Надежда Пигмалиона (гет)

Я — голубая трава, что поет ночью и днем,

что крушит железо и сталь,

Я голубая трава, что живет в сердце твоем, сопротивленье, мой друг, бесполезно, поверь, бесполезно — мне жаль…

* * *

Снейп странно взглянул на меня, когда я подошла. Но меня не смутили ни его грозный вид, ни Дамблдор, стоявший неподалеку.

— Мистер Снейп, пойдемте танцевать, — сказала я и улыбнулась.

— Найдите себе более подходящего партнера, — процедил он. В его глазах я на мгновение увидела удивление. Потом он поджал губы и чуть отступил от меня. Будто я была источником неведомой опасности.

— Невежливо отказывать даме на балу!

— Я не танцую, мисс Руфи, — не уступал он.

Но меня было уже не остановить, поэтому я без церемоний схватила его за руку, как недавно Седрика, и потянула за собой. Окончательно растерявшись от такого обхождения, Снейп безропотно последовал за мной. Я видела изумленные взгляды студентов, пары расступались, пропуская нас в центр.

— Что за балаган вы здесь устроили? Хотите лишить свой факультет всех набранных баллов? — наконец нашёлся он, когда мы уже медленно вальсировали.

— Ну что вы! Просто… Седрика пригласила Флер, а я, глядя на вас, поняла одну очень важную вещь…

— Какую вещь? — глядя куда-то в сторону, спросил он и тут же хватился, — Вы что, пьяны?

— Нет, — ответила я быстрее, чем следовало.

Снейп чуть склонился и недобро прищурился.

— …И, судя по по вашему заплетающемуся языку, очень прилично. Сто очков с Гриффиндора!

— За что? — искренне изумилась я, но Снейп отчего-то рассвирепел не на шутку.

— За пьяные выходки! За нарушение дисциплины! За неуважение к преподавателю!

— Ну и ладно, профессор Грюм еще поставит, — недовольно отозвалась я.

— Ваш опекун очень удивится, если узнает, на кого вы уповаете, — ощерился Снейп.

— А что это вы все время меня им напугать пытаетесь, а? Может, потому, что сами боитесь или лицемерите?

— Лицемером был бы тот, кто сказал, что не боится…

— Дамблдора вы тоже боитесь, сэр? Или он еще не заслужил такой «чести»? — не удержалась я от провокации.

К моему сожалению, этот вопрос так и остался без ответа, потому что музыка кончилась, и Снейп незамедлительно ретировался с поля брани. Собственно, на этом закончился и сам бал. Всех студентов попросили вернуться в общежития.

«Ну ты даешь! Вот это номер!» — восклицали ребята, собравшиеся в гостиной.

— С ума сойти! Как ты вообще додумалась пригласить Снейпа? — изумлялся Гарри.

— А чего такого-то? — пожала я плечами.

— Да я бы скорей бешеную хвосторогу пригласил, чем его.

— Твое имя будет вписано в анналы Гриффиндора за образцовые бесстрашие и безрассудство, — засмеялся Фред.

— Держу пари, на нашем счету сейчас ни одного очка, — поддакнул Джордж, — если он, конечно, уже опомнился.

— Приглашать Снейпа на танец! Да ты самоубийца! — воскликнул Рон.

— Почему? — удивилась я.

Рон ничего мне не сказал, только покачал головой.

А ответ на свой вопрос я получила в утреннем «Пророке», когда обнаружила в нем статью Риты Скитер под заголовком «Запретная любовь». На полстраницы там была напечатана колдография, запечатлевшая наш со Снейпом танец. На ней мужчина склонился ко мне, и со стороны это выглядело совершенно иначе, чем было на самом деле.

Я внутренне поежилась от плохого предчувствия и начала читать саму статью.

* * *

Нешуточный скандал разразился во время Святочного бала в Хогвартсе. Как известно, в Рождество происходят чудеса, одним из этих чудес стал пожар любовной страсти, разгоревшийся между юной студенткой факультета Гриффиндор Артаной Руфали и деканом факультета Слизерин Северусом Снейпом.

Во время бала юная сердцеедка оставила своего кавалера, которым, к слову, был неотразимый Чемпион Хогвартса Седрик Диггори, ради другого. Ее избранником стал уже немолодой и весьма непривлекательный бывший Пожиратель Смерти и по совместительству профессор зельеварения. Хоть выбор девушки весьма и весьма специфичен, мы не можем его осуждать, ведь любви все возрасты покорны.

