконец, закончил, в зале заиграла тихая музыка и все приступили к еде.

Седрику как совершеннолетнему полагалась медовуха, и он очень щедро ей со мной делился. Я решила, что мне не помешает немного расслабить нервы и не стала отказываться. То ли атмосфера в зале была по-настоящему праздничной, то ли медовуха сделала свое дело, но вскоре мое настроение и правда улучшилось, а мир засиял яркими красками. Седрик тоже разговорился, и мы обсудили первый тур, загадку для второго и прекрасное жаркое с сухофруктами.

— У тебя очень необычный акцент, — сказал он, наполняя наши стаканы.

— Я родом из Албании, мы переехали сюда… Три с половиной года назад, — посчитала я и подивилась скоротечности времени.

— Ты собираешься остаться в Англии навсегда?

— Да, думаю, да, во всяком случае, до тех пор, пока мой опекун здесь, — кивнула я, чувствуя, что зал слегка поплыл перед моими глазами. Звучащая музыка была волнующей, а Седрик оказался очень симпатичным и интересным молодым человеком.

Наконец Дамблдор пригласил музыкантов на подиум, а нам сказали выходить на танцевальную площадку. Я нисколько не расстроилась этим известием, напротив, с радостью взяла Седрика за руку и повела за собой. Мы встали друг напротив друга, его рука скользнула мне на талию, что вызвало во мне неописуемый восторг. Палец с кольцом неприятно обожгло.

Грянула музыка, и зал начал вращаться вокруг нас. Я нисколько не заботилась о танце. Мне казалось, что все непременно смотрят на меня, а я сегодня очень красива и грациозна. Во всяком случае, Седрик не сводил с меня остекленевших серых глаз.

— Ты самая красивая в этом зале, — поведал он мне на ухо «страшную тайну». Мы танцевали танец за танцем, вокруг нас было много других пар. Я видела среди танцующих Гарри с какой-то миловидной девушкой азиатской внешности, Гермиону с улыбающимся болгарином и Драко с Пэнси. Заполнявшая все вокруг музыка была очень мелодичной, но совершенно незапоминающейся.

В какой-то момент я почувствовала, что меня бросает в жар, воздух вокруг словно накалился, не давая дышать. Я пожаловалась Седрику на усталость, и мы отправились обратно за свои места, где выпили еще по фужеру прохладной медовухи. Отстраненно отметив, что не чувствую ее вкуса, я с улыбкой наблюдала за танцующими. Дамблдор кружил с директрисой Шармбатона, Макгонагалл с Каркаровым, даже Грюм топтался на периферии вместе с профессором Вектор. Мой взгляд скользнул вдоль столиков. В стороне, ближе к выходу, маячила фигура в черном. Снейп был как всегда замурован под толщей черного сюртука и черной же мантии. Он недовольно морщился и, судя по виду, был в мерзейшем своем настроении. «Как дементор…» — подумала я. Мои мысли всколыхнулись и потекли в этом направлении. Я как наяву вспомнила свою погоню за тенью, грязный слякотный снег и холодное дыхание смерти, пришедшее затем спасение, сладкий шоколад с горячим чаем и письмо на прилавке у Горбина… Догадка осенила меня так внезапно, что я вздрогнула.

— Что-то случилось? — участливо спросил Седрик.

— Нет-нет, все хорошо, — отозвалась я.

Мои мысли лихорадочно метались, мозаика складывалась в картину. «У Горбина! Я видела это письмо у Горбина! Написанное впопыхах, оно валялось там на прилавке… Значит, он ведет переписку с Дамблдором, а ведь именно к Горбину мы зашли, когда приехали в Лондон…», — мои мысли прервал громогласный голос Дамблдора, он объявил белый танец.

— Позволь пг’игласить тебя на танец, — сразу подскочила Флер к Седрику. Он не отказал ей, и они ушли. Я была очень довольна собой и своей замечательной памятью. Допив залпом медовуху, я решила, что раз моего кавалера увели, значит, нужно найти другого. И, поднявшись на нетвердые ноги, я двинулась мимо танцующих пар прямиком к выходу, где все еще находился Снейп…