Гарри Поттер: возвращение ушедших (джен)

Ступени и дощатый пол открытой трибуны на центральной площади покрылись скользкой мокрой наледью. Ледяной дождь ударил по окнам, наверное, за полминуты до того, как в комнату Киры явились трое бойцов: Лайонел — заместитель Арчи — и двое из его ближайшего окружения:

— Пошли с нами, Кира, — жестко, требовательно, так обычно говорят с чужаками или изменниками. Уже по одному тону понятно — спрашивать бесполезно. Она и не стала.

Холл был пуст, а дверь в комнату денщика затворена. Зато на крыльце под навесом, втягивая голову в поднятый воротник, переминался с ноги на ногу Калин — один из племянников Ховлана.

Так, в сопровождении четверых волков, она и прошла сквозь толпу соплеменников к трибуне. Их лица. Часть явно враждебны. В других угадывалось сочувствие. Большинство же — настороженные, выжидающие.

На последней ступени поскользнулась, высокомерно взглянула на Стилла — одного из конвоиров — подхватившего ее под локоть. Ощущение чужих пальцев на руке тут же исчезло. А глаза Киры уже впились в криво ухмыльнувшегося военачальника. Стоял, сложив руки на груди, надменный и самодовольный. «Когда он успел стать таким?» Подходя к своему теперь уже бывшему заму, окинула взглядом толпу. «Странно, ни Орикса, ни Брайена, ни Малены…»

— Наконец, Кира соизволила почтить нас своим присутствием, и мы можем начинать, — зычно рявкнул Арчи, поворачиваясь к народу.

На плечи и непокрытую голову часто падали тяжелые полумерзлые капли и покрывали их тонкой стеклянной коркой.

— Насколько я помню, я — вождь племени! — что-что, а властные интонации альфа освоила прилично. — И прежде, чем начать, — добавила нотку сарказма, — я хотела бы знать, что, собственно, происходит.

— Вы слышите, волки! — подхватил Арчи, гневно сверкая янтарными глазами. — Наш вождь не в курсе того, что происходит! — по толпе прокатилась волна ропота, и он обернулся с язвительной улыбкой. — Что ж, да будет вам известно, миледи, — его короткий поклон резко контрастировал с полным презрения и осуждения голосом и взглядом, — сегодня перед рассветом взорваны школа, склады, мастерские и дом Орикса.

— Орикса?! Он жив? — забыв о необходимости быть гордой и невозмутимой, воскликнула Кира.

— А теперь вы соблаговолите объяснить народу, как так вышло, что вы ни о чем не знаете? — пропустив ее вопрос мимо себя, с угрозой спросил военачальник.

— К чему это фарс, Арчи?! — со встречным вызовом ответила Кира. — Не далее как четверть часа назад ты уже задавал мне этот вопрос и получил ответ.

— Ответь, Кира! — прорычал из первого ряда Стилл. — Мы тоже хотим знать, где была наша предводительница, когда нас атаковали враги. И имеем право!

Она обвела глазами собравшихся.

— Я сожалею, что меня не было с вами в минуту смертельной опасности. Я действительно была не в лагере этой ночью. Но привлечение магов в союзники изначально служило интересам племени.

— Союзники! — зашелся ядовитым смехом Арчи. — Это так у вас называется. Со мной вы были откровеннее, миледи. А перед народом стыдно признаться?

— Полагаю, не всем интересно рыться в чужом нижнем белье! — прошипела Кира. — А стыдиться мне нечего, — добавила она громко, открыто глядя в толпу. — От дружественных нам магов мне буквально час назад стало известно, что Волдеморт вышел из логова. Нам нужно не стоять здесь, а подготовиться. Если он нападет…

— Уже напал!

— А тебе должно бы быть стыдно! — рявкнули сразу с двух сторон.

— Это был не Волдеморт! — стараясь не обращать внимание на вспыхнувшие жаром щеки, возразила волчица. — Защитный купол среагировал бы на проникновение Темного мага! А Волдеморт не ограничился бы взрывами нескольких зданий…

— Однако твой… союзник… Снейп, — голос Арчи сочился отравой, — беспрепятственно проникает… куда захочет, — проговорил он, делая паузы и растягивая слова. По площади рассыпался смех. — И никакой купол не реагирует.

Кира сжала кулаки и зубы. Еще никогда она не чувствовала себя так. Как будто с нее прилюдно срывают одежду. Она перестала чувствовать пронизывающий ветер и стекающие за шиворот ледяные капли. Изо всех сил удерживая лицо от проявления беспомощности, а голос от дрожи, волчица снова обратилась к соплеменникам:

— Вы вообще слышали, что я говорила?.. — слова звучали вполголоса, но гул стих, и предводительницу было хорошо слышно. — Позже я готова выслушать все ваши претензии и ответить на все вопросы, а сейчас…

— А сейчас нужно заканчивать пустые разговоры, — вязкий слащавый голос Ховлана перебил ее, завхоз подошел к трибуне вплотную и, держась за перила, стал подниматься по скользким ступеням. — Конечно, мы вас хорошо слышали, миледи. И услышали достаточно. Позволь, Арчи, я попробую подвести итог, — сказал он, уже стоя рядом с военачальником, и, увидев одобрительный кивок, продолжил: — В последнее время наша предводительница активно стремилась к тесным контактам с волшебниками, хотя, как свидетельствует история, друзьями они нам никогда не были. Недаром наши предки завещали нам держаться подальше от колдунов. Но, возможно, — он примирительно вскинул руки, — это лишь предрассудки. Многие из нас так думали и не возражали. Мы согласились помочь магам с поисками логова, наши бойцы несли у того места караул. А ведь это ставило племя под удар. Но как же, нас ведь заверяли, что мы партнеры, нужно держаться вместе перед лицом общего врага. Маги наколдовали над нашим поселком защитный купол... Мы закрывали глаза на очевидный и далеко не чисто деловой интерес нашей альфы к колдуну Снейпу, чего она сама даже не отрицает… — матерый интриган выразительно посмотрел на молча сверлящую его взглядом Киру. — И что же мы получили? Наших бойцов отстранили от наблюдения за так называемым логовом, не объясняя причин…

— Причины нам пояснили. И это было сделано именно ради выведения племени из-под удара…

— Пожалуйста, дайте мне закончить, миледи, — скривился завхоз. — Так или иначе мы больше не имели возможности узнавать о том, что там происходит, в числе первых… — он пожевал губами. — Если Кира сообщила нам верную информацию, то сегодня ночью враг перешел к активным действиям, и в это же время подвергся нападению именно наш народ, несмотря на то, что нас якобы пытались защитить! — до этого звучавший приглушенно голос возмущенно повысился. — Пострадали наши люди, разрушены жизненно важные объекты. Об их точном местонахождении мог знать только тот, кто бывал в лагере! Благо мы храним боеприпасы не на складах, а в наших домах, иначе жертв могло быть больше… А купол почему-то не сработал! Значит ли это, что в лагерь вошел тот, кто его устанавливал? Или купол просто бесполезен? Я не знаю, — сокрушенно покрутил он головой. Порывы ветра раздували мех его лисьей шапки, а слова раздували искры негодования и ненависти в умах и душах слушающих. — И именно в эту ночь нашей предводительницы не было с нами. Она была с уже упомянутым Снейпом. Что мы о нем знаем? Кто интересовался тем, что творится в мире наших соседей-магов помнит, что этот колдун — бывший Пожиратель смерти и ближайший сподвижник того, против кого мы с ним якобы объединились. Только бывший ли?!

— Складно врешь! — прорычала Кира, разрываясь от ярости.

— Еще одну минуту, миледи, — прижав широкую ладонь к груди, обернулся он к ней.

— Я не верю, что Кира — предатель, — раздался из толпы молодой голос. Волчица всмотрелась. «Кажется, это сказал Лан». Его робко поддержали еще несколько человек.

— Я тоже не верю! — с жаром поддержал их Ховлан. — Не верю, что наша предводительница, дочь славного вождя Реджинальда, вечная ему память, могла предать нас. Я скорее допускаю мысль о том, что ее использовали без ведома, и так же, ни во что не посвящая, увели от опасности в эту ночь. Я практически уверен, что она даже не догадывалась о готовящейся диверсии. Но очевидно, что Кира околдована, полностью подчинена воле колдуна и не может сейчас управлять нами.

Собравшиеся возмущенно загудели, послышались требования к замене предводителя.

— Давайте дадим слово Кире! — трескучим голосом предложил один из старейшин, сгорбленный седой анимаг, опирающийся на трость. Он был советником ее отца, один из немногих уцелевших после прошлой войны стариков. После ранений и отравления он так полностью и не восстановился и ушел с должности еще при жизни Реджинальда.

Предводительница посмотрела на него с благодарностью. Но что сказать людям, взведенным изощренной ложью Ховлана и практически убежденных в ее ненадежности?

— Если я околдована, задумайтесь сами, — уже не стараясь скрыть волнения, призвала она, — если бы магам было нужно причинить нам вред, они могли это сделать открыто, зачем столько ухищрений? — последние ее слова утонули в негодующих выкриках первых рядов.

— Видите?! — рявкнул на всю площадь Арчи. — Она нас ни во что не ставит! По ее мнению, мы ее новым друзьям и в подметки не годимся! — обобщил мнение возмущенных соратников военачальник. — И это наш вождь?! Лично мне ясно, что так дальше не может быть! И я готов бросить вызов!

Если и были смельчаки, решившиеся возражать, то их голосов не было слышно за возгласами одобрения.

Арчи поднял руку вверх, и толпа затихла.

— Однако я за то, чтобы всегда соблюдать наши законы! А по закону никто из нас не имеет права бросить вызов вождю, если хотя бы половина соплеменников не поддержит его в этом намерении. Я прошу вас выразить свою волю. Те, кто готов позволить мне сделать этот шаг, станьте по правую сторону от черты, кто против — перейдите на левую, — он рубанул рукой воздух, и там, куда указывала его ладонь, люди, расступившись, увидели проведенную белой краской линию.

«Подготовились», — горько усмехнулась Кира. Она с грустью наблюдала, как перешла на сторону Арчи большая часть сильных бойцов. За ними последовали их семьи. Кто-то шагнул решительно, кого-то, видно было, терзали сомнения, но выбор соплеменники делали и преимущественно не в ее пользу.

В числе рискнувших не поддержать инициативу военачальника оказалось около трети собравшихся. Именно на них смотреть было особенно больно. Эти люди остались с ней до конца, а она… подвела их. Как подвела? Не предусмотрела такого развития событий, была слишком беспечна. Отмахнулась от предупреждений Малены… «А ее, кстати, действительно на площади нет. Неужели и она в числе пострадавших?» А даже если б не отмахнулась, что она могла сделать? От любви Кира бы не отказалась... «Что ж, я была готова оставить место вождя. Хотелось бы не при таких обстоятельствах… Вообще не так… унизительно. Но как сложилось…»

Времени на раздумья больше не было. Арчи уже бросил ей вызов на поединок сильнейших, народ ждал ответа. Она могла принять вызов, могла попросить кого-либо из оставшихся на ее стороне сразиться вместо нее, но…

— Я не стану с тобой драться, Арчи, — устало произнесла она. Толпа вздохнула: облегченно или возмущенно, кто ж разберет. Нестройная перекличка редких смешков и шепотков утихла быстро. Военачальник смотрел на нее свысока, презрительно скривив губы. Но Кира выдержала этот взгляд, не ссутулившись и не опустив плечи. — Ты сильнее меня, и в рукопашном бою тебе нет равных. К чему тратить общее время? В сравнении с поединком, исход которого заранее известен, гораздо важнее мнение племени. И это мнение явлено, — она показала подбородком на тех, кто отвернулся от нее. Впрочем, некоторые из них с досадой отводили глаза. Однако Кира этого не заметила. Лицо ее было спокойно, голос звучал ровно, но взгляд туманила пелена непрошенных слез. Волчица втянула носом воздух. Глаза стали суше. — А еще важнее жизни людей. Я отдаю тебе власть добровольно. Забирай ее и займись уже безопасностью, — только на последних словах она позволила себе выказать отвращение и, стараясь сохранять независимый вид, пошла к ступеням, ведущим вниз. Повернувшись к новому предводителю спиной, Кира не могла видеть, как Ховлан торопливо потянулся к Арчи и что-то шепнул.

— Задержись еще минуту, Кира, — окликнул ее бывший зам. Она обернулась, настороженно нахмурив брови: «Что еще?»

— Соплеменники! Учитывая все, что произошло, и все, что было здесь сказано, считаю, что наша бывшая предводительница, находясь под влиянием неизвестных нам чар, представляет угрозу для племени. Властью, перешедшей ко мне по закону… — альфа-волк держал паузу, а Кира слушала его, чувствуя, как бьет в грудину сердце и закладывает уши. — Я требую, чтобы она покинула племя. Немедленно.

— Ты изгоняешь меня? — зачем-то переспросила волчица, тут же упрекнув себя за эту слабость.

— Но ведь так поступают только с изменниками! — горячо заступился Лан. Он и еще несколько молодых парней и девушек подскочили к трибуне.

— Такова моя воля! — резко пресек их возмущение вождь. — Впрочем, я готов предоставить тебе выбор, Кира, — ухмыльнулся он. — Ты можешь остаться... в карцере.

— Я ухожу, — сглотнув, выдавила она. — Надеюсь, я могу забрать свои вещи?

— Позже. Когда минует угроза, — вышел из-за спины предводителя Ховлан. — Нельзя позволить ей призвать своего колдуна, — пояснил он новому вождю.

— Уходи, в чем стоишь, — мрачно заключил Арчи. — К вечеру твои вещи вынесут за КПП. Сможешь их забрать.

— Спасибо, милорд. Вы — сама гуманность, — едко усмехнулась волчица и стремительно двинулась прочь: вниз по ступенькам, ни на кого не смотря — широкими шагами через площадь. «Только бы не сорваться на бег и не разреветься», — думала она, глотая слезы и с гордо поднятой головой следуя к КПП.

* * *

— Кира, можно тебя на пару слов? — чуть впереди из-за остекленевшей осины вынырнул Калин и, приветливо улыбаясь, шагнул на дорожку, преграждая путь.

— Чего тебе? — грубо спросила волчица, досадуя на размазанные по щекам слезы, которые уже незаметно не вытрешь, и отметила, что нежданный собеседник держит правую руку в кармане.

— Тебе просили передать… — он сделал пару шагов, практически приближаясь вплотную, и, осторожно высвободив руку из кармана, резко выбросил ее вперед.

Блок. Перехват. Подсечка. Кира воткнула колено меж лопаток бывшего соплеменника и завернула его руку, лишая возможности сопротивляться.

— Ты что? — прохрипел он сдавленно. — Это же просто записка… И, действительно, из разжавшихся пальцев куда-то за воротник его камуфлированной куртки выпал небольшой бумажный свиток. Не выпуская его кисть, она нащупала за влажновато-теплым шиворотом записку и принялась разворачивать. Это неудобно, когда в распоряжении пальцы только одной руки.

— Невежливо, между прочим, — раздался за спиной насмешливый голос второго завхозского племянника Апатона.

От неожиданности вздрогнув, Кира обернулась и вдохнула распыленное ей прямо в лицо облачко горьковато-мятной жидкости. Смахивая с ресниц ее остатки, девушка попыталась встать, но только неловко упала на обледенелую тропу. Еще пару секунд она, приподнимаясь на ватных руках, старалась сфокусировать взгляд на плывущих силуэтах парней, разобрать слова, самодовольные с одной стороны и встревоженные с другой. Теряя последние силы, посмотрела вверх и заметила распластанное пятно на белесом фоне.

— Бертран, — шевельнула она губами. — Позови… — было произнесено уже только ментально. А потом осталась только белая пустота, даже в мыслях.

— Давай с этим быстрее заканчивать, — воровато оглядываясь, полушепотом поторопил Калин и потянул вялое, словно тряпичное тело Киры за руки.

— Нет, братишка, сначала хороводы вокруг нее поводим… — ухмыльнулся Апатон.

— Совсем спятил?! — с ужасом прошипел его брат. — Я в этом участвовать не буду!..

— Я, вообще-то, пошутил, придурок, — он подхватил девушку подмышки и прислонил к оторопелому и все чаще озирающемуся Калину, — придержи-ка, — присев, взял под колени и, взвалив ношу себе на плечо, выпрямился и зашагал в сторону от тропы. Оскальзываясь и хватаясь свободной рукой за ветви деревьев, он чертыхался, а брат просил его быть потише. Вскоре процессия скрылась за вязью голубовато-прозрачных ветвей и стволов, очертания которых терялись в завесе сыплющейся с неба колючей крупы.

На тропе остался скрученный в трубочку обрывок желтоватой бумаги. Всего через несколько минут его извлекли из снежной каши длинные нервные пальцы мужчины в черном. Он спланировал сверху вслед за опустившимся на толстую голую осиновую ветку беркутом. Маг не обращал внимания на холод и мерзлые осадки. Пиджак нараспашку, под ним только тонкая черная сорочка. Обернулся, осмотрелся, наклонился за запиской. Повертел находку. На ней не было ни единого слова.

Северус поднес бумагу к своему длинному носу и нахмурился:

— Нарколениум, — артикулировали тонкие синюшные губы.

Полоснул опалово-черными глазами по округе. Взмахнул узкой кистью над клочком бумаги, превращая его в мерцающую красным огнем пыль. Осторожно дунул. Часть пылающего порошка поднялась в воздух и осела, очертив множество следов и бесформенное пятно посреди тропы. Шагнул к нему, подул еще раз. Следы свернули с дорожки в чащу. Северус пошел туда же.

Порошок вскоре закончился, а те, кого он преследовал, передвигались по лесу аккуратно со знанием дела. Ветвей не ломали, следы же, которые крупа и так долго не хранила, судя по всему, заметали. Вот когда пригодилось бы обоняние анимага, но Снейп им не обладал и остановился в смятении. Какой еще найти ориентир, чтоб привел к Кире? То, что это ее усыпили зельем, разработанным им самим же во времена бурной юности, когда обиженного, озлобленного молодого зельевара угораздило выбрать неверный путь, он не сомневался. Полжизни он исправлял ошибки тех неполных двух лет. Всех не исправил и не исправит уже. А отголоски его достижений звучат не только в памяти и словах недоброжелателей, а приобретают иногда и вполне материальную природу. Как это зелье, использованное против той, которая смогла закрыть пустоту, зиявшую в его душе почти столько же, сколько он себя помнил. Сердце сжималось и, казалось, втягивало в себя диафрагму. Он не мог потерять Киру. Только не ее… Кому помолиться? Мерлину? Глупо. Богу? Услышит ли?

Звук выстрела докатился по гулкому морозному воздуху как ответ судьбы. Потом еще один. Недалеко, на расстоянии не более километра, стреляла Беретта.