Северус признался в своем интервью для «Пророка», что для него не существует никаких преград на пути к руке и сердцу возлюбленной. Он утверждает, что сдерживать такие сильные чувства невозможно и бессмысленно. Его не смущает возраст юной гриффиндорки, которой едва исполнилось пятнадцать. И он сообщает, что готов пойти наперекор общественному мнению и правилам, так как всегда считал себя дерзким и обаятельным бунтарем.

Новость подготовлена для «Пророка»

специальным корреспондентом Р. Скитер.

* * *

С каждым словом этой поганой статьи тугой узел в животе скручивался все плотнее и плотнее. «Какой позор… Что же теперь будет? Снейп теперь с землей сравняет…». Меня передернуло. Благо были каникулы, и мне не обязательно было покидать башню. Весь день меня бросало то в жар, то в холод, я не могла понять причин, поэтому на всякий случай измерила температуру: все было в норме.

— Не переживай ты так, все знают, что Скитер — первая лгунья во всей Англии, — попытался успокоить меня Гарри.

Я благодарно кивнула ему.

«Что же делать? Извиниться перед Снейпом? За что? Подумаешь, потанцевали, невидаль какая! Его бы все равно никто не пригласил… Может, написать Лорду? О чем? Вряд ли его заинтересуют какие-то глупые сплетни бездарной писаки. Он-то знает, что это вранье. Разве что сказать ему про Горбина… Про Горбина…». Я взяла с тумбочки пергамент, на котором писала по памяти текст записки, и прочла его. Что-то во всем этом письме казалось подозрительным и абсурдным, словно оно было написано ребенком, а не взрослым.

— Невилл, ты же отлично разбираешься в травологии, не мог бы ты мне помочь? — подсела я к сутулому парнишке, уткнувшемуся в «Тысяча трав и растений».

— Д-да, с удовольствием.

— Ты случайно не знаешь, есть ли какие-нибудь бобовые растения, которые хорошо растут в холоде?

— Хм-м… Так сразу не могу вспомнить. Вообще растения не любят холод. Есть бородавочная колючка, но она растет в пустынях. Есть замечательный болотный горошек, даже совсем маленький его кустик может выпивать тридцать литров воды в день! А еще есть…

— Что ты знаешь про эти виды фасоли? — прервала я его восторженный монолог и подсунула пергамент с текстом.

— Ядовитая произрастает практически везде, прыгучей могут называть горох-беглец, но он произрастает только в Австралии. Про мохнатую ничего не слышал, возможно, это условное название какого-нибудь подвида или…

Дальше я уже его не слушала, меня осенило после его слов. «Конечно! Это не буквальное письмо, а условность! Записка была нацарапана впопыхах, скорее всего, писавший ее хотел сказать больше, но его что-то торопило. Что могло торопить Горбина, сидевшего вечером в своей лавке с чашкой чая? Выходит, писал не он, но все равно записка потом оказалась у Дамблдора. Горбин — только связующее звено. Если предположить… «Холод» может означать тяжелую ситуацию, проблемы, а растущие бобы — это чьи-то успехи. «Собрала уже Х». Лорд вербует людей! Мохнатая фасоль — оборотни, а гигантская — великаны! Записка — доклад о силах и планах противника. А ведь переговоры Лорда с великанами летом сорвались… Среди Пожирателей есть предатель!».

Весь оставшийся день я составляла в дневнике списки людей Лорда и пыталась оценить степень преданности каждого из них. По иронии судьбы выходило, что подозрения в содеянном могли пасть на меня, ведь именно я была там, теоретически могла написать это письмо и даже передать Дамблдору вместе с Люпином. Поэтому писать о своем открытии Лорду я не спешила. Среди подозреваемых в моем списке оказались: Малфой, Нотт, Гойл, Крэбб, Петтигрю, Сэлвин, Эйвери, Макнейр и Яксли — все эти люди могли иметь выгоду от такой переписки, ведь им удалось избежать правосудия и они могли в самом деле переметнуться на сторону врага. «Если я хочу сообщить об этом Лорду, то мне нужны неопровержимые доказательства, иначе можно подставить невиновного или самой попасть под горячую руку». Устав от назойливых мыслей, страхов и подозрений, я отправилась спать.

* * *

В темном зале горел камин, украшенный орнаментами из цветной мозаики. Отблески его пламени дрожали на лакированной столешнице и лицах людей, сидящих за длинным столом, как на тризне. Резкие тени искажали их черты. В зале царило молчание.

— Что ж, друзья мои, найдутся ли у вас еще «радостные» новости для меня? — ерничал холодный высокий голос, обладатель которого стоял лицом к пламени. Его высокий черный силуэт поглощал свет, льющийся из очага.

— М-мой Лорд, я собрал уже девять подписей представителей Попечительского Совета, полагаю, еще один такой инцидент — и у меня будет право отстранить Дамблдора от должности в принудительном порядке, — сообщил Малфой.

Он был бледен и косился на огромную змею, лежащую неподалеку.

— Я очень рад, Люциус, что от тебя есть некоторый толк. Но вот вопрос: ты с Советом уже придумал, куда будешь девать живого Дамблдора? А? — обернулся Лорд и смерил Малфоя таким взглядом, что тот вздрогнул и уставился на руки. — Спрячешь его в чулан? Найдутся у тебя в мэноре подходящие случаю апартаменты? — издевался Лорд. Его безгубый рот кривился в усмешке. — Или ты выпустишь его гулять по саду?

Послышались смешки Пожирателей. Малфой молчал и не решался поднять голову.

— Ты понял меня, Люциус?

— Д-да, мой Лорд.

Полы мантии взметнулись клубами мрака, скрывая под собой бледное худое тело. Лорд нервно прошелся вдоль длинного стола.

— Хвост, что там с нашим дражайшим блюстителем закона?

Маленькая фигурка в конце стола заметно вздрогнула.

— Я сделал все, как вы говорили, мой Повелитель, но… Он все равно выходит из-под контроля, мне пришлось запереть его дома, — лебезил тоненький прерывающийся голосок.

— Ты не можешь справиться даже с таким элементарным поручением?

— Нет-нет! Я… Он… Сопротивляется, Господин…

— И твоих сил не хватает на более мощное заклятье? Уж не сквиб ли ты? — раздраженно шипел Лорд. — Если это так, то тебе по пути с грязнокровками!

— Я все исправлю… — причитал Хвост.

Лорд втянул воздух узкими щелями ноздрей и обратился к следующему Пожирателю:

— Яксли, тебе что-нибудь стало известно про состав Ордена?

— Пока нет, но мы работаем над этим. На днях допросили троих из тех, кого предполагали, но все мимо, — тихо сообщил мужчина.

— Надеюсь, хоть у тебя хватило сил наложить Обливиэйт? — выплюнул Лорд. — На сегодня довольно разговоров, вы, верно, забыли, что мое терпение не безгранично. Какой толк от того, что я каждый раз часами выслушиваю ваше блеяние?! Мне нужны результаты.

Пожиратели стали вставать и с поклонами покидать зал. Лорд хмурился и крутил палочку в длинных пальцах.

— Останься, Северус.

Мужчина, направлявшийся к выходу, замер, а потом неспешно вернулся к столу, выжидательно смотря на Лорда. Тяжелые двери захлопнулись за последним Пожирателем. Настала тишина. Лорд медленно прошелся по залу, прожигая взглядом пространство перед собой.

— Северус-с-с… Мой верный слуга, — чуть слышно прошипел он, — ты был слишком тих сегодня, а я хотел послушать о твоих свершениях.

— Мой Лорд, как я уже говорил, в Хогвартсе все спокойно. Дамблдор считает, что сможет держать ситуацию под контролем. Поттер абсолютно неспособный и бездарный…

— А что же ты, Северус? Уже преодолел все преграды на пути к любви? — усмехнулся Лорд, пронзая мужчину льдистым взглядом. Снейп вымученно скривился после этого вопроса.

— Мой Лорд, эта статья — мелочная месть одной журналистки, которой мне пришлось пригрозить расправой, если она сунется в Хогвартс. Я действовал по поручению Дамблдора и…

— Отчего-то она не испугалась твоей «расправы», — прошипел Лорд, все еще смотря Снейпу в глаза. — Быть может, ты тешишь себя мыслью о славе?

— Что вы, мой Лорд, я и подумать не мог о таких последствиях.

— Я поручал тебе приглядывать за Артой, но это можно делать издалека и не привлекая к себе внимание.

В зале ненадолго повисла липкая тишина. Лорд, казалось, думал о чем-то.

— Полагаю, ты не оставишь это безнаказанным? Если спустить такое раз, то это повторится снова. Ты должен показать, что Пожиратель Смерти — это не пустой звук, раньше никто не смел позволять себе подобного.

— Конечно, Повелитель…

— В таком случае, я жду результатов твоих действий, — отрезал Лорд и махнул рукой на дверь. Снейп низко поклонился и вышел.

— С-с-скоро ли вернетс-с-ся Хозяйка? — спросила Нагайна, выползая из-под стола. Но Лорд только бросил на нее раздраженный взгляд и исчез.

* * *

Картинка оплавилась и стекла в темноту. Настало новое утро. Я пробуждалась медленно, мне ужасно не хотелось, чтобы этот сон заканчивался. Ведь я очень давно не видела Лорда, и эта односторонняя встреча была настоящим подарком. Проморгавшись и сев на кровати, я задумалась. За окном стояло серое декабрьское утро, небо было грязно-белое без единой прогалины. Мне вдруг вспомнилось небо над нашим селением: всегда высокое, легкое и лазурное. «Бедный Лорд, все его планы выдает какой-то предатель, а я даже не могу ему помочь, потому что сама так глупо попалась. Надо было давно рассказать ему про сны, а теперь… Не мог же он, в самом деле, поверить статье? Нет, конечно. Видимо, он тоже начал в чем-то подозревать Снейпа, раз так надавил на него».

Рождественские каникулы пролетели очень быстро. Мы с ребятами несколько раз ходили в Хогсмид, сидели в «Трех метлах», покупали конфеты в «Сладком королевстве». Первое время я ловила на себе косые взгляды студентов, слышала шепотки за спиной, но вскоре в «Пророке» вышла статья-опровержение с извинениями и сожалениями. После нее все это быстро прекратилось.

Седрик разыскал меня, как только я отважилась выйти из гриффиндорской башни, и стал извиняться за то, что оставил одну на балу, выражал сожаления по поводу вышедшей статьи. Я, конечно, только рукой махнула, а он предложил прогуляться вместе до Хогсмида. Мы медленно шли по заснеженным улицам, обсуждали Турнир, высшие чары и драконов. Несмотря на то, что Седрик был почти на три года старше, меня поражала его наивность и непосредственность. Он считал, что Турнир действительно создан для того, чтобы налаживать культурные связи и заводить новых друзей, восторгался добротой Дамблдора, сочувствовал мне, когда я рассказывала ему свою выдуманную историю, хотя даже не подозревал, что настоящая была намного прозаичнее. Раньше мне не доводилось сталкиваться с такими тонко чувствующими и внимательными людьми. Я непроизвольно сравнивала его с Лордом и не находила ни одной общей черты.

Седрик был залюблен родителями, не знал никаких лишений и, в сущности, оставался ребенком, видящим мир только в ярких красках. Про таких, как он, говорят: «баловень судьбы». Ему можно было позавидовать, ведь у него было все, чего я никогда не имела, но во мне была только светлая грусть и недоумение: «неужели и вправду бывает так, чтобы кто-то видел безоблачную жизнь, шел по прямой широкой дороге в светлое будущее и ни о чем не сожалел? Быть может, он просто глуп?». Нет, Седрик не был ни глупцом, ни восторженным идиотом, но его путь так разительно отличался от моего, что мы едва могли друг друга понять.

С началом учебы хлопот у меня прибавилось и я полностью погрузилась в пыльные библиотечные книги. Снейп, к моей радости, делал вид, что ничего не произошло. Он продолжал мстительно заваливать всех домашними заданиями, издеваться над Невиллом и Гарри, а от меня почему-то отстал. Я каждое утро просматривала «Пророк», но ни одной статьи от Скитер больше не увидела. «Неужели он ее все-таки убил? Скорее всего, не мог же он ослушаться Лорда, но почему этого никто не заметил?».

— Беспредел какой-то! Снейп словно с цепи сорвался! — негодующе воскликнул Рон. — Чтоб ему желчью подавиться, он опять назначил нам с Гарри отработку.

— Рон, не говори так, — осадила его Гермиона, — просто у тебя голова забита квиддичем, а не заданиями.

— Интересно, чем она забита у тебя, — буркнул Рон, — или Виктор знает все на свете?

Дальше я не слушала их перепалку, мы с Гарри не сговариваясь разошлись по своим спальням.

Я решила, что раз первое письмо Лорду было удачным, значит, можно написать еще. Обдумывая текст и мучаясь от невозможности сообщить о предателе, я вдруг посмотрела на эту проблему в другом ключе.

«А почему докладывать должна именно я? Снейп является информатором, вот пусть и работает. Это же отличный способ его проверить! Если он действительно на нашей стороне, то сможет помочь в вычислении предателя, а если он и сам предатель, значит, непременно сообщит о моих догадках Дамблдору, а уж об этом-то я узнаю!». Вскочив с кровати и наскоро одевшись под недоуменными взглядами соседок, я помчалась в подземелья. До отбоя оставалось недолго, нужно было спешить.

Перед темной дверью в личные комнаты декана Слизерина я отдышалась и постаралась привести мысли в порядок, а потом робко постучала. За дверью было тихо.

— Чем обязан такой чести? — раздался голос из тьмы коридора. «Как будто специально караулил!» — раздраженно подумала я.

— Добрый вечер, мистер Снейп, мне надо с вами поговорить.

— Мы уже виделись сегодня на занятии, у вас было множество возможностей задать свои вопросы, я не собираюсь тратить на вас свое свободное время, — отрезал Снейп и хотел было прошмыгнуть в комнаты, но я преградила ему путь.

— А я не собираюсь задавать вам вопросы, мне нужно с вами поговорить.

— Считайте, что уже поговорили.

Я не двинулась с места, сверля его своим самым упрямым взглядом. Видимо, Снейп понял, что я не уйду.

— Я вас слушаю, говорите быстрее, — обреченно сказал он.

— Эта информация не для коридорной беседы. — Снейп нахмурился и, открыв заклинанием дверь, жестом пригласил меня внутрь. Я оказалась в небольшой холодной комнатке, очевидно, служившей кабинетом, в тусклом свете настенного канделябра удалось разглядеть стол, заваленный какими-то бумагами и книгами. «Лорд терпеть не может, когда книги не ставят на место», — мельком подумала я. Снейп закрыл дверь и выжидательно уставился на меня.

— Сэр, эта информация стала известна мне случайно и относительно недавно, я не уверена в своих выводах и полагаю, что вы сможете мне помочь, — начала я, а потом вкратце пересказала ему историю с нападением дементоров и о записке на прилавке Горбина. Снейп не перебивал, но скептическое выражение не покидало его лица. Я наблюдала за его реакцией на мои слова, когда поведала о том, что видела эту записку среди бумаг Дамблдора.

— А совсем недавно я раздумывала над текстом и пришла к выводу, что это завуалированный доклад о ситуации среди… в нашей организации. — Выдохшись, я замолчала, но, кажется, не произвела никакого впечатления своим проникновенным рассказом, потому что Снейп оставался невозмутим. — Понимаете? — не выдержала я. — Это значит, что есть предатель.

— Спасибо за пояснение, но я не идиот, — спокойно сказал он. — Вы уверены, что верно воспроизводите текст записки?

— Да, суть была именно такая, а потом оказалось, что никакой «мохнатой» фасоли-то и нет, — развела я руками.

— Ваши подозрения безосновательны, — сухо сказал Снейп.

— Почему?

— Потому что под этот текст можно подобрать и другой смысл, а Дамблдор ведет переписку со многими волшебниками, к тому же, он и сам чудак. На вашем месте, я не разводил бы панику и не сообщал об этом больше никому. Если вы окажетесь правы, то эта информация легко может дойти до предполагаемого шпиона и вычислить его станет невозможно.

— Но как же быть? — изумилась я. — Нужно же что-то делать!

— Ваше главное дело сейчас — вернуться в гостиную, до отбоя пять минут, а значит, вы уже не успели. Что же касается вашей проблемы, то в данный момент я не вижу никаких способов ее разрешения…

Я понуро опустила взгляд и, попрощавшись со Снейпом, поспешила обратно в башню. Внутри я ликовала — реакция Снейпа должна была последовать незамедлительно, а чтобы ее узнать, мне нужно было поскорее лечь спать. По дороге я, как назло, встретила Грюма.

— Гуляете, Руфи? В столь поздний час? — прохрипел он, ковыляя мне навстречу.

— Я… Я от профессора Снейпа, у меня возникли некоторые вопросы по домашнему заданию и…

— Пройдоха Снейп! Что там было в твоем задании?! — тут же рявкнул Грюм, впиваясь в меня своим волшебным глазом. Я не смогла ничего придумать и смешалась, опустив взгляд.

— Послушай, девочка, — хрипло зашептал Грюм, хватая меня под руку, — держись подальше от него. Ясно?! Он — дурная компания и, сдается мне, в той статье была щепотка соли. Не знаешь чего-то? Иди ко мне. Поняла?!

Я нервно закивала, стараясь высвободиться из мертвой хватки старого аврора.

— Ступай, — выпустил меня Грюм, и я поспешила по коридору, ощущая его взгляд у себя между лопаток